Сердце Арронтара. Две судьбы

— Кхм... А до утра ты не могла подождать?

Я покачала головой.

— Ненормальная.

Я опять кивнула.

— Учти, ни в какую библиотеку я тебя сейчас не понесу. Хватит, нагулялась.

Кстати насчёт "понесу"...

Грэй вновь возобновил наше путешествие по коридору императорского замка, и я, напрягшись изо всех сил, просипела:

— Пусти...

Мужчина, ни на миг не замедляя ход, недовольно посмотрел мне в глаза и буркнул:

— С какой стати?

Я сглотнула, хотя глотать мне в общем-то было нечего — слюны во рту не ощущалось уже давно — и прохрипела:

— Тяжёлая...

Мне ответом был ещё более недовольный взгляд и тихое:

— Ни капельки.

Конечно, будь у меня голос и хоть немного сил, я бы поспорила и непременно вырвалась, но в тот момент...

Я просто прижалась щекой к груди Грэя и закрыла глаза.

* * *

Я помню миг, когда я почувствовала, что мне вновь стало тепло и хорошо. И даже ноги согрелись. Правда, не сразу, они потеплели самыми последними, но всё-таки потеплели.

Мягкое одеяло, подушка... И запах, запах Грэя окружал меня со всех сторон. Я вдыхала его полной грудью и улыбалась, зная — когда он рядом, мне ничего не грозит. Боль и отчаяние оставят меня, и плохих снов не будет, и воспоминания прекратят терзать, и отступит страдание...

И я не стану жалеть, что мне никогда больше не приснится светловолосый мальчик с глазами цвета неба в ясный солнечный день.

Не стану...

Рука Грэя легла на затылок, приподнимая голову, чтобы я могла сделать глоток воды. Один, второй, третий...

— Всё, Ронни, хватит. Всё-всё...

Я пыталась остановить его руку, убирающую стакан, но мне не хватало сил. Пришлось смириться и опуститься на подушки, чтобы почти сразу закрыть глаза и уснуть.

Но даже во сне я чувствовала, как Грэй прижимает меня к себе и целует в шею, висок, плечи...

Я так много хотела ему сказать. Но понимала, что ещё не время.

* * *

Следующее моё пробуждение было самым радостным, потому что проснулась я от дикого вопля, раздавшегося над моим ухом.

— Мама!!!

Я резко распахнула глаза, чтобы почти тут же вновь их запахнуть, когда обнявший меня изо всех сил Эдди вышиб весь воздух из груди.

— Эдди, тише! Задушишь же!

— МАМА!!!

Я рассмеялась и тоже обняла мальчика, погладила по голове... О Дарида, как же я по нему соскучилась!

До слёз.

— Эдди, осторожно... Ну я же предупреждал тебя — мама болеет, не души её так сильно, пожалуйста...

Стоп.

Мама?

Мама?!

Я открыла глаза и посмотрела на Грэя, стоявшего возле кровати со странной улыбкой на губах. И видимо, в моем лице было столько немого удивления...

Грэй кивнул и сел на постель. Оторвав — с большим трудом! — от меня Эдди, усадил его рядом с собой и тихо сказал:

— Прости, я был не прав.

Я не успела ответить — Эдди затараторил:

— Мама, папа сказал, что ты — мама! Вот!

— А-а-а...

— Да-да, он сказал, что был дурак и вообще! Вот!

— А-а-а...

— А меня к тебе не пускали! Говорили, ты спишь. А теперь ты уже не спишь, да? Пойдём гулять? Только тебе надо помыть ручки и позавтракать. Во-от.

Грэй на несколько секунд в шутку зажал Эдди рот и, улыбаясь, сообщил изумлённой мне:

— Он почти всю неделю провёл вместе со старшим сыном Дженны, а у того словечко "вот" настоящий паразит. Вот и... во-о-от.

Я кивнула, а потом заявила:

— Пить хочу. И есть. Очень!

— Сейчас всё будет, — ответил Грэй, отпуская Эдди, который немедленно перелез ко мне на кровать и устроился под боком. — Я уже распорядился. Но лекарство всё равно придётся выпить.

Я вновь кивнула, расплываясь в улыбке от чудесного ощущения — мой волчонок сидел рядом, обнимал меня обеими руками и прижимался щекой к плечу...

Спустя некоторое время я — наконец-то! — поглощала завтрак, а Эдди и Грэй рассказывали мне последние новости. Главным образом Эдди рассказывал, конечно. Его отец просто сидел в кресле рядом с кроватью и как-то странно улыбался, глядя то на меня, то на сына.

И за неделю, как выяснилось, произошло очень многое. По крайней мере для Эдвина. Он с восторгом рассказывал о своём друге по имени Арт — как я поняла из путаного рассказа, так звали старшего сына Дженны. С ещё большим восторгом — о Рэме, хати императора, и теперь они играли вчетвером — Арт, Эдди, Рэм и Элфи. Да уж, я могу представить, сколько разбитых ваз и вообще различных перевёрнутых предметов за неделю произвела эта компания.

— А ещё мы видели Мако, он очень маленький и ручки такие крошечные! Но Дженна разрешила нам с ним немного поиграть!

— Мако? — переспросила я, не припоминая это имя.

— Это брат Арта, второй сын Дженны, — ответил мне Грэй. — Конечно, он маленький, Эдди, совсем недавно ведь родился.

Я кивнула, про себя подумав о том, как многого я ещё не знаю об императорской семье. К примеру, я совершенно не помнила о том, сколько племянников у Эдигора. Лемена, вышедшая замуж за Повелителя тёмных эльфов, Дженна... и всё?

Спросив об этом Грэя, я получила исчерпывающий ответ:

— Ещё Брайт. Он ровесник Араилис, и тоже неплохой маг — единственный из императорской семьи, кстати — поэтому Аравейн главным образом занимается его воспитанием. Особенно в последнее время. Брайт ещё более нестабилен, чем Ари, поэтому всегда носит на себе кучу защитных амулетов. А то ненароком спалит что-нибудь.

— Спалит?

— Да, у него очень сильна стихия Огня. А с тех пор, как он вошёл в подростковый возраст и начал влюбляться в девочек, она стала ещё сильнее.

— Мааам, — Эдди ткнул меня пальцем в бок, — а что такое подростковый возраст?

Я улыбнулась и, переглянувшись с Грэем, ответила:

— Это такой возраст, волчонок, когда совершаешь очень много глупостей.

— А-а-а, — глубокомысленно протянул Эдди, — так вот почему Рай вчера пытался ущипнуть Ари за попу, а она на него в ответ вылила ведро с грязной водой!

С трудом сдержав рвущийся наружу хохот, я кивнула и не менее глубокомысленно произнесла:

— Да. Именно поэтому.

* * *

Я хотела после завтрака одеться и спуститься в сад, но, выпив очередную порцию зелья, поняла, что не смогу и шага ступить, поэтому вновь накрылась одеялом, признала своё поражение и закрыла глаза, проваливаясь в сон без сновидений.

Проснулась я на закате. По крайней мере я надеялась, что это именно закат, а не рассвет, я ведь на могла проспать целые сутки!

Солнце заливало всю комнату ярко-оранжевыми лучами с розовым отливом, раскрасив каждый уголок. Грэй, чьи волосы казались охваченными пламенем при таком освещении, приподнялся в кресле и тихо спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Ронни? Хочешь чего-нибудь? Пить? Есть?

Но меня больше всего в тот момент интересовало другое:

— Ты здесь просидел всё это время, пока я спала?

Он кашлянул.

— Нет. Я недавно пришёл, хотел тебя разбудить — теперь ты не должна спать дольше десяти часов подряд.

— Почему же не разбудил? Я вроде бы сама проснулась...

Грэй отвёл глаза, будто смутившись.

— Просто... ты так сладко спала. Я... извини.

Я не поняла, за что он извиняется, но почему-то сама смутилась. Поэтому поспешила сказать:

— Дай мне, пожалуйста, воды.

Пока Грэй подходил к каминной полке и наливал мне воду из графина, который переставили туда после завтрака, я приподнялась на постели, немного взбила подушки, чтобы было удобнее, и села, про себя радуясь тому, что рубашка на мне больше похожа на платье.

А когда Грэй повернулся ко мне со стаканом в руке, я вдруг вспомнила то, из-за чего смутилась окончательно. И не только смутилась, но и по-настоящему запаниковала.

— Ронни? — удивлённо спросил мужчина, садясь в кресло и протягивая мне стакан с водой. — Что такое? У тебя очень странное выражение лица...

А каким может быть моё выражение лица, если я вспомнила, что валяюсь на этой постели уже целую неделю с непричёсанной головой! Представляю, как я сейчас выгляжу...

Мне захотелось нырнуть под одеяло. Но я мужественно улыбнулась и просто приняла стакан с водой, ничего не ответив, а затем сделала глоток.

Вода пахла знакомым общеукрепляющим зельем. Как хорошо, значит, я действительно уже почти выздоровела! Ведь его бесполезно давать тяжёлым больным, слишком слабенькое.

— Тебя все очень хотят увидеть, — сказал Грэй, пока я медленно пила воду маленькими глотками. — Но император пустил сегодня только меня и Эдди. А вот завтра можно. Что скажешь, Ронни? Возможно, не всех сразу...

Я опустила стакан и улыбнулась.

— Можно и всех сразу. Я так соскучилась. А когда мы вернёмся в мастерскую? Я думаю, мне вполне по силам заканчивать своё лечение и там.

К моему удивлению, Грэй вдруг резко вскочил с кресла, сделал несколько нервных шагов по комнате, подошёл к окну, отвернулся, и так и застыл — глядя не на меня, а в окно. Я видела нечёткое отражение его лица в стекле. И это отражение... оно пугало.

— Ронни... мы не вернёмся.

— Что? — от неожиданности я выронила стакан с остатками воды, и по одеялу растеклось мокрое пятно. — Но... Грэй... Мне кажется, я явно злоупотребляю гостеприимством его величества...

Я увидела, что мужчина сжал кулаки, и нервно вздохнула.

— Мы не вернёмся. Я принял решение и не собираюсь его менять. Ты, я, Эдди — мы останемся здесь.

Я покачала головой.

— Я так не могу. Грэй, император вырастил тебя, тут всё понятно. Эдди — твой сын. Но я? Так нельзя, это просто... просто... Я лучше сниму квартиру в городе, как и хотела.

Я вновь нервно вздохнула и вздрогнула, когда мужчина вдруг обернулся, быстро подошёл к кровати и спросил, глядя мне в глаза с такой яростью, что немедленно захотелось не то, что закрыться одеялом, а прямо-таки провалиться сквозь пол и кровать куда-нибудь подальше.

— Это просто что? Что ты хотела сказать, но не договорила?

Наверное, не следовало ничего ему отвечать. Да, наверное, не следовало. Но кто же знал...

— Грэй, я ведь тебе никто. Это просто наглость с моей стороны, жить вот так. Ладно ещё в мастерской, но в императорском дворце!..

— Никто?!

Он прохрипел это с такой злостью, что я моментально замолчала. Нет, всё же не стоило...

— Никто?!

Миг — и лицо Грэя оказалось совсем рядом с моим, одна его рука легла мне на талию, другая держала затылок, а губы...

Губы прижались к моим. Один раз, второй, третий...

Между этими короткими, какими-то лихорадочными поцелуями он шептал:

— Никто... Я чуть с ума не сошёл... Думал, ты погибла... Никто... Ронни... ты моя, понимаешь?!

Я ничего не понимала. У меня кружилась голова. Я закрыла глаза, думая, что так станет легче, но нет.

А губам было сладко и больно одновременно.

Я хотела оттолкнуть его, сказать, что это неправильно, что так нельзя... но не смогла.

Я подняла руки и обняла Грэя за шею, позволяя ему целовать себя сильнее и глубже. Внутри меня всё горело. Возможно, потом я пожалею, когда он скажет, что это было ошибкой и он до сих пор любит Лил, но это будет потом. А сейчас...

А сейчас я задрожала, когда Грэй снял с меня рубашку, и прохладный воздух комнаты коснулся обнажённой кожи. Я задрожала, когда он положил свою смуглую руку поверх моей груди. Я задрожала, когда Грэй прошептал:

— Ты такая красивая...

И я поверила ему. Я всегда ему верила, с самого начала, каждому слову...

По телу бежали мурашки, когда Грэй начал медленно и осторожно гладить меня, при этом неотрывно смотря мне в глаза, словно пытаясь что-то там прочитать.

А я смотрела на него. Закрывала глаза я только тогда, когда он целовал меня. Нарочито медленно, будто смакуя удивительное лакомство.

Как и когда Грэй успел снять свою рубашку — не знаю. Я только почувствовала, что под моими пальцами перекатываются тугие мышцы, обняла его изо всех сил, стремясь быть как можно ближе... А он целовал меня всё глубже и настойчивей...

... Рывок — и мне показалось, что Грэй улетел куда-то в стену, по пути что-то опрокинув. Это что-то зазвенело так, что у меня даже уши заложило.

А потом я увидела императора. Он стоял посреди комнаты, глядя на Грэя с таким выражением на лице, будто хотел его убить. И разразился длинной тирадой явно на орочьем языке, в которой я поняла только два слова. Потому что это были общепринятые ругательства.

Говорил император долго. А Грэй молчал. Он уже поднялся из кучи разбитой посуды, которую свалил на пол, врезавшись в каминную полку после того, как Эдигор "снял" его с меня. И просто стоял напротив императора, не говоря ни слова и хмуря брови.

— Не ругайте его, ваше величество. Я сама виновата.

Я сказала это тихо, но они услышали. Грэй посмотрел на меня очень удивлённо, император — насмешливо.

— Несомненно, ты виновата, Рональда. Ты виновата в том, что тебе не хватило твёрдости характера хорошенько врезать этому олуху с самого начала. Ты виновата в том, что Грэй вместо того, чтобы пойти по правильному пути, выбрал самый лёгкий. Он не захотел или побоялся быть честным и решил подстраховаться — сначала провести с тобой ночь, а потом уже разбираться со всеми накопившимися проблемами. А накопил он их по собственной дурости очень много.

— Я... — начал Грэй, но Эдигор не дал ему сказать.

— Ты меня очень разочаровал. И не только сегодня. Моё терпение подходит к концу. Я и так долго шёл тебе навстречу, но в последнее время твоё поведение переходит всяческие границы. Даю тебе неделю. А теперь — ВОН!

Я никогда не слышала, как кричит Эдигор... до этого момента. И чуть было сама не сорвалась с кровати на бег, но всё-таки сдержалась.

А когда Грэй ушёл, император, вздохнув, сразу же направился к шкафу в другом конце комнаты, открыл его и достал оттуда точно такую же рубашку, какая была на мне несколько минут назад.

— Держи, — сказал он, подходя к кровати и осторожно положив ночнушку поверх одеяла. И только тут я осознала, что всё это время сидела перед императором абсолютно голой!

Испуганно пискнула, быстро развернула рубашку и натянула на себя. А когда просунула голову сквозь ворот, увидела, что Эдигор смотрит в сторону и улыбается.

— Оделась? Ну вот и отлично, — он сел рядом, но не в кресло, которое так и осталось валяться перевёрнутым на полу, а прямо на постель. — Как ты себя чувствуешь?

Я вздохнула.

— Честно?

— Конечно. Кто же врёт императору? — он подмигнул, и как бы мне не было грустно в этот момент, я не смогла не улыбнуться.

— Физически неплохо. А вот морально...

— Понятно, — Эдигор взял меня за руку. — А давай-ка мы с тобой поужинаем? Только не здесь. Что скажешь насчёт крыши? Сегодня достаточно тёплый вечер, завернёшься в плед, и не замерзнёшь точно.

Я кивнула, изо всех сил стараясь сдержать постепенно подступающие слёзы.

Не знаю, как, но мне это удалось.

* * *

В тот вечер звёзды были удивительно красивыми. Впрочем, они ведь всегда прекрасны. И чисты, в отличие от нас, тех, кто живёт на этой земле.

Давно я не ела так много. Печёные овощи, салат, пирожок с сыром, фрукты — самые обычные и с мёдом, слоями уложенные в странную высокую миску, напоминающую бокал.