Фельдшер выскользнул через пять минут на крыльцо, удивлено заозирался по сторонам, держа в руках скоротечно написанное письмецо. Только через пару дней, он вспомнит о странном инциденте и вскользь расскажет о нем чародею Фарлею, но таинственный гость, сквайр Чельссер уже будет далеко, в пути к барону Хорвуту...

— Майор сир Сольчик! Сир Сольчик!

Командир резервного гарнизона Фарума, оторвался от карт. Лейтенанты и капитаны ослабили сосредоточенность. Уже пару часов штаб не мог принять единогласного решения, а командир, как всегда, тянул время. Это повторялось каждый раз, если его подчиненные не знали какой маневр принять в завтрашнем дне и, чем будут заняты их солдаты. Тогда совещание длилось до глубокой ночи, и расходились по отделениям уставшими и обозленными.

Адъютант сира Сольчика принял письмо из рук гонца, ознакомился с адресатом.

— Сир Сольчик, это послание из крепости Робур. Адресовано лично вам. От господина рыцаря сира Рубчика.

Брови майора сдвинулись.

— Давайте сюда, у них явно, что-то случилось!

— Прошу, сир.

— Думайте, господа! Думайте! Ваше время идет! — Распечатывая конверт, бросил офицерам майор.

Недовольные, хмурые гримасы, но сир Сольчик уже вчитывался в послание, отвлекшись от картографии. Его увлекли события Робура и его окрестностей. А офицеры, если хотят раньше лечь спать, пускай напрягают мозги.

— Лейтенант Тольш, может направить ваши два отряда на юго-восток, нехай прочешут вот этот маршрут?

— Ага, у меня еще в тылу три деревни! Скажите-ка, пожалуйста, лейтенант Уорх, как я обеспечу им безопасность?

— Попросите майора сира Сольчика дать вам подкрепление из...

— Господа! Господа! — Врезался в возобновившийся спор сам командир. — Непредвиденные обстоятельства, господа!

— Что случилось, господин майор? — выдохнул капитан Зелич. Лица офицеров помрачнели.

— На один из обозов напали...

— Остроухие! — Зашептал в голос Уорх.

— Они самые. Карту мне! — Распорядился Сольчик.

Адъютант подал подробную схему южного участка Северного тракта и его окрестности.

— Так, вот Робур. Вот, наверное, тот участок дороги, где произошло нападение остроухих. Отряд следовал у Грибного Яра... это здесь! — палец майора скользил по карте, отмечая точки событий, описываемых в письме. — Затем, патруль во главе с сиром Рубчиком отогнал высокородных обратно в чащи...

— Ублюдки наделали в штаны и скрылись! Снова побрезговали ввязываться в открытый бой?

— Может так, лейтенант Уорх, а может... это сейчас не главное. Получается, выродки отступили, оставив гору тел и... одного-единственного выжившего... — сир Сольчик подставил бумагу лучам фонаря, вчитываясь в каракули. — Сержант Ор-рвин. Орвин?! Из числа наемников? Подождите! — Лицо майора вытянулось и посуровело. — Среди погибших гвардейцы и сержант Рикос. Аллон всемогущий, это тот отряд, который нанимал барон Хорвут! А сержант Орвин — это командир наемников! Погибли люди, которых нанял барон Хорвут! Но что они делали в Эльсдаре? В Грибном Яру? Ночью на дороге?

Недоуменные взгляды офицеров резервного гарнизона.

— Лейтенант Волш!

— Да, майор Сольчик! — Шагнул навстречу адъютант.

— Организуйте эскорт к барону Хорвуту с выясняющим ультиматумом у сего господина, скажу так: пускай в ближайшее время, прибудет в Фарум! В расположение резервного гарнизона. Действуйте!

— Слушаюсь, сир!

Адъютант удалился.

— Ну, что же господа, у нас вновь потери! Потери!..

— Остроухие выродки совсем обнаглели!

— Их пора проучить!

— Почему медлит столица? Почему медлит герцог? Он забыл, зачем ему служит Королевская армия? Если владетель не имеет королевского статуса, это еще не значит, что...

— Полноте, капитан Зелич! Не перегибайте палку, дорогой! Или это уже бунт?

Искаженное гневом лицо Зелича моментально разгладилось, успокоилось. Утихли остальные свидетели спора.

— Действуем по указу его милости!..

Красноречивые возмущенные гримасы.

— Да господа, действуем по старым приказам, новых еще никто не объявлял!

— Да, но как же Робур? — Удивился лейтенант Тольш.

Сир Сольчик грустно скривился.

— Укрепляем Фарум и деревни в радиусе ста миль, а остальным... остальным, Аллон поможет!

Замок Земанов. Эльсдар. Рарух. Фарум

Три года спустя

— Господин граф, карета на дороге!

— Кто?

Главмейстер нахмурился и с тревогой, чуть тихим голосом известил:

— На гербе алебарда и охотничий рог, по бокам — вымпелы: клен среди рощи ялинов. Эскорт одет в те же одежды. Похоже к нам барон Хорвут собственной персоной?

— Хорвут? — Исказился в лице молодой граф, от роду восемнадцати лет, его сестре — пятнадцать, прислушивающейся к разговору мужчин. — Что он делает в Хартовой долине? Мы его не приглашали. Свинк, собери людей и раздай оружие, пускай будут готовы ко всему! Мать еще при жизни говорила, что таким мерзавцам, как барон, нельзя верить и впускать в дом!

Управляющий замком согласно кивнул, поклонился, и широко шагая, ушел в караулку, встречать непрошеных гостей.

— Сестра! — окликнул Милу, встревоженный брат. — Прошу тебя, спрячься в своих покоях, если что-нибудь случится, гувернантка проведет тебя тайным ходом в предлесный ров, сразу за стенами замка, там, у отшельника Лютора, ты сможешь раздобыть лошадь и найти помощи в Фаруме или в первой, попавшейся по дороге деревушке...

— Я не доверяю Лютору, Ронан! Тем более тракт в наше время не менее опасен, чем стены собственного дома. Почему мы боимся жалкого вельможу с когортой головорезов, если имеем Свинка и три дюжины стражников? Ронан, глупо впадать в панику при виде гербов и штандартов какого-то выскочки!

Молодой Земан побледнел, сжал губы.

— Я не боюсь людей, Мила! Но ты ведь должна знать, Хорвут не пренебрегает услугами магиков. В его свите может затесаться чародей. А это похуже, чем равный бой. И не забывай, барон якшался с теми дикарями! Дельссонами!

Теперь побледнела Мила, прижала к груди ручонки, столько времени прошло с того нелепого случая, когда младший из сыновей Дельссонов, приезжал в их замок свататься к Миле, и с каким скандалом закончилась столь нелепая церемония. Натерпелись страху и унижения покойная матушка, Ронан и сама виновница карусели — Мила. С того инцидента Земаны взяли урок, — жить в Хартовой долине в постоянной тревоге и готовности, тем более, под боком такие буйные соседи, не брезгующие ничем, ни разбоем, ни мародерством, ни шантажом. Охотники за удачей! Вот, кем являлись по жизни братья Дельссоны. И такой лихой род еще хотел породниться с ними, с порядочными хозяевами Хартовых земель? Стыд и срам.

Годы пролетели и шаловство Шона Дельссона стали забывать в застенках Земанов, но южные земли Северного тракта безлюдны и немногочисленны на хозяйские руки. Может, кого-то и удивила б такая не собранность герцога и государственного аппарата Северных Королевств, но ближе и, ознакомившись с делом, любой ученый муж, пришел бы к неоспоримому выводу: всему виной эльфы. Эльфы и их повседневные набеги на Северный тракт, поселки и деревушки. Остроухие пакостили и будоражили люд одним своим напоминанием, скоротечными акциями и ускользающими отступлениями с места атак. Чтобы жить вдали от Фарума и защиты столичных гвардейцев, требовалось не абы, какая сила воли и храбрость души. Пожары и мародерство не было редкостью в Королевских лесах и в домах простого человека, но остроухие не всегда останавливались на убийстве скота и уничтожении посевов, жажда крови подтолкнула лесников на край преступлений — долгожители с хладнокровностью стали убивать крестьян и торговцев, местное ополчение и временную дружину старейшин. Противостояние за земли переросло в противостояние за выживание и благополучие рода. Племени. Жители одиноких деревушек и поселков охваченные паникой, бросали дома, сгребали в повозки утварь и немудреный скарб, — искали спокойной жизни на севере или юге страны. Кто смог, тот находил убежище и кров в стенах Мейдрина, кто остановился в Фаруме, а кто находил защиту в хозяйских имениях. Приносил присягу и верно служил новому господину, взамен крова и безопасности. Кому-то война с остроухими принесла беду, а кому-то, кто до этого имел худо-бедное укрепление и железные ворота на въезде, — не малый доход и бесплатную крестьянскую силу. Одним словом, от южных земель до Фарума в черте Королевского леса и пустующих полей выжили и окрепли лишь сильные, упрямые и многожильные. Те, кто имел глубокий ров, каменные, высокие стены, обитые железом и гвардию на стенах, способную в любой момент дать отпор неприятелю. У семейства Земанов был выбор остаться в долине или перебраться в светскую жизнь к родственникам в имение под самым Мейдрином, но Мила с Ронаном отказались, их дом в Харте, они родились и выросли в долине, возмужали и привыкли к суровому краю, к коварным и настырным соседям, и опасности со стороны остроухих карателей, готовность и организованность у них в крови. Суета и сумбурность столицы, увы, не для них. Хотя Мила к мнению Ронана дольше обычного принимала решение, чем следовало. Сердце девицы рвалось к светским приемам и галантным встречам. Кавалерам. Одно напоминание о балах и танцах вскружило Миле голову на целых две седмицы, и она долго еще не давало Ронану покоя. Да это не сальные и дурацкие шуточки и гримасы Шона Дельссона и его братьев, это высшее дворянство и знать Северного Королевства Людей.

Итак, барон Хорвут!

Что его привело в замок Земанов?

Ронан подошел к окну и отодвинул расшитую золотыми лентами занавесь, во дворе уже бегали, суетились и беспокоились. Главмейстер Свинк отдавал приказы и гонял людей, арбалетчики не сводили цепких взоров с высоких ворот. Приезжих окликнули со стены, Ронан, конечно, мог только догадываться какой ответ последовал с той стороны, тем ни менее лично Свинк и никто иной, пошел встречать гостей. С ним отправились интендант и оруженосец. Заместитель главмейстера командовал стрелками, на случай непредвиденных обстоятельств.

Повисла неловкая пауза. Люди скрылись в воротах караулки, в голове Ронана мелькала одна мысль страшнее другой. Почему так долго? Неужели что-то случилось на воротах? Возможно, следовало гнать непрошеного гостя прочь, даже без соблюдения правил приличия? Но Хорвут все-таки барон, а не мелкий торгаш. В свое время Хорвуты роднились с самим герцогом Альвинским и их родом. Что помешало бы, потом аристократу нажаловаться в столицу на семейство Земанов? Никто.

Осторожность и обдуманность! Думай головой, а не эмоциями! — это слова отца и на этом впоследствии настаивала мать.

Осторожность! Бдительность! — Повторил шепотом Ронан Земан, Мейдрин ему казался, недосягаем, а герцог Альвинский мифической личностью. Сейчас мы можем надеяться только на себя. На собственные силы. Рука сжала холодную рукоять кинжала. — Быть ко всему готовым!

Он снова выглянул в окно, к немалому удивлению, ворота открывались, чтобы впустить запряженную тройкой карету и эскорт всадников. Значит, Свинк решился впустить на территорию наглеца Хорвута. Барона Хорвута. Возница правил тройку к конюшне, Ронан понял, что медлить нет смысла, рано или поздно его известят о прибытии гостя, и так или иначе, придется встретить вельможу и уделить ему внимание. Зачем же пожаловал барон? Зачем? Есть только один способ узнать правду — спуститься вниз, встретить Хорвута.

Бешено колотится сердце. Готовое вырваться из грудной клетки и разорваться в клочья, в кровавые клочья прямо в руках. Ронан останавливается на гранитной лестнице. Широком спуске в главный зал. Серый полумрак за колоннами, мерещится враг. В каждом темном углу может прятаться наемный убийца. Только зачем кому-то они сдались? Или неизвестных посягателей заинтересовало имение и замок? Земля? Земля под носом Эльсдара? Прародина безумных остроухих.

Он холодеет изнутри, переживания лишь усиливаются. Вполне реальный мотив. Барон Хорвут мог прибыть из холодного расчета, — прибрать к рукам лакомый шмат земли и родовое имение. А что касается Милы и Ронана, горстки охраны, — то, безусловно, для утонченного в интригах и постоянных междоусобицах барона не составляет труда прибрать с дороги мелкую преграду, а Мила? Мила сгодится на десерт. Угощение для победителя. Мысли! Мысли-мысли. Жестокие и каверзные мысли. Они распаляли бурную фантазию молодого Земана, тем более опасения не беспочвенные. Барона следовало побаиваться, враг еще тот.

— Ваша милость! — кланяясь, возник из ниоткуда камердинер.

Ронан чуть вздрогнул, застигнутый врасплох, в бушующем водовороте мрачных мыслей.

— Брис, будь добрым, присмотри за Милой, я боюсь, она может наделать глупостей. Ни за что не выпускай ее из комнаты вниз. Кто его знает, с чем пожаловал господин Хорвут? От такой личности можно ожидать чего угодно.

— Будьте спокойны, милсдарь Ронан, я присмотрю за госпожой. Она в целости и сохранности. Я берег ваше семейство и не от таких несчастий, как Хорвуты и Дельссоны, прорвемся и в этот раз! — твердо и грозно уверил старик в ливреях.

Ронан даже в такую напряженную минуту не смог сдержать благодарной улыбки, вот на кого в замке можно было всегда положиться, так это на старину Бриса. Абсолютно преданный до глубины души и сердца их роду. Старина Брис. Ронану с безмерным великодушием осталось похлопать камердинера по плечу и с готовностью покинуть стены замка, чтобы уже на улице, во дворе родового имения встретить незваного гостя.

— Дорогой граф! Дорогой граф!

Ронана поразил, приворожил искренне-радостный и благожелательный тон. Голос с легкой хрипотцой. Граф моментально забыл о своих переживаниях и опасениях, с удивлением и стыдом мельком вспомнил о своих кощунственных и наглых обвинениях. Намеках о коварстве господина барона. Да как такое вообще возможно? Неужели такой жизнерадостный и добросердечный муж, может измыслить в их сторону злодейский план? Нет! Да нет же! Праведная ложь.

Выглядел барон Хорвут шикарно: в мехах и бархате. В дорогих, расшитых золотом и драгоценными камнями одеждах. И в то же время весь его образ был неизменным: штаны на теплой подкладке, высокие сапоги из медвежьей кожи, узорчатая рубаха с фамильной диадемой на воротнике у самого горла, аккуратно застегнута, чтобы не мешать, милорду поворачивать голову, поверх рубахи сюртук из шелка с меховой подкладкой, теплый плащ. В руках его милость держал трость с набалдашником, в центре которого — фамильный герб. При виде идущего навстречу хмурого и напряженного графа, Хорвут радостно улыбнулся, показывая всем своим видом уважение и почтение. Узкое и орлиное лицо барона источало доброжелательность, без тени надменности и высокомерия. К графу барон шел с благими намерениями, как к дорогому и старому другу.

— Граф! Дорогой граф! Как я рад вас видеть! — Хорвут заключил оторопевшего Ронана в крепкие объятия, прижав, не стыдясь к груди. — Как вы поживаете? Все ли здоровы? Я слышал, умерла ваша матушка? Какое горе! Очень жаль, хотел при жизни с ней повидаться, но не успел, очень жаль! Суета и заботы, совсем заморился с этими делами.