— Нет, они у Лани. Это он придумал, чтобы мы ушли прямо из зала во время Совета. — кронпринц обхватил юношу за талию. — Чтобы мы могли поговорить прежде, чем ты решишь... Прежде чем отправишься к Элану. Ты его ведь выбрал?

— Гред, не спрашивай, — синь глаз тревожно задрожала, заливаясь весенними грозами. Руки обхватили шею фланка — мощную, сильную, — в то время как поток времени подхватил двух путешественников, чтобы понести дальше по туннелю в неизвестность.

— Я должен знать... Должен... — упрямо отозвался фланк. — Скажи, Льюис! Ты не любишь меня? Или ты сбежал потому, что я убийца? Потому что заслуживаю лишь презрения?

— Нет, это не так, — штиц отрицательно замотал головой. И темные волосы разметались над головой, как от сильного ветра, играя с завихрениям и зигзагами, с пересечениями линий, из которых складываются судьбы.

— Когда я увидел звезды, когда ты открылся мне до конца, когда твои предки смотрели на меня и шептали тебе, что я не заслуживаю...

— Гред... предки хотели, чтобы я оживил и дал шанс миру, маленькому миру, потерянному народу, но они не выбирают за меня любовь.

— Значит, ты любишь Элана? С первого момента ты говорил, намекал об этом, а я не слушал, да?

— Элан — он огромный и такой пушистый, как большой медведь. Он пришел и остался. Я хочу подарить ему счастье, потому что... Гред, он просто его заслужил.

— А ты? Не заслужил? Я не заслужил? — потемнел от боли фланк. — Какой ты глупый? Какой злой!

Фланк сжал за плечи свою добычу, подчиняясь ветру, заставлявшему ускорять кручение по черной воронке.

— Прошу, не спрашивай...

— Маленький штиц решил, что легко забыть... Не забыть, не исправить, не повернуть назад... — жаркие губы впились поцелуем отчаявшейся страсти в несчастного Льюиса, еще путавшегося между прошлым и будущим. Он отвечал... Словно не давал клятву верности, словно забыл, как прятался в маленькой квартирке и принимал знаки внимания бывшего боксера. Целовал лицо Греда, проваливаясь в бескрайние объятия врага.

Гром войны отступал все дальше, забывались лица родных, друзей, которые уже никогда не вернутся... Которые лежат в земле, превращаясь в новые звезды на небе, а затем падая на добрые ладони семенами возможных всходов.

Льюис прощался с несбывшейся мечтой, уступая долгу, а от того был еще слабее теперь в сильных руках своего единственного и такого смелого воина. Верил ему без остатка. Потому что не может обмануть тот, кто связывает между собой миры одними волосами — молодой эгрегор, верящий, что возможно противостоять линиям судьбы, которая разошлась порвавшейся бахромой ткани и никогда не будет залатана всевышним.

... Они упали в зеленую траву из образовавшейся черной дыры, покатились по ней, боясь разомкнуть объятия, брали все возможное. Кронпринц обнимал ладонями милое лицо, прекратив задавать вопросы и словно запоминая... Льюис гладил Греда по груди... Уговаривал не сердиться. Воин и его маленький агроном. Такие разные и такие одинаковые, как голубое небо незнакомой планеты, поражавшее чистотой, почти идеальной сферой, и девственная чистота высокой травы на незнакомой земле.

Мужчина подмял штица под себя, а тот поднял глаза к сини и глубине лазури.

— Ты подарил мне целый мир, — шепнул он. — Новый мир... Просто так...

— Да, — кивнул Гред, вслушиваясь в Льюиса, в хрупкое тело, улавливая, что в том бьется новая жизнь и дрожа от осознания, что, возможно, этот ребенок общий.

— Только мне нечего тебе дать... Гред, прости... Умоляю, позволь мне забыть тебя. Позволь начать новую страницу. — синие глаза наполнились слезами. Рвались на части струны души, вынужденной подчиниться законам предков. Фланк не может стать родичем. Слишком разные менталитеты у сеятеля и воина.

— Гред!!! — оклик звучал холодной пощечиной над парочкой. — Довольно уже валяться на земле. Вставайте! — сапоги Лани остановились буквально в нескольких шагах. Его аромат перебил цветение трав — сладковато-приторный, как сама смерть. — И ты, — презрительный тон, — Льюис, встань... Негоже принцу оправдываться за свои поступки и отсутствие сострадания.

Кронпринц поднял голову на золотоволосого сияющего ария, который теперь не скрывал своих огромных крыльев ауры, что раскидывались над полем сияющими бабочками. Вздохнул и отпустил штица. Да, фланк понимал, что мальчишка врет. Что на самом деле ищет причин отказаться, потому что боится оказаться слабее, боится подчиниться захватчику. Этот инстинкт вырабатывался годами, прорастал страхом во время войны.

"Растопчешь?" — спрашивали потемневшие глаза Греда. — "Так откажись при всех... при своем пушистом мягком Элане".

— Не смей оскорблять Льюиса... — огрызнулся кронпринц, понимая, чем заплатит сегодня арию, едва они останутся наедине — тот унижал, тот требовал подчиниться, он все равно возьмет свое. Да, уж лучше плен смерти и безволие, чем помнить о том, что каждую страницу жизни штиц напишет без него.

— Да? Ты считаешь так, мой раб? — усмехнулся Лани, помогая обескураженному штицу подняться и отряхивая от травы. — Так погляди на нового господина этих земель и поклонись ему как своему хозяину.

— Зачем? Не надо... — юноша покраснел смущенно и изумленно, оглядываясь вокруг. Как были похожи на Штицл поля до самого горизонта, где синеет лес. Как напоминал весь этот мираж родину, казалось, утерянную навечно.

— Есть уговор, есть расплата, — засмеялся жестко Лани. — Тебе — коробочка и планета. Мне — кронпринц, которого по приговору бы казнили в тот же день. — улыбчивый прищур. — Согласен, Льюис.

— Соглашайся! — с того края поля приближалась массивная фигура Элана. Великан шел размашисто, спешил, махал руками, ярился... ведь он ждал появления гостей совсем в другом месте. Лани утверждал, что так и будет. Коварным ариям никогда не следует доверять, особенно если они обещают манны небесные и поют что-то про всеобщее счастье. — Пусть катятся оба. Отдай семена, Лани. Отдай по-хорошему.

Хитрая золотоволосая бестия прищурилась, затем приподняла бровь и заулыбалась еще шире.

— Неужели ты думаешь, медвежонок, что сможешь со мной тягаться? Ты еще на поединок меня пригласи. — Лани щелчком в воздухе вызвал волну, которая сбила Элана с ног. -Когда общаешься с нами, проявляй уважение и терпение. И дело не в том, что хочу ли я отдать семена, а в том, что Льюис желает все и сразу, а так не бывает... Не так ли, мальчик?

Обращение к штицу заставило того еще сильнее смутиться. Он кинул умоляющий взгляд на бывшего боксера, находившегося в нескольких метрах от цели и теперь поднимавшегося из коленопреклоненного положения вверх.

— Да, так... Не вам судить меня. Вы любите Греда.

— Люблю? — Лани засмеялся. — Люблю... Конечно... Гред, расскажи, как я был твоим рабом и как ты стал моим. Два года унижений. Спираль в теле, которая делает тебя проституткой... Ну же, честный воин! Ты такую и Льюису поставил. Так умеют ли фланки испытывать чувства? Или мы для них способ нажиться?

Фланк, который теперь стоял, опустив голову с потухшими волосами, молчал.

— И ты еще думаешь о выборе, мальчик? Неужели тебя ничему не научил горький опыт? Неужели не твои предки требуют возмездия за пролитую кровь? Я и Вааль вложили столько сил в этот мир, в карман, где штицы обретут родину. Так что?

Всю речь ария Элан тупо молчал. Он так сильно удивился происходящему, что просто раскрыл рот. Там, в коридоре перед залом совета, сгриг даже подумать не мог, что обвораживающий мед обещаний, гипнотизирующая сила Лани приведут к такому результату. Кажется, арий подкрался со спины, прошептал слова успокоения, пообещал мир для штицев, уверял в лояльности... Скорее всего, это было влияние, пользование силой ауры, выпустившей волоски и запеленавшей Элана за несколько минут.

— Ты не лучше и не хуже, — синие глаза стали круглыми плошками боли. Взгляд перемещался с Элана на Греда и опять остановился на Лани. — Я не знаю, как ты заставляешь себе подчиняться... Но сейчас ты называл Греда рабом. Ты вынуждаешь его быть с тобой. Ты пользовался эти годы фланком, как способом для выживания... Тебе нравилось быть жертвой... — губы юноши задрожали.

Он готов был сорваться на слезы, броситься бежать прочь, но оказался почти сразу в объятиях Греда.

— Успокойся... Ты не обязан ему отвечать, — кронпринц покачал головой. — Подло, Лани. Очень подло. Ты сам просился ко мне после войны, хотел укрыться от Арга. Вы оба... Правду? Я скажу правду, только никто ведь не поверит. Вам нужны были достойные особи. Нужны, как для паразитов. Вы рыскали всегда по вселенной, пытаясь...

— Я не собираюсь слушать оскорбления, — разъярился Лани. — Льюис, решай, с кем остаешься. Тебе строить планету. Тебе и... с кем?

Штиц отрицательно замотал головой. Он слышал, как шуршит трава от шагов Элана, как тот наклоняется и заглядывает в лица обнявшейся парочки.

— Мы втроем будем строить, — рявкнул великан на Лани, поражая внезапностью выбора. — Отдай коробочку с семенами и ростки, которые мы прихватили с собой.

Арий засмеялся... Вот какая забавная штука — давление. Достаточно немного прикрикнуть и настоять на своем, как сразу против тебя объединяются и готовы уже творить новую историю вместе.

— Разве вы заслужили? — Лани продолжал насмехаться. — Чем это ты, Элан, выторговывал счастье? Что хвостиком носился за Льюисом или что хотел его купить?

— Отдай! — Гред вспыхнул алыми волосами, уже не сдерживаясь. — Я не уйду, если Льюис не прогонит. Я готов быть ему другом...

— Трогательно... Весьма! Так вот чего стоят обещания в верности у фланков. — золотоглазая бестия ликовала. Волосы ее стали еще ярче и светлее. — Теперь остается только сказать, что ариям тут не место... Что же, я свои условия сделки выполнил. — Лани вдруг развернулся на каблуках и шагнул прочь, чувствуя в спину взгляды трех пар глаз. — Завтра сюда прибудут корабли с твоими родичами, — сообщил он официально. — Мастер Элой желает вам счастья и выполнения всех пунктов договора. Оставайтесь вместе, голубки. Разбирайтесь между собой сами.

Черная дыра открылась, вновь пропуская в неизвестность опасного вампира, а Льюис впервые выдохнул. Прямо из ниоткуда — из воздуха — на ладони ему упала маленькая коробочка, которую недавно подменил Лани.

— Я высадил три тростника на краю поля, у леса, — сообщил удаляющийся голос. — Надеюсь, общие поиски объединят вас еще сильнее. Хотя... верится с трудом...

Глава Лиги начинал свой рабочий день ровно тогда, когда над главной планетой объединенной системы Шайлой всходило первое, малое солнце и приносило на улицы мегаполиса зеленовато-блеклый отсвет. Элой спускал ноги с кровати скорее автоматически, стопы касались плетеного коврика, который включался массируя нужные точки и создавая приятное ощущение. Мужчина старался не разбудить существо, которое было укрыто под теплыми перинами. Поднимался, принимал душ, просматривал первые доставленные отчеты, затем проверял график заседаний и встреч, выпивал бодрящего напитка и целовал выбившуюся из-под покрывала руку.

Прошел ровно год с того момента, как зале Совета на Свободной Лагуне, которая теперь вошла в Лигу как колония пропал главный обвиняемый и свидетель обвинения. Многие забыли о скандале. И не только потому, что молодой мастер постарался, а еще и потому, что поставки сырьевого тростника так и не прекратились.

Группа компаний "эланК" продавала через посредников достаточный объем, чтобы покрывать производство топлива и производить самое дорогое в мире лакомство.

Эти поставки покрывала и Флойя, заинтересованная, как никто другой в лояльности главного эвенла, который теперь закрепился на своем посту прочнее, чем всем предыдущие избранники. Его рейтинговая шкала постоянно держалась на почти девятой отметке из десяти. Государства стремительно начали тяготеть не к демократическому строю правления, поддавшись центробежной политике диктата, которую Мастер Элой пропагандировал теперь совершенно открыто. К тому же, военные силы Фланкии не отказались от прежних притязаний на торговые пути и усилили власть на прежде захваченных планетах. Поговаривали, что Арг заключил невыгодный для себя политический "брак" с самим дьяволом. Но император достаточно удовлетворил потребности фланков на следующие сто пятьдесят лет, обеспечив их господское существование и дав возможность паразитировать на других расах.

В самом выгодном положении теперь оказался тот самый дьявол, в лицо которого знали лишь приближенные советники и любовники. Впрочем, таковой у Элоя был всего лишь один.

— Я бы хотел небольшое окно ровно в три, после заседания, — сообщил глава Лиги своему виртуальному секретарю. — на полтора, а лучше два часа. Переведите все встречи на более позднее время, а лучше распределите на выходной или следующие дни. — он застегивал в это время тугой воротник простой рубашки. Серебристые пуговицы защелкивались одна за другой с легким звяканьем. Следом Элой выбрал галстук— шнурок, причесал волосы назад, словно оценивая, хорошо ли выглядит.

— Ровно в час у вас встреча с императором Аргом, — сообщил секретарь, расплываясь по стене прозрачным экраном. — Отменить?

— Да. — кивнул мастер, чуть склоняя голову набок и ослепительно улыбаясь отражению. — Поставки оружием и торговлю несанкционированную можно и отложить, — сам себе сообщил он. — Извинитесь перед его величеством, скажите, что я буду занят делами государственной важности. Назначьте время поближе... Через несколько дней, — Элой с волнение отметил, что в волосах появилась седина. А ведь всего-то и надо пройти процедуру омоложения.

— Какие-нибудь еще распоряжения? — электронный голос был предельно вежлив.

— Да, закажите самый лучший завтрак — фрукты там, сладости... Все, что понравится моему мальчику... И направьте запрос в магазин на эксклюзивное украшение... Последнее в коллекции. Подарок должен быть изящен и одновременно впечатлять.

Элой отправился обратно в спальню, тихо скользнул к кровати, укрывая одеялом свое сокровище, а затем отправился на первый совет. Часы работы ползли слишком медленно. Записка, пришедшая на трибуну от императора Арга выражала крайнее неудовольствие, но Элой попросил помощника уверить друга, что заминка не связана ни с какими политическими интригами. И на этот раз эвенл не лгал.

Он то и дело поглядывал на часы, взволнованно вздыхал, как перед первым свиданием, а когда на часах пробило без четверти час, поднялся и, попрощавшись с представителями других государств, не используя никаких извинений, направился к выходу из многоуровневого зала, на котором обсуждались общие вопросы. Впрочем, к такому поведению как послы, так и главы держав, давно привыкли. Элой вел весьма разнообразную политическую жизнь. Каждая минута дорога.

На этот раз путь был срезан малым коридором для обслуги. Здание правительства Лиги было устроено та, что большие коридоры оказывались гораздо длиннее служебных лестниц и переходов. Да и элита остановит обязательно — завяжет нужную или совершенно бесполезную беседу.