Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд

Хорошо еще, что перед отъездом Бестужев развеял некоторые мои опасения. А именно — по поводу того, с какой уверенностью Скуратов назначил мне встречу в одном из самых охраняемых мест столицы. Как будто знал о моем отводе глаз.

— Об этом даже следившие за тобой преображенцы не догадались. И ни я, ни Аристарх о твоих талантах никому не докладывали. Уж поверь, — пожал плечами Валентин Эдуардович и повернулся к присутствовавшему при разговоре Хромову.

Тот хмуро кивнул.

— Кирилл, по-моему, я не давал повода сомневаться в моем слове, — прогудел Аристарх.

— Тогда... — я недоуменно почесал пятерней затылок. — Как? Как они вообще узнали, что я могу скрытно проникнуть на территорию Кремля?

— Ох, Кирилла... — со вздохом произнес Бестужев. — А чем, по-твоему, был намек Аркажского Старца на "приличествующую случаю" одежду?

Протормозил... м-да. Бывает. Я смущенно развел руками. Но боярин, задумавшись, даже не заметил этого.

— Будь осторожнее. "Визель", даже оснащенный СЭП, не панацея от систем защиты Кремля, — медленно проговорил Бестужев, выныривая из своих размышлений. — Сам должен понимать, если бы преодолеть сигнальные контуры было так легко, никто не стал бы делать Кремль московской резиденцией монаршей семьи. И я очень сомневаюсь, что ради встречи с тобой кто-то ослабит щиты этой цитадели.

На том наша беседа и закончилась. А потом было короткое, но очень эмоциональное прощание, по окончании которого рынды, прочно обосновавшиеся в нашем отряде, с удивлением наблюдали, как выстроившиеся перед машинами в ожидании приказа на погрузку дружинники Бестужева, не гнушаясь нашей разницей в возрасте, на полном серьезе отдали мне воинское приветствие. Одновременно глухо стукнули о броню грудных пластин затянутые в тактические перчатки кулаки — и по огромному помещению разнесся громовой рык Аристарха: "По машинам!"

Захлопали двери и люки, и тяжелые груженные под завязку транспортники, неожиданно тихо урча мощными двигателями, один за другим тронулись в путь. Вот и все. И кто знает, когда я теперь увижу свою невесту и учениц...

Забрало шлема скрыло мое лицо, по экрану пробежала знакомая чехарда пиктограмм и иконок самодиагностики. Осталось последнее дело... запечатать вход в усадьбу. И можно уходить.

Дождавшись, пока машины каравана удалятся на километр от дома, я прекратил поддержку "коридора", защищающего их от ЭВ, отключил ЛТК от вычислителя усадьбы и, убрав маскировку, больше не прикрывающую своим щитом дом Бестужевых, отправился на выход. Оказавшись за воротами гаража, я вытянул из гнезда держателя на предплечье короткий усик провода и, подключив его к универсальному разъему на панели доступа, ввел длинный код консервации. Панель мягко засветилась приглушенным белым светом, и на ней проступил четко очерченный контур ладони. Понятно... Повинуясь приказу, сегментная броня на руке разошлась, освободив кисть, которую я и приложил к панели. Опять неяркая вспышка света, на этот раз зеленого для разнообразия, короткий укол и шипение аэрозольного анестетика... Какая забота, однако!

Хм... а ведь если я правильно понимаю, у меня теперь имеется полный допуск к имуществу Бестужевых... Если, конечно, их система доступа не сильно отличается от громовской. Огромное доверие, между прочим. Что не может не радовать.

А потом земля под моими ногами мягко вздрогнула, и до слуха, усиленного сенсорами "Визеля", донесся далекий приглушенный лязг опускающихся где-то в глубине дома тяжелых бронированных створок. Все. Входы в подземную часть усадьбы заблокированы... ну а по жилым этажам пусть шастает кто хочет. Ничего ценного там все равно нет. Уже нет.

А теперь — ходу отсюда! Маскировка с усадьбы была снята почти четверть часа назад, и за это время активность ее систем вполне могли засечь. Учитывая ослабление эффекта ЭВ, гости могут нагрянуть в любой момент, и встречаться с ними у меня нет никакого желания. А значит, отвод глаз мне в помощь... и айда!

Чем активнее я использую эту способность, тем проще мне ее контролировать. И кажется, недавнее сумасшедшее путешествие на спасплатформе по московским рекам поспособствовало серьезному прорыву. Сейчас, укрываясь от чужих глаз в "Визеле" и одновременно заметая следы на земле и в Эфире, я чувствовал себя почти так же легко, как если бы просто прогуливался по городу, без какого бы то ни было использования Эфира вообще.

Руины боярского городка, который я помню цветущим, полным жизни городским районом, угнетали... Развалины домов, полузаметенные снегом там, где они вообще есть, каменное крошево под ногами, раздолбанный, покрытый гигантскими трещинами асфальт и искореженные остовы машин... Деревья? В центре городка даже построенные на века каменные особняки исчезли, так что о парках вокруг них и речи быть не может, а ближе к окраинам встречаются изломанные, поваленные стволы... Хм, наверное, так и выглядело место падения Тунгусского метеорита... И над всем этим витает ощущение смерти тысяч людей. Поганое чувство, поганое место... Апокалипсис.

Поморщившись, я прибавил шагу, а вскоре и вовсе ушел в разгон. У меня есть сутки до встречи с дедом, и я решил потратить это время с пользой... а именно — отправился взглянуть, как обстоят дела у меня дома.

Руины вокруг исчезли, и я, успешно миновав лесопосадку, вышел к пустынному Стромынскому тракту и двинулся вдоль него, не сбавляя темпа и не забывая следить за обстановкой вокруг.

Как ни странно, дом оказался почти в полном порядке. Конечно, внутри виднелись следы не очень аккуратного обыска... но было бы странно ожидать иного от охотников за Вербицкими. С другой стороны, все следы были довольно давними, а в округе я не засек ни одного наблюдателя или фиксатора. Так что после недолгого размышления я решил остаться здесь на ночь. Только надо что-то сделать с этим собачьим холодом, если я не хочу ночевать здесь, не покидая "Визеля"! Можно, конечно, было бы воспользоваться и своей склонностью к воздуху для поддержания оптимальной температуры... Однако стоит мне отвлечься — и техника слетит. Все-таки работать напрямую с Эфиром мне куда проще, чем со стихийными приемами.

Честно говоря, ЛТК не лучший вариант домашней одежды, но пока я навел хотя бы относительный порядок дома и уничтожил все следы обыска, теплее здесь не стало, так что пришлось потерпеть. И, лишь возобновив работу спрятанного в подполе генератора, я выбрался из "Визеля", не забыв включить его системы маскировки.

А еще через несколько минут заработала система сигнализации, не так давно доработанная Ольгой и Жориком. И лишь после всех этих трепыханий, успокоив свою паранойю, я смог заняться собой. Обыскав кухню и возблагодарив погоду и царивший в доме дубак, я выудил из холодильника основательный кусок замороженного мяса и, бросив на него согревающую технику, принялся за приготовление позднего ужина, благо картошка и морковь тоже не заинтересовали обыскивавших мое жилище гостей, а значит, скоро я смогу порадовать свой желудок великолепным жарким!

А что? Готовка — хороший способ снять стресс и успокоиться. А мне как раз это и нужно. Все-таки, хоть я и предполагал, что дома могут быть проблемы вплоть до отсутствия самого дома, и даже заранее с ними смирился, но оптимизма прошедший здесь обыск мне явно не добавил... Учитывая, что я и без того пребывал в не самом лучшем настроении... Хм... Ладно, я знаю, чьи это будут проблемы.

* * *

— Думаете, это была хорошая идея? — спросил молодой человек в темном, почти черном мундире у стоящего в углу пожилого, но подтянутого седого мужчины, с легким интересом наблюдавшего за метаниями своего собеседника, нервно расхаживающего вокруг трех массивных каменных саркофагов, установленных в довольно просторном, украшенном богатой резьбой помещении.

— Хм... — седой в раздумьях качнул головой. — Не уверен... слишком мало информации.

— Не виляйте, — поморщился молодой. — Хоть сейчас скажите открыто, что вас беспокоит!

— Ваше высочество, я довольно неплохо успел узнать нашего будущего гостя и могу с большой вероятностью предсказать его реакцию на то или иное действие... Пусть вас не вводит в заблуждение его юный возраст. С логическим мышлением у него все в полном порядке, и он крайне неохотно идет на поводу у своих эмоций...

— Его действия после визита в Преображенский приказ говорят об обратном.

— Двадцать часов в изолирующем Эфир помещении его оправдывают, — пожал плечами седой. — В общем, я бы не стал рассчитывать на то, что поимка нашего гостя дворцовыми рындами сможет вывести его из равновесия, точнее... даст нужный эффект растерянности. А вот злость и агрессию в ответ на конфискацию ЛТК вызовет стопроцентно. Учитывая, что этот юноша не испытывает никакого пиетета перед старшими, по возрасту ли, по положению... — Седой непроизвольно коснулся своей нижней челюсти и усмехнулся. — Да, вообще никакого уважения, боюсь, вызволение его из допросной, даже самим венценосцем, не будет воспринято им в нужном вам ключе.

— Нам, — поправил старика цесаревич, но тот только головой покачал.

— Нет, на этот раз именно вам. Я не знаю, кто подал такую идею, ваше высочество, но на мой взгляд, этот человек оказал вам медвежью услугу.

— Тем не менее, вы согласились написать этому юноше письмо с просьбой о встрече, именно в том ключе, что я и просил, — поджав на мгновение губы, произнес цесаревич.

— Как верноподданный его величества и вашего высочества, я обязан был исполнить ваш приказ, — с легкой усмешкой ответил тот.

— Господин Скуратов, вы совершенно невозможный человек, — вздохнул наследник. — Неужто вы даже на секунду не можете оставить эту вашу глупую вражду с Бельскими и действовать сообща на благо государства?

— Эту идею вам подал Бельский? — с явно читаемым удивлением произнес Скуратов.

— Только не говорите, что вы... — цесаревич на миг замер и тихо договорил совсем другим, утвердительным тоном: — ...не знали.

— Совершенно верно, ваше высочество, — хмуро кивнул тот и вздохнул. — Оч-чень интересно.

— Не тебе одному... д е д а.

Голос, раздавшийся из темноты коридора, заставил вздрогнуть обоих грандов.

Глава 2. Склепы, шкафчики, секреты...

Остановившийся в этот момент возле саркофага с выбитым на нем именем Скуратова цесаревич на миг замер, но обернуться на звук моего голоса не соизволил. А вот дед довольно ухмыльнулся, но... когда я вышел из темного коридора на свет, нахмурился. Окинул меня с ног до головы изучающим взглядом — и улыбка с его лица исчезла окончательно. Цесаревич же за эти мгновения успел взять себя в руки и, так и не повернувшись ко мне лицом, покачав головой, обратился к Скуратову-Бельскому. Позер!

— Теперь я понимаю, почему вы, Никита Силыч, так настаивали на том, чтобы мы дожидались вашего внука именно здесь. Всерьез рассчитывали, что наш гость сможет обойти охрану, да? Что ж, в очередной раз отдаю должное вашему уму и проницательности, — проговорил он и, поймав напряженный взгляд деда, наконец повернулся ко мне лицом. Я поклонился.

— Кирилл, почему ты в таком виде?

Пока цесаревич сверлил меня недоуменным взглядом, дед взял дело в свои руки и тут же ощутимо придавил меня своей силой. Ну-ну...

— А что не так? — выпрямившись, я демонстративно окинул взглядом свой черный наглухо застегнутый китель, черные же брюки и ботинки. — По-моему, очень подходящий наряд для визита на кладбище... разве нет?

— ТэКа! Почему ты... — Скуратов оборвал сам себя и, втянув носом воздух, с явным усилием попытался успокоиться.

— Вы имеете в виду тактический комплекс? — поинтересовался я у деда. А цесаревич тут же ушел на задний план. Ну да, сообразил, что не по чину ему до таких вот бесед опускаться, вот и отдал бразды бывшему боярину Скуратову-Бельскому. Ну и ладно. Я деланно качнул головой и договорил: — Вот не знал о такой традиции... Хм. С другой стороны, насколько мне известно, владение ТК частным лицам запрещено. Даже боярам, разве нет?

— Кирилл, не беси меня... — тихим бесцветным тоном произнес Скуратов. О как! — Где твой ЛТК?

— Не понимаю, — вздохнул я, переводя взгляд со взбешенного деда на тихо охреневающего от происходящего цесаревича. Даже не прикрывается, гад! — Откуда у меня может быть ЛТК?! Я законопослушный подданный его величества, государя российского, а не польский наемник.

— Не понимаешь, значит... — Дед сделал пару шагов по усыпальнице и, ничтоже сумняшеся, уселся на собственное надгробие. Смерил меня долгим сожалеющим взглядом и покачал головой. — Правду говорят, природа отдыхает на детях гениев.

— И мстит их родителям, — оскалился я, и Скуратов дернулся.

Дошло, значит. Правда, старик быстро оправился. Ну да мне и того достаточно. А вот цесаревич, кажется, решил вмешаться. Что-то почуял?

— Так, господа. Раз уж обстоятельства сложились подобным образом, предлагаю переместиться в мой кабинет и продолжить беседу там. Кирилл Николаевич, прошу соблюдать правила приличия. Никита Силыч, будьте снисходительны к молодому человеку. В конце концов, никто впрямую не говорил ему, что он обязательно должен явиться на встречу в ЛТК. Это наша вина, мы слишком заигрались в конспирацию. А теперь будьте любезны, скройте свое лицо — и идем.

— Ваше высочество...

Эти слова мы произнесли с дедом, одновременно склоняя головы. Он — поднимаясь с камня надгробия, а я — освобождая проход в коридор.

Миновав несколько коридоров и поднявшись на два яруса вверх, следуя за цесаревичем, мы свернули в какой-то неприметный проход... еще несколько минут петляний по узким коридорам, и каменная винтовая лестница с жутко неудобными высокими ступенями привела нас в небольшую пустую комнату. Опять коридоры, повороты, и, миновав крытую галерею, мы оказались в просторном кабинете, умудрившись ни разу за время пути не натолкнуться на охрану. Да что там, по дороге сюда нам ни одного человека вообще не попалось. Хотя при той плотности фиксаторов... М-да уж. Оказавшись в кабинете, цесаревич небрежно указал нам на посетительские кресла у рабочего стола... Хм, точнее, мне указал, поскольку дед тут же слинял к высокому окну, где и замер молчаливым укором моей совести. А наследник престола, не обратив на это действо никакого внимания, спокойно уселся в свое кресло и, откинувшись на высокую резную спинку, смерил меня изучающим взглядом. Молча.

Впрочем, долго воцарившаяся в кабинете тишина не продержалась. Сначала, словно по неслышному сигналу, в комнату вошел затянутый в гвардейскую форму лощеный офицер с полковничьими погонами на плечах и выражением потомственного лизоблюда на физиономии. Выслушав короткие приказания цесаревича и не обратив на нас с дедом ни малейшего внимания, он кивнул и вышел вон, чтобы вернуться через несколько минут, толкая перед собой сервировочный стол на колесиках. Чай приехал.

— Еще один прибор, — безразличным тоном проговорил цесаревич Михаил. Полковник бросил осторожный взгляд на своего начальника, потом на застрявшего у окна деда, лица которого, как оказалось, я не могу толком разглядеть, и, обведя взглядом кабинет, воззрился на наследника престола. А что я? Меня тут нет...