Женское счастье

Сейчас, лорд как никогда сожалел о том, что приходится держать свои способности в тайне — можно было бы мгновенным переходом оказаться в Мон-Терри и не тратить на дорогу драгоценные минуты, но, увы... Тайна королевской крови, чтоб ее! Род, к которому принадлежал герцог Нортский, обладал особыми способностями. Из поколения в поколение в королевских семьях рождались дети с врожденным иммунитетом к ядам и магии. Редкое зелье могло подействовать на представителей могущественного клана, ведущего начало от первых демиургов, одаривших своих потомков необычным даром. Тайну королевской семьи хранили все ее члены, никому, даже самым близким друзьям и приспешникам, не раскрывая ее, и это не раз спасало жизнь представителям династии. Но, в некоторых случаях, вера в свою избранность могла сыграть злую шутку и с самыми сильными из них. Так, в свое время, герцог поплатился за неоправданную самоуверенность, когда Линара, даже не зная способностей лорда Аш-Шасси, умудрилась достать именно то зелье, которое пробило врожденную защиту герцога, и позволило Наре стать его женой. Да, и впоследствии, на балу, Рэмион оказался так же беззащитен перед равенийским ядом, попавшим в его кровь вместе с вином. После этого случая, лорд Аш-Шасси провел расследование, и выяснилась весьма неприятная вещь — магия рода ослабла, и королевская семья больше не может рассчитывать на свою неуязвимость.

Целый штат магов вот уже месяц бился над решением этой проблемы, но Рэмион скептически относился к их усилиям. Ему было очевидно, что никакие попытки вернуть утекающую силу демиургов не помогут. Видимо, всему приходит конец, в том числе, и неиссякаемому могуществу королевской семьи. К тому же...

Размышления герцога прервал какой-то неясный шум. Рэмион поднял голову и резко дернул поводья. Сартарр амаи! Только его здесь и не хватало! На тропе, окруженный призрачными, едва заметными на свету фигурами, стоял Саранус — тот самый чернокнижник, за которым так долго охотились все сыскари департамента!

— Светлого дня, лорд Аш-Шасси! — издевательски поклонился мужчина, не скрывая ироничной улыбки.

— Ну, насчет светлого дня вы не ошиблись, — усмехнулся герцог. — Только, с каких это пор, маг, служащий темным силам, возлюбил свет? Или решили, наконец-то, явиться с повинной?

— О, нет, Ваша светлость, — ухмыльнулся чернокнижник. — Такой радости я вам доставить не могу. Я всего лишь хотел попрощаться. Вы были достойным соперником, герцог, и для меня будет честью лично отправить вас в Террию!

Саранус резко взмахнул рукой и быстро произнес заклинание. Но лорд Аш-Шасси не стал дожидаться, пока оно сработает. Он молниеносно спешился, активировал защиту и ринулся на противника. Магия, призванная лордом, мгновенно отозвалась, окружая своего хозяина жаркими красными сполохами. Саранус, оскалившись, коротко выкрикнул что-то и тут же вспыхнул черным, чадящим факелом.

Миг — и два огненных смерча кинулись навстречу друг другу, сплетаясь горящими, черно-красными силуэтами. Они сходились вместе и рассыпались сотнями искр, сталкивались, свиваясь языками пламени, и распадались, чтобы, через секунду, вновь сойтись в смертельной схватке. Огонь захлестывал все вокруг, деревья стонали, превращаясь в горящие головешки, камни плавились, под действием магического жара, а две пылающие фигуры все танцевали свой смертельный танец, ни на миг не прекращая виртуозных па. Минуты летели одна за другой, исчезая в пламени схватки, а противники все так же неутомимо сражались у самых отрогов грозного перевала. Их не смущал шум падающих камней, не волновали подземные толчки разгневанного горного кряжа, они сцепились в смертельном объятии, и ни один не желал отступать. Наконец, герцог резко вывернулся из захвата чернокнижника и, вложив все свои силы в последнее заклинание, хрипло выкрикнул:

- Артаи сиррас каррраим!

Саранус дрогнул, попытался освободиться от пылающих рук врага, но у него не получилось. Страшное заклятие обрушилось на черного мага, лишая его воли и жизни. Рэмион с мрачным удовлетворением наблюдал, как гроза всей Актании корчится в предсмертных судорогах. Лицо чернокнижника потемнело, глаза расширились от боли, губы оскалились в безмолвном крике, а тело выгнулось дугой, заходясь в мелкой дрожи. Герцог разжал ладони, опуская поверженного врага на тропу, и медленно отошел в сторону, снимая стазис с Серого. Преданный жеребец испуганно заржал, видя пылающий вокруг огонь, но лорд Аш-Шасси потрепал его по густой гриве, ласково уговаривая успокоиться, и конь притих, легонько прядая ушами.

— Все, Серый, не волнуйся, — спокойно произнес герцог. — Все закончилось. Скоро мы будем дома.

— Ошибаешься, Светлый, — раздался тихий шепот.

Рэмион оглянулся и увидел сотни приближающихся к нему призрачных фигур. Они медленно окружали лорда, неуклонно сжимая круг и оскаливая бескровные лица в страшных подобиях улыбок.

Герцог перевел взгляд на скорчившегося на дороге мага и невольно вздрогнул от испепеляющей ненависти, заполнившей его глаза.

— Мы умрем вместе — еле слышно прохрипел Саранус. — Мои воины не оставят тебя в живых... Артаи, хаим...

Услышав призыв своего хозяина, бестелесные фигуры двинулись к герцогу, все плотнее сжимая вокруг него кольцо и все ближе подходя к гордо выпрямившему спину лорду. Рэмион, полностью растративший магический резерв в битве с Саранусом, решительно обнажил меч и насмешливо взглянул на нежить.

— Ну, что ж, посмотрим, на что вы способны! Слышал, ваши ряды пополняют только отъявленные трусы и предатели? — Лорд Аш— Шасси презрительно усмехнулся и издевательски поманил призрачных воинов. — Посмотрим, так ли вы трусливы, как при жизни!

Он обвел взглядом возмущенно зашипевшую нежить и занял удобную позицию.

— Потанцуем, девочки? — бесшабашно улыбнулся бестелесным герцог. Он чувствовал, как горячо побежала по венам кровь, как напряглись уставшие руки, как сильно бьется сердце, в предвкушении последней битвы. Рэмион понимал, что без магии ему не справиться с призраками и жалел лишь об одном — что так и не успел сказать Лисси и сыну, как сильно он их любит. Он прищурился, глядя на подобравшуюся нежить и резко взмахнул мечом.

Мгновение — и разъяренное бестелесное воинство кинулось на мужчину, погребая его под собой.

Глава 16

Лиза не находила себе места. Она нервно расхаживала по комнате, кутаясь в шаль и пытаясь успокоиться. Внутри разливался холод. Девушка отодвинула тяжелую гардину, оперлась на узкий подоконник и с тоской посмотрела в темноту. Данька, видя настроение матери, молча листал книжку, лишь изредка поглядывая на застывшую у окна герцогиню.

"Рэм, где же ты? Почему мне так тревожно? Что с тобой случилось?" — преследовали Лизу навязчивые тревожные мысли. Она словно вживую видела перед собой мужа. Его лицо, смеющиеся губы, сияющие глаза, загорающиеся золотистыми искорками и меняющие цвет с серого на расплавленный золотой...

Сейчас, в волнении передвигаясь по комнате, Лизавета с ясностью понимала, что больше не может обманывать себя. Гордость, уязвленное самолюбие, обида... — что значит это все, по сравнению с жизнью и благополучием ее близких?

Если с Рэмом что-то случится...

Услужливая память тут же напомнила герцогине вечер после бала, когда муж вернулся домой с окровавленной рукой и ножевым ранением. Видение ярко-алых пятен на белой ткани рубашки мгновенно появилось перед глазами. Лиза закрыла лицо руками и судорожно вздохнула. А что, если...

— Мамочка, почему ты все время вздыхаешь? У тебя что-то болит? — настороженно спросил Данион, с тревогой глядя на герцогиню.

— Нет, сынок, — попыталась улыбнуться Лиза. — У меня ничего не болит. Просто, взгрустнулось что-то.

Она подошла к мальчику и погладила его по кудрявой голове.

— А, а то я думал, что ты тоже заболела, — прижимаясь щекой к ее руке, тихо пробормотал малыш. — Мам, а почему мэтр Риган не зашел пожелать мне добрых снов? И не занимался со мной сегодня? — полюбопытствовал он.

— Ну, ты же болеешь, — ласково посмотрела на него Лиза. — Так что, все занятия отменяются, пока не поправишься.

— Ой, так это мне тогда и таблицу совместимости элементов учить не нужно? — обрадовался Данька.

— Пока нет, — усмехнулась герцогиня. — Зато, когда выздоровеешь...

— Понятно, — протянул ребенок, расстроенно глядя на маму. — Все равно придется учить.

— Верно, — ответила Лиза. — Тем более... — она не договорила, отвлекшись на доносящийся со двора шум. — А это еще что такое?

Девушка подошла к окну и, побледнев, кинулась к выходу из детской.

— Мам, ты куда? — привстал на постели Данька.

— Я сейчас вернусь, сынок, ты пока полежи спокойно, — торопливо ответила Лизавета, закрывая за собой дверь.

Выскочив из своих покоев, герцогиня столкнулась с задыхающейся экономкой. Еще никогда Лиза не видела чопорную Мелинду в таком виде — прическа женщины растрепалась, в глазах плескался испуг, а выдающихся размеров бюст судорожно вздымался, пока домоправительница старалась отдышаться.

— Что случилось, Мелинда? — Резко спросила Лиза.

— Миледи, там Его Светлость... принесли... Он... Милорда больше нет... — женщина запнулась, растерянно глядя на хозяйку и неожиданно разрыдалась. — Ох, миледи... Горе-то какое...

Лизавета, отстранив экономку, добежала до лестницы и, подобрав юбки, кинулась вниз. Остановившись на последних ступенях, она окинула взглядом просторный холл.

Рядом со входом сгрудились испуганные слуги, в центре, полукругом, столпились воины, десятники Илиас и Янар о чем-то негромко спорили, стоя у одной из колонн, а кухарка, застыв в проеме, ведущем к кухне, комкала в крупных веснушчатых руках передник и тонко, на одной ноте, подвывала.

Лизавета мгновенно охватила взглядом всех присутствующих, подмечая малейшие подробности. И расстроенные лица воинов, и побледневшую Эрику, и трясущиеся губы Линеллы... Даже рану у Янара на виске заметила. А потом, она опустила взгляд и до боли закусила губу. В центре залы, прямо на полу, лежала закутанная в темное фигура. Лиза сделала шаг, другой... И бросилась вперед. Короткий всхлип вырвался из ее плотно сжатых губ, когда она упала на колени перед распростертым на теплом плаще герцогом. Ноги мужчины были неестественно вывернуты, лицо полностью залито кровью, а правая рука безвольной плетью лежала на мокрой ткани.

Лиза пошатнулась.

— Рэм... — неверяще прошептала она, чувствуя, как качнулся под ногами пол. — Рэми...

Быстро наклонившись к мужу, она попыталась нащупать пульс, но дрожащие пальцы скользили по окровавленой шее, и девушка никак не могла найти бьющуюся ниточку жизни. Лишь спустя долгие секунды, растянувшиеся в часы, Елизавета, наконец, ощутила слабую пульсацию под своими руками. Вскинув глаза на застывших слуг, она резко прикрикнула:

— Чего замерли? Жив милорд, рано вы его хороните! Нора, Эрика, — миледи посмотрела на горничных. — Разберите постель в комнате Его Светлости. Янар, зови мэтра Ригана. Торк, Эван, — кивнула она воинам. — Немедленно перенесите герцога в его покои.

Приободренные слуги кинулись выполнять распоряжения миледи, а дюжие воины подхватили плащ с распростертым на нем лордом и осторожно двинулись вверх по лестнице. Вскоре, лорд Аш-Шасси был устроен на разобранной постели, и мэтр Риган приступил к осмотру многочисленных повреждений герцога.

Выводы старого лекаря были неутешительны: у милорда раздроблены обе ноги, сломана рука, кроме того, большая кровопотеря и серьезное ранение головы.

— Мэтр, но он же выживет? — затаив дыхание, спросила Лиза.

— Ваш муж — сильный мужчина, миледи, даст Всесветлый, все обойдется, — успокаивающе похлопал герцогиню по руке старик. — Только, вам придется набраться терпения, лечение будет долгим.

— Лишь бы он жил, все остальное — не важно, — прошептала девушка.

Потянулись однообразно-тягучие, унылые дни, сливающиеся в сознании герцогини в одну серую полосу, со всполохами тревоги и накатывающим отчаянием. Рэмион не приходил в себя. С каждым днем герцог становился все бледнее, на лице его резко проступили скулы, нос истончился, а запекшиеся губы что-то шептали время от времени, но Лиза так и не смогла разобрать ни слова. Она не отходила от мужа. Сама, отстранив служанок, меняла повязки, протирала его тело влажной губкой и кормила бульоном, с помощью приспособлений мэтра Ригана. А еще, герцогиня постоянно разговаривала с супругом. Елизавета рассказывала Рэму обо всем, что происходит в замке, о новых успехах Даниона, который освоил весь алфавит и уже бойко читает книги, о приезде Тремэла, о ценах на зерно нового урожая... Говорила, в надежде, что муж ее слышит, что он сумеет вернуться из того забытья, которое вязким туманом держит его в плену болезни. Она заставляла себя верить в то, что супруг поправится, но, иногда, Лиза впадала в отчаяние, и ей казалось, что Рэм не очнется, что он тихо уйдет, так и не успев узнать, как дорог ей. Да, за тяжелые дни его болезни, она успела многое переосмыслить. Собственные обиды и страхи теперь казались девушке эгоистичными и мелкими. Сейчас, когда жизнь мужа висела на волоске, Лиза осознала, что он для нее значит. Ненавязчивая забота герцога, его терпение, умение слушать, та чуткость в отношениях, которой сложно было ожидать от такого властного мужчины... — Лизавета только сейчас в полной мере оценила все эти качества. А еще... Девушка чувствовала, что они с Рэмом крепко связаны, и именно эта связь не дает герцогу уйти за Грань. Лиза ощущала отголоски той боли, что испытывает муж, видела странные сны, полные бестелесных фигур, молча наступающих на нее, слышала пугающие потусторонние звуки. Когда она рассказала об этом мэтру Ригану, тот окинул молодую женщину задумчивым взглядом, что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и принес какую-то настойку, велев принимать ее утром и вечером.

— Это зелье немного приглушит вашу с герцогом связь, — невнятно пояснил маг. — Не нужно вам сейчас испытывать подобные сложности.

Как ни пыталась Лиза выяснить подробности, мэтр оказался непреклонен. Он категорически отказался что-либо объяснять.

— Не забивайте свою хорошенькую головку всякими глупостями, миледи, — резко отрубил ученый. — Поверьте, вам не полезны эти знания.

И Елизавете пришлось отступить.

Дни пролетали за днями, а изменений все не было. Лиза держалась, не позволяя себе раскисать. Пожалуй, только она одна и верила в то, что герцог поправится. Слуги, пряча глаза, шептались по углам о скорой кончине милорда, Мелинда собирала вещи, намереваясь переехать в имение барона Откинса, пообещавшего ей место домоправительницы, Тобиас с горя запил, вот уже который день не приходя в себя, и лишь Тремэл, время от времени появляющийся в замке, пытался поддержать герцогиню. Вот и сегодня, едва спешившись, он направился в комнату больного.

— Как он, миледи? — Негромко спросил мужчина, подходя к постели друга.

— Все так же, Гант. Никаких изменений, — тихо ответила Лиза. Она еле заметно улыбнулась Тремэлу и вновь перевела взгляд на мужа.

— Ничего, Рион крепкий, и не из таких переделок выкарабкивался, — бодро произнес граф. — Надо набраться терпения, и все обязательно наладится, — Гант утешал герцогиню, а сам с тревогой смотрел на ее осунувшееся лицо, на темные круги под глазами, на бледную кожу и с болью понимал, что ничем не может помочь. Собственное бессилие раздражало мужчину, он не привык сдаваться перед трудностями, но сейчас, граф Тэнтри ничего не мог поделать. Если бы только Рион не истратил весь свой резерв! Если бы он взял с собой в дорогу охрану... Эх, да что там! Все равно, ничего уже не исправить. Гант знал, что герцог держится каким-то чудом. Вероятно, прав Риган, предполагая, что это благодаря связи с Лис Рэмион еще жив. Жена, сама того не подозревая, не отпускает нить его жизни, вынуждая бороться. Тремэл окинул герцогиню внимательным взглядом и огорченно вздохнул — Алиссия выглядела уставшей.