Юнит

Японские боевые мутанты дошли до пригородов Пекина. Прикрываемые с воздуха и поддерживаемые артиллерией идущей следом за ними совместной японской и американской армиями, миниатюрные годзилы оказались страшным оружием. И достаточно дешёвым, что отнюдь немаловажно в современной войне. Китайцы стягивали силы к столице, намереваясь стоять за неё намертво. Но даже если у них и получится отстоять Пекин, побережье уже потеряно китайцами. Сейчас там, между радиоактивных пятен от подорванных атомных мин или же от ракетных ударов, среди развалин городов и трупов мирных жителей, строили укреплённые базы захватчики.

Полностью покорив Индию, пакистанцы заставили её территорию костяными обелисками, поднимая орды зомби. Не «живых зомби», как плотно подсевшие на психоизлучение турки, а самых настоящих. Мёртвые тела, движимые искусственным симбионтом: медлительные, зато малоуязвимые. Довольно тупые, зато связанные в единую телепатическую сеть. Все окружающие страны дрожали, гадая против кого Пакистан направит эту орду дальше.

В Вашингтоне китайские спецназовцы сумели убить президента, но уже спустя пару дней как в овальном зале появился новый. Игроки сражались между собой, сталкивая нации и страны. А всевозможные президенты, короли, премьер-министры и прочее были лишь декорацией, лишь ширмой для толпы. Так ли сложно поменять одну декорацию на другую? Совсем не сложно. Не стоит никаких усилий.

Белые, крупные снежинки застревали в ветвях деревьев или же опускались на стебли поникшей травы и лежали там, сцепляясь в плотный белый ковёр. Касаясь разгорячённой танковой брони, они моментально таяли, превращаясь в капли. Волосы тоже намокали, как и руки. По утрам лужи подёргивались тонкой полоской льда, но, чтобы проломить её хватало касания пальца. Под танковыми траками слабый лёд разлетался на мелкие осколки, лужи выходили из берегов, на плохо убранных полях оставались полосы и жалобно трещал асфальт польских автобанов под весом тяжёлых боевых машин.

Наш европейский вояж продолжался. Позади Украина, под колёсами Польша. Цель прежняя — добраться до Калининграда. Только помощь Белоруссии не позволяла европейцам полностью завершить окружение Калининграда и уничтожить российский анклав.

Польские города мы старались обходить. Укреплённые военные базы тоже. Но если получалось наткнуться на слабозащищённый склад боеприпасов или военный аэродром с опасными в небе, но беззащитными на земле боевыми машинами — мы их сжигали. Нам не нужно было «побеждать» Польшу. Достаточно нанести польской армии такой ущерб, чтобы они и думать забыли о чём-либо кроме защиты своих собственных границ.

Пользуясь подавляющим преимуществом в скорости хода, автономности и огневой мощи, мы были везде и одновременно нигде. Поймать нас на земле почти невозможно. Бросившиеся к своим старшим товарищам, поляки выпросили у них шесть десятков вертолётов. Половина прибыла из Германии, вторая половина из США. С другой танковой армией это бы могло и сработать. Вертолёты самое лучше средство против танков, даже самых современных. Но, на их беду, танках сидели «маги» с самыми разнообразными умениями. Кто-то, как Семён, мог напрямую достать вертолёт с неба и разбить его о землю своим телекинезом. Кто-то управлял воздухом, делая его плотным, как кисель, так что едва-едва прокручивающиеся винты не могли держать тяжёлые машины, и они падали словно перезрелые яблоки. Кто-то другой мощным пинком вышибал из пилотов сознание и неуправляемый вертолёт зависал на месте переходя под управление автопилота и превращаясь в лёгкую мишень.

В общем не мы боялись вертолётчиков, а они нас. Понеся тяжёлые потери, они предпочли оставить нас в покое. Поляки, конечно, ярко выражали недовольство, но когда это старые европейцы ставили их мнение выше собственных потерь?

Из Крыма приходили хорошие новости. Усилиями трёх танковых армий, разумеется состоящих из таких же переоборудованных машин укомплектованными ставленниками Маши-Мокоши, получилось затормозить турков и даже немного потеснить их обратно. Но до окончательного освобождения Крыма было ещё далеко. Хуже того, добившийся серьёзных побед над Китаем вплоть до осады Пекина, американско-английский-австралийский альянс огляделся в поисках иных противников способных противостоять его гегемонии. В первую очередь они увидели завоевавший Индию Пакистан с его поставленными под ружьё ордами нежити. Во вторую очередь весь прочий мусульманский мир уже успевший провозгласить сразу четыре «великих» халифата, сейчас ожесточённо грызущихся друг с другом и, заодно, со всеми остальными тоже. И наконец, в третью очередь, Альянс заметил Россию и видимо решив, что русско-турецкая война протекает как-то слишком уж легко для русских, принялся поставлять в Турцию технику и наёмников.

А мы, насквозь, через Польшу, шли к Калининграду. Подрывая склады и уничтожая военную инфраструктуру. Как стало ясно из редких сеансов связи с «большой землёй» одно только наше копошение в тыл противника помогало значительно снизить давление на защитников Калининграда и позволяло им немного перевести дух. Молча развернувшись, не объявляя ни о каком перемирии, польские войска возвращались обратно, выходя из калининградской области. Это была ещё не победа, но уже серьёзный шаг вперёд. С другой стороны, компенсируя слабость польских союзников, Германии приходилось всё больше самой втягиваться в войну за Калининград.

Лишившаяся своего Игрока ещё во вторую мировую войну Франция окончательно развалилась на десяток крохотных областей. Часть из них поспешила примкнуть к иным европейским странам, а часть так и осталась сама по себе и на их территории царил хаос.

Португалия, Испания и Италия, снова, как много лет назад, возомнив себя колониальными державами воевали в Африке завоёвывая новые колонии. Впрочем, в Африке хватало своих «тигров», новоявленным завоевателям мало что светило.

Норвегия и Финляндия вместе доедали остатки Швеции и присматривались друг к другу. Это были недобрые взгляд двух соперников, а не союзников. Их краткий союз против Швеции оказался непрочен и не имел перспектив.

Нью-Йорк сгорел в атомном пламени. Закрыв свои города силовыми полями от межконтинентальных ракет, американцы совсем успокоились на их счёт и зря. Расследование показало, что атомные мины принесли в город беженцы, точнее маскирующиеся под них террористы. Несколько мин были одновременно подорваны в разных частях города. Внутри закрытого куполом пространства возник эффект перекрывающихся ударных волн, отчего разрушения только усилились. Американские спецслужбы возложили ответственность за теракт на терпящих поражение в войне китайцев, но так ли было на самом деле или они просто свалили ответственность на первую удобную цель никто не знал.

В районе Бискупец-Мронгово мы чуть было не столкнулись с отступающей польской армией, решившей прекратить осаду Калининграда и вернуться обратно. Дальше плотность войск противников только возрастала и это была современная техника. Мы не могли надеяться слишком долго оставаться не найденными. Тем более, что объединённое Германско-Литовско-Латвийское командование знало о наших целях и ожидало нашего появления.

Белорусские войска оттягивали на себя большую часть литовской и латвийской армий, не позволяя сдавить калининградскую область с двух сторон, словно орех клещами. В районе Вильнюса изматывали литовцев, постоянно угрожая им взятием города и не позволяя высвободить силы несмотря на все окрики и требования германского командования.

Хотя сама Польша негласно вышла из войны за Калининград, но немецкие войска пропускала через свою территорию свободно, предоставляя им свои военные базы, заводы для ремонта повреждённой техники и прочие ресурсы.

Остановившись где-то в районе посёлка Южный калининградской области, Семён связался с Хозяйкой через остатки спутниковой сети переживших кратковременную космическую войну, когда каждое из государств пыталось уничтожить чужие объекты орбитальной инфраструктуры и сохранить свои собственные.

Связываться даже через спутник опасно из-за большой вероятности обнаружения. Однако Семёну требовалось узнать последние сведения и получить инструкции. Пока он общался с Мокошью, я, да и остальные, кого не задействовали в охранении, выбрались из гремящих машин и занимались своими делами. Кто-то пил чай, притащив откуда-то большой стол и установив его прямо между двумя танками. Другие ходили по посёлку, разглядывая сохранившиеся дома и обходя развалины. В найденном мною сельском магазине дверь была сломана, но внутри никого не было. Пройдя мимо частично разграбленного отдела с алкогольной продукцией, я набрал половину рюкзака сухими и твёрдыми бубликами. Будет, что погрызть в прикуску к армейским рационам. А если размочить в сладком чае, то и вовсе пища богов.

Отложив часть бубликов и сушек в отдельный пакет отправился искать Ларису. Рядом с её танком её не было. Возившийся с ходовой частью экипаж, в ответ на вопрос, указа куда-то в сторону и поспеши вернуться к импровизированному ремонту. Импровизированному потому, что после рекордного забега всем нашим машинам, по-хорошему, требовалось заводское техобслуживание. Но провести его в чистом поле не имелось ни технической возможности, ни времени. Оставалось только надеяться на качество военной техники и на то, что она сдюжит и не подведёт в самый неподходящий для этого момент.

Тем более, что и оставалось всего ничего. Вот он, Калининград, прямо перед нами. Можно сказать, рукой подать. А до тылов окружившей русский город немецкой армии и того ближе. Мы почти дошли и скоро наше путешествие будет окончено. Так или иначе.

Оказывается, не только меня одного посещали схожие мысли. Кутаясь в чужую, найденную где-то по пути куртку, Лариса стояла на вершине небольшого холма и смотрела на тёкшую внизу, в побелевших от снега ивовых зарослях, небольшую речушку. Вода превратилась в лёд и перед глазами тянулась сверкающая ледяная полоса, словно шоссе для выезда королевы зимы. Река была совсем крохотной, скорее широкий ручей, чем настоящая речка. Уверен, что летом её можно перейти в любом месте, без всякого брода.

-Держи, -протягиваю Ларисе пакет с бубликами и сушками. Она машинально берёт, но чувствуется, что мысли её далеко.

Топчась на месте, стаптываю свежий, выпавший утром, снежок под ногами, замечаю: -Что-то Семён долго разговаривает. Сам ведь предупреждал, что останавливаемся ненадолго. Короткий разговор и вперёд. Пока сигнал не запеленговали и не ударили в ответ чем-то тяжёлым. Наверное, Мокошь грузит его новыми инструкциями. А может быть никак не получается установить связь, и он всё пытается.

-Вот мы и здесь, -в такт своим собственным мыслям сказала Лариса.

-Где? — уточнил я.

-Под Калининградом.

С этим было сложно спорить, и я только обвёл взглядом небольшой лесок справа от посёлка и сам посёлок, казавшийся бы вымершим, если бы не дым от печных труб.

-Ну да, мы здесь.

Лариса спросила: -Что будет дальше?

-Мы должны прорвать окружение и помочь выстоять Калининграду, -объяснил я и без того очевидные вещи.

-Нет, -Лариса покачала головой, -не это. Я имею в виду: в целом что дальше. Вот мы победили, отстояли Калининград, что дальше?

-Думаю Мокошь найдёт новое дело. Не оставит в покое, уж поверь.

-Новое дело, новое задание. А затем: снова и снова. Пока ты и я не закончим как Пашка.

На секунду в её глазах блеснули слёзы, или мне только показалось.

-Всё так, -согласился я. -Но что ты предлагаешь: бросить эту войну и попытаться сбежать? Чтобы потом забиться в самый дальний угол, пока другие защищают страну и ждать там сами не зная чего.

Лариса развела руками: -Можно ведь просто жить…

-Можно, если нет ни совести, ни чести, но что это будет за жизнь? В углу, под полой, с постоянной оглядкой. Да и как вообще можно пытаться жить в то время, когда весь мир падает в пропасть.

-Только лишь падает? -хмыкнула она. -Кажется будто уже давно упал.

Я признался: -Мне тоже так кажется.

-Давно уже упал и летит со свистом, а мы и не замечаем.

-Почему не замечаем? -возразил я. -Ещё как замечаем. Только сделать ничего не можем.

Лариса всхлипнула. Её глаза второй раз подозрительно заблестели.

-Ну что ты, -сказал я просто чтобы сказать хоть что-то.

Обнимаю её. Лариса прижимается ко мне, всхлипывает уже не стесняясь: -Помнишь, все наши планы: каким-то образом остановить Мокошь. Остановить других Игроков. Не позволить им развязать мировую войну. Ты помнишь?

-Помню

-Ничего не получилось. Совсем ничего. Мы не смогли.

-Эти планы были обречены на провал с самого начала, -говорю я. -Тебе, мне и Пашке очень не хотелось сознавать их изначальную обречённость и потому мы активно играли в заговорщиков

-Но неужели вообще ничего нельзя было сделать? -спросила Лариса. У себя спросила или у меня? Но отвечать пришлось всё же мне.

-Может быть и можно, только уже поздно.

-А может быть ещё не поздно? -попыталась улыбнуться Лариса. -Надо только придумать, что нужно сделать, чтобы всё исправить и вернуть как было…

-Жёсткий откат? -предположил я. -Если мы живём в виртуальности компьютерной игры, то, может быть, получится перегрузить сервера и откатить весь мир на три месяца назад. Когда ещё не было ни японских чудовищ, ни пакистанских зомби, ни этой дурацкой войны всех со всеми и, одновременно, против всех.

-И Пашка был бы жив, -добавила Лариса.

-Сотни тысяч людей, если не миллионы, были бы живы, -согласился я. -И Пашка тоже.

Мы помолчали, стоя на холме, над застывшей в лёд небольшой речушкой.

Я сказал: -Значит новый план?

-Такой же неосуществимый и фантастический, как и предыдущий, -заметила Лариса.

-А что нам ещё остаётся, -я пожал плечами. -Лучше уж так, чем вообще никак.

Ветви одной из ив на берегу замёрзшего ручья качнулись и поднялись, сбросив пласт накопившегося, отяжелевшего снега.

-Выбраться в реальность и сделать откат игрового мира, -подвела итог Лариса. -Отличный план!

Я про себя подумал: -Если только существуют точки сохранения. Если там вообще предусмотрена возможность отката. Сто миллионов различных «если».

К тому же у меня по-прежнему не имелось ни одной годной идеи, как выбираться из игровой песочницы в реальный мир.

Но всё-таки теперь, с озвученным вслух планом, пусть совершенно фантастическим и вряд ли осуществимым в принципе я, вопреки всему, почувствовал себя несколько лучше. Пусть пока не знаешь, как добиться цели, но цель есть и это уже само по себе хорошо. Да и Лариса перестала сверкать льдинками в уголках глаз. Вместо этого её лицо приобрело так хорошо знакомое мне решительное выражение.

Нет, ещё ничего не закончено. Мы ещё повоюем! И не только с другими неписями к вящей славе и развлечению Игроков. Мир виртуальный, быть может, ещё вторгнется в мир реальный и громко заявит то, что он давно уже стал чем-то гораздо большим, чем просто игрой. Если в игровом мире нет большой разницы между юнитом и игроком, то, может быть, и в реальном мире эта разница не должна быть настолько огромной и непреодолимой?