Магия дружбы

Гром аплодисментов стал наградой исполнителям.

— 9 —

— ...Как только Николас Файдер научил меня управлять магией, я немедленно собралась к тебе, но ребята одну меня не отпустили. Вот и вся история моего возвращения, — Аннет сидела рядом с кроватью, на которой лежал лорд Зальцер, и ласково гладила руку отца. Всего один день прошел, после освобождения дворца дома Зальцеров от врагов, но состояние лорда значительно улучшилось. Конечно, Фредрик был очень слаб и даже не мог самостоятельно передвигаться, но главное, ожили его глаза. Рядом с Зальцером вновь находилась дочь, и жизнь лорда обрела смысл.

— Эл. Зачем она творит такое? — с трудом произнося слова, спросил лорд у Аннет.

— Мы ошиблись, папочка. Мы думали, маги — они необыкновенно светлые и добрые и не смогут сделать человеку больно, но сильно ошиблись. Волшебники обычные люди и среди них можно найти умных и добрых, а можно встретить злых и жестоких. Да еще это постоянное чувство собственного могущества. Знаешь, как нос кверху задирается, когда творишь волшебство? Уж я-то знаю, сама волшебница.

Впервые за последнее время подобие улыбки мелькнуло в глазах Зальцера.

— Ты никогда не станешь ни злой, ни жестокой.

— Все папочка, тебе надо отдохнуть. Я еще загляну к тебе, — Аннет чмокнула отца в небритую щеку и выскользнула из комнаты.

В коридоре принцессу ждали друзья и Хендрик.

— Как папа? — спросила подругу Аня.

— Уже лучше. Дядя Хендрик, идемте с нами, расскажете все о делах, творящихся в империи.

— Хорошо, что Эл обосновалась в Союзе Королевств, — решила принцесса, выслушав рассказ о последних событиях.

— Зато здесь ее наместник и его солдаты, — не разделил радости Аннет Саша.

— Соберем отряд, соединимся с Безумным Лордом и освободим Мелотаун, — предложил Хендрик.

— А кто такой Безумный Лорд? — спросила Аня.

— Не знаю, я его не видел, — пояснил старый воин, — Может он и не лорд вовсе. Кто-то собрал воинов и нападает на "Ангелов живого бога", защищая народ.

— Нам не понадобится много солдат, дядя Хендрик. Мы втроем проберемся в столицу и все устроим, — пояснила принцесса, — Мне будет достаточно только лично встретиться с Алексом Шретером.

— Трое маленьких детей среди безумия, творящегося сейчас на дорогах, — возмутился старый воин, — Я пойду с вами.

— Нет, дядя Хендрик, вы останетесь с папой. Сейчас в империи самое безопасное оказаться рядом со мной, а лорду необходима надежная защита. Решение принято и не надо со мной спорить. Пока папа болен, я ваша госпожа. Не обижайтесь, пожалуйста, на мои слова, дядя Хендрик, но ведь я права. Мы отправимся в Мелотаун завтра, а сейчас отведи меня на могилу бабушки.

— Хорошо, миледи. Но сначала я должен передать вам, что один человек просит об аудиенции.

— Кто?

— Джуни, миледи.

Аннет чуть не задохнулась от гнева, растерялась и не знала, как поступить, но вмешалась Аня.

— Аннетик, выслушай Джуни. Может быть, мы узнаем важную информацию.

— Зачем ты хотел меня видеть? — сурово спросила принцесса, когда предателя привели.

— Я хотел попросить...

— Как смеешь ты о чем-то просить меня, после покушения на моего отца.

— Вы еще ребенок, миледи и не поймете мои поступки, но, просить я смею. Хотя бы потому, что я не желаю вам никогда в жизни встать перед тем выбором, выпавшем мне. Как поступите вы, миледи, если вдруг встанете перед выбором: убить свою любовь или убить себя? Молчите. А вот я убил себя в тот миг, когда поднял меч на лорда Зальцера. Да и прошу я не за себя. Я знаю, вы встретитесь с Эл и боюсь, на этот раз победа будет не на ее стороне. Пообещайте мне, если у вас будет возможность сохранить Эл жизнь, вы не убьете ее.

Джуни замер в ожидании ответа. Аннет стояла с пунцовым лицом и молчала. Тогда Аня чуть подтолкнула подругу в бок.

— Я обещаю, — чуть слышно произнесла принцесса, но Джуни услышал ответ и упал на колени.

— Спасибо, миледи, и простите меня, если сможете.

— 10 —

На следующее утро, после бурного ужина в "Утопшей русалке" пан Гусак мучился головной болью и пытался вспомнить, какими судьбами он и пан Шу оказались в крестьянской телеге вместе с мадам Добрюк и мадам Шортюк. На второй телеге ежились от холода девочки из сиротского приюта.

— Да вы, добрые люди, сильно не переживайте. До деревни нашей еще почитай двадцать верст, но вроде распогодилось. Если снег опять не повалит, к обеду и доберемся, — рассказывал дюжий мужик, иногда лениво понукая лошадь, — А то, что вы согласились на свадьбе дочери нашего старосты спеть, очень даже хорошо. Старосте приятное сделаем, да и нам всем выгода будет. Староста, он мужик не жадный, пару золотых на радостях вам заплатит, и мне добро при случае припомнит. Бояться вам, добрые люди, нечего, спокойно у нас. Сколько живем, "Ангелов" этих отродясь не видывали. Оттого и свадьбу староста затеял.

Сквозь зычный голос возчика, пан Гусак разобрал тихое бормотание мадам Добрюк.

— Два золотых, серебряный хозяин в трактире заплатил, и еще медяков монет десять. На свадьбе бесплатно накормят, и спать уложат, а значит, на питание и ночлег тратиться не придется...

— На детях нехорошо наживаться, мадам преподавательница музыки, — заметил пан Гусак.

— А кто наживается, пан бывший директор? — возмутилась мадам Добрюк, — Для девочек и стараюсь. Кто еще о бедных сиротках позаботится, если не я. Уж не вы ли, пан бывший директор? Дождешься от вас. Вы, пан Гусак, только и делаете, что по лесам прячетесь, да с паном Шу вино со страха пьете.

— Нехорошо, — упрямо стоял на своем бывший директор.

— Мне самой деньги эти вовсе не нужны. Если я и беру себе немного, то только ради высокого искусства. Вот накоплю денег, выйду замуж за приличного человека и сочиню гимн в честь живого бога Мэллы Кредер. Он станет вершиной моего творческого пути...

Махнув от досады рукой, пан Гусак переключил свое внимание с бормотания мадам Добрюк на разговор своего приятеля с мадам Шортюк.

В отличие от бывшего директора приюта для сирот, пан Шу выглядел необыкновенно радостным и довольным.

— Я не понимаю, какой интерес может представлять женщина для мужчины, если ее талию можно обхватить пальцами одной руки? — рассыпал повар комплименты мадам Шортюк, — А вы, мадам. Вы прекрасны. Вашу красоту можно сравнить только с умением вашей подруги петь...

Мадам Шортюк ненавидела пение мадам Добрюк и в тайне называла ее "писклявым трубадуром".

— ...Ваши глаза подобны двум горным озерам, таким разным, но глубоким и синим... — продолжал пан Шу.

"Неужели он считает меня косоглазой" — насторожилась мадам Шортюк.

— ...А как прекрасны ваши волосы! Подобно парику...

"Еще и лысой" — ужаснулась женщина и от такого морального удара даже вспотела.

— ...А потеете вы гораздо меньше, чем любая толстая женщина в вашем возрасте. Да и выглядите вы в свои пятьдесят лет, как тридцатилетняя.

"Ну, все. С меня хватит" — решила мадам Шортюк, которой стукнуло всего сорок два года, и слегка повела плечом. От толчка могучей женщины пан Шу слетел с телеги и угодил лицом в сугроб.

"Какие мужчины ухаживали за мной — грустно размышляла бывшая гувернантка Аннет — Фредрик Зальцер, Эдарт Хохер, а теперь приходится довольствоваться сомнительными комплиментами повара. Почему всегда, когда хочется сделать хорошее, получается только хуже".

И хотя внимание со стороны лорда Зальцера и Верховного Правителя Союза Королевств существовало только в воображении мадам Шортюк, она тяжело вздохнула. Ведь если женщина что-то вобьет в свою голову, переубедить ее невозможно.

После похищения Аннет, мадам Шортюк покинула дом Великих Лордов Зальцер, несмотря на уговоры отца принцессы, и вернулась на работу в сиротский приют для девочек. Место директора оказалось занято, и мадам довольствовалась должностью сестры-хозяйки. В ее обязанности входила забота о воспитанницах приюта. Кому-то заштопать кофточку, кому-то постирать платье, кому-то помочь разобраться с уроками. Такая работа мадам Шортюк даже нравилась, поскольку сердце у нее, в сущности, было доброе. Когда Алекс Шретер выгнал сирот из приюта, мадам Шортюк не бросила девочек и осталась вместе со своими воспитанницами.

Несмотря на уверения возницы, путники добрались до деревни, когда уже начало смеркаться.

— Видите купол? — крестьянин махнул рукой по направлению к центру деревни, — Церковь наша. Самая высокая в округе. Всем миром строили. Ну а старосты дом рядом с церковью. Сейчас я вас прямо к нему и доставлю. Староста вас на ночлег пристроит, а завтра уж, пирком да за свадебку.

Телеги медленно двигались по узкой деревенской улице, когда раздался хлопок, и стрела со свистом пролетело мимо пана Гусака. Лошадь неожиданно взбрыкнула, захрипела и упала в снег. Телега перевернулась на бок, и пассажиры попадали в сугроб. Выплевывая набившийся в рот снег, пан Гусак увидел гикающих и размахивающих оружием всадников. Первый из них держал в руках стяг, на черном фоне белоснежный ангел. Из деревенских домов с криками "Ангелы", бегите! Спасайтесь!" выскакивали крестьяне и бежали к чернеющему вдали лесу, но было поздно. От околицы, по направлению к центру двигалась цепь вооруженных мушкетами солдат.

— 11 —

Когда в каменоломнях, где трудились сосланные на каторгу преступники, появился представитель Алекса Шретера для набора добровольцев в отряды "Ангелов живого бога", Гук Райчен записался одним из первых. Бывший член шайки убитого разбойника и пособника лорда Вольдера по кличке Карнаух, он прекрасно знал, заниматься грабежом под высоким покровительством великих мира сего легче и удобней. Оказавшись среди "Ангелов", Гук рьяно принялся за дело и вскоре сделал головокружительную карьеру, став командиром отряда. Сейчас Райчен сидя на вороном жеребце, следил, как его подчиненные сгоняли на центральную площадь деревни крестьян.

Двое из отряда "Ангелов", с откровенно бандитскими лицами, вытолкали к Гуку старосту в тулупе, надетом на нижнее белье, и без головного убора.

— Готовы ли вы признать над собой власть Бога, живущего среди людей, повелителя природы и вершителя человеческих судеб, величайшего волшебника современности Мэллы Кредер, — с пафосом произнес Гук.

— Сказано: не сотвори кумира себе и не поклоняйся идолам. Не бог Мэлла Кредер, а дочь дьявола, уничтожающая творения, созданные богом. Никто из нас не признает ее власти над собой.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Гук, — Так и знал, обнаружу в вашей деревне гнездо бунтовщиков. Церковь сжечь, мужчин записать в добровольные отряды по борьбе с дикой природой. Тех, кто будет уклоняться, в цепи и в каменоломни.

Пока часть отряда Райчена обкладывала стены деревянной церкви сухим хворостом, остальные "Ангелы" рыскали по домам, изымая все вещи, представляющие хоть какую-то ценность.

Только Думе, тоже с приятелями, состоявшему в отряде Гука Райчена, не повезло. Его оставили в дозоре на окраине деревни.

— Слышь, там сейчас все самое лучшее разберут. Да ну его, этот дозор. Никто на нас не нападет. Пошли в деревню, — ныл Дума.

— Нельзя. Гук шкуру спустит. Ты, малый, в отряде недавно, а я Райчена хорошо знаю. Зверь, а не человек, — не соглашался второй дозорный.

Неожиданно сугроб перед дозорными взметнулся вверх, мелькнуло лезвие кинжала, и на снег брызнула кровь. Сначала Дума даже не понял, что произошло. Но потом увидел перед собой человека в сплошном белом балахоне с двумя прорезями для глаз. Рука с обагренным кровью клинком снова взметнулась вверх для нового удара, и заставила Думу со всех ног бросится к деревне.

Изо всех сил прижимая к груди курицу, Валера Хлам нес вырывающуюся птицу к обозу "Ангелов живого бога", когда нечто мелькнуло в воздухе и кудахтанье курицы резко оборвалось. Хлам опустил глаза вниз и увидел стрелу, торчащую из туловища мертвой птицы. Валера моментально побледнел. Несколько сантиметров в сторону и стрела точно вошла бы в его сердце. В следующий миг Хлам услышал вопль бегущего к нему приятеля.

— Безумный Лорд!

Схватка длилась недолго. Горцы из отряда Безумного Лорда смогли незаметно подобраться к вооруженным мушкетами солдатам армии Союза Королевств и разоружить их. С остатками "Ангелов живого бога" легко справилась кавалерия.

Не прошло и получаса, как ситуация поменялась. Теперь Гук и его люди стояли безоружные среди толпы разгневанных крестьян. "Безумный Лорд" — пронесся над толпой восторженный шепот, и жители деревни расступились, пропуская группу всадников. Впереди ехал одетый во все черное человек. Правой рукой он удерживал поводья, а левая была лишена кисти.

— Лорд Вольдер, — удивленно воскликнул Гук и облегченно рассмеялся, — Вот счастье, милорд. Надеюсь, мы быстро поладим. Забирайте из нашей добычи все необходимое и отпустите нас. Часто вспоминаю годы службы у вас, милорд, с особым наслаждением, хоть и служу сейчас Мэлле Кредер.

— Я узнал тебя, Гук Райчен, но ты ошибся. Твой бывший хозяин, лорд Вольдер, погиб в мае прошлого года во дворе заброшенного домика около гор, а я лишь немного похож на него внешне. Так получилось, господь взвалил на мои плечи ношу, что несли ранее убитые твоим хозяином монахи Ордена Хранителей. Теперь я слуга Предначертания и ты, Гук, зря встретил меня на своем пути. Именем той, которой суждено завершить начатое, вершу я справедливость. Именем королевы-ведьмы Аннет Зальцер, я повелеваю предводителя разбойников и его сообщников, замешанных в убийствах повесить. Остальных разоружить и отдать на суд крестьянам.

— Что он несет? — удивился пан Шу, наблюдавший эту сцену вместе с жителями деревни, — Аннет королева-ведьма? Да он действительно безумен.

— 12 —

Два дня Аннет, Аня и Саша, одетые как крестьянские дети, добиралась до Мелотауна. Не слишком оживленные и в лучшие времена, сейчас дороги империи оказались совершенно пустынны. Лишь один раз, спрятавшись в придорожном ельнике, ребята наблюдали за солдатами, гнавшими куда-то толпу мужиков. Ночь дети провели в избе у сердобольной крестьянки, а вечером следующего дня добрались до столицы. Входить в город так поздно, ребята не решились и вторую ночь провели в подвале сожженного хутора, недалеко от городских стен.

С первыми лучами солнца дети проснулись и направились к городским воротам.

— До города мы добрались, а до наместника доберемся? Ты уже все придумала, Аннет? — спросил Саша

— А чего думать-то? — удивилась Аня, предпочитающая не рассуждать, а сразу переходить к действию, — Придем к резиденции Алекса Шретера и попросимся на прием.

— И наместник с радостью примет трех крестьянских детей. А то ему заняться больше нечем и очень скучно. Аня, здесь же глухой феодализм, а не демократичное общество, — отпарировал Саша.

— Ребятки, вы в город. Присаживайтесь. Подвезу, — предложила молодая крестьянка, обгоняя друзей на запряженной невзрачной старой кобылой телеге.

— Вот лук продавать везу, — принялась рассказывать крестьянка, явно соскучившись по общению, когда дети забрались в повозку, — Оно, конечно, может, живой бог к нам с неба и спустился, а деньги все одно нужны. Мужа то с природой воевать забрали, а детей кормить надо. Хотя какая нынче, прости господи, торговля. А вот ты, мальчонка, зря в город то собрался. Я раньше с младшим братом на базар ездила, так его однажды прямо у ворот стражники и забрали. С тех пор я его больше и не видала. Тоже теперь с природой воюет...