Долго ли я провела на Грани? Возможно день, возможно год. В этой бескрайней белизне не существовало времени, не было дня и ночи, этот мир застыл, став перевалочным пунктом между жизнью и вечным покоем. На Грань попадали после смерти, но перейти на другую ее сторону могли не все, именно поэтому по миру бродило столько неупокоенных душ. Там, за той чертой их ожидал вечный покой рядом с близкими, выбравшими эту судьбу, или же новое перерождение. Находясь здесь, я не раз ощущала тех, кто отжил свой срок, но они меня не видели без моего желания. Почувствовала и ту, что еще недавно использовала артефакт.
Она появилась здесь до меня и бродила по снегу, увязая в нем по пояс, замерзая и мучаясь. Грань отторгала эту душу, наказывала за жестокость, за желание обмануть богов. Поняв это, я ее встретила, впервые наслаждаясь чьим-то страхом. Я стояла на снегу, не провалившись ни на сантиметр, смотрела в ее полные ужаса глаза сверху вниз и молчала, ждала, пока осознает, кто я такая, поймет все, что сотворила.
— Простите... Простите меня!
— А у того ребенка, чей дар украла ты тоже попросила прощения? — тихо спросила, опустившись на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Не лги, что не знала, мне известно о тебе все.
— Он попросил... — плечи женщины поникли, и она заплакала, прижав ладони к лицу. — Сказал, что хочет от меня детей, но сам не способен, что болен... Я люблю его, люблю больше жизни. Он принял меня такой, не отвернулся, не побрезговал. А я... Мне не впервой спать с другими, так почему бы не порадовать любимого? Пусть у него не будет детей, но они будут у меня, мы вместе бы их растили, воспитывали. Он сам этого хотел!
— Он обманул тебя.
Глупая, какая же она глупая. Нет, я не права, эта женщина не была глупа, она просто любила и верила своему мужчине, а тот оказался мерзавцем. Дети? Болен? Ерунда.
— Если он просто хотел от тебя детей, то для чего понадобился артефакт? Ведь в нем заточен дар Потенциала, не так ли? — я знала, что ей это было известно. — Дар и жизнь маленькой девочки. Как думаешь, каким образом создаются такие вещицы? Для чего ему понадобились одаренные дети? Чтобы у них была хорошая судьба, отличная от вашей? Действительно в это веришь? Лично я убеждена, что мужчина, который по-настоящему любит свою женщину ни за что не попросит ее лечь под другого. А детишек можно просто взять с улицы или из приюта. Нет, милая, ему нужен был дар. Тебя бы одурманили, а потом сказали, что младенец не выжил.
— Не может быть... Это ложь! Ложь!
Страдание исказило лицо женщины, до которой только после смерти дошло, как страшна порой жизнь. Истинная грязь была не в притонах, не в пьянстве и разврате, настоящая гнусность в насилии над другими, в наслаждении чужой болью, в использовании того, кто искренне тебя любит. Даже убить можно по-разному. Можно просто оборвать жизнь, быстро и безболезненно, а можно предварительно долго издеваться, глумиться над беспомощной жертвой, упиваясь ее страданиями.
Я больше не злилась. Не на нее, не на ту, что в чем-то была так похожа на меня когда-то. Она просто любила и пыталась сделать счастливым своего мужчину, пусть таким недостойным способом. Но кто я такая, чтобы осуждать? Спасибо богам, мне не пришлось расти среди насильников, шлюх и разврата, я не знала той жизни, поэтому не могла ее судить. Эта душа заслужила новую жизнь, лучшую долю.
— Иди, — коснувшись ее щеки, улыбнулась я. — Все будет хорошо.
— А он? — в ее глазах застыла боль и обреченность. Все еще любила.
— Это зависит от него самого. От того, что толкнула его на это, и способен ли он на раскаяние.
— Вы его найдете? — страх в голосе женщины сменился грустью и пониманием.
— Не я, другие Хранители. Мои владения — Грань, его я встречу позже.
Она ушла по вновь затвердевшему под ногами снегу и растворилась в белоснежных просторах этого места. Не думала, что отпущу ее, когда еще недавно страстно желала уничтожить, но Кайллан прав, мы не только каратели, но и защитники, мы должны следить за порядком, а его не бывает без справедливости. Да, и не знала она о заточенной в артефакт душе, думала, дар просто отобрали и связали с артефактом, никого не убивая.
Вновь зов. Почему Аллан так волновался? Неужели нельзя было дать мне всего пару дней для отдыха? Ведь на Грани не нужен сон, а значит, не нужно было бояться очередного кошмара. Но оборотень не отставал, раз за разом напоминая о себе, и, в конце концов, мне пришлось сдаться. В последний раз проведя рукой по ледяной поверхности снега, я мысленно попрощалась со своими владениями, обещая, что непременно скоро появлюсь вновь, благо теперь я знала, как это сделать.
— Наконец-то!
Задушит. Не успела оказаться в собственной комнате, как меня крепко прижали к груди, уткнувшись лицом в волосы. Я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что из подобной хватки мне не вырваться, и просто позволила Аллану удостовериться, что все хорошо и Грань не вернула меня в прежнее состояние. Знала, что он больше всего боялся именно этого. Но к чему столь бурное проявление эмоций? Почему все никак не мог заставить себя разжать руки, и почему мне казалось, что этот крепкий мужчина сильно похудел за то время, что меня не было?
— Можешь уже меня отпустить, Аллан, — попыталась отстраниться. — Обещаю, что не исчезну.
— Ты хоть представляешь, как я переживал? — глухо протянул мужчина, не отпуская от себя.
— Я понимаю, что мы связаны, Аллан, но что могло измениться за пару дней? К тому же ты чувствовал мое состояние, мне необходим был отдых, и я его получила.
— Пару дней? — он наконец-то отстранился, вот только взгляд мне не понравился — столько злости, столько страха и волнения. — Тебя не было больше месяца, Меллани.
Месяц. Удивилась ли я? Нет. На Грани время идет совсем иначе, и я прекрасно понимала, когда решила остаться там, что расхождения не избежать, но конечно же не ожидала пропасть на несколько недель.
— Как много я пропустила?
— Закрытые Земли зачищены, — на миг в его взгляде мелькнуло странное выражение, но через секунду пропало.
Если бы не знала этого мужчину так хорошо, подумала бы, что он испугался воспоминаний. Но это невозможно. Чтобы тот, кто прошел через несколько войн и прожил более двухсот лет, мог чего-то испугаться? Нет. Только не этот оборотень.
— Я рад, что ты этого не видела.
— Я вполне спокойно отношусь к смертям. Сколько участников?
— В Харланде тринадцать и восемь из ближайших городов.
— Артефакты?
— Изъяты и ждут тебя, его светлость никому не позволил к ним прикоснуться кроме братьев. Я постоянно слышу их, Меллани, — вдруг хрипло произнес Аллан, опустившись на постель и закрыв лицо руками. — Больше двух десятков голосов. Это и есть мое наказание? За то, что не уберег Летти и вас с малышом.
— Твоя дочь здесь ни при чем, Аллан, — присев рядом, прикоснулась к руке, чувствуя его боль и сожаление. — Ты ничем не смог бы ей помочь. И это не наказание, а дар. Мы оба не уберегли своих детей, но можем помочь их душам стать свободными, можем подарить покой, и кто знает, возможно, когда-нибудь мы с ними еще встретимся.
— Давно ли ты стала такой рассудительной?
С облегчением увидев, что он начал приходит в себя, улыбнулась и прижалась к плечу. Мне нравился этот внешне суровый мужчина, иногда он напоминал старшего брата, иногда отца, а иногда заботливого дядюшку. Кого он видел во мне? Дочь? Его Летти погибла лет десять назад, гуляя в горах вместе с подругами — сорвалась со скалы и разбилась. Он до сих пор жалел, что позволил ей в тот день отправиться так далеко от дома. Где-то там, в Приграничье Темных Земель у него осталась жена и старший сын, вот только о возвращении домой Аллан не думал, не в силах даже дышать воздухом там, где уже не было его девочки. Я узнала об этом еще тогда, когда впервые просмотрела его судьбу, но сейчас он впервые сам заговорил о прошлом.
— Отец говорил, что я такая с самого рождения, — улыбнулась, желая подбодрить. — Я всегда олицетворяла здравомыслие и рассудительность, а Грей был мечтателем и балагуром.
— Ты вспоминаешь о них?
— Раньше нет, никогда, а теперь каждое утро.
— После кошмаров? Они приходят во сне?
— Не они, бывший супруг. И я еще не готова это обсуждать, Аллан.
— Извини, — теперь пришла его очередь, приобнимать меня за плечи, чтобы успокоить.
Вот только я и так была абсолютно спокойна. Я действительно стала думать о родителях, сестре, Грейсоне, тяжело не вспомнить прошлое, когда оно преследует тебя каждую ночь. Но вспоминать не хотелось. Отдельные события я легко могла извлечь из памяти и часами напролет анализировать, но не свои чувства в тот момент, не отношение к герцогу или родным. Просто не хотела. Они остались в прошлом, на Срединных Землях, они любили не меня — ту Меллани, которой я была раньше, ту Меллани, что ни за что не убила бы, что боялась мнения света, что всегда старалась жить в рамках дозволенного. Ту же, которой я стала, никто из них не знал и не узнает.
— Миледи, — тихий стук в дверь. — Миледи, вас просит спуститься его светлость, он будет ждать в кабинете.
Конечно же для Кайллана мое возвращение не могло остаться незамеченным.
— Ты со мной? — по привычке спросила у гончего и весьма удивилась, заметив отрицательное покачивание головой.
— Не на этот раз, — несколько странным тоном произнес Аллан. — Вам лучше поговорить наедине.
— Случилось что-то, чего я еще не знаю?
— Позже все покажу.
Ответ оборотня насторожил, но гадать, что же могло заставить его, впервые на моей памяти, остаться в комнате и не последовать за мной, не стала. Обещал показать, значит покажет. Идя по на удивление пустым коридорам, невольно поймала себя на мысли, что в замке что-то неуловимым образом изменилось. Слишком пустынно, слишком давящая напряженная атмосфера. Такого раньше не было.
— Меллани.
Остановилась, так и не дойдя до двери кабинета. Тироун. Огненоволосый дракон подпирал спиной одну из стен, явно дожидаясь моего прихода. Кто-то сообщил или сам почувствовал?
— Ваша светлость.
— Зови меня Роуном, — поморщился мужчина, отстранившись от холодного камня и направившись ко мне.
— Боюсь это невозможно, ваша светлость, у нас не те отношения, чтобы обращаться друг к другу по имени.
— Ты Хранительница.
— Знаю. И вы тоже.
— Я не знал, — с удивлением расслышала в его голосе искреннее раскаяние.
— Понимаю.
— Я повел себя отвратительно, Меллани, — он словно не слышал моих слов про имена. — Признаю это и прошу принять мои искренние извинения.
— Извинения приняты, ваша светлость, а теперь, если вы позволите, меня ждет Кайллан.
— Его называешь по имени? — вдруг тепло улыбнулся тот, кто еще недавно смотрел на меня с любой злобой.
— Только за глаза. Так я могу пройти?
— Как же вы оба похожи, — раздраженно хмыкнул мужчина и посторонился, пропуская вперед.
— Боюсь, что внешне я больше похожа на Даррена.
— Не удивительно, учитывая, что Грань создала его мать, — усмехнулся Роун, пристроившись рядом и провожая меня к Хранителю.
— Правда?
— Ты не знала? Пообщайся с ним, возможно познакомишься с создательницей.
— Буду иметь в виду, благодарю.
— Меллани, — внезапно остановившись, он придержал меня за локоть, заставив обернуться и встретиться взглядом с ярко-рыжими глазами, в которых плескалась вина и беспокойство. — Я знаю, что ты кое-что увидела. Я не собираюсь оправдывать свое поведение, просто хочу, чтобы ты знала. За всю бесконечно-долгую жизнь у Хранителей может быть лишь одна пара, одна избранница, с которой он может разделить судьбу. Стоит ей лишь появиться рядом, мы почувствуем, выделим из толпы и полюбим. Сразу же. Для нас не существует таких понятий, как "присмотреться" и "проверить чувства", мы просто не можем ее не любить. Наша пара это наша жизнь, не меньше, она одна на все миры, та, без кого мы, в конце концов, сходим с ума. Но проблема в том, что это у нас нет выбора, а у них есть. Это они для нас единственные, в их же судьбе могут быть другие мужчины. Моя пара выбрала другого.
— Хотите, чтобы я вас пожалела? — я абсолютно не понимала, для чего он все это мне рассказывал.
— Хочу, чтобы ты была с ним помягче, — грустно улыбнулся дракон. — Ему и так пришлось убить более тридцати своих жителей, а они для нас, как дети. Да и тебя рядом не было целый месяц.
— Но...
— Ты ведь знаешь, как проходила зачистка в Темных Землях.
Знала. Значит, погибли не только виновные, но и их семьи. Но при чем здесь я? Входя в кабинет Хранителя, ничего хорошего увидеть уже не надеялась, однако за время моего отсутствия ничего не изменилось, Кайллан сидел на уже привычном мне месте — за письменным столом. Вот только взгляд его меня насторожил. Целая гамма чувств, так не свойственных этому ледяному дракону. Перед глазами встал образ женщины, которую незаслуженно лишила посмертия, и мне стала понятна боль, отражавшаяся в этих потемневших грозовых омутах, но объяснить радость, облегчение и нежность не смогла. Не могло же это быть реакцией на мое появление.
— Мне жаль, что все так случилось, — вместо приветствия произнесла я, проходя ближе и опускаясь в глубокое кресло напротив.
— Я почему-то был уверен, что никто из проживающих на моих Землях в этом не участвовал, — тихо ответил мужчина, не водя с меня взгляда.
— Почему?
— Власть, Мел, обычно именно она толкает на подобные замыслы, но какую власть имеют те, кто переступил закон и нашел пристанище среди себе подобных?
— Мне жаль.
— Рад, что ты вернулась. Выпьешь что-нибудь?
Только сейчас я заметила зажатый в его руке бокал с рубиново-красной жидкостью.
— Вино? Было бы неплохо.
Поднявшись, Кайллан взял с невысокого столика запечатанную бутылку, привлекая мое внимание к трем уже пустым. Сколько он сегодня выпил? Что удивительно, захмелевшим мужчина не выглядел.
— Извини за поведение Тироуна, больше подобного не повторится, — произнес, стоя ко мне спиной и наполняя бокал.
— Мне уже довелось с ним поговорить.
На миг он замер, а потом подчеркнуто медленно поставил вино, но не обернулся, застыв напротив окна.
— И что он тебе сказал?
— Извинился, — почему он был так напряжен? — А что он должен был мне сказать?
— Ничего. Держи.
На мгновение наши пальцы соприкоснулись, когда Хранитель передал бокал, и я заметила, как сильнее потемнел его взгляд, а скулы заострились, словно он испытывал сильнейшую боль.
— Ваша светлость?
— Назови меня по имени.
— Но...
— Пожалуйста, Меллани, — наклонившись, он уперся руками в подлокотники кресла, лишив меня возможности подняться. — Только сегодня.
— Решили давить на жалость? — отодвинулась подальше и, не отводя взгляда, устроила голову на высокой спинке.
— Я похож на того, кто нуждается в жалости?
Нет, не похож. Скорее на того, кому нужна поддержка. Но этого я ему не сказала, внимательно разглядывая снизу вверх и отмечая то, чего не заметила раньше. Например, осунувшееся лицо и темные круги под глазами, а еще безграничную тоску и одиночество во взгляде. Сколько ему пришлось пережить? Сколько пришлось перенести, не надеясь на одобрение и ласковое слово? Почему я вообще думала об этом? Не знаю. Но как же нестерпимо хотелось прикоснуться к его щеке и сказать, что все будет хорошо, что он поступил правильно, что мы обязательно со всем справимся. Как же глупо с моей стороны желать облегчить переживания этого древнего существа. Глупо. Но я все же желала. Я вообще чувствовала себя странно в его обществе, ловила на несвойственных себе мыслях. Именно он пробудил меня после пятимесячного ледяного сна, так почему же я чувствовала неловкость от того, что хотела ему помочь?
