Другой

Арктур как-то сразу вспомнил Риту Скитер и её пасквили.

— Нет, кое-кому она всё-таки нужна, — возразил он.

— Я и не глядя могу сказать, что для недостойных целей. — Драко тоже кое-кого вспомнил, но почти сразу же сообразил, что слишком категоричен. — Хотя тут многое от аниформы зависит. По правде говоря, мне далеко до хорька, Блэк.

— А что так?

— Рвать глотки курам — не моё призвание. Куры должны клевать своё зерно и нести свои яйца.

— А то Малфои останутся без яичницы...

— Именно, — рассмеялся Драко. — Ты смотришь в самую суть, кузен.

Когда Нарцисса вернулась, чтобы позвать их на ужин, она обнаружила обоих парней веселящимися и вполне довольными друг другом. Они и не заметили, как проболтали целый час.

После ужина Нарцисса отозвала Арктура в кабинет и изложила ему причину, по которой ей нужно было попасть в фамильную библиотеку Блэков. Пока она подбирала доводы за содействие в ликвидации эпидемии, Арктур вдруг просиял и объявил:

— Тётя Нарцисса, я знаю человека, который точно поможет нам в этом!

39. И снова — Избранный...

Не называя имён, Арктур сообщил Нарциссе, что его знакомый специалист по тёмномагическим болезням — бывший Пожиратель не из последних и что его предварительной ценой будет амнистия. Если уверенный тон парня и навёл Нарциссу на некие догадки, они были не из тех, которые следовало озвучивать. Она ограничилась согласием донести предложение до министра, а Арктур со своей стороны обещал предупредить знакомого, чтобы тот был готов к переговорам. Вернувшись от Малфоев, он написал Рабастану Лестрейнджу, что Бруствер ищет любые возможности избавиться от эпидемии и готов пересмотреть своё отношение даже к тёмному магу, если тот сумеет вылечить пострадавших.

Рабастан взял паузу — как он сказал, на обсуждение. Вернулся он минут пятнадцать спустя и написал, что такое важное дело лучше обсудить на личной встрече, после того как Нарцисса переговорит с министром и расскажет, до чего они договорились. Местом встречи он выбрал лондонский Рассел-сквер, у памятника герцогу Бедфорду, и предупредил, что нужно одеться по-магловски. Поскольку Арктур не знал, где это и как туда попасть, Рабастан подробно описал ему, как проехать туда на магловском транспорте от Дырявого котла, и посоветовал взять с собой связной пергамент, чтобы они могли списаться, если парень вдруг заблудится в Лондоне.

Арктура немало удивило, что Лестрейндж знаком с магловским миром. Одеться для встречи у него не вызвало проблем, он помнил, как в Литл-Уининге одеваются парни его возраста. Он помнил также, как одевались волшебники на чемпионате мира по квиддичу, и с тревогой ожидал увидеть что-нибудь подобное. На встречу Арктур прибыл заблаговременно, за полчаса до назначенного времени, пролетевшие незаметно, потому что он был здесь впервые и с восторженным любопытством оглядывал красивый старинный парк.

Рабастан был пунктуален, он подошёл к памятнику минута в минуту. Выглядел он как добропорядочный английский джентльмен, состоятельный и безупречно одетый, с полудлинной стрижкой и аккуратной короткой бородкой. И в страшном сне не приснилось бы, что этот образец респектабельности является разыскиваемым государственным преступником. Когда они обменялись приветствиями, он окинул Арктура оценивающим взглядом.

— Несколько дёшево, но сойдёт, — выдал он итоговую оценку. — Идём, нас ждут.

— Вы здесь... с друзьями? — осторожно спросил Арктур.

— Да, они хотят познакомиться с тобой. Мы живём неподалёку.

— Но здесь же одни маглы!

— Именно. Август хитрый, он когда еще сообразил, что при любой власти нам может понадобиться укрытие и что здесь нас искать не будут. Он, оказывается, втихомолку стал готовить убежище уже через месяц после прошлого побега из Азкабана, как только Снейп поставил нас на ноги. — Рабастан покачал головой в ответ своим мыслям, словно бы удивляясь устройству мира. — Всё-таки у Снейпа отменные зелья, каким бы предателем он ни был.

Он упоминал прежде, что верхушка Пожирателей — кстати, сами себя они называли Вальпургиевыми рыцарями — собиралась избавиться от Риддла, поэтому Арктур ограничился подтверждающим кивком.

— А вы не боялись, что Снейп отравит вас? — задал он давно волновавший его вопрос.

— О нет... — с тонкой усмешкой протянул Лестрейндж. — Ошибки зельевара слишком дорого обходятся людям, поэтому любой зельевар связан кучей клятв и обетов, начиная с гильдейского. А Риддл вдобавок так подстраховался от умышленной порчи зелий, что Снейп отчалил бы на встречу с предками еще на попытке сварить для нас отраву. И он это, сволочь, знал.

Он провёл Арктура через сквер и вывел на улицу, где вскоре обнаружилось двухэтажное кафе. Первый этаж, отведённый под закусочную, кишел посетителями, зато на втором этаже, где устроилась пообедать компания беглых Пожирателей, в это время дня было малолюдно. Они сидели за дальним угловым столом и выглядели точно такими же респектабельными, уверенными в себе джентльменами, как и Рабастан.

Антонин Долохов был крупным мужчиной, костистым и жилистым. По магловским меркам ему можно было дать лет пятьдесят. Другие двое тянули лет на сорок, и если Джошуа Трэверс почти не уступал по комплекции Долохову, то Август Руквуд был заметно тоньше и легче. Арктура они встретили с вежливым, внимательным интересом оттенка "доверяй, но проверяй". Благодаря урокам Дафны Арктур заметил, что Трэверс смотрит на него теплее других двоих, и догадался, что тот был рад, что ребёнок его жены нашёлся. Тем не менее приёмный отец не встретил парня распростёртыми объятиями, а точно так же присматривался к нему, как и двое его друзей.

Обед был уже заказан, его подали сразу же, как только все пятеро оказались за столом. Арктур не мог не обратить внимания, сколько жизни было в этих людях. Ели не спеша, с удовольствием, держались раскованно, глядели на мир бодро и уверенно. Понимали друг друга с полуслова, фразы подхватывали на лету. Обязательное вступление о погоде свели к небрежному "ну как там, на улице?", поинтересовались у Арктура, нравится ли ему парк и бывал ли он там прежде. Поначалу разговор вертелся вокруг лондонских парков и прочих достопримечательностей, затем Антонин — "лучше по именам, чтобы фамилии не привлекали внимания" — посмотрел на Рабастана, на Арктура, и обратился сразу к обоим:

— Так, говорите, ваша затея развивается, как вы и задумали?

Рабастан обернулся к Арктуру, как бы говоря этим: давай, рассказывай. Оказавшись в центре общего внимания, Арктур не ощутил ни малейшей робости — за столом уже установилась непринуждённая обстановка, в которой он не чувствовал себя ни младшим, ни посторонним.

— Леди Малфой побывала у Бруствера в Мунго, — заговорил он. — Она сказала ему, что вылечить такую болезнь сумеет колдун из старинного магического рода, не чуждающийся тёмной магии и перенявший знания предков. Ну, и что такого колдуна сейчас можно найти только среди бывших Пожирателей, потому что старинные семьи, разделяющие политику нынешнего правительства, давно отвернулись от тёмной магии и избавились от имеющихся у них источников опасных знаний. Ещё она сказала, что наиболее важные труды и трактаты были уничтожены у Малфоев во время обысков, а у Блэков — во время пребывания Ордена Феникса на Гриммо, поэтому своими силами ей с этим не справиться.

— А Бруствер что? — спросил Долохов, который явно был среди своих за главного.

— Сначала он напомнил ей, что есть нейтральные семьи, которые не поддерживали никакую из сторон. А леди Малфой на это ответила, что среди её знакомств таких семей нет и что она может действовать только по старым связям, но если уважаемого министра это не устраивает, ничто не мешает ему обратиться к нейтральным семьям лично. Как она сказала, Бруствер, видимо, уже перетряхнул всё, что было ему доступно, потому что он только поморщился и поинтересовался условиями.

— И как он их принял?

— Идею взаимной клятвы о непричинении вреда он одобрил. Сказал только, что это должна быть очень жёсткая клятва, которая не оставит Пожирателям ни малейшей лазейки, и что амнистия будет выдана не раньше, чем будут вылечены все пострадавшие. Тогда леди Малфой сказала Брустверу, что клятву предложит наша сторона, а министр ознакомится и внесёт поправки. Это его устроило, и он сказал, что будет ждать её с текстом клятвы.

— Он знает, кого именно нужно амнистировать?

— Нет, об этом разговора еще не было. Мы с леди Малфой опасались, что если Бруствер услышит ваши имена, он даже не станет с ней разговаривать.

— Умно, — одобрил Антонин. — Только давайте не будем надеяться на хороший исход, пока Бруствер не услышал, с кем договаривается. Враждебность к нашей группировке может пересилить любое желание избавиться от проклятия, тем более, что жизни оно не угрожает. Сейчас, по свежим следам, наш шанс на амнистию невелик, но если не получится в этот раз, мы выждем время и повторим предложение.

— Да, проклятие никуда не денется, — уверенно подтвердил Рабастан. — Ты прав, как всегда, Энтони — время работает на нас. Вражда со временем подзабудется, а взрослому здоровому мужчине в конце концов надоест сидеть неподвижно и ходить под себя.

Август и Джошуа согласно покивали. Им было очевидно, что как бы новоявленный министр не радел за свой народ, собственный интерес в деле — это совсем другой уровень вовлечённости.

— Теперь о клятвах. — Долохов посмотрел на Арктура в упор. — Между собой мы их уже обсуждали, поэтому в первую очередь это касается тебя, парень. Разумеется, честного слова министра нам недостаточно. Он простолюдин и вдобавок негр, откуда у таких честь? На моей родине даже понятия "простолюдин" и "подлец" до недавнего времени обозначались одним и тем же словом. Ну, пока там к власти не пришли подлецы. Но даже если бы Бруствер поклялся, это всего лишь личная клятва одного человека. Его охрана, его подчинённые нам уже такой клятвы не давали.

Арктур понял. Воображение подкинуло ему картинку, как авроры тащат его и понадеявшихся на него людей в Азкабан, а Бруствер с ухмылкой говорит, что это не он лично их арестовал, а значит, он свою клятву не нарушал. Могла ли светлая сторона поступить так, с учётом того, как она уже обошлась с ним? Могла.

— И что делать? — растерянно спросил он. — Мы же не можем взять клятву со всех?

— В том-то и дело, что можем. Как, по-твоему, регулируются международные отношения в магическом мире? Они держатся на групповых клятвах, которые глава сообщества приносит от имени всего сообщества. Субъектами подобных клятв являются не только государства, это могут быть и общины нечеловеческих рас, и политические группировки, признанные руководством страны. А мы, Вальпургиевы рыцари, признаны британским правительством как политическая группировка.

— Но вы же объявлены вне закона, — напомнил Арктур, уже приучившийся внимательно читать газеты.

— Тем не менее мы всё равно остаёмся политической группировкой. Хотя бы потому, что нынешние власти судят только за принадлежность к ней, без учёта совершённых правонарушений. Этим они признают нас как отдельное сообщество, и это значит, что наша группировка может быть субъектом групповой клятвы.

— Я никогда о таком не слышал... — пробормотал Арктур.

— Это серьёзный пробел в твоем образовании. — Долохов нахмурился, остальные переглянулись. — Даже в Хогвартсе директор приглашает сотрудника Министерства, который читает выпускникам лекцию на эту тему.

Арктур вспомнил, чем он занимался, пока его однокурсники заканчивали учёбу. Будучи еще Гарри Поттером, он скитался по британским лесам с Роном и Гермионой, не имея ни малейшего понятия, как приступиться к поручению Дамблдора, пока их не поймали егеря. Воспоминания были не из лучших, поэтому он потупился и промолчал.

— Не огорчайся, — отвлёк его от переживаний Долохов. — Наверстаешь, было бы желание. Если вкратце, заключение пакта о мирном сосуществовании делится на две фазы. Необходимость в заключении такого пакта возникает, если стороны враждуют, поэтому первой фазой является перемирие на время выполнения условий, предшествующих пакту. Обычно это прекращение военных действий, обмен ранеными и пленными, возвращение отторгнутого имущества и тому подобное — любые условия, без выполнения которых заключение мирного договора не может состояться. Это понятно?

— Понятно, — кивнул Арктур. — В нашем случае от нас потребуется исцеление поражённых проклятием. С той стороны, видимо, ничего?

— Верно. Ловишь на лету. Пакт о мирном сосуществовании — это наша цена за исцеление. У нас, конечно, еще останутся трения с текущими властями, но нас хотя бы не схватят и не арестуют только потому, что мы попались на глаза. Этот пакт по крайней мере даст нам возможность собраться и отступить с меньшими потерями — но только когда будет заключен. Основные проблемы у нас возникнут на первой фазе, когда он еще не защищает нас. Догадываешься, какие?

Арктур задумался примерно на минуту, в течение которой Долохов терпеливо ждал его ответа.

— Вас как увидят, так и схватят. И просто принудят это сделать.

— Именно. — Антонин сухо усмехнулся. — Нас попытаются принудить, и способы принуждения наверняка окажутся крайне неприятными. Ставлю галеон против кната, что они окажутся смертельно неприятными, потому что от нас аврорат ничего не добьётся.

— Но переговоры будем вести мы с леди Малфой!

— Это переговоры, а лечить кто будет? Вы этого не сможете, значит, в Мунго придётся идти Рабастану, а он сейчас самый разыскиваемый преступник. Гордись, Басти, они тебя не поймали и теперь ненавидят больше всех, как самого изворотливого.

— Было бы чем гордиться, — пренебрежительно хмыкнул Рабастан. — Хотя очевидно, что такой соблазн для них слишком велик.

— Теперь ты видишь ситуацию, Арктур? — дождавшись его кивка, Долохов продолжил: — Это обычное дело, когда стороны не могут доверять друг другу, поэтому существует клятва перемирия, с принесения которой оно и начинается. Эту клятву от каждой стороны принимает посредник, не принадлежащий ни к одной из сторон и на которого согласны они обе. Он называется гарантом перемирия и полностью неприкосновенен, пока оно длится. Я тебе это не просто так разжёвываю, а потому, что мы хотим предложить тебе стать гарантом нашего перемирия с Министерством.

— Мне?! — растерянно переспросил Арктур. На его лице так явно было написано "за что?", что Джошуа Трэверс счёл нужным объяснить:

— Мы не стали бы вовлекать тебя, если бы у нас был хоть какой-то выбор. Слишком мало осталось людей, кому мы можем настолько же доверять, и все они находятся в трениях с нынешними властями. Нужно, чтобы нашу кандидатуру гаранта приняла та сторона, а Бруствер не захочет иметь дело ни с кем, кого ещё мы можем предложить.

Мысли Арктура заметались, зацепились за малодушно-лихорадочное "как, опять особая роль, опять затычка в самом узком месте?". Это длилось несколько мгновений, а затем он уловил повисшее за столом напряжение, которого не было прежде. Все четверо беглецов не сводили с него глаз, ожидая его ответа, настороженно, чуть ли не затаив дыхание.