Так вот, эта другая и кусты сама объезжает, если видит, как. И большие камни тоже. Если же не видит, останавливается и ждёт приказа. И перед осыпями останавливается. После того как оступилась и едва не упала на первой. Хотя пока не попадалось такой, которую костяная коняшка (свою бы сюда, но они все в Степи остались — там нужнее) не могла бы перепрыгнуть. И перепрыгивает. Но — только после приказа...

Наконец, ещё одно отличие, достойное упоминания, — план похода. Если на запад они изначально двигались по лесу и свернули к скалам, только уткнувшись в ельник, то сейчас они с самого выхода стараются не отходить от каменной стены. Потому что в прошлом походе то ли узкую долинку, то ли широкую расщелину, в конце которой был устроен большой могильник, они смогли обнаружить только благодаря помощи Духов Предков, не иначе. Но духи не помогают тем, кто сам не желает шевелиться, так что туда — непременно вдоль гор, а вот обратно — как получится...

Ну и раз уж пошли воспоминания и сравнения... Мелкие... как-то не поворачивается язык обзывать этих малышек тварюшками. Так что пусть будут искателями... Так вот, искатели в этот раз тоже другие. Меньше, скрытнее... и, наверное, всё же умнее — стоило ненадолго остановиться (химера уткнулась в осыпь, а Харраг отвлекся на размышления. Что совсем нехорошо и неправильно), как и малыши тут же прекратили поиск и вернулись посмотреть, не случилось ли чего.

Случилось. Их старший отвлёкся и забыл, где находится. Но сейчас он уже опять в порядке и потому отправил малышам команду продолжать поиск, напомнил сидящему за спиной поднятому, что нужно держаться крепче, и послал химеру в прыжок...

А поразмышлять можно будет и потом. На досуге.

* * *

Жизнь в Диких Землях, не такая уж и лёгкая, а временами, прямо скажем, и просто тяжёлая, с появлением князя начала незаметно, понемногу, но улучшаться. Урожаи медленно, но верно росли, поубавилось лихих людишек, которых хоть и отлавливали, но сплошь и рядом они до того когда меньше, а когда и больше успевали напакостить. Ну и, понятное дело, твари...

Эти как приходили, так и приходят и будут приходить до скончания мира. Но если раньше их хоть и били, но стискивая зубы и стараясь скрыть дрожь в поджилках, то теперь, после того ка Проклятый показал, что можно и огромную тварюгу одним ударом, страх сменился какой-то весёлой яростью. И твари это почувствовали, всё чаше стараясь избежать боя и отступить...

Почему так случилось? Князь ли, уходя с далёких полуночных земель, за собой Удачу привёл? Боги ли приметили того, кто осмелился дать отлуп их соперникам, и решив отблагодарить смертного, отсыпали не глядя, по-своему, по-божески, так что хватило и герою, и тем, кто с ним рядом?..

Как бы то ни было, но в долине дела тоже пошли лучше. Да настолько, что очередной караван не смог выкупить всего, что предгорцы ему приготовили. А раз уж не смог...

Само собой, караванщики, глядя на проплывающую мимо выгоду, сидеть спокойно не стали, ибо милость богов — она эта самая милость богов и есть. В том смысле, что сегодня — есть, а будет ли завтра? Потому как боги — они такие... боги...

В общем, сначала в Восточную (а по слухам — и в Западную тоже) долину стали ходить три каравана — два осенью и один весной, а теперь уже и все четыре. И вполне естественно, что и собираться по этому поводу владетели стали четыре раза в год. Ну а после того, как кто-то пронюхал, каким образом ведут дела долинщики, владетели Диких Земель тоже стали поручать право (или, может, передавать возможность) пообщаться с караванщиками барону Каю, как имеющему установившиеся добрые отношения с торговцами, и барону Нихору, как самому... опытному.

Как к этому нововведению отнеслись доблестные представители торгового сословия, осталось неизвестным, поскольку что-что, а уж держать лицо эта публика умела очень даже хорошо. Но вот количество встреч, посвящённых распределению всяких редкостей из долины, вполне закономерно возросло, как возросло и количество оных редкостей, оседающее в сундуках (и не только) здешних владетелей. Ну а поскольку такие вот большие встречи всё равно оставались нечастыми, обсуждали на них не только дела торговые, но и всё, что могло так или иначе повлиять на Дикие Земли и жизнь их обитателей.

То есть то, что в "цивилизованных" государствах называют крайне неприличным словом "политика".

Но уже не как раньше — каждый сам по себе, хотя ещё и не все вместе.

Собравшиеся в этот раз об отлучении наследника Ригер от рода с лишением имени и изгнанием слышали и потому в сторону барона Ригера старались без необходимости не смотреть и в разговорах не задевать. А тут ещё и причина — предательство. Врагу не пожелаешь! И потому говорили о чём угодно, только не об этом. Ждали, когда Ригер будет готов сказать хоть что-нибудь. Пока же обсуждали прибавление в семье Грата — молодая баронесса подарила мужу наследника. За два дня до предполагаемого отъезда барона на встречу. Само собой, обрадованный супруг счёл неуместным оставлять благоверную в сложившейся ситуации и никуда не поехал. Тем самым предоставив соседям возможность поперемывать ему косточки.

Наконец Ригер прокашлялся, привлекая внимание, а заодно прочищая горло, и заговорил:

— Вы все знаете, что у меня случилось.

Это не было вопросом: мало того, что о своём решении Ригер, разослав гонцов, известил других правителей (на всякий случай. Вдруг найдётся кто сердобольный, приветит горемыку). Так ещё и Дикие Земли в чём-то сильно походили на большую деревню. Очень сильно походили. На очень большую деревню. В быстроте распространения слухов уж точно — утром на одном конце чихнут, а в полдень на другом уже здоровья желают. Но всё равно Ригер на всякий случай сделал паузу и только потом продолжил:

— К этому могу добавить, что более наследников мужского пола во владении Ригер не имеется. Только женского. А они, согласно обычаю, не наследуют.

Присутствующие запереглядывались: за соседями, конечно, приглядывали, и что у Ригера с сыновьями не всё в порядке, догадывались. Но ведь есть же ещё бастарды?! Однако из слов барона следовало, что и в бастардах у него только девочки. И что теперь?.. Нет, в той же Карсидии, по слухам, владение и его наследница (или наследницы, буде их окажется несколько) переходят под присмотр короля (после смерти владетеля, само собой), который подыскивает сироте достойную пару-и-так-далее. Но то, говорят, в Карсидии. И в Рилгере. И в других, кхм, государствах. А здесь, в Диких Землях как быть?..

Ригер сделал ещё одну паузу, и опять никто из присутствующих не пожелал высказаться. И тогда барон набрал в грудь побольше воздуха, встал и торжественно объявил:

— Я, Дорхан, второй барон Ригер, говорю: род Ригер примет достойного человека мужеска полу и даст ему в жёны наследницу рода при условии вхождения его в род Ригер! Я сказал!

Почти минуту после этого стояла тишина, потом кто-то закряхтел, меняя позу, кто-то помянул богов, кто-то выразил желание быть поражённым громом...

Нарастание волны шума прервал громкий шлепок ладонью по столу и сердитый рявк: "Тихо!"

Издавший эти звуки Нихор обвёл притихших от... неожиданности владетелей взглядом и

язвительно поинтересовался:

— И чего раскудахтались?.. Есть такой обычай. С давних времён. И, между прочим, принимаемому и жену иной раз давали. Так что всё по обычаю.

— И если я всё правильно понимаю, — задумчиво пробормотал Тогрис, когда старик умолк, — это то же самое, что взятие рода под защиту королём. Только без короля...

— Ну-у, ес-ли та-ак... — протянул кто-то из присутствующих, и опять наступила тишина, если чем и нарушаемая, то только скрипом и скрежетом, с которыми шевелились мозги некоторых владетелей.

Предложение, что ни говори, заманчивое: этак можно младшего пристроить, с которым всё равно непонятно, что делать. Выделять ему землю? А с чем тогда старший останется? Отправлять на службу?... А к кому, позвольте спросить?.. А тут пусть не самое большое, но полноценное баронство. Вот если бы ещё в тот род не переходить... Правда, если говорить о бастарде...

Ну а потом вспоминали и о причинах такой оказии. И у кого тлеющий, а у кого и пылающий в глазах энтузиазм тут же угасал, ибо предательство, совершённое одним из членов рода, ложилось пятном на весь род! И отдавать в него свою кровиночку, пусть даже прижитую на стороне...

Внимательно наблюдавший за лицами Ригер вздохнул и уже встал, собираясь уйти, когда заговорил Кай:

— У меня стражей капитан командует. Хороший парень. Давно служит, — он вздохнул: отдавать такого ценного человека не хотелось, но и союзные баронства на дороге не валяются. А здесь мог получиться очень крепкий союз. — Полуорк. Сами знаете, как оно бывает.

Слушатели закивали: дело обычное. Какая-то молоденькая дурочка или нестарая вдова, польстившись на широкие плечи или ещё на что, приятно провела время, а то, что получилось в итоге, оказалось ненужным ни хумансам, ни зеленошкурым. Или, что ещё вернее, степняки о ребёнке ни сном ни духом. Но какая, строго говоря, разница?..

Подождав, пока утихнет согласный гул, Кай вздохнул ещё раз и продолжил:

— В общем, если желаешь, я с ним поговорю.

— Буду признателен, — так и стоявший Ригер отвесил лёгкий поклон. Традиционный, а не вошедший в последние годы в моду резкий кивок.

"Будешь, — мысленно хмыкнул Кайгар, — Куда ж ты денешься", — и, громко хлопнув в ладоши, позвал: — Эй, кто там! Вина всем! — после чего пояснил соратникам по нелёгкому владетельскому труду: — А то у меня от этих разговоров в горле пересохло...

* * *

Поздним вечером, когда большая часть владетелей, утомлённая дегустацией (в Диких Землях, согласно традиции, помимо обычных в таких случаях подношений принимающему, гости привозили и бочонок-другой хмельного. На пробу) рас... ходилась по предназначенным им помещениям, меньшая, состоящая из самого Кая, а также Ригера (в этот раз), Тогриса (вассал друга, как-никак), Багола и Нихора, обладающего, по мнению Кайгара чуть ли не самой светлой головой во всех Диких Землях, собрались в кабинете хозяина для продолжения разговора.

Тоже своего рода традиция, поскольку другое время встретиться для обсуждения весьма и весьма животрепещущих вопросов, особенно так, чтобы не вызвать подозрений, могло и не представиться. Во всяком случае, до следующего каравана. При этом все — почти трезвые. Кай с Баголом и Нихором — поскольку знали о предстоящем разговоре, А Тогриса с Ригером потихоньку, чтобы не привлекать внимания, попросили не налегать на хмельное. То есть, конечно, передали просьбу Его Милости.

Само собой, вышеназванные приходили не все сразу, а по одному и с некоторыми промежутками. Пришедших встречал ожидавший в кабинете слуга, отводил на предназначенное место и подносил кубок с вином — мало ли, у гостя, пока поднимался на второй этаж, во рту пересохло? Или от долгих разговоров в горле запершило? Да и потом, традиция не различала, откуда явился приглашённый — с замкового двора или из пиршественного зала.

Последним пришёл Кай, сопровождаемый наследником — пришлось ждать, когда всех пирующих раз... ведут по комнатам. Жреца же, тихо проскользнувшего следом и затаившегося в своём уголке, вроде бы и не заметили...

Получив из рук слуги предназначенный ему кубок (наследнику не поднесли — молод ещё. Да и вообще, ему сейчас слушать и запоминать. Так что нечего!), в отличие от других, с сильно разбавленным вином, Кайгар-старший умостился в хозяйском кресле, сделал пару глотков, о чём-то ненадолго задумался и наконец спросил:

— Кто начнёт?..

Гости переглянулись, после чего Ригер слегка приподнял руку с кубком:

— Я, если позволишь... Скажи, как тебе этого-то поймать удалось?

Кай замялся, и возникшей паузой тут же воспользовался Багол, в голосе которого смешались лёгкая насмешка с такой же лёгкой завистью::

— А у него вокруг владения крепостная стена выстроена! Только в некоторых местах пройти можно. Вот их и караулят.

— Стена? — недоверчиво переспросил Ригер.

— Овраги, бурелом, эти... как их...

— Засеки, — вежливо подсказал Кай.

— Во! Они! — Багол, похоже, никак не мог расстаться с избранной ролью недалёкого простака. Или, что тоже могло быть, не желал, дабы потом, дома, оказавшись в окружении своих всемерно обожаемых женщин, не явить случайно истинное лицо. — Это ещё его отец начал!

— Дед, — поправил Кайгар-старший, дабы соблюсти историческую справедливость. Ведь именно тот, самый первый Кайгар Кай, выбирал место будущего владения (в те времена это было намного проще, чем сейчас).

— Н-да...

Это короткое слово, обронённое Нихором, сказало собравшимся больше, чем иные пространные объяснения. Однако первой реакцией было общее удивление, высказанное Тогрисом:

— Но ты же далеко?!

— От кого? — хмыкнул Нихор. Подождал, пока смысл высказывания дойдёт до слушателей, и добавил: — Ригер, вон, тоже не рядом с Дуболесьем.

— А у тебя... — осторожно начал Тогрис.

— Лейн, — выплюнул Нихор. — Мало им... — он не договорил, посмотрел с недоумением на кубок, который держал в руке, и приложился к нему.

Его не торопили: было, над чем подумать. Когда же наконец Нихор оторвался от вина, заговорил Кай:

— Сильно напакостили?

— Не успели, — вздохнул Нихор. — Взяли их. Двое. Ходили по торжищам, постоялым дворам... Пили, болтали, рассказывали... Что в Лейне подати ниже, урожаи выше, зверья в лесу больше... В общем, не жизнь, а сплошная Светлая сторона...*

— И что? — притворство притворством, однако когда рассказчик давал слушателям возможность вставить вопрос, опередить Багола удавалось редко. — Поверили?

— Наши-то?..

*Светлая сторона — сторона одной из двух лун, постоянно обращённая к местному солнцу. Место, куда попадают души праведников.

Послышалось многоголосое хмыканье: обросшего хозяйством селянина одними рассказами с места не сдвинешь. Если, конечно, ты не гений уговоров. И те, кто отправил уговаривателей, не знать этого не могли. А значит...

Хмыканье сменилось настороженным молчанием, нарушенным Тогрисом:

— Я один чего-то не понимаю?

— Да нет, — с некоторой задержкой пробормотал Кай. — Не один...

— А чё тут понимать? — внёс свою пару медяков в обсуждение Багол. — Взялись за нас. Обложили.

— Знаешь, Багол, — вздохнул Кай, — ты просто мастер замечать очевидное. Может, заодно скажешь, что делать?

— А то вы не знаете! — фыркнул Багол. — Под руку идти! — помолчал немного и добавил: — Только не к этим двоим...

— А к кому? — продолжал наседать на родственника — как-никак, сват — Кай. — Карсидии мы и в... — он сбился, подыскивая что-нибудь приличное вместо просившегося на язык.

— К князю, — отстранённо заметил Нихор. — Больше не к кому.

Тишина, наступившая после этих слов, продержалась не больше десяти ударов сердца, прежде чем оказалась разрушена резким: "Не возьмет!"

— И почему же? — повернулся сказавшему это Тогрису Нихор.

— Он и меня с Гратом только из-за Дуболесья и взял, — вздохнул Тогрис. — Вспомните, как оно всё начиналось...