Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

— Тссс, задушишь же, это надо было делать, пока я была без чувств!— прохрипела затискиваемая, разжимая 'медвежью хватку' казалось бы хрупкой подруги.

— Ой, прости!— смутилась Кира.— Но ты и вправду долго лежала без сознания!

— Сколько?— прохрипела Ифигения.

— Пять дней!— ответила Кира, на что Ифигения разразилась гневной тирадой...

— Пять деней!? Ааааааа, пять дней!— единственное, что можно повторить в книге из ее речи, далее, так же экспрессивно, было принято увеличение роста, за счет удлинившейся черепной коробки (благо пышные волосы это скрывали от окружающих), побледнение кожи, заострение зубов и болезненная худоба (вот тут уже не скрыть) и другие мелкие детали...

Не смотря на то, что внешность героини столь сильно поменялась, все это было списано на болезнь и переутомление, да и часть войска теперь состояла из новичков до этой битвы не знавших ее. Кстати, о войске, та часть киданьцев, что осталась и приняла условия поединка, влилась в ряды армии Ифигении, тем самым увеличив ее на две трети, тем более, что павших эльфов то можно снова призвать. За несколько дней ее беспамятства место битвы привели в порядок, разобрав трофеи, излечив раненых и похоронив убитых. Эльфы, лишенные больших физических сил, даже в сравнении с людьми, имели талант в стрельбе и магии, особенно в лечебном ее аспекте, что дало возможность многим пленным не только выжить, но и исцелиться, причем и от застарелых болячек, которые тем не было по карману лечить дома, да и родное царство так бы не заботилось ни о своих героях, ни о гражданах, ни о пленных..., по крайней мере, бесплатно... Все это стало причиной того, что в день пробуждения Ифигении все кто сдались в плен дали клятву служить новой госпоже!

Справившись с шоком, приняв клятвы и восстановивши силы, через три дня после пробуждения, Ифигения приказала выступать к стенам Мен, дабы поставить логическую точку в сложных отношениях с этим городом и..., как героиня себе пообещала, постпроить уборную над могилой того, кто повинен в самонадеянном поведении киданьского воеводы, ведь посланец бежал с поля боя одним из первых и спрятался за стенами города...

Интерлюдия 2.

В пещере пауков, один из коконов с пойманным человеком, стали рвать на части два огромных паука, стремясь побыстрее съесть свою 'консерву', на шум и запах прибежали другие пауки и тут... алые молнии выстрелили из растерзанного свертка, поражая всех ближайших тварей и соседние коконы, высушивая тела, когда энергия полностью опустошила эти оболочки, она стала 'шарить по пещере, захватив еще нескольких пауков и распугав остальных...

Спустя некоторое время, в пещеру проник отряд магов и воинов, во главе которого шел шустрый старик.

— Что это было?— удивился он, осмотрев иссушенные и прожаренные тела.— Невероятная мощь!

— Учитель, учитель, смотрите, тут живой!— закричал молодой маг, указывая на шевелящуюся, болезненно худую и бледную руку, торчащую из окровавленного кокона.

— Что застыли, дурни? Живее, лечение киньте, пока не поздно!— крикнул маг на учеников.— Невероятно, он жив! Жив, будто легендарный бенну*!— воскикнул маг, дернув себя за бороду.-Склянку готовь!— пнул он воина, подталкивая к раненому...

Конец интерлюдии.

Зугоо (祖国的忠实儿子 — зугоо де шонгизши эрзи— верные сыны отечества)— самая дешевая, а следовательно и самая массовая боевая единица в киданьской армии, представляющие из себя обычных ополченцев (民兵— миндинг— ополченцы), направляемых от каждого поселения, и снаряжаемых на средства общины, в случае войны. В обязательное снаряжение пехотинца-ополченца входит: копье(矛— мао), чаще с медным наконечником, топорик для заготовки дров и разбивки лагеря (经济斧— джуинг джи фу), дубина (俱乐部— джуледу), плетеный щит и широкая шляпа (编织屏蔽— бианзши пингиди и 宽帽— куанмао). В зависимости от достатка общины и личного вклада самого добровольца, в снаряжение могут входить тканевые, деревянные, костяные, меховые, кожаные и даже медные доспехи и другое оружие, так же каждый сам себя обеспечивает походным снаряжением и провизией на время похода к точке сбора, да и далее его животу приходиться уповать на щедрость общины и личные смекалку и кошелек, воины из них посредственные, за что такие войска имеют массу прозвищ среди профессиональных воинов ( вроде 会说话的竹子— шуи де шуошуа де зшузи— говорящий бамбук).

Мачше (马车— Обозники)— обозники, занимаются всем по не многу, взяв на себя функцию города, следующего за армией, с кухней, слугами, борделями...

Дуланни (布兰妮— копейщики, копьеносцы)— первая ступень профессиональной армии, представляют из себя типичных для данного мира пехотинцев— копейщиков на скудном довольствии. Вооружение составляет: бронзовое длинно-древковое копье с крюком и бивком, служащим ему перекладиной (长矛— чангмао), короткий, сильно изогнутый меч рубящего типа, чаше без гарды, с накладной деревянной рукоятью и кольцом вместо навершия (粘土剑— нанту джуан или меч глиномеса), щит и широкополая шляпа обтянутые грубой кожей и усиленные костяными, либо металлическими накладками, кожаный нагрудник с широкими наплечниками, широкими ремнями на предплечья и голени, так же усиленные разными материалами (借来的盔甲— одолженная броня), а так же то, что может себе позволить простой пехотинец, не брезгующий мародерством и не прокутивший заработок (добычу) в харчевнях и борделях.

Гешоу фенг (歌手风— певцы ветра, лучники)— то же, что и дуланни, но, в отличие от копейщиков, вместо длинных палок у них палки с веревками и куча мелких, сиречь, луки со стрелами, а они, стало быть,— лучники. Это более дорогие в плане подготовки и содержания бойцы, от того стоят на ступень выше.

Фенг чши зи (风之子— дети ветра или легкая конница)— конные воины, набираемые из числа мещан и мелкопоместного дворянства, основной задачей которых прорвать оборону противника копьями, отразить атаки таких же рубак, догнать убегающего противника, в виду чего вооружены длинными копьями, более длинными мечами (新月— хинуйе — лунный серп — сильно изогнутая, более длинная и расширяющаяся к острию, версия пехотного меча— прото-сабля этого мира). За счет своего социального положения и довольствия, имеют более качественные доспехи из меди, бронзы, и, даже, железа!

Джузши де зшурен (机制的主人— Мастера механизмов)— механики, строители, артиллеристы, т.е., кто проектирует, делает и собирает осадные механизмы, применяет их и руководит сопутствующими работами, где тяжелые работы выполняют ополченцы и копейщики.

Тиангон зши дун (天空之盾 — щит неба)— тяжелая конница, состоящая из отпрысков самых благороднейших семей, чья задача охранять царя, громить уже сломленных врагов, с важным видом возглавлять парадную колонну..., эм, в общем, классическое рыцарство на местный антураж. У них самые лучшие, после царей, разуметься, кони, доспехи и оружие, грубая сталь здесь не в новинку.

Тианконг зши зи (天空之子— дети неба)— правители, маги, жрецы и прочие, эти...в выборе снаряжения не ограничены ничем, кроме тех условностей, которые им предписывают традиции и выбранная (унаследованная) социальная роль.

Бенну (Бен-Бен) — в египетской мифологии птица — аналог феникса. По легенде является душой бога Ра. Название связано со словом 'вебен', означающим 'сиять'.

По легенде Бенну появился из огня, который горел на священном дереве во дворе храма Ра. По другой версии Бенну вырвался из сердца Осириса. Изображался в виде серой, голубой или белой цапли с длинным клювом и хохолком из двух перьев, а также в виде жёлтой трясогузки или орла с красными и золотыми перьями. Существуют также изображения Бенну в виде человека с головой цапли.

Бенну олицетворял воскресение из мёртвых и ежегодные разливы Нила. Символизировал солнечное начало.

Бес (Бэс, Бесу, Беза) — в древнеегипетской мифологии собирательное название различных карликовых божеств, считавшихся хранителями домашнего очага, защитниками от злых духов и бедствий, покровитель семьи, охранитель детей, особенно при рождении и от опасных животных, покровитель будущих матерей, мужской аналог богини-кошки Баст.

Бес изображался в виде уродливого карлика с бородкой, длинным высунутым языком, иронической усмешкой и короткими толстыми ногами. Нередко встречается на предметах домашнего обихода, в частности на кроватях— как украшение и амулет

Бес — не отдельное божество, а собирательное название различных, отличающихся друг от друга карликовых божеств, которые начиная с эпохи Нового царства смешиваются, сливаются друг с другом. Бес, изображенный с ножом, большей частью назывался 'Аха' ('боец против опасности и зла'), Бес танцующий — Хит, или Хати. Карликовые боги нередко изображались вместе с богиней Хатхор. Окончательное формирование культа Беса связано с отождествлением десяти второстепенных божеств (нубийского Беса, Аха, Амама, Хайета, Ихти, Мефджета, Менева, Сегеба, Сопду и Тететену) в едином божестве, которое известно под именем Беса.

Имена 'Бес' и 'Баст' обычно связывают с нубийским словом 'беса', означающим 'кот'. Это обстоятельство позволяет предположить, что первоначально культ этот бога был связан с почитанием кота, который считался защитником дома от мышей, крыс и змей (отсюда и роль Беса в качестве покровителя домашнего очага).

Очень редко встречаются изображения Беса с головой и хвостом льва, что некоторые египтологи считают этот факт доказательством того, что первоначально Бес ассоциировался со львом.

М. А. Коростовцев связывает Беса с богом Пта, с которым имели 'родство', и считались его 'детьми', карликообразные божества, называемые в науке 'патэками'. Патэки, как и Бес, имели защитные функции — охраняли от опасных животных. Защитная функция была характерна и для греческих кабиров финикийского происхождения, считавшихся в Греции великими богами. Согласно М. А. Коростовцеву, Бес схож с западноевропейскими гномами— безобразными карликовыми существами, доброжелательными к людям. Коростовцев предполагал, что бесы, патэки, кабиры, гномы относятся к одному кругу представлений, бытовавших на той ступени умственного и духовного развития человечества, когда люди населяли землю несметным количеством божков или духов.

Глава 11.

А мы к вам в гости! Что, не ждали? Обидно...

'Не важно, сколько человек ты убил, важно со сколькими ты можешь уживаться...'— бывалый душегуб.

Никифор стоял на балконе гостевого дома, сложный набор закорючек, обозначающих название на вывеске которого, можно было перевести как 'Башенка дядюшки Ийее', внизу, на маленькой площадке внутреннего дворика, тренировался старый киданец, тот самый, нет, нет, не сам дядюшка, чьим именем назвали это здание, а его дальний потомок, старик Ийее Маунг Гхи. Старый хозяин практиковал семейное боевое искусство, ведь он был достаточно богат, что бы не заниматься работой своего 'отеля' лично, а внуки еще и управление на себя взяли, потому, сейчас, в самый разгар дня, он делал замысловатые па очень медленного 'танца', на самом деле, являющегося сложным разминочным комплексом.

— Мда, а старикан то бодрый!— хохотнул рядом темнокожий мужчина в желтом халате, приглаживая лысину.

— Зимудар, прояви уважение, он наш гостеприимный хозяин!— одернул его Никифор.

— Пхех, что же, боюсь, если местный воевода столь же нагл и спесив, как те вояки, что попадались нам в городе, то это не надолго!— оскалился шумме, теребя свои покалеченные уши.— Правда, я лично с этим стариком схлестнуться не желаю, о нееет!— протянул он, прекращая терзать обрубок левого уха.

— И не надо, такие, как он нам не враги, да и прочие киданьцы то же, нам нужно пройти до парочки руин и не более, мы и в песках и лесах можем переждать, набирая сил, без лишних войн и потасовок.— отмахнулся Никифор.

— Киданьцы слишком заносчивы и подозрительны, да и любой другой будет видеть подвох, когда через его двор пойдет толпа оборванцев, вооруженных всякими острыми штуками!— рассмеялся Зимудар, прекратив тискать подранное правое ухо, в котором некогда красовалась большая золотая серьга, но случилось проиграть битву с работорговцами, а пленным и рабам ценности не положены.— Столь много наемников, да еще и специфичных, они не возьмут, по— крайней мере, не единым отрядом, да еще и 'нелюдей', еще со времен Киданьской Империи они не любят других людей, а уж иные расы и подавно!— фыркнул Зимудар.

— Мда, согласен, нанимать чужаков с такими внешними данными они вряд ли захотят...— усмехнулся Никифор, глазами указав на уродство собеседника, на что тот лишь оскалился.— Да и укоренившееся презрение к другим народам, хотя, пообщавшись с разными людьми, я понял, что это общая болезнь, хах, похоже, военные и вправду решат, что лучше будет первыми напасть, чем сторожить, да еще тратиться на гонцов и чернила, что бы согласовать свои действия с начальством в столице...— задумчиво теребя подбородок, пробормотал Никифор.

— Верно, лучше забрать награду сразу, чем ждать, когда ее дадут, тем более, если начальство может решить, что ты недостаточно смел и инициативен, что бы самому решить вопрос с варварами!— облокотился Зимудар на ограждение, подпирая голову большим, жилистым кулаком.

— Ийяяярх!— старый киданец развалил ударом кулака деревянный манекен.— Ус, ооооохооой!— выдохнул медленно старик, выходя из глубокой стойки и делая шаг в сторону.— Хьяяя!— сметающий удар желтой, мозолистой пяткой и другой деревянный истукан разрушился...

— Хех, вот дед дает, а!?— восхитился шумме, рассматривая, как седовласый старик громит собственный полигон.

— Потому, помимо прочего, я ратую за мирное разрешение вопроса!— улыбнулся Никифор, то же поглядывая вниз.— Вспоминая своего мастера, я знаю, каково это биться с такими монстрами, сколько тут таких будет? Хотя, это компенсируется отвратной подготовкой и снаряжением у остальных, но количество то же важно, и если кто и может составить конкуренцию по численности и силе армии Империи, так это киданьские царства, вот почему принцесса столько планов строила вокруг этих земель...— начал он, но был прерван.

— Пф, ладо, утомила меня эта болтовня, пойду, пройдусь по городу!— прервал его Зимудар, отворачиваясь к выходу с балкона.

— Что же, посмотри северные ворота, на случай, если надо будет идти через них.— сказал ему Никифор, вслед, на что воин кивнул и прдолжил путь...

Интерлюдия 1

— Тадах, тадах, бубух, бубух, тух, тадах, бадах, татах...— громыхали колеса поезда, в тамбуре курил пожилой мужчина, за окном проносились печальные виды страны, а в голове у военного пенсионера— еще более печальные мысли.

— Прос...али страну, сссу..пруги собаки!— процедил он, сплевывая в щель между дверцей и полом.— Едешь, будто по Чернобылю!— добавил он после нескольких заливистых и нецензурных оборотов.— Эх, перестроились, твою мать, вляпались по уши в дерьмократию, растудыть тебя, да об колено!