Обмануть Пророка

Кваз подошёл к Бабкиному столику:

— Привет. Что не позвала-то? Я бы тоже повоевал.

— Некогда было... Ты чего-то хотел?

— Ладно... — отмахнулся Бекас, — отложу на завтра. Вам сейчас не до меня.

И ушёл.

А Бабка спросила у Тьмы:

— Как там дети?

— Да как — "как"... Кроликов тискают, да курей гоняют. У Виталика — цыпки. Кристинку крольчонок укусил. Ванечка с крыльца упал, нос разбил. Софочку пчела ужалила, вся деревня примчалась на вопли ребёнка. Всех пчёл в селе переловили... Всё нормально... Говорят Паша элиту убил?

И посмотрела на Скорого. Бабка подтвердила:

— Да. Укокошил. Самым изощрённым и противоестественным образом.

Все хохотнули. А Таня придвинулась к Пашке и привычно прижалась щекой.

— Он у меня такой... Кстати, пока не забыла. Нам надо музыкальную школу открыть.

— Да, — иронично ухмыльнулась Бабка. — Вот только музыкальной школы нам сейчас и не хватает!...

Улеглись спать на своём "аэродроме" втроём. Люба, разочарованная в семейной жизни, ушла в свою комнату на первом этаже.

Пока Бабка домывалась в душе, Пашка с Танечкой шептались.

— Таня, ну как тебя не любить, — отвечал Скорый на Танины сомнения, — ты такая красивая. Ты... Ты какая-то чистая, как небо. Я смотрю на тебя и голову теряю. Банально конечно, но... Ты моя прелесть.

Бабка зашла, спросила:

— Воркуете?

— Ты говори, Паша, говори. Не отвлекайся, — потребовала Таня.

Пашка считал себя большим специалистом по комплиментам. Он ещё даже не ласкал Таню, он просто рассказывал ей подробно, что с такой прекрасной женщиной надо делать, а Танечка уже тяжело задышала, притиснулась к нему изо всех сил...

Тьма сегодня трижды отключалась. После последнего раза вырубилась окончательно счастливая. Да и Пашка слегка приусыпил жену. Устала ведь. Пусть.

Он ведь хотел ещё и Милу потискать.

— Иди сюда, королева моих эротических снов.

— Ой, уж прямо — королева... — хихикала Бабка и подставляла себя под поцелуи.

С Милой они "промиловались" с час... А может больше.

В конце концов женщина утомилась, успокоилась, расслабилась. Положила голову мужику на плечо.

— Всё. Давай спать. Завтра работы непочатый край. Ох и заварила я кашу... — Мы заварили кашу, — поправил Павел и усыпил и Милу и себя.