Loose Cannon. часть 2

— Если бы твоя мама могла видеть тебя сейчас, она бы очень смутилась. Здесь она брала на себя труд трахаться с богатыми мужчинами, чтобы оставить тебе состояние, водила за нос какого-то бедолагу, чтобы сохранить тебе жизнь, и, в конце концов, пожертвовала своей жизнью ради тебя, только чтобы ты отплатил ей тем, что повел себя как полный придурок на радио. Все просто смеялись над тобой, знаешь ли. Раньше ты был героем, а теперь превратился в кровавое посмешище.

Последнее замечание причинило боль, но Гарри не отреагировал. Он изменил свои намерения и позволил широкой общественности овладеть им.

— Твои приятели сказали, что ты не высокомерный, но они просто потакают тебе ради бесплатной рекламы. Это все, чем ты сейчас являешься для всех — проклятым товаром. Если подумать, это все, чем ты когда-либо был. Ты тоже был товаром Дамблдора.

"Это правда", — подумал Гарри. Дамблдор не обратил бы на него внимания, если бы не пророчество.

— Ты думаешь, что ты такой особенный, потому что у тебя и твоих товарищей было сверхсекретное задание во время войны. О боже, я чуть не выдал огромный секрет. Я такой особенный, я Гарри, мать его, Поттер. Знаешь, у остальных из нас не было проклятого пророчества, говорящего нам, что делать — мы должны были разобраться в этом сами.

— Поверь мне, — сказал Гарри, — ты действительно не хотел этого проклятого пророчества, если только не хочешь расти без родителей и все свое детство быть мишенью маньяка.

— Поттер, я не думаю, что ты даже осознаешь, насколько высокомерно это звучит. И я думаю, твои друзья перестали обращать на это внимание. Они все выросли с родителями, так что у них будет нормальная жизнь, но ты просто застрянешь. Так что наслаждайся своими окровавленными одеждами и цветами, потому что это все, что ты получаешь.

Гарри был измотан к концу короткого матча, и Оуэн немедленно извинился перед ним.

— Я буду рад, когда мы закончим с Гилстрэпом, потому что я устал вести себя как придурок изо дня в день.

— Я согласен, — сказал Гарри. — Я так остро не ощущал надвигающуюся гибель со времен войны.

— Это всего лишь игра. Не позволяй ему добраться до тебя — в конце концов, ты Гарри Поттер, а он Эндрю проклатый Гилстрэп. Я встречался с твоими друзьями, и они о тебе высокого мнения, так что не позволяй ему убедить тебя в обратном.

— Спасибо, я ценю это.

Гарри был рад, что у него было немного времени отдохнуть перед свиданием. Он снова плохо спал и беспокоился, что ночные кошмары участились. Но в тот день он крепко спал и проснулся отдохнувшим в шесть часов. Он умылся, а затем безрезультатно пригладил волосы, прежде чем переодеться в гладкую мантию в тонкую полоску.

Он велел Кричеру попросить у флориста голубую бутоньерку, и они выполнили его просьбу, прислав полдюжины цветов на выбор. Гарри больше всего любил чертополох, и, согласно книге о цветах, которую он нашел в библиотеке, чертополох символизировал храбрость, верность и выносливость. Это кажется подходящим, подумал он. Он не был халфпафцем, но, по-видимому, доказал свою преданность, и, надеюсь, его храбрость и выносливость не вызывали сомнений.

Его спутница, которую звали Летиция Уэстон, должна была прибыть в половине седьмого, что дало им возможность поговорить, прежде чем появиться на публике. Она прибыла точно вовремя и грациозно вышла из камина, протягивая руку.

— Гарри, — сказала она, — приятно с тобой познакомиться. Я Летиция.

Гарри пожал ей руку, но затем задержался на мгновение, чтобы полюбоваться ею. Она была очень стройной и выше его, даже на плоских каблуках, но совсем не неуклюжей. У нее была красновато-коричневая кожа и темные раскосые глаза, которые совершенно завораживали. Но самой поразительной чертой ее внешности были волосы: огромное облако, по сравнению с которым локоны Гермионы времен до появления Гримуара казались еще более роскошными.

— Я очень рад познакомиться с вами, Летиция, и с нетерпением жду нашего вечера.

— Взаимно. Я не могла поверить своим ушам, когда мой агент сказал мне, кого она выбрала для меня. Я, безусловно, благодарна за предоставленную возможность по целому ряду причин.

— Да, я так понимаю, ты хочешь зарекомендовать себя как образцовая волшебница в дополнение к своей маггловской карьере?

— Совершенно верно. У маглов деньги намного лучше, но работа тяжелее, а долголетия почти не бывает. Волшебники, с другой стороны, гораздо менее одержимы молодежью, чем магглы, поэтому мой агент надеется, что я смогу построить более продолжительную карьеру в сфере волшебства, когда у меня закончатся другие работы.

— Конечно, у вас есть время, прежде чем это произойдет!

— Мне двадцать четыре, а это значит, что срок моей продажи подходит к концу.

— Ты серьезно? И это считается слишком взрослым?

— Боюсь, что так.

— Что ж, я надеюсь, ты не будешь возражать провести вечер с девятнадцатилетним парнем.

Она рассмеялась и сказала:

— Я не буду, если ты не против, чтобы тебя видели со старой девой.

— Вряд ли! Но, как я понимаю, ты помолвлена?

— Да, для маггла, что означает, что он не считается подходящим спутником в волшебном мире.

— Это позор — я полагаю, он знает, что ты ведьма?

Она кивнула.

— По состоянию на несколько месяцев назад. Он начал намекать на покупку колец, и я хотела убедиться, что он не будет против, если я скажу правду.

— А что бы вы сделали, если бы его там не было?

— Это было бы ужасно, но, полагаю, мне пришлось бы стереть ему память и разорвать отношения. Но, к счастью, он воспринял новость нормально.

— Это хорошо. Отец моего товарища по команде Райана — маггл, и, по-видимому, у них с женой равноправные партнерские отношения.

Она улыбнулась и сказала:

— Я всегда рада слышать о волшебниках, у которых родители не являются магами — это дает мне надежду для моих собственных детей. Не могу сказать, что меня полностью устраивает перспектива рождения ребенка, не обладающего магическими способностями, но я люблю Эрика и готова рискнуть.

— Ваша семья примет его?

— Честно говоря, они не в восторге, но в моем возрасте они просто благодарны, что я вообще выхожу замуж.

Гарри изумленно покачал головой.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь до конца понять волшебников, — сказал он. — Кстати, ваш агент объяснила, почему я хотел пригласить вас на свидание?

— Она не сообщила подробностей, но сказала, что вы хотели сфотографироваться с кем-то новым.

— Да, моей девушке Хелене не нравилась публичность, и она попросила меня как можно скорее сфотографироваться с кем-нибудь другим, чтобы отвлечь внимание от нее. Я полагаю, вы осознаете риск негативного внимания?

— Да, и я полностью защищена. В моей работе это необходимо — сталкеры, знаете ли.

— Извините, это звучит ужасно.

— Так и есть, но я гораздо менее уязвим, чем была бы маггла. Если кто-то последует за мной в темный переулок или коридор, я всегда могу в случае чего трансгрессировать.

— Это правда. Можно я покажу вам окрестности? Нас ждут в ресторане не раньше, чем через четверть часа.

— Я бы, конечно, с удовольствием съездила на экскурсию, особенно после того, как прочитал о вашем доме в той ужасной статье. Мне не следовало ее читать, но, конечно, я не смогла удержаться.

— Боюсь, это то, что помогает Рите оставаться в бизнесе.

Он познакомил ее с Бродягой, и она была в восторге, когда он поймал собачье лакомство, которое она ему бросила.

— Я не могу поверить, что это анимагическая форма Сириуса Блэка. Я бы никогда не испугалась его, если бы увидела таким.

— я знаю. Жаль, что он не дожил до того момента, когда его оправдали. Насколько я помню, он был для меня почти отцом, и я все еще ужасно по нему скучаю.

Она нежно посмотрела на него и сказала:

— Это так мило, Гарри. Я не могу поверить, что Рита Скитер превратила твою привязанность во что-то настолько извращенное.

— Это то, что она делает, — сказал он, пожимая плечами. — Я должен показать вам столовую, прежде чем мы поднимемся наверх. Это была сцена разгрома "Шоколадной лягушки".

— Мне жаль, что так получилось, но я, должно быть, услышал реальную историю от трех разных людей, прежде чем послушать вашу передачу — которая, кстати, была веселой.

Поднявшись по лестнице, Гарри испытал искушение не заходить в гостиную из-за компрометирующего гобелена, но все равно показал его ей. Ему нужно было, по крайней мере, подумать о смене имени, а демонстрация гобелена людям казалась хорошим способом прощупать почву.

— Боже мой, неужели это фамильный гобелен Блэков? Замечательно! — Она долго рассматривала его, а он ждал неизбежного открытия. — Погодите, вас неправильно назвали. Или так и есть?

— Хороший вопрос, — сказал он. — Мое имя впервые появилось на нем вчера — гобелен был злонамеренно поврежден, и мы только сейчас нашли заклинание, чтобы починить его, — и когда я появился, оно решило переименовать меня.

— Ты собираешься сменить свое имя на Гарри Блэк? Я не могу представить, чтобы тебя называли иначе, чем Гарри Поттер.

— Я тоже не могу. Но Сириус поручил мне реабилитировать дом Блэков, и мои друзья указали, что это был бы самый быстрый способ.

— Я понимаю их точку зрения, но не мог бы ты, по крайней мере, быть Гарри Поттером-Блэком?

Он скорчил гримасу.

— Это просто звучит так претенциозно. Гарри Блэк, по крайней мере, короткий и по существу, такой же, как Гарри Поттер.

— Может быть, а может и нет. В наши дни у многих людей двойные имена, и не только у приятелей. Мой жених советует мне писать через дефис, когда мы поженимся, и несколько моих подруг поступили так же. Думаю, через поколение это будет звучать совершенно обыденно.

— Интересно. И, если подумать, у волшебников даже нет двухсложных имен. Для чистокровного человека Поттер-Блэк, вероятно, звучит не более шикарно, чем любое другое трехсложное имя.

— И никто не сможет обвинить тебя в стремлении подняться по социальной лестнице после дела лорда Блэка, — заметила она.

— Поверь мне, они будут обвинять меня в чем угодно.

— Полагаю, ты прав. Но какая следующая остановка в туре? Это не может быть все.

— Нет, дальше библиотека, — сказал он, ведя ее туда. — Она была закрыта на время вечеринки из-за книг по Темным искусствам, не говоря уже о семейном гримуаре. Кстати, не трогай ее.

— Я не буду, — сказала она, обходя его стороной. Она огляделась и сказала: — Простите, но не могли бы вы показать мне вашу кровать? Все говорят о ней, и я просто должна увидеть ее своими глазами.

Он рассмеялся.

— Конечно, иди за мной. — Он повел ее наверх и показал ей это.

— Боже мой! Это действительно нечто. Как ты вообще нашла постельное белье для этого?

— Все это досталось мне вместе с домом. Хочешь прилечь на него? Я обещаю постоять вот здесь.

Она виновато улыбнулась и кивнула.

— Ты читаешь мои мысли. — Она легла и вытянулась на кровати. — О, боже, это рай. Неудивительно, что вы сохранили его.

— Я знаю! Я бы хотел, чтобы в комнатах для гостей было побольше таких кроватей. Именно там я спал во время войны, по крайней мере, какое-то время, и они были далеко не такими удобными.

Она надавила рукой на матрас.

— Как ты думаешь, из чего он сделан?

— Понятия не имею, возможно, это были измельченные единороги или что-то в этом роде. Я боюсь даже смотреть — Он взглянул на свои карманные часы и добавил: — Но сейчас нам нужно идти в ресторан.

Она поднялась с кровати и сказала:

— Да, хотя, если бы нас не нужно было фотографировать, я бы настояла на том, чтобы поесть прямо здесь. Мы могли бы устроить настоящий пикник.

Они спустились вниз, к камину, и он позволил ей идти первой. Во время путешествия по камину он оказался в самом большом камине, который когда-либо видел, если это вообще можно было назвать камином. Это было больше похоже на огромную печь с широко открытой чугунной дверцей, и когда он поднял глаза, то увидел большую дымовую трубу.

— Мерлин! — воскликнул он. — Что это?

— Мистер Поттер, мисс Уэстон, добро пожаловать, — сказал хозяин. — Пожалуйста, пройдите сюда.

Гарри увидел Летицию, и она тоже смотрела во все стороны. Помещение было высотой в несколько этажей и походило на очень старое фабричное здание. Большие антикварные станки производили нить и ткали из нее ткань, совершенно без участия рабочих. Гарри знал из документальных фильмов, которые дядя Вернон часто смотрел, что на фабрике должно быть шумно, а воздух непригоден для дыхания — "Еще до того, как правила подорвали британскую эффективность", — жаловался он, — но эти машины работали совершенно бесшумно, а воздух был чистым.

Ведущий сказал:

— Как вы, без сомнения, поняли, промышленность размещена на старой маггловской фабрике, построенной в начале девятнадцатого века. Первоначально она работала на угле, как бы ужасно это ни звучало, а камин, в котором вы оказались, — это старая топка. Но, конечно, теперь все это работает на основе магии, и недостатки маггловских методов производства устранены.

— Очаровательно, — сказал Гарри, который все еще оглядывался по сторонам широко раскрытыми глазами.

— Мистер Поттер, мисс Уэстон, я полагаю, вас ждут во дворе. Пожалуйста, следуйте за мной.

Он вывел их на площадь, окруженную со всех сторон зданиями, похожими на то, которое они покинули, за исключением большого выхода на главную дорогу.

— Что это за место? — спросила Летиция.

— Это центр магического сообщества Манчестера, — сказал ведущий. — Конечно, все это скрыто от магглов, и на территории комплекса расположено множество предприятий и жилых домов. Но, пожалуйста, пройдите сюда.

Он подвел их к кирпичной стене, которая была красиво освещена заходящим солнцем, и там их ждал фотограф.

— О, привет! — воскликнул Гарри. — Приятно видеть вас снова — вы сделали отличные снимки для Пушек. Но, боюсь, я так и не расслышал вашего имени.

— Я Аманда Беллоуз, — представилась она. — И я рада, что вам понравились фотографии команды — мне они тоже понравились. Кажется, вы с удовольствием сфотографировались, мистер Поттер.

— Зовите меня Гарри. И да, я полагаю, что сделал это, — признался он. — Эти фотографии не будут выглядеть слишком постановочными, не так ли?

— Нет, конечно, нет. Они будут выглядеть как исключительно удачные снимки папарацци.

Гарри и Летиции было приказано позировать перед кирпичной стеной, и они быстро освоились вместе, благодаря наставлениям Аманды и установившемуся взаимопониманию. Гарри видел, что Летиция была удивительно фотогеничной, и надеялся, что на ее фоне он не будет выглядеть слишком заурядно. Но затем он очень сознательно опустил свои внутренние стенки, что позволило энергии течь вверх из нижней части живота в грудь и голову, после чего он почувствовал себя совершенно непринужденно.

— Вот теперь мы разговариваем, — сказала Аманда. — Послушай-ка, Гарри... идеально. И посмотрите на нее... да, именно так. — Гарри знал по прошлому разу, что Аманда делает много фотографий, поэтому на этот раз его не удивило их количество.