Мне ещё никогда не приходилось так быстро бежать в сюмпо. Но даже выжав из себя всё, я не всегда успевала за Куроцучи, и тот просто тянул меня за собой. Ветер бил в лицо, я пыталась на ходу спросить учёного о том, куда и зачем мы так несёмся, но тот в ответ мысленно отвечал, что скоро я сама увижу. И больше он ни о чём не думал, но по мере приближения к цели его настроение становилось всё хуже.

Когда мы, наконец, остановились, я дышала, как загнанная лошадь, и это после трёх месяцев жестоких тренировок! Слегка отдышавшись, я осмотрелась. Мы оказались неподалёку от научного городка, в узком переулке у приветливо распахнутых ворот какого-то не слишком роскошного традиционного японского домика с садом. Дом был свежеокрашенный в красный цвет, новые сёдзи были идеально белыми, как снег. С крыши на верёвочке свисали колокольчики, они очень мелодично звенели на ветру. Серая черепица крыши тоже выглядела новой.

— Чей это дом? — спросила я, удивлённо посмотрев на Маюри.

— Собственность Института, — коротко и холодно ответил Куроцучи, после чего, не оглядываясь более на меня, решительно вошёл во дворик дома и распахнул сёдзи. Я поспешила за ним.

Внутри тоже оказалось довольно мило. Большой зал занимал весь первый этаж дома, тут светло, чисто, прибрано. Стоят кадки с какими-то растениями, совершенно разными. Цветы, вьющиеся растения, для которых специально была сделана деревянная решётка. Было нечто похожее на маленькую ёлку. Даже кактус был. На свободном пятачке стены висит картинка с веткой цветущей сакуры. В центре зала в полу находилось углубление с очагом и котелком, висящим над ним. В котелке что-то булькало.

Пока я осматривалась, в противоположной части зала открылось сёдзи, и нам навстречу вышел маленький старичок с короткой, но пышной седой бородкой, густыми седыми бровями и лысиной, блестящей на солнце. Одетый в простое серовато-синее кимоно без рисунков, он по-старчески сутулился, но двигался довольно резво для своего возраста.

По крайней мере, к нам он подбежал достаточно быстро.

— Добрый день, Маюри-сама, — улыбнулся дедушка, почтительно кланяясь учёному. — Всегда рад видеть Вас в своём доме... Однако Вы в первый раз приводите сюда гостей.

И тут "милый" дедушка посмотрел на меня...

У меня чуть волосы дыбом не встали. Во взгляде дедушки была готовность немедленно меня убить. Стоит Маюри сказать хоть слово, и уже через вздох я расстанусь с жизнью. Казалось, померк солнечный свет и стихли звуки...

— Не смей, — тихо прошипел Маюри, чьё настроение упало куда-то в район плинтуса, и от этих его слов я смогла сбросить оцепенение, которое незаметно охватило меня.

Мгновение, и злобная аура убийцы, которую источал дедушка, исчезла. Передо мной снова стоял милый маленький седой старичок, разводящий растения и мирно проживающий остаток своей жизни.

— Что Вы, что Вы, как можно, Маюри-сама, — снова любезно заговорил дедушка, кланяясь. — Я не хотел ничего дурного, ваша спутница всегда будет желанной гостьей в этом доме... Я ведь правильно понял? — резко сменил тон со льстивого на деловой старик. — Она — ваша связующая?

— Да, — резко ответил ему Маюри, презрительно глядя на старичка сверху вниз. — И я разрешаю ей свободно входить во все уровни лаборатории вплоть до минус десятого этажа! Она может творить там всё, что захочет, и я оставляю ей право распоряжаться жизнями всех, кто там находится... И твоей — в первую очередь, Рью.

— О, простите мне моё невежество, госпожа, — склонился передо мной старичок, и в его голосе послышались виноватые интонации. — Конечно, Вы вольны делать здесь всё, что вам заблагорассудится, — старичок разогнулся и снова смерил меня холодным, хорошо ещё не презрительным, взглядом. — Если хоть раз снова сюда вернётесь.

Я всей кожей ощутила волну ярости со стороны Маюри. Я не понимаю, что это за дерзкий старичок и что вообще тут происходит, но дедушка выбрал неправильный момент для игры на нервах.

В порыве ярости Маюри схватил занпакто за рукоять. Дерзости учёный и так никому не сносил, а уж сейчас тем более. Дедушкины глаза расширились, когда он понял, что перегнул палку и сейчас его за это накажут, однако с места он всё равно не сдвинулся, ожидая, когда Маюри в запале попытается разрезать его пополам. И тем самым он сильно напомнил мне Нему.

Ещё не осознавая до конца суть своей догадки, я метнулась к Маюри успела поймать своего учёного за руку до того, как занпакто был полностью вынут из ножен.

— Не надо, — спокойно попросила я, глядя в глаза Маюри. — Пожалуйста.

— Да как ты смеешь!.. — возмущённо и зло воскликнул Куроцучи, но через секунду замер, напоровшись взглядом, как на стену, на мою ласковую улыбку.

А что? Я же говорила, что мне очень нравится, когда он злится.

Маюри искренне и возмущённо фыркнул, но вспышка ярости уже прошла, оставив после себя только раздражение, которое вылилось в то, что Маюри резко перехватил мою руку в запястье и банально потащил за собой мимо старичка через зал.

Последнее, что я видела перед тем, как попасть на задний двор, было огромное удивление, большими буквами написанное на лице у дедушки...

Задний двор дома не оправдал моих ожиданий. Я-то думала, что здесь, как у всех домов в Сейрейтее, есть сад, но задний двор конкретно этого дома хоть и огромен, но пуст, а земля в нём утоптана до состояния камня. Единственное яркое пятно в нём — старое тёмное дерево, причём уже почти высохшее, с красиво выросшими длинными ветвями, хоть и голыми сейчас.

Маюри остановился перед ним, резким рывком поставил меня рядом, как непослушного ребёнка, и молча, с коротким замахом ударил дерево кулаком на уровне своего лица.

Посыпалась деревянная крошка. Кулак учёного с хрустом вошёл в ствол дерева почти по запястье, и через секунду с тихим шелестом сзади на земле сначала проступил, а затем открылся люк, из темноты которого на поверхность поднялась платформа.

Я бы, наверно, с минуту пялилась на неё, но Маюри резко развернулся, снова схватил меня за руку и потащил на платформу. Как только мы встали в её центр, она с мягким толчком начала опускаться вниз, отчего я неловко покачнулась и крепко вцепилась в руку учёного. Тот смерил меня недовольным взглядом, но ничего не сказал. Ещё бы, ему же приятно.

Когда платформа опустилась достаточно низко, люк над нами снова закрылся, и вокруг стало темно, хоть глаз выколи.

Я говорила, что всё это мне не нравится? Что я начинаю нервничать? Так вот. Я не начинаю. Я нервничаю.

— Маюри, что вообще происходит? — спросила я в темноту, но учёный промолчал. Более того, он не допустил даже мысли, позволявшей мне узнать хоть что-нибудь. Куроцучи вообще старался ни о чём не думать, только его настроение снова начало портиться, и из раздражённого оно стало совсем мрачным.

И вот тут-то мне и стало страшно.

Он же не собирается?..

Не собирается... разрывать связь?..

— Дура, — скрипуче прозвучало из темноты. Маюри притянул меня к себе и обнял за талию. — Раньше на память ты не жаловалась. Связь невозможно разорвать.

— Возможно, — уверенно возразила я. — Если убить связующего.

— Идиотка, — констатировала темнота голосом Маюри. — Я бы никогда не стал так рисковать. Слишком велика вероятность сойти с ума или остаться дебилом до конца жизни.

— А, — улыбнулась я, прижимаясь к нему. — То есть, моя смерть всё-таки откладывается?

Маюри фыркнул.

— Я бы не стал тебя убивать.

Я в ответ только грустно вздохнула. Да, это, пожалуй, самое главное.

В этот момент платформа, наконец, остановилась. Створки шахты лифта тихо распахнулись.

Мы оказались в небольшом сером тускло освещённом коридоре. Ни поворотов, ни дверей, ничего вокруг.

Я посмотрела на Маюри и наткнулась на ответный внимательный взгляд.

— Идём, — сказал учёный и повёл меня по коридору.

Его руку я так и не выпустила.

Смотреть по сторонам мне быстро надоело. Однообразный серый коридор не менялся. Мы прошли пару поворотов. Я заметила несколько фусума, но туда мы не заходили.

— Это лаборатория? — вскоре спросила я, припоминая разговор с дедушкой на поверхности.

— Да, — с лёгкой улыбкой коротко ответил Маюри на ходу. Кажется, к нему возвращалось его хорошее настроение. — Секретный универсальный лабораторный комплекс, созданный для проведения опытов, испытаний и исследований, особо опасных для жизни.

— Если он такой опасный и такой секретный, то что мы тут делаем? — резонно спросила я, с тревогой поглядывая по сторонам. Мрачное место.

Маюри неожиданно остановился, и я, не успев среагировать, впечаталась ему в бок. Недовольно фыркнув, отступила и посмотрела на учёного.

Маюри улыбался. Нехорошо так улыбался, жёстко.

— До сих пор, — сказал Маюри, улыбаясь всё шире. — ты, женщина, видела только одну сторону моей работы. Я бы сказал, мирную и гуманную сторону. Даже в тех лабораториях в научном городке, куда я запретил тебе заходить, нет ничего предосудительного. Исследования и опыты, что там проводятся, опасны просто сами по себе. Настало время тебе узнать, как именно проводятся самые важные и самые результативные эксперименты Института... — улыбка Маюри стала откровенно маньячной. — Мы пришли.

С этими словами учёный открыл фусума, около которого мы остановились.

Эта лаборатория была типовой в том смысле, что была оборудована строго для определённого типа исследований. Больше всего она напоминала комнату для наблюдения за душевнобольными в какой-то психушке и состояла из двух частей: собственно, смотровой, где стояло всевозможное оборудование и компьютеры, своим интерьером напоминающей коридор (такая же серая и полутёмная), и комнаты с мягкими бежевыми стенами, где обычно держат психов.

В смотровой части уже находились незнакомые мне учёные. Носили они ту же форму, что и все остальные подчинённые Маюри, то есть глухой лабораторный халат, надетый поверх формы синигами. Однако...

Уж насколько странные Акон и компания в институте, но эти!.. Откровенно жуткие типы. Теперь ясно, о ком ходят те страшненькие сказки, которые передаются из уст в уста с Первого по Тринадцатый Отряды.

Их было четверо, и самым заметным был просто неприлично высокий и массивный для учёного... циклоп. Натуральный. В нём было чуть больше двух метров в высоту и полтора в плечах, накаченная мускулатура. Квадратное широкое лицо с мясистым носом, абсолютно безгубым ртом и лысиной, короткие седые волосы присутствовали только на висках и немного на затылке. Единственный огромный глаз во лбу циклопа был совсем как человеческий, не считая размера и цвета. Всего за пару секунд, пока я пялилась на учёного, его глаз поменял цвет с голубого на алый, а затем на зелёный.

Вторым был... или была?.. Существо, будто целиком состоящее из зеленоватой желеобразной жидкости. Жидкость стремилась к гуманоидной форме, формируя невероятно тонкого и казавшегося хрупким мужчину среднего роста с волосами длинной до пояса. На моих глазах жидкость мгновенно перестала быть полупрозрачной и неожиданно стала похожа на человеческую кожу, только какого-то бледно-зелёного оттенка. У мужчины на вытянутом треугольном лице оказались высокий лоб, нереально огромные зелёные глаза, тонкие и бледные губы, впрочем, крепко сжатые, тонкий длинный нос, а ушей за волосами видно просто не было. На его худющей фигуре, тем не менее, не дотягивающей до дистрофии, лабораторный халат висел, как на вешалке.

Впрочем, слабаком назвать его я бы поостереглась. В его глазах сверкала сталь, образно выражаясь, и прямо сейчас он был недоволен присутствием в лаборатории посторонних, то есть, меня.

Третьим попал под моё внимание учёный, со всех сторон похожий на человека. Он казался очень толстым, особенно в просторном лабораторном халате, с круглым лицом и истинно старческим прищуром глаз, хотя старым внешне мужчина не выглядел. Чем он привлёк моё внимание? Третьей рукой, спокойно вылезающей прямо из груди хозяина, и пока учёный что-то печатал за компьютером, рука, казалось, совершенно самостоятельно разбалтывала вещество в какой-то пробирке. Когда учёный заметил меня, его рука мгновенно остановилась, а глаза распахнулись. Мужчина бросил на меня хитрый и проницательный взгляд и уже через мгновение снова смежил веки. Его глаза, к слову, оказались обычного карего цвета.

Последним был уже достаточно старый учёный, абсолютно безволосый, не было даже ресниц, не говоря уже о бровях или бороде. Его широкое, но морщинистое лицо было испещрено многочисленными маленькими шрамами, сделав его похожим на какую-то страшную маску какого-нибудь дикого племени. А ещё он носил самодельные очки в тонкой оправе с толстыми круглыми и крупными линзами. Учёный строго смотрел на мир выцветшими голубыми глазами, но когда его взгляд упал на меня, строгость сменилась удивлением.

Целую минуту все молчали. Маюри с ехидным интересом следил за нашей реакцией. Учёные смотрели на меня, я большими круглыми глазами на них. Я покосилась на Маюри, а тот с невозмутимым лицом и хитрющими глазами покосился на меня. Стало ясно, что с этой неловкой ситуацией он ничего делать не будет.

Я тихонько вздохнула. Пауза затягивалась.

— Добрый день, — наконец, сказала я, прерывая неловкое молчание, хотя неловким оно было только для меня. Задумавшись на секунду, я поклонилась. — Прошу прощения за то, что прерываем вашу работу...

Снова воцарилось молчание.

— Кто это, Куроцучи-сан? — всё-таки спросил самый старый из учёных, тот, что в круглых очках. Голос его старческим отнюдь не был, наоборот, он был твёрдым, и слышался в нём, слава богам, только интерес и ещё какие-то снисходительные интонации. Я так поняла, что посторонние в этой лаборатории были нечастыми гостями.

Маюри промолчал, зато выразительно посмотрел на меня.

— Меня зовут Охаяси Рен, — сказала я учёным, понимая, что Куроцучи будет молчать и дальше. — Я связующая капитана.

Последние три слова произвели потрясающий эффект: если ранее на лицах учёных можно было бы заменить брезгливое недоумение, то теперь оно мгновенно сменилось на любопытство и... эм-м-м...

Учёные резко приблизились к нам с Маюри. Я с трудом поборола желание сделать шаг назад и спрятаться за спину Куроцучи.

— Странный выбор, — заметил зеленоглазый учёный, ловким и быстрым движением хватая кончиками пальцев локон с моего плеча. Провёл по локону пальцами, проверил мягкость. Вот это наглость! — Но для Связи, наверно, пойдёт.

Я промолчала, чувствуя, как в душе медленно поднимаются злость и возмущение.

— Действительно, Куроцучи-сан, — пробасил с высоты своего роста циклоп, скептически оглядывая мою персону. — Неужели не нашлось кого-то получше?