Твое... величество-3!

— Не знаю.

— Тогда я тебе официально предлагаю руку и сердце, — голос Анны надломился на последних словах, и Феликс невольно обнял ее, притянул к себе... девочка была, словно кусочек льда. Вся замерзла, то ли от ветра, то ли от нервов. Чего ей это стоило? Вот так прийти, решиться...

— Девочка...

— Я знаю, я маленькая еще, но я вырасту. А люблю я тебя уже сейчас. И ты мне нужен, и важен, и я хочу, чтобы ты всегда был рядом. Не потому, что ты красивый, а потому, что ты настоящий, — Анна тряхнула головой, и Феликс чихнул. Волосы в нос попали. — Я не знаю, я просто так вижу...

— Я буду рядом.

— Ты...

— Я приму твое предложение, — решился Феликс. Ну не мог он ее сейчас оттолкнуть, просто не мог! Это было бы даже не жестокостью — раной, от которой девочка бы точно не оправилась следующие... да может, и на всю жизнь! От такого шрамы на сердце никогда не заживают. — Только с оговоркой. Если через пять лет ты еще раз его повторишь, пойдем в храм. А пока — просто так. Я буду твоим женихом, и никуда от тебя не уйду. Согласна?

Анна выдохнула.

Словно гора с плеч свалилась... страшно! Безумно страшно, и раньше она бы никогда, и ни за что... но что-то сдвинулось за последний год, что-то изменилось. И Анна открыла в себе новые силы.

Куда только делась та девочка, которая тенью скользила по дворцу и плакала из-за презрительных взглядов? Сейчас бы...

Взгляды, говорите? Ну и радуйтесь, что у вас глаза есть. Пока.

— Я — повторю через пять лет.

— Я подожду.

В свою кровать Анна забиралась довольная, как кошка, сожравшая всю сметану на кухне.

Феликс теперь ее. А она — его. И с этим уже можно противостоять и отцу, и придворным, и всему остальному миру! Никому она свое счастье не отдаст! А не нравится?

Не задерживаю!

* * *

Второй разговор Марии и его величества Иоанна состоялся ровно через десять дней после первого. Иоанн, вернувшись к себе, мрачно напился, перебив об стену все пустые бутылки. Против обыкновения, не орал песни, не буянил, а молча надирался, понимая, что выхода нет. Он загнан в угол, и Мария еще очень милосердна. Кто другой и больше мог бы потребовать.

Она же...

Где там еще одна бутылка?

Мария тоже не давила.

Пусть Иоанн отойдет от первого приступа бешенства, пусть придет в себя, пусть подумает спокойно. А уж потом... потом он и сам согласится на ее условия.

Ждать пришлось недолго.

И то!

Сын!

Кому-то другому Иоанн мог бы не поверить. Но зная, когда родился малыш, ровно через девять месяцев после той ночи, зная саму Марию... честность у королевы была основной чертой. Потому и сложно было ей при дворе, что не любила она врать. Старая Мария.

Та, которую он убил.

Она никогда не врала ни мужу, ни детям. А вот новая Мария могла бы солгать, только смысла не было. Четко математический подход. Вранье должно приносить выгоду и не разоблачаться при проверке. Тогда можно. В противном случае не стоит и начинать, чего время-то тратить?

Иоанн был мрачен и недоволен. Мария спокойна и уверенна в себе. Так что первой разговор начала именно она.

— Вы обдумали мое предложение, Иоанн?

— Когда-то ты называла меня иначе.

— До того, как умерла, а мой муж привел в нашу постель дешевую рыжую шлюху, — огрызнулась Мария.

Иоанн поднял брови.

— Ты ревнуешь?

— Брезгую, — поморщилась Мария. — дело не в ревности, нет. Бывают поступки, которые пачкают тебя грязью, и потом не отмоешься. Ты король, ты можешь приказать многое, но ЭТО тебе не забудут.

— Ты и не дашь?

— Мне и не надо. Ты казнил Эрсонов, ты запугал придворных, но ты ничего не сделаешь с народной памятью.

— Пфффф!

— Не стоит так презрительно относиться к народу.

— Это всего лишь корова, которую можно за рога и на бойню.

— Бешеной коровы и львы боятся.

Иоанн хмыкнул.

— Раньше ты так не говорила.

— Поумнела. Да и много ли мы на самом деле говорили? Ты хотел меня услышать? Понять? Поддержать? Я не помню этого, Иоанн.

— Ты можешь мне дать шанс сейчас.

— Не могу, — Мария качнула головой. — Единожды предавшим дважды не верят. Довольно. Мои условия ты знаешь. Дети, безопасность, свобода, пусть и втайне. Ты согласен?

— Да, — слово выпало, словно гирей покатилось по мозаичному полу. Ох и нелегко же Иоанну было на такое соглашаться!

Его жена!

Это ж... вот ваши тапочки пошли бы к другому хозяину, да сами, добровольно? Вы такое стерпите? Имущество из дому уводят, считай, воруют! Грабят же! Средь бела дня!

Мария поняла его чувства, и кивнула.

— Понимаю, это тяжело. Но другого выбора у нас нет, если мы хотим и дальше править.

— Ты — хочешь?

— Мой сын имеет права на трон. Наш сын. Мы будем это повторять?

— Нет. Как ты собираешься вернуться?

Мария улыбнулась чуточку лукаво, и Иоанн даже задохнулся от... чего? Ревности? Любви? Чувства собственника? Сам он не знал, что сейчас стиснуло грудь клещами, так хороша была Мария в простом платье ярки-синего цвета, даже без украшений. Лучше, чем в юности, право слово!

— Думаю, что послезавтра... послушай мой план, и, если я неправа, подправь его.

Иоанн подозревал, что это не только ее план, но... Мария не сознавалась, а права на допрос у него не было. И что ему оставалось?

Только выслушать и согласиться.

— Да, это может сработать...

Мария кивнула.

— Если так — прощай. И можешь не провожать.

— Где ты сейчас живешь?

Королева качнула головой.

— Не скажу. И предупреждая твой вопрос — нет. Я тебе не изменяла и не изменяю, у меня сейчас никого нет. Но и ты тоже... ты не думал, где я была, как жила, на какие деньги, кто мне помог с детьми, что мне пришлось пройти? Нет? Ты даже не спросил про Анну, тебя волнуешь только ты — и власть. Ты плохой муж и отец, Иоанн, постарайся быть хотя бы хорошим королем.

Дверь не скрипнула под ее пальцами, а Иоанн, кинувшись следом, опять не нашел никого в коридоре. И ударил кулаком в стену, изрядно разозлив змею.

С-собака!

Я тут под шкафом сижу, а ты рядом с ним стены крушить решил? А если меня придавит?

Закуссссаю!

Впрочем, и Иоанн был зол! Он плохой муж? Плохой отец?! Да он же...

Увы, в глубине души, он отлично осознавал, что Мария права. И это было вдвойне обидно.

* * *

— Мария? — Рикардо все еще чуточку робел, называя так любимую женщину. Но если попросили? — Иоанн согласился?

Мария кивнула.

— Пока — да. Не исключаю, что потом он попробует все переиграть в свою пользу, но сейчас он согласен.

Рикардо тоже Иоанну не верил.

— Не случится ли так что ты окажешься в его власти — во дворце?

Мария пожала плечами.

— Он попробует. Даже не сомневаюсь, что он попробует. Но, — женщина вытянула руку и полюбовалась полоской чешуи, которая побежала по тыльной стороне кисти. — одно дело спорить с хрупкой женщиной. Другое — с весьма нехрупкой змеей.

Рикардо от души расхохотался.

— Да, это совершенно другое дело.

Вот и Мария так думала. А почему пока у них с Рикардо ничего не случилось, кроме поцелуев? Рисковать не хотелось. Она отчетливо понимала, что любое ее решение отразится на адмирале, и решила поберечься. Она его... она его любит, и не будет лишний раз подставлять.

Сейчас все уляжется, и поговорим о любви.

* * *

Иоанн с утра проснулся от грохота.

Дверь спальни распахнулась, ударившись о стену, в комнату влетел эрр Торган.

— Ваше величество!!!

— Что случилось? — от такого и мертвый вскочит, а Иоанн был вполне себе живым. Так что начал фразу он лежа, а заканчивал ее уже стоя посреди комнаты в ночной рубашке и колпаке.

— Ваше величество... во дворце чудовища!

— Что!?

Что-что... из коридора доносился хрип, визг, вой... что-то страшное и весьма угрожающее, так что Иоанн схватил первое, что попалось — алебарда, может, еще времен прадеда, тяжелая, но ухватистая, и приготовился защищаться.

— Ваше величество, мы тут не выстоим, надо отступать в башню.

Леонидас покосился на дверь, за которой явно шла резня.

Иоанн подошел к ней и выглянул наружу.

— Твою...

Было, от чего ругаться.

В коридоре ревело и бесновалось... нечто. Вроде громадного медведя, только стояло оно на двух ногах, и морда там была не медвежья, а скорее, человеческая, и в глазах совершенно человеческие ярость и ненависть.

А еще это нечто было вооружено громадным топором, которым достаточно ловко и орудовало. Уже трое из защитников коридора обагрили его своей кровью. Шестеро давили чудовище массой, держались, но насколько их хватит? Смогут они свалить эту тварь?

Или...?

— Сколько их?

— Штук десять точно, — Леонидас смотрел обреченно. — Кто-то с оружием, кто-то просто как зверь, я не знаю, как они оказались во дворце! Кто-то их сюда провел! Ваше величество, нам надо в казармы, там мы сможем отбиться! Там и защищаться проще, и людей больше!

Иоанн был с этим согласен.

— Идем.

Колпак полетел в сторону, рубашку король решил не переодевать, возиться дольше. Штаны натянул и хватит!

— Идем!

И первым вышел в коридор.

При виде Иоанна тварь взревела, потянулась к нему... с трудом остановили, приняли на три копья... жаль, копья больше декоративные! Но гвардейцы во дворце давно уже расслабились! Выполняли больше парадные функции... кто будет покушаться на короля? Да еще — так?!

— Ваше величество!

Иоанн смотрел на монстра, словно завороженный.

Медведь?

Громадная обезьяна?

Человек в шерсти?

Да кто ж эту тварь разберет, но разум и злоба в его глазах светились совершенно нечеловеческие. Чем перед ним виноват Иоанн?

Его величество просто не знал, что тварь натаскивали на его кровь, что брат Тома всю душу в это вложил... и сейчас, почуяв запах ненавистного человека, зверь рвался к его горлу. Равно, как будут рваться и остальные хищники.

Придворные, гвардия... это все не то! Они даже остановить толком не могли тварей, а уж утолить их голод и боль им было и вовсе не под силу.

Да и никто бы этого уже не смог. Тварей спустили с цепи, твари узнали кровь и свободу... теперь их можно только или вырезать или попросту сжечь вместе с дворцом.

Иоанн понял, что лучше с этой дрянью близко не сталкиваться, и потянул Леонидаса в соседний коридор.

— Идем! Нам нужно в потайной ход!

Сейчас не время для скрытности.

Сам по себе дворец не так велик, но любой дворец — это комплекс зданий. Это и казармы, и конюшни, и жилье для прислуги, где-то же она должна жать, и скотный двор, и поварня, и... да много еще чего! И все эти части не обязательно связаны потайными ходами. К чему?

Королю что — тайком на кухню за колбасой бегать?

Или королеве по ночам конюхов навещать? Хотя всякое случается...

Иоанн понимал, что до казарм они не дойдут, выйдут во дворе, у фонтана, а дальше у... как повезет!

Повезет ли?

Чего он не ожидал, так это встречи в потайном ходе.

— Ваше величество, как это мило, что нам не пришлось бегать за вами.

Ход осветился факелами, и перед королем появился мужчина, которого он точно не рассчитывал увидеть — здесь и сейчас.

— Ихорас?! Ты?!

— Я, ваше величество. А вы кого ожидали?

Да кого угодно! Но...

Иоанн подобрался, крепче стиснул алебарду.

— Это ты все устроил?

— Я, конечно. А мои зверушки сначала побывали во дворце и разнюхали все ваши ходы. Часть хищников мы запустили во дворец, а сами решили подождать вас, и вот не прогадали.

Эрр Торган медленно попятился назад. Или утащить за собой короля, или занять более выгодную позицию...

Алесио покачал головой.

— Не стоит дергаться, эрр. Дорога отрезана.

И словно подтверждая его слова, сзади донесся рев. Леонидас дернулся.

— Ты... ради власти?

— Конечно, — даже удивился Алесио. — Чего ради мне еще было бы стараться? Финансы в моих руках, поддержка есть... а Иоанн все равно, считай, уже не король.

— Ах ты...

Иоанн грязно выругался, но пока не кинулся вперед. Пока он еще себя контролировал.

— Народ тебя не поддержит!

— Еще как, — усмехнулся Ихорас. — Ты уже лишен легитимности, и Марию тебе не простят... за нее — вдвойне!

— Чего? — Иоанн так удивился, что даже алебарду опустил.

— Того! — исказилось злой гримасой лицо Ихораса. — Тебе бриллиант достался, а ты его в нужнике топил! Такую женщину променять на шлюху... где теперь Мария? Не знаешь?

— И ты не знаешь? — протянул Иоанн, соображая, в заговоре ли супруга? Или нет?

Кажется, нет. Вон, как глаза горят у Ихораса.

— Я уверен, когда ты умрешь, а я сяду на трон, она вернется.

— Вот даже как?

— Считай, я и за нее с тобой рассчитаюсь! А она оценит... когда-нибудь!

Иоанн даже сказать ничего не успел — Ихорас отпустил поводок, на котором держал тварь — и тут же отскочил за угол. А существо, похожее на громадную гиену, кинулось вперед.

Гиена — не только падальщик. Драться она тоже отлично умеет, и когти у нее хорошие, и зубы... а алебарда не поможет в подземном ходе. Тут ей и не размахнешься толком, Иоанн разве что попробовал ударить навершием, но промахнулся — и когти распороли ему живот. Да так, что сизые кишки вывалились из раны прямо ему на босые ноги... а гиена уже летела дальше, в прыжке, к Торгану!

Запах крови опьянял, зверь потерял рассудок, и Торган принял гиену на клинок. Правда, и сам не уберегся.

Увы, против таких лучшее оружие — это рогатина, или хотя бы вилы, чтобы зверь не дотянулся, а так когти передних лап дотянулись, полоснули эрра Торгана поперек лица, а за ними и пасть дотянулась.

Последнее, что увидел эрр Торган, были белые, очень белые зубы твари, чем-то странно похожие на человеческие.

А потом наступила темнота...

* * *

Невелика птица — кухонный подручный?

Так-то оно так, но все ж от случая зависит!

Кто такой Джено?

Да никто! Обычный кухонный мальчишка, подай-принеси! Вот и понес он, зерно на голубятню! Да-да, просто так, пшено из мешка эти твари не жрут, королевским голубям надо смесь зерна, да еще перетереть, на ручной мельнице, да еще зелень нарвать-нарезать, да еще мел... много там чего надо!

Кто этим заниматься должен?

А вот!

Поваренок Джено!

И заниматься, и таскать все это по лестнице, и с двух сторон по шее получать тоже, и от главного повара, за расход зерна, и от голубятников, за то, что мало принес... вечный спор! А шея болит у Джено!

Когда началась суматоха, Джено как раз топал по ступеням голубятни. Да-да, это еще одна претензия. Голубятня на башне, а башня высокая, Джено ступеньки там даже сосчитать не пытается, он так много считать не умеет. Только их наверняка больше сотни...

И поди, походи туда, потом обратно, по этой паршивой винтовой лестнице, да раз по шесть в день, а то и чаще... они ж это зерно, как не в себя жрут!

Ненавидел ее Джено от души! Только вот лестница его и спасла.

Конечно, притравливали монстров на Иоанна, только вот и кухню они стороной не обошли. И полетели клочки по закоулочкам, и забрызгало алым на пол и стены... свежатинка-то завсегда лучше! И человечина...