Чешуя и хвост. Странник

Культ личности творит с людьми странные вещи. Они перестают замечать за светом, исходящим от их кумира, простейшую, иногда весьма печальную истину.

— Согласен. По его вине погибла целая раса. А в скором времени в прошлом останутся ещё и гоблины.

— А как же пираты? — вмешался в разговор я. — Я же вам говорил: Пиратское Братство сотрудничает с Неринским Ханством.

— Корсаров не так уж и много. Поэтому против всей боевой мощи имперского флота они беспомощны. Даже с учётом их хорошей подготовки, которая на голову превышает нирамскую, — сокрушенно покачал головой Рин, после чего с ноткой оптимизма в голосе добавил: — Единственное, что радует в сложившейся ситуации, это тот факт, что теперь продвигаться по империи нам будет не так уж и затруднительно.

— Согласен, — поддержал друга Керит. — Сейчас у государственной власти более насущные дела. Разделение территорий между дворянами, расселение людей на завоёванных территориях, налаживание торговых путей и постройка новых боевых крепостей. Им сейчас не до девятерых Изгнанников, двигающихся по пути в Кенар. А затем и в Северные Пустоши.

Да, я тоже разделял оптимизм друзей насчёт облегчения нашего пути по территории Нирамской Империи. Даже не верилось, что удача всё же повернулась к нам своим милым личиком.

Я, больше не обращая внимания на политические диспуты друзей, отрешённо уставился на пейзажи, постоянно сменяющие друг друга, задумавшись о собственной судьбе...

Дворец Светоносного Арвейна

— Мдаааа, — с лёгким недоумением в голосе произнёс бог Света, сидящий в обитом шёлком кресле и смотрящий в полупрозрачную сферу, зависшую над столом.

В ней был изображён тот самый пришелец, вселившийся в тело драконида и уже успевший удивить двух братьев-богов не один раз. Можно даже сказать: не один десяток раз. Пришелец оказался на редкость везучим засранцем, которого всё никак не получалось отправить на тот свет.

— Хм. А отец точно говорил, что именно этот парень сможет уничтожить нас? — с сомнением в голосе произнёс Харшасс. — Что-то не тянет он на предыдущих Странников. Те, как узнали о своём предназначении, так в самое пекло начинали лезть, пытаясь выполнить пророчество. А этот — даже наоборот. На редкость интересным данный кадр оказался.

— Не понимаю, почему старый пердун выбрал именно его, — с удивлением произнёс Арвейн. — Находясь в великом ничто, тратить искры силы на то, чтобы перенести в Харшвейн вот эту жалкую букашку. Похоже, у старика окончательно крышу снесло.

— И не говори, брат. Я думаю, что если этого парня лишний раз не трогать, то он сам рано или поздно подохнет в какой-нибудь пахучей яме навоза. Слишком дерзкий тип, такого мигом в кабаке зарезать могут.

— Не люблю пускать дела, от которых зависит наше с тобой существование, на самотёк, — не согласился с братом Арвейн. — Да и мы уже слишком далеко зашли, чтобы отправить этого нахала, — тычок увенчанного перстнем пальца в сторону сферы, — на тот свет. Чего только стоит твой план с Куртом?

— Война бы всё равно началась, — начал оправдываться перед Арвейном Харшасс.

Светлоликий бог до сих пор злился на своего брата за то, что тот развязал целую войну ради убийства жалкого драконида. А Харшасс был в бешенстве от того, что не смог просчитать логику обычного смертного. Странник как назло пошёл не на север, чтобы воевать за Неринское Ханство, как сделали бы это его предшественники, а наоборот — двинулся на север. Феноменальная тяга к жизни данной особи спутала тёмному богу все планы.

— Все страны уже давно готовились к войне, и смерть Курта лишь приостановила бы этот процесс... — продолжал оправдываться Харшасс, глядя на недовольное лицо брата.

Кенар. Полтора месяца спустя

Мы уже подъезжали к главным воротам Кенара — столице нынешней Нирамской Империи, которая уже за пару миль до въезда в город впечатляла своими внушительными, ошеломляющими даже моё искушённое сознание размерами.

Кенар был огромен. Величественная, метров десять в высоту, крепостная стена простиралась в длину на несколько десятков километров, полностью ломая мои представления о средневековых городах.

Кстати... По рассказам Керита, проживающего в столице Нирамской Империи с самого детства, Кенар был единственным городом во всём Харшвейне, который имел около полумиллиона населения. Я же вам говорил, что он напрочь сломал мне все стереотипы о Средневековье?

Понятное дело, что Кенар достиг такого большого количества населения лишь благодаря магии, которая во многом помогала с управлением средневекового мегаполиса. Иначе содержать такой город просто-напросто не было бы возможным.

Но вернёмся к внешнему виду столицы, построенной, по словам Керита, лучшими строителями Харшвейна — гномами... Каждые сто метров на протяжении всей стены располагались высокие парапеты башен. На них круглосуточно находились многочисленные боевые орудия: баллисты, катапульты и магические шаромёты. Помимо этого на крыше каждой из башен располагался сделанный из обсидиана дракон, который при желании магов оживал, превращаясь в грозную боевую единицу. Короче говоря, дракон-голем. Мой вывод: завоевать наскоком этот город было нереально, да и для того, чтобы сломить защиту столицы изнутри, нужно было очень сильно постараться.

Наш караван тем временем пристроился в длинной веренице очереди, с черепашьей скоростью двигающейся в сторону северных ворот Кенара. Похоже, что задержаться мы здесь могли до глубокой ночи, а потому я тотчас решил слезть с так надоевшей мне за время путешествия повозки, после чего отойти в сторону и уже там немного попрактиковаться в фехтовании.

За два месяца, прошедших с моей просьбы об обучении меня владению меча, я малость поднаторел в этот сложном искусстве. И последнее время использовать его мне приходилось всё чаще, потому как разбойников мы на своём пути успели повстречать немало, а значит, и практиковаться мне было на ком.

Из тридцати девяти воинов, выехавших из Тюриха и охраняющих караван, до Кенара добралось лишь двадцать четыре. Слава яйцам, все мои ребята выжили, за всё время получив лишь парочку неглубоких царапин.

Тем временем я, слегка согнув колени в боевой стойке, резким движением вытащил из ножен, расположенных за спиной, клинки эльфа, которые в бою уже не единожды спасли мне жизнь. К слову, Рин долгое время пытался уговорить меня, чтобы я всё же продолжал сражаться одним клинком, потому как это проще и в большинстве случаев — более эффективно. Но я упёрся рогом, ни в какую не желая разлучать стальных близнецов, имеющих слегка изогнутые лезвия и пропитанных ядом василиска и виверны.

Пару раз крутанув мечами, я молниеносно начал выполнять различные атакующие и защитные движения, формируя из них более сложные боевые комбинации. Часто они выглядели не очень красиво и не казались эффективными, но на самом деле это было не так.

Лёгкий перекат с правой ноги на левую — уход с линии атак воображаемого соперника. Блок правым мечом, чтобы не дать врагу возможности достать моё тело. Молниеносный укол в корпус противника левым близнецом, но тот успевает блокировать мой удар своим двуручным клинком. Отскок назад, чтобы контратака противника не удалась. Краем глаза замечаю ухмыляющуюся физиономию Рина, который, быстро приближаясь ко мне, достаёт из ножен у пояса меч.

Похоже, имперцу тоже стало скучно, и он решил в очередной раз провести спарринг со своим нерадивым учеником. По крайней мере, именно так он меня и называл на протяжении всего времени моего обучения. Хотя сам я считал, что мои успехи в области фехтования были весьма и весьма недурными.

Короткое приветствие соперника, после чего имперец слегка пружинящей походкой спокойно двигается в мою сторону, параллельно раскручивая в правой руке свой клинок. Я неожиданно даже для самого себя, вместо привычного для меня ухода в защиту при боях с имперцем делаю молниеносный прыжок вперед. Затем я так же быстро зажимаю оружие имперца в каменные тиски, гася его немаленькую инерцию руками, после чего, не давая тому опомниться, со всей силы даю другу сапогом чуть выше паха. Рин, не ожидающий от меня такого проворства и новой тактики боя, падает на землю, выпуская из рук меч. А я уже держу кончик своего оружия над грудью имперца, обозначая его условную смерть.

В глазах друга я увидел изумление и, одновременно, удовлетворение от проделанной работой. Он, лёжа на земле, на мгновение прикрывает глаза, выражая таким образом одобрение, после чего с лёгкой хрипотцой в голосе произносит:

— Реванш.

Я согласно киваю, в душе радуясь собственному успеху, и затем отхожу от тела поверженного соперника, давая тому время на то, чтобы он смог приготовиться к бою. Адреналин сейчас буквально бурлил во всём теле. Все конечности казались лёгкими, как пушинки. Но при этом в руках чувствовалась сила.

В спаррингах с ребятами я часто испытывал некий страх, который был вполне понятен. Я был учеником, а они — моими учителями. Они опытнее, а потому я в глубине души всегда считал, что заранее им проиграю. Именно поэтому я неосознанно всегда пытался уходить в глухую оборону, при этом прекрасно понимая, что лучшая защита — это всегда нападение. И мои нечастые победы объяснялись скорее обстоятельствами, нежели какими-то особыми умениями.

Но сейчас я, действуя на интуитивном уровне, позабыл обо всех своих страхах, двинувшись в атаку, которую Рин не ожидал увидеть. И в итоге я, наконец, спустя два месяца тренировок действительно смог победить. Не из-за каких-то обстоятельств или удачи, а лишь благодаря собственному владению мечом.

И сейчас у меня буквально крышу сорвало от этого приятного ощущения. Что тут лукавить, я всегда любил побеждать. Ещё со времён соревнований по плаванию я всегда хотел быть лучшим. И теперь это несравнимое ни с чем чувство удовлетворения собственными силами заставило меня переосмыслить страх перед учителем, оказавшийся абсолютно беспочвенным.

Мы вновь друг другу поклонились, и теперь Рин смотрел на меня уже не так пренебрежительно, понимая, что я могу запросто пойти в атаку и вновь уложить имперца на лопатки.

Он стоял на месте, застыв каменным истуканом, ожидая подходящего момента, чтобы меня атаковать. Я делал то же самое, не сводя с него пристального оценивающего взгляда. Я напряг все группы мышц, чтобы в любой момент кинуться в атаку или наоборот — уйти в защиту, чтобы потом также успешно провести молниеносную контратаку.

Улучив какой-то момент, я, действуя по интуиции, кинулся на Рина, занеся один из близнецов над головой, а другой — выставив в направлении груди имперца. Тот оттолкнулся и в полёте выставил клинок прямо в направлении моего тела. Приземлившись, он тотчас налетел на мой блок, после чего пригнулся, пропуская над головой близнеца. Я, повинуясь интуиции, отскочил назад. И вовремя: в том месте, в котором я стоял ещё мгновение назад уже находился клинок соперника.

Боялись ли мы ранить друг друга, используя настоящие мечи, а не тренировочные? Скажу честно: было такое. Но удары мы до конца не доводили, лишь обозначая условную смерть противника и следя за тем, чтобы не нанести друг другу настоящих ранений. При 'отсечении' конечности сопернику приходилось изображать, что их действительно нет. Притом в поединке нужно было учитывать не только отсутствие руки или ноги, но и болевой шок, неизменно наступающий при серьёзных ранениях.

Я с силой ударил одним из близнецов по вытянутому клинку Рина. Имперец, не успевший толком отреагировать на мой отскок, от растерянности не смог удержать меч в руке из-за сильного удара. Его клинок с характерным звоном упал на землю.

Я подскочил к безоружному другу, заодно наступив на меч, чтобы Рин ненароком не успел его поднять, после чего лезвие близнеца остановилось в считанных сантиметрах от горла, обозначая условную смерть противника.

Имперец сглотнул, с гордостью во взгляде смотря на меня, после чего сказал:

— Реванш.

Я слегка усмехнулся и резко опустил оружие, рассекая им воздух. Затем я спокойно отошёл в сторону, давая друга время, чтобы придти в себя и подготовиться к следующему раунду.

Следующие пару часов, на протяжении которых я вымотался до основания, мы с Рином практически безостановочно работали мечами, не давая друг другу времени, чтобы как следует передохнуть. Итог нашей тренировки был для меня приятным: из семидесяти процентов проведённых нами боев я выходил победителем.

Оба довольные от того, что я победил, мы возвращались к повозке каравана, находящейся уже довольно близко от ворот. Проходя возле одной из телег, стоящей в очереди, я заметил возле неё высокого статного брюнета, стоящего в сопровождении двух закованных в латы воинов и орущего на одетого в крестьянскую рубаху мужичка-крестьянина.

— Да ты понимаешь, с кем ты связался, смерд? — прорычал парень, едва ли не брызгая слюной. — Ты знаешь, кто мой отец?!

— Прошу прощения, ваше благородие, — залепетал в своё оправдание мужик, на глазах которого появились слёзы. — Я же не специально... — он бахнулся на колени, протягивая руки к ногам брюнета.

— Раньше надо было думать, холоп, — с презрением в голосе произнёс аристократ, после чего смачно сплюнул прямо на голову крестьянина. — Убейте его! — приказал парень, обернувшись к своим сопровождающим.

Те лишь пожали плечами по принципу 'хозяин-барин', после чего синхронно достали из ножен свои двуручные мечи. Мужик попытался было дернуться, но аристократ с силой придавил ногой его голову к земле, не оставляя тому не единого шанса на выживание.

Не знаю почему, но я неожиданно для самого себя окликнул зазнавшегося паренька. Неужто героизмом заражаюсь? С него станется: эта гадость — очень заразная вещь.

— Господин, — я подождал, пока разъярённое лицо брюнета не повернётся в мою сторону, после чего продолжил: — Не могли бы вы мне разъяснить, за что хотите убить этого человека? — я кивнул в сторону трясущегося мужичка, на голове которого стояла нога аристократа.

— А тебе какое дело, наёмник? — презрительно прошипел парень. — Иди, куда шёл!

— Так я как раз-таки к этому мужику и шёл, — пожал плечами я, с вызовом глядя в голубые глаза дворянина. — Поэтому и спрашиваю.

— Он посмел осквернить лицо сына герцога де Ниро! — грозно сведя брови вместе, произнёс брюнет. — Он плюнул мне в лицо! Мне — графу де Ниро!

— Я не хотел, господин граф, — взвыл мужик, продолжая упираться головой в землю. — Это случайно вышло. Я клевер жевал, вбок сплёвывал, а тут вы на лошади мчитесь. Я же не думал, что так получится.

— Вот видишь, думать ты не умеешь. Значит, голова тебе и не нужна, — усмехнулся графёнок, после чего смачно сплюнул на затылок покоящегося в грязи мужика.

Меня от подобного обращения к крестьянину покоробило. В глазах зажёгся злобный огонь, а руки сами собой потянулись к рукоятям мечей, торчавших из-за спины.

— Извините, граф. Но я не могу вам позволить убить этого человека, — пафосно заявил я, доставая из-за спины близнецов.

Рядом со мной напрягся Рин, который последовал моему примеру и обнажил клинки, при этом тихим голосом, чтобы слышал только я, произнёс: