Шёл уже девятый час утра и ей нужно было успеть до обеда обновить свой гардероб. Лариса набросала список вещей, которые ей необходимо было купить. От трусов до зимнего пальто. Начать она решила с рынка. Там можно было купить валенки самокаты, а если повезёт, то и кожаные сапожки на меху.

* * *

Очередной конфуз случился с Ларисой уже вечером, в разгаре праздничного представления, когда они с детками стали водить хоровод вокруг ёлки. Когда Снегурочка должна была запеть песенку о ёлочке, она её и запела:

"В лесу родилась ёлочка,

В лесу она росла,

Зимой и летом стройная,

Зелёная была.

Метель ей пела песенку:

"Спи, ёлочка, бай-бай!"

Мороз снежком укутывал:

"Смотри, не замерзай!"

Мороз снежком укутывал:

"Смотри, не замерзай!"

Она успела спеть два куплета, когда почувствовала, что дети остановились и перестали петь. Лариса остановилась тоже и непонимающе огляделась вокруг, ища глазами Сашу. Тот, в костюме деда Мороза с невозмутимым видом стоял рядом. Поймав её растерянный взгляд, он подмигнул ей и громко сказал, обращаясь к детям:

— А давайте все вместе попросим Снегурочки петь дальше. Давайте все хором крикнем: "Пой, Снегурочка, пой".

Дети радостно подхватили его призыв и вразнобой закричали.

— Нет, нет, — громко сказал Саша, — слушай мою команду, просим все вместе разом, и Саша, дирижируя руками добился, что дети хором кричали: "Пой, Снегурочка, пой". Саша крикнул Ларисе:

— Ну, ты чего молчишь? Видишь, народ просит, пой давай.

И Лариса запела, уже понимая, что поёт голосом оперной дивы:

"Трусишка — зайка серенький

Под ёлочкой скакал.

Порою волк, сердитый волк,

Рысцою пробегал.

Порою волк, сердитый волк,

Рысцою пробегал ..."

Теперь дети уже привыкли к её голосу и радостно подпевая ходили вокруг ёлки.

Отработав номер, они вернулись за кулисы, где Лариса, наплевав на всякую конспирацию бросилась Саше на шею и стала плакать и целовать его.

— Так ты чего плачешь-то, чудо ты моё.

— Спасибо тебе Саша. Я хотела петь, но голоса у меня не было, а теперь он появился, и я смогу стать оперной певицей, о чем всю жизнь мечтала. Я была на всё согласна, даже на всю жизнь остаться уродиной, а ты красавицу из меня сделал. Я в неоплатном долгу перед тобой, Саша.

— Мы с тобой потом поговорим обо всем этом, — сказал Саша, — а пока пошли работать.

И Лариса работала, с удовольствием пела детские песенки, общалась с детишками, дарила им подарки. А под конец праздника произошёл неприятный инцидент. Одной девочке не хватило подарка, и она горько заплакала. Окружающие растерялись. Кто-то из взрослых предложил собрать ей подарок, взяв у каждого ребёнка по конфете из их подарочных пакетов.

Но, Саша придумал другое. Он наклонился к девочке и спросил:

— Тебя как зовут?

— Настя Ромашкина, — всхлипывая сквозь слезы, сказала она.

Потом Саша повернул голову к Ларисе и на ушко спросил ее:

— Ты песню "На крылечке твоём" знаешь?

Лариса её не только знала, но и часто пела, оставаясь одна, поэтому просто кивнула в ответ.

— Дуэтом со мной споёшь?

Лариса удивлённо посмотрела на него и ответила:

— Без репетиции, экспромтом, а капелла?

— Да.

— Ну, не знаю, давай попробуем.

Саша поднял руку и громко сказал:

— Специальный номер, для Насти Ромашкиной исполняется песня "На крылечке твоём", композитор Борис Мокроусов, поэт Алексей Фатьянов, исполняют дед Мороз и Снегурочка.

Взрослые, пришедшие с детьми и сидевшие на стульях, оставшихся вдоль стеночек, захлопали, кто-то даже свистнул.

Тем временем, Саша с Ларисой начали петь:

"На крылечке твоём

Каждый вечер вдвоём

Мы подолгу стоим и расстаться не можем на миг.

"До свиданья", — скажу,

Возвращусь и хожу,

До рассвета хожу мимо милых окошек твоих.

И сады, и поля,

И цветы, и земля,

И глаза голубые, такие родные твои

Не от солнечных дней,

Не от тёплых лучей -

Расцветают от нашей горячей и светлой любви.

Если надо пройти

Все дороги-пути,

Те, что к счастью ведут,

Я пройду — мне их век не забыть.

Я люблю тебя так,

Что не сможешь никак

Ты меня никогда, никогда, никогда разлюбить".

Что тут началось, когда они закончили петь. Дети кричали, родители кричали, все хлопали в ладоши, кричали "браво" и заставили-таки их спеть на бис.

В результате освободились Саша с Ларисой уже в десятом часу. Саша предложил пройтись пешком, и Лариса согласилась. Они шли по улице Десятой мимо деревянных изб горожан, по засыпанному снегом тротуарам, расчищать которые входило в обязанность жителей улицы. Кто-то добросовестно исполнял эту обязанность, а кто-то не исполнял вообще и тогда на таком месте вырастал здоровенный сугроб, который приходилось обходить, выходя на проезжую часть улицы.

Они шли и разговаривали. Саша говорил:

— У меня проблемы с финансами, и я подумал, мы с тобой могли бы петь и играть в ресторане и хорошо на этом подрабатывать. Можем и на сцену филармонии пробиться. Данные у нас есть. Нужно только подготовить репертуар и подключить связи. Одна песня у нас с тобой считай есть. Слышала по радио песню, "Тучи в голубом" в исполнении Клавдии Шульженко? Слова моего папы, а музыку я написал. Эту песню мы с тобой где угодно петь сможем. Скоро у нас контракт с Шульженко заканчивается, когда будем продлять, оговорим, что мы тоже её исполнять будем. Есть у меня желание ещё одну песню написать и слова уже есть. Нужно над мелодией поработать. Была проблема с исполнительницей. Может теперь получится.

Саша многозначительно посмотрел на Ларису. Та, широко раскрыла глаза и не знала, как реагировать на то, что она услышала:

— Не знаю, Саша. Это все так неожиданно. Мне нужно подумать, посоветоваться.

Тут Лариса вспомнила, как он вчера перед расставанием говорил, что сочили этюд для фортепиано с виолончелью и спросила Сашу об этом.

— Я придумал ему название, — сказал Саша. — Я назову его "полётом стрекозы над прудом перед грозой".

— Поэтичное название, — сказала Лариса.

Они договорились, что завтра сразу после уроков встретятся в музучилище и попробуют сыграть этот этюд.

Тем временем они уже преодолели вершину холма, прошли здание бывшего арсенала и шли вниз, проходя мимо здания общежития мединститута. Через пару минут, когда они поравнялись с домом, в котором жил Саша, он остановился и спросил:

— Я тебя приглашаю на чашку чая, на полчасика, потом провожу тебя до дома.

Лариса остановилась, захваченная врасплох. Мысли судорожно заметались в её голове. Потом она робко подняла на него глаза и приблизившись к нему вплотную, спросила:

— А ты обещаешь быть нежным со мной?

* * *

На следующий день после уроков, половина училища сидела в концертном зале и слушала концерт двух музыкантов. К микрофону подошла Липпмаа и объявила:

— Романс "Здесь хорошо", музыка Сергея Рахманинова, слова Галины Галиной. Исполняет Лариса Перепелова, аккомпаниатор Александр Смирнов.

И вскоре зал наполнился музыкой и лирико-драматическим сопрано оперной дивы:

"Здесь хорошо...

Взгляни, вдали огнём

Горит река;

Цветным ковром луга легли,

Белеют облака.

Здесь нет людей...

Здесь тишина...

Здесь только Бог да я.

Цветы, да старая сосна,

Да ты, мечта моя!"

* * *

За два дня до Нового Года на имя Ларисы пришла телеграмма:

— Лара немедленно приезжай мама при смерти папа

Телеграмма пришла утром, 29-го января, почтальон принёс её к 10 часам. Лариса немедленно отправилась в училище и поставила в известность Липпмаа. Поезд на Москву отходил в половине второго после пополудни, и Лариса пошла собираться, сказав Липпмаа:

— Поздравьте Сашу от моего имени с Новым Годом. Что-то сердце у меня щемит, боюсь, что не увидимся мы с ним больше.

Лариса не знала, что мама её умерла этой ночью и телеграмма, отправленная отцом вчера вечером, безнадёжно опоздала. Однако на похороны она успела. У матери случился инфаркт. А ведь ей только исполнилось 50 лет. Похоронив мать, Лариса засобиралась обратно, но отец, узнав, что у неё прорезался певческий голос повёл её на прослушивание в свой театр.

Затем отец Ларисы развил бурную деятельность, поднял все свои связи, и они поехали в Москву в министерство культуры РСФСР. Результатом этой поездки стало появление на свет трёх документов.

Документ номер один, который ушёл в музыкальное училище в город Оружейный и ставил в известность его дирекцию, что Перепелова Лариса Николаевна отзывается в распоряжение министерства культуры РСФСР. Никакого объяснения. В соответствие с этой бумагой Перепелову уволили, произвели расчёт, денежные выплаты перевели на её Ленинградский адрес почтовым переводом. Туда же бандеролью ушла трудовая книжка.

Документ номер два, с которым Лариса с отцом вернулись в Ленинград и отнесли его в дирекцию Мариинского театра. В соответствии с этой бумагой Ларису приняли в театр на должность певицы.

Третий документ ушёл в Мариинский театр по официальным каналам. Он оповещал дирекцию театра о том, что они могут послать одного артиста театра на стажировку в театр оперы и балета в Милане. Артист должен прибыть к месту стажировки к 1 февраля 1956 года.

По неофициальным каналам директору Мариинки порекомендовали отправить в Италию на стажировку Перепелову.

Времени было в обрез, а нужно было получить загранпаспорт, разрешение на выезд, оформить кучу самых разных бумажек, получить разрешение на приобретение билета, на получение валюты и т.д., и т.п.

В результате, Лариса с головой окунулась в бюрократические дебри, что не могла выбрать времени ни позвонить в Оружейный, ни письмо написать. Зато ей вскоре пришло письмо от Саши.

"Здравствуй моя Снегурочка, сестричка моя любимая! Пишет тебе братец твой названный.

Во-первых, приношу тебе свои соболезнования по поводу смерти матери. Ужасно, когда уходят твои родители, да к тому же такие молодые.

Во-вторых, поздравляю тебя поступлением в Мариинку и стажировкой в Ла Скала. Верю, что тебя ждёт большое будущее, ты обязательно станешь оперной дивой мировой величины. С таким голосом, как у тебя ты просто обречена на успех. Понятно, что придётся вкалывать. Этот мир так устроен, что за все приходится платить. Но, это то, о чём ты мечтала, и я рад за тебя. Я буду следить за твоими успехами. А те несколько дней, которые мы провели вместе навсегда останутся в моей памяти светлым пятнышком. Прощай, навсегда остаюсь поклонником твоего таланта. Александр".

Получив письмо, Лариса всплакнула над ним. Потом задумалась, откуда он всё знает, и кто он всё-таки? Может он инопланетянин, владеющий недоступными пока нам, простым смертным знаниями.

Как бы то ни было, она поняла, что перелистывает эту страничку своей жизни. Впереди у неё дальняя дорога и непаханое поле работы.

Вячеслав Головнин

Метель (новая редакция, дилогия)

Книга 2. Прерванный полёт

Часть 3. Целитель и композитор

Глава 15. Экзамен по французскому

Москва, 1 августа 1956 года, среда, 9 часов утра, одна из аудиторий Первого Московского Ордена Ленина медицинского института имени И.М. Сеченова.

Саша только что вытянул экзаменационный билет и приступил к подготовке задания. Ему, как золотому медалисту предоставлялась возможность поступить в институт, сдав только один экзамен, вместо пяти. Однако, для этого он должен был получить на этом экзамене наивысшую оценку, в противном случае он переходил в разряд обычных абитуриентов и участвовал в конкурсе на общих основаниях.

Какой именно экзамен из положенных пяти ему придётся сдавать, ему сказали только сегодня, то есть в день экзамена. Более того, ему никто и ничего не сообщал, а просто предложили взять один билет из десятка других, разложенных на столе. И только вытянув билет и прочитав вопросы в нем, он узнал, что ему предстоит сдавать французский язык.

"Не слабое психологическое воздействие на абитуриента, — подумал Саша, — должно быть расчёт на то, чтобы поставить медалиста в экстремальную ситуацию и лишить его спокойствия, авось наделает ошибок".

При сдаче документов, абитуриент должен был указать из представленного списка тот иностранный язык, какой он хочет сдавать в качестве вступительного экзамена. Впрочем, выбор был небольшой — английский, немецкий или французский.

Саша выбрал французский. Во-первых, он знал его из двух источников — от мага Жерара, и от Элен Лурье, своей соседки по квартире в Оружейном. Практически ежедневная разговорная практика с соседкой привела к тому, что он знал французский язык ненамного хуже родного. Единственно, чего опасался Саша, так это появление в языке новой послевоенной лексики. Но таким недостатком обладали его познания и по другим иностранным языкам.

Слева от него, за стол из соседнего ряда, села симпатичная девушка, и Саша вспомнил свой поход на вступительные экзамены в мединститут в своём родном городе.

"Где-то она сейчас? — вспомнил он Люсю Молчанову и тут же постарался выкинуть из головы все посторонние мысли. — Не время предаваться воспоминаниям", — сказал он себе, сосредотачиваясь на экзаменационных вопросах.

На подготовку ответа Саша затратил чуть больше получаса. Он опустил руки на колени, закрыл глаза, откинулся на спинку стула и расслабился. Через несколько минут на соседнее сидение шлёпнулась свёрнутая в комочек записка. Она была написана на французском языке:

"Прекрасный юноша! Пожалуйста, помоги с переводом".

Саша поднял глаза и, встретив умоляющий взгляд девушки, кивнул ей в знак согласия. Тут же в его сторону полетел кусок свёрнутой в плотный комок бумаги, который на этот раз летел мимо Саши прямо на соседний стол впереди него. Пришлось ему перейти на ускоренный режим и перехватить управление полётом кусочка бумаги, подействовав на него телекинезом, в результате чего послание от девушки попало ему прямо в руки.

Девушка, увидев, свой неудачный бросок зажмурилась от страха, ожидая окрика экзаменаторов, поэтому окончания полёта записки она не видела, как, впрочем, и другие присутствующие. Их, медалистов, сдающих французский язык, было всего четверо и все они в небольшой и практически пустой аудитории у двух экзаменаторов были на виду, как на ладони.

Саша аккуратно развернул бумагу и "сфотографировал" текст. После чего также аккуратно всё свернул и отправил обратно, приписав на первом листочке, тоже по-французски:

— На какой язык перевести-то, прекрасная мадмуазель? Шучу, текст мне больше не нужен, я его запомнил.

Девушка, прочитав ответ, удивлённо уставилась на него. Их переглядывания экзаменаторы заметили, и один из них постучал карандашом по столу, призывая к порядку.

Саша достал из своего pocket space (пространственный карман) чистый тетрадный листок и быстро стал заполнять его своим мелким, но каллиграфическим почерком. Через 10 минут он закончил и приписал на обороте по-французски: "Ровно через 20 минут этот листок станет чистым, у меня специальные чернила".