— В кармане? — эльф был немного удивлён. Я кивнул и, покопавшись, продемонстрировал ему "сувенир" из пещеры. Самородок, отливавший сейчас таинственной смесью лазури и бархатного синего, надолго приковал взгляд капитана, и лишь через несколько минут он промолвил:
— Думаю, вы можете не беспокоится, — в его голосе, тем не менее, прозвучали еле заметные нотки волнения.
— Замечательно, — я спрятал камень, чем, как показалось, моментально успокоил эльфа. Неплохо было бы сменить тему разговора...
— Сэр, а сколько продлится наше плаванье?
— Около луны... В это время ветра дуют на север и восток. Наше возвращение будет быстрым...
Неожиданно взгляд капитана что-то привлекло и, извинившись, он направился к своим подчинённым. Я прошёлся от борта к борту и, сунув руки в карманы, посмотрел на краснеющее от заходящего солнца море. Подобно ножу, отсекающему кусок от яблока, длинная узкая тёмная полоса пересекла засыпающее светило у верхней кромки. И над ней, огибая несколько случайно разбросанных по небу облачков, широкими расходящимися кругом по небу лентами ложились прощальные лучи этого дня, первого дня моего первого плавания...
Господи! Вы можете себе это представить? Месяц болтаться на этом корыте с этими занудами... Нет, на третий день этого вояжа я понял, что имею только три варианта действий в подобной ситуации: уподобиться экипажу и пассажирам и, с задумчивым видом измеряя палубу шагами, любоваться, как ни крути, прекрасными, живописными видами, удавиться от скуки или же, пользуясь относительной близостью берега, удрать с корабля и, наплевав на срочность доставки послания, дотопать до двора этой королевы на своих двух. К тому же, мы ночью прошли мимо дельты реки, то есть, за теми обрывами, что представали сейчас моему взору, где-то там начиналась Великая равнина... Но что-то меня на этой ладье удерживало и не давало, стиснув в зубах лямку сумки, кролем рассечь немного набравшие в высоте волны...
Вот буквально только что я смело обозвал эльфов, с которыми оказался в одной лодке, занудами... Может, конечно, они таковыми не были, но вся эта атмосфера на корабле, которая, как я считаю, была неотъемлемой частью эльфов, как таковых, наталкивала меня именно на подобные мысли. Что же это за моряки, которые в свободное время обходятся лишь беседами о... как же они говорили? На второй день они изволили изъясняться друг с другом на общепонятном языке... Один из них рассказывал о том, "как прекрасен лунный свет среди ветвей в княжьих садах в Золотой Роще"...
Капитан... С ним, хотя бы, можно было поговорить при желании и по возможности. Но его натура, как я думаю, на роль, выбранную им, не подходила. Стоило мне его увидеть, как в моих глазах появлялся странствующий воин, наделённый силой, мудростью и опытом... но никак не капитан корабля! Была бы у него в зубах зажата трубка, на поясе висела бы сабля, и голос бы своей лёгкой, но ощутимой хрипотой говорил бы о том, что предо мной тот, кто, чёрт возьми, прошёл от острова Дикий до Туманного Порта раза три!.. Тогда бы я поверил...
Ну и парочка... Что ж, они были увлечены собой, весь окружающий мир для них начинал существовать только тогда, когда все, кроме тех, кто был на постах, собирались на корме для трапезы, и я их прекрасно понимаю... Поэтому их трогать не буду вообще...
Я вздохнул и, любуясь полётом белокрылой чайки на фоне серых скалистых обрывов на берегу, опёрся руками на фальшборт. Ветер, дувший в правую носовую скулу, был сильнее вчерашнего, и ладья двигалась как-то резвее. Тройка свободных от вахты матросов колдовала над какими-то узлами, завязанными на мачте, капитан с гордым, воинственным видом стоял на носу, подставив лицо ветру.
— Послезавтра мы войдём в воды Белого залива, куда впадают реки Вечная и Мартол. С него всегда дуют холодные ветра, заставляющие забыть о лете...
— А когда мы вернёмся в Бодкерр?
— Думаю... к середине последней луны лета или даже раньше. Но мы можем задержаться в Кромгоре, так что мы сможем увидеть наши берега, когда листья уже начнут покрываться золотом...
Два месяца убить на плавание вместо того, чтобы мирно идти туда, куда хочу... Замечательно... И что меня заставило послушаться совета из сна? Если бы меня не понесло в лес, а потом и в скалы, то не стал бы я участником этого безобразия. Но что уж теперь жаловаться?..
Шестой день... Ладья утром вошла в пролив между материком и каким-то приличным по размеру островом на западе. Ветер стал холоднее и дул с большей силой. От этого корабль шёл несколько медленнее и иногда зарывался носом в волну, которая окатывала всё и вся на носу бодрящими неприятными брызгами. По этой причине парочка переместилась под навес, где не так чувствовался ветер, и куда не попадала вода.
Свитер стал для меня настоящим спасением. Благодаря нему, холодные потоки воздуха, забираясь под сюртук, не морозили тело. А после глотка виски с утра всё казалось просто прекрасным!.. Но обстановка на корабле становилась для меня всё более невыносимой. Особо жуткой она была, когда на четвёртый день мы попали в туман. За всё время, пока ладья шла сквозь него никто, кроме меня, не проронил ни слова. Все, естественно, кроме, подвахтенных, стояли на носу, пытаясь что-то рассмотреть в молоке, в котором мы утонули.
Берег, постепенно пропадающий в дымке на горизонте, вернул меня к приятным воспоминаниям о мае. Карта, позаимствованная у капитана, говорила о том, что прямо на западе лежали леса, где я встретил Грэна и Роддэра, а чуть южнее — замок, в котором рассыпался граф... Эх... На корабле явно не хватает бочки эля...
По этому поводу мною вопрос капитану был уже задан, но он заявил, что "эльфы не употребляют то варево, что пьют люди". На борту имелось только несколько кувшинов с вином. Да, думаю им этого не понять... Но меня немного поразили высокомерие и раздражённость, с которыми прозвучал ответ. Первое я услышал в заключительной части фразы, второе в самом начале. Нет, раздражение я ещё понять мог, но вот то, как он сказал "люди". Как будто ему было неприятно растрачивать звуки на произношение этого слова...
На следующий день в морозной дымке исчез остров, и наш корабль оказался окружённым бескрайним волнующимся морем. Ветер дул злее, волны сильнее били о борта ладьи, но она, как казалось, не была подвержена качке. По палубе можно было передвигаться без опасения быть брошенным на настил очередным валом или быть с ног до головы окаченным солёной водой.
Но мне всё же пришлось забиться в угол, который был образован форштевнем и боковыми скулами, прихватив с собой карту. Именно там я мог спрятаться от резких воздушных потоков, которые несли миллионы невидимых глазу солёных капель из открытого моря. Не сдружился я с морским ветром, чую. Он не прекращал попыток достать меня, проникая в декоративные прорези на корме и пытаясь нырнуть в моё убежище...
Этот залив мы должны были пересекать около трёх дней, не меньше. Потом наш курс пролегал вдоль усеянного лесами берега мимо города у моря с названием Шорвер. Как сказал капитан, ладья должна была зайти туда на ночь или на день, но, в любом случае, эта новость меня оживила и ободрила. В карманах ещё что-то звенело, а что за город без пабов?..
— Вы сидите здесь второй день, — прозвучал надо мной женский голос. Я поднял глаза и увидел лицо девушки, но без юноши, который куда-то исчез. — На вашем лице грусть и печаль... От чего?
Я улыбнулся и посмотрел по сторонам. Девятый день, чёрт возьми...
— Здесь слишком спокойно и слишком тесно. И слишком ветрено...
— Тесно? — удивлённо спросила она. — Но как может быть тесно в море, где такой простор?..
— Простор? Хм. Какой может быть простор на этой лодке? Борт-борт, нос-корма — не сильно развернёшься... Вы были на холмах Великой равнины? В любом случае, там — настоящий простор. Вы вольны идти куда угодно, всегда думая, что горизонт — занавес, за которым лежит новое и манящее к себе... А здесь... Холодное и неприветливое море...
— Вы говорите о свободе, — кончики её губ чуть заострились. — Но красота... Ведь можно ей восторгаться, находя в душе мир и спокойствие, гоня грусть...
— Я с вами полностью согласен, — последовало несколько кивков, — но я не смогу этого сделать, пока буду знать, что нахожусь здесь, на корабле, который идёт лишь по воле капитана, а я на нём просто пассажир, отправившийся неизвестно куда... То, что лежит за бортом и от чего я прячусь, — для меня не слишком благоприятная среда, хоть и вырос я на острове...
Девушка кивнула и над чем-то задумалась. Ветер колыхал её зелёный плащ из удивительно тонкого сукна и светлые волосы, отливавшие приятным золотым оттенком.
— А где ваш кавалер? — спросил я. — Юноша, с которым вы проводили всё время...
— С утра он пропал. Его нет нигде, — крайне обеспокоенно сказала она. — И никто из команды его не видел...
— Ну не мог же он испариться! — я поднялся на ноги и тут же попал под струю неприятного морозного воздуха. Лето, что б ему пусто было...
— Вы его хорошо искали? — с улыбкой спросил я.
Она кивнула и встревожено посмотрела по сторонам.
— Если вы можете, помогите мне, — девушка с надеждой посмотрела в мои глаза. — Я не знаю к кому ещё обратиться...
— Я постараюсь... Как вас зовут?
— Лоя...
— Очень приятно, я — Патрик. Лоя, я абсолютно уверен, что с ним всё в порядке.
И, не дожидаясь ответа, отправился к единственному, кто, как я считаю, знал ладью, как свои пять пальцев, к капитану. Собственно, он был занят всё тем же: любовался морем — и ничего бы страшного не произошло, если бы я его отвлёк от сего действа. Выслушав меня, он лишь пожал плечами:
— Он мог лишь упасть за борт или...
Капитан посмотрел сначала на меня, потом куда-то на палубу и позвал к себе одного матроса и приказал открыть трюм.
— Это единственное место, где он ещё может быть...
Судя по скрипу, с которым распахнулся люк, им не пользовались очень давно. Матрос взял висящий рядом фонарь и, дав в него огня, нырнул под палубу. С явным нетерпением и любопытством все встали у проёма, ожидая возвращения эльфа.
— Нашёл, — вскоре сообщил он, и его рука, вынырнув из-под люка, поставила на палубу фонарь. Потом поднялся и он сам, держа на руках тело потерянного кавалера. Судя по лёгкости, с которой матрос делал это, либо его руки обладали огромной силой, либо сам по себе эльф весил не много...
Но всё бы ничего, если бы не огромное красное пятно, расползшееся по его белой нижней рубашке, видной под расстёгнутой курткой. И никаких сомнений не было в том, что это не пролитое вино, а самая настоящая кровь. Как только тело было опущено на палубу, все увидели зияющую в груди рану, и фраза капитана "он мёртв" была лишней.
— Как такое могло произойти? — я поднял глаза на лица собравшихся, но ответа не получил. Все в гробовом молчании смотрели на тело и на девушку, в бессилии держащуюся за уже холодные руки и льющую слёзы.
— Обыскать трюм, — проговорил капитан, и трое матросов забралось в люк. Потом он обратился к Лое:
— Он пропал ночью?
— Да, — убитым голосом ответила она. — Я проснулась одна...
— Значит, убийца либо среди нас, либо покинул корабль, пока все спали, — предположил я.
— Рулевой не спал, — возразил капитан и тут же подошёл к нему. Судя по всему, он спрашивал, видел ли он кого-либо покидающего корабль, но тот ответил отрицательно. Я наклонился к девушке и положил руку на её плечо, но она никак не отреагировала. Чёрт... я не знаю, что такое потерять любимого человека... ну, или эльфа, но... у меня просто нет слов...
— Люк и борт возле него не видны за навесом, — сообщил вернувшийся капитан. — Тот, кто это сделал, мог покинуть корабль ночью...
— Но как бы он доплыл до берега по такому холодному морю?
— Думаю, он смог бы... если не остался на корабле...
Но вернувшиеся матросы никого в трюме не нашли, облазив его в течение двух или трёх часов. После тело было завёрнуто в большой кусок ткани, предназначающейся для ремонта паруса, и убрано в трюм. Как только люк снова закрылся, все с крайне мрачным видом разошлись кто куда. Я снова забился в угол на носу и постарался не думать о том, что произошло этой ночью...
— Он был племянником короля, чья дочь ныне на престоле, — голос Лои прозвучал совсем рядом, чуть ли не над ухом. Я открыл глаза и увидел, что она сидела на палубе рядом со мной, положив ладони на колени и надев капюшон своего плаща.
— Уже утро? — спросил я, увидев яркий свет, падающий с неба.
— Солнце уже в зените... Как странно, что оно сегодня вышло из-за туч, — Лоя посмотрела в сторону. — И берег снова виден...
Это заставило меня приподняться. Действительно, по левому борту выросла зелёная лесистая кромка суши. Солнце весело играло на кронах, а ветер шевелил их, создавая подобие волн, разбуженных им на море. Бесчисленная синяя армия, как было видно, с той же упорностью и жестокостью, но с той же безрезультатностью штурмовала цитадели берега. Природа радовалась, что нельзя было сказать про девушку, сидящую сейчас передо мной.
— Почему его могли убить? — спросил я.
— Я не могу сказать почему, но догадываюсь зачем и по чьему велению... Южное княжество, что правится из города, названного людьми Золотой Рощей, оторвалось от королевства уже много лет назад и пытается урвать себе его земли, а вместе с тем, как думают многие, и разрушить его. Никто не знает, что ими двигает... На Совете, созванном луну назад, было решено не считать жителей этого княжества относящимися к роду эльфов в случае, если они не одумаются... Речное королевство становится похожим на те, что населены людьми... Те же раздоры и грызня...
Я сел на своё место.
— И всё унесёт ветер вместе с дымом погребального костра, — трагично сказала Лоя. — И всё придётся кроить снова...
Ответом был лишь мой вздох, но, как мне казалось, ей не нужны были чьи-то слова, ей вполне хватало сил пережить эту невосполнимую утрату. Весь день мы просидели на носу, тихо наблюдая за бегущими по небу редкими облачками, пропадающими на краю медленно темнеющего неба...
Байка Двадцать Восьмая
Удавшаяся ночь
Матрос на мачте сообщил о том, что видит порт, когда уже были зажжены фонари, а вокруг стало темно и тихо. На фоне мрачноватого леса, который мы наблюдали весь день, блестело множество тускловатых огней, набросанных в одном месте по совершенно непонятному принципу.
Прошло около часа, прежде чем на причал спрыгнули матросы со швартовами, и ладья намертво была привязана за кнехты. Капитан сказал, что с рассветом корабль покинет порт, так что на рейд по местным тавернам у меня была целая ночь и серебряный с шестью медяками.
— Но никому не слова, — сказал мне он, взглядом показывая на Лою. Я кивнул и, напоследок окинув глазами пространство вокруг себя, спрыгнул на деревянный настил пирса.
Было необычно и, в то же время, радостно осознавать, что под твоими ногами не шаткая палуба проклятого и дико надоевшего корабля, а старая добрая земная твердь, спрятанная под неплохое, на мой взгляд, мощёное покрытие улицы. И только здесь, на суше, я смог ощутить этот солёный запах моря, который ни с чем нельзя перепутать. На корабле его, как будто чем-то гасили, из-за чего мне иногда казалось, что вокруг не море, а взбунтовавшийся пруд в парке. Зато теперь я мог полностью согласиться с Лоей в её понимании простора...
