Меченый. (Меченый - 1)

Ждать, пока он закончит благодарственную молитву, глава Ордена не собирался. Поэтому быстренько осенил его знаком Всевышней Благодати и взглядом показал на кресло.

Тот тут же заткнулся, упал на сидение и улыбнулся:

— Ваше преподобие, у меня две отличные новости! Первая — из Парамской обители: там собрали первые четыре метателя. Два, как вы приказали, под надежной охраной уехали в Берн...

— А с обслугой разобрались? — спросил Ансельм.

— Да, ваше преподобие: каждый метатель будут сопровождать три стрелка, один плотник, два...

— Подробности — потом. В письменном виде... — отмахнулся глава Ордена Вседержителя. — Давай вторую новость...

— Судя по всему, хейсары разговорили 'пленных'. И даже отправили донесение в Аверон: Латирдан и члены его Внутреннего Круга сутками не вылезают из Малого зала Советов! Отменены аудиенции, приемы и балы; Латирдан игнорирует общепринятые нормы и завтракает, обедает и ужинает в одиночестве и чуть ли не на ходу; Рендалл, д'Ож и д'Молт не покидают дворец даже по ночам, а...

— Меня не волнует, где и как они питаются, спят и справляют нужду... — раздраженно фыркнул Ансельм. — Ты уверен, что они поверили?

— Пока нет... Но все больше и больше склоняюсь к этой мысли... — брат Рон достал из рукава мятый свиток, положил его на стол и пробежал его глазами: — За последние три дня на организацию разного рода увеселений не выделено ни копья — поставщики двора его величества рвут волосы на голове, и...

— Рон!!!

Иерарх оторвал взгляд от свитка и виновато вздохнул:

— Простите, ваше преподобие! Я хотел сказать, что средства, сэкономленные на развлечениях, тратятся на закупку оружия, доспехов, фуража и...

— Кстати, о закупках: по моим сведениям, представитель купеческого дома Радивиллов в Эссене вчера вечером оплатил очень крупную партию оружия и доспехов... — перебил его брат Ламм. — Что интересно, совсем недавно, в начале третьей десятины этого лиственя, он с трудом нашел пару сотен золотых, чтобы отдать карточный долг. Вероятнее всего, с ним связался д'Молт и настоятельно попросил оказать королю небольшую услугу...

— И стать посредником между двором Латирдана и Белогорьем? А что, очень может быть... — задумчиво пробормотал Ансельм и улыбнулся: — Забавно: армия Неддара будет рубить подданных Седрика Белоголового мечами, купленными в Белогорье!

— Угу... — кивнул брат Рон. — Кстати, как мне кажется, обоз с оружием до Аверона даже не доедет — по моим сведениям, начальники гарнизонов приграничных крепостей спешно приводят в порядок оружейные комнаты...

— И почти круглые сутки гоняют солдат... — усмехнулся брат Ламм. — Кстати, это здорово обеспокоило начальника Тайной службы Седрика Белоголового...

— Чтобы обеспокоить его еще больше, слейте ему информацию о том, что большая часть отрядов, отлавливавших сторонников графа Варлана в восточной части Вейнара, направляется к границе... — приказал глава Ордена Вседержителя. — Тогда он задергается и примет меры...

— Тем более что в этом нет ни слова лжи... — кивнул брат Рон. — Насколько я знаю, как минимум два действительно двигаются к приграничным крепостям...

— А ты говоришь 'пока нет'... — ухмыльнулся глава Ордена Вседержителя. — Вейнарский Лев поверил. И вовсю готовится к войне...

— Скорее, допускает такое развитие событий... — вздохнул Ламм. — И при этом делает все, чтобы она не началась...

— С чего ты это взял? — нахмурился Ансельм.

Иерарх пожал плечами:

— Ну, как вам сказать? Вчера по Зарвайну поползли очень неприятные слухи: кто-то целенаправленно наталкивает омманцев на мысль о том, что отказ Седрика Белоголового выдать свою дочь за принца Бальдра — это оскорбление. Смыть которое можно только кровью...

Ансельм скрипнул зубами и прошипел:

— Это — Грасс, забери его Двуликий! Пытается столкнуть Белоголового и Диренталя!!!

— Вероятнее всего, да... — кивнул брат Ламм. — Кстати, я не удивлюсь, если Рендалл натравит на Белогорье кого-нибудь еще...

— Рендалла надо убирать! — рявкнул глава Ордена Вседержителя. — И чем быстрее — тем лучше!!!

Брат Рон виновато развел руками:

— Надо, но пока не получается — он практически не покидает дворец. А если и покидает — то в карете и с охраной. Справиться с ней наши люди пока не в состоянии: подчиненные Арзая Белой Смерти, нового главы Тайной службы Вейнара нашли и уничтожили почти всех соглядатаев брата Фарида. А мои до Аверона еще не добрались...

— Мда... Плохо... — угрюмо буркнул Ансельм. Потом вспомнил о братьях-защитниках и поинтересовался: — А что там с созданием гильдии наемников?

— Ничего, ваше преподобие: Вейнарский Лев отложил решение этого вопроса на конец третьего травника...

— Считай, на жолтень ... — глава Ордена Вседержителя задумчиво посмотрел в окно и... усмехнулся: — Что ж, не хочет — не надо. Обойдемся и без нее...

В глазах обоих иерархов появился немой вопрос.

Ансельм усмехнулся: они опять не видели очевидного! А, значит, он занимал свое место по праву:

— В Вейнаре уже есть одна гильдия, члены которой имеют право носить меч! И если братья-защитники вступят в нее, то получат необходимый статус, свободу передвижения и...

— ...и в случае войны будут призваны в ополчение!!! — восхищенно воскликнул брат Рон.

Ансельм снисходительно кивнул:

— Именно! А через год-полтора, когда в ней окажется достаточное количество наших братьев, мы тихонечко сменим главу и превратим ее в тот инструмент, который нам нужен...

— Отличная мысль, ваше преподобие! — склонил голову брат Ламм. — Воистину, вашими устами глаголет сам Бог-Отец...

'Угу...' — мысленно усмехнулся Ансельм, потом осенил себя знаком животворящего круга и прошептал первые слова из 'Славословия'.

Иерархи поддержали. В полный голос. И, дочитав молитву до конца, почтительно склонили головы.

— Значит, так... Рон! Как можно быстрее разберись со своими соглядатаями и убери графа Рендалла к Двуликому — он слишком умен и в любое мгновение может перевернуть наши планы с ног на голову! Кстати, постарайся убрать и д'Ожа с д'Молтом: они тоже далеко не дураки и способны попортить нам кровь даже без помощи Грасса... Что еще? Ах, да: чтобы разузнать об особенностях приема в вейнарскую гильдию охранников, зашли туда пару-тройку толковых братьев-защитников — пусть попробуют добиться максимально возможного статуса, как за деньги, так и без. И сообщат тебе о результате...

— Чтобы мы могли заранее спланировать линию поведения остальных... — буркнул иерарх...

— Именно... — кивнул Ансельм. Потом перевел взгляд на его соседа и скрестил пальцы: — А ты, Ламм, попытайся найти источник распространения слухов в Зарвайне. Или... измени сами слухи, желательно до того, как они дойдут до принца Бальдра...

— Они уже дошли, ваше преподобие... — вздохнул брат Ламм. — И я почти уверен, что его высочество уже начал терзать своего отца требованиями объявить мобилизацию. Или ищет способы поднять какой-нибудь гарнизон без его ведома...

— Тогда попробуй подвести к нему кого-нибудь из братьев-надзирателей: пусть они заставят его понять, что бросать тысячи жизней на алтарь бога войны — это смертный грех. И ни одна женщина Горгота этого не стоит...

— Постараюсь... — кивнул иерарх.

— Ну, и последнее. О любых изменениях обстановки в государствах, граничащих с Вейнаром, Алатом, Белогорьем и Омманом, докладывайте незамедлительно: в отличие от своего сюзерена граф Грасс предпочитает воевать чужими руками...

Глава 36. Кром Меченый.

Шестой день четвертой десятины третьего лиственя.

— Пирожок... С земляникой... Один... — кинув на лоток десятинку , буркнул я.

— Два... — дернув меня за налокотник, требовательно заявила леди Мэйнария. — Один — с земляникой, а второй — с яблоками!

У торговца, увидевшего ее жест, отвалилась челюсть. И у меня — тоже: яблоки она не любила. Значит, второй предназначался мне!

— Э-э-э... — хором промычали мы с торговцем.

Ее милость ухмыльнулась и ответила. Мне:

— Будешь! И даже не спорь!

Услышав тон, которым были сказаны эти слова, торговец онемел. И уставился на баронессу так, как будто на ее месте стоял сам Двуликий!

— Закрой рот — ворона залетит... — фыркнула она. — И давай поживее — мы торопимся...

Лязгнули зубы, блестящие от масла пальцы торопливо вцепились в пирожок и протянули его... не мне, а леди Мэй!

Я мысленно усмехнулся: не сказав и не сделав ничего особенного, моя спутница, тем не менее, умудрилась вызвать у торговца больший страх, чем я!

— С земляникой? — грозно нахмурив брови, спросила она.

— Д-да, ваша милость!!!

— А то смотри у меня...

Торговец побледнел, сгорбил спину и, старательно пряча взгляд, протянул мне второй. И тут же принялся отсчитывать сдачу...

...Как только я надкусил обжигающую пальцы сдобу, леди Мэйнария снова вцепилась в налокотник, развернула меня к себе лицом и заглянула в глаза:

— Вкусно?

Я прислушался к своим ощущениям и... ошарашенно кивнул: я не только чувствовал вкус еды, но и получал от нее удовольствие!

— Здорово! — сказала баронесса. С таким видом, словно услышала мои мысли. — Я рада, что тебе нравится!

— Ой, нелюдь!!! — перепуганно воскликнула налетевшая на меня молодка. Потом выронила лукошко с луком, отпрыгнула в сторону и, вжавшись спиной в забор, осенила меня отвращающим знаком: — Спаси и сохрани мою душу, Вседержитель! Спаси и сохрани...

Леди Мэйнария ухмыльнулась, состроила героическую гримасу и... в третий раз вцепилась в многострадальный налокотник:

— Хватай лукошко и беги! Я его задержу!!!

Девица приняла ее слова за чистую монету — подобрала юбки, метнулась к нам под ноги, подхватила с земли свою потерю и бросилась наутек. Смешно вскидывая зад и причитая...

— Приятно чувствовать себя спасительницей! — посмотрев ей вслед, хихикнула баронесса. Потом вспомнила о цели нашей сегодняшней прогулки и вопросительно уставилась на меня: — Пошли, что ли?

Я кивнул, откусил еще кусок и неторопливо поплелся вверх по Лесной...

...Всю дорогу до лавки мэтра Лауна Чернобородого баронесса рассказывала об известных ей достопримечательностях. О статуе Шаграта первого Молотобойца, стоящей на одноименной площади. О 'Кресте Бессилия', 'украшающем' эшафот на Лобной. О масляных фонарях, установленных в королевском дворце, в Белой, Купеческой и Ремесленной слободе.

Рассказывала подробно, эмоционально и очень интересно. Поэтому я почти сразу же забыл про окружающий меня мир и ушел в описываемое ею прошлое — к прадеду нынешнего короля, ударом кулака проломившему грудную клетку убийце, вооруженному отравленным ножом. К незадачливому изобретателю одного из самых страшных пыточных устройств Горгота, закончившему свою жизнь в 'объятиях' собственноручно сделанного 'Креста'. К купцу, получившему титул 'Светоносный' задолго до пророка Аллаяра.

Последнюю историю — о незадачливом шуте Проньке Большеголовом, умудрившемся сломать руки обоим сыновьям Гварала первого Неистового — она рассказывала в лицах. Изображая то короля, то его сыновей, то шута. И делала это с такой душой, что я увидел эту картину и, не удержавшись, расхохотался.

Баронесса прервалась на полуслове и, пристально глядя мне в глаза, выдохнула:

— Света в тебе намного больше, чем в любом из монахов Ордена Вседержителя! Просто не каждому дано его увидеть...

Мне стало не по себе. И не из-за ее слов — просто я вдруг почувствовал, что лед, сковывавший мою душу все эти годы, куда-то исчез. А вместе с ним куда-то пропали и воспоминания, почти безостановочно терзавшие мое сердце...

Почувствовав мое смятение, леди Мэйнария ласково прикоснулась к моему плечу и... виновато вздохнула:

— Не обижайся на меня, ладно? Мне просто ужасно захотелось увидеть, как ты улыбаешься...

Пару десятков ударов сердца я вглядывался в ее лицо и искал хоть какие-то признаки неискренности или лукавства. И не нашел. А когда она подняла взгляд и посмотрела мне в глаза, я неожиданно для себя сказал ей спасибо...

— Спасибо, Мэй... — дернув меня за большой палец, улыбнулась она. — И перестань называть меня на 'вы'!

'Пятьдесят ударов батогами или усекновение языка...' — мелькнуло в голове.

Видимо, леди Мэйнария вспомнила то же самое, так как стрельнула взглядом в сторону Лобной площади и зябко поежилась:

— Но только не на улице, ладно?

Вместо ответа я подошел к двери лавки и потянул ее на себя:

— Прошу, ваша милость!

...Увидев родовое кольцо рода д'Атерн, портной, впавший в ступор при виде Бездушного, мгновенно пришел в себя и... забыл про мое существование — он дважды сложился в поясном поклоне, расплылся в ослепительной улыбке и сложил пухлые ручки на объемистом животе:

— Вседержитель смотрит на вас, ваша милость: вы пришли к человеку, который способен пошить для вас все, что угодно! Начиная от бального платья, в котором вы очаруете даже его величество короля Неддара, да хранит его Бог-Отец, и заканчивая нарядом для прогулок инкогнито, в котором вас не узнает даже родной отец...

При упоминании о погибшем отце леди Мэйнария закусила губу, потом тряхнула головой и улыбнулась:

— А этот самый человек умеет шить быстро?

Лаун Чернобородый затряс головой:

— Умеет, ваша милость: не далее, как прошлой осенью он сшил для графини Ирригард совершенно потрясающий охотничий костюм, всего за одну ночь!

Леди Мэйнария удовлетворенно улыбнулась и повернулась ко мне:

— Иди... Только ты там недолго, ладно?

Я кивнул, потом многозначительно посмотрел на двух дюжих мужиков с нашивками гильдии охранников, подпирающих стены по обе стороны от прилавка, и, дождавшись правильной реакции на свой взгляд, вышел на улицу...

...Без баронессы д'Атерн залитая солнцем улица показалась мне тусклой и холодной. А взгляды уставившихся на меня прохожих — в разы более ненавидящими, чем обычно. Мысленно усмехнувшись такому ощущению, я спустился с невысокого крыльца, мрачно зыркнул на недостаточно быстро посторонившегося мужика и побрел в сторону Черной Слободы — пристраивать кольца с ожерельями.

Первые минут десять отсутствие леди Мэйнарии было еще терпимым. А когда я свернул на улицу Висельников и наткнулся взглядом на рыжую шевелюру какой-то мордастой тетки, у меня оборвалось сердце — я явственно ощутил, что с каждым шагом удаляюсь от единственного человека, увидевшего во мне Свет. И пытающегося хоть как-то скрасить мое существование.

'Я недолго...' — переиначив ее просьбу, пообещал себе я, с трудом оторвал взгляд от рыжих волос и прибавил шагу...

...Увы, 'недолго' не получалось — во второй половине дня часть Ремесленной слободы, примыкающая к ярмарке, превращалась в одно сплошное людское море, и двигаться быстрее стиснутого заборами 'потока' было почти невозможно. Поэтому минут через десять непрестанной толкотни я почувствовал, что закипаю.

Меня бесило абсолютно все: телеги, которые приходилось обходить, старики и старухи, еле переставляющие ноги, отвращающие знаки, на которые я никогда не обращал внимания, и даже стражники: увидев мой посох, они окидывали взглядом толпу вокруг меня и, не найдя ни жертвы, ни ключа, равнодушно отводили взгляды! Тем самым напоминая мне о леди Мэйнарии и о том, что в мое отсутствие ее 'охраняют' люди, которые не имеют к ней никакого отношения!