Опекун для дракона

Город в одном мгновение превратился в полыхающий лабиринт.

Амару дрожал как осиновый лист, прижимаясь ко мне и хлюпая носом. Я, превозмогая немеющее тело, тяжело встала на ноги. В ушах громыхало сердце, сознание плыло — я чувствовала себя осоловевшей, словно, после несколько кружек хмельного меда. Но отчего-то появилось острое желание пойти за тем драконом, зудящее, словно сама Тасхель шептала мне на ушко...

— Элисин! — внезапно до меня долетел отклик Каса. Люди кричали, толкались, мельтешили перед глазами, мешая высмотреть северянина.

Хотя бестолково озираться мне не пришлось. Мужчина добежал до меня сам, держа наготове лук. Я даже слегка облегченно выдохнула. Северянин мне не очень-то и нравился, но вместе с ним было как-то спокойнее.

— Держи, — протянула я ему Амару, а вместо него взяла из рук Каса оружие. Воин даже не сопротивлялся, безропотно прижав к себе ребенка, только удивленно на меня воззрился, когда я дрожащими пальцами попыталась забрать себе его колчан.

— Ты чего удумала, — удивленно проговорил он, смотря на меня как на умалишенную.

— Я должна пойти туда, — я кивнула в сторону дракона, который, кружась над городом, все дальше улетал в сторону главной площади, оставляя за собой полыхающие дома.

— Сдурела?! — рявкнул он, пытаясь перекричать паникующих людей. Если бы не Амару, то он бы меня и за грудки взял, а так — стиснув одной рукой ткань плаща, процедил сквозь зубы. — Помереть захотела?!

— Я должна! — надрывно закричала я, чувствуя, как желание поскорее побежать за тем драконом, пересиливает разум. Меня мутило, а голова была похожа на раскаленный чугунок — еще немного и разорвет на части. — Понимаешь? Должна!

В носу остро засвербело. Я шмыгнула, сглотнув солоноватую кровь, а потом вовсе вытерла ее тыльной стороной ладони, рассеянно глянув на руку. Странно...

Кастиен отступил назад, ошалело смотря на мое лицо и коротко бросил: "Иди".

Я и побежала, только ненадолго оглянулась, высматривая, ушли ли они? Да только в толпе разглядеть мне не удалось, но у меня почему-то возникла странная уверенность, что ушли. И это предало мне сил.

* * *

На площади собралось много народу, словно люди пришли не на смертельный бой с чудовищем, а на торжище. Тут были и воины, и лучники, и маги, которые забрались на помост и плели какое-то сложное заклятие. В воздухе висело напряжение: никто не разговаривал, старался не шевелиться, внимательно следя за каждым движением твари, дожидаясь, пока тот опустится и можно будет достать его из лука. Я тоже судорожно прижимала стрелу к тетиве немеющими пальцами и неотрывно следила за драконом. Сердце замерло, но не в ужасе, как раньше, а я в каком-то предвкушении.

Дракон больше не плевался огнем, а, словно, чего-то ждал — кружил вокруг площади, изредка оглашая воздух своим криком, больше похожим на гром, чем на рев дракона. Мне вмиг почудилось, что эта чешуйчатая гадина и затеяла сожжение города, чтобы только кого-то выманить. Но кого?

— Издевается, скотина, — зло процедил рядом стоящий мужик. — Знает ж, что не достанем.

Его лицо было все в саже, одежда обгорела, а то и вовсе прилипла к ожогам, но он крепко сжимал в руке копье, цепко смотря на дракона. Все ждал, как тот окажется чуток ниже...

— И "эти" достать не могут, — прошипел воин неподалеку, намекая на магов, которые силились что-то сотворить, да только все их волшебство было насмарку: магические стрелы отлетали от шкуры дракона, как горох об стену, а на огненные вихри и смерчи у них не хватало духу — вдруг своих зацепит? Можно было колдануть пару развесистых молний, как те маги из пещеры, да только чудовищу было на них все равно, а эти бы сил потратили изрядно.

Дракон, словно, в насмешку над зрителями, грузно уселся на остроконечную крышу самой высокой колокольни храма Повелителей судеб. Черепица под его когтистыми лапами хрустела, крошилась, падала мелкими осколками на мостовую. Властитель неба небрежно махнул шипастым хвостом и знак Пресветлого Хасфея, отточенный из огромного куска цельного гранита накренился со шпиля и под пораженный вздох толпы, полетел вниз, с грохотом разбившись.

Колокол, раскачиваясь из стороны в сторону, оглашал округу своим жалобным звоном, грозясь сорваться вниз в любую минуту.

— ЯДВИГА! — прогремел над площадью глас дракона, да с такой мощью, что у меня на мгновение заложило уши. Честно сказать, я была уверена, что эти создания Тасхель в таком облике разговаривать не умеют, а тут ...

Я слегка выпала из реальности, чувствуя, как его крик резонирует в моей голове, а как очнулась, то узрела над своей головой град стрел. Тысячи огненных стрел полетели в чешуйчатую громадину, столь опрометчиво приблизившись на расстояние удара. Но он отмахнулся них крылом: небрежно, надоедливо, словно игнорируя собравшихся на площади своих убийц.

Нет, дракон явно нацелился на дичь покрупнее.

— ЯДВИГА!!! — еще свирепей прогремел дракон, отчего меня чуть не прижало к земле от страха. И не только меня. Матерые мужчины попадали на колени, ошалело озираясь вокруг, многие схватились за голову, что-то поскуливая, другие, как и я, пытались крепиться и перебороть себя, еле удерживая себе на ногах. Меня прижимало к земле, словно невидимой плитой, я не могла выдохнуть, задыхаясь от невыносимого давления и чувствуя вкус своей крови. Она бежала из носа, тоненькой струйкой капая с подбородка на мокрую мостовую. В ушах набатом гремело сердце, еще немного и я бы сломалась, упала на мостовую, придавленная силой гласа дракона, но вдруг все внезапно закончилось.

Пытаясь отдышаться, я стала с саднящих колен, вытерла кровь рукавом и в шоке уставилась на помост. С моего места его хорошо было видно, как и всю площадь в целом.

На помосте, словно ниоткуда появилась женщина. Она стояла ко мне спиной, всматриваясь вверх. На дракона.

Та самая Ядвига. И то, что это была именно она, у меня и не было и тени сомнения.

Женщина была похожа на деву битвы из старинных легенд, которая предстала перед ужасным чудовищем в решающем сражении, казалось, что она словно Несфея закрыла нас своей дланью от удара дракона. Ее распущенные золотые волосы развивались на ветру, озаряя своим светом все вокруг подобно солнцу, от женщины так и веяло благодатью — сердце отпустило тяжелое предчувствие, на душе стало спокойно — теперь я была уверена, что все закончится хорошо.

Поднялся ветер. Он неистово завывал, устремляясь к фигурке женщины, и с такой силой колыхал ее подол платья, что казалось, будто он хочет сорвать его с нее; трещали деревья, натужно скрипел помост, вокруг жрицы вихрились порывы ветра, смешиваясь с дождем, листьями, каменной крошкой и осколками черепицы. Ядвига вскинула белые, словно молоко, руки вверх, разведя ладони в стороны, и сквозь тяжелые свинцовые тучи стал пробиваться солнечный свет.

Дракон не стал ждать завершение заклятья жрицы, а, оглушительно взревев, сорвался с крыши, стремительно пикирую на свою противницу. С его пасти разверзлась струя пламени. Огонь столкнулся о ветровую преграду, и ветер поглотил его. Огненный смерч закрутился до самого неба, не опалив ни одного из противников, но он не был также милостив к невольным свидетелям схватки. Воины побежали прочь от всепоглощающего пламени, со всех сторон раздавались крики, которые заглушал завывающий ветер.

У меня перехватило дыхание; я забыла, как дышать, поражаясь мощи, что столкнулась с неимоверной силой дракона. Все действо заняло пару мгновений, но я заметила каждую деталь.

Огонь разрастался, пожирая все вокруг. Ядвига и дракон уже давно затерялись в эпицентре смерча, их фигуры было даже не различить за стеной пламени. Меня кто-то пихнул локтем, а невольно отшатнулась назад, и, оступившись, упала. С меня будто спала пелена — до этого я заворожено наблюдала за схваткой, совсем не беспокоясь за свою жизнь. Липкий тяжелый страх сковал мое горло — не выдохнуть, не закричать. Руки не держали, я не могла встать, сколько не пыталась и на корячках поползла назад, не обращая внимания на ободранные ладони и колени. Бушующее пламя подступало все ближе, я кожей чувствовала его жар, который усиливался с каждым мгновением. В голове билась одна мысль: "Быстрее, быстрее!".

Я вновь попыталась встать, когда уперлась спиной о тело какого-то бедолаги. С помощью него, точнее, используя его как опору, я смогла подняться на ноги. Мне казалось, что это я шатаюсь не в силах удержать координацию, а оказалось, сама земля ходила ходуном. Оставшиеся в живых воины попадали на колени, на их черных от копоти лицах застыл настоящий животный ужас.

Из-под толщи земли вырвались столбы воды, шириной не больше трех локтей. На землю попадали ошметки земли вперемешку с камнями, а столбы воды, вместо того, чтобы фонтаном оросить округу, по чьему-то приказу закрутились вокруг бушующего смерча, словно жгуты и заключили его в водяной кокон. Огонь зашипел, плавясь, будто метал в горне кузницы, площадь заполонил пар: белесый, удушающий, от него воняло жженой плотью и слезились глаза. Я закрыла нос и рот рукавом, и подслеповало щурясь, пытаясь понять, куда мне идти. Но тут раздался короткий хлопок, и ветровая волна сбила меня с ног. Он был такой силы, что мне на миг показалось, что кто-то с силой толкнул меня в грудь, сдавливая ребра, а голова со всей силой приложилась об землю.

От удара меня замутило, а уши заложило. Дракон взревел, отчего меня до костей пробрало его вибрирующим голосом, а сердце обмерло — перед мысленным взором вдруг предстали ужасающие картины расправы на Ядвигой: как он сжимал могучими когтями хрупкое тельце женщины, чувствовал треск ее костей, чавканье плоти и крик, наполненный невыносимой болью и мукой. Это было так явственно, что сознание помутилось, я постаралась прорваться сквозь вязкий кисель, что заполонил собой все вокруг, попыталась закричать — но горло издало лишь едва слышный хрип. А после — упала в обморок.

Очнулась я от пощечины. Звонкой, хлесткой — именно ее звук меня оторвал от блужданий в неизвестном ничто, а не разом вспыхнувшая боль. Я резко дернулась, села, обведя помутневшим взглядом пространство.

Надо мной склонился тот обожженный мужчина. От его тела едко пахло потом, кровью и обгоревшим мясом, да так отчетливо, что к моему горлу подкатил тугой, горькой комок тошноты.

— Не обессудь, девица, но я тебя вытащил, чтоб не затоптали.

Я механически кивнула и неловко встала. Под ногами сразу неприятно зачавкало, и я замерла от обуявшего меня ужаса — все было залито кровью: тягучей, темно-вишневой, свежей. Она сочилась изо всех углов, но тел не было. Нет, были, но как-то мало, они не могли окрасить землю в такой бурый цвет.

— Это та паскуда, — развеял мои последние сомнения этот мужик, — жрица его добила по— своему, а мы завершили дело топорами, на всякий, чтоб, — он щербато улыбнулся, сделав своей уродливое, обгоревшее лицо подобно гротескной маске. — Хлебни драконьей крови, девица.

Главная площадь была полностью разрушена, завалена телами и залита кровью, и над всем этим безобразием раскинулась туша дракона. Все столпились возле нее как стервятники, стремясь урвать с него лакомый кусочек. Поили друг друга чарками с его кровью, пожирали плоть, омывали лицо, руки, тело в еще не остывшей, разгоряченной огнем крови дракона, пытаясь с помощью этого заполучить его силу. Ведь ни для кого не было секретом, что кровь дракона способна сделать героем любого, стоит лишь испить глоток живительной силы, которая текла в его жилах. И если бы я раньше с радостью присоединились к этому пиршеству, то сейчас меня от него воротило. Мне упорно виделся на месте поверженного дракона Амару. Ведь, они были так похожи? Тот же окрас чешуи, то же... Я не знаю, как описать это чувство, но мне казалось, что этот ужасающий гигант, от которого кровь стыла в жилах, и милый детеныш были как-то связаны.

Я ничего не понимала, стояла, как оглашенная, смотря на творящееся бесчинство и не до конца осознавая его. Казалось, что все было во сне, да только боль от содранных ладоней, спины и головы никуда не уходила. Я никак могла понять, как эта хрупкая на вид женщина смогла в одиночку побить такого гиганта! Осознавать это было так немыслимо, странно и страшно, что я все не могла отвести взгляда от туши. Все стояла и смотрела.

Перед глазами пронеслись обрывки битвы в пещере, когда на единственного дракона напала почти сотня отборных воинов, и сейчас, на площади, когда обычные мужчины, горожане просто схватили оружие, чтобы защитить своих близких, а во главе всех встала солнцеликая жрица.

Страшно. Нелепо. Горько.

Пожары в городе стихли, и небо, ранее темное от нависающих туч посветлело — дым больше не застилал небесный свод, с него не сыпался градом дождь, казалось, что погода успокоилась, буря стихла после смерти небесного гиганта. Лишь отчетливо пахло гарью, да кровью, напоминая присутствующим, что победа досталась тяжелой ценой, как для жителей, так и для города в целом. Жрицы Несфеи, которые выползли из своего каменного убежища, стали оказывать первую помощь лежачим раненным, те же, кто мог стоять, уже давно скакали вокруг туши дракона, не обращая внимания на свои ранения, словно всеобщее ликование исцелило их не хуже лечебной настойки.

Ядвига стояла в стороне, наблюдая за копошащимися в трупе дракона воинами с материнской любовью и лаской. Сейчас, когда тварь была повержена, а небо больше не заволакивала серая хмарь, я смогла рассмотреть ее. Несмотря на тяжелую битву, она не была ранена, все также озаряя округу своим внутренним светом, казавшись больше посланницей Повелителей, чем живым человеком. Женщина не могла похвастаться высоким ростом, но ее округлостям бы позавидовала любая жрица, проповедовавшая путь Повелительницы судеб Несфеи. На ней было обычное платье служительницы Повелителей: белое с расписным красной нитью воротом и подолом, широкое, длинное, обхваченное расшитыми каменьями поясом, на котором висел ритуальный кинжал в ножнах. Золотые волосы, собранные в тугую толстую косу придерживал обруч с привесками из лунниц(1), с которых свисали медовые опалы.

Почувствовав мой взгляд, она повернулась и едва заметно улыбнулась, отчего на ее щеках появились ямочки. У нее была молочно-белая кожа, округлое лицо, на котором выделялись глаза: с поволокой, необычного бирюзово-голубого оттенка, с длинными ресницами и чудным изгибом бровей. Приятная, притягательная внешность. Ядвига была красива.

— Кто она? — тихо спросила я у того обожженного мужчины, который уселся прямо на груду камней, обмазываясь из своей чарки кровью дракона, словно она могла исцелить его страшные ожоги.

— Приезжая что ль? — морщась, пробурчал он и с непередаваемой теплотой посмотрел на жрицу. — Все знают Верховную жрицу Ядвигу. Даже вон, эта паскуда знала.

— Столь юна и уже Верховная? — искренне удивилась я.

В каждом городе была своя Верховная жрица, которая служила в Главном храме, что вобрал в себя все алтари Повелителей судеб. Она главенствовала над всеми служителями в городе и была дланью Хасфея. Его гласом. И Волей. К ней прислушивались наместники, она имела почти неограниченную власть в городе, потому что подчинялась лишь воле своего небесного покровителя. Добиться такого положения было почти невозможно, и уж явно этого не успела бы достичь столь юная особа, которая казалась моей ровесницей.