Ковчег Полдня

Рудольф с помощью Олега освободился от экзоскелета и брони и вслед за Аней поднялся по лестнице в кабину корабля. Кабина была тесная. Стены и потолок практически полностью со­стояли из выключенных дисплеев и каких-то крышек и дверец с утопленными ручками и надпи­сями иероглификой. Дисплей на потолке над правым креслом был подсвечен и на нем танцевал неяркий фрактальный узор. Одна из дверец была полупрозрачной, за ней горел свет и можно было разглядеть силуэт моющегося землянина.

Большую часть площади пола занимали два горизонтальных противоперегрузочных кресла на массивных основаниях. Рудольф уже слышал, что кресла в этих кораблях катапультируемые, но он не смог заметить направляющих. Головные части кресел уходили в стену кабины. Аня нажала какую-то кнопку и из потолка над креслами выдвинулась полка с подушками. Аня ве­лела Рудольфу снимать китель, потом помогла ему снять майку и забраться на эту полку. Когда он выполнил это распоряжение, она размотала наложенную Олегом шину, уложила сломанную руку вдоль тела и нажала какую-то другую кнопку. Из той же ниши, из которой выезжала пол­ка, выдвинулась штуковина сложной формы на коленчатом кронштейне. Штуковина плавно проехала вдоль правого бока Рудольфа, потом резким движением переместилась к его плечу и прижалась к коже. Рудольф ощутил укол и почувствовал, что вся правая сторона тела немеет.

— А печень эта штука умеет лечить? — спросил Рудольф.

— Нет. Это все-таки специализированный аппарат: раны, переломы, обморожения, баро­травма... — объяснила Аня. — В крайнем случае, он может положить в медикаментозную кому и поддерживать в таком состоянии дней пять, как раз на перелет до базы. Регене­рация внутренних органов даже на Земле делается только под ручным контролем. Сей­час он закрепит вам кость и сделает экзоскелетик для руки и скобы на ребра. Неделю в нем походите, к тому времени сашкин корабль точно прилетит, его автодок вам все это снимет. В крайнем случае, я думаю, ваши хирурги без особых проблем смогут их уда­лить...

Штуковина зажужжала, выдвинула два манипулятора, крепко схватила правое предплечье Ру­дольфа в двух точках и прижалась к коже приблизительно в месте перелома. Рудольф отвернул­ся.

Автодок включил какой-то высокооборотный двигатель, и Рудольф всем телом ощутил вибра­цию. Запахло горелой костью. Боли в анестезированной руке не ощущалось, но Рудольф понял, что ему сверлят кость, и невольно стиснул зубы. Аня сочла нужным его отвлечь:

— Рудольф, а скажите, у вас часто происходят деноминации?

— Я Олегу обещал не рассказывать про инфляцию. — мрачно сказал Рудольф.

Аня сначала не поняла, но потом хихикнула:

— Это вы ему обещали. А передо мной вы будете совершенно чисты. Так вот, про деноминации. Катя говорит, что одна была три года назад, и еще она помнит, что мама ей в детстве рассказывала про еще одну.

— А ей сколько лет?

— Девятнадцать ваших.

— Интересно получается. То есть, она семьдесят девятого года рождения, так? Одна дено­минация была в девяносто третьем лет, предыдущая в восемьдесят седьмом, предыдущая — в восемьдесят втором и в семьдесят пятом. Это ж сколько ей получается было лет? Три года, правильно? В этом возрасте она уже давно должна была быть в детском саду.

— Она говорила, что мама к ней в детский сад приходила чуть ли не до самой передачи в интернат. И ее дети за это ненавидели.

— Угу. Понятно.

— Что понятно? Как воспитываются отщепенцы?

Рудольф, памятуя печальный опыт при радиоконтакте, пробурчал что-то невнятно-примири­тельное.

— Ладно, извините. — тоже примирительно сказала Аня. — Так я правильно понимаю, что у вас интервал между деноминациями сокращается?

— Вроде бы, нет. Он никогда не был правильным, иногда пять лет, иногда семь...

— И на сколько нулей?

— Обычно, на девять.

— То есть, получается, вы в среднем по полтора нуля в год добавляете?

— Ну, три нуля за два года... да, примерно так и есть.

— А, извините, в чем смысл?

— Ну, тут теоретические дискуссии на эту тему идут, а смысл чисто практический: мы же пытаемся учесть уроки советского опыта. В частности, избежать дефицита. А для этого нужны плавающие цены на товары народного потребления. И еще у нас экономика ма­ленькая, а люди, сволочи, зарплату им начислят, они ее с карточки снимают и не всю тра­тят, а потом в конце месяца банкоматы зарядить нечем, вот и допечатываем. А потом раз — и из загашников все это выплескивается опять на потребительский рынок, приходится цены поднимать.

— А зарплаты привязаны к индексу потребительских цен?

— Да. А как вы... а, ну да. И что, это распространенная ситуация?

— Ну, я бы сказала, распространенные грабли.

— А как из этого выходят? У нас постоянно спор идет — либо сделать полностью безна­личный оборот, а нам в ответ "Большой брат смотрит на тебя", чуть ли не печать Анти­христа вспоминают.

— Какую печать Антихриста? В смысле, без которой никто не сможет продавать и поку­пать?

— Ну да. Так как выходят-то?

— Выходят... знаете, я боюсь, наша рекомендация вам не понравится.

— А в чем она состоит-то?

— Грубо говоря, в том, чтобы не допечатывать деньги.

— А как же... то есть, вообще не допечатывать? А зарплату чем платить?

— Теми деньгами, которые предприятие получает за продукцию.

— Угу, хозрасчет. Плавали, знаем. А чем платить зарплату рабочим предприятий группы "А"?

— Какой группы?

— Ну, которые производственное оборудование производят.

— Ну, я же говорила, что наша рекомендация вам не понравится. Конечно же, промышлен­ное оборудование должно продаваться за те же деньги, что и потребительские товары.

— А предприятия группы "Б" должны покупать его тоже из своих доходов?

— Разумеется.

— Так это же капитализм получается.

— Не обязательно. Или вы под капитализмом любую рыночную экономику понимаете?

Внутри правой руки Рудольфа что-то сломалось с оглушительным щелчком. Рудольф вскрик­нул от неожиданности и от мысли, что сломалась кость.

— Не пугайтесь. — сказала Аня. — Это он фиксаторы скоб раскрыл. Теперь скобы стоят, осталось разрез зашить и прикрепить скобы к внешней раме.

— Да я вроде... Вроде умом понимаю, что... А все равно как-то страшно, что эта железяка во мне ковыряется.

— Ходить с кустарно наложенной шиной по любому хуже.

— Тоже верно. А с этими скобами потом в душ сходить можно будет?

— Первый день не стоит. Потом разрезы затянутся, можете хоть в деревне в баню...

— Гм. Понятно. Что-то по итогам общения с деревенскими у меня не сложилось впечатле­ния...

— Олег с Сашкой убеждены, что это небольшая фракция, не пользующаяся безоговорочной поддержкой всей деревни. И староста то же самое говорит, хотя, конечно, в его положе­нии и не такое скажешь... В любом случае, мы им зубы убедительно продемонстрирова­ли... Я думаю, больше такого рода проблем не будет. Эй! — Аня неожиданно спрыгнула со своего насеста и застучала кулаком в дверь душевой кабины. — Сашка, поимей со­весть, ты что там, бриться собрался???

Дверца приоткрылась и оттуда высунулась мокрая физиономия:

— Так я уже это... полморды побрил, как я такой дальше ходить буду? Я ж все-таки не про­сто так, а посланец Земли...

— А воду где брать будем??? Из реки, что ли?

— Ну да, я и собирался взять борьку и привезти полтонны...

— Ага, и она до утра будет через фильтр капать. Молодец!

— А куда ты вообще торопишься? До утра они в лес по любому не сунутся. Переночевали бы, а утром, на свежую голову...

— Я хочу быстрее стартовать. О вас же забочусь, между прочим. И с юга грозовой фронт идет....

— А что тебе грозовой фронт? Поднимешься повыше....

— Там облака на тридцать каме, повыше — это куда? На сорок? Там же уже турбины не тянут, и радаром ведь зацепят...

— Так у тебя же крыльев нету, что тебе облака?

— Я в кучевых облаках боюсь, особенно в здешних. Так что это... в общем, иди, зови Олега и добривайся водой из реки. Посланец.

Рудольф не знал, показалось ли ему, или он действительно заметил в отражении в блестящей поверхности выключенного дисплея, что на словах "я в кучевых облаках боюсь" Аня стрельну­ла глазами в его сторону — дескать, ничего я не боюсь, но не при нем же объяснять настоящую причину. Близость грозы действительно ощущалась, давление падало, а влажность росла. Дверца захлопнулась, шум воды стих и зашумели вентиляторы. Рудольф хихикнул:

— Да, с дисциплинкой у вас не очень. Кто у вас за старшего-то?

— Сашка в левом кресле сидит, то есть, формально, он первый пилот — ответила Аня.

— И с субординацией тоже.

— И сильно ли вам помогла ваша субординация? — спросил вылезший из душа Александр.

Рудольф не нашелся, что ответить. Александр, совершенно не стесняясь присутствия Ани, до­стал из лючка в стенке кабины пышное белое полотенце и стал вытираться. Насчет побритой полморды он преувеличил, выбрита была только одна щека. Потом он извлек из другого лючка трусы, носки и футболку и быстро облачился в них, а полотенце намотал на голову в виде тюр­бана. Штаны и ботинки он надел те же самые, в которых его спасли.

— А что. — спросил Рудольф. — Чистое белье у вас есть, а чистых штанов нету?

— Чистые штаны есть, но я их Олегу обещал. Он ведь так в штанах от вашего майора и бе­гает. — ответил Александр. — Кстати, про белье. Хотите, мы вам нашу фирменную фут­болку подарим?

— У вас еще и фирменные футболки есть?

— А как же! — сказал землянин и извлек из того же лючка красную футболку с белым ри­сунком.

Он развернул ее и приложил себе к груди. На рисунке был изображен деревянный корабль с высоким дощатым бортом и мачтой с порванным прямым парусом. Корабль с большим креном сидел на скалах и об эти скалы плескалось бурное море. Над кораблем был нарисован вертолет, который спускал на тросе надутый спасательный плот. Приглядевшись, на борту корабля можно было разглядеть четырех человек в арафатках и просторной одежде из тол­стой ткани. Один был повыше ростом и бородат, трое других выглядели несовершеннолетними. Все они махали руками.

— Это что? — спросил Рудольф. — Ной и как их там... Сим, Хам и Яфет?

— Типа того.

— И что, колонисты на такие футболки не обижаются?

— На Валгалле мы такие футболки продавали с большой прибылью. Там же и печатали, кстати.

— А чем они расплачивались?

— За футболки? Своими деньгами. Они, кстати, в конечном итоге тоже к золотому стан­дарту пришли...

— И вы прямо вот золото с планеты вывозите?

— Сашка, поимей совесть! — прервала своего первого пилота Аня. — Давай я Рудольфу про Валгаллу объясню, а ты иди Олега зови. И скафандр для Кати захвати.

— Какие все строгие. — пробурчал Александр, а потом, спохватившись, спросил. — Так ты что, Катю в душ не пустишь?

— На орбите помоется.

— А не жестковато будет ей начинать знакомство с земной цивилизацией с душа в невесо­мости?

— Двигатели включим. Минут пятнадцать на ноль двух же не разоримся.

— Куда ты так торопишься?

Ответа не воспоследовало. Александр пожал плечами и достал из еще одного шкафчика что-то свернутое и блестящее, а потом круглый шлем с черным блестящим забралом. От шлемов бро­ни он отличался цветом — у брони затылочная часть шлема была покрашена в насыщенно-зеле­ный камуфляж — и наличием уплотнения по краю стекла, но по форме был очень похож. По­том он достал еще один предмет, судя по цвету относившийся к скафандру, но не имевший ана­логов у захваченного КОМКОНом скафандра Олега: коробку размером примерно с системный блок стандарта ATX с ручкой, лямками, как у рюкзака, решеткой вентилятора и несколькими шлангами с разъемами на концах. Когда он исчез в люке, Рудольф наконец-то сформулировал вопрос:

— А что, у вас на Земле считается приличным мужчине раздеваться перед незамужней де­вушкой?

Аня хихикнула:

— Земля большая. Кое-где да, кое-где нет. Это вы еще котеку не видели...

— Кого?

— Э... в общем, при папуасах официальный деловой костюм выглядел как... ну, в общем, они взяли за основу традиционную мужскую одежду, а это... Фаллокрипт. Ну, попросту говоря, футляр для пениса. Такая трубка, и она на нескольких ремнях крепится, вокруг бедер за основание, и вокруг шеи — чтобы она стояла вертикально.

— Вокруг шеи?

— Ну да. Эта трубка, она же длиной в зависимости от ранга. У генерал-губернатора Си­бирско-Уральского протектората она полагалась длиной до кадыка, а у Генерального Се­кретаря ООН — до переносицы. Я старые хроники смотрела, скажем, он когда на параде в День Единства на трибуне стоит, перед Оперным Театром, это же декабрь, в Новоси­бирске-то в это время холодновато, и вот он такой стоит, бедолага, а у него за спиной три холуя с вентиляторами, тепловую завесу создают...

— То есть как, вот эта трубка и больше никакой одежды?

— Ну... еще перья на голове и ожерелье. Ну, понятно, те, кому по статусу холуи не положе­ны, они по улице в плаще или пальто ходили, а только в помещении — ...

— Так подождите, и европейцы в такой одежде ходили?

— Ну конечно. Вся Общественная Палата протектората, да и генерал-губернаторов они обычно из местных назначали. Нынешний Генеральный Секретарь — он преимуще­ственно китаец по происхождению.... На три восьмых, если я ничего не путаю...

— Так и что там про Валгаллу? — вернулся Рудольф к прежней теме.

— О! — сказала Аня. — Валгалла это... как это сказать... алмаз в нашей короне. Это, пожа­луй, третья по экономическому развитию из всех колоний, после Альфы и Пепперленда... Ну, примерно, на одном уровне с Зиппангом. По населению они впереди, а по экономике ситуация не такая однозначная. В области традиционных технологий они не очень силь­но продвинулись, хотя их микросхемы и прецизионная техника некоторым спросом поль­зуются, и, кстати, они орбитальные платформы на заказ строят... И телеком, и наблюда­тельные, и обитаемые.... да и оружейные, это небольшой секрет. Довольно выгодный бизнес, их перегонять легко... Но главная их сила, это, конечно, биотех...

Когда Аня закончила эту фразу, в люк влез Олег. Он, также не смущаясь присутствия Ани и Ру­дольфа, быстро разделся и скрылся в душевой кабине.

— Подождите, подождите... — сказал Рудольф, когда дверца душевой кабины защелкнулась. — Алмаз в короне... где-то я такое слышал... Ост-Индийская компания, да? У вас правительственная монополия на торговлю с Валгаллой?

— Нет, конечно. У нас же свобода торговли. Канал через ансибль открыт, пишите письма да договаривайтесь, потом прилетайте и торгуйте. Часть проблемы в том, что гиперпри­вод... сама железяка не то, что, такая уж дорогая... если есть машины, чтобы сделать нуж­ные машины, разумеется... но проблема с подготовкой пилотов, там же частично ручное управление, и далеко не каждый может справиться. Фактически, навык управления пере­дается только при личном обучении. Нужно сделать не меньше десятка прыжков в спар­ке, чтобы можно было прыгать, не рискуя оказаться где-нибудь... в короне звезды... или в полуметре от астероида.