Вестница

— Необычность — мягко сказано, — с неловким смешком, заметил Джей, — Она нонсенс, и не ясно — хорошо это или плохо.

— Сейчас важно оградить её от внимания сам знаешь кого. Все те, кто к ней приходил, связаны клятвой и будут молчать о том, что видели и испытали рядом с ней, но вокруг и без того хватает глаз и ушей.

— Это понятно, — устало согласился Джей, — Но есть и другие проблемы. Она вбила себе в голову, что должна снять метку со своего друга, а меня угораздило рассказать, в чьем ведении такие вопросы.

— Вот почему она так живо интересовалась Наблюдателями.

— И у тебя? — Гнев явно насторожился, готовый к любому исходу.

— Не думаю, что открыла ей что-то новое. Хотелось бы верить, — немного виновато призналась Гуля.

— Объяснять, насколько это опасно, не имеет смысла. С неё, как с гуся вода. Ни страха, ни сомнений, — с сожалением заметил Гнев.

В других условиях я восприняла бы его замечание, как комплимент, но не теперь, когда мои планы и мне самой начали казаться самоубийственными.

— Выходит, она отличный друг, но, как подопечная, сплошное наказание, — с улыбкой в голосе заключила Гуля. Мне показалось, она пытается успокоить Джея, подбодрить — пусть и немного странным образом. Я невольно прониклась к ней симпатией. Она единственная, кого я знаю из друзей самого Гнева, а не его земного варианта и это приятно щекочет нервы.

— Выполнишь одну мою просьбу? Когда уйдешь, поспрашивай у наших, может, кто-нибудь что-нибудь знает о Лёвином Наблюдателе, — попросил Джей, немного понизив голос. Я едва разобрала, что именно он сказал.

— Это чревато неприятностями, — предостерегла Гуля.

— Предупрежден, значит, вооружен. Хочу знать, откуда исходит опасность, — признался Гнев.

— И держаться подальше? — предположила Гуля.

— Как можно дальше, — подтвердил Джей.

Грехи замолчали, я решила, что наступившая тишина — сигнал к отступлению. Мне и без того довелось многое услышать. Необходимость рисковать собой ради Макса — это не то же самое, что рисковать кем-то другим. Идея найти Наблюдателя казалась теперь по-настоящему дикой.

Я прокралась обратно в комнату и забралась под простыню, только вместо размышлений о собственном эгоизме и Наблюдателях, в голове крутились мысли о том, чем Джей с Гулей могут заниматься на кухне. Ежу понятно, что они существа далеко не праведные, мало ли, какие у них способы друг друга утешать. Я зажмурилась и перевернулась на другой бок. Что бы они ни делали — меня это не касается. Или меня смущает, что Джей способен изменить Дарине? Какая глупость, она его прикрытие, к тому же Уильям — это одно, а Гнев, живущий в нем, другое, да и сама Дана никогда не вызывала у меня желания о ней заботиться.

— Не спишь? — Джей встал в дверном проеме, скрестив руки на груди, будто хотел защититься — от моих вопросов или выпадов, всего того, чем я так щедро заполняла наше с ним общение.

— Душно, — призналась я, пытаясь справиться с внезапной радостью от его присутствия. После моего ухода Гнев провел на кухне совсем немного времени, они с Гулей, наверное, просто прощались. От этой мысли мне стало намного спокойнее.

— Живот не болит? — подходя к моей постели, спросил Джей. Не услышав моего ставшего привычным ворчания, Гнев смог расслабиться, даже руки расцепил.

— Всё отлично, — как можно дружелюбнее призналась я. Хотелось загладить свою вину: Джей старается защитить меня от того, чего и сам не понимает, а я веду себя, как свинья, даже не пытаясь прислушиваться к его советам. Только и делаю, что мешаюсь под ногами, или создаю новые проблемы. Хотелось верить, что став, наконец, Вестницей, я перестану представлять особый интерес для "Джей знает кого". Было бы неплохо хотя бы в фантастической жизни жить, как все необычные существа, а не как какая-то особо одаренная по сравнению со всеми просто одаренными.

— Гуля передавала тебе наилучшие пожелания и извинялась, если сделала что-то не так, — сообщил Джей, устраиваясь у меня в ногах.

— Пока валялась в постели, хорошенько всё обдумала, и решила послушаться тебя и не искать Наблюдателя, — сообщила я, надеясь хоть немного поднять Джею настроение. Пусть знает, что с этой стороны ни мне, ни ему опасность не угрожает. Думать о том, что при таком раскладе грозит Максу, не хотелось. Кажется, самое время пересмотреть приоритеты и впредь не совершать того, что может поставить меня перед подобным выбором.

— Это хорошо, — в голосе Джейсона задумчивой настороженности было больше, чем радости. Неужели, догадывается, что именно подвигло меня на подобные размышления?

— Что теперь? Ждать? — поинтересовалась я, всеми силами изображая деятельный интерес. Хотелось уйти подальше от опасной темы, быть уличенной в подслушивании — не лучшее новое начало для наших с Джеем взаимоотношений, а я определенно решила сделать их лучше, надежнее и, как итог, доверительнее.

— Осталось два Греха, — кивнул Джей. Было в его тоне что-то, что свидетельствовало о его нерешительности, будто он хочет что-то добавить, но не может собраться с мыслями.

— Что-то случилось? — желая проверить правильность собственных ощущений, спросила я.

— Ты не ожесточилась, скорее наоборот — ценишь жизнь даже больше, чем прежде, — как бы размышляя, заметил Джей, — Это ещё один признак твоей ненормальности.

Я напряглась, поняв, что Джейсон хочет сообщить мне что-то очень важное.

— А ты ненормальна, — с горькой улыбкой, добавил он, — Ты принимаешь Грехи так быстро...

— Но ты сам говорил, что тяжело только с первым, — осторожно напомнила я.

— Речь шла о других скоростях! Ты подобна урагану! Мне не удается так быстро адоптироваться к происходящим в тебе изменениям. Я с трудом могу сказать, умею ли я теперь хоть что-то из того, что умел час, два часа назад. А порождения? Их качество за гранью моего понимания. Малейшее волнение выводит из строя твой детектор лжи, но при этом ты настолько быстро превращаешься в Вестницу, что кажется, будто ты и не она вовсе, а какое-то другое, прежде невиданное существо. Это одновременно и восхитительно, и ужасно...

Я молчала. Что ещё мне оставалось делать?

— По мере превращения Вестники теряют способность сопереживать, для них люди — всего лишь не самая пыльная часть работы, — собравшись с духом, продолжил Джей. Прежде я не видела в его глазах такого отчаяния.

— Ты не рассказывал, — с упреком заметила я.

— Так надо, — одернул Джей, раздражаясь, — Посмотри на себя. С тобой не произошло подобных перемен. Ты осталась чуткой, самоотверженной и доброй, хотя по всем законам уже после третьего Греха тебе должно было стать совершенно всё равно на чужую жизнь, даже на жизнь Макса, о котором ты теперь так печешься. Я счастлив, что ты осталась человечной, но в полной растерянности, что с этим делать. Совет, который дала тебе Ди, о видениях, о том, что станет легче, она ткнула пальцем в небо, ибо, как и я, никогда не сталкивалась с подобными проблемами у Ангелов-Вестников и надеялась, что у тебя есть шанс стать нормальной.

Выходит, я даже превращаюсь не так, как следует, впрочем, никаких сожалений на этот счет я не испытывала — меньше всего хотелось лишиться способности сострадать.

— Невероятные способности сочетаются с теми качествами, которые призваны мешать их использованию, — заметил Гнев, — Некий сдерживающий механизм.

— Наблюдатель... ты не хотел с ним связываться...

— В том числе из-за твоих особенностей. Никто не должен знать, что ты не такая, как все. Быть единственной очень опасно, — кивнул Джей.

— И что мы будем делать? — вопрос прозвучал до противного беспомощно.

— Двигаться дальше, — ответил Джей, ни секунды не колеблясь.

— На ощупь в полной темноте, — это сравнение показалось мне наиболее уместным.

— Это лучше, чем паниковать и прятаться, — пожал плечами Джей, — Для начала предлагаю повидаться с Максом.

Я уставилась на Джея, ожидая пояснений.

— Никто не знает, сколько ему осталось, — заметил Джейсон, — Вместо того, чтобы избегать его, попробуй взять от вашего общения максимум.

— Хороший совет, — призналась я, будучи не до конца уверена в том, что сумею им воспользоваться. Чувство вины и злость на себя никуда не делись, лишь отступили под напором особых обстоятельств.

— Хватит сидеть дома, — решительно заявил Джей, стягивая с меня простыню, — Одевайся, наводи красоту, синяк я подлатаю, это пока что в моих силах.

— И что дальше? — стараясь скрыть заинтересованность, спросила я.

— Не делай скучающий вид, — улыбнулся Джей, неожиданно пощекотав мою освободившуюся от простыни пятку.

— Напускная радость тебе не идет, — картинно хмурясь, заметила я.

— Жду, пока ты оденешься, — бросил Джей, выходя из комнаты.

Ему всё-таки удалось заразить меня хорошим настроением. После небывалой откровенности Джея, хотелось хотя бы ненадолго забыть о неприятностях и провести время, как все обычные люди. К тому же, он был прав насчет Макса, я должна хотя бы попытаться быть с ним рядом, пока это всё возможно.

К выбору одежды я подошла с максимальным тщанием, чего не делала уже очень давно. Появление в жизни всей этой мистической чепухи на время избавило меня от необходимости хорошо выглядеть. На улице стояла невыносимая жара, так что мой выбор пал на короткое платье без бретелек — легкая зеленая ткань смотрелась вполне свежо. Волосы я завернула в тугой узел на затылке, вспотевшая шея была мне ни к чему. Уже завершая свой наряд, я потянулась за тонким браслетом из бирюзы и заметила свой сотовый телефон, безучастно лежащий на краю туалетного столика. Он уже больше суток выключен! Странно, что до сих пор никто не спохватился. Неужели всем наплевать, где я и что со мной? Ну, ладно Криста с Максом, им часто не до меня. Но Даня, который радостно названивал мне всё вчерашнее утро? Взгляд сам собой переметнулся с телефона на шкатулку с украшениями, я легко отыскала глазами серебряную брошку в форме льва, ту самую, что Данила дарил мне в нашу с ним вторую встречу, в мой день рождения... как давно это было. С тех пор я ни разу не одевала подаренное им украшение. Руководствуясь внезапным порывом, я вытащила брошку из шкатулки и приколола к платью, хотя она к нему совсем не шла. Похоже, такая у серебряного львенка судьба — не подходить.

— Готова? — спросил Джей через дверь, опасаясь, видимо, что я всё ещё не одета.

— Да.

Джейсон окинул меня внимательным взглядом, но не противно-оценивающим, как это делал завистливый старикан, а изучающе-благодушным, вполне безобидным и даже приятным.

— Прекрасно выглядишь, — резюмировал Гнев, подкрепив своё мнение уверенным кивком.

— Спасибо, ты тоже ничего, — соблюдая ритуал, поблагодарила я. Джейсон не нуждался в комплиментах, он даже с щетиной выглядел очаровательно, удивительно привычно, но одновременно — ново и интригующе. Интересно, виной иллюзия юности или природные данные носителя?

Мы решили прогуляться пешком, благо погода допускала долгие прогулки — солнце почти не пекло, прячась за тонкие белесые тучки, воздух нагрелся, но вполне позволял свободно дышать. Вышагивая рядом с уютно молчаливым Джеем, держа его под руку, я чувствовала себя совершенно нормальной — в хорошем, самом тривиальном смысле этого слова. Мир казался чуточку добрее и уютнее, вызывая желание улыбаться, шагать легче, чуточку подпрыгивая.

Сотовый телефон я не только не включила, но и брать с собой не стала. Не волнуетесь? Ну, и не волнуйтесь! Отец в командировке и, если ему приспичит меня проведать, позвонит на домашний часов в двенадцать ночи, чтобы наверняка, а всех остальных — в сад!

У студенческого кафе оказалось на удивление оживленно. Кажется, воскресное утро никого не смущало. Лишь оказавшись внутри, я сообразила, в чем дело — кафе работало всю ночь, люди не приходили, а только-только начинали расходиться. По ходу продвижения к столикам я заметила несколько незначительных, но примечательных перемен, в том числе среди персонала. Из-за чего ещё острое ощутила оторванность от привычного мира.

Джей отодвинул для меня стул, после чего уселся за стол строго напротив и развернул меню.

— Мне не уютно, — призналась я, опасливо оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц. Джейсон оторвался от винной карты и вопросительно посмотрел на меня: мол, только что всё было в порядке.

Я так рвалась к людям, к обычной прежде привычной жизни, что теперь испытывала почти физическую боль от постигшего меня разочарования — в окружении незнакомых парней и девушек стало только хуже: я чувствовала себя диким зверем, которого забрали из леса и без подготовки выгнали на цирковую арену, заставляя терпеть слепящий свет софитов и оглушающие крики ликующей толпы. Хотелось бежать, не оглядываясь, добраться до дома и запереться в шкафу, там, где темно и тесно, и самое главное — нет никого, кроме меня.

— Аля? — позвал Джей.

— Зря мы вышли из дома, — пробормотала я, вцепившись в скатерть. Казалось, шум голосов, звон посуды и шуршание ног по полу с каждой секундой становятся всё громче.

— Тебе плохо? — Джейсон в мгновение ока оказавшись стоящим по правую руку от меня, — Потерпи. Должно полегчать.

— Точно или снова пальцем в небо? — я слабо улыбнулась.

— На этот раз точно, — заверил Джей, — Мы называем это обострением синдрома одиночки. Им страдают процентов девяносто Вестников. Дыши глубже и старайся не смотреть по сторонам.

Я последовала совету наставника и вскоре почувствовала себя значительно лучше: шумы стихли, и стены перестали угрожающе нависать над нашим столиком.

— Вот ведь хрень, — проворчала я, — У Вестников есть хронические заболевания? Чего ещё я не знаю?!

— Не кипятись, — Джей подал знак официантке, извещая, что мы готовы сделать заказ, — Выпей чего-нибудь, успокойся, потом поговорим.

Нас обслуживала незнакомая мне девушка с ярко малиновыми дредами, на их фоне все прочие внешние признаки просто терялись. Я заказала кофе с мороженым и рогалик, Джей ограничился бокалом вина.

— Что ещё за синдром, рассказывай, — велела я, чувствуя, что снова в строю, но снова не в духе.

— Вестники предпочитают одиночество из-за собственного прогрессирующего безразличия к людям. В твоем случае... думаю, всё с точностью наоборот. Ты замыкаешься, боясь, что можешь кому-то навредить, — ответил Джей, — В привычной среде, в окружении близких друзей и хороших знакомых ты не будет испытывать ничего подобного. Очень на это надеюсь. Меня же ты не сторонишься.

— Всё-таки наобум, — заключила я. Теперь всё, что касается моего дара и побочных эффектов моей сущности, сплошные предположения и домыслы. Забавно чувствовать себя почти наравне с Джеем.

— Давай, хотя бы на время забудем обо всем и просто "хорошо проведем время", — предложил Джей. Мне не удалось сдержать улыбку. Возможно, обоюдное непонимание происходящего хорошо скажется на внутренней атмосфере наших отношений. Равенство определенно сближает. Будучи сосредоточена на Джее, я, возможно, сумею избежать повторных проблем с наличием вокруг посторонних людей, многие из которых довольно быстро расходились по домам, заметно облегчая мне задачу.