Неустрашимые. Книга вторая - Пешка

— Вот еще, — фыркнула в ответ Лан Йонг. — Мне за Яна обидно.

Услышав эту фразу, Марек посмотрел на сына, который слышал те же самые слова, что и он. Но никакой реакции не было. Уже знал, промелькнула мысль в голове, но тут же была забыта. Он сосредоточился на дальнейшем разговоре. Подслушивать было не хорошо и ему это все также не нравилось, но отрицать познавательность подобного действия он не мог.

— За него твой Дом обязан мне спасибо сказать.

— Вся твоя заслуга, что он стал нашим ансашем, всего лишь и была-то в том, что ты завел короткую интрижку на стороне от жены с той клановой, — тон женщины стал холоднее. — И чтобы снять с нее все обвинения в незаконном применении техники инициированных во время самой обычной женской потасовки на вечеринке в клубе, ты обратился за помощью к верхам инквизиции, а те, в свою очередь, попросили взамен тебя не лезть в их дела и поддерживать каждое их решение определенный срок. Так что, никакой благодарности, Камби. Ты и так получил способ лечения инициированных инвалидов.

— Не полного способа, хочу заметить.

— А что, твои целители такие бездарности, что на основе тех записей не смогут воспроизвести алгоритм действий и составы необходимых растворов? Неужели ставка на количество, а не качество инициированных себя не оправдала?

— Все себя оправдало, Лан, — тон императора тоже похолодел. — И я жду твоего ответа.

— В записях истории болезни, что вы незаконно изъяли из личной банковской ячейки Марека Асанжа, есть все. Они полные.

— Если они полные, то объясни, почему эти процедуры у вас стоят примерно полтора-два миллиарда, в то время как у нас их себестоимость увеличивается в разы и длительность лечения также?

— Недостаток таланта, я же говорю.

— Или же особый способ, — не сдавался Камбиз Четырнадцатый. — Может быть дело в особой температуре, или влажности, или еще демоны знает в чем! Но там есть секрет, который вы не раскрыли!

— А не многого ли ты хочешь за то, к чему и отношения прямого не имеешь?

— Как это не имею? Ты сама мне тут доказывала, что я отвадил от службы себе молодого Асанжа, а теперь говоришь не имею.

— Так и ты не подтвердил мои слова и не опроверг, — раздались звуки шагов, видимо Лан Йонг встала со своего места и стала ходить по комнате.

— А еще я не вспоминаю о том, что вы сегодня устроили в городе, — не обратил на ее слова внимания император. — Знаешь сколько звонков и обращений пришлось перехватывать моим людям?

— И скольких сегодня не досчитаются в своих рядах твои противники? — Продолжила за мужчину глава службы безопасности. — У нас же с тобой уговор на этот счет, забыл? Мы сразу же обратились к тебе. Ты дал нам свое согласие. Письменно. А еще решил свести счеты со своими недругами не без нашей помощи. Разве не так? Я не права? Что молчишь? Повторюсь, сколько людей сегодня пропадет без вести или лишатся жизни? Якобы они случайно оказались не в том месте и не в то время? Так что не нужно мне тут этих разговоров. Мы заключили честное соглашение.

— Что же, ты права, — не стал тут отмалчиваться Камбиз Четырнадцатый. Скорее всего, как раз из-за подписанного официально соглашения, подумал Марек. — Мы подписали соглашение, но там и слова не было, что будет столько шума и проблем. Мне с большим трудом удалось эвакуировать тот район, где ты порезвилась со своим молодым ансашем.

— Везде есть свои издержки, — равнодушно заметила Лан Йонг, а Марек еще раз посмотрел на сына. Вопрос о причине его поведения отпал. — Кто же знал, что эти наемники совсем с головой не дружат. Это, между прочим, просчет с твоей стороны, Камби. Это у твоих вассалов служат такие люди, что бездумно швыряются техниками направо и налево.

— Хорошая попытка, но не получится, — теперь в голосе правителя Аскерстана была слышна насмешка. — Давай прекратим этот бессмысленный спор. Мы так долго можем продолжать, так что обсудим варианты.

— Хорошо, предлагай.

— Вариант первый, вы не говорите нам о секрете в лечении, а мы не отпускаем старшего Асанжа. Но хочу заметить, что тут его обвиняют в измене родине, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Когда Марек услышал эти слова, то перед его глазами все покраснело от гнева, а в ушах зашумело, словно забили барабаны. Он хотел что-то сказать, возразить на такое абсурдное обвинение в свой адрес, пусть даже этого не слышал его оппонент, но горло предательски пересохло и не издавало внятных звуков.

— Пап? Пап?! — Рядом тут же оказался Ян, который подхватил его под руку и помог сесть обратно. Оказалось, что он успел вскочить со своего стула. — Все будет хорошо, успокойся.

В ответ мужчина лишь покачал головой и протянув руку, снова взлохматил у сына волосы на голове. Тот понятливо кивнул, и они стали дальше слушать.

— ...ень уж круто берут твои ребята.

— А что им еще остается делать? Мой подданный, бывший военный уезжает на Авало и чудесным образом излечивается. При этом у него нет столько денег на ваших целителей, а его сын оказывается имеет тесные связи с твоим Домом.

— Грубо, Камби.

— Ну почему же грубо, все вполне неплохо.

— Неплохо, — цыкнула Лан Йонг. — Марека Асанжа обвиняют в измене. Потом появляешься ты, весь из себя такой хороший. Помогаешь ему, может быть даже титул какой дашь или же сделаешь его генералом. Он будет тебе благодарен, и у тебя в руках будет хороший рычаг давления на ансаша моего Дома. Ничего нового. Никакого полета фантазии, все словно по учебнику, поэтому я и говорю, что это грубо, Камби.

— Дедовские методы никогда не отказывают, — в голосе императора появилось самодовольство.

— Дедовские методы, — словно эхо повторила за ним женщина. — Да, ты прав, они безотказны. Но это не наш с тобой вариант. Ты также, как и я прекрасно знаешь, что Дом Золотого Меча не позволит такому случится.

— Поэтому я и говорил о вариантах, а не варианте, Лан, — голос Камбиза Четырнадцатого снова стал звучать приятно. — Это первый вариант. Есть другой, ты передаешь мне секретные сведения о методе лечения, а я без каких-либо возражений отпускаю старшего Асанжа к вам на Авало. Можем даже письменно все это оформить, если хочешь.

— С твоей подписью и печатью, — тут же выдвинула условие Лан Йонг.

— Обязательно, как и с твоей стороны. Или же нам будет нужно ждать для этого старшую из сестер Йонг?

Ответа женщины Марек не услышал, потому что с отстраненным выражением на лице вынул наушник и, не глядя, протянул тот сыну.

Он всегда знал, что политика грязное дело, но никогда не думал, что это все когда-нибудь коснется его самого и его близких. Его предупреждали, Ян, Лан Йонг, да та же целительница, что руководила его лечением. Но одно дело слышать их предположения и предупреждения, знать, что это возможно произойдет, и совсем другое стать этому свидетелем.

— Я примерно знаю, что ты чувствуешь, пап. Когда я впервые обсуждал условия своего вступления в Дом Золотого Меча, то у меня было такое чувство, словно я себя продаю, — тихим голосом заговорил Ян. — Особенно, когда спорил о некоторых пунктах в договоре. Словно торговался на рынке. Мерзкое ощущение, скажу я тебе.

Марек повернул голову к нему и увидел, что тот смотрит перед собой невидящим взглядом. Как в тот раз, в больнице, после освобождения из плена.

— Ты меня всегда учил быть честным. Не врать. Помогать, если у тебя есть такая возможность. 'Можешь — помоги', — процитировал он одну из его любимых фраз. — Но самое главное, ты учил меня верности, долгу. Не словами, своим собственным примером, своей службой в армии. — Сын выпрямил спину и повернул к нему лицо. — Я ведь поэтому и хотел пойти в армию и стать военным, чтобы быть похожим на тебя. Я хотел служить своей стране, людям... Как ты. И вот во время того разговора, торга, я впервые услышал о том, что мое будущее, мои мечты были разменяны на короткую интрижку Камбиза Четырнадцатого. Знаешь, я бы может быть и не был так зол, если бы у него там все было серьезно с этой клановой, но нет. Он бросил ее через пару декад. Просто император развлекался. Меня купили двумя вещами: обещанием, что больше никакой человек 'сверху' не сможет безнаказанно пытаться играть с моей судьбой и клятвой тебя излечить. Так что я ни о чем не жалею. Хотя тебе должно быть сложнее сейчас, чем мне. Тогда я сам принимал решение, а тут за тебя все решают.

Сын на несколько секунд замолчал.

— Да, пап, можешь не волноваться о том, что нас здесь могут подслушать и говорить свободно, — Ян показал ему левую руку в которой был небольшой прямоугольник темного цвета с тремя мигающими зеленым светом лампочками. — Это создает помехи для камер наблюдения, а наши голоса слышны только в радиусе двух метров.

— Я тебя понял, Чемпион, — Марек покачал головой.

— Пап, ты прости, что из-за моих эгоистичных действий опять достается тебе, — Ян опустил голову и сам взлохматил себе волосы на затылке.

— Глупости не говори, — Марек подошел и добавил хаоса его волосам. — Я тебе уже давно это говорил, но повторюсь раз ты забыл это. Я взрослый мужчина и все свои решения принимал осознанно. Да, порой, меня подталкивали к этому обстоятельства, но я тебя не виню ни в чем. Наоборот я тобой горжусь и тоже ни о чем не жалею. А это обвинение... Да пошло оно. Главное, что мои близкие в порядке. Амага же в безопасности? — Сын кивнул. — Значит, все хорошо.

Ян хотел еще что-то сказать, но тут открылась дверь и из нее вышли Камбиз Четырнадцатый и Лан Йонг.

— А вот и семейство Асанж, — голос императора разливался патокой, а лицо имело очень радушное выражение, как с его собственных портретов, которые в обязательном порядке висели во всех государственных учреждениях. — Марек, мне вот интересно, что вы думаете о возвращении в ряды нашей армии? С повышением в звании, естественно. Кем вы были, полковником? А станете генералом.

Марек переглянулся с сыном, потом посмотрел на женщину, у которой было недовольное выражение лица, но она ничего не возразила на действия Камбиза Четырнадцатого. Скорее всего успели оговорить этот момент, когда они перестали слушать их разговор, подумал он.

— Я был подполковником, когда вышел на пенсию по инвалидности, Ваше императорское величество, — ответил Марек.

— Тогда вернетесь полковником, а через полгода получите генерала.

— Благодарю, Ваше императорское величество, но я думаю, что давать в ваши руки такой рычаг давления на моего сына я не хочу, — радушие ушло с лица императора и он бросил недовольный взгляд на Лан Йонг.

— Хорошие слова, — казалось, что радушное выражение лица перекочевало к главе службы безопасности. — А то вдруг снова появится клановая красотка, что вскружит голову тебе, Камби. Не стоит рисковать здоровьем членов семьи Асанж, многие поколения предков которых верно служили империи.

— Жаль, что эта славная традиция прервется, — без спросу встрял в разговор Ян. Но не смотря на смысл сказанных им слов, он счастливо улыбался. — Лан, у вас все нужные бумаги с собой? — Спросил он платиновую блондинку, подразумевая бумаги, которые освобождали его отца от заключения и снимали с него все обвинения в предательстве Аскерстана.

— Да, — похлопала себя по груди женщина, подразумевая, что они все находятся во внутреннем кармане пиджака ее костюма, но выглядело это несколько двояко, учитывая ее немаленькие верхние параметры, чем привлекла внимание всех трех мужчин. — Мы можем идти. — И, не давая времени императору для достойного ответа, попрощалась. — Пока, Камби.

Когда они втроем выходили из этого странного здания, расположенного рядом со зданием Центрального управления имперской службы безопасности, то Ян шел чуть впереди, рядом с Лан Йонг, то до Марека донесся их разговор.

— Камби? Серьезно? И это после той получасовой лекции, что вы мне устроили, Лан? — Тихо возмущался сын. — 'Держи себя в руках, Ян', 'не провоцируй императора, Ян', 'придержи свое остроумие, Ян'. А сами?

— А мне можно, — фыркнула женщина в ответ. — Он всегда ко мне неровно дышал и прощал многое. К тому же, будь на его месте его отец, Кир Седьмой, то и я бы прикусила свой язык и вела бы себя согласно самому строгому придворному этикету. Вот кто умел внушать. А Камби, так, лишь тень своего отца. Вот Дарий, старший сын Камбиза, он весь в деда пошел. И в будущем доставит нам немало проблем.

— И все же, — не сдавался Ян, — Камби?

— Он терпеть не может, когда кто-то так сокращает его имя и прощает это только мне. Так что не вздумай так его называть. Ты пока еще не в его весовой категории.

— Радует, что только 'пока', — проворчал сын.

— Тут все от тебя самого зависит.

— У нас все готово для следующего акта? — Поменял тему Ян, вызывая улыбки на их с Лан лицах. Вышло очень топорно и по-детски.

— Не волнуйся, скоро Ян Асанж раздаст все свои старые долги, — заверила сына женщина.

Они подошли к незаметному автомобилю серого цвета, который легко мог затеряться в городском потоке машин на дорогах. Марек сел первым на заднее сидение и обнаружил, что салон у автомобиля больше, чем мог показаться снаружи, а сзади сиденья были с двух сторон, отчего пассажиры сидели лицом к лицу.

Стоило ему пристегнуть ремень безопасности и откинуть голову на подушку сиденья, как все силы, что в нем были, словно куда-то испарились. Он видел, как окне остается позади это непонятное здание без какой-либо вывески и чувствовал облегчение, которого давно не испытывал. В последний раз он испытывал подобное, когда его забирала бригада полевых медиков, после того, как он отбил нападение террористов на свой планер и сумел удержать элементальный щит, ценой травмы своего источника.

Глава 14.

По телевизору показывали девятичасовые новости. Молодой диктор, приятной внешности, уже в течении пяти минут вещал о том, какой инновационный метод нашли фермеры из южной части империи и использовали при посадке огурцов с точно таким же лицом и благодушной улыбкой, с какой до этого рассказывал о том, что цены на продукты в магазинах неожиданно опять оказались выше установленных императором норм. Другими словами, он рассказывал о рутинных новостях, и исходя из подачи материала — все было в Аскерстане хорошо за исключением цен на эти самые продукты питания, но Астрея Краст сидела и недовольно хмурилась. Нет, ее недовольство было вызвано не тем, что частные дельцы плевать хотели на указы Камбиза Четырнадцатого и самовольно поднимали цены на продукты первой необходимости, такие как хлеб, молоко, мясо, и не совершенно дурацким и скучным сюжетом про фермеров и про то, какие огурцы они хотят вырастить. Да и Супруги с этим! Ее недовольство было вызвано тем, что по новостям не было ни слова о двух столкновениях инициированных прямо в столице!

Нет, она все понимала. Цензура, дозирование информации для того, чтобы у мирного населения не возникло паники, и все такое, но не до такой же степени, чтобы вообще ни словом не обмолвиться об этом!

А еще ее сердце терзало беспокойство об одно наглом мальчишке с голубыми глазами.

Ее возмущенный поток мыслей прервал легкий стук в дверь.