— Надо идти, — лениво пробормотал Элкси, — А то я тут усну сейчас. А потом солнце сядет и холодно будет.
— Пойдем, — Джес поднялся и протянул руку Элкси, — Жрать уже тоже охота... В твоем противоядерном бункере еда какая-нибудь имеется?
— Пойдем, поищем.
* * *
Проделать еще раз путь через мрачные дебри Макона было уже не так страшно, джунгли потеряли свое величие и неприступность под натиском ветра, солнца и голубого неба. Лишившийся многолетней привычной среды обитания сад выглядел теперь поникшим и жалким: ветер яростно рвал и трепал жирные темно-зеленые листья деревьев, солнце нещадно палило их беззащитные брюшки, и вся живность, которая до того активно копошилась, скрипела, тарахтела, щелкала и пронзительно кричала, теперь затаилась, укрывшись где-то в сырости у самой земли. Ей теперь было не до того, чтобы следить и нападать. Воздух стал чище и прозрачней, и даже дорожки в тех местах, где их еще не заполонила трава уже немного подсохли.
За истекшее время техника навела в доме порядок. Все жужжащие и копошащиеся машинки попрятались, оставив хозяевам уют и чистоту.
— Как бы я хотел жить в таком доме, — говорил Джес, обходя комнаты и восхищаясь простой и суровой функциональностью всех жизненно важных систем, — Это не то что твоя квартирка в поднебесье. Это настоящая крепость.
Элкси ходил за ним следом, наблюдая за восторгами Джеса с ироничной снисходительностью.
— Ты предлагаешь мне жить здесь?
— Не совсем. Лучше — в бункере.
— О боже... Без тепла и света... Ну, спасибо тебе.
— Что нужно сделать, чтобы дом приготовился к атаке?
— Четко и громко произнести слово "тревога".
— Тревога! — скомандовал Джес.
По короткой команде компьютер наглухо закрывал переборками оконные и дверные проемы. Дом делился на герметичные отсеки, как космический корабль, и из каждого отсека можно было спуститься в бункер. Если, конечно, знаешь, где вход.
— А если нападение произойдет ночью и некому будет дать команду? — спросил Джес, когда они оказались в глухой, могильной тишине. Освещение снова перешло на экономный режим, в комнате осталась гореть только одна тусклая лампа, в рыжеватом спектре ее света комната приобрела вид зловещий и мрачный.
— Есть датчики, которые реагируют на радиацию и еще какие-то излучения. На слишком яркий свет, на колебание молекул в необычном диапазоне, на громкий звук. Еще на что-то... Большинство функций отключены давно, до смешного доходило.
— Представляю себе...
Джес отправился к двери, но та, конечно, и не думала открываться.
— Как теперь эту защиту снять?
— Никак... Ты теперь мой пленник, — Элкси подошел к нему сзади и обнял за талию.
— Звучит заманчиво, — хмыкнул Джес, — Но вообще, жрать охота.
— Уф... Джеси, ты думаешь, такая защитная система это тебе игрушки? Обычному замку на воротах ты можешь хоть десять раз скомандовать "запри-отопри", но мой далекий чокнутый прадедушка не для развлечения строил этот дом, ему и в голову не могло придти, что у кого-то хватит ума кричать "тревога" просто так, желая поразвлечься.
Джес взял его за руку и развернул к себе.
— Да все ты врешь, — сказал он, с подозрением глядя в веселые синие глаза, — Если бы это было так, ты предупредил бы меня.
— Когда я был маленьким, меня раз десять предупредили, чтобы я не произносил в доме слово "тревога", если бы я об этом не знал, то и произносить не стал бы. А так... хотелось сделать это просто до безумия, и я однажды не удержался. Ох, как на меня орали. Дом наглухо запирается на сорок восемь часов, его покинуть можно только через подземный ход, но, ей-богу, проще два дня просидеть взаперти, чем бродить по сырым и пыльным подвалам.
У Джеса от возмущения просто не было слов.
— Ну знаешь... — проговорил он, — У меня вполне хватило бы ума не запирать дом, если бы ты меня предупредил.
— И тогда ты не узнал бы, как он работает.
— А что, экскурсия уже началась?
— Добро пожаловать в мир смерти, адмирал Аландер.
— Почему в мир смерти? И я тебе не адмирал...
— А вы представьте, мой адмирал, что по планете был нанесен удар самым разрушительным оружием массового поражения. И там наверху все умерли. Остались только мы с вами. Представили?
— Это слишком грустно.
— Невесело, прямо скажем... Ну, представили?
Джес на секунду задумался, а потом улыбнулся:
— Представил.
— И до конца дней своих мы с вами будем жить здесь. Вы и я — вдвоем. И больше никого.
— И как долго мы сможем протянуть?
Элкси неопределенно пожал плечами.
— Надо выяснить, сколько пригодного питания осталось на складе, исправно ли работают системы жизнеобеспечения и приготовиться к тому, что придется читать горы документации, чтобы разобраться в устройстве сложных машин и научиться чинить их при необходимости. Не забывайте, всему этому барахлу пять сотен лет, если сейчас вдруг откажут обе системы фильтрации воздуха, мы с вами здесь просто задохнемся.
— Ой.
— А если не запустится опреснитель, умрем от жажды.
— Ой-ой.
— А старые консервы были выброшены на помойку, и не факт что мы вообще найдем в доме хоть что-то из еды. И это, мой адмирал, уже ой-ой-ой.
— Но пока мы живы, будем бороться?
— Еще скажите — драться. Мы, конечно, принадлежим к враждебным политическим лагерям, но в свете текущих обстоятельств былые распри должны быть забыты, разве нет? Таковы законы жанра...
— Некоторые и на краю могилы будут думать только о том, чтобы потрахаться.
— А о чем же еще думать на краю могилы? О смысле бытия?
— О том, как брюхо набить.
— Нет, вы неисправимы, Аландер! Ладно уж, пойдемте искать провиант.
Тот отсек, в котором волею судьбы они оказались, представлял собой три комнаты: библиотеку и две маленькие спальни, одна из которых соединялась с уборной. Трудно сказать, было ли это продумано заранее. Элкси не был уверен, что пятьсот лет назад люди уже не пользовались водной канализацией, хорошие технологии расщепления биологических отходов на атомы появились сравнительно недавно. Пожалуй, позже, чем пятьсот лет назад.
— Слушай, а бумажные книги-то у вас откуда?! — изумился Джес, исследуя библиотеку. Он, похоже, не воспринял серьезно опасения Элкси относительно возможных сбоев в системе жизнеобеспечения и вероятного отсутствия провизии. Может быть, он даже думал, что Элкси все выдумал о том, что дом не выпустит их из плена в ближайшие два дня?
— Это копии, — рассеяно ответил Элкси, — Книгам лет двести или триста, не больше. Какой-то малохольный предок коллекцию собирал, уверял, что на бумаге ему приятнее читать.
Он думал, сказать ли Джесу, что он не помнит где вход в бункер или пока погодить? Мальчишкой он частенько спускался туда и облазил все закоулки, но это было давно. И потом он всегда спускался в бункер из своей комнаты, а никак не отсюда.
А! Вот где...
Терминал ручного управления всеми системами на случай, если компьютер сдохнет под воздействием какого-то особенно злого излучения, пришедшего из враждебного космоса. Код 2323. Свет погас. Нет... Отмена... Что-то другое, очень простенькое, такое что не забудешь даже пребывая в состоянии паники по случаю неожиданной атаки. Бинарный код! Да, точно, 0101.
В тусклом зловещем свете аварийных ламп в полу бесшумно разверзлась дыра.
— Ну вот, — проговорил Элкси, с сомнением заглядывая вниз, — Вроде как, добро пожаловать.
Во чрево бункера уходила довольно крутая металлическая лестница, освещенная все теми же аварийными лампами. В каждой из них находился собственный маленький генератор, издававший густое басовитое гудение.
— Слушай, это покруче, чем Макон! — восторженно воскликнул Джес, — Такой древности, наверняка, и не сохранилось больше нигде!
— Да брось ты, противоядерные бункеры в то время строила почти каждая семья, из тех, кто мог себе это позволить. Сделаны они на совесть, тысячелетия стоять будут, и в исправном состоянии. Это то, что сейчас понастроено, от плевка рухнет, а в те времена люди знали, как важна безопасность. Ну давай, спускайся...
— Там всегда горит свет? — спросил Джес, ступая на лестницу.
— Нет, он зажигается только когда открывается люк... наверное... А черт его знает на самом-то деле!
Джес улыбнулся.
* * *
Согласно мертвенно светящейся зеленоватым светом схеме, подземный бункер занимал большую площадь, чем дом, и все в нем было устроено более тщательно, продумано и любовно. Первый хозяин этого дома собирался жить именно здесь, глубоко под землей, под толстыми бетонными плитами. Длинный коридор, ответвления крохотных комнатушек, большая кухня, библиотека, гостиная, кабинет...
Все комнаты были открыты, каждая сверкала стерильной чистотой, мрачные тусклые лампы под потолком загорались ярко, стоило только переступить порог.
— На правой стороне десять маленьких склепиков рассчитанных на одного человека, — сказал Элкси, — На левой — два склепика побольше, и третий еще побольше, на случай, если кто-то из эвакуированных не пожелает жить в одиночку. Как видишь, когда-то у нас была большая семья... Впрочем, если сейчас запихать сюда всех отпрысков дядюшки Оливера, им будет здесь тесновато. К счастью, они не успели спастись.
— Спастись? — пробормотал Джес.
Он вошел в одну из крохотных комнатушек и, морщась от внезапно вспыхнувшего яркого света, опустился на жесткую железную кровать. Никаких постельных принадлежностей на кровати, разумеется, не было.
— Ну да, — Элкси вошел в комнату вслед за ним, прислонился к косяку, мешая стальной переборке закрыть дверной проем, — Ты не забыл, что только мы вдвоем успели спастись? Сейчас вот пойдем к центральному компьютеру и попытаемся выйти в информационную сеть. А там пусто. Нет ничего.
Джес попытался представить себе, что спустился в бункер навсегда. Ну, или на много лет, пережидать долгую ядерную зиму. Видеть годами эти серые стены? Бродить по этому длинному коридору из конца в конец? И знать, что умрешь... Рано или поздно. Когда выйдет из строя какая-нибудь важная система жизнеобеспечения, когда кончится провиант, когда просто осточертеет все настолько, что захочется выпить яд.
— Я бы не стал жить здесь, — сказал он, — Сел бы на катер и принял бы последний бой.
— Последний бой с кем? На этой планете не будет вражеских солдат, а на орбите ее не будет кораблей, — усмехнулся Элкси. — Я тоже сел бы на катер И попытался бы смыться.
— Куда?
— Черт знает... На Салану.
— Только тебя и ждали на Салане.
— Ну, все ж это умнее, чем принимать последний бой. Слушай, не будет уже никогда такой войны, чтобы в бункер прятаться. Все здесь... Паноптикум. И больше ничего. "Эгида", ты здесь?
— Система "Эгида" к работе готова, — отозвался компьютер, — Проводится тестирование систем.
— Ну, тестируй... Пойдем, Джеси, пока прогуляемся по нашему новому дому. Пока "Эгида" не протестирует все, спускаться в ангар и на склады не будем. Кто знает, что там делается...
— Есть еще один подземный этаж? — удивился Джес, — Сколько же их всего?
— Два. Но нижний больше, чем этот. Там все самое главное, — техника. Тебе, наверное, будет интересно.
Бункер вообще был местом малопривлекательным и крайне неуютным. Голые стены, скелеты кроватей, пустые шкафы, предполагалось, что спустившись в бункер узники войны сами займутся обустройством своего жилища — да и чем еще им было бы заняться? Посуда, запасы белья, одежда, детские игрушки, все было упаковано и хранилось на складах. И только кабинет, или, может быть, правильнее было бы назвать это помещение командным пунктом, был обустроен вполне себе уютно. Несколько мягких кресел стоят в произвольном порядке, мягкий ковер под ногами. Огромный компьютерный терминал мигает огонечками, по старинному жидкокристаллическому монитору, занимавшему большую часть стены ползут строчки цифр. На письменном столе кучей валяются какие-то чипы и диски, не хватает только чашечки дымящегося кофе. Ну и — хозяина всего этого безобразия.
— Ничего себе... — сказал Элкси. — Тут кто-то был, что ли?
— А я говорил тебе, — отозвался Джес и вытащил из кармана подобранную в парке кассету, — Надо посмотреть, что на ней.
— Этому агрегату пятьсот лет, — пробормотал Элкси, — Он не прочтет...
Джес подключил кассету к универсальному порту, цифры на мониторе замерли и металлический голос вопросил:
— Обнаружено новое оборудование. Отменить тестирование?
Элкси не верил ушам своим, ему снова сделалось как-то не по себе, стены сузились и потолок, казалось, начал медленно опускаться. И ведь не сбежишь никуда. Не выпустит дом! Чертова "Эгида"...
— Нет, — сказал Джес, — Продолжить тестирование систем, опознать новое оборудование и вывести информацию на виртуальный экран.
— На виртуальный?! — воскликнул Элкси и осекся.
Рядом с древним монитором вспыхнул вполне современный виртуальный экран, на которым обозначился уникальный номер найденной Джесом кассеты и столбики цифр.
— Расшифровку, — скомандовал Джес.
Через мгновение приказ был выполнен.
На кассете был записан курс на Салану.
— Салана-22, — задумчиво проговорил Элкси, — Один из центральных пассажирских портов. На окраине Брага.
— Как видишь, не тебе первому пришла в голову идея бежать на Салану, — усмехнулся Джес.
Элкси задумчиво смотрел на экран.
— И что все это значит, а? Кому понадобилось бежать на Салану? Отсюда? Зверушкам? Птичкам? Я их конечно, понимаю, но...
— Ни зверюшки, ни птички не стали бы устанавливать в бункере современное оборудование. Кто-то здесь был. И, я бы даже сказал, бывает регулярно. Работает. Возможно, даже живет.
— Оливер? — Элкси плюхнулся в кресло перед компьютером, — Устраивал здесь какие-то махинации? Если бы так, он убрал бы отсюда все еще перед тем, как оглашалось наследство. Нет, только не Оливер... Он не способен.
— Кто еще имел доступ в дом?
— Никто. Дядя, его семейка и я, больше ни у кого нет доступа.
— "Эгида" тестирование закончила, — сообщил компьютер, — Все системы работают нормально.
— "Эгида", дай список файлов, созданных или измененных за последние... — Элкси взглянул на Джеса, — три месяца.
— Доступ ограничен, — немедленно отозвалась "Эгида".
— То есть? — опешил Элкси, — Такие файлы имеются? Фух... Джес, ты умеешь ломать пароли? Хотя, надо будет Дайна попросить, он известный взломщик.
— Кстати, да. Твой телохранитель должен узнать об этом.
— Непременно, — пробормотал Элкси, — Как только выберемся отсюда, велю ему провести расследование. Все это крайне любопытно... "Эгида", есть ли в системе открытые для чтения файлы?
— Есть, — отозвался компьютер.
— Отлично. Выводи на экран.
— Видео? Графика? Текст?
— Видео.
Координаты курса на Салану исчезли, вместо них на экране вдруг появилось лицо сенатора Сайгерона, в задумчивости сидевшего за этим самым столом, в окружении этих самых дисков и чипов и с дымящейся чашкой кофе в руке.
Сенатор был непричесан и небрит, как будто только что встал с постели, на которой спал не раздеваясь. Лицо его было бледно, под глазами лежали тени,
