— Возможно потому, что я тоже терпеть не могу лусканцев. А может быть — оттого что я полукровка, или, что тоже вероятно — из-за моих прекрасных глаз. Выбирай, что больше нравится, — хмыкнула я.
— А-а, лусканцы... Бишоп ненавидит их, это единственное неподдельное чувство, которое у него есть, — полукровка смотрела прямо мне в глаза, — Он такое с ними делал на границе... — Мэлин отвернулась, упершись взглядом в столешницу.
— Такое — это какое? Ел он этих твоих лусканцев, что ли?
— Он пытал их. Резал, жег каленым железом, издевался по-всякому. И знаешь что? — девушка резко развернулась ко мне, — Ему нравилось это, нравилось пытать людей! Вот почему я больше не смогла путешествовать вместе с ним. Но как следопыт он хорош, это правда, — последние слова она проговорила вымученно, признавая его первенство.
"Ну, разумеется, всяко не хуже меня".
— Ты испугалась. Признай это, и мир станет проще, — откинувшись на спинку стула, я вытащила из-за голенища засапожник, сняла острым лезвием стружку с края столешницы. Помяла в пальцах мертвую плоть дерева, понюхала и бросила на пол.
— Зато ты у нас смелая, да? И дура вдобавок. Кому собралась доверять-то?
Мне хотелось залепить затрещину этой недо-эльфийке. Но... рано. Девка хочет поболтать, отчего не осчастливить тварь беседой.
— И ты до сих пор его боишься... "И хочешь".
— Ты не понимаешь... Сегодня этот парень ненавидит лусканцев, а завтра кого? Может быть — эльфов, или тифлингов, или дворфов, или вовсе — полудроу? Как можно быть рядом с человеком, который способен сотворить такое? Если дать ему шанс, если поверить ему, то ты у него на крючке. До тех пор, пока он сам не решит избавиться от тебя. Так что... Просто... просто не поворачивайся к нему спиной, ладно?
Кажется, полуэльфийка и вправду хотела меня от чего-то предостеречь.
— И по доброте душевной ты решила меня предупредить. Как мило.
— Как следопыт он и правда хорош, — повторила полукровка, — Но пойми, любить его — совсем другое дело.
"Что это — тон старшей сестры? Бывшей любовницы? Брошенной любовницы".
Уже поднимаясь по лестнице, я оглянулась. Мэлин все также сидела в одиночестве за столом возле камина, вертела в руках опустевшую кружку и еле заметно покачивала головой, словно отрицая что-то.
* * *
После "Утонувшей фляги" гостиница Фалгора показалась мне до одури шумной. Полночи за стеной выясняли отношения парочка торговцев, и даже обещание прирезать их, если те не заткнутся, не возымело должного действия. Орать-то они перестали, но зато полночи ворочались, скрипели продавленной кроватью и шушукались вполголоса. Надо полагать — мирились в спешном порядке. Твари. В основном благодаря стараниям соседей под утро я проснулась с чугунной головой и таким же чугунно-тяжелым настроением.
За окном все также моросил дождь. Интересно, а в Порте Лласт вообще бывают солнечные дни? Я поежилась, натягивая одежду. Дождь дождем, однако, мэру этого прекрасного и гостеприимного городка стоило нанести визит.
По дороге до городской управы, где собственно и обитал мэр Хаиромос, я то и дело ловила на себе заинтересованные и в тоже время холодные взгляды. Словно воды за шиворот, нет, не плеснули — так, цедят по капле. Холодно, мерзко, но придраться вроде бы и не к чему. Я поежилась и толкнула тяжелую дверь ратуши.
Мэр Хаиромос был не молодым, плечистым, но не согнутым еще прожитыми годами и болезнями, воином. В каштановых волосах поблескивали нити седины и в углах глаз кожу изрезали тонкие лучики морщин. Мэр нахмурился, между бровями залегла глубокая вертикальная складка, и даже усы недовольно топорщились. Причину плохого настроения Хаиромоса я узнала почти сразу.
— Удивительно, что у тебя хватило смелости явиться сюда, — воин ткнул в мою сторону коротким узловатым пальцем, — У многих жителей были друзья в Эмбере. Если они узнают, кто ты...
"Откуда они все это узнают? Лусканцы постарались, надо полагать". Мысль здравая, но облегчения она не принесла совсем. Хреново, когда твой соперник опережает тебя даже не на один, а на чертову уйму ходов. Но это вовсе не повод сдаться без боя.
— Я здесь для того, чтобы найти истинного убийцу, а не выслушивать недовольных крестьян. Для лорда Нешера исключительно важно завершение дела в нашу пользу, — я замолчала. "А уж как много значит это дело для меня и говорить не приходиться".
— Хорошо. Ты можешь заниматься своими делами здесь, но за тобой будут наблюдать, — мэр Порта Лласт прошелся по комнате, — У тебя есть еще какие-то вопросы, то говори поскорее — я человек занятой, — он пристально посмотрел на меня.
"Вопросы? Да у меня их куча целая".
— А что произошло в Эмбере? — задала я первый вопрос.
Мэр фыркнул и начал объяснять мне, словно ребенку, разве что пальцы загибать не стал:
— Деревня вырезана до последнего человека и сожжена дотла. При твоем непосредственном участии, между прочим. Что тут еще можно сказать?! Я жалею об одном — о том, что Эмбер находится под властью Лускана, а не моей.
Я пожала плечами как можно равнодушнее:
— Это все наглая клевета. Откуда ты вообще знаешь, что в Эмбере была именно я?
Хаиромос скривился:
— Там был свидетель, который подробно тебя описал, — мэр усмехнулся. Краем глаза я заметила, как побледнела Шандра и как глубокомысленно поправил ворот мантии волшебник.
— Уважаемый мэр, нам абсолютно необходимо поговорить с этим выжившим свидетелем. Для торжества справедливости, разумеется, — голос Сэнда сочился медом, смешанным с кислотой.
— Это совершенно исключено. Она и так слишком много пережила. Кроме того, ее слова вам не понравятся, — мрачно добавил Хаиромос.
— Я полагаю, эта леди все-таки сможет ответить на пару вопросов, поскольку я не думаю, что она захочет воспротивиться свершению истинного правосудия, — эльф поправил рукав мантии и чему-то улыбнулся.
— Нам нужно поговорить со всеми свидетелями, независимо от того, что они говорят обо мне, — стоило поддержать волшебника в его словесном поединке с мэром Порта Лласт.
В комнате повисла липкая напряженная тишина.
— Хорошо, будь по-вашему, — Хаиромос покачал головой, — Можете поговорить со свидетельницей, но только в моем присутствии.
Мэр обернулся к стражникам в дальнем углу комнаты и рявкнул:
— Приведите девушку сюда.
Один из стражников скрылся за дверью в дальнем конце комнаты. Я услышала, как звякнул в замке ключ. Прошло несколько томительных мгновений ожидания, и дверь, заскрипев, распахнулась. На пороге стояла наша давняя знакомая из Эмбера — крестьянка Алэйн.
"Чтоб вас всех... Уж эта овечка такого обо мне наплела — никакой клеветы и не надо".
Вдох. Выдох. Снова вдох.
Все вновь испортила Шандра. Крестьянка, лишь завидев свою ненаглядную, казалось навсегда потерянную подругу, всплеснула руками и бросилась навстречу Алэйн, заключив девушку в объятия.
— Алэйн! Как же я рада, что ты жива!
Крестьянка всхлипнула и вдруг уперлась ладонями Шандре в грудь, стремясь высвободиться, замотала головой:
— Шанда! Это было так страшно! Они убили всех!
— Алэйн, успокойся.... Мы как раз расследуем это дело, — Джерро оглянулась на нас, — Мы обязательно найдем настоящих убийц, только, пожалуйста, не плачь.
Но та успокаиваться совсем не хотела, скорее наоборот. Алэйн всхлипнула и, наскоро стерев слезы рукавом несвежей рубахи, ткнула в мою сторону пальцем:
— Ты! Шандра, это... это она! Зачем ты ее привела?!
"Истеричка".
Я присела на край отполированной скамьи, оперлась подбородкам о сцепленные пальцы:
— Просто скажи, что именно ты видела. Без этих вот воплей.
Крестьянка всплеснула руками и нервно усмехнулась:
— Ты убила всех, вот что я видела!
Она была уверена в своей правоте, эта эмберская деревенщина. И это было плохо.
— Да ну?
— Да, черт тебя возьми! Я видела своими глазами как ты и твои помощники убивали людей, у которых даже не было оружия, которые не могли защититься! — голос Алэйн сорвался на крик. Вспышка гнева вымотала крестьянку, и она плюхнулась на стул, обессилено закрыв лицо руками.
— Ты просто чудовище, — пробормотала Алэйн тихо.
Эльф, молча выслушал тираду и лишь задумчиво потер переносицу тонкими пальцами. Потом налил из графина полный стакан тепловатой воды и молча протянул его крестьянке. Та дрожащими руками ухватилась за него и принялась пить, расплескав большую часть. На рубахе и штанах проступили темные пятна.
— Расскажи все, что ты видела. Я понимаю, что тебе больно возвращаться к этим воспоминаниям, но, пожалуйста, постарайся вспомнить, — Шандра присела на корточки рядом с подругой, взяла ее пальцы в ладони и легонько сжала, — Это очень, очень важно.
Алэйн шмыгнула носом, заправила за ухо упавшую на лицо длинную светлую прядь и начала свой рассказ.
— Это был торговый сезон. Поставок в этом году почти не было, и я поехала за товаром сама. А, вернувшись, увидела над Эмбером дым и услышала крики, — голос крестьянки был тихим и бесцветным, он резко контрастировал с ее недавней истерикой и яростными обвинениями, — Я бросила фургон и побежала к деревне. Там я и увидела тела... — последние слова Алэйн почти прошептала. Несколько мгновений крестьянка молчала, а потом, видно собравшись с силами, продолжила:
— Я увидела квартирмейстера, который стоял на коленях и молил о пощаде, видела как твои люди, — она обернулась ко мне, — забавы ради ловили детей на копья, видела как...
— Погоди-ка, — Сэнд насторожился, словно собака, взявшая свежий след, — ты сказала "твои люди". Это были именно люди?
Алэйн нахмурилась, снизу вверх глядя на щуплого эльфа:
— Ну да, с дюжину или даже больше, я не разглядела.
— И среди этой дюжины не было ни одного гнома или дворфа? Тифлинга? Эльфа?
— Сэнд! — Джерро выпустила руку подруги и вскочила на ноги, — Какого черта?
— Моя милая Шандра, — голосом волшебника вполне можно было заморозить небольшое озерцо, — Мы не можем провести здесь целый год, подбирая слова и беспокоясь о душевном состоянии свидетеля больше, чем об истине, — он искоса глянул в сторону хмурого мэра. Но Хаиромос благоразумно промолчал, прислушиваясь к рассказу Алэйн и вопросам волшебника.
В комнате было душно. Под потолком плавали редкие клубы сизого табачного дыма, терпко пахло луком, перегаром и то ли безнадегой, то ли просто грязными портянками. Подойдя к окну, я распахнула тяжелые створки. Влажный соленый ветер чуть качнул плотные портьеры на окнах.
— Нет, никого из них. Там были только люди. Я это хорошо запомнила.
— Вот как? Но если учесть, что вышеназванные гном, тифлинг, дворф и эльфийка составляют, по крайней мере, половину нашей компании, то получается более чем странная картина, — Сэнд потер подбородок.
— Я своими глазами видела, как она всех убила! — крестьянка вскочила со стула.
— Алэйн, не кажется ли тебе странным, что она, — эльф коротко кивнул в мою сторону, не обратив никакого внимания на возмущенный вопль Алэйн, — Взяла с собой на такое опасное дело не проверенных спутников — тифлинга или того же дворфа, а наняла каких-то наемников со стороны? Лично для меня это весьма сомнительно. Опять же, касательно внешности, которую ты так ясно видела, то я тебя огорчу. Внешность достаточно легко изменить, и существует огромное количество зелий и заклинаний, специально предназначенных для этой цели, — эльф размеренно зашагал по комнате. Сейчас он напомнил мне Тармаса. Деревенский маг имел точно такую же привычку расхаживать по комнате, рассказывая что-то не особо интересно и всем умным людям, то есть ему, давно известное.
— Та-а-а-ак, значит никого из нас ты и не видела толком? Кроме кого-то похожего на меня? — Я оперлась плечом о стену около окна. Усмехнулась.
— А может быть, тебе вообще все просто со страху примерещилось, а, Алэйн? Особенно после той встречи с гитиянками, когда они тебя по голове крепко стукнули?
— Прекратите на нее давить! — теперь нервы сдали уже у Шандры, — как вы не можете понять, что она пережила такое, а вы...
Я ухватила Джерро за плечо, чуть повыше локтя. Сжала привыкшие к тетиве пальцы и потащила недовольную Шандру к выходу из комнаты:
— Мы на пару слов выйдем, — бросила я, оглянувшись на Сэнда и мэра Порта Лласт.
Когда дверь за нами захлопнулась, я толкнула крестьянку к стене, уперлась ладонью в теплые бревна и прошипела девушке в лицо:
— Будь так любезна, не влезай в разговоры, когда к тебе НЕ обращаются прямо.
Шандра дернулась:
— Алэйн ни в чем не виновата. Какого черта ты так с ней говорила? Она же просто человек!
— Я плевать хотела, ясно? Ты, чертова пинта крови, неужели ты не понимаешь, что в Лускане мы окажемся вместе? Никто из нас не отвертится от петли, если не найдем доказательства, — я вжала крестьянку в стену, прищурилась, — И если мне придется выпотрошить эту твою подругу, чтобы спастись, я это сделаю.
— Давай, мы ведь всего лишь жалкие людишки, — Шандра скривила губы в презрительной гримасе, — но когда ты закончишь идти по головам, не забудь — зачем ты это делала.
"Ах, вот как?"
Я отшвырнула руку крестьянки:
— Я — помню. А ты? Кивни, если поняла, и пока я разговариваю с этой твоей драгоценной подружкой, будь так любезна — держи рот на замке.
Я резко дернула дверь на себя, не дожидаясь ответа крестьянки.
-... девочки, похоже, слегка повздорили, — хмыкнул следопыт.
В ответ Шандра еле слышно прошипела какое-то ругательство.
— А мне вот интересно — как ей удалось спастись, раз она смогла подобраться настолько близко, чтобы опознать тебя, предводительница? — Бишоп словно и не услышал, что хотела сказать про него крестьянка.
— Я... я не знаю, я просто бросилась бежать со всех ног, пока не добралась до города, — Алэйн всхлипнула.
— Со всех ног? — по губам рейда скользнула кривая усмешка, обжигающая как осенняя кровавая горечь калины, — похоже, ей именно позволили сбежать. Чтобы она потом во всеуслышание вопила про то, как злые люди разорили ее чудную деревеньку. Отличный способ замести следы. Твои враги совсем не глупы, предводительница.
— Я тронута. Аж до печенок.
А вот после последних моих слов терпение мэра Порта Лласт все-таки лопнуло, и он приказал увести вконец расстроившуюся крестьянку, не обращая внимания на слабые попытки Сэнда задать ей еще пару десятков вопросов.
Внутри холодным комом осталось сидеть раздражение и злость, на Алэйн и Шандру, защитницу обиженных, мать ее растак... Чертова слюнтяйка. Ненавижу ее. Конечно, это все здорово и правильно — рассуждать о том, что какая-то ее знакомая, которую Шандра видела от силы пару раз за сезон, переживает гибель своей деревни. Страдает она, видите ли. Душевная, черт подери, травма у девушки. Давить на нее нельзя, спрашивать нельзя. Разумеется, не Шандру же, в самом деле, хотят "судить" лусканцы. Поэтому можно и о человечности вспомнить. А ты, дорогая, крутись как уж на сковородке и доказывай всем, что ты не осел. Она что, совсем убогая раз не понимает — если меня осудят, то вся наша тесная компания пойдет вслед за мной как соучастники резни?
