Тем не менее, нам прилично заплатили. В купе с награбленным, которое никто не собирался у нас экспроприировать, куш получался очень и очень неплохим. Конечно, что-то ушло и другим задействованным в этой операции людям. Но моей доли вполне хватало на то, чтобы безбедно прожить всю жизнь в любом городе Алерии.
Меня поразило то, с какой легкостью мне разрешили провернуть всю эту схему. Ясное дело, что я переступал закон, и за это меня имели полное право вздернуть, и все же мне без вопросов разрешили провернуть дело и обеспечили поддержку.
Свою часть добычи я пока запрятал в надежном месте в лесах южнее Аррасса, а сам, когда улеглась шумиха, двинулся в Академию.
Было непривычно встретить Корпина, вернее Пиркона Симинальского ("Симиналь" — это небольшая деревенька на юге, однако слово близко по звучанию со словом означающим "жизнь") в его кабинете в Академии.
— Нда... На бравого бандюка ты совсем не похож — протянул тот, едва захлопнулась дверь — тут можешь спокойно говорить.
— А должен?
— В том отряде как-то веселее было, без формальностей... А сейчас встретились две академические крысы и вот раскланиваются! Ладно, тебе спасибо что молодость бурную дал вспомнить.
— В общем, тут вся твоя доля, Корпин. Еле дотащил.
— Скинь в угол, потом рассмотрю.
— Молодость?
— А ты думал я так прямо сразу в профессора усатые подался? — хмыкнул Пиркон — надо же где-то было удаль молодецкую подусмирить. От нас с Чарфе тогда все внутренние моря выли, хехе.
— Никогда бы не подумал.
— Просто мы умели отличиться, и знали кого грабить. В итоге нам даже спасибо сказали. Достойный ученик своего учителя.
Эти слова меня окончательно вогнали в ступор.
— Ладно, не задерживаю — улыбнулся тот, а потом добавил шепотом — Если, того, дельце выгодное будет, вроде этого, ты думаю знаешь где меня искать. Я никогда не буду против тряхнуть стариной еще раз.
Вышел из кабинета Корпина, вернее Пиркона (тоже мне любитель переставить буквы местами) я в не то чтобы ошеломленным, но изрядно, да простят мне нелитературное выражение, прифигевшим.
* * *
Алексей ударил рукой по столу. Шла вторая неделя, как уже не было ни единого продвижения в деле поиска его брата. Все нити вели в никуда, а информаторы в криминальной среде молчали, словно рыбы. Точнее нет, они не молчали, сообщали как положено новости, мол де в химках скоро опять разборка братков будет, но ничего, что могло бы даже отдаленно связать с пропажей Игоря.
Ко всему прочему эта тварь жуткая, которую он пристрелил у себя дома. Как показало вскрытие, у этой твари четыре сердца, состав крови здорово отличается от того, что встречается среди остальных живых существ, а убили его не пули, которые в него выпустил Алексей, а капельки масла на них, которые вызвали какую-то химическую реакцию смешавшись с кровью твари. Но, что самое интересное, маслом этим, судя по всему растительного происхождения, никогда не смазывают оружие, а оказалось оно именно на патронах в обойме его табельного пистолета в тот день. Почему?
На этот вопрос не было ответа. Доброжелатель? Тогда кто? Катерину и так с пристрастием допросили, но она не в курсе — сейчас пошла в палеонтологический музей с распечатками скелета твари искать совпадение. Может и в правду динозавр какой вылез...
Алексей отвлекся и вновь взглянул на расчерченную перед ним схему. Ничего, что помогло бы напасть на след брата. А тем временем и без того не шибко горячий след стремительно остывает, если уже не остыл и вскоре, если уже не сейчас дело могут отложить в сторону — криминал-то не дремлет...
* * *
Сломался!
Я прекрасно знал, что предел наступит рано или поздно, но не ожидал, что он наступит так поздно и будет таким жутким. Человеческий мозг не может постоянно впитывать знания, как делал мой и рано или поздно должен сработать ограничитель. Особенно если кроме учебы нет ничего: и на охоту боязно выбраться. У меня (да и не только у меня) было серьезное подозрение, что прихвостни инквизиции в курсе того, кто был главарем банды. Семи пядей во лбу не требуется: отсутствуют только доказательства — иначе бы меня схватили. Силиара в Академии больше нет, других любителей фехтовать я не знаю, так что остался я еще и без тренировок, балы игнорировал боясь за Инвил. После того, что я узнал от Иллиала, я за нее боялся вдвойне. В итоге только и делал в результате, что учил все подряд, ночами сидел в склепе. И лишь иногда, загримировавшись под старика бомжеватого вида выходил погулять по Аррассу. Я даже имя придумал этой своей личине — Килиндир.
Единственный, кто понял все сразу, едва увидел мой, впервые неудовлетворительный результат по "устройству мира", был Чарфе Остаронский. Он мне сразу тогда сказал:
— Даю тебе недельку, езжай-ка ты отдохни, только не на трупов охотится, а куда-нибудь в леса на Юг, подальше от Инквизиторов и нежити, где можно просто отдохнуть.
А почему бы и нет? Осень минула, за ней прошла и зима с двумя третьими весны. Сейчас "месяц нового рождения" если дословно переводить с алерийского. Погода стоит очень теплая, даже по ночам.
В лесах южнее Аррасса осталась мое небольшое пристанище, где я отсиживался, пока утихнет шумиха в связи с последней проделкой Соловья, прежде чем вернулся в Академию. Почему бы не нагрянуть туда? Заодно и проверю не наткнулся ли кто на спрятанное мною там сокровище.
Я забрал Атома, взял с собой плеер, диски, пару книг историческо-развлекательного характера, так как учебники по каким-либо точным наукам Чарфе не запретил строго настрого брать. Непосредственно перед отъездом случайно пересекся с Инвил, которой, таки, открыл причину и цель своего отъезда.
Ну и, конечно же, я взял с собой арбалет и клинки, оба комплекта. Тренироваться будет не с кем, да и не шибко надо — парочка упражнений в день должны поддержать боеспособность тела.
Я взглянул на себя в зеркало. Черный наряд только подчеркивал худобу, делая меня похожим на скелета в балахоне. Отлично! Капюшон на голову и косу в руки только осталось взять... жаль только тут этот образ смерти не используется: тут смерть в искусстве рисуют как молодую даму в красных одеждах с кубком красного, как кровь, дымящегося яда.
Весь этот прикид я сменил перед отъездом на потрепанную, видавшую виды одежду.
Уехал я из Аррасса, как всегда ночью, двинулся практически сразу по бездорожью и вскоре свернул на памятную лесную тропу. К полудню следующего дня я уже был на месте: толстый пустой ствол "деверона", вход сверху и маленькая комнатушка внутри, обставленная самодельной мебелью: подобие письменного стола и кровать в виде спального мешка. Что ж, приведем это все в порядок, но потом.
Я взобрался на ветки дерева и разлегся на их густом переплетении, словно на гамаке. Солнце приятно согревало, и я невольно задремал. Наверное, впервые за все время в этом мире я почувствовал полное умиротворение, и впервые не хотелось ни о чем думать, а просто спокойно задремать...
Очнулся я уже под вечер от того, что стало прохладно. Я спрыгнул вниз, рядом со своим "домом" и сосредоточился. Перераспределить немного тепло в воздухе труда теперь не составило, и я согрелся. Солнечный хрусталь остался внутри, лезть за ним не хотелось, поэтому я опять таки воспользовался Даром и, опять таки банальным перераспределением тепла заставил возникнуть в воздухе небольшой светящийся шарик.
Атом справлял трапезу неподалеку, сразу целой семейкой мелких грызунов.
С холма открывался отличный вид на Арринасские леса. Их границу можно всегда легко определить по оттенку зелени днем и по наличию едва заметных зеленоватых огоньков в листве — какой-то особый вид светлячков, обитающих исключительно в тех лесах.
— Алькор — от неожиданности я дернулся, ослабил хватку и маленький светящийся шарик с тихим хлопком лопнул, обдав меня жаром.
— Инвил? Что ты тут делаешь?
— Узнала что ты поехал развеяться и тоже отпросилась. Поехала не таясь домой северной дорогой, а потом через родные леса к тебе. Пришлось порыскать, так как следы ты заметать умеешь, но я тебя таки нашла — она весело рассмеялась зажгла целую систему из трех разноцветных огоньков, причудливо вращавшихся и соединенных тончайшими нитями и присела рядом.
— Почему тебя не было на последних балах?
— Инквизиция. Уже не знаю как они надумают меня подставить на этот раз.
— Но меня-то они не тронут! Сам знаешь, какими проблемами это чревато для Биллига со стороны лесного народа.
— Знаю. Но сомневаюсь, что это их остановит. Дураку закон не писан, как говорят у меня на родине. Думаю, про Соловья-то ты знаешь уже?
— Тот бандит, что здорово досадил инквизиторам и неплохо на этом нажился? Говорят освободил приговоренных и хорошо заработал продав их работорговцам Побережья.
— Он стоит перед тобой.
— Что? Хм, но тогда все ясно... То есть ты таки нашел способ помочь Ирви...
— Правильно. про продажу работорговцам, думаю, понимаешь, что это просто блеф, чтобы запутать инквизицию.
— Но драка с Силиаром из-за которой его исключили... Кто же это тогда был?
— Племянник, если не изменяет память, Чарфе. Он меня подменял. Надеюсь, тебе ничего не наговорил?
— Да нет, избегал меня, боялся как огня.
— Исключение Силиара — тоже театр, организованный по моей просьбе. Я должен был обезопасить друзей. Он и Ирви учатся и живут теперь далеко от Аррасса, под другими именами. Чарфе организовал. Я спрашивал по поводу тебя, но меня убедили что с тобой инквизиторы не рискнут связываться. Однако, я таки решил, что на балах мне лучше не появляться и вообще будет лучше для тебя, если нас не будут часто видеть вместе.
— Но помимо меня, Ирви и Силиара у тебя ведь очень много друзей да и просто знакомых в Академии.
— К ним не прицепяться. Будь уверена. Ирви нажила себе много врагов своим характером и нежеланием подчиняться общим нормам. Такой уж у нее характер, что она все сделает по своему. Друзей у нее немного. Силиар вообще тяжело с людьми сходиться и поэтому друзей у него тоже немного.
— То есть, исходя из этого ты и решил кого скорее всего выберут в качестве следующей приманки?
— Именно. И за тебя я все-таки боюсь.
— Не надо. Они совершенно правы. Инквизиция действительно не будет со мной связываться.
Мы посидели некоторое время, поговорили о всяких мелочах, потом Инвил неожиданно попросила меня следовать за ней.
Вставать с теплого насиженного места было, честно говоря, лень, но и не последовать за ней я не мог. Атом опять поймал себе опять каких-то грызунов, которыми лакомился, и за него я мог не волноваться: в конце концов, дикие ворлаки это одни из основных хищников Алерии и они сами могут о себе позаботиться.
Через некоторое время мы подошли к границе Арринасских лесов. "Ар ринас", дословно "за горой". Эти места пришедший сюда лесной народ облюбовал неспроста. Привезенные с родины культуры растений были слишком теплолюбивы, не переносят холодного ветра, а тут огромная гора закрывает их от холодных ветров дующих с внутренних морей, да и из-за Южных гор, из пустыни, нет нет, да дойдет порыв теплого ветерка. Сотни лет назад предки нынешних лесных людей пришли откуда-то с севера, буквально прорвавшись, с большими потерями сквозь племена каннибалов населявших тогда большую часть нынешних Алерийских земель. А тут, встретив вполне дружелюбное население тогда зарождавшейся империи и найдя удобное место решили обосноваться.
В общем привезенные растения прижились здесь, в ветровой тени Аррасской горы, великолепно и с тех пор вытеснили отсюда всю исконную флору в купе с фауной. Секреты своих растений лесной народ не раскрывает, хотя охотно помогает приручать и изменять исконно Алерийскую растительность. Можно сказать, что вся кафедра растеневедения, или биологии, переводите как хотите, держится на них.
Откуда пришел лесной народ — не знают даже историки этого народа. Известно что они пришли с севера, из-за "Проклятых Гор", буквально прорвавшись через поселения племен, населявших тогда эти обширные земли. Но, учитывая теплолюбивость их растений, которые с большим трудом прижились даже в мягком Алерийском климате едва ли тундра была некогда их домом.
Непосредственно в леса мы не пошли, а дошли только до достаточно укромно расположенной поляны. Инвил коснулась рукой травы, и я ощутил, где-то на границе ощущений укол... Она использует Дар!
Высокая же, по колено трава, повинуясь ее мысленному приказу, дернулась и пошла волнами. Про полуразумные растения этих лесов я знал только понаслышке, и то в основном слухи, смешанные с суеверным страхом. Всем известно, что тут гостям не всегда рады и многие деревья не откажутся перекусить заплутавшим путником. Да и травы тут не безобидные, тоже мясо любят и даже мертвяками не брезгуют. "Толстяки", ведь созданы как раз при помощи знаний лесного народа!
Однако единственное что спасает Алерию от массового засилья этих столь необычных, и весьма прожорливых растений это, наверное, климат. Растения эти очень не любят ветра, особенно холодного, и без того весьма и весьма тяжело переживают зимние месяцы.
— Что это за место?
— Поляна советов. Пока мы здесь Эссиириму, вот эта трава, никого не подпустит близко. Эти поляны разбросаны по лесам в большом количестве и используются, когда надо чтобы никто не подслушал сказанное.
— Хм... То есть?
— Если кто попытается к нам пройти это растение его сначала предупредит тем, что будет мешать идти, резать ноги. Если попытается прорваться — может и убить.
— Зачем мы здесь? — спросил я, хотя ответ уже знал, едва взглянув в ее глаза. Иллиал был прав.
Дальнейшее признание я даже не услышал — только осознал смысл. В голове, вопреки всему сразу завертелись мысли. Инвил сделала свой выбор, а раз так изменить его уже не сможет. Просьба брата присмотреть за мной, привела ее в эту ловушку.
Прислушавшись к себе, я понял, что в большей части вина моего недавнего срыва не столько в одиночестве — сколько, наверное, даже в большей части разлуки с ней.
Конечно же я не смог ей сказать "нет", да и не хотел. Я был не настолько глуп, чтобы обманывать себя и ее, пытаясь отрицать очевидное. И сейчас, мне было плевать на последствия.
Теплая ночь, звездное небо...
Надо ли говорить, что это одно из тех событий, которое впечатывается в память и остается с человеком на всю жизнь? Думаю, что это лишнее...
* * *
Что-что, а любовь явно не вписывалась в мои планы. Следовательно, пришлось их менять. Кардинально. Всю свою жизнь в этом мире я, грубо говоря, отвечал только за свою шкуру, и это меня устраивало. И даже если под Аррассом появятся в один прекрасный день некроманты с армией нежити, у меня был готов маршрут отхода на тот случай, если станет ясно, что победы не видать. Другое дело не факт, что у меня хватит наглости податься в дезертиры.
Однако, стоило мне взять ответственность отвечать за другого человека, Марию, мою соотечественницу и я позорно провалился. Совершил ошибку, подумал только о себе, доверился слепой ярости клинков и теперь кусаю локти. Подобных ошибок надо не допускать вновь. И с эгоизмом тоже придется завязывать. Хотя, помня Колизей, Соловья... Да и то памятное спасение девочки под Осграви, когда я получил клинки, у меня возникали серьезные подозрения, что как бы я не пытался строить из себя циничного эгосиста — выходило плохо.
