| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Кабриолет, сильно дымит — видать поршневым кольцам кирдык, — сказал Барон, — зато шины у него как новые.
— Ну, не скажи: сильно дымление не всегда признак износа колец. Возможно чекисты хорошим "бакинским" бензином заправляют, а коммунальщики — каким-нибудь суррогатом, вроде скипидара... Или, водитель кабриолета — "чайник" конкретный и в картер заливает масло "с горкой". Разные могут быть причины.
Далее, главарь банды беспризорников слил мне всю инфу, что удалось собрать. Конечно, всё довольно обще... Да и что ожидать за двое суток, да к тому же — выходных дней? Ладно, выхода у меня нет — продолжаем двигаться в том же направлении.
— А на авторазборку — или что там у вас, не заглядывал?
— К ним в гаражи, что ли? — Барон, ловко сплюнул в сторону, — да, кто ж меня за твои триста "деревянных" туда пустит?!
— Ладно, вот тебе ещё стольник и до среды ты должен узнать даже: какой рукой шофера "Бразье" за писюк берутся — когда мочатся.
Тот, исподлобья на меня глядучи, задумчиво ковыряется в носу:
— Ну вот, а говорил — мальчиками не интересуешься.
— Это я образно так, маньячило малолетнее!
— Все вы так: сначала "образно", а потом...
— Кыш отсюда!
Глава 10. Если никак нельзя, но сильно надо.
До самого вечера среды, я очень интересно и, безусловно — с большой пользой провёл время. Не считая продолжавшихся "фиаско" в поисках запчастей на "француза", конечно.
Я побывал в Губернском комитете РКСМ, "восстановил" членство в комсомоле и отчитался о создании его первичной ячейки в Ульяновке. Еле-еле выцыганил пару комсомольских значков — хотя бы для себя и Ефима Анисимова, на первое время. Первые экземпляры не имели профиля Ленина, а представляли собой стилизованное изображение красного знамени и надпись на нём — "Р.К.С.М".
Написал отчёт о проделанной в Ульяновке работы, получил взамен кипу разнообразной литературы: устав организации, брошюры с речами комсомольских лидеров, кипы газет "Юный коммунист" — центрального печатного органа РКСМ и "Красная молодёжь". Побывал на занятиях комсомольского актива — где исписал выданную мне тетрадку, отметился на нескольких митингах и даже сам как-то раз, толкнул речь:
— В условиях Новой Экономической Политики, вы должны продолжать воспитывать в себе коммунистов. Задача союза молодежи состоят в том, в том чтобы поставить свою практическую деятельность так — чтобы, учась, организуясь, сплачиваясь, борясь, эта молодежь воспитывала бы себя и всех тех — кто в ней видит вождя, чтобы воспитывала коммунистов...
Бла. бла, бла...
Мне "долго и продолжительно" аплодировали, а после митинга — все разновозрастные комсомолки, прям аж в очередь выстроились — желая облобызать меня "в дёсны". Однако, я грамотно "ушёл огородами".
Оказывается, если хорошо умеешь "молотить" языком, работу в Советской России найти — без проблем! Оценив мои способности, мне предложили участвовать в экономическо-правовой комиссии комсомола — разбирающей конфликты между администрацией предприятий и работающими там подростками... Но я ловко уклонился от такой сомнительной чести.
* * *
На самих же нижегородских предприятиях я побывал с другими целями — знакомясь с состоянием дел на них, с их оборудованием и применяемыми технологиями.
Скажу честно: всё перечисленное особо шибко не радовало!
Раздолбанные станки с ещё ременными передачами, захламлённые мусором цеха, по которым чаще бесцельно бродят — чем сознательно работают расхристанные и обленившиеся за время Военного коммунизма "гегемоны". И, зашуганные до состояния трясучки при простом к ним обращении — редкие "буржуазные спецы"...
РАЗРУХА!!!
Разруха на транспорте, на предприятиях и главное — в головах... Лишь, базирующее на частной предприимчивости крестьянина-единоличника сельское хозяйство, ещё кое-как дышит — почему не сдохли все до сих пор. На этом и строится насчёт кремлёвских вождей, проводящих политику НЭПа: что ожив от дарованной на короткое время экономической свободы — мужик выдернет из трясины и всю страну.
В отличии от сравнительно небольших нижегородских предприятий — завод "Красное Сормово", в первую очередь поражал не неизбежным бардаком (меня даже никто ни разу не спросил — за каким чёртом я вообще явился и, теперь брожу по цехам и до всех докапываюсь?), а своей громадностью и многофункциональностью — кажется, на нём делали всё! Многоразовых космических кораблей я не видел — врать не буду, а вот — речные пароходы, паровозы, мостовые краны... Какое-то промышленное оборудование, артиллерийские, бронепоезд, полевые кухни... Что-то там ещё...
Правда, всё это по большей части ремонтировалось, чем изготовлялось новое — завод, как и вся страна — лежит на боку.
Однако, меня интересовало по большей части другое: это было предприятие — где изготовляли первый в России танк, с несколько длинным и претензионным названием: "Борец за свободу товарищ Ленин". Конечно же, это всё не из простого любопытства — есть у меня кое-какие задумки на ближайшую же перспективу...
Да и, на дальнюю перспективу задумки появились!
Кроме всякого разного, хотелось ответа на мучавший ещё "там" вопрос: почему этот завод — уже имеющий опыт (хотя бы копирования французского "Рено FT-17") и мелкосерийного производства танков, позже не стал флагманом советского танкостроения? Почему он уступил эту честь ленинградскому Кировскому заводу и харьковскому Тракторному?
Ведь эти заводы, в самый неподходящий момент — летом-осенью 1941 года, пришлось эвакуировать куда-то на Восток и там — практически с нуля, практически без подготовленных довоенных кадров, создавать производство танков... А Сормовский, существуй он — без помех проработал бы на месте всю войну... Не считая немецких стратегических бомбардировок лета 1943 года, конечно.
Советской пропагандой и историками-пропагандонами "успехи" эвакуации были сильно преувеличены. Не берусь судить хоть как-то достоверно — был ли какой-то её довоенный план или нет, но обстановка на фронте стремительно ухудшалась и, эвакуация — началась и продолжалась в условиях форменного бардака. Так к примеру, из уже осажденного Ленинграда рабочих и инженеров эвакуировали самолетами (много ли народу вывезешь на "кукурузниках" да немногочисленных "Ли-2"?), а из оборудования танкового Кировского завода успели вывезти лишь самую малую часть, разбросав его по пяти непрофильным предприятиям Урала и Сибири. По существу эвакуация Кировского завода — который делал танки "КВ", была сорвана.
В Харькове, где делали танки "Т-34" и дизеля — дела обстояли как бы не хуже!
Оттуда успели эвакуировать в Нижний Тагил меньше половины инженеров и чуть больше десятой части рабочих. Остальные бесценные на войне специалисты — ушли в ополчение и не вернулись, или остались в оккупации и ремонтировали немцам их танки на самом крупном довоенном советском танковом заводе. И на прибывшем в Нижний Тагил харьковском оборудовании — пришлось работать женщинам и подросткам набранным по окрестным колхозам и, до этого — вообще никаких станков в жизни не видевших. Конечно — честь им и слава и, вечная благодарность от потомков, но...
Но, за державу обидно!
Как только страна стала жизненно нуждаться в танках, оба производящих их завода "встали на колёса" и поехали куда-то на Восток. И, не одни танковые заводы, кстати... Пехоте пришлось воевать "коктейлями Молотами" — от которым сам скорее сгоришь в окопе-могиле, чем подожжёшь супостата. Не от хорошей жизни на горьковском "ЗИМе" пришлось срочно налаживать производство "мобилизационного" лёгкого танка "Т-60", а затем — "Т-70", все достоинства которых — дешевизна и возможность использования в конструкции автомобильных агрегатов.
А произведённые в мизерных количествах на непрофильных и эвакуированных предприятиях средние и тяжёлые танки, первое время не отличались надёжностью и качеством. Трескавшаяся броня, крошащиеся шестерни коробки передач, перегревающиеся фрикционы, двигатели с моторесурсом в несколько часов... Недаром, "Т-34" — выпускающиеся в начале войны на том же судостроительном заводе "Красное Сормово", называли "сормовским уродцем "!
Не обучишься как следует на таких танках "военного времени", не повоюешь достаточно долго: если даже доехал до фронта по дороге не сломавшись, чаще всего — первый же бой и, полетела домой "похоронка" чёрным вороном... Откуда появиться боевому опыту у солдат и командиров?!
Стоит ли тогда удивляться, что даже в самых благоприятных условиях "контрнаступления под Москвой" зимой 1941-42 года — не смогли добить уже издыхающую в снегах Группу армий "Центр"? Стоит ли удивляться отступлениям и окружениям лета 1942 года?
Стоит ли тогда удивляться большим потерям в танковых войсках?! Даже, в битве на Курской дуге, около половины советских танков составляли лёгкие "Т-70" — с "жестяной" бронёй и вооружённые устаревшей ещё до войны "сорокопяткой"? Танкист садящийся воевать в этот "бюджетный" танк, заранее должен был считать себя мёртвым.
Конечно, "история не терпит" ничего сослагательного... А, всё же?!
А, если бы в Нижнем Новгороде, точнее — в Горьком, до войны был бы крупный действующий танковый завод — который не надо было никуда эвакуировать? С тёплыми хорошо освещёнными цехами, с опытным, квалифицированным персоналом — живущим в собственных квартирах и домах, а не в вповалку в холодных землянках и бараках? Тем более, уже сейчас на заводе имеется цех судовых дизелей (точнее "полудизелей" — двигателей калоризаторного типа), а рядом знаменитый Волжский артиллерийский завод — на котором производились танковые пушки "Ф-34".
Все условия для возникновения крупного центра танкостроения!
Случись так, Сормовский танковый завод бы, с 22 июня — всё наращивал и наращивал производство танков, перейдя на мобилизационный режим работы и, история Великой Отечественной Войны — вполне могла бы выглядеть несколько по-иному... А то и, совсем по-другому.
Разве я не прав?
* * *
Самого производства бронетехники я не застал: серия из пятнадцати единиц уже была закончена и, на заводе я обнаружил лишь единственный — "эталонный" танк, который использовали в качестве трактора.
Зато, я опять попал на митинг!
Ситуация в промышленных центрах при развале старой военно-коммунистической системы распределения, резко ухудшилась. Окончательная либерализация (отпуск) хлебных цен произошла. Настали времена НЭПа и, в марте 1922 года — промышленные предприятия были сняты с государственного снабжения и были отпущены в вольное плавание по волнам... Нет не рыночной — нэпмановской экономики. Они получили право вести самозаготовки по свободным ценам в пределах их материальных и финансовых возможностей.
Привыкшие к "положняковой" пайке, гегемоны принялись бузить — когда осознали что хлеб свой насущный, как при капитализме, им придётся зарабатывать — "в поте лица своего".
В результате резкого зигзага партийного курса и, следовательно — утраты четких политических ориентиров и кажущегося "предательства" верхушки и, сами прежние "идеалы" оказались сомнительными. Вместо обещанного и заслуженного за нечеловеческое напряжение военных лет — "коммунистического рая", рабочие потерпели крушение идеалов и личных надежд, испытали беспросветную нищету и жутчайший голод. Доверие к большевицким вождям и вера в непогрешимость партийного руководства — сменились тяжелым сомнением в целесообразности потраченных сил и лучших лет жизни.
Про это же, мне открыто говорили в Губкоме РКСМ!
Кроме всего прочего, был отмечен небывалый с 1917 года всплеск религиозных настроений: на Пасху, церкви — были просто переполнены рабочим людом.
Короче, идеологию и политику НЭПа, рабочие умом не поняли и сердцем не приняли и, при мне приезжего из самой Москвы пропагандиста — чуть за ногу с трибуну не стащили!
Он им про то, что "промышленность за четыре разрушена и пролетариат размыт", что задача НЭПа состоит в том, чтобы "восстановить экономику через государственный и частный капитализм". В ответ же, из толпы прозвучал по-детски простой вопрос:
— Так зачем же вы, большевики — промышленность четыре года портили и пролетариат размывали?
Затем, его освистали — не дав сказать ни слова...
Да! В стране полный идеологический раздрай и, ситуация — когда "верхи не могут, а низы на всё положили".
Разруха — прежде всего в голове...
* * *
Чтоб больше не возвращаться к этой теме.
Позже, я ещё несколько раз побывал на Сормовском заводе и всё-таки познакомился с некоторыми инженерами и мастерами — занимающихся конструированием первого советского танка и незаметно провёл небольшое "частное" расследование.
Тут в чём фишка?
Работы по копированию танка "Рено FT-17" проводила смешанная группа лучших специалистов, как с самого Сормовского завода — так и Ижорского (броня) и московского автомобильного "АМО" (двигатель) заводов. Были привлечены даже два инженера-француза — сочувствующих коммунистическому движению.
Лучшие на то время специалисты Советской России — об чём разговор? Нефедов, Крымов, Салтанов, Московкин, Спиридонов... От "АМО" — инженер Калинин и ещё четыре человека, от Ижорского завода "группа брони" под руководством технолога Артемьева.
Однако, хрен бы что у них получилось, если бы наблюдение за постройкой танков не осуществлял представитель "Центроброни" — комиссар Гаугель Иван Христианович!
При всякой "нештатной" ситуации или какой-то проблеме, он просто объявлял виновника саботажником, сажал в кутузку и держат там — пока тот не находил нужное решение. Кроме того, Гаугель "пробил" в "Центроброне" распоряжение о премировании отличившихся инженерно-технических работников повышенным денежным содержанием и дополнительными пайками.
Конечно у большинства опрошенных, мнение об этом комиссаре — с его "несуразной фигурой в кожаной куртке с неизменным маузером на боку", было исключительно отрицательным... Лишь один инженер Нефедов — разработавший общую технологию изготовления танка, прямо сказал:
— Конечно, он зачастую мешал — всюду вмешиваясь со своими завиральными идеями, а его "технические решения" — были просто умозрительно смешны. Но надо отдать должное: без Ивана Христиановича, ничего бы не получилось — мы бы погрязли в склоках со смежниками и друг с другом!
Понятно... Каждый из немногочисленных инженеров, доставшихся Советам от царского режима, мнит себя гением и на совместный труд с другими "гениями" малоспособен.
Самого комиссара я уже не застал — он куда-то уехал, а по другим сведениям — заболел.
Вот и ответ на вопрос: почему завод "Красное Сормово" не стал флагманом советского танкостроения — не появился там свой "генеральный конструктор". Который способен сплотить коллектив, воодушевить его, поставить перед ним задачу и строго требовать её выполнения. А главное: "сожрать" конкурентов, убедить "верхи" в перспективности именно своей идеи и наконец — "протолкнуть" изделие в серию.
Все без исключения дореволюционные интеллектуалы-инженеры-индивидуалы — с коими мне довелось встретиться, познакомиться и побеседовать — на эту роль не годились.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
