Отпетые отшельники

— Да, думаю, пару дней задержимся. Заканчивайте все свои дела и пора нам сматываться. Нашумели мы уже тут достаточно. Вчера вон, пока братку аги долбили, две посудины немалых чухнули прочь, как наскипидаренные. Как бы турки флот от Азова или ещё откуда не прислали. А ты ещё команду охотников в лес отправь, Кныш, вона за два дня пять свинок добыл на Форосе, спаниель несчастный. И тут свинтусы поблизости должны водиться, да и олени-косули тоже.

— Так два дня назад ещё послал. И коптильню поставили.

Подошла Ольга, пригласил её присесть на банку.

— Антон, на новеньких полотна не хватит. Может только на детишек.

— Оленька, шейте, сколько хватит. Вы пошарьте с братом Алексеем в турецких сундуках, там много одёжи разной, может чего и перешьёте. Остальных на Острове оденем, как прийдём. Отбери у мужиков все лежаки и устрой женщин и детей на них. Мужики и так обойдутся, чай не бояре. Как у тебя? Сложностей с новенькими нет?

— Вроде нет. Мы вчера вечером им всё рассказали, и про вас, и про нас. Про острова тоже. Я думаю, они с нами поедут. Деваться-то им некуда.

Ольга ушла, а я пошёл гулять по лагерю. Он заметно вырос. На кухне уже стояли четыре котла, четыре казана на очагах, какие-то притивни и сковородки. Вокруг них суетились шесть женщин постарше под командой Фроси. Все турки драили вторую галеру. Бригада плотников тюкала топорами на корме. Первая галера уже стояла на воде у берега, и там суетились люди Купы.

Ко мне подошёл ражий детинушка лет 25-27 в лохмотьях гребца. От него ещё явно воняло.

— Ты Антон будешь?

— Вроде я.

— Меня, эта. Наша ватага старшим выбрала. Меня Кириллом зовут.

— Тогда ты, Кирилл, поступаешь под начальство Ивана Купы, будешь у него правой рукой. А что вам делать он тебе скажет.

— Так наши хлопцы тоже хотят своих турок судить.

— Подойдёт срок и осудят, а пока они пусть поработают. Или ты сам хочешь своё говно с галеры скоблить? — сурово поинтерессовался я у детинушки, — ступай и наряжай людей на работы, какие Иван укажет.

Киря утопал. Однако, здоровенный лось, под 195 см будет. Весь жилами перевит, если б не истощение, был бы настоящим богатырём. Как его только бусурмане полонить сумели? Как бы не схлестнулись они с Купой. Лёхе надо сказать, пусть "строит" бугая. Пошёл к "штабной". В ней уже сидели Димыч, Пен, Пиндос и Лёшка. Курили, о чём-то беседовали негромко.

— Лёш, как тебе этот Кирюха? — я кивнул на удаляющегося "бугая".

— Здоровый, чёрт! И норовистый, видно. Но в консервную банку и не таких быков загоняют. Если надо будет, я его сделаю.

— Как? — не понял я.

— А поваляю трошки по песку, мордой в него потыкаю, так и в покорность приведу.

Пиндос подьебнул:

— А смогёшь? Он на голову выше тебя, а ежели ещё и отъестся, то и потяжелей вдвое будет.

— Не боись, а приёмчики мы нашто учили? — успокоил его Лёха.

— Антоша, как обратно пойдём? — вернул нас на землю Димыч.

— У нас на сегодня, — я достал свой блокнот, — 59 девушек и женщин, 27 детей и подростков, 219 гребцов и 38 мужиков с базара. Итого: — 343 человека. — зачитал я. — Если всех матросов выселим на палубу, на "Мануше" на штатных койках разместится 30 человек, ещё столько же мы можем разместить внизу, на полу. И на палубе человек 30. То есть, на шхуну мы можем забрать всех женщин и детей. На "Котёнка" можно погрузить человек 40. Остальных придётся грузить на Галеры. Но тащить две галеры на Остров я не вижу смысла. Предлагаю одну продать где-нибудь до Босфора, ну, в той же Варне, коль купец у нас оттуда уже есть, — подколол я Димыча. Он показал мне кулак.

— Продавать, наверное, нужно большую галеру. Меньшая, вроде, и поновей, и на ходу легче. Погрузим всех своих на неё и ночью тихонечко прокрадёмся мимо Стамбула. Ещё нужно будет заскочить на остров Змеиный, поставить там радиомаяк. На всё, про всё я прикидываю дней пять.

— Это, ежели будем двигать, не менее пяти узлов, — прикинул в уме Яша. — а сумеем? Ветер-то пока дует с северо-запада.

— Поживём — посмотрим. — резюмировал Петручио. — а после Босфора я особых проблем не вижу, особенно если с "маскарадом".

— Короче, капитаны, готовтеся к походу. — я начал раздеваться, собираясь в воду.

— А ты знаешь, что Кныш со своими охотничками умёл в лес, спаниель несчастный! — наябедничал Пиндос, тоже снимая штаны.

— Нехай, мясо в дорожку нужно накоптить, навялить, насолить. Готовить-то в море на такую ораву, особенно на галерах, не удасться. Петя, ты три из Кнышовых свинок на берег переправь. Пусть переработают. Я приметил, вы возле леса уже и коптильню поставили. — Да, Купа ещё когда, покедова адмирал пиратствовал и водовку кушал, расстарался. — поддел меня Мачо. — а ещё, вчера у Аги в каюте тайничок нашли, а в нём мешочек с "камушками".

— Ну, и скока там? — спросил я Пена.

— Грамм 300 необработанных и полуобработанных разноцветных минераллов, я в них не разбираюсь. Положил в "кассу".

— Экий жадный и не искренний толстячок был. Правильно его девушка зарезала. — покачал головой Пиндос.

— Значит плохо ты расспрашивал Ахметку, Алёша. Не до конца он раскрыл перед тобой свою душу и 'перед Партией разоружился и покаялся'. — укорил я коменданта и полез в море.

Я оказался прав. Кирюха с Иваном не поладили. Разругались уже через пару часов. Лёха прибежал на шум и принялся гасить конфликт "атаманов" по-своему. Сказал, чтобы Купа заткнулся и спровоцировал "бугая" на поединок.

"Ринг" организовали прямо возле штабной шлюпки, мужики изобразили полукруг метров в 25, открытый к морю. Собрались почти все, не занятые работой, детвора забыла про мячи и протырилась в первый ряд, даже несколько женщин подошли. Лёшка разделся до плавок. Кирилу снимать было практически нечего, он и так был только в чём-то, напоминающем набедренные повязки северо-американских индейцев. Я наблюдал поединок прямо из шлюпки, положив на всякий случай пистолет рядом на банку.

Кирюха оказался бойцом серьёзным. Мачо заработал пару синяков, получил крепко по рёбрам, но в конце концов приложил противника от всей души мордой о песок и заломил ему руку на "болевой". Поскрипев зубами и трошки подёргавшись, "бугай" сдался. Лёшка отпустил его, помог подняться и полез в море. Я подозвал Кирила, убирая в кобуру пистолет:

— Ещё раз устроишь такое — пристрелю. — пообещал я. — Нам здесь гонор и силу показывать не надо. Есть над тобой командиры — выполняй их приказы! А коль не нравятся наши порядки, так ты теперь вольный, ступай на все четыре стороны, турки и татары там тебя уже ждут. Запомни, порядки здесь устанавливаю только я и мои братья! — я закурил, хлебнул из фляжки, и протянул её понурившемуся детинушке. — Хлебни и успокойся.

Тот хлебнул, закашлялся, отдышался и сделал ещё несколько глотков. Вернул флягу мне и поблагодарил. Я отвернулся и стал смотреть на море. Кирил потоптался несколько секунд, потом зашел в воду и стал смывать кровь с, оцарапанного о песок, лица. Потом побрёл ко второй галере.

Перед обедом кнышовские охотники принесли из леса на жердине свинью и сказали, что убили ещё одну и Кныш сейчас её "сторожит". Мы, то есть все "наши", отправились на свои борта. И до самого вечера я на берег не возвращался. Перед ужином Пен меня отловил:

— Может хватит "их" спаивать? — поставил он вопрос ребром. — Ни водка, ни вино у нас не бесконечные. Напоить каждый вечер 400 человек, этож никаких запасов не хватит. — скривил он своё лицо в жмотовскую гримассу.

— Не жмись, капитан! — я хлопнул его по плечу. — Ещё на пару дней у нас хватит, а в море "сухой закон". Этож не транжирство, а Политика и психо-физио-терапия. Помни, сколько этим людям пережить пришлось. Пусть покудова отойдут и душой отмякнут.

Мы вылезли на берег, когда ужин там уже заканчивался и забрякали кружки. В "вечерней программе" на сегодня опять были "литературные чтения". На очереди была "Сказка о Золотом петушке". Читали Шорох и Димыч по-переменке.

Ольга и Фрося подошли к нам с Лёхой и протянули две кружки наполненные спелой ежевикой:

— Малята сегодня в лесу насобирали. — сообщила Фрося.

— Спасибо, красавицы! — почти хором выдали мы с Лёшкой.

Люди со второй галеры уже более-менее освоились, перезнакомились со "старожилами", детишки окончательно перемешались, одетые все одинаково и одинаково подстриженные под "ноль", кроме девочек, разумеется. И когда только Доктор успел?!! Он грозился за ужином, что и мужиков всех на "ноль" помножить, и девок наиболее длинноволосых под "единый ГОСТ" подстричь: не ниже спины. То-то визгу будет, я ему не завидую...

Впервые за эти дни, что мы здесь, на небе появились редкие облака.

— Антон, люди баяли, что послезавтра на острова поплывём. — спросила Ольга.

— Поплывём, девочка. Нельзя нам здесь дольше задерживаться. Турки нагрянуть могут. — объяснил я ей.

— А разьве вы их боитесь? — изумилась она. — Купины хлопцы гутарили, што ни пули, ни ядра вас не берут!.

— Нас-то не берут и не за себя мы боимся. Но, если их придёт очень много и начнут стрелять и с моря, и из леса, то немало ваших могут побить, и детей тоже.

Фрося сделала большие глаза:

— А в море не побьют?

— В море мы их раньше побить успеем! — успокоил я девчёнок.

Подошёл и сел рядом на песок Купа:

— Какие планы на завтра, командор?(видать, кто-то из наших подучил).

— Ваня, организуй завтра две команды гребцов, на обе галеры. Женщин и детей мы повезём на шхуне, раненных и ещё кого на шебеке, а остальных ты подели на команды. Да, "базарных" тоже прихвати — пусть учатся веслом ворчать и к службе привыкают. И перемешай ватаги, свою с Кирюхинной. Что б в каждой команде примерно поровну было, и твоих, и его. Пусть вместе гребут, вместе спят и едят. Сдружиться вам всем надо. Дальше вместе всем жить придётся, вместе в походы ходить и воевать... Ну, и про воду не забудь. Натаскайте свежей из родника, бочки помойте, хорошенько, с песочком. Изнутри, да и снаружи, и заполняйте. Вам воды нужно будет минимум на неделю, то бишь, на седьмицу. В каждую бочку бросайте по серебрянной монете, они там не испортятся, потом достанете, а здоровья прибавят.

— И постарайтесь завтра почистить днище у второй галеры. Ложите её набок, и пусть турки её изнутри скребут, а вы снаруже. Ну и про вёсла не забудь, часть-то мы перебили-поломали.

— Да, я уже сегодня, после обеда мужиков с топорами в лес посылал, подходящие сосенки повалить. — буркнул Иван.

— Вот и молодец!! — похвалил я негромко, стараясь не мешать девчёнкам слушать сказку.

Сегодня разошлись пораньше. Или сказка была покороче, или я вчера был хреновым чтецом.

15 августа. Утром никуда не спешил. Позавтракал, скупался, позагорал на рубке. Оба капитана были все в делах и заботах. Послали всех свободных от вахты людей за свежей водой, долить все цистерны под пробки. Перераспределялось между всеми продовольствие, готовились места для пассажиров. Пару раз: перед обедом и под вечер в море, в киллометрах четырёх, напротив пляжа помаячили небольшие, быстрые галеры. Ушли в сторону Херсонесса. Димыч понаблюдал за ними через большую стерео-трубу шхуны, сказал Пену:

— Возможно, завтра нам следует ждать "гостей". Как мы колошматили Ахметкины калоши, очень многие могли видеть.

— Ну, завтра к обеду нас здесь уже не будет. — успокоил его Пен.

К вечеру Кныш с охотниками подстрелили ещё пять диких свиней, двух оленей и четырёх косуль. Люди Купы и Кирилла перетащили добытую "дичь" на пляж и приступили к её переработке.

Последний вечер на пляже был снова "музыкальный". После ужина, под "винную порцию" с "Мануши" грянуло:

— "Из-за острова, на стрежень..." в исполнении мужского хора. Запорожцы, а главное, донцы навострили ухи... После того, как пьяный Степан утопил княжну, многие девчонки всплакнули.

Через минутную паузу, для переведения духа, с моря ражий мужской бас затянул про Кудеяра-разбойника и его двенадцати подельниках. Исполняла моя любимая мужская капелла из Питера. После неё слушатели на берегу слегка припухли. Потом Гриша порадовал несколькими православными церковными песнопениями в исполнении той же капеллы. Были и "Святый боже" и "Дева радуйся" и другие. Завершился концерт "Вечерним звоном" и почти повальными соплями и слезами.

Перед сном Пен и Димыч доложили, что корабли к походу готовы.

— А что решили с турками? — поинтересовался я.

— Да, уж, решили. Все пляжники абсолютным большинством, даже женщины, приговорили — кончать! Пока вы музыкой наслаждались, обоих плотников я отправил на "Манушу". Уже сидят в "ящике". А остальных после "отбоя" сведут подальше в лес и кокнут без шума. Яму уже приготовили. Я специально предупредил Купу, что б женщины и детишки этого не видели. — информировал нас Лёшка.

— Ладно, быть посему! Всем "Отбой"! Завтра, как на берегу позавтракают, сворачиваем лагерь, грузимся на корабли и "гудбай Крым!" — подвёл я черту.

Гл. 9

Крымский поход (Часть 11)

Дорога домой.

16 августа. От "пляжа" до Змеиного нам предстояло пройти 280-300 километров. Общий "подъём" боцмана просвистели ещё до восхода солнца. Все свободные погрузились в шлюпки и пошли на берег, эвакуировать имущество. Там уже командовали Лёха, оба боцмана, Купа и Кирилл. Резво снимали тенты-навесы, тащили в лодки лежаки, одеяла и прочий корабельный скарб. Поварихи спешно готовили основательный завтрак. На галерах придёться обходится без горячей пищи.

Я отловил и отозвал Мусу в сторонку:

— Слухай сюда, джигит. — обратился я к нему по-татарски. — Мы уходим, взять тебя с собой не можем, наши законы не позволяют. Вот тебе деньги, — я протянул ему десять золотых, горсть серебра и две горсти меди. — В Херсонес тебе возвращаться нельзя. Сейчас турки будут злые на нас, а многие видели, что ты уплыл с нами. Они тебя схватят и будут пытать о нас, кожу с тебя живого сдерут, даже если всё расскажешь. Сейчас ступай к брату Алексею, скажешь, чтобы он тебе подобрал одежду из турецкой попроще. Переоденешься, свою "робу" спрячь подальше. Потом пойдёшь в Балаклею, купишь там небольшую рыбацкую лодку. Можешь сказать, что покупаешь её для купца из Варны Кеп-Димучь-Аги, и он на обратном пути из Кафы её заберёт. Если тот парнишка на пристани, которого мы видели, сирота, то можешь и его с собой прихватить. Вдвоём вам будет и веселей и легче. А потом плыви на лодке в Кафу или Керчь , найди или купи себе там жильё и живи, лови и продавай рыбу, и жди нас. Свои деньги прячь подальше и не показывай, если жить хочешь. Мы ещё вернёмся, когда — я пока не знаю. Но обязательно вернёмся. И тогда я тебя сделаю очень важным и уважаемым человеком, если ты только русский язык выучишь к тому времени.

— И запомни: никому, никогда, даже во сне, ничего о нас и о том, что здесь видел не рассказывай. Если хочешь живым остаться. И не забывай мыть руки перед едой. А теперь ступай и помни мои слова. — посмурневший Муха умчался к Лёхе.

На большую галеру, в усиление, я послал Драпа и Белонога, а на малую — Кныша и Григория. Они взяли с собой по три автоматчика на борт, по пулемёту-гранатомёту с боеприпасами и радиостанции с причиндалами. Галеры были полностью отремонтированы, оснащены, затарены и обвешаны гирляндами довяливающегося мяса, нарезанного тонкими полосами. Кормовые навесы уже были натянуты.