Старшее поколение, перемывая косточки всем, до кого мог дотянуться любопытный взгляд, постепенно освобождало насиженные диваны и перемещалось к уставленному блюдами длинному столу, уже там удовлетворяя свое чувство прекрасного. Шейные галстуки покрасневших от дармовых возлияний баронов расползлись по рубашкам вниз, а разговоры с воспитанного полушепота перешли к выкрикам, прославляющим собственную хозяйскую сметку на отдельно взятом клочке земли. Их прекрасные половины, водрузив полные локти на стол, с восторгом делились с соседками подсчетами количества молодых людей, пригласивших дочек танцевать. Соседки важно кивали головами, вскользь напомнив, что с прошлым балом связывалось еще больше надежд, да и кавалеры были не в пример богаче, чем сейчас... В дальнем конце стола кто-то махал увесистым кулаком, справедливо решив, что сила является самым убедительным аргументом не только в ссоре, но и споре, решительно игнорируя истину, понуро уходящую в невозвратную даль. Старички, пошло хихикая, пощипывали округлости служанок, разносивших гостям блюда. А те, в свою очередь, натянуто улыбаясь, посылали дедушек известным маршрутом. Дедули радостно соглашались... да только кто их туда пустит?
Его Величество и госпожа Анели, нежно улыбаясь друг другу, цедили коньяк. Гюнтер мечтал о спальне и очередной дегустации напитка страсти, а фаворитка с тоской вспоминала бравого маршала Ровеньской державы, в приватной беседе пообещавшего ей уютную виллу на берегу Опалового моря, полный пансион и никаких нищих баронесс в старых платьях.
Но вот оркестр, сыгравший менуэт, затих, и в чавкающей глубине обеденного зала раздался чистый звонкий голосок:
— Вам всем добрый вечер, графья и бароны! Министры, банкиры а также их жены!
Уставшая публика проснулась и стала оборачиваться, пытаясь разглядеть дерзкого наглеца, отвлекающего господ от королевского угощения. И на возвышении, где совсем недавно стоял дирижер, люди увидели маленькую худую фигурку в ярком клетчатом трико и колпаке с бубенцами, из-под которого торчали в разные стороны синие лохмы.
Мальчишка вскинул вверх руки, привлекая внимание. Затем, помахав ладонями, продолжил:
— Недаром Король всех на праздник позвал: прекрасен осенний изысканный бал! Матроны — как маки. А девушки — розы! В глазах у меня неподдельные слезы: так косит на подступах их аромат! Я гибну...Мне воздуха... — Мальчишка картинно приложил руку ко лбу и упал на одно колено, но тут же вскочил, когда услышал:
— Ну, здравствуй, собрат!
Заинтересованная представлением публика тут же развернулась навстречу новому голосу. Среди гостей, под сценой, стоял еще один шут. Из-под шапки с одиноким колокольчиком пушистым облачком вылезали ярко-рыжие вихры. Его лицо было сильно измазано белилами, а красная губная помада изображала улыбку до ушей.
— Ах, что же я вижу! Мой друг и товарищ, рожденный от солнца и дымных пожарищ! Ты к нам залетел огоньком во дворец! — прокричал первый.
Второй подхватил:
— Виват Королю! Он у нас — молодец!
И мальчишки, синхронно повернувшись в сторону трапезной, где изнывали от скуки Его Величество и госпожа Анели, захлопали в ладоши. Публика, в порыве верноподданнических чувств, шутов поддержала.
Знатные лорды, оторвавшись от мяса и вина, вслед за Королем и его спутницей, поспешили занять места на диванчиках рядом с королевской ложей. Ведь с тех пор, как умер старый Король Ульрих, развлечений на званых вечерах, кроме танцев, не было.
Тем временем мальчишки, подождав, пока стихнут овации, перемигнулись:
— Монарх любит нас, ну и мы его любим: врагов на границах без устали рубим! Пустяк, что в болоте солдат без сапог — поносом и кашлем врагов валит с ног! — С выражением продекламировал тот, что с синими волосами.
Рыжий продолжил:
— Еще, выражая почтенье короне, мы искренне рады Анели на троне. На улицах грязь, во дворце — красота: казна Короля, словно дева, чиста!
Публика, поразившись таким речам, сначала тихо фыркала в кулаки. Но постепенно смешки, подпитанные алкогольными парами, становились все громче.
— Но мы, весь народ, как один — неделимы, под дланью монаршей Богами хранимы. Мы платим налоги, не морщась от страха, что в дырках чердак, и истлела рубаха. А смерть в поле боя искупит грехи хоть князя, хоть графа. И смерд от сохи уверен, что в небе ему будет рай. — Вовка вытянул руку в правую сторону. — Тут — плаха.
Рыжий топнул левой ногой.
— Тут — враг. Торопись, выбирай! Мы верим в величие, силу короны, но те, кто сидят у подножия трона, глядят на дворян и народ свысока. У них воровать не устала рука! Хватают и тащат, что лезет в глаза, печальных сирот их не тронет слеза. В их глотки залезет любой каравай... Не спрятал? Возьмут. Укрывай, не зевай!
И снова заговорил Вовка, из-под длинной челки поглядывая в сторону королевской ложи и стоявших там гвардейцев. Парень знал, что ходит по лезвию бритвы, но... разве не в возможности что-то исправить заключалась его миссия?
— Мы любим капусту, картошку, шпикачки, мы жизнь проживаем, трудясь до усрачки. И верим словам своего Короля — отца всех народов! Гип-гип-труляля!
Под конец хохотали все, даже знать. Мальчишки раскланялись и поменялись местами: синий прыгнул в толпу, а рыжий встал на сцену и вытянул к другу указательный палец.
— Эй, синий, за речи дерзкие висеть тебе на осине!
— Эй, красный, да разве любить свою родину так опасно? — Пожал плечами худенький паренек и хлопнул в ладоши. А потом оценивающе обвел взглядом жадный до развлечений люд. — Над рекой встает туман. Он нам тоже нравится. В нашем мире — балаган, но Король с ним справится!
Потом паренек подпрыгнул и колесом прошелся вдоль столпившихся зевак. На ноги он встал рядом с молодой толстушкой, пытавшийся скрыть румянами прыщи на лице.
— Полетели к фонарю стайкою комарики. Мимо барышня идет — рукава — фонарики. Очень хочется тепла: страстью беззаветною окружили комары деву безответную. С восхищеньем целовать стали крале щечки, от безудержной любви — красненькие точки!
Подружки засмеялись, а девушка заалела уже не точками, а целиком.
Рыжий парень спрыгнул к своему синему другу и быстро оглядел окруживший их народ, выбирая следующую жертву. Найдя, он ухмыльнулся и скользнул к плечистому баронскому сыну.
— Этот молодец силен и прекрасен телом: сколько девушек глядят на него несмело? Только грязь из-под ногтей все меняет дело: он в свинарнике живет, и не моет тело!
Молодой человек насупился и сжал кулаки. Но синий, зайдя с другой стороны, нежно погладил его напряженную руку.
— Ах, ну что за ерунда! Может, так и лучше: нет отбоя от свиней, любят и вонючим!
Мальчишки тут же отскочили, поскольку кулаки у парня, привыкшего работать в поместье на земле, а в межсезонье махать мечом на турнирах, были слишком увесисты, чтобы продолжать его дразнить.
Тут синеволосый паренек высмотрел старого графа, которого кто-то из присутствующих обозвал маразматиком и, глядя на него, запел:
— В замке спрятал хитрый граф от супруги нычку. Да забыл теперь куда... Вешай, друг, табличку!
По залу катался такой хохот, что узнать, в чем дело, из ложи вышел Король с фавориткой. Причем он с таким удовольствием смотрел, как шуты унижают его подданных, что в самых смешных местах хлопал в ладоши, как ребенок.
— Конь хоть стар и без узды, да не портит борозды, не беда что сед и слеп, но каков фамильный склеп! — Прошлись мальчишки по старику в ярко-розовой рубахе и цветастом камзоле. Поговаривали, что в его опочивальню до сих пор водили юных селянок на первую брачную ночь. Но всем знакомым он жаловался, что чреслами совсем немощен...
Молодому курносому графу, высокомерно задиравшему острый подбородок, от всей души пожелали чаще смотреть под ноги:
— Он красив и родовит. У него товарный вид: ноздри, словно пятачок... — Рыжий неожиданно почти прижался к молодцу вплотную. Тот брезгливо отшатнулся, не заметив подставленной сзади ноги синего шута. И когда под хохот публики граф грохнулся, мелкий шут невозмутимо отошел в сторону и закончил:
— Зри под ноги, дурачок!
Потом мальчишки взялись за руки, раскланялись и дружно проорали:
— Мы вам пели и шумели, порыжели, посинели... В пироге застряла ложка, скиньтесь детям на одежку!
И пошли по залу, подставляя всем для денежек свои шутовские колпаки.
* * *
Вовка сбросил с ног неудобные туфли, упал на пушистый ковер у камина и рассмеялся.
— Ну и рожи у них были!
— Зато потом сколько денежек нам прилетело! — Рыжий поваренок Кунц плюхнулся с Вовкой рядом и вытряхнул на ковер содержимое двух колпаков. — Да я столько за всю свою жизнь в руках не держал!
Кунц с наслаждением перебирал пальцами монеты.
— Тогда тебе и не надо. — Вовка сел рядом и быстро разбросал деньги на две одинаковые кучки. — Вот эта, — он достал из кармана квадрат носового платка и сгреб туда монеты, — пойдет твоей семье.
— А мне?! — Возмутился Кунц. — Я бы в городе погулял! Пива выпил! Двинем вместе, расслабимся!
— Угу. Расслабился. С фингалом под глазом и пустым карманом на радость маме. — Вовка быстро завязал платок. — Не делай глупостей. Скоро у твоей сестры будет малыш, и она не сможет работать.
— Да с чего ты решил? Она своему парню до сих пор верна! А его уж три месяца как... — Кунц махнул рукой.
— Вот перед этим они и успели. Срок маленький. — Вовка прошлепал к камину и, положив туда дрова и кору, быстро его разжег. — Холодно! — Улыбнулся он.
— Она сама тебе сказала? — Насупился брат Риты.
— Догадался. — Коротко ответил Вовка и, смахнув свои деньги в кошель, бросил его в шкаф. А потом лег поверх покрывала на кровать. — Что-то я устал!
— Ага! — Зевнув, заполз к нему Кунц и, подтянув ноги к животу, свернулся рядом. — А мы еще будем так выступать?
— Если Король в ближайшие дни шею не свернет, то возможно.
— Мне понравилось! — Поваренок зажмурил глаза. — И денег много!
— Так балы всего четыре раза в год и бывают! — Рассмеялся рядом с кроватью еще один мальчишечий голосок.
Парни вскочили.
— Курт! — Улыбнулся Вовка. — Присаживайся!
Черноглазый мальчишка ловко втиснулся между ребятами и покрутил головой.
— А здорово у вас получилось! Я так смеялся! Особенно про Анели и казну!
— Я тебя не видел. — Ответил Вовка. — Думал, ты с сеструхой придешь.
— Она мне не совсем сестра. — Курт откинулся на спину. — Тепло тут у вас!
А потом повернулся на бок и посмотрел на Вовку.
— Она тебе понравилась?
Вовка пожал плечами.
— В темноте толком не разглядел. Да и не разговаривали мы. А принц Генрих мне понравился. — Парень упал рядом с Куртом. — Есть в нем что-то... настоящее!
— Говорят, он с министром финансов... — Вмешался в разговор рыжий Кунц.
Парни вдвоем пристально посмотрели на поваренка.
— Да я ничего... — тот отполз и положил голову на ладонь. — Говорят...
— Говорят, жуков варят. А тараканов — жарят, словно семечки. Не верю я этой брехне. — Вовка заложил руки за голову и широко зевнул.
Курт согласно кивнул, пристроился у его бока и прикрыл глаза.
Заглянувший через полчаса в Вовкину спальню мэтр Штаф увидел на широкой кровати трех свернувшихся и крепко спящих мальчишек. Причем, Кунц так и не смыл свой грим.
— Бедные дети, вот ведь как умаялись! — Прошептал он и легонько дотронулся пальцами до плеча Курта. — Ваше... Господин! Вам тут нельзя!
Парнишка приподнял лохматую голову с прищуренными глазами.
— Чего тебе? — тихо спросил он.
— Идите к себе, пока Вас не начали разыскивать!
— Да пошли они... — Зевнул он во весь рот. — И ты иди. Меня здесь нет.
И он опять повалился на кровать, боднув макушкой Вовкину руку. Тот вздохнул, но не проснулся.
Герр Штаф подошел к шкафу, достал теплый плед и накрыл им всех троих.
— Спите, мои хорошие... Пусть счастье навестит вас хотя бы во сне!
Притушив светильники, он вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
* * *
Глава тринадцатая. Вальтер
* * *
Тихонько собрав сумку под аккомпанемент утреннего дождя, Вальтер выпил на кухне кофе с бутербродом и посмотрел на часы. Ему пора было идти. Вчера, когда бабушка позвонила из дома и кашлянула в трубку, парень испугался: неужели она перемерзла, ожидая его в холодных сумерках? Поэтому он попросил ее как следует выспаться и не мчаться с утра готовить завтрак. Тем более, вечером Сергей Ильич обещал для всех праздник. Конечно, бабушка расстроилась, что ее Володенька уйдет в школу голодным. И Вальтеру пришлось пообещать приготовить себе хотя бы яичницу. На деле парень равнодушно относился к еде с тех самых пор, когда голодал на холодном чердаке. Маленькому худому мальчишке хватало чашки горячего кофе и каши, которые приносил Фридрих Шоттен. Да и то не каждый день. Поэтому, устроившись в постели, он немного подлечил бабушку, и, свернувшись под одеялом, задремал, продолжая и во сне путешествовать среди магических струй. Разбираясь с энергиями, он на практике узнал, что расстояние для воздействий, так же, как и время, не имеют значения. Но если с расстояниями он легко справлялся, то, чтобы научиться работать со временем, требовалось гораздо большее, нежели интуитивные знания и прочитанные в детстве книги.
Накинув на голову капюшон, Вальтер вышел в темное, бликующее фонарным отражением в лужах, городское утро. Ветка растущей рядом с подъездом сирени царапнула мальчишку по куртке.
— И тебе здравствуй. — Негромко сказал он. Веточка радостно засветилась голубым светом, который быстро растекся по кусту. — Убери с дороги, сломают!
Он тихонько качнул ее пальцами и поспешил в сторону арки, где грелись готовые к дороге машины. Одна из них наливалась ровным белым светом. Мужчина, сидящий в салоне, тлел недовольно-алым. Он разговаривал по телефону, и от него так и сыпались раздраженные брызги. Вторую машинку чистила щеткой от мелкого мусора высокая, с тонкими красными пальцами, девушка. Нос ее тоже был красным. Вальтер из любопытства глянул и ее ауру. Она была прозрачно-бледной, с серой дымкой. И очень нестабильной. Покрываясь красными всполохами, она затухала до темно-синего, почти черного. Машинка, как и ее хозяйка, выглядела побитым собачонком, выброшенным под дождь. Парень остановился. Девушка здорова, так почему же? И тут его осенило: возможно, так выглядит отчаяние... Сколько же тогда горечи и муки скопилось в ее душе! Вальтер посмотрел на нее, потом на машину и смело подошел к хозяйке.
— Вы простите мою настойчивость... — Блеснул улыбкой из-под капюшона. — Но сегодня Вам лучше за руль не садиться. И на работу не ездить.
Девушка опустила щетку. Перед ее глазами стоял мальчик со школьным рюкзаком.
— Ты...
— Вижу. — Серьезно сказал парень. — Отдохните, погуляйте. Сходите в кино... Жизнь ведь не кончается. И кто знает, от чего уберег Вас Бог? Не искушайте судьбу!
Кивнув на прощание, он вошел под арку. Шлепающие по лужам шаги стихли где-то на улице. Девушка вытерла лицо рукой и решительно заглушила двигатель. Потом достала телефон и набрала номер своей начальницы.
