Сила притяжения.

— Ешь! — гавкнул над ухом Пашка. Я, понимая, что сейчас водка попусту разъедает мой пустой желудок, принялась жевать какую-то отбивную, даже не чувствуя вкуса. Хотелось разреветься в голос, но у меня никак не получалось. Тупое глухое отчаянье наполнило меня до краёв, но никак не хотело излиться наружу.

— Пей! — он подлил мне ещё водки. Я опрокинула стопку, но когда запивала её соком, просто выплюнула водку в стакан. Пашка ничего не заметил. Он откровенно спаивал меня. И я знала зачем. И понимала, что при определённых уговорах, смогу согласиться переспать с ним даже трезвой. Потому что от меня всё равно уже ничего не осталась. Теперь какая разница кто? Никто уже не займёт в моём сердце хоть какое-то место. Потому что оно всё ещё переполнено Игорем Верховцевым.

— Ну как, развлекаешься, Саша? — Пашка притиснулся ко мне и обнял за талию.

— Ну, разумеется, — усмехнулась я. Всё-таки я уже пьяна. Хватило трёх стопок на пустой желудок и совершенно никакого опыта в распитии алкоголя, чтобы напиться.

— Поцелуй меня, — приказ.

— Тебе надо, ты и целуй, — поморщилась я. Пашка, не раздумывая, снова накинулся на меня. Каждое прикосновение его губ вызывало во мне тошноту.

— Остановись, — пробормотала я.

— Да, ты права. Не здесь. — Пашка подозвал официантку и о чём-то стал с ней перешёптываться. Потом девушка протянула ему ключ с хитрой улыбкой. Ухватив меня за руку, Пашка потащил меня в какое-то подвальное помещение. Я прекрасно понимала, чем всё это сейчас закончится. И когда мы оказались в небольшой коморке с большой кроватью в ней, когда дверь захлопнулась, в моей голове что-то щёлкнуло.

Что же я делаю? Разве этого я хотела? Да, мне больно. Да. Но разве можно так унижаться? Разумеется, нет. Неужели я решила превратиться в обыкновенную шалаву? Мир не крутится вокруг Игоря. Это так. Но мой мир крутится вокруг него. И разве он хотел бы этого? С другой стороны разве теперь важно чего хочет Игорь? Он меня предал. Но я понимала, что несмотря на это, я просто не могу разочаровать его. Пускай ему на меня плевать. Зато мне не плевать.

— Нет, — чётко и громко проговорила я, несмотря на откровенную нетрезвость.

— Что? — не слишком внятно пробормотал Пашка, наступая на меня. Я в отчаянии дёрнула ручку двери. Заперто. Секунда и я уже повалена на кровать, на которой до меня в таком же отчаянье возможно билась не одна девушка. Я кричала, нет, скорее орала, царапалась и била Пашку. А затем всего один его ответный удар и я уже находилась на грани отключки. Но ему было мало. Он вошёл во вкус. Сначала удары по щекам были едва ощутимыми, а когда я, наконец, пришла от них в себя, он снова ударил меня. Так, что потемнело в глазах. Я отчаянно застонала, когда он устроился между моих ног и навалился всем телом. Руки и ноги налились свинцом. У меня не было сил бороться и кричать.

— Правильно, смирись, — прошипел на ухо Пашка. Я едва вздохнула. И снова я во всём виновата. Только я и больше никто. — Я заберу то, что принадлежит ему, и он больше не захочет к тебе прикасаться.

Как будто бы он всё ещё этого хочет. И наконец, слёзы. Не от отчаянья, не от осознания безвыходности своего положения, а потому что больно от того, что Игорь не придёт. Потому что я ему не нужна и не была ему нужна. Слёзы от того, что, несмотря на всё это, он всё ещё мне нужен. И стоит ему только прийти и попросить прощения...А может быть уже и просто прийти...

Я ощущала, как Пашка пытается справиться с моими джинсами. Он просто стянул их до колена вместе с бельём, и я снова отчаянно всхлипнула. А потом снова закричала. Не что-то связное. Это был просто крик о помощи без слов.

— Кричи-кричи, всем здесь всё равно. И не такое бывало, — ухмыльнулся Пашка, раздирая майку у меня на груди. Ветровка валялась уже где-то под кроватью. Наконец, когда он остался доволен моим внешним видом, парень принялся стягивать штаны с себя.

— Чёрт, — хрипел он. Наверное, молнию на его джинсах заело. А я даже не смотрела. Моя голова была повёрнута в сторону, а взгляд был пустым. Одному это не удалось, а второму видимо удастся.

— Ну, вот и всё, конфетка...— я дёрнулась, когда Пашка стал устраиваться как ему удобнее. Я отчаянно вскликнула и снова начала вырываться. Это доставило парню неудобства. Я кусалась, ломала об него ногти, но не чувствовала боли. В один момент мне даже удалось вырваться из-под него, больно пихнув. Он был сильно пьян. Но дверь закрыта, а ключа я не видела. Он встал и бросился на меня, неуклюже прижав к стене. И снова крики, снова жесткий удар и снова всё потемнело в глазах. Он опять повалил меня на кровать, но это я понимала краем сознания...

— Сука, — прошипел он.

И тут послышался страшный грохот. От неожиданности Пашка даже свалился с меня. А мне было всё равно. Я не понимала, жива я или мертва, в сознании или нет. Крики, удары, на этот раз крик боли. Не мой. Я лежала и тупо смотрела в потолок. На моих губах расцвела бессознательная улыбка.

Ему всё-таки это не удалось.

* * *

— Саша! Саша! — меня кто-то активно бил по щекам. — Саша!!! — уже очень громко и прямо в ухо. Я всхлипнула. Открыла глаза. Нет. Как больно. Это лицо, эти голубые глаза, которые так неистово обеспокоенно светятся...

— Игорь, — я даже не спросила, я знала — это он. Я бы рассмеялась, если бы хватило сил. Он снова здесь, снова спас меня от насильника. И он снова меня ненавидит. Прямо как в старые добрые времена.

— Да, это я, не бойся, всё хорошо...

— Нет, не всё хорошо...

— Он...что-то успел сделать? — надрывным голосом спросил парень.

— А тебе это так интересно? — хмыкнула я.

— Очень. От твоих слов зависит степень его искалеченности, — прошипел Игорь. — Привстань, я накину на тебя свою ветровку.

— Майка...— я хотела было закрыть грудь, но поняла, что это не имеет смысла. Это же Игорь. Он дарил мне ласки, всему моему телу.

— Вот, молодец, — я почувствовала, как тёплая ткань ложиться на плечи. Игорь застегнул замок ветровки. Я с трудом просунула руки в рукава. — Привстань, теперь джинсы, — Верховцев помог мне встать, натянул на меня джинсы, застегнул. — Умница, а теперь сядь. — я послушно села, тупо глядя на стену. Снова удары, лёгкие стоны, продолжавшиеся несколько минут.

— Теперь всё, уходим, — под уходим он понимал то, что возьмёт меня на руки и пойдёт. Я послушно обняла его за шею и уткнулась носом в его плечо. О, этот запах. Я отчаянно хваталась за настоящее, старалась не вспоминать, как он поступил со мной в прошлом.

— Скорую вызовите, человеку внизу плохо, — бросил Игорь. Вскоре он уже усаживал меня на переднее сидение, а я в отчаянье не хотела отпускать его. Не уходи, родной, любимый...Останься и я всё забуду. Буду жить только настоящим. Поступай со мной как хочешь, просто позволь быть рядом.

— Саша, разожми руки, — он говорил со мной как с ребёнком. Снисходительно. Но я слышала в его голосе ледяные нотки. Зажмурившись, я отпустила его шею и почувствовала оглушающую и сбивающую с ног пустоты внутри себя. Зачем ты так со мной? Любимый, родной...Зачем заставил жить тобой, а потом так поступил?

— Как ты? — безучастный голос.

— Я? — я тихо рассмеялась. — Как сумасшедшая. Зачем ты его остановил? Было бы лучше, если бы он уничтожил меня окончательно. Тогда, может, наконец, моя тупая голова поняла, что я ни капли не достойна твоей любви и перестала бы надеяться, — куда мне ещё ниже пасть? Некуда. И в этом есть свои преимущества, теперь я могу говорить ему всё, что хочу. Я и так унижена с головы до пят.

— Саша...

— Не надо мне твоего снисходительного "Саша"...— пробормотала я, наконец, открывая глаза. Я посмотрела на Игоря. Какой же он...Эти светлые волосы, одновременно печальные и холодные голубые глаза, руки, разбитые в кровь. Неосознанно я потянулась к его руке на передаче, просто взяла, поднесла к лицу и прижалась губами. Он вздрогнул. — Неужели так противно? — усмехнулась я и отпустила руку.

— Саша...

— Перестань! — истерично воскликнула я. — Прекрати! Выбрось меня где-нибудь! Выбрось как ненужный хлам! Выбрось как два месяца назад! И никогда не оглядывайся! Никогда не смотри в мою сторону! Забудь! — и снова эти бесконечные слёзы, хотя утром мне казалось, что плакать я больше никогда не смогу.

— Никогда больше не связывайся с такими, как он.

— А может свяжусь? — отчаянным шёпотом произнесла я, голос окончательно сорвался. — Чтобы ты пришёл мне на помощь? А? Мне это нравится. Я тебе не нужна, но ты всё равно приходишь. Потому что я всё ещё твоя собственность, потому что я твоя территория.

— Потому что я боюсь за тебя, глупая! — сказал он.

— Тебе должно быть всё равно, неужели ты не понимаешь? Чтобы не мучить меня, тебе сейчас должно быть всё равно.

— Мне не всё равно, потому что я знаю этого ублюдка. Знаю, как он поступает с девушками. Будь это кто-то другой, я не стал бы следить. Приезжать. Вытаскивать.

— Спасибо, — кивнула я. — Не за спасение. А за то, что остановил. И за то, что сказал, что не придёшь, когда я соберусь спать с другими.

— Не за что.

Молчание. Я немного успокоилась. Истерика сошла на нет. В конце концов, действительно ли этот поступок что-то значит? Может Игорь вытаскивал всех подружек Пашки из таких ситуаций? Я хмыкнула. Неплохое утешение для меня. Всё что угодно, лишь бы не размышлять над тем, равнодушен он ко мне или нет.

— Куда ты меня везёшь? — тихим, уже своим, голосом спросила я. Просто забуду как страшный сон. И самое страшное в этом сне не попытка моего изнасилования, а появления Игоря. Больнее чем это быть уже ничего не может.

— Домой.

— Какое странное слово, — подумала я вслух. — Где же он теперь, мой дом?

— Там, где тебя любят, — тихо ответил Игорь.

На это я ничего не ответила, лишь смотрела в окно до тех пор, пока мы не подъехали к дому, к дому в котором меня любят и никогда не предадут, пока мы не приехали к моим родителям.

И это был мой последний разговор с Игорем Верховцевым. Как и встреча. До конца семестра я ни разу его не увидела. А когда я перешла на второй курс, Соня сказала мне, что он уехал в другой город, и будет заканчивать обучение там. И это принесло мне облегчение. Невероятно легко знать, что человек, которого ты отчаянно любила, и который предал тебя, больше никогда не ворвётся в твою жизнь.

В надежду верим и живём

И каждое несчастье принимаем

Любовь огромными глотками пьём,

И то, что кончится она — не понимаем.

* * *

Несколько лет спустя.

Проходит время, молча унося в прошлое

Всё что мы успели пережить и подытожить.

Прошли годы, она встретила другого

И он помог ей встать на ноги, быть собою.

Bahh Tee — 10 лет спустя

— Саша, ещё рано, забирайся в постель, — сонно пробормотал Артём глухим голосом из-за того, что голова его была полностью под одеялом.

— И это говорит мне доктор Белов? Тот, кто вечно торопится? — с насмешкой проговорила я, крутясь перед зеркалом. Новые жемчужные серёжки, подаренные Тёмой на очередную годовщину, смотрелись просто замечательно. Так, причёска — волосок к волоску, костюм — выглажен, макияж — идеальный. Всё, я готова идти на работу.

— У твоего ненаглядного доктора Белова сегодня в кое-то веки выходной, могла бы и сжалиться, — зевнул Артём, высовывая голову из-под одеяла и призывно распахнув руки для объятий.

— Нет-нет, облик, — я обвела себя рукой. — Ну как?

— Как всегда нет слов, — вздохнул Артём и, не дождавшись меня, сам поднялся с постели и, заключив в объятья, поцеловал. Я слегка улыбнулась. Никогда не допросишься у него, чтобы не трогал по утрам, когда я уже собрана. Я быстро перервала поцелуй, чтобы он по инициативе Артёма как всегда не перерос во что-то большее, выкрутилась из его объятий и продолжила прихорашиваться. Что говорить, а жизнь моя сильно изменилась. Лето после первого курса стало знаковым во многом. Во-первых, Артёму удалось убедить меня в том, что я должна вернуться, стать прежней. И, наверное, только я понимала, что мне это не удастся. Но главную причину своих опасений я не встретила больше в университете и не встретила после него. Как сообщила моя некогда подруга Соня, Верховцев покинул город и доучивался в другом месте. А во-вторых, я сама поняла, что родители дали мне жизнь не для страданий.

— Ох, Саша-Саша, — усмехнулся Артём и потопал на кухню делать себе кофе. Всё равно если его разбудить, он больше не уснёт до ночи, как бы ему не хотелось. Я смотрела в след удаляющемуся молодому мужчине. За эти четыре с лишним года он стал более мужественным, но характер его не претерпел изменений. Артём, которого я знала в детстве, был Артёмом, которого я знаю сейчас.

Но почему я не люблю его?

Спустя полчаса я наконец-то выбралась из своей квартиры. Вообще мы с Артёмом жили по отдельности и назвать отношениями то, что происходит между нами, можно было с большой натяжкой. Скорее что-то вроде гостевого брака. Он постоянно пропадал в больнице, учась применять на практике своё медицинские знания, а я тоже была сильно занята построением карьеры. Мы встречались примерно два-три раза в месяц, чтобы приятно провести время и переспать. А удовлетворив свои потребности, мы просто разбегаемся и можем по нескольку недель не звонить друг другу.

Место моей работы располагалось достаточно далеко от моей съёмной квартиры. Добираться на общественном транспорте приходилось около часа. Но это того стоило. Крупная корпорация, занимающаяся поставкой в наш город различных товаров и услуг, часто сотрудничала с зарубежными фирмами и я как специалист по международным отношениям очень часто оказывалась кстати. Но учитывая, что я работаю в этой фирме всего полгода, меня можно назвать пресловутой секретаршей. Хотя мой босс и уверяет, что я его помощница, я-то знаю, что за глаза он зовёт меня секретаршей. Но меня это вполне устраивало, учитывая, что со временем я рассчитывала на более высокий пост.

Спустя час я вошла в высотное здание, практически все этажи которого и занимало место моей работы. Отметившись у охранников, я прошествовала к лифту вместе с многочисленными людьми, спешащими на работу. Такой ритм жизни мне очень нравится. Бежать, бежать и не оглядываться назад. Это даже стало моим девизом. Особенно если учитывать, что оглядываться, собственно, и не на что.

Первая настоящая любовь? Даже спустя годы она вызывала боль в груди и лишь какая-то далёкая моя часть, спрятанная в глубине сознания за семью печатями, напоминала мне, что ничего не забыто. Особенно он. Я позволила себе на секунду расслабиться и вызвала один единственный образ Игоря, несколько лет назад поспешно не стёртый у меня из головы. Тогда, смотря на него, я не представляла, во что выльется этот глупый случай. Мокрый, жутко разозлённый Игорь Верховцев метающий в меня молнии своим смертоносными глазами.

— Девушка, вы выходите? — с любопытством смотрел на меня молодой курьер, когда лифт остановился на моём этаже. А я и не заметила, что глупая немного трагичная улыбка заиграла у меня на лице.