Вместо того, чтобы и дальше вилять, резко бросаюсь навстречу Анхильд. Та немного замешкалась, видимо, подбирая новую тактику. Заминка не продлилась и секунды. Перехватив копье другой рукой и расставив пошире ноги, она встала и начала поджидать меня. Решила играть от обороны.
Подбегаю к ней, протягивая руку, чтобы вырвать у нее копье, и приноравливаюсь, как бы половчее ударить ее по колену и свалить на землю. Она же перехватывает свое оружие второй рукой и собирается долбануть меня по лицу древком. Надо признать, стратегию она выбрала эффективную, очень вовремя перехватив копье. Уйти мне от такого удара очень сложно.
В последний момент подставляю вперед ладонь и получаю по ней весьма чувствительный удар. Волевым усилием отстраняюсь от возникшей ноющей боли, обхватываю древко пострадавшими пальцами и резко тяну на оружие на себя. Анхильд, которая весьма крепко держала свое копье, провалилась вперед вместе с ним, теряя, таким образом, равновесие.
Эх, не хочется над ней издеваться. Но, выйдя на эту арену, она сама не оставила мне выбора. Быстро обхожу ее на сто восемьдесят градусов, и моя открытая ладонь встречается с ее попкой, порождая звонкий шлепок. Народ встречает мою выходку бурным хохотом и неприличными комментариями от некоторых.
Анхильд стремительно разворачивается и рассерженной кошкой, видимо, позабыв о том, что вообще-то идет поединок, дает мне звонкую пощечину. Я даже не стал пытаться уворачиваться. Вместо этого, пережив оплеуху, хватаю ее за руки и максимально аккуратно в данной ситуации поваливаю девушку на землю, заблокировав ей еще и ноги.
— Сдаешься? — спрашиваю яростно вырывающуюся Анхильд.
— Пошел ты, я еще могу выпустить тебе кишки!
— Вот как? Что ж, желаю удачи, — отвечаю, не отпуская ее.
Пару минут она еще пыталась сопротивляться. Даже прокусила мне руку до крови. Но это никак не уменьшило ее беспомощности.
— Все, отпусти! Я сдаюсь! — буквально процедила девушка. Ей было почти что физически больно признавать свое поражение.
Я разжал руки и встал с нее, давая возможность двигаться. Она тут же вскочила и, не говоря ни слова, зато выразительно зыркая на меня глазами, покинула площадку.
Из горла вырвался тяжелый вздох. Да уж, отношения с этой девушкой у меня складывались очень непросто с самого начала. На третий день моего здесь пребывания она самым наглым образом попыталась со мной переспать. Запрыгнула ко мне в постель и дожидалась, пока я улажу с Ральфом все дела. На известие о том, что у меня есть жена, Анхильд никак не прореагировала. Обычные увещевания на нее вообще не действовали. Пришлось силой выволочь ее из спальни.
Но это был отнюдь не конец. Она повадилась устраивать мне подобный цирк практически каждый вечер. Дело осложняется еще и тем, что она очень даже привлекательная. Упругий третий размер с острыми, алыми сосками (что для ее шестнадцати лет очень впечатляюще), стройная, сбалансированная фигура, без излишней худобы и мышц, упругая, твердая, как орех попка. Аккуратный, чуть вздернутый носик, алые, в меру пухлые губки, синие, льдистые глаза. Густые рыжие, практически красные волосы. Чистая, молочная кожа. Все это в сочетании с хищной, кошачьей грацией при каждом движении.
А с того вечера с Морганой прошло уже несколько месяцев. И организм вполне определенным образом реагирует на красивую девушку, которая, к тому же, очень настойчиво просит, чтобы ты обладал ею. Понятия не имею, почему все еще, как следует, не оттрахал ее. Видимо, очень сильно люблю Моргану.
В какой-то момент Анхильд начала весьма агрессивно и едко со мной общаться. И при этом не переставала домогаться, только делать это стала с изрядной злобой. Как ни странно, но это увеличило мое влечение к ней. Однако если судить по ее характеру, это не очередная форма охмурения, девушка весьма искренна в своих эмоция.
Ах да, забыл упомянуть кое о чем. Она обладает магией. Как и ее сестра. Их с ранних лет воспитывает Ральф и передает свои знания. Девушки являются довольно таки сведущими в жреческом ремесле. Сестра Анхильд, Ингигерда довольно сильно отличается от нее, как по внешности, так и по характеру. Светло-желтые волосы, типичные для скандинавов, были довольно таки короткими, доходя до шеи. Лицо, в отличие от плавных, смазливых черт у Анхильд, было более грубым, хотя у меня язык не повернется назвать его некрасивым. Фигура не носила на себе отпечатка регулярных физических упражнений. Анхильд с самого детства, вдобавок к науке Ральфа, серьезно осваивала воинское мастерство и неплохо в этом поднаторела. Ингигерда не сильно утруждала себя этим, что сделало ее фигуру чуть более округлой. Характер же у сестры Анхильд был воистину "стойкий, нордический". Спокойная, в чем-то даже холодная, но очень твердая, а также очень настойчивая в своих желаниях. Это, пожалуй, единственное общая черта у сестер.
С сестрами я провожу довольно много времени. Они живут со мной под одной крышей, в храме, часто помогают Ральфу с ритуалами и с трупами. Поэтому я неплохо успел их изучить. Надо признать, если бы не было Морганы, я бы с удовольствием завел роман с Анхильд. В принципе, она неплохая девчонка. Со своими, порой, достаточно странными закидонами, но для ее весьма юного возраста это вполне нормально.
* * *
— Рыыы! — раздался справа от меня звук могучей отрыжки. Повернув голову, вижу, что мой сосед явно перебрал с элем и кабанятиной, и его желудок нещадно бунтует, выпихивая лишний объем наружу. Кладу ладонь на побледневший и покрывшийся испариной лоб страдальца, пускаю в него ману и с помощью нее отлаживаю пищеварительный процесс своего обожравшегося соседа.
— Советую, сегодня больше не нажираться, будет хуже, но помощи ты от меня не дождешься. Ты меня понял, Лейф?
— Спа.. ик... спасибо тебе, Мерлин. Но я не могу сегодня не есть. Я ж ведь разгневаю Одина! А гневить богов это... того... плохо, в общем... мне... потом будет.
— Я разве сказал что-то о том, что тебе нельзя есть? Ешь на здоровье! Я сказал не нажираться! Будь более умерен до конца пира. Большую часть того, что ты мог сегодня съесть, ты уже съел.
Праздник во славу Одину, название которого я так и не смог выговорить, подходит к своему логическому концу. Три дня шли всяческие опасные для здоровья развлечения, и сегодня, с наступлением ночи, после захода солнца начался пир. Так как зима, то собрались все не под открытым небом, а в доме собраний. Благо, он строился для того, чтобы вмещать в себя максимальное количество людей, поэтому вместились все, да еще и место осталось.
Пир в момент своего разгара стал до боли похож на свадьбу, на которой мне довелось побывать еще в прошлой жизни. Все пьют и едят, как не в себя, кто-то, уже порядочно приняв на грудь, распевает всякую похабщину заплетающимся языком. То тут, то там начинается мордобой. И над всем этим стоит порядочный гул, заглушающий любые звуки в полуметре от тебя. Нет только молодых и периодических криков: "горько!".
Я, в отличие от остальных, не спешил окунаться в праздник, так сказать, с головой. В ближайшие дни будут происходить очень серьезные вещи, и, будучи в трезвом разуме, намного легче достичь поставленных целей, нежели отходя от дичайшего похмелья. В том, что у всех здесь присутствующих оно будет, я даже не сомневаюсь.
Хотяяя... Кого я обманываю? Избавить себя от последствий интоксикации алкоголем я могу без лишних вопросов. Проблема заключается совсем в другом...
— А чего... ик... ты такой кислый, Мерлин, чего это ты такой кислый, как ослиная моча?! Ик! Чего не вес-с-сели-ишься?!
— Все нормально, Лейф... — а, к черту все! Утром он все равно ни хрена не вспомнит! — Проблемы у меня Лейф и очень серьезные. Я даже не знаю, что делать! Понимаешь, Лейф, у меня есть жена, я ее очень люблю. Но она сейчас далеко, и мы уже давно не виделись. Но тут недавно появилась в моей жизни одна девушка, мое копье стоит при виде нее, словно стальное. Да и она как бы совсем не против. Но в то же время я понимаю, что если трахну ее, начнутся такие проблемы, что ваш Рагнарек покажется детской возней. Я даже, блядь, напиться не могу, иначе точно не удержусь и трахну ее!
— Ну-у-у-у тебя... ик... и ситуация. По-моему-у ты сли...ик...шком загоняешься, дру-у-ужище. Возьми эту кра-а-алю второй женой. Ик! Или твоя баба слишком у-у-уж жесткая?
Лейф продолжал заливать в себя эль, и язык у него стал заплетаться еще больше, тяня гласные и икая вдвое чаще, чем раньше. Видимо, мою рекомендацию: "не нажирайся!", он понял как: "пей больше!".
— Дело не в характере, Лейф. Просто у нас брак всегда заключается только с одним партнером. Жену или мужа можно поменять, только если один из супругов умер. И то, не всегда.
— Я-я-я т-тебе т-так с... скажу, х-хрень э-э-это все! Бум! — кое-как произнес Лейф и для подтверждения категоричности своих слов стукнул кулаком по столу. — П-поч-ч-щему т-ты не м-мо-о-ож-жешь вз-з-зять с-сто-о... ст-то-оль... К-ко-ор-ро-оч... — Лейф героически держался, но битву с зеленым змием он таки проиграл, отключившись и уронив голову прямо на недопитую кружку с элем. Емкость не выдержала такого издевательства и опрокинулась, облив неблагодарного пьяницу, который не только не допил, но еще и драться вздумал, нахал!
А мне стало еще тоскливей. Умом я понимал, что никакого дельного совета, который позволил бы и на елку залезть, и штаны не ободрать, Лейф не даст. Но надежда все-таки была. Глядя на веселящиеся рожи, я решил все-таки немного приложиться к пиву. В самом деле, вряд ли от одной кружки пенного напитка случится что-то страшное.
* * *
Непередаваемая простым человеческим языком злоба душила ее. В который уже раз. Да как он может?!!! С того самого момента, когда Анхиль стала превращаться из девочки в девушку, мужчины и юноши начали провожать ее полными похоти и желания взглядами. Сколько раз ее звали замуж, она уже давно сбилась со счета.
Несмотря на большое внимание со стороны противоположного пола, Анхильд не слишком была заинтересована в отношениях с мужчинами и отказывала всем, кто хотел на ней жениться. Из-за этого в племени о ней ходили не слишком хорошие слухи. Говорили, что она воображала и любит издеваться над парнями, дразня их, а потом жестоко отказывая.
И до этого у нее с друзьями не складывалось, а затем уж и подавно. Девушки видели в ней соперницу за мужское внимание и не слишком привечали. А с парнями не хотела общаться уже она сама. Похотливые взгляды, а иногда и попытки самым наглым образом облапать были бы ей обеспечены в мужском обществе.
Поэтому в течение некоторого времени единственными людьми, с кем Анхильд общалась на постоянной основе, были Герда, старшая сестра и дедушка Ральф. Однако такое положение дел не продлилось долго, Анхильд подружилась с девчонками, которые выбрали для себя путь воительниц. Они не были похожи на ее бывших подруг. Веселые, добрые, сильные и нисколечко не завистливые. Не было у них второго дна, лицемерной маски, за которой прячется истинное к тебе отношение.
Влившись в их общество, Анхильд очень быстро стала точно так же упражняться с оружием, весело мутузить им подруг и проводить много времени вдалеке от дома. И кое-что еще. Как она узнала позднее, ее новые подруги не только любили мужские развлечения, но и разделяли любовные предпочтения мужчин. Вместо парней они любили молодых девушек. Очень любили.
У Анхильд не было совершенно никаких предубеждений против подобного рода отношений. Что-то слышала давным-давно краем уха. Поэтому ничего страшного в том, чтобы попробовать сделать это с девушкой, она не видела. Попробовала, ей понравилось. С тех ее отношения с остальными воительницами стали еще более тесными и теплыми, скорее даже горячими.
Как ни странно, но дедушка Ральф знал обо всех сторонах ее нового увлечения и не имел ничего против этого. И нет, нельзя сказать, что ему было на нее наплевать.
Когда ей было шесть лет, у нее проявился дар, как потом сказал дедушка. Соседские мальчишки стали кидаться в нее камешками, один из них попал ей в нос. Ей стало так больно и обидно, что она захотела убить их, этих мальчишек. И словно что-то внутри откликнулось на это желание. На мальчишек с огромной скоростью понеслось что-то, от чего так и веяло смертью и холодом. Саму Анхильд пробрало тогда до костей. Одному из мальчишек это задело руку, конечность за считанные секунды высохла и превратилась в руку мертвеца на живом мальчике. Его крик еще долго снился девочке в кошмарах.
Она очень испугалась, побежала домой и рассказала все родителям. Вернее, попыталась рассказать. Вряд ли, они что-то поняли из ее испуганного лепета. От волнения и накатившей истерики Анхильд просто отрубилась, проспав весь оставшийся день. Проснувшись, она впервые в своей жизни увидела старого Ральфа. Родители сказали, что он заберет ее с собой, и теперь он будет о ней заботиться. Вместе с ней Ральф забрал и ее старшую сестру.
Девочка не понимала, что происходит, почему она должна уходить с каким-то незнакомым стариком. Она плакала, цеплялась за все, что только можно, пыталась вырваться и убежать домой, но хватка у Ральфа была очень крепкой. Он сел вместе с ней в телегу, которой правил ее отец, и увез к себе в свой дом, находящийся в прибрежной деревушке, где жили рыбаки и куда, помимо всего прочего, приплывали корабли с большой земли и с других островов.
Поначалу, будучи вырванной из привычного мира, ей было очень тяжело. Выручало то, что с ней была сестра, которая более спокойно отнеслась ко всему произошедшему, поддерживая Анхильд. Дедушка Ральф тоже не оставался в стороне. Он был добр и внимателен к ним, терпеливо разъясняя, почему они покинули родной дом. Оказалось, что незнакомый и пугающий (в тот момент) старик является родным братом их давно умершего деда. Забрал он их потому, что у них с сестрой есть сила, дар богов, который передался им через поколение. Если оставить все, как есть, это может привести к страшным последствиям. Дедушка объяснил ей, что произошло тогда, с мальчишками. Он много говорил о том, что она могла убить этого мальчика или даже обоих. А возможно и навредить самой себе.
Он рассказывал истории про то, что бывает, когда взрослый человек обладает полноценным, сильным даром, но не умеет им пользоваться. Эти рассказы по-настоящему пугали, после некоторых она мучилась бессонницей. Боялась, что Эрик Коротковолосый, который однажды из-за ревности к жене обернулся черным туманом и в безумии убил всю семью, притаился рядом, во тьме. Дедушка сказал, что им необходимо овладеть своей силой, и он научит их этому.
Со временем Анхильд чуть позже, а Герда чуть раньше поняли, что старый Ральф тогда несколько лукавил. Если бы вопрос действительно стоял в том, чтобы обезопасить двух юных ведьмочек от окружающих, ему было бы достаточно одеть на них специальные амулеты, которые выпивали бы излишки их силы.
Дедушке нужны были те, кто продолжит его дело, те, кто станут жрецами племени. Точнее, в их случае, жрицами. Достойных учеников он так и не смог найти, а своих детей у него не было. В обмен на великий дар боги лишили его возможности иметь детей.
