| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну вот и все, — тихо и устало сказал Михаил после того, как ему и Златовласке помогли подняться набежавшие бойцы штурмового взвода.
Девочка отряхнула платьице и, не говоря пока ни слова о маме, внимательно, совсем не по-детски посмотрела на присевшего к ней Михаила. Она не плакала, только шмыгала носиком. Затем, опустив большие, небесного цвета глаза, робко проронила:
— Это был мой папа?
— Папа? — переспросил удивленно Миша и, отвернув свой взгляд от глаз Златовласки, промолвил: — Да нет, не папа. Папа всегда находится с мамой. А это так... злой ветер в поле, — затем он подумал и холодно добавил: — Одним словом, фашист.
После чего Михаил стер своей тяжелой рукой с лица девочки набежавшие слезинки, поправил светлые волосы на головке и, заметив на нежном подбородочке небольшую ямочку, неожиданно замер. Через мгновение он с грустью выдохнул:
— Эх ты, дитя войны... — и, шлепнув легонько племянницу по попке, обронил: — Беги к бабушке Хадоре, Златовласка. Помоги ей по дому. Ей плохо. А я ненадолго задержусь, посмотрю, что с мамой...
Почти безжизненную Веру через час доставили в ближайший медсанбат. Златовласку органы НКВД не тронули — временно оставили на воспитание в семье Дедушкиных.
Эпилог
22-23 мая 1944 года состоялся совет Ставки Верховного Главнокомандования Красной армии. На нем утверждался окончательный план проведения операции 'Багратион'.
В первый день был заслушан командующий 1-м Белорусским фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский. Он доложил о плане наступления, который предусматривал нанесение по немецким войскам одновременно двух ударов. Один — силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой — силами 65-й и 28-й армий из района нижнего течения Березины, Озаричи в общем направлении на Слуцк.
Этот доклад о двух главных ударах стал камнем преткновения между Рокоссовским и Сталиным в окончательном утверждении действий русских войск 1-го Белорусского фронта.
Сталин требовал нанесения сильного удара в одном месте. Рокоссовский пытался доказать преимущества двойного удара. Он объяснял, что противник будет лишен возможности перебрасывать свои силы с одного направления на другое, что удастся избежать больших потерь.
Генералу было приказано выйти в соседнюю комнату и хорошо подумать. Однако Рокоссовский настаивал на своем и был отправлен подумать вновь. В комнату к Рокоссовскому вошли Маленков и Молотов.
Маленков заговорил резко:
— Вы забываете, с кем говорите, генерал. Вы возражаете товарищу Сталину. Вы знаете, какими могут быть для вас последствия?
Молотов кратко посоветовал:
— Согласитесь, товарищ Рокоссовский, с мнением Верховного Главнокомандующего. Это лучший вариант в создавшейся ситуации.
Но эти доводы не были убедительными для командующего фронтом.
После возвращения Рокоссовского Сталин довольно сурово посмотрел в глаза генерала армии и вновь спросил:
— Вы подумали, товарищ Рокоссовский, над планом наступления?
— Да, товарищ Сталин, — твердо ответил генерал.
— Тогда ответьте мне, что лучше: два слабых удара или один сильный?
Все присутствующие члены Ставки затаили дыхание.
Некоторые генералы опустили глаза в ожидании ответа Рокоссовского. Трижды Герой Советского Союза маршал Г. К. Жуков, сидящий недалеко от Сталина, властно, в упор посмотрел на командующего фронтом.
Что думал в эту минуту Рокоссовский, никто не знает.
Может быть, о том, что план его и его штаба глубоко обдуман и взвешен, что других вариантов быть не должно. Или вспомнил пытки в подвалах Лубянки, которые он выдержал и которые могли повториться, о чем недвусмысленно намекал Маленков.
Никто не скажет, когда ему понадобилось больше мужества. Тогда, когда, выдержав все пытки, он не признал ни одно из диких обвинений в свой адрес, не назвал 'сообщников'. Или в самые страшные дни под Москвой, встав во весь свой богатырский рост, в генеральской форме, при всех орденах, он вместе с несколькими командирами своего штаба остановил бегущих в панике от вражеских танков солдат. Те заняли пустовавшие окопы, опомнились, откры-ли огонь и задержали наступление врага — с этого и начиналась заново 16-я армия. Или сейчас, когда надо было решиться и сказать самому: только два удара, товарищ Сталин.
Генерал сжал зубы, у него заиграли желваки, и он, несколько секунд подумав, четко ответил:
— Лучше два сильных удара, товарищ Сталин, оба будут главными.
Установилась зловещая тишина.
Сталин поднялся из-за стола. В свойственной ему манере раскурил трубку и, не спеша, ссутулившись, прошелся по кабинету, что-то обдумывая. В какой-то момент его глаза заискрились. И он с усмешкой посмотрел на Рокоссовского и спросил:
— А как вы думаете, товарищ Рокоссовский, Гитлер поверил своему Арийцу?
Рокоссовский явно не ожидал такого вопроса. У него сдвинулись брови. Лицо посуровело. 'Значит, доложил все же Абакумов. А ведь я просил его не выносить сор из избы'.
— Не поверил, товарищ Верховный Главнокомандующий, — взяв себя в руки, спокойно ответил генерал.
— Почему вы так уверены? — Сталин сделал небольшую затяжку.
— Все разведданные говорят об этом. Ни одна новая дивизия не появилась в расположении немцев в зоне ответственности фронта. Ни один танк дополнительно не был переброшен из группы 'Северная Украина'.
— Хм-м, — хмыкнул довольно Сталин. — Хорошо, товарищ Рокоссовский, — затем он обвел взглядом членов Ставки и в доброжелательной форме сделал заключение:
— Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха.
* * *
Примечания
* Причины и последствия катастрофы РККА первого периода войны до сих пор изучаются, уточняются и муссируются в печати. Достаточно лишь сказать, что к 1 декабря 1941 года потери РККА только пленных составили более 3,5 миллиона военнослужащих. Германские войска продвинулись вглубь до 850-1200 километров, потеряв при этом 740 тысяч человек, из них 230 тысяч убиты.
** Несмотря на сопротивление стрелковых и артиллерийских частей 20-й, 13-й и 21-й армий Западного и сформированного позже Центрального фронтов Красной армии, соединения 2-й танковой группы Гудериана 10-11 июля южнее Орши и севернее Старого Быхова форсировали Днепр.
Мощные танковые и моторизованные немецкие колонны ринулись на Горки — Мстиславль и Пропойск — Кричев, имея целью замкнуть кольцо окружения в Смоленске. Причем немцы форсировали Днепр не широким фронтом, а на узких, проверенных разведкой участках реки, используя танки, двигающиеся по дну.
Так, с 10 на 11 июля ночью у деревни Борколабово Быховского района немцы организовали подводную переправу отрядов 4-й немецкой танковой дивизии 24-го моторизованного корпуса на восточный берег Днепра и захватили там плацдарм. Наведя понтонные мосты, здесь форсировали Днепр и другие части танковой и 10-й моторизованной дивизий, которые разметали под— разделения 338-го стрелкового полка 187-й дивизии полковника И. И. Иванова 45-го стрелкового корпуса, практически проворонившие эту переправу. Одновременно немцы высадили десант у деревень Костинка и Махово.
После непродолжительного боя с остатками 747-го и 507-го стрелковых полков немцы заняли Следюки и Сидоровичи, расположенные по линии шоссе Могилев — Гомель.
Путь немецким танкам по шоссе с юга на Могилев и по проселочным дорогам в сторону Чаус на восток был открыт.
В этот же день 17-я танковая и 29-я моторизованная дивизии вермахта беспрепятственно форсировали Днепр между Шкловом и Копысем и двинулись на Горки. Немцы заняли Шклов, угрожая Могилеву с севера.
12 и 13 июля все запоздалые попытки советских войск сбить врага с захваченных плацдармов севернее и южнее Могилева были тщетны. Немцы прочно удерживали переправы, выставив на флангах коридора мощные заслоны из артиллерийско-минометного, пулеметного огня, танков и пехоты.
12 июля прошли ожесточенные бои у деревни Буйничи под Могилевом.
338-й стрелковый полк под командованием полковника С. Ф. Кутепова, при поддержке отдельных батарей 340-го легкоартиллерийского полка, 601-го и 493-го гаубичных полков, 174-го отдельного дивизиона противотанковой обороны, подбил и сжег 39 немецких танков. На месте боев у деревни Буйничи побывали корреспонденты центральных газет, среди них известный в будущем писатель К. Симонов, описавший позже в книге 'Живые и мертвые' эти события. Прототипом его главного героя Серпилина стал командир 338-го стрелкового полка С. Ф. Кутепов (убит немецкими диверсантами вечером 25 июля 1941 года накануне захвата Могилева).
Однако отдельные эпизоды отчаянного сопротивления русских немецким моторизованным частям не могли переломить ход событий.
Резервы Красной армии, приходившие из глубины страны к Днепру, без тылов, без средств связи и транспорта, с минимальным количеством боеприпасов бросались в бой сходу и, естественно, сбить наступательный порыв немцев не могли.
О состоянии частей, растерянности командования и трагизме положения в начале июля дает представление донесение командира 102-й дивизии полковника П. М. Гудзя командующему 21-й армией и представителю Ставки Маршалу Советского Союза С. М. Буденному:
'Имею дивизию в составе двух стрелковых (410-й и 467-й) и двух артиллерийских (346-й и 586-й гаубичный) полков. 519-й стрелковый полк, стоявший в городе Золотоноше Черкасской области, в дивизию не прибыл и где находится, неизвестно.
Дивизия совершенно не имеет тылов, так как в момент ее отмобилизования автотранспорт, занаряженный из ПРИВО (Приволжский военный округ. — Прим. авт.), в дивизию не поступил, в связи с чем средств снабжения боеприпасами, продфуражом, эвакуации нет.
Боеприпасами обеспечены одним боекомплектом, и подвезти своими средствами не имеем возможности. Зенитный дивизион имеет 4 орудия без мехтяги, передвижение его крайне затруднено. В артиллерийских и стрелковых полках некомплект 17 гаубиц и 15 зенитных счетверенных установок.
Средствами связи обеспечены на 50 процентов, совершенно отсутствуют противотанковые мины, нет ни одного килограмма колючей проволоки...
Кроме того, представитель штаба армии майор Алексеенко не смог конкретно указать, какие части я именно должен сменить и где их штабы...'
Немцы быстро развивали наступление, захватывая мелкие и крупные населенные пункты Белоруссии. 13 июля пал Витебск.
15 июля немецкие танки появились в Чаусах, где на станции разгромили все еще прибывающие эшелоны 172-й и 110-й стрелковых дивизий. Захвачен Пропойск. 16 июля немцы взяли Кричев.
В этот же день 29-я мотодивизия Гудериана ворвалась в Смоленск, где завязались упорные бои с защитниками города.
19 июля 10-я танковая дивизия вермахта продвинулась к юго-востоку от Смоленска и заняла Ельню.
Таким образом, менее чем за месяц немецким войскам удалось выйти к Смоленску. Это и было оперативной целью всего наступления на данном этапе. В обширном районе западнее, се— вернее и восточнее Смоленска попали в оперативное окружение 20 стрелковых дивизий Западного фронта (2-й стратегический эшелон): 16-я армия (М. Ф. Лукин), 19-я армия (И. С. Конев) и 20-я армия (П. А. Курочкин).
С 16 июля в район боев стали подходить немецкие пехотные соединения группы армий 'Центр', которые и закрепили успех танковых объединений.
С форсированием Днепра у деревни Борколабово немецкой 78-й пехотной дивизией при поддержке 3-й танковой дивизии с юга массированным ударом был окружен Могилев. В течение упорных боев было сломлено сопротивление остатков 172-й стрелковой дивизии, и 27 июля город был полностью в руках немцев.
В районе Могилева попали в окружение шесть стрелковых дивизий РККА 20-го и 61-го корпусов 13-й армии.
Совершенно по-иному развивались события на южном фланге центрального участка советско-германского фронта. Здесь советская 21-я армия генерал-полковника Ф. И. Кузнецова 13 июля перешла в наступление с задачей, овладев Быховом и Бобруйском, выйти в тыл противнику на могилевско-смоленском направлении. 63-й стрелковый корпус (комкор — Л. Г. Петровский) успешно форсировал Днепр, занял Рогачев и Жлобин и продолжил наступление на Бобруйск, вклинившись в оборону немцев до 30 километров.
Освобождение Рогачева и Жлобина стало первым серьезным успехом войск Красной армии за прошедшие горькие недели отступления на Западном фронте.
Южнее 232-я стрелковая дивизия 66-го корпуса продвинулась на 80 километров и заняла переправы через реки Березина и Птичь.
67-й стрелковый корпус (комкор — Ф. Ф. Жмаченко) своей 102-й стрелковой дивизией с 13 по 17 июля предпринял наступление в направлении немецкого плацдарма в районе Старого Быхова. Без воздушного прикрытия, без огневой поддержки артиллерии, которая осталась на восточном берегу Днепра, бойцы дивизии форсировали реку и, неся огромные потери, сумели потеснить немцев до рубежа Красный Пахарь — Неряж.
Немецкое командование в срочном порядке направило против 21-й армии 43-й и 53-й, затем 12-й армейские корпуса 2-й полевой армии, а также 52-ю пехотную дивизию из резерва Главного командования, которым удалось остановить советское наступление, а затем окружить и уничтожить советские войска.
Стрелковые подразделения не могли сделать больше, чем они сделали. Без поддержки артиллерии, без авиации и танков, идя в бой с винтовкой-трехлинейкой, не имея достаточно боекомплектов, притом плохо обученные и не умеющие воевать, они были обречены на смерть. Бойцам был отдан категорический приказ наступать, и они наступали, выполняя его до конца. В окружение попали десятки тысяч красноармейцев и командиров 63-го и 67-го стрелковых корпусов. Многие из них были взяты в плен, другие пали смертью в Жлобинском, Быховском, Журавичском, Рогачевском, Пропойском (Славгородском) районах Могилевской и Гомельской областей Белоруссии.
Командир 63-го корпуса Л. Г. Петровский, выходя из окружения, погиб в бою 17 августа 1941 года у деревни Скепня Жлобинского района.
У деревни Виляховка Быховского района в ходе прорыва из окружения убит командир 467-го стрелкового полка 102-й стрелковой дивизии полковник Ш. Г. Кипиани.
Группа бойцов и командиров 102-й стрелковой дивизии до 200 человек во главе с бывшим начальником штаба командиром этой дивизии комбригом И. Г. Бессоновым (до войны — командир дивизии войск НКВД) при выходе из окружения в боях была уничтожена и рассеяна. Командир дивизии комбриг И. Г. Бессонов 26 августа 1941 года сдался в плен у деревни Роги Старосельского района Гомельской области и перешел на службу к врагу.
19 августа немецкие части заняли город Гомель.
25 августа директивой Ставки Верховного Главнокомандования Центральный фронт, фактически уже переставший существовать, был расформирован.
Немецкие войска полностью оккупировали территорию Белоруссии.
* * *
Операция 'Багратион' была проведена Красной армией с 22 июня по 29 августа 1944 года. По масштабности освобожденных территорий, по количеству задействованных войск, по стратегическому замыслу и новациям, секретности ее подготовки она стала одной из самых крупных и уникальных операций Второй мировой войны.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
