| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Авлиту тоже разрушить? — уточнил Хроменков, — И я буду управлять сражением с воздушного шара. Что бы видеть всё.
— Ни в коем случае, — покачав головой, ответил деспот, — Это наш город, нам его ещё освобождать. Но потом. Сейчас же мы уйдём за Алушту. Просто забираем всё, что успеем забрать. В том числе и собрав урожай, с окрестных полей, садов и виноградников, но ничего не разрушаем. Но помним, что очень скоро могут показаться турецкие войска. Поэтому и от преднамеренного штурма крепости Каламита я отказываюсь. Ну а с шара это правильно, товарищ капитан первого ранга. Надеюсь, после такого сражения, обращаться будем уже товарищ адмирал. Ещё вопросы есть?
— А если Каламиту случайно взять, то это на что потянет? — тут же поинтересовалась Зинаида. На что Конев, внимательно на неё посмотрев, заставив девочку покраснеть и спрятать глаза, продекларировал:
— На подвиги напрасные и, с турками, на никчемушную борьбу[6], — после чего, он, снова осмотрев собравшихся, сказал, — Нам необходимо будет уйти из Авлиты, прежде чем туда войдут турецкие войска. Забрав всё ценное. Из этого и исходим. Получиться захватить Каламиту наскоком, отлично. Не получится, не очень-то, в общем, и хотелось. И если вопросов нет, товарищи, то нам необходимо подготовить осадный отряд в Балаклаве и подготовиться флотом к переходу в Авлиту. Так что за работу, товарищи.
4
"Крузенштерн" ходил кругами вокруг самого большого, из турецких коггов, или гёки, на их языке. У которых в отличие от коггов имелись ещё и вёсла в качестве вспомогательного средства движения. Хотя эти корабли, с высокими башнеподобными носовой и кормовой частями, что вместе с низкой средней частью корпуса и придавало, этим кораблям, запоминающийся седловидный силуэт, и были скорее парусными, чем гребными боевыми судами. И пытался картечными выстрелами заставить экипаж этого корабля прекратить попытки к сопротивлению. Но оставшиеся турецкие лучники, укрываясь за зубчатыми фальшбортами носовой и кормовой башен, продолжали попытки засыпать стрелами палубу барка. Ну а так как они обычно не доставали, до него, даже стреляя тяжёлыми стрелами навесом[7], то оставшиеся матросы гёки пытались, с помощью вёсел, всё-таки настичь корабль своих противников. Одновременно, при этом, укрываясь от картечных пуль, за всем, чем можно. Хотя, в общем-то, сражение в Севастопольском заливе и заканчивалось. И этот гёки оставался буквально одним из последних очагов сопротивления турок на море.
Хотя если признаться честно сражение пошло не совсем по разработанному плану. Хотя шансов на победу у турок так и не появилось. Причём с самого того момента, тогда выглянувшее на востоке солнце высветило буквально лес золоченых крестов, на верхушках мачт подходившей, к входу в бухту, эскадры галер. Которые буквально заблестели, прямо напротив турецкого флота, находящегося в глубине бухты, километрах в пяти от турецких кораблей. На которых, тут же началась суета. Но сразу входить в залив галеры не стали. Хотя и разделились на пять отрядов по десятку галер в каждом. Образовав три линии. С одним отрядом по центру в первой и по два отряда во второй и третьей линиях. Что замерли перед входом в залив. И над ними стал набухать, поднимаясь в небо огромный шар, под которым в корзине находилось несколько человек. При этом галеры пропустили вперёд корабли, которые, спустив паруса, двинулись вперёд какой-то неведомой силой, от которой буквально бурлила вода позади них. Сначала несколько таких небольших кораблей стали кружить вокруг дозорных галер турок. Часто ведя огонь из своих как пушек, так и многоствольных фальконетов, и, также, ручниц. Очень быстро выведя из строя матросов и воинов этих галер. После чего к ним подошли галеры, под золочеными крестами и красными флагами, с золотыми византийскими двуглавыми орлами, из головного отряда. Беря ослабленные обстрелом турецкие галеры на абордаж. А в глубину залива на спешно готовящиеся к бою турецкие галеры двинулось несколько огромных кораблей. Идущих буквально сами, без парусов и вёсел.
И над этими кораблях, как и на галерах, стали подниматься на мачтах, боевые алые флаги, с золотым двуглавым орлом. И зазвучала музыка Александрова, ставшая гимном Федерации Россия. А потом корабли быстро достигли находящихся возле порта Авлита турецких кораблей. После чего свободно маневрируя перед турецким флотом, открыли меткий огонь по турецким кораблям. Выбрав первыми целями самые крупные из них, три гёки. Сначала сбив чугунными ядрами их мачты, а потом несколько раз обрушив по ним град чугунной же картечи. После чего корабли, всё время, двигаясь следом, друг за другом одной линией стали обстреливать начавшие движение турецкие галеры. Выводя такую галеру из строя буквально одним попаданием в корпус. И если попадание приходилось в подводную часть, то справиться с поступлением воды в корпус экипаж уже не мог. Предпочитая приткнуть галеру к берегу. И турок спасало то, что галер было много. И их всё больше и больше вступало в бой. Ведя огонь по врагу из носовых тяжёлых пушек, и пытаясь дотянуться до него стрелами и выстрелами из фальконетов. Но даже попадание мраморными ядрами, в корпуса самых больших вражеских кораблей, не причиняло им заметного вреда. Попав, в них, ядра, только издавали гул, как будто попадали в толстый лист железа. Рассыпаясь на мириады частиц каменной крошки. Хотя два, следовавших следом за ними, деревянных корабля от таких попаданий страдали заметно больше. И турки сосредоточили огонь своих орудий в первую очередь по ним. Что привело к тому, что эти корабли один за другим вышли из боя, оказавшись заменёнными двумя другими. До этого державшихся позади, этих, ведших бой, больших кораблей. И из этой пары ещё один корабль, самый маленький из них, к середине боя тоже вышел из линии и отошёл к входу в бухту.
Но и оставшихся трёх кораблей, маневрирующих перед толпой турецких галер, стремившихся сблизиться с противником на столько, что бы пойти с ним на абордаж хватали за глаза. Противник турок всё время отходил назад к входу в залив. Непрерывно ведя огонь и поражая турецкие корабли, постоянно заставлял их выбрасываться на берег. Но турок было слишком много, и они всё время двигались вперёд. В своём стремлении достичь противника и навязать ему бой на своих условиях. И перелом наступил в тот момент, когда турецкий флот достиг траверза Карантинной бухты. И казалось, что вот, вот, оставшиеся в его составе, ещё четыре десятка галер вырвутся в море. Но в Карантинную бухту вошли под парусами два больших парусных корабля и, встав там, на якорь, открыли, совместно с, продолжающими маневрировать, тремя самыми большими железными кораблями буквально перекрёстный огонь по турецким галерам. И одновременно с этим на стали надвигаться галеры их противников. Двигаясь ровными рядами. И тоже добавив залпы своих орудий по туркам. Выводя их корабли из строя. А потом сойдясь с турецкими кораблями на абордаж.
А в абордаже главное что? Там главное, это количество участвующих в бою воинов. Поэтому всегда стремились иметь перед схваткой как можно большее количество галер. Что бы иметь возможность взять на абордаж галеру противника с двух сторон. Быстро нейтрализовать на ней воинов и экипаж. И так же атаковать следующих. Пока галеры противника ведут бои с экипажами своих, оказавшихся в одиночестве галер. Не допуская, что бы противник взял свои галеры в два борта. Плюс у противников турок оказалось ещё одно преимущество. В отличие от турецких галер, где гребцы-невольники, с началом абордажа, тут же падали в пространство между банками, не участвуя в схватке, то вот поведение гребцов их противников турок удивило. Гребцы, выхватив висевшие у них на боках клинки, тут же с диким рёвом присоединились к схватке. И даже там, где турки всё-таки смогли взять, галеры противника, в два борта, суммарно, их противников оказывалась как бы не больше, чем их воинов и членов экипажа на двух турецких галерах. А при условии, что галер, на момент начала абордажного боя, у де Бланшофа, оказалось почти в полтора раза больше чем у турок, и таких турок тут же брали в два борта. Подходя своими галерами к свободным бортам их галер. И буквально захлёстывая их волнами вооружённых людей. Быстро давивших своей массой сопротивление турок. А потом принимавшихся захватывать и другие турецкие суда. В том числе и те, которые оказались, разбросаны по берегам бухт Севастопольского залива. В этом галерам де Бланшофа стали оказывать содействие и малые шхуны. Подходя к тем турецким галерам, экипажи которых не стали дожидаться противника, а поспешили сбежать в степь.
В то время как оставшиеся в строю "Крузенштерн", "Херсонес" и "Россия" двинулись в глубину бухты, где остались гражданские суда турок, каляты и фиркаты, их баржи, или скорее паромы и три гёки. Которые пытались, двигаясь на вёслах, перекрыть проход кораблям противнику к порту Авлиты. При этом следом за троицей кораблей главных сил, шли под парусами "Полтава" и "Императрица Мария". Что бы при необходимости поддержать главные силы огнём своих пушек. Получившие повреждения, в ходе сражения, "Гото Предестинацию", "Штандарт" и "Триумф" держались позади. По сути, остановившись, зайдя в Южную бухту, где стали исправлятьполученные повреждения.
В результате "Крузенштерн", "Херсонес" и "Россия", при поддержке "Полтавы" и "Императрицы Марии", сковали своим огнём и манёврами три гёки, остававшихся последними боевыми кораблями турок, ещё оказывающих сопротивление. Ожидая, когда подойдут свои галеры, чтобы взять турецкие корабли на абордаж. Включая и стоявшие, у берега, гражданские суда, с которых стали сбегать их экипажи. И когда подошедшие галеры, с крестами на мачтах, направились, сразу по несколько штук, к каждому гёки, то "Крузенштерн" остановился. И Конев тут же услышал голос вперёдсмотрящего:
— Авианосец подходит!
— Какой авианосец? — переспросил, не понявший было, Конев, услышав в ответ:
— "Зинаида Романова" которая. А что, не авианосец что ли? Они, правда, шар уже убрали, но "Бабу-Ягу" запускать собираются.
Конев кивнул в ответ и подошёл к борту, увидев, что к трапу барка подошла скампавея, с которой на трап барка, стремительно поднявшись на его борт, перебрался командующий флотом. При этом, в носовой части, гребного судна находиться самый большой из имеющихся дронов, которого явно готовили к полёту. И рядом, вместе с оператором, погружённым в свой пульт, стояла Рудницкая. С синим плюмажем на шлеме. И Конев произнёс, обращаясь к ней:
— Что делаете, Виктория Николаевна?
— Игорь Иванович, распорядился осмотреть подходы к Авлите, и к Балаклаве. А то скоро полдень. И он чего-то опасается. Хочет узнать, что турки решили предпринять.
Конев в ответ кивнул, в знак согласия, пробормотав:
— Да реакцию противника знать необходимо. Продолжайте. Потом, как разведку проведёте, поднимитесь сюда. Надо будет подумать, как в Мангуп знак подать. Возможно с помощью шара.
Молодая женщина произнесла в ответ, что сделает, и снова склонилась к оператору. В то время как "Зинаида Романова" стала отходить от "Крузенштерна". А к Коневу подошёл Хроменков, который произнёс:
— Похоже, Клим Саныч, полный успех, флот противника полностью уничтожен.
— Ну да, Николай Владимирович, — ответил Конев, — Надо только собрать трофеи, и отходить к Феодосии. Полевая армия турок нам пока не по зубам, необходимо собрать и вооружить свою. Ну и пока занять то, что можно. А турки пусть пока будут заняты Мангупом.
— Им бы, в Мангупе всмысле, помочь, — посмотрев на деспота, произнёс командующий флотом, на что Конев, поморщившись, ответил:
— А как? Сейчас мы можем им помочь, только лишив турок припасов. В том числе пороха. А прямо к Мангупу мы подойти не можем. Так что собираем всё тут и надо будет разместить корабли так, чтобы собрать все трофеи, прежде чем турки попытаются нас вытеснить от сюда. Обстреливая с берега. Людей терять нам нельзя, а пороха у нас тоже не бесконечно. Так что собираем всё что можно, сжигаем всё остальное из припасов, но город, сады, поля и виноградники не трогаем...
В этот момент Хроменков вскрикнул:
— Вот же бисева девка!
Конев посмотрел в ту сторону, куда смотрел Хроменков и увидел, что их авианесущая скампавея направилась к берегу. К тому месту, где возле берега стояло, сгруппировавшись, борт о борт, с десяток гражданских кораблей турок. Уже лишённых экипажа. При этом её четырнадцатилетняя капитанша стояла на носу своего судна, указывая на эти турецкие корабли пальчиком. Возле неё же находился Ходор, в гамбезоне, шлеме с широкими полями и с большой палкой. И как только рострум коснулся борта ближайшего турецкого судна, гребцы "Зинаиды Романовой", тут же кинулись на трофеи. Ну а Ходор выслушав Зинаиду, которая с сомнением посмотрела на борт трофея, что возвышался выше её головы, взревел. Размахивая своей палкой. И несколько гребцов тут вернулись назад и, сомкнув руки, организовали некое подобие лестницы. Верхней ступенькой, в которой оказалась ладонь Ходора. Которая даже не шелохнулась, когда нога Зинаиды коснулась её. А четырнадцатилетняя капитанша, поднывшись таким образом на борт захваченного корабля, по-хозяйски стала осматриваться, потирая руки, глядя на заваленные бочками, мешками и тюками палубы трофеев.
— Хозяйственная, — произнёс в ответ Конев, — Вот же кому-то достанется, это чудо, в жёны. Но, пока, Николай Владимирович, надо ожидать подхода сюда турецкой армии с пушками. Могут и обстрелять, и ночью попытаться на абордаж взять. Так что настоятельно прошу. Разместить корабли так, чтобы могли наши десантные партии поддержать огнём. Плюс тут не задерживаться. Собрать трофеи, людей, особенно перспективно наших, и не позднее завтрашнего утра начать переход всем флотом отсюда и до Балаклавской бухты. Ну и далее до Феодосии. По дороге собирая трофеи и урожай. С организацией аванпоста на линии Алушта и Фуна.
— В Балаклаве нас так же смогут быстро достать, — уточнил Хроменков. На что Конев ответил:
— Там надо быстро взять цитадели. И опираясь на крепость привести в порядок те трофейные галеры, что берём с собой, оставив возле крепости те, что доведём только до туда. Ну и опираясь на крепость, которая там будет в осаде, их потом отремонтируем, и тоже выведем. Ну а вам, Николай Владимирович, с флотом будет необходимо обеспечить поддержку гарнизона и его снабжение, переброску подкрепления. Блокаду Крыма и действия рейдеров, за счёт наших шхун, у турецкого побережья. С опорой на Балаклаву. Базироваться то конечно они будут севернее в Алуште. А о других операциях флота поговори позднее.
Ответить Коневу командующий флотом не успел. В этот момент зазвонил сотовый телефон деспота. И в трубке послышался голос Стрельцова:
— Клим мне только что летуны сообщили, по дороге вдоль Чёрной речки к Авлите идёт армия турок. Тысяч восемь, с артиллерией. Ещё тысячи три, а то и четыре всадников направляются к Балаклаве. К вечеру турки и татары будут тут, и возле Балаклавы.
— Понял, Игорь, — ответил Конев, — Я тебя понял. И думаю ночью турки в атаку не пойдут. Начнут действовать с рассвета. А нам необходимо будет от сюда полностью уйти с рассвета. И они с обозом?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
