Я в спешке натянула первое платье из кучи, и открыла занавеску.
— Тебе нужно уточнить, о чём ты, прежде, чем я буду что-то подтверждать или отрицать.
— Не это, — отмахнулась она от платья, клетчатого, преимущественно в бело-красных цветах. Раздражённая, я задёрнула занавески.
С другой стороны занавески она продолжила объяснять:
— Сначала я думала, что отец обижает тебя. Но как только я услышала, как ты о нём говоришь, я сразу же отбросила этот вариант. С другой стороны, эта хрень явно занимает важную часть твоей жизни, и если это не дом, то это школа. Брайан и Алек в основном согласились с моими рассуждениями.
— Ты обсуждала это с ними, — я опустила руки от пуговиц платья и слегка стукнулась головой о тонкую фанерную перегородку примерочной.
— Тема всплыла, когда мы обсуждали твоё вступление в команду, и мы никогда полностью не прекращали обсуждение Прости. Ты новенькая, ты интересная, мы о тебе говорим. Вот и всё.
Я закончила застёгивать пуговицы и открыла занавеску.
— Тебе не приходило в голову, что я не хочу, чтобы ты это разнюхивала?
Она расстегнула мне верхнюю пуговицу.
— Чего ты хочешь и что тебе нужно — разные вещи. Васильковое оставь. Перекинь вон то через верх.
Она втолкнула меня обратно и задёрнула занавески.
— То, что мне нужно — это отделить... — я с трудом подбирала слова, чтобы не навести на след тех, кто мог подслушивать, — эти две важные части моей жизни от друг от друга.
— Отстойную часть и не-отстойную часть.
— Да, давай назовём их так, — я вытащила из кучи одежды топ и пару джинсов с заниженной талией.
— Я могу сделать отстойную часть менее отстойной, — предложила она.
Я почувствовала, как у меня кровь стынет в жилах. Я так и представила, как она покажется в школе и будет насмехаться над Эммой. Думаю, даже новое сражение со Славой напугало бы меня меньше. Я никак не могла застегнуть пуговицу на джинсах, и моё волнение не сделало задачу проще. Я убила на это тридцать секунд и всё это время тихонько материлась. Где вообще Лиза смогла найти такие джинсы, которые оказались мне настолько тесными? Наконец я их надела, и отодвинула занавеску, встретившись с ней лицом к лицу.
— Заставлять меня примерять одежду — это ладно, — сказала я ей, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, — но если ты напрямую вмешаешься в мои проблемы — я уйду.
— Прям вот так?
— Прям вот так, — ответила я, — извини.
Она казалась слегка задетой:
— Ладно.
Немного надувшись, она махнула рукой в сторону моей одежды, — Что думаешь?
Я попыталась поправить воротник. Мне нравился абстрактный рисунок на правой стороне рубашки, но V-образный воротник доходил мне почти до конца грудной клетки.
— Вырез у топа немного низковат, джинсы слишком обтягивающие.
— Тебе надо привыкать показывать декольте. Как я говорила, будь увереннее в своём выборе одежды.
— Я бы не возражала показывать декольте, если бы мне было, что показывать, — уточнила я.
— Ты из тех, кто поздно созревает? — спросила она.
— У мамы был второй размер груди, и то не всегда, в зависимости от модели лифчика. И это было уже после того, как она увеличилась почти на размер после беременности.
— Это чертовски печально.
Я пожала плечами. Я знала, что буду тощей, как палка и плоской как доска, практически с самого детства. Достаточно было посмотреть на наследственность с обеих сторон моей семьи, чтобы понять, что меня ждёт.
— И прими соболезнования по поводу матери. Я не знала.
— Принято, — я вздохнула. — Я налагаю вето на рубашку.
— Ладно, имеешь право, но мы оставляем джинсы. Они подчёркивают твою фигуру.
— Фигуру тринадцатилетнего мальчика, — проворчала я.
— Не глупи, ты выше, чем тринадцатилетний мальчик. Кроме того, как бы ты ни выглядела, какая бы у тебя ни была фигура, обязательно найдётся кто-то, кто будет считать, что ты самая охуенно сексуальная девушка, которую он видел.
— Превосходно, — пробормотала я, — Где-то в мире бродит жутковатый педофил, на котором написано моё имя.
Лиза рассмеялась.
— Давай, померь что-нибудь ещё. Но джинсы перебрось через верх. Я их тебе куплю, и если ты их не будешь носить, я утешусь тем, что тебе будет за это стыдно.
— Найди такие же, но на размер больше, и я буду их носить, — предложила я. Затем, прежде чем она успела возразить, добавила, — Они сядут при стирке.
— Действительно. Пойду поищу.
События развивались в том же русле, Лиза кое-что закупила и себе. Мы обсуждали одежду, и было ясно, что Лиза явно избегала предыдущей темы. Когда мы закончили с покупками, женщина у кассы просуммировала цены у себя в блокноте, и передала нам полоску бумаги. Четыреста шестьдесят долларов.
— Я угощаю, — сказала Лиза.
— Ты уверена? — уточнила я.
— Взятка за твоё молчание, — подмигнула мне она.
— По поводу?
Она взглянула на кассира.
— Потом.
Только после того, как мы, нагруженные сумками, оставили прилавки далеко позади, Лиза уточнила:
— Окажи мне услугу и не рассказывай нашим, как сильно я лажанулась, не заметив Панацею среди заложников. Если они спросят напрямую, можешь рассказать, я не прошу тебя лгать. Но если они не спросят, не поднимай эту тему, ладно?
— Это и есть то молчание, которое ты собиралась купить?
— Пожалуйста.
— Ладно, — ответила я. Я бы согласилась и без подаренной мне одежды, но думаю, она и так это знала.
Она широко улыбнулась.
— Спасибо. А то парни, если узнают, никогда мне этого не простят.
— А ты бы их простила в обратной ситуации?
— Фиг там! — рассмеялась она.
— Я так и знала.
— И о нашем более раннем разговоре... это последнее, что я сегодня скажу на эту тему, обещаю. Если ты решишь, что всё-таки хочешь моего непосредственного вмешательства в твои личные дела, только скажи.
Я нахмурилась, уже готовая разозлиться, но смягчилась. Это было честное предложение безо всякого давления.
— Ладно. Спасибо, но я справлюсь.
— Ну вот и договорились. Пошли поедим.
"Мерзкий Боб" был фастфудом самого бессовестного типа: то ли ресторан, то ли бар, то ли закусочная на окраине Рынка, с видом на пляж. Все, кто жил неподалёку, вероятно, ели там хотя бы раз в жизни. Все разумные люди после такого давали своему здоровью год на восстановление. Это было место с такими жирными бургерами, что если заказать их на вынос, то к моменту, когда доберёшься до дома, бумажная сумка станет прозрачной. Их особый бургер назывался "Испытание Мерзкого Боба": если сможешь его доесть — можешь за него не платить. Вероятно, незачем уточнять, что большинство — платили.
Брайан и Алек уже были там, когда мы прибыли, и мы сразу заказали еду. Мы с Лизой договорились разделить на двоих чизбургер с беконом, Брайан заказал двухпалубник с грибами и говядиной, а Алек постарался не отставать от него, взяв "Уродливого Боба" — аналог Биг Мака в стиле Мерзкого Боба.
Никто из нас не был настолько голоден, смел или глуп, чтобы заказать "Испытание".
Брайан и Алек сидели снаружи, поэтому смогли заметить нас, когда мы пришли. После краткого обсуждения мы согласились остаться за тем же столиком. Он стоял у окна, так что нам был виден телевизор. Было всё ещё достаточно прохладно, и большинство посетителей предпочитало сидеть внутри. Снаружи были только какие-то парни студенческого возраста, они сидели в противоположном конце террасы, занятые пивом и игрой на экране телевизора. Основным плюсом была возможность поговорить без посторонних.
— Не хочу никого пилить, — сказал Брайан, осматривая кучи сумок, — но я ведь говорил, что не стоит тратить так много сразу после дела. Это одна из тех вещей, на которые копы и кейпы обращают внимание.
— Всё нормально, — отмахнулась Лиза, — это вызывает подозрения у кредитных компаний или банков только если у человека радикально меняются расходы. Я закупаюсь примерно на ту же сумму каждую неделю или две.
Брайан нахмурился. Казалось, он хотел сказать что-то ещё, но промолчал.
— Так что дальше? — спросила я.
— Ужин, потом десерт, — ответил Алек, не сводя глаз с телевизора внутри заведения.
— Я имею в виду нашу, — я понизила голос, — незаконную деятельность.
Быстрая проверка показала, что парни на той стороне всё ещё были поглощены игрой. Я не слышала ничего из того, что они говорили, а они разговаривали громко, так что я была уверена, что они нас тоже не услышат.
— У тебя есть идеи? — спросил Брайан.
— Что-то менее напряжённое, — решила я, — У меня ощущение, как будто я прыгнула в глубокую воду, не слишком понимая, как плавать. Я предпочла бы получше испробовать свои способности в полевых условиях, выяснить, как лучше действовать, прежде чем я буду сражаться с кем-то вроде Луна или Славы, которые способны буквально порвать меня на кусочки.
— Ага. Значит, что-нибудь попроще.
— Если бы здесь была Рейчел, она бы снова назвала тебя тряпкой, — прокомментировал Алек.
— Значит буду радоваться, что она не здесь, — улыбнулась я.
Нам принесли еду, и мы взяли ещё тарелки, чтобы разделить между нами наши гарниры. В результате, у каждого на тарелке были картофель и бататы фри, луковые кольца и цуккини во фритюре. Одних гарниров бы хватило для того, чтобы поесть, но кроме них были ещё и бургеры, такие большие, что занимали почти всю тарелку. Мы с Лизой разрезали чизбургер с беконом пополам и взяли по куску.
— Думаю, ты не из тех, кто набирает вес, — осмотрела меня Лиза.
— Для набора веса мне приходится прилагать усилия.
— Вот чёрт, — проворчала она.
— Если это тебя утешит, — сказала я, откусив кусок и вытирая рот салфеткой, — У меня потом будет чёрт знает что с кожей.
— Так легче, — ухмыльнулась она.
Алек закатил глаза:
— Завязывайте с девчачьей болтовнёй.
— А о чём тогда предлагаешь поговорить? — спросила его Лиза.
Он пожал плечами и откусил кусок бургера.
У меня было предложение:
— Я знаю, что это немного банально, но когда люди со сверхспособностями собираются вместе, наверное, они обычно делятся историями происхождения этих способностей, так?
Похоже, лучшего способа убить разговор я бы найти не смогла. Лиза отвернулась, на этот раз без улыбки. Брайан и Алек странно на меня посмотрели и промолчали.
— Что? — спросила я. Я перепроверила, что никто не мог нас услышать, — Что я такого сказала?
Раковина 4.03
Удивительно, но именно Алек был тем, кто нарушил напряжённую тишину:
— Скажем так, можешь ли ты назвать хорошим день, когда ты получила свою силу?
Я не стала долго думать:
— Нет.
— Я бы не погрешил против истины, предположив, что день, когда ты обрела свою силу, был худшим днём в твоей жизни?
— Второй среди худших, — тихо ответила я. — Так это у всех так?
— Типа того. Единственные, кто получает их легко — кейпы второго поколения. Дети тех, у кого уже есть суперспособности.
Лиза наклонилась вперёд, упирая локти в стол.
— Поэтому если тебе нужна причина, чтобы считать Славу привилегированной сукой, то вот она.
— Почему? — спросила я. — Почему мы проходим через это?
— Это называется "событие-триггер", — ответила мне Лиза. — Исследователи предполагают, что на каждого человека со способностями приходится пять потенциальных обладателей способностей, с которыми оно не произошло. Они должны оказаться на грани. Должны бороться или убегать, пока не подойдут к своему пределу, и не перешагнут через него. Тогда способности начинают проявляться.
— В целом, — сказал Алек, — для того, чтобы способности проявились, с тобой должно случиться что-то действительно дерьмовое.
— И это помогает объяснить, почему злодеи превосходят численностью героев в соотношении два к одному. — указала Лиза. — Или почему в странах третьего мира самый высокий процент людей со сверхспособностями. Не кейпов, а именно людей со сверхспособностями.
— А что с теми, чьи родители обладают способностями?
— Им не нужно оказываться в настолько критической ситуации, чтобы их способности пробудились. У Славы проявились её силы, когда она получила персональный фол во время игры в баскетбол на уроке физкультуры. Она упоминала об этом в нескольких интервью.
— Таким образом, ты попросила, чтобы мы рассказали тебе о худших моментах нашей жизни, — сказал Алек прежде, чем откусить очередной кусок гамбургера.
— Простите, — ответила я.
— Всё нормально, — заверил меня Брайан. — Это одна из тех вещей, которую ты можешь узнать только от других кейпов, а ты знаешь только нас. Возможно, ты узнала бы больше о триггерах, если бы прошла университетский курс парачеловеческих исследований, но сомневаюсь, что там бы ты смогла составить полную картину. Отчасти это нужно испытать самому.
Лиза протянула руку и потрепала меня по волосам:
— Не беспокойся об этом.
Почему я подняла тему происхождения сил? Из-за того, что в конечном итоге очередь дошла бы и до меня, и мне бы пришлось рассказать собственную историю.
Возможно, я этого и хотела.
— Лиза сказала, что вы, ребята, говорили обо мне, о том, что мне приходится нелегко и пытались угадать, что со мной стряслось, — смогла сказать я. — Не знаю, думаю, какая-то часть меня хочет поговорить об этом, и в целом ваши выводы верны. Хочу рассказать о том, как я получила свои способности. Правда, я не знаю, смогу ли я это сделать, не испортив вам настроение.
— Ты уже его испортила, дурында, — вставил Алек.
Брайан двинул его кулаком в плечо, заставив вскрикнуть. Бросив хмурый взгляд на Брайана, Алек неохотно добавил:
— Предполагаю, это значит — почему бы и нет.
— Давай, — подбодрила меня Лиза.
— Это некрасивая история, — сказала я. — Но я должна сказать кое-что прежде, чем начну. Я уже говорила об этом Лизе. Люди, о которых я буду говорить... я не хочу, чтобы вы мстили им ради меня. Я должна быть уверена, что вы не станете этого делать.
— Ты хочешь отомстить им сама? — спросил Алек.
Я буквально не могла найти слова для ответа. Я не могла им нормально объяснить, почему не желала их вмешательства.
— Я на самом деле не знаю. Думаю... предполагаю, что если бы вы, ребята, пошли бы и избили или унизили их, или заставили их в слезах принести мне извинения, я не почувствую, что справилась со своими проблемами сама. Для меня это бы не закончилось.
— Значит, вне зависимости от того, что мы услышим, мы не должны ничего делать, — уточнил Брайан.
— Пожалуйста.
— Это твоё право, — сказал он, взяв поджаренный во фритюре цукини с тарелки Лизы и откусывая половину. Она подвинула свою тарелку поближе к нему.
— Как скажешь, — буркнул Алек.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы откусить несколько кусочков чизбургера и привести свои мысли в порядок прежде, чем я начала.
— В школе есть три девушки, которые делали... делают мою жизнь чертовски жалкой. Они делают всё, что только могут придумать, чтобы моё пребывание в школе было хреновым, унижают и обижают меня. У каждой из этих трёх был свой индивидуальный подход, и довольно долгое время казалось, что они пытаются превзойти друг в друга в изобретательности, и в том, насколько далеко могут зайти.
