Магазин Санова родича представлял собой спящего поперек проулка кота не то тюленя, натянувшего до самого носа одеяло четырехскатной кровли, а под краснокирпичные щеки подложившего широкие серые ступени. На эти ступени из магазина вышел фавн-бык с бутылками в обеих руках. Вскинувши взгляд, бедняга прямо перед собой узрел четырехкратную чемпионку Мистраля, "девочку-победу" Пирру Никос и "поющую смерть" Вайсс Шни.

Пока бык думал, то ли ему мерещится, то ли все взаправду, он ступил маленький шажок, оказавшийся лишним, и полетел с крыльца прежде, чем понял, что делает. На чистых рефлексах, без единой мысли, Вайсс влепила в него глиф замедления времени, и все Охотники увидели: медленно падающий фавн отводил за спину обе руки с зажатой в них драгоценной влагой, словно соколиные крылья, и на всей его фигуре проступало выражение стоической готовности встретить недобрую судьбу буквально лицом, смешанное со свирепой радостью и злорадным удовольствием от того, что лиходейку удалось напарить хотя бы в малом.

Жан аккуратно вынул из отведенных уже почти за спину ладоней обе бутылки. Рен мощным пинком перевернул фавна лицом вверх. Глиф лопнул. Фавн грохнулся на асфальт спиной и чуть боком — тоже плоховато, но все же не лечить потом нос. Покатился, поднялся — и, не отряхиваясь, рассыпался в благодарностях.

Потом глянул на Сана:

— О! Тебя брат ищет, он внутри.

Подмигнул и прибавил:

— Передашь ему: я принес ноль-семь. Стоит где обычно.

Сан фыркнул:

— За унитазом?

Фавн-бык заржал раскатисто, подхватил спасенные сосуды, попрощался кивком и отбыл вдаль по улице, возвышаясь над посаженными деревцами на добрых две головы.

На вопросительные взгляды Сан ответил:

— Очень шахтерский анекдот. Я бы не хотел его рассказывать.

— Потому, что непристойный? — опять взъерошилась Вайсс. — Да сколько вы уже будете сдувать с меня пылинки! Я не ребенок! Ты же знаешь, как про Охотников рассказывают?

— Конечно, — Сан разулыбался опять. Красиво у него выходило, радовался обезъян всем телом, позой и движением:

— Бежит по лесу голиаф, уши-лопухи под подбородком завязаны. Урса его спрашивает: "Че с ушами-то случилось?" Голиаф: "Да вот Королева завязала. Говорит, Охотники в лес понаехали. Убить не убьют, куда им убить голиафа... А наслушаешься!"

Тут Сан погрустнел и выразил это опять всем телом, как бы сжавшись в комок:

— Нет, мой анекдот чисто для своих. Я опасаюсь, что вам он покажется просто скучным. А мне нравится Блейк, и понравиться ей я хочу больше, чем кинуть понты.

Блейк не закашлялась, и не моргнула даже. Только зрачки сузились, и почти никто этого не заметил. Янг шепнула Пирре:

— Ну, теперь нефиг и смотреть, ясно, что Блейк понравится... Хата.

* * *

Хата понравилась всем. Просторный чердак над зданием, шагов двадцать на десять, освещенный четырьмя слуховыми окнами. В торце отдельная лестница, выходящая на задний двор магазина. За двором, до самой городской стены, тянулась полоса безопасности, незаметно не подойти.

Даже то, что половина чердака оказалась уставлена какими-то шкафами то ли стеллажами, Охотников не напугало. Сан пожал плечами:

— Брат, вроде, зоомагазин сперва хотел, но не пошло.

— Фигня, — Янг покачала загадочно пискнувший стеллаж, — мебель вынести можно. Скажи лучше, где тут умываться?

Сан махнул рукой:

— На первом этаже. Позже брат захотел комнаты сделать, чтобы сдавать приезжим. Трубы провели и потом сантехник в шахту на смену отъехал, это двое суток, и еще сутки отсыпаться будет. Вон, под стеной ванна в упаковке стоит, просто втащить не успели. По узкой лестнице там четверо надо, не меньше.

Вайсс нахмурилась. Мысль о походах в туалет по темной лестнице ей сходу не понравилась. Но зато здесь так много места! И если сейчас она возразит, все опять подумают, что она капризная неженка, неспособная пройти лишние десять шагов до ванной.

Тут все подняли голову и несколько мгновений соображали, откуда и что за звук. Потом Янг сообразила:

— Дождь. По крыше.

— Дождь... — Блейк неожиданно улыбнулась. — Берем, да?

— Сан, сколько?

— Ну говорю же, вам бесплатно. Просто за то, что ночью магазин пустой стоять не будет, вводя в соблазн рабочую окраину.

— Но мы тогда тут все переставим!

— Как угодно, — обезъян махнул рукой и хвостом, — хоть выкиньте в склад, вон тот сарай во дворе, видите? Там в углу большой штабель обшивочного листа, можете весь брать, он специально для чердака покупался.

— Хитрый твой брат, — хмыкнул Рен. — Мы ему еще и мансарду на халяву обошьем.

— Зато сделаете как хотите, раз. И два, я вам помогу.

— Сначала обедаем, — веско уронил Жан, и Нора с Пиррой поддержали его в два голоса:

— Славься, о мудрый лидер!

Рен же почтительно поклонился.

На сдвинутые ящики положили доски, на них для гладкости те самые листы обшивки. Сбегав на первый этаж, девушки притащили еду и тарелки, и Вайсс все-таки спросила:

— А как посуду мыть? С каждой чашкой не набегаешься!

Пирра натянула на тарелку упаковочный пакет:

— Поел, пакетик снял и выкинул. Мистраль страна большая, кипятку в поездах не допросишься, выкручиваемся как умеем.

Перекусили, чем Санов брат послал; сказать честно, родич не поскупился. Знал, что Охотников баснями не кормят, выдал и хлеба, и мяса, и свежей рыбы — сказал, тут неподалеку залив, каждый день привозят — чем вызвал среди отдельно взятой Блейк нездоровый энтузиазм.

После обеда Сан проявил неожиданную тактичность:

— Отдыхайте, в общем. Завтра зайдите в уличный комитет, впишитесь в тревожный лист, получите боевые номера. Я зайду. Пока!

И вымелся.

Все посмотрели на Блейк. Та, нимало не смутившись, доела тунца и перевела стрелки на Пирру:

— Мы одни. Колись, чем тебя Озпин так напугал?

Пирра вздохнула и рассказала.

Некоторое время Охотники переглядывались. Потом Жан, на правах лидера JNPR, начал:

— Мы вас просить не имеем права...

— Не надо, — покачала головой миленькая маленькая Руби, тоже на правах лидера. — Нас уже попросили. Озпин, лично. Правда, не вполне о вас. Но трактовать можно широко.

Янг выразилась проще:

— Вы че, правда думали, что мы вас бросим? Вайсс, ты у нас самая корпоративно-образованная. Что думаешь?

Вайсс поежилась:

— Пирра все понимает правильно. Допустим, что Дева очень сильный воин. Допустим, она не только гримм страшна. Допустим, что ее нельзя победить прямой силой, хотя вот это уже спорно. Прогресс на месте не стоит, чему вернейший пример город вокруг нас. Тем не менее, допустим. И что? У нее же есть близкие.

Шни хмыкнула, гладя эфес рапиры:

— Теперь не старое время, где твой король прав лишь потому, что он твой король. Начнешь защищать Жана, прибьешь кого не того, журналюги раскачают общество куда не надо, и ты, внезапно, хуже пидораса, — сказала Вайсс, чувствуя себя почти крутой. — Про других не говорю, а мой папа сделает это мизинцем, между завтраком и чашкой кофе.

Жан повертел носом:

— Честно говоря, я удивляюсь, почему Озпин выпустил ее с такой тайной на волю.

— Ага, — хмыкнула Нора. — Знаете Фокса из CVFY? Вот, однажды бежит он по тропинке и спотыкается обо что-то. Обращается: "Извините, я слепой, и не видел вас. Из-за слепоты я даже не знаю кто я сам." И некто ему отвечает...

Нора наморщила лоб и пробасила, насколько смогла:

— Я тебя понимаю. Я тоже не знаю, кто я.

Тогда Валькири хмыкнула уже своим голосом:

— Фокс думает: а вдруг это симпатичная девчонка? И предлагает: "Давай ощупаем друг друга и определим кто мы." Вот, Некто ощупывает Фокса и говорит...

Нора надула щеки:

— Бу-бу-бу, ты стройный, с короткой стрижкой и крепкими руками. Ты, наверное, Охотник.

Снова сменив голос, Нора хихикнула:

— Фокс в свою очередь ощупывает собеседника, но сисек нету. "Ты холодный, скользкий, у тебя маленькая голова и очень длинный язык. Ты, наверное, Озпин!"

Посмеялись. Рен вздохнул:

— У него, наверняка, все схвачено и организовано. Потыкаешься, помыкаешься, и все равно к нему же вернешься. Ну и зачем ему с порога портить отношения с тобой? Как же он потом выступит весь в белом?

Пирра, опершись привычно на Жана, вздохнула:

— Ну хорошо, высказались. А делать что будем?

Девушки RWBY переглянулись и ответила Руби:

— Будем ремонтировать кухню. И надо ванну внести и вон там поставить, под столбом, где из окна не дует. Кроме ванной, еще выгородить две комнаты, по командам. Или четыре по парам, как хотите.

Жестом остановила возражения:

— С ходу мы все равно ничего не придумаем и ничего не решим. Вайсс, глянь в окно, кто там разговаривает? Прям как птички.

Блейк проворчала в нос:

— Я как-то в лагере тоже думала: к нам птичка залетела и щебечет... А оказалось, крысы творог делили.

Вайсс выглянула:

— Три фавна на ступеньках, выворачивают карманы, скидываются.

— Вот, — Руби наставительно подняла палец. — Прах надо копать, пока свежий. Пошли!

Спустившись по той самой лесенке в торцовой стене, девушки вышли на задний двор и обогнули магазин. Фавны никуда не делись, все так же уныло гремели монетками, явно недостаточными для обретения желаемого. Поглядев через витрину на ценники, Руби шепнула:

— Вперед, буржуинка. Больше полутысячи не давай, а меньше трехсот они не возьмут, это им как раз на пару дней пожрать.

Вайсс вышла на ступеньки, вздохнула. Почти как песня, только не песня. Когда-то надо начинать. И потом, ты же Шни!

Вайсс выдохнула, как перед микрофоном, и чистым-чистым голосом выдала:

— Привет, парни! Я ищу того, кто полон сил, чист сердцем и хочет заработать триста льен!

Белый пушистый фавн-ягненок радостно всплеснул руками:

— О, так это же мы! Лосяра у нас полон сил. Большой чист сердцем. А я хочу пятьсот льен.

И улыбнулся неожиданно зубастой улыбкой, Вайсс даже головой мотнула. Какая овечка, это снежный барс, не меньше! Каки-и-ие у-у-ушки! Сцепила зубы, чтобы не завыть от умиления, и сказала:

— Триста пятьдесят.

— Пятьдесят, но четыреста.

— А давай без пятидесяти? Просто четыреста?

— Ох, красотка, ты и мертвого уговоришь. Чего там надо, мебель носить? Только не говори, что рояль!

Вайсс улыбнулась как могла мило:

— Даже не пианино.

Вместе с Жаном и Реном нанятые фавны живо вкопались в месторождение стеллажей, откуда внезапно брызнули на все стороны хомяки. Вайсс и Руби завизжали больше от неожиданности, влепившись в Пирру с обеих боков, та едва устояла:

— Точно зоомагазин! Товар остался!

Нора, Янг и Блейк, напротив, заорали от радости:

— Переловим!

— Продадим!

— Точно, грузчикам три сотни отобьем!

— Сотню сверху, помогу ловить! — мгновенно сориентировался Вьюрок. — Триста сверху, сам все сделаю!

— Облезешь, — фыркнула в азарте Блейк, — и неровно обрастешь! Куда, куда, держи, уходит!

Видя, что носить стеллажи поштучно в этой каше дело долгое, Большой повыкидывал облупленую мебель просто в окно, где Лось запросто ловил вылетающие шкафы и ставил ровненько, а Жан с Реном таскали в сарай. За этим никто не обратил внимания на темнеющее к закату небо; дождь накрапывал понемногу, вроде как напоминая о себе, но тактично не навязываясь.

Наконец, хомяков напихали в две проволочные корзины, а парни втащили все листы обшивки наверх. Поводов откладывать не осталось. Собравшись все впятером, парни несколько минут сосредоточенно сопели, чертя схемы на утоптанном грунте.

Потом решительно принялись за ванну. Жан и Рен тянули с верхней площадки, Большой и Лось толкали снизу, Вьюрок бегал буквально по стене и командовал:

— Правее, правее, защемляешься! Лось, толкани! Большой, держи ровно... Жан, тяните, сейчас, давай!

Ванна взлетела на второй этаж как Охотники летели из катапульты на экзамене. Вскочившие за ней Большой и Лось не позволили ванне упасть, но все-таки крепко зацепили чугуниной центральный столб.

Крыша содрогнулась, едва устояв, обсыпав пылью весь чердак, чуть не погасив светильник. Янг поморщилась:

— Ну почему у вас руки из жопы!

— Так нагрузка на позвоночник меньше, — отозвался неожиданно Лось, и Янг смягчилась:

— Ладно, прощаю. Четыре сотни. И сотню за хомяков.

— Нормально, — Вьюрок, тщательно пересчитав пять купюр два раза, поклонился с неожиданным изяществом. — Ну вот, Лосепотам, а ты беспокоился. Деньги есть!

* * *

— Деньги есть, — говорит Вьюрок. Раскланиваемся мы без особенного слюнотечения, и даже то, что трое суток не жрали толком, здесь ни при чем. Нет, конечно, Пирра Никос. Хотя она и в рабочем, простом, но кто же ее в боевом, коротком не видел? Ух, ноги!

А все же до Синдер Фолл и до Винтер Шни, а уж до Рейвен Бранвен девочке еще расти и расти...

С другой стороны, Синдер меня посылала за непристойным товаром, Рейвен при встрече башку оттяпает, Винтер я безразличен, а Пирре всего лишь ванну поднимал на второй этаж. Ну женщины, коварство ваше имя, а про фамилию и спрашивать стыжусь...

Короче, выходим. На улице вечер, фонари, дождь пускается сильнее. Пахнет мокрым камнем, с гор несет свежей листвой, а от города вокруг обычными запахами людей и чем-то еще, резким, явно химическим, на чем тут половина машин ездит. Впрочем, и противным я этот новый аромат не могу назвать. Просто непривычный и сильный.

После вознесения ванны в горние выси хочется есть и спать. Вопрос я задаю машинально, пополам с зевком:

— Какие планы?

— Пожрать и выспаться, — угадывает мысли Большой. А Вьюрок ванну не толкал, он выдыхает:

— Планы потом, я рад, что мы снова вместе... Знаете что?

— Ну?

— Я, наверное, скажу. Мое настоящее имя Балу. Я сбежал из монастыря. Я-то мечтал в боевые капелланы, на худой конец, в целители. А приходилось миски носить за стариками. Надоело... Вот, мы с Брюсом сбежали, в морской корабль влезли. Там его на тунце и задавило, под вайер попал.

В домах загораются окна желтым, теплым — там ужинать садятся. И здесь, на пустом асфальте, ветер вдвое холоднее кажется, а морось противнее втрое. Мы с Большим переглядываемся, но тот своего имени не раскрывает. Я тоже вздыхаю. Что говорить, если мое настоящее имя звучит, как псевдоним или позывной. Лось, просто Лось.

— А ты куда, Лось?

Пожимаю плечами:

— Вот уж чего точно не хочу, так это снова частоколы строить. Насозидался, гримм их папа, в рот им жопа.

— А я пойду, — говорит Большой. — Тут на стройке нужны рабочие. Это лопатой проблема. А вот нормальным инструментом с механизмами... Лось, это реально круто! Мы пришли на пустой берег и создали там город буквально кайлом и зубами. А будь у нас нормальное оборудование, нас бы никакие Бранвены не взяли.