| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но что бы добраться до железнодорожной станции пришлось сначала выехать на набережную города, а только потом, обогнув гору Перепелиную с юга, вдоль бухты выехать на улицу, ведущую к железнодорожной станции. И когда маршал вышел на перрон железнодорожной станции, то увидел, что, ревя моторами, самоходки уже съезжали с платформ эшелона. Причём всё происходило под руководством майора. Как оказалось, в Порт-Артур, прибыл эшелон триста девяностого гвардейского самоходного полка, пятого гвардейского Сталинградско-Киевского танкового корпуса, майора Проскурякова. Из состава шестой гвардейской танковой армии. И сказать, что майор, увидев маршала, удивился, это было ничего не сказать. Он сразу в это не поверил, что видит в этом городе советского маршала, но быстро пришёл в себя и чётко доложил, что за полк первым прибыл в бывшую крепость. И поздравив майора, со вступлением в Порт-Артур, и пожелав ему успешного выполнения боевой задачи, маршал распорядился подогнать одну батарею самоходных установок на позиции батареи Электрический Утёс, для салюта по случаю прихода кораблей Тихоокеанского флота в гавань Порт-Артура. Добавив, что в остальном полку надлежит выполнять ранее поставленную командованием задачу.
Но сразу выполнить боевую задачу полку не получилось. Самоходные установки только формировали походную колонну на привокзальной улице, как к головной самоходной установке подбежал сухонький, седой старичок, в одеяниях священника Русской Православной церкви, и который, обхватив ствол орудия головной САУ, разрыдался, приговаривая при этом:
— Как же долго я вас ждал.
Как оказалось, это был священник православного храма в Дальнем. Единственный, из оставшихся, со времён обороны Порт-Артура, русских жителей Квантунского полуострова. Японцы запрещали ему жить в Порт-Артуре. Но разрешали быть наездами, присматривая за русским кладбищем в городе и часовенки при нём. Но узнав, что в Порт-Артуре появились русские солдаты, он тут же, по приморской, южной дороге, отправился в старую русскую крепость. И этот разговор слушали бойцы и командиры полка. После чего маршал и попросил священника показать бойцам и командирам памятные места в бывшей русской крепости. Ну и потом, вместе с ним, встретить прибытие кораблей в гавань, которое он ожидал в момент наибольшего прилива. Пообещав прислать за ним, в часовню, адъютанта с автомобилем. А потом полк начал свой марш, с развёрнутым красным знаменем над головной машиной. И проезжая мимо, стоявших рядом, и отдающим им честь, советского маршала и русского священника. При этом последний стоял, с высоко поднятым православным крестом и благословлял, проходившие мимо него, боевые машины. И Ворошилов понял, что если и имело место примирения красных и белых, то только в такие моменты. Когда они оказывались по одну сторону баррикад против общего врага.
После чего, оставив священника возле вокзала города, Ворошилов направился к бывшему дворцу наместника. Который планировал использовать, пока он будет находиться в Порт-Артуре. Благо сам дворец находился не очень-то и далеко. Практически у подножья Перепелиной горы. Между ней и Западным бассейном гавани. Буквально через дорогу от самого большого дока военно-морской базы. Где он и принял капитуляцию десятитысячного гарнизона Порт-Артура. При этом японский генерал, протянул своё оружие, пусть и в ножнах, маршалу лезвием в его сторону, держа рукоять под правую руку. Что по японской традиции является серьёзнейшим оскорблением, но Ворошилов, прежде чем принять оружие покачал головой и настоял на том, чтобы оружие, в своих руках, японец переложил рукоятью под левую руку. И повернув клинок обухом к себе. При этом в глазах японца на мгновение вспыхнула ярость, но на его лице не дрогнул ни один мускул. И он, выполнив пожелания Ворошилова, с поклоном протянул своё оружие советскому маршалу, который склонив голову несколько выше, чем это сделал японец, показывая этим, что он выше его, принял оружие японского генерала. Уточнив не является ли клинок родовым. И узнав, что это действительно родовой клинок, которому была придан уставной внешний вид, то разрешил забрать оружие у своего адъютанта. Вызвав. у японца, уже искренний, уважительный поклон и устные благодарности. Ну и заодно уточнил у командовавшего морскими десантниками капитан-лейтенанта о том, что получилось захватить в гавани. С учётом трофеев в Дальнем, которые приказал уточнить, связавшись с десантниками в этом городе. Особенно маршала интересовали плавательные средства способные выйти в море. И как оказалось, что трофеями советских моряков, помимо обычных портовых средств, стали только два небольших корабля из флота Маньчжоу-Го. Которые маршал сразу же приказал включить в состав советского флота под названиями 'Ветер' и 'Штиль'[17]. И подготовить их к немедленному выходу в море. А также за счёт имевшихся в городе десантников, из числа моряков, подготовить для всего, что может выйти в море, экипажи. Причём срок готовности, к выходу этих плавающих средств в море, маршал назначил на завтрашний вечер.
Ещё одним вопросом, которым маршал озадачил морского офицера, стала безопасность прибытия кораблей в гавань военно-морской базы, которая могла быть прикрыта не только уже занятыми десантниками береговыми батареями, но и минными заграждениями. Но как оказалось, все документы штаба морской базы японцев, были захвачены в полном порядке. Что позволило определить ориентиры для безопасных проходов. Причём не только в Порт-Артур, но и в Дальний. И озадачив капитан-лейтенанта организацией передачи информации на корабли, которые, по представлениям маршала, должны были подойти к входу в гавань в момент пика прилива. После чего отпустил флотского офицера. Благо приближалось время этого самого вечернего прилива. А время, это тоже необходимый ресурс. Который необходимо всегда учитывать.
И в своей оценке маршал не ошибся. После начала прилива, когда высыхающая в отлив часть гавани начала заполняться водой маршалу сообщили о подходе кораблей Тихоокеанского флота. И отослав автомобиль за священником маршал направился к входу в гавань. Благо тут необходимо только пройти ковш Восточного бассейна гавани. И выйти на склон Золотой горы обращённой к выходу в гавань. Куда японский вездеход и подвёз русского православного священника. И, в общем, получилось организовать торжественный вход кораблей в гавань. Над Золотой Горой реял советский военно-морской флаг. С позиций батареи Электрический Утёс гремели залпы салюта из орудий самоходных установок. Над одной, из которых, реял флаг их полка. А рядом стояла группа советских офицеров, отдавая честь входящим в гавань, под музыку, которую играли оркестры на крейсерах, песни о 'Варяге', кораблям. С торжественно построенным, у бортов кораблей, морякам. А священник, подняв над головой православный крест и осеняя, входящие в гавань, корабли крёстным знамением, с благоговением читал названия проходивших мимо него кораблей:
— 'Варяг'! 'Адмирал Макаров'! 'Страшный'! 'Стерегущий'!
При этом Ворошилов посмотрев в сторону батареи Электрический Утёс произнёс:
— Пожалуй надо будет установить на батареи ту десятидюймовую пушку, что японцы сохранили в своём музее, на Перепелиной горе. А на её место в музее поставить тот ствол двадцатиодносантиметровую пушки, что стоит памятником, на дороге на гору. Как никак это она пугала адмирала Того, будучи установленной на горе Ляотешань.
8
Вообще находясь в Порт-Артуре, Ворошилов осознал всю значимость владения этой позицией. Несмотря на все её недостатки, как военно-морской базы. Так как Порт-Артур оказался как бы в центре происходящих событий. И это позволяло контролировать из него достаточно обширные пространства, включавшие в себя не только Маньчжурию, но и Корею, Жёлтое море и северо-восточный Китай. Что и привело к тому, что Ворошилов именно Порт-Артур сделал своей резиденцией и решал, оттуда, все текущие вопросы. Которые можно было разделить на три направления. И первым направлением деятельности был именно атомный проект. Точнее поиск потерянных американцами ядерных бомб. Где главную роль отводилась силам флота. И совещание по этому вопросу, причём с участием, как флота, так и служб безопасности, произошло на следующее утро, по входу крейсеров в гавань Порт-Артура. При этом на флот, Ворошилов предполагал возложить техническое обеспечение, в поисках. А на службы безопасности предполагалось возложить информационное обеспечение поисков. В частности, по сбору информации. Но стоило Ворошилову только заикнуться о том, что офицерам 'СМЕРШа' необходимо заняться сбором информации, у местного населения, по поводу мест падения, в предполагаемые дни, в воды, как Западно-Корейского залива, так и Цусимского пролива, самолётов или других объектов. На что присутствовавший, на совещании офицер от 'СМЕРШ-а' усмехнувшись и с видом, что не учите учёного, доложил известные места падения самолётов в интересующие дни в обеих, интересующих маршала, районах. И Ворошилов поставил задачу командованию флота, используя все возможности, в том числе используя и все захваченные суда, включая и трофейные сторожевые корабли 'Ветер' и 'Штиль', обеспечив их экипажами, заняться поисками. Причём выход этих средств в море, включая и катера с кораблей, обеспечить вечером этого дня. Что бы с рассветом следующего дня начать поиски. Так как Ворошилов ожидает, что и американцы начнут свои поиски, причём в ближайшее время. Что бы успеть найти бомбы раньше своих советских конкурентов. И не позволить СССР заполучить заряды этих бомб.
Вторым же направлением деятельности Ворошилова стала деятельность войск. Причём как флота, так и армии. Настаивая не только на полное занятие Кореи и Цусимских островов, но и на как можно дальше продвижение, в глубину Китая, группы маршала Чойбалсана. Состоявшей из Конно-механизированной группы и семнадцатой советской армии. И этой группе маршал Ворошилов предписывал пройти, через занятые китайскими коммунистами районы, до встречи с войсками гоминьдана. По дороге принимая капитуляцию японских войск и войск китайских коллаборационистов. Отправляя и тех, и тех, в район Пекина. Используя трофеи, как для своих нужд, так и для передачи их частям китайских коммунистов. Дабы дать возможность, после того как японцы официально подпишут капитуляцию, время и возможность китайской Красной Армии сорганизоваться и подготовиться к противостоянию с китайскими националистами. Для этих же целей и были высажены десанты, сначала воздушные, а потом к ним на помощь были морем переброшены как части морской пехоты, так и армейские части, на острова Мяо-Дао, а также в порты Циндао, Вен-хай-Вэй и Яньтай, на Шаньдунском полуострове. Вообще Шаньдунский полуостров практически полностью находился под контролем коммунистических партизанских отрядов. Которые сформировали на этом полуострове несколько освобождённых районов. Но появление там советских войск позволило укрепить позиции китайской Красной Армии на этом полуострове. Ну и до Ворошилов всячески настаивал на том, чтобы советские войска, как можно дальше продвинулись в Корее. Дабы до того момента как Япония официально капитулирует полностью занять Корею. И взять под контроль корейских сил острова Цусима, где на бывшей японской военно-морской базе Такесики, как и в Порт-Артуре[18], сформировать уже советские военно-морские базы. Включавшие в себя помимо подразделений охраны водного района из дивизионов тральщиков и больших охотников. С необходимыми силами и средствами наземных служб и береговой обороны. И разместить на этих базах не менее чем по дивизиону сторожевых кораблей, и по бригаде торпедных катеров и подводных лодок, хотя бы типа 'малютка'. При этом на базе в Порт-Артуре должны остаться крейсер 'Адмирал Макаров' и отряд эсминцев из 'Стерегущего' и 'Страшного'. И надлежало это организовать, силам флота, до капитуляции Японии. На островах Цусима так точно.
Ещё одним направлением продвижения советских войск стали острова. Как Сахалин и Курильские острова, так и острова непосредственно Японского архипелага. Ворошилов настоял на том, чтобы высадка на Хоккайдо была осуществлена сразу же по окончанию операции на Сахалине. Ещё до того момента, как были высажены десанты, на южные острова Курильской гряды. Куда десанты были высажены одновременно с высадкой в северной части острова Хонсю. Где так же была выделена советская зона оккупации в Японии. И Ворошилов настаивал, чтобы под контроль советских войск перешли районы Японии, находящиеся несколько южнее советской оккупационной зоны. Что бы тут, в отличие от Европы, уже светские войска оставляли американским войскам территории. Отходя в свою зону. Отлично помня, что американцы не допустили возникновения советской зоны оккупации в Японии. И тем самым грубо нарушили договорённости. При этом требуя соблюдение договорённостей советской стороной в Корее. И в этом отношении военные действия смыкались с третьей направленностью деятельности Ворошилова, политической.
Который отлично понимал, что за Корею, да и Китай, будет идти торг. Но если в Японии и Китае Ворошилов был готов пойти на торг. Отлично понимая, что удержать от натиска войск гоминьдана все освобождённые районы в Китае не получиться. И что Китайская Красная армия уже начала 'бег на север'[19], в занятые советскими войсками районы Китая. Уходя из-под удара войск гоминьдана. При этом Ворошилов умудрился подложить свинью и лично Мао Цзэдуну. На освобождённых советским войсками территориях Китая было провозглашены три независимых государства. Китайская Народная Республика, Демократическая империя Маньчжоу-Го и Народная Республика Внутренней Монголии. А на территории Кореи возникла Корейская Народно-Демократическая республика, аннексировавшая Цусимские острова. И эти новые образования не только признали друг друга, будучи признанными СССР, Махабатской республикой и Демократической Республикой Азербайджан, но и признали Восточно-Туркестанскую Революционную республику. При этом все просоветские государственные образования заключили политический и военный союз. Гарантом, которого, выступил СССР. При этом в КНР была образованна новая армия, Национально-Освободительная Армия Китая. В состав, которой вошли те китайцы из состава советских войск, что не были уроженцами Маньчжурии и Внутренней Монголии. Эти оказались в составе соответствующих армий. Основу армии Кореи составил корейский батальон из состава РККА.
При этом основу правительства КНР составили китайские коммунисты, которые были собраны в Москве, и оказались оперативно доставленными в Пекин. А в состав НОАК оказались включены не только части китайской Красной Армии, оказавшиеся на занятых советскими войсками территориях, но и согласившиеся войти, в состав НОАК, части армии китайских коллаборационистов. И если командный армии и члены правительства китайских коллаборационистов были подготовлен для эвакуации в Европу, где Ворошилов надеялся, они создадут правительство Китайской Республики в изгнании, враждебное гоминьдану, то рядовой состав этих формирований охотно шёл в НОАК. Так что когда Мао, с верными ему товарищами, 'добежал' до Пекина, то там уже было своё правительство, свои вооружённые силы. В структурах, которых Мао не нашлось достойного места.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
