Озаренные солнцем

Плоидис улыбнулся.

— Нет.

Юноша помолчал. Потом поклонился и сказал:

— Спасибо, что выслушали меня, Ваше Величество. Я не стану более отнимать Вашего времени, — и он повернулся, чтобы уйти.

— Вы ведь любите ее, Дариан? — спросил Плоидис.

Юноша удивленно остановился на полпути к двери.

— Ну, конечно.

— Тогда верьте ей, — Плоидис едва заметно улыбнулся и жестом показал, что юноша свободен. — Хорошего Вам вечера.

— Илкад! — Роэл уже без надежды заглянула в библиотеку, однако и там было пусто. — Ну куда же ты запропастился?..

Она повернулась, собираясь было уйти, но что-то вдруг привлекло ее внимание. Вначале Роэл не поняла, что именно остановило ее, однако спустя мгновение взгляд ее сфокусировался на столе. Странная энергия пульсировала там.

Девушка быстро подошла к столу и прислушалась к своим ощущениям. Энергия была необычной, но не враждебной; и Роэл даже показалось, что она чем-то напомнила ей ауру Илкада. Девушка осторожно открыла ящик и удивленно вдохнула. Поверх слегка пожелтевших бумаг покоился холодный, изящно изогнутый кинжал. Лезвие его украшали две обратные зазубрины, а массивную ручку венчал синий камень необычной огранки. Он казался прозрачным и в то же время бесконечно глубоким, и Роэл невольно всматривалась в него, не в силах оторвать взгляда. В нем сияли звезды?.. Или же морские волны плескались под ночным небом?..

Кто-то вдруг коснулся ее, и Роэл резко вздрогнула. Илкад нежно обнял ее за талию и, опустив подбородок на ее плечо, проговорил почти касаясь губами ее уха:

— Не проще ли тебе позвать меня магически, чем искать по всему замку?..

— Не проще ли тебе ответить, когда я зову тебя, а не подкрадываться сзади?.. — улыбнулась Роэл, слегка поворачивая голову и встречаясь с ним взглядом.

Илкад провел пальцами по ее щеке и, вдруг заметив открытый ящик, внимательно взглянул на девушку.

— Ты тоже почувствовала его, да?

Роэл вновь перевела взгляд на кинжал.

— Что это?.. — тихо спросила она.

— Я не знаю, — покачал головой Илкад.

— Откуда он у тебя?..

Илкад колебался мгновение, потом вздохнул.

— Адрос отдал его мне перед самой своей смертью.

— Адрос??.. — Роэл удивленно взглянула на юношу.

Он опустил глаза.

— Я был у него в тот вечер, накануне казни. Я должен был встретиться с ним лицом к лицу... в конечном счете.

Роэл мягко коснулась его руки.

— Я понимаю.

Илкад вновь посмотрел на нее.

— Он сказал, это сильный амулет. Но тогда я не почувствовал в нем никакой особенной силы. Я даже почти забыл о нем... И вот сейчас, спустя два года, он вдруг начал источать вокруг себя эту странную энергию.

— Ты знаешь, что она каким-то образом похожа на тебя?..

Илкад удивленно взглянул на Роэл.

— На меня?..

Роэл слегка пожала плечами.

— Так мне показалось.

Илкад чуть улыбнулся.

— По крайней мере, она не враждебна. В отличие от колебаний магического поля, которые я иногда замечал в последнее время.

Роэл чуть нахмурилась.

— Колебаний?.. Я ничего не чувствовала.

— Они едва заметны. Ты могла не обратить внимания.

Роэл внимательно посмотрела на Илкада.

— И что же значат эти колебания?

Он качнул головой.

— Понятия не имею. Вполне возможно, что ничего. Аура Мира живая, ей свойственно иногда меняться... менять настроение.

Роэл вновь взглянула на кинжал.

— Ты сильнее меня, Илкад, — сказала она. — Будь внимателен, хорошо? Если в Ауре происходит что-то странное...

Он коснулся ее щеки.

— Не волнуйся, Роэл. Я пока не ощущаю ничего слишком необычного, — он мягко улыбнулся ей и вдруг спросил: — Как твои занятия?

Роэл счастливо улыбнулась, возвращаясь мыслями к прошедшему дню. Уже больше года она преподавала магию у малышей в Школе Чародейства в Шарооре.

— Сааль снова напугал всех, превратив свое перо в голубя, — рассмеялась она. — Поистине талантливый мальчик.

Илкад улыбнулся в ответ.

— И это, похоже, дает ему право нарушать устав по своему желанию. Тебе бы стоило быть с ними более строгой.

Роэл покачала головой.

— Они ведь дети. Я еще помню себя такой...

— Наверное, поэтому они так любят тебя, — Илкад вновь улыбнулся, прижимая ее к себе.

Роэл легко коснулась его губ.

— Выпьем чаю на террасе? — спросила она. — Сегодня чудесный вечер.

— Конечно, — ответил Илкад и мягко коснулся ее спины, провожая ее к выходу из библиотеки.

Спустя несколько часов Илкад в одиночестве стоял на балконе и задумчиво вглядывался в усыпанное звездами небо. Была поздняя ночь, и Роэл давно спала, однако Илкад до сих пор не мог сомкнуть глаз.

Правильно ли он поступил, что не спас тогда Адроса? Своего отца?.. Два года назад у Илкада не возникало сомнений в правильности его решения, но теперь его сердце почему-то тревожно билось. Он, нахмурившись, вспомнил тот вечер...

...Дождавшись, пока стражник отворит тяжелую дверь камеры, Илкад кивнул ему и, пригнув голову, вошел внутрь.

— Десять минут! — сказал стражник и со скрипом закрыл дверь.

Адрос сидел на плохо сбитой деревянной лавке, которая, очевидно, служила ему кроватью, и, увидев Илкада, лишь криво усмехнулся.

— Что же, пришел-таки проститься с отцом перед его смертью?..

Илкад огляделся и удивленно взглянул на него.

— Они не поставили магическую защиту?.. — непонимающе спросил он.

— Зачем? — пожал плечами Адрос. — Я не маг больше.

— Ты олл, — скривил губы Илкад. — Пусть саркофаг отнял у тебя магию, но сущности твоей ему не переделать. Черт возьми, я удивлен, увидев тебя здесь теперь... ты ведь можешь в любую минуту уйти в своем истинном обличье. Почему ты до сих пор не сделал этого?

— Я не хочу, — Адрос изогнул брови.

Илкад подозрительно смотрел на него.

— Я не верю.

Адрос усмехнулся.

— Отчего же?

— Чтобы ты не попытался спасти свою шкуру, когда ты можешь сделать это? Я не верю.

Усмешка сползла с лица Адроса, и он сощурился.

— А чего мне ждать от этой жизни теперь? — спросил он холодно. — Что мои лживые приближенные продолжат подчиняться мне, когда я навсегда утратил силу, которая одна держала их в узде? Или что мой сын, который вместе со всеми этими жалкими человечишками стремился покончить со мной в Храме Нераздельности, вдруг проникнется ко мне любовью и станет опекать меня?

Илкад ошарашенно застыл.

— Ты знал, что я был там?

— А ты думаешь, я мог не заметить твоих атак? — ледяным тоном произнес Адрос.

Илкад уже оправился от удивления и сжал зубы.

— Не притворяйся невинной жертвой, Адрос, — процедил юноша. — Это ты, только ты сам виноват в том, что у тебя нет сына. Твоя жестокость и алчность давно ослепили тебя, ты всего лишь властный подлец, способный сломать жизнь собственного ребенка ради забавы.

— Ты никогда не смыслил в политике, Илкад.

— Зато я смыслю кое-что в человечности. Я мог не поддерживать твой курс, но я никогда не поднял бы на тебя руки. Ты был моим отцом, каким бы ты ни был. Но ты... ты убил ту, кого я любил, тогда как я выполнил все, что ты хотел от меня...

— Я не убивал ее, — равнодушно пожал плечами Адрос.

— Не лги мне!! — взорвался Илкад. — Как ты смеешь?! Ты угрожал мне ее смертью и когда я сделал все, что ты хотел, ты расправился с ней, просто насмехаясь надо мной...

Змеиная улыбка расползлась по лицу Адроса.

— Хорошо, пусть так, — сказал он. — Но посмотри на себя, Илкад. Ты был достоин насмешки. Ты отказался от власти ради женщины... глупец! Когда-нибудь ты поймешь, что я сделал это ради тебя.

— Ради меня? — процедил Илкад. — Ты безумец, Адрос. Ты безумец.

— Может быть, — Адрос сощурился. — Но я достиг чего-то в своей жизни. И именно поэтому я не хочу продолжать жить теперь. Я лучше умру сейчас, чтобы мир запомнил меня таким, каким я был все это время, чем буду влачить жалкое существование до конца своих дней, забытый всеми, отверженный и преданный...

— Думаешь, я стану жалеть тебя? — с ненавистью бросил Илкад.

— Когда-нибудь, — ответил Адрос. — Поверь, когда-нибудь.

Илкад сощурился:

— Никогда.

Адрос лишь улыбнулся и, пошевелив рукой, достал из складок одежды изогнутый кинжал. Глаза Илкада расширились.

— Черт побери, — прошептал он. — Они даже не досмотрели тебя...

— Маги редко носят оружие, правда? — усмехнулся Адрос и повернул кинжал в руках, рассматривая его. — Впрочем, это и не обычное оружие.

Илкад внимательнее рассмотрел кинжал. Необычно изогнутый, с двумя обратными зазубринами, увенчанный темно-синим камнем, в котором, казалось, плескались морские волны...

— Откуда он у тебя? — завороженно произнес Илкад.

— Нашел, — ответил Адрос, с усмешкой глядя на сына, и Илкад вдруг подумал, что не хочет знать подробностей. — Красивый, правда?..

— Что ты задумал?..

— Хочу отдать его тебе.

Илкад непонимающе уставился на него и в следующее мгновение окунулся в магическое поле. Кинжал источал едва заметную спокойную энергию... он не был враждебен. Не был проклят.

Илкад вернулся в реальность и с подозрением посмотрел на Адроса.

— В чем подвох?

— Ни в чем, — пожал плечами Адрос. — Это должен быть сильный амулет, хоть я и не успел изучить всех его свойств. Кому мне оставить его, как не тебе?..

Илкад покачал головой.

— Я не верю тебе, Адрос.

— Что ж, как хочешь, — Адрос вновь пожал плечами и собирался спрятать кинжал, но Илкад вдруг остановил его.

— Подожди.

Он подошел ближе и, вновь обратив взор к магическому полю, осторожно коснулся кинжала. Тот продолжил излучать все то же мягкое, ровное сияние. Сильный амулет? Илкад не был в этом уверен, но одно он знал точно: этот кинжал не причинит ему вреда. В отличие от человека, державшего его. Илкад перевел взгляд на Адроса и подался назад от внезапности. Его аура теперь была совсем иной, чем Илкад привык видеть ее: без наполнявшей ее магии она осталась лишь тусклой, почти пустой оболочкой, окутывавшей его тело. Илкад с непривычной легкостью принялся рассматривать ее глубже, в попытке найти ненависть, зависть, злобу, попытку солгать, да хотя бы очередную насмешку... и непонимающе застыл, не веря собственным ощущениям. То, что он чувствовал, было невозможно. Разочарование, и неодолимая тоска по былой силе, и горечь одиночества, и сожаление о неотвратимо грядущем... и тепло. Тепло, обращенное к нему самому. Илкад ошарашенно смотрел на Адроса. Тот печально улыбался ему.

— Что же, додумался наконец?

— Если... если это правда, почему ты раньше не позволял мне увидеть этого?..

— Я бы и сейчас не позволил, — ответил Адрос, — но к сожалению, теперь я уже не могу закрыться.

— Почему ты вообще делал это?..

— Потому что я не люблю, когда меня читают, — ответил Адрос, взглядывая в глаза сына.

— Выходит, все правда... — Илкад внимательно всматривался в его лицо. — Невозможно... я думал, тобой движет лишь злоба и ненависть, но ты... любил меня и все же смог сделать это со мной?.. Как это возможно, Адрос? Как можно причинять столько боли тому, кого любишь?..

— Я хотел лишь научить тебя жизни, Илкад, — ответил Адрос. — Ведь она вовсе не так радужна, как ты себе ее представляешь.

— Но она и вовсе не так бессмысленно жестока, как ты представляешь ее себе.

Адрос пожал плечами.

— Нет смысла спорить об этом теперь, — он протянул сыну кинжал. — Возьми его. Я верю, что когда-нибудь он откроет тебе свою истинную силу. И я не желаю тебе зла, Илкад, — он криво усмехнулся. — Можешь проверить.

Илкад сощурился, лишь на мгновение окунаясь в магическое поле. Он и так знал теперь, что это было правдой.

...Холодный ветер заставил его поежиться, возвращая в реальность.

Когда-нибудь ты будешь жалеть меня, сказал Адрос. Илкад не верил в это ни тогда, когда уходил из его камеры, пряча под полами плаща холодный кинжал, ни тогда, когда на следующий день узнал о состоявшейся в Авантусе казни. Ему не за что было жалеть его. Никогда.

Но вот теперь, когда кинжал, отданный ему Адросом, внезапно начал излучать странную энергию, в унисон появившимся из ниоткуда колебаниям Ауры, Илкад вновь вспомнил о его словах. И теперь он с удивлением, с неверием понял, что его ненависть к Адросу заметно поблекла со временем. Он ушел, он не мог больше причинить зла ни ему, ни этому миру, и теперь Илкад вдруг осознал, что пытается понять. Пытается простить его.

Зачем, зачем?.. Какое кому теперь дело, ведь Адрос давно мертв, и для всех он навсегда останется лишь жестоким, беспощадным тираном... и он действительно был им, Илкад знал это лучше других. И все же то чувство, которое он осознал, стоя тогда в его камере, так близко, как он очень давно не видел своего отца, — то чувство теперь вдруг не давало ему покоя. Возможно ли, чтобы такие люди, как Адрос, были способны любить? И любовь ли это? Возможно ли, что он и вправду был настолько безумен, что искренне полагал такими способами научить его жизни — такой, какой он сам видел ее через призму своего помешательства?.. И как может любовь быть настолько жестокой, неверной, искаженной и все же в каком-то понимании оставаться любовью?..

Илкад взглянул на звезды. Каким бы странным это ни было для него, но Адрос оказался прав. Илкад наконец жалел его. Не за то, что он потерпел столь непоправимое поражение, не за то, что он в мгновение ока остался в одиночестве, лишившись одной только власти — но за то, что он никогда не мог и не хотел знать мира в тех красках, в которых видел его Илкад, за то, что в его жизни царили столь неверные идеалы... за то, что он не способен был узнать любовь такой, какой она должна быть.

Илкад вздохнул.

Нет, едва ли он когда-нибудь простит своего отца. Зло, которое он причинил, он совершал по своей воле... он был властолюбив, жесток, беспощаден, и Илкад знал, что никто и ничто не могло изменить этой его сути. Он сжал губы и, обернувшись, сквозь стеклянную дверь взглянул на постель, где спала Роэл. До этого момента он старательно стирал из своей памяти все, что было связано с его отцом, однако теперь он вдруг осознал, что должен был помнить. Для того, чтобы знать, как сложны и непредсказуемы бывают порой человеческие чувства... для того, чтобы знать и никогда не позволить себе так ошибиться.

Глава 18. Нет пути назад

Дверь скрипнула, отворяясь, и Иллиандра обернулась. В комнату вошли Делтон, Корелл и его отец, Лерар Жанно, одетые, как дорожные путники, и изрядно припорошенные уже слегка подтаявшим снегом.

— Здравствуйте, — кивнула Иллиандра, отходя от окна, за которым бушевала метель, и кутаясь в плед.

— Здравствуйте, Илли, — мужчины коротко поклонились, и, когда все опустились в потертые кресла, Делтон спросил: — Как Ваши дела?

Иллиандра нахмурилась.

— Плохо, Ронтан. Очень плохо. С тех пор, как на прошлой неделе избили Мара, я запретила всем выходить из замка. Сама вчера пыталась прийти к Вам, но на полпути заметила, что за мной следят. Не понимаю, как они смогли узнать, ведь я выходила через лес. Пришлось запутать их...