Училка недобитая

— Да, мелкий. Вот так!

— Сука! — толкнув студента на стул, Тимошин навис над ним, сжимая пальцами широкие плечи. — Не смей! Никогда не смей больше касаться кого-то!

— Тошка!

— Заткнись! — сжав тёмные волосы на затылке, школьник заставил Савкина откинуть голову. — Ты обещал! Я не буду терпеть, слышишь? Я сделал свой выбор, и это ты! Я никому не отдаю то, что принадлежит мне!

— Мелкий... — Глеб прохрипел и облизнул пересохшие губы.

— Тварь, — прошипев, Антон припал к его губам, нагнувшись, яростно кусая и посасывая, проталкивая язык внутрь и не давая возможности перехватить инициативу.

Свист чайника заставил его оторваться от любовника и метнуться к плите.

Несколько секунд, и он снова напирает, забираясь руками под футболку и скользя по крепкому торсу.

— Мелкий, что ты творишь? Чёрт... а! — слова потонули в гортанном стоне, когда старшеклассник сильно сжал пальцами сосок и укусил в шею.

Стул просто не выдержал натиска и, пошатнувшись, обрушил шатена на пол, чем мгновенно воспользовался Тимошин, наваливаясь сверху. Футболка полетела под раковину, а за ней и вторая. Трясущимися от злости пальцами, школьник истязал ширинку на джинсах партнёра. Его охватывало бешенство, когда он вспоминал то, как Савушка касался обнажённой Ани. Хотелось стереть её запах с его тела, покрыть собой, растворить в себе, заставить выть и гореть от желания.

Глеб ёрзал под ним, подставлял под неутомимые губы шею, плечи и грудь, тихо стонал и дёргал светлые короткие волосы, пытаясь унять самого себя. Джинсы, содранные вместе с трусами, были отброшены в сторону. Дорвавшись до тела, Антон озверел вконец, покрывая кожу жёсткими поцелуями и оставляя засосы. Сейчас в нём не было места стеснению и здравому смыслу — только злость и жгучее желание.

— Оближи! — старшеклассник поднёс к губам студента два пальца. Ошарашенный Савкин моргнул, поняв, чего именно хочет его любовник, открыл было рот, чтобы возразить, но его тут же заткнули. Он заскользил языком по фалангам, обильно пуская слюну и надеясь, что малолетнего маньяка просто переклинило, и он остановится.

Тимошин отнял руку и опустил вниз между их телами. Его глаза горели лихорадочным огнём, сверкали тёмной похотью и рвущимся наружу желанием.

— Твою мать! — дёрнулся Савушка, почувствовав, как в него вторгается что-то.

— Лежать! — Антон зарычал и протолкнул пальцы, сложенные винтом, глубже.

— Мелкий, хр, ты... что... ар-р... творишь?!

— Расслабься! — и откуда у этого сопляка такой приказной тон?

Школьник безжалостно терзал тугое кольцо мышц, растягивая, ввинчиваясь внутрь, пытаясь подготовить парня к большему.

— Сдурел? Нее... х!

— Ещё одно слово, и я тебя выдеру без какой-либо смазки!

— Пошёл ты... ар...

— Как скажешь! — вытащив пальцы, Тимошин потянулся к шкафчику возле стола и вытащил бутылку растительного масла. — Сойдёт.

— Даже не думай! — шипел студент, косясь на распалённого блондина. — Убью!

— Только после, — поставив бутылку рядом с шатеном, Антон расстегнул ширинку и спустил до колена свои джинсы и боксеры. — Поднимайся.

— Ты охренел?

— Хватит ломаться! Или так, или вообще никак! — дёрнув парня за руку, старшеклассник поднял его и заставил опереться руками о стол. — Расслабься.

— Мелкий, ты совсем тронулся...

— Это ты делаешь меня таким, — отвинтив крышку, блондин щедро отлил масла в ладонь и смазал любовника, использовав остатки для самого себя. — Тебе понравится, — закрыв бутылку, он поставил её на пол и положил влажные липкие ладони на бёдра шатена.

— Сумасшедший, ненормальный, ебанутый, ах! Блядь! — Савкина выгнуло, потому что толчок оказался неожиданным и резким. Он часто задышал, вцепившись пальцами в столешницу. Неужели это так больно? И боль какая-то тупая, распирающая, зудящая. Хотелось избавиться от этого ощущения, и он дёрнулся вперёд, но пальцы на его бёдрах сжались крепче.

— Я предупреждал, чтобы ты заткнулся!

— Ты ответишь, паршивец!

— Отвечу, только потом. М, — Антон качнулся, — в тебе так хорошо и тесно.

— А должно быть расхлябано? — не удержался от язвительности студент, пытаясь расслабиться и облегчить своё состояние.

— Будет со временем, — сильно двинув тазом, прохрипел старшеклассник.

— И не надейся! — Глеб прогнулся в пояснице, крепче вцепился в стол, чтобы не рухнуть, и закусил губу. Если этот мальчишка смог вытерпеть, то он просто не имеет права начать скулить. К тому же со временем боль уходит, не до конца, но заметно уступает, оставляя непривычное чувство наполненности и дискомфорта.

— Я постараюсь, — Тимошин укусил любовника в лопатку и провёл языком по следам от зубов. В нём не было ни капли нежности, он был голодным животным, жаждущим утолить голод. Его движения стали резче и размашистее, член вламывался в сжимающееся кольцо мышц, заставляя обхватывать и стягивать.

— Чёрт!

— Скажи, как мне войти? — зашептал школьник, и Савушка понял его.

— Чуть выше... нет... вот... немного... Да! — студент свёл лопатки, и блондина повело от этой картины, он задохнулся и задвигался быстрее, натягивая на себя любовника.

Быть своего рода бревном Глебу надоело, и он стал подмахивать, сжимая челюсти и зажмуриваясь.

— Вот так, да... ты потрясающий! — восторгался старшеклассник, оставляя поощрительные шлепки на крепких ягодицах.

— Сучонок!

— Не сдерживайся!

— Р... ш... — промычав, Савкин сунул вниз руку и коснулся полувозбуждённого члена. Обхватив ствол пальцами, он ритмично задвигал кистью, натягивая тонкую кожу и обнажая головку.

Тимошин сейчас проявлял собственный эгоизм, не задумываясь об ощущениях партнёра. Для него это было открытием, чем-то новым, потрясающе волнительным и приятным. Он просто не успевал думать о чём-то, кроме своих эмоций. Шатен помнил свой первый раз, хоть и смутно, и понимал парня, дорвавшегося до запретного.

Рваное дыхание, поблёскивающие капли пота, изгиб позвоночника в районе поясницы, сведённые лопатки, покрасневшие от шлепков ягодицы и скользкий твёрдый член, мелькающий между ними при каждой фрикции — Антон сходил с ума от этой картины. Его тело протыкало колкими ударами ощущений, он сам превратился в комок оголённых нервов и еле сдерживался, чтобы не спустить так быстро. Хлюпающие звуки скользящего ствола перемешивались со шлепками тугой мошонки об задницу и хриплыми стонами. Воздух густел, он будто ложился на плечи, нажимая, раскалялся, обжигая, и липко растекался по кухне.

— Я... — договорить блондин не смог, захлебнувшись рычащим стоном, крепко сжав пальцы на бёдрах Глеба и вклинившись в него до конца, желая удержать это чувство обладания. Выплёскиваясь глубоко внутрь, он подрагивал и кусал губу, чтобы не заорать от восторга, накрывшего его в оргазме.

Ощутив пульсацию в себе, Савкин быстрее задвигал рукой, натягивая тонкую кожицу так, будто хотел порвать её. Опадающий член выскользнул из него, но пальцы всё ещё удерживали, не давая рухнуть. Студент выжимал из себя всё, наплевав на заляпанный стол и присутствие Ани в квартире. Он глухо стонал, откинув немного голову, выстреливая тёплыми вязкими струями на гладкую столешницу и стараясь не затрястись и не свалиться подкошенным.

Тимошин покрывал влажную спину поцелуями, гладил ладонями бока и шептал всякие пошлости, вызывая у партнёра усталую улыбку.

— Мелкий, ты животное.

— Кто бы говорил! — подтягивая трусы с джинсами, просипел старшеклассник.

— Пиздец. Меня раскатал малолетка, — шатен нервно хохотнул и уткнулся лбом в деревянную поверхность, пачкая живот собственной спермой.

— Если ты останешься в такой позе, то я снова разложу тебя здесь.

— Отвали, маньяк. Дай шмотки.

— Держи, — блондин бросил на стол вещи студента и довольно потянулся. — М, ты шикарен!

— Не знал, что ты такой...

— Какой?

— Дикий, — чертыхаясь, Савушка натянул трусы и, прихрамывая, поплёлся в ванную.

— Это твоя вина, — тихий шёпот всё-таки достиг его ушей и тронул губы мягкой улыбкой. Жалел ли он? Ни капли. Он лишь боялся, что его личная маленькая язва войдёт во вкус обладания и захочет попробовать кого-то ещё. Эта мысль не давала покоя. Теперь у него не было той тонкой нити, которой он мог бы удержать парня, имея над ним некое превосходство и силу. Он прекрасно осознавал, что теперь Антону будет невозможно отказать, не спровоцировав при этом ссору, расставание или измену. Уступать друг другу? Почему нет? Ведь хочется до одури быть рядом с этим сопляком, вскрывшим обледенелое сердце.

___

— Можно? — рыжая голова выглянула из-за дверного косяка.

— Анна Сергеевна? — Антон замер с тряпкой в руках и сглотнул.

— Я постеснялась зайти раньше... Кхм, такие звуки...

— Извините, — блондин вытер стол.

— Ерунда. Это я притащилась без приглашения, сорвав вам двоим вечер.

— Знаете, я даже спасибо вам скажу за то, что пришли, — Тимошин улыбнулся и выбросил тряпку в ведро.

— Да? — Валеева устроилась на стуле.

— Ага, — довольная улыбка украсила лицо школьника. — Чай?

— Кофе.

— Без проблем.

— Антон?

— А?

— Ты его любишь? — вопрос был неожиданным и вводящим в ступор.

— Анна Сергеевна, — старшеклассник с грохотом опустил чайник на плиту, — не торопите события.

— Я понимаю.

— А вы?

— Что?

— Любите Алишерова?

— Нет, — Валеева подошла к окну, распахнула его, впуская свежий воздух, и закурила.

— А почему вы с ним?

— Во-первых, я не с ним, я сама по себе, а во-вторых, у всех есть маленькие слабости.

— Мне кажется, что вы обманываете саму себя, — перехватив из пальцев девушки тонкую сигарету, Тимошин сделал несколько глубоких затяжек.

— Антон, ты бы в себе разобрался.

— И не говорите, — улыбаясь, блондин вернул сигарету. — Жвачка есть?

— Он всё равно учует, бесполезно, — практикантка хохотнула и потрепала ученика по волосам. — Знаешь, вы потрясно смотритесь вместе.

— Просто я чертовски шикарен! — Глеб неслышно подошёл сзади, скалясь во все тридцать два.

— Самовлюблённый придурок, — фыркнул старшеклассник.

— Ты тоже ничего, не дуйся.

— Мудак!

Глава 31

— Вываливайтесь, я на учёбу опаздываю, — Глеб недовольно ворчал, припарковавшись возле школьных ворот. Настроение с утра было отвратительным, потому что пониже спины всё ещё неприятно потягивало, его приставания Антон ночью проигнорировал и почти до утра просидел с Аней на кухне, оставив студента томиться в одиночестве. К тому же разбудили его, бесцеремонно скинув на пол и заставив снова взяться за тюбики и пузырьки с косметическими средствами.

— Савушка, чего, как старый пень, бухтишь? — Валеева потёрла заспанные глаза, вытягивая ноги на заднем сиденье. Выглядела она не самым лучшим образом после бессонной ночи и коньяка.

— Что-то болит? — изображая беспокойство, поинтересовался Тимошин с хитрой ухмылкой на губах.

— Мелкий, захлопнись, — шатен нервно постукивал пальцами по рулю.

— А я тебя хотел пригласить на свой выпуск, но ты такой противный, что...

— Приглашай, — парень перебил школьника.

— Я подумаю.

— Если ты не пригласишь, я с Нюткой приду, — Глеб оскалился.

— Покажу охраннику твою фотку и попрошу не пускать, — хмыкнул блондин, поправляя воротник рубашки, которая была ему слегла великовата и создавала образ раздолбая.

— А у тебя есть мои фотки? — Савкин изогнул бровь.

— Ничего у меня нет, — Тимошин поспешно отстегнул ремень и вылез из машины, потягиваясь под яркими лучами солнца.

— Так не пойдёт! — студент выскочил за ним. — Признавайся!

— Отвали.

— Есть же?

— Нет.

— Сейчас будут. Нют! — шатен распахнул заднюю дверцу. — Сфоткай нас.

— Я спать хочу, — девушка, с трудом пересилив себя, выползла из машины и взяла из рук друга телефон.

— Не надо! — блондин отступил.

— Иди сюда, мелкий, — Савушка притянул любовника за пояс и, приобняв, улыбнулся. — Изобрази счастье!

— Ты придурок, — ворча, старшеклассник всё-таки уместил свою руку на плече Глеба.

— Готовы? — Валеева зевнула и, примерившись, щёлкнула обнимающихся парней и вернула мобильник.

— Всё, отвали, — школьник вывернулся из цепких лап. — Анна Сергеевна, пойдёмте?

— Мы рано приехали, нет никого ещё.

— Кто в этом виноват? — Антон покосился на студента.

— А я что? Мне в универ надо, — оглядевшись по сторонам, Савушка приблизился к Тимошину. — Мне на работу сегодня, но, если хочешь, вечером могу заехать за тобой.

— Нет, у меня дела.

— Завтра увидимся, — быстро коснувшись виска Антона губами, Савкин кивнул Ане и сел в машину, тут же трогаясь с места.

— Идиот, — выдохнул блондин.

— Влюблённые все такие.

— Никто не влюблён!

— Ну-ну, — практикантка хохотнула. — Покурим?

— С удовольствием, — провожая взглядом машину, ответил старшеклассник.

— Пошли за угол.

— Ага.

* * *

— Абрамов, закрой рот! — Аня не выдержала. За весь урок 10 "Б" довёл её так, что внутри всё бушевало.

— Анна Сергеевна, осталось три дня учиться, а вы так напрягаете! — возмутился миловидный тощий парень с крашеными в чёрный цвет волосами.

— Сергей, если я вас напрягать не буду, то кто? Вы учителям на шею сели! — Валеева писала на доске домашнее задание.

— Вредная вы! — парень тряхнул чёлкой и умолк.

— Не ворчи, потерпите меня ещё несколько дней, — девушка, улыбнувшись, развернулась лицом к классу. — Дневники достали.

— Ещё и домашка, — простонал всё тот же парень.

— Абрамов, не ной, как девчонка, — десятиклассники дружно загоготали.

— Да ну вас.

— И тебя, и тебя.

Со звонком ученики подорвались со своих мест, как по команде, и высыпали гурьбой в коридор.

— Журнал возь... — рыжуха покачала головой, сверля спину последнего улепётывающего.

Она закрыла кабинет и пошла на улицу, проветрить мозги и получить дозу никотина, прихватив с собой журнал.

Школьники, обнаглев под конец учебного года, курили чуть ли не на крыльце, и охранник, размахивая руками, пытался призвать молодёжь к порядку. Валеева зашла за полюбившийся угол здания, где уже дымил Антон, сидя на корточках.

— Достали, — рыжая закурила, прислонившись плечом к стене.

— Кто был?

— 10 "Б"

— Дебилы.

— Не спорю, особенно Абрамов.

— Сергей, кажется?

— Ага.

— Он в этом году перевёлся к нам вроде.

— Отмороженный.

— Хамит?

— Нет, попробовал бы! — Аня глубоко затянулась и выпустила тонкую струйку дыма. — Но трещит, не затыкаясь.

— Хотите, я с ним поговорю?

— С ума сошёл? Получается, я не справляюсь со своими обязанностями?

— Дело не в этом. Просто вам нужен опыт.

— Согласна. Что вечером делаешь?

— Хотите пригласить меня на свидание? — блондин широко улыбнулся.

— Я ещё жить хочу, а Савушка непременно захочет прекратить сей важный для меня процесс.

— Вы его подруга.

— А ты его парень.

Старшеклассник подавился дымом и выронил окурок:

— Чего?

— Тимошин, извини, конечно, но как это иначе называется? — Валеева засмеялась.