Чешуя и хвост. Странник

Пролог

Первое, что я услышал — это низкий, грубый, с небольшой хрипотцой голос. По его интонации я сразу понял: Хрипун, так я его про себя окрестил, был взволнован и, что немаловажно, взбешён...

— Как обыкновенная сабля могла проткнуть шкуру драконида? — сказал обладатель хриплого голоса.

Хм... Какие к черту дракониды? Куда я вообще попал?

Я тут же попытался пошевелить сначала руками, а затем ногами, но спустя пару мгновений был вынужден прекратить свои жалкие потуги. Тело не слушалось и, судя по всему, слушаться вообще не собиралось.

Что ж — раз такое дело, то придётся слушать дальше, чтобы попытаться хотя бы примерно понять, в какой дыре я нахожусь.

— Урга, это была не просто сабля! Она была сделана из нирамского серебра, — ответил Хрипуну высокий, изредка переходящий на визг голос.

Урга? Я таких имен отродясь не слыхивал. Может, какое-нибудь казахское или монгольское? И что ещё за нирамское серебро, которым проткнули шкуру непонятного существа, имеющее звучное название драконид? Как-то много вопросов за пару мгновений, прошедших с момента моего пробуждения. Вы так не находите?

— Какого Харшасса имперское серебро делало на корабле Безглазого?! — гневно воскликнул Урга.

Судя по тону Хрипуна, могу предположить, что Харшасс — кто-то на манер черта. По-другому интонацию парня с монгольским именем я трактовать не мог.

— Я ... Я не знаю! И... И вообще, как ты смеешь так разговаривать с шаманом?! — запинаясь, ответил Пискля — обладатель высокого голоса, в конце полностью сорвавшись на визг.

— ТЫ НЕ ШАМАН! ТЫ ЖАЛКАЯ ПАРОДИЯ НА ШАМАНА! ТРУСЛИВЫЙ СКРИНС!— прорычал Урга.

Хм... похоже, что Хрипун очень зол.

— Да как ты смеешь! Я...

— О, ЕЩЁ КАК СМЕЮ, — тут же перебил плаксивый голос Урга. — Если бы ты, отрыжка кракена, при абордаже находился возле Хаша, то Безглазый, чтоб он вечно блевал медузами на Полях Вечной Охоты, не смог бы ранить нашего капитана.

— Но...— плаксивым голосом тут же попытался возразить Хрипуну Пискля.

— Никаких 'но', — вновь перебил писклявый голос Урга.— Ты опозорил славное имя шамана и имя своего отца Гурна Кровожадного — одного из величайших разбойников Картоза. В первом же пиратском порту тебя, Гарн, высадят. И в следующий раз, если я тебя увижу — прикажу повесить на рее. Я всё сказал.

— Я прошу: дай мне ещё один шааанс! — громко всхлипнув, проревел Гарн. — Пожалуйста!

— Нет. И ещё: до того момента, пока мы не прибудем в порт, ты отвечаешь за здоровье капитана своей вшивой головой!

В то же мгновение яростно хлопнула дверь, а спустя секунду до меня донёсся гул быстро удаляющихся шагов, сопровождаемый легким поскрипыванием деревянных половиц.

Могу предположить, что Урга только что ушёл и, судя по многочисленным всхлипываниям возле моего тела, оставил плачущего Гарна со мной наедине. Атас просто: о лучшей компании, чем этой плакса, и мечтать нельзя.

Удивительно, но мои ожидания по поводу истерики, которую Гарн сейчас должен был закатить, не оправдались. Почему должен был? Всё невероятно просто — из столь эмоционального диалога мне стало понятно, что Гарн — парень не очень-то уравновешенный, а потому просто обязан был после ухода Урги закатить скандал. Но, как говорится, гении тоже ошибаются...

Ход моих мыслей перебил звук прогибающихся досок половицы, а через пару мгновений я почувствовал аромат давно немытого тела и спокойное теплое дыхание возле моего лица.

Решив, что всё же стоит явить миру мои ясны очи, я сделал усилие и быстро распахнул глаза, на несколько секунд ослепнув от яркого, как мне показалось, света.

Как только зрение более-менее вернулось, я с прищуром, словно китаец-чекист, начал осматривать помещение, в котором находилось моё драгоценное тело, с величием возлежавшее на кровати.

Хотя... кроватью это издевательство над позвоночником назвать у меня язык просто не поворачивался. Ибо это была особая и очень изощрённая разновидность деревянной скамьи, поверх которой лежал невероятно тонкий матрас, набитый чем-то колючим на манер шерсти.

Однако, вернёмся к нашим баранам... А точнее: к осмотру сего дивного помещения.

Итак, я находился в тускло освещённой, небольшой и бедно обставленной комнатушке. У стены с небольшим овальным окном из мутного стекла, находившейся по левую сторону от моей кровати, стоял добротный дубовый стол, заваленный какими-то зелёными кристаллами и чуть пожелтевшими листами пергамента. У противоположной стены — сундук, обитый железом, деревянный видавший виды шкаф и парочка табуретов с четырьмя ножками, на которые я, если честно, не рискнул бы садиться.

Закончив осмотр комнаты, я уставился на единственный выход из этого убого помещения — дверь, находившуюся напротив моей кровати. Точнее даже не на неё, а на нарисованный на древесине символ — синюю руну, вписанную в такого же цвета шестиугольник.

Знак манил и привлекал, в нём чувствовалось что-то необычное, магическое... что-то родное. Почему? Ответить я не мог, тем не менее продолжая рассматривать каждую его линию, каждый изгиб...

Наконец, вдоволь насмотревшись на дверь, что со стороны выглядело наверняка комично, я медленно оторвал от неё взгляд, после чего перевёл его на человека, находившегося в тени шкафа.

Судя по всему, Гарн, стоявший надо мной, когда увидел, что я открываю глаза, молниеносно отпрянул назад и теперь с интересом наблюдал за недоумением моей персоны.

Человек, стоявший в тени шкафа, производил впечатление слабого и противного существа. Маленького роста, примерно метра полтора, щуплый, тощий — он вызывал во мне своим видом лишь чувство омерзения и брезгливости.

— Капитан, с вами всё в порядке? — спросил Гарн.

Хм... Голос, которым Пискля сейчас разговаривал со мной, тембром очень отличался от того, какой они использовал при разговоре с Хрипуном. В нём было больше уверенности что ли? Да и повизгивания, которое Гарн периодически использовал в разговоре с Ургой, слышно не было. Однозначно, парень не так прост, каким кажется.

Кроме меня и Гарна в комнате никого не было, поэтому вопрос адресовался, по всей видимости, мне. И интересно, с каких это пор я вдруг стал капитаном? Ладно, с этим вопросом буду разбираться потом, а сейчас нужно же что-то сказать ожидающему моего ответа Гарну.

— Да, со мной всё хорошо, — сказал я низким и немного шипящим голосом.

Эм... я всегда отличался приятным баритоном, коим, не скрою, очень гордился. Сейчас же звуки, произносимые мной, очень напоминали шипение разъярённой змеи. Мне всё меньше и меньше нравилась ситуация, в которую я попал. Вряд ли галлюцинации от небольшой порции алкоголя, принятой мной вчера на день рождении у коллеги по работе, могли быть настолько реалистичными.

— Вам нужно ещё поспать, чтобы восстановить силы, — произнёс Пискля.

Хм, а ведь ты прав, Гарн. Мне нужно срочно обмозговать ситуацию, в которую я попал, а для этого нужно обязательно остаться наедине со своими мыслями.

— Ты прав, Гарн, — обратился я к таинственному человеку по имени.

После этих слов Пискля неторопливо вышел из тени шкафа, попадая под тусклый желтый свет фонарика, висящего под потолком.

Когда я понял, кто передо мной стоит — впал в лёгкий ступор. Дело было в том, что Гарн был не совсем человеком. Точнее он вообще не был человеком — он был ГОБЛИНОМ!

Да, именно гоблином. Гуманоидом с зеленой кожей, маленькими желтыми клыками, торчавшими из под верхней губы, огромными, как у летучей мыши, ушами, и большими карими глазами, смотревшими на меня с интересом. На его левой щеке красовался тот же самый знак, что и на двери. Сам гоблин был одет в одежду, внешним видом напоминавшую одеяния индейских шаманов. В правой руке он держал обнаженный, примерно сорок сантиметров в длину, серебряный кинжал, немного поблескивающий в свете тусклого фонаря.

Пускающее блики пор комнате оружие, острие которого было недвусмысленно направлено в мою сторону, меня весьма пугало. Это могло означать лишь одно: гоблин хотел меня убить, пока я дрыхнул без задних ног. Да уж — слава яйцам, я вовремя проснулся.

Когда Гарн подошёл ко мне вплотную, я увидел несколько длинных полосок шрамов, пересекающие его лицо, что доказывало о насыщенной боевой жизни гоблина. Ну... Или он просто не умел бриться.

Я усмехнулся: любой бы на моём месте уже вовсю вопил от страха, а я немного шучу, хоть, признаюсь, не весьма неудачно.

Наклонившись надо мной, гоблин немного картинно, с лязгающим звуком трущейся стали, убрал кинжал в ножны, висевшие на поясе. Затем он, не теряя времени, тут же начал выделывать пасы руками, при этом не переставая бормотать себе под нос какую-то непонятную чушь.

— Гарн? — произнёс я, стараясь не показать своего волнения в голосе.

— Да? — гоблин с интересом в глазах посмотрел на меня, на мгновение прервав свой шаманский ритуал.

— Несмотря на то, что ты плохо проявил себя в последней битве, я ... Я тебя прощаю.

А что я ещё мог ему сказать? Он меня зарезать хотел, а я даже шевелить конечностями не могу. Тем более, если бы хотел — уже давно бы мог меня к праотцам отправит. Так что лучше лишний раз продемонстрирую ему, что ничего против него не имею. Ведь, если подумать, так оно и есть

— Спасибо, — спокойно произнёс гоблин, губы которого тронула легкая улыбка. — Я буду самым преданным вашим слугой на этом корабле.

— Не сомневаюсь в этом, — я сделал усилие и кивнул головой, слыша хруст собственных позвонков.

Ага! Конечно, так я тебе и поверю, зеленокожий хитрец.

Гоблин тем временем посмотрел на меня своими карими глазами, после чего, положив сухую мозолистую ладонь мне на лоб, с весельем в глазах произнёс:

— Спите, мой капитан!

Я ещё успел подумать о том, что уж очень темнит этот Гарн и надо бы держать с ним ухо востро, а затем мои веки потяжелели, и я, ещё секунду назад бодрствующий, чуть ли не мгновенно провалился в царство Морфея.

* * *

Дворец светоносного Арвейна

— Что привело тебя, брат, в мою скромную обитель? — спросил бог Света и Порядка у Харшасса, возникнувшего из чёрного пламени в самом центре тронного зала.

— Брат мой светоносный, Рейн проснулся.

По золотистым сполохам, пробегавшим по чёрным как смоль крыльям, стало понятно: Харшасс — бог Хаоса и Тьмы, обычно невозмутимый, был взволнован и растерян.

— Что заставило отца очнуться от тысячелетнего сна?

Несмотря на беспокойство, охватившее бога Порядка и Света, он старался выглядеть спокойным и невозмутимым. Что, признаться, ему удавалось без особых проблем.

— Не знаю, ясно лишь одно: если бог равновесия проснулся, значит...

— Мир в опасности, — перебил Харшасса Арвейн. — Нужно срочно лететь к отцу!

В одной руке Арвейна точно по волшебству появился небольшой золотой кубок, инкрустированный самоцветами, а в другой — серебряный двадцатисантиметровый клинок.

Не медля ни секунды, он со всей силы полоснул кинжалом по ладони. Из образовавшейся раны прямо в кубок начала медленно капать золотистая кровь бога — ихор. Дождавшись, пока чаша наполнится до нужной отметки, Арвейн молниеносно отнял руку, которую уже успел залечить, после чего молча передал кубок Харшассу, который без слов повторил ту же самую процедуру.

Спустя пару секунд в чаше находился ихор уже двух богов — бога Света и бога Тьмы.

Взявшись двумя руками за кубок, братья неспешна начали напевать текст заклинания. Голоса двух богов эхом раздались под сводами дворца, многократно увеличивая мощь творимого ими волшебства. С началом этой завораживающей своей силой мелодии чаша стала слегка светиться и издавать слабый шум. С каждым произнесённым словом она светилась всё ярче и ярче, а гул, издаваемый её золотистым металлом, становился лишь только громче. Под конец заклинания от её белоснежного света и давящего шума любой смертный запросто мог остаться на всю жизнь глухим и незрячим. Любой, но только не боги.

После последнего произнесённого слова заклинания послышался звучный хлопок — братья открыли портал в место под названием Либрас, являющееся обителью бога равновесия.

Не медля ни секунды, Харшасс с Арвейном сиганули в голубоватое марево портала, благодаря которому уже спустя пару мгновений оказались высоко в горах, перед темным зевом пещеры и возлежавшей возле неё тушей бодрствующего золотистого дракона — хранителя сна Рейна. Завидев братьев, он смерил их задумчивым взглядом, в котором явственно чувствовалась угроза, а затем, спустя пару мгновений размышлений, наконец, громко проревел:

— ПРОХОДИТЕ, ХОЗЯИН ЖДЁТ ВАС!

Боги не стали ждать повторного приглашения и, в быстром темпе пройдя мимо золотистого дракона, пересекли порог пещеры, в середине которой стоял Трон. Да, именно с большой буквы.

На Троне сидел седовласый старик, державший в сухеньких от количества прожитых лет руках золотые весы — Весы равновесия мира. Несмотря на его обманчивый вид, братья прекрасно понимали: сила, подвластная их отцу, может уничтожить богов Света и Тьмы за каких-то пару мгновений.

Одновременно встав на колени и склонив голову в знак почтения, они стали внимать слегка поскрипывающему голосу старика.

— Дети мои, появилась сила, которая может погубить нас — Богов, — посмотрев на вмиг побледневших сыновей, старик продолжил пафосным тоном: — Драконид с душой человека из другого мира имеет огромную силу, о которой пока ещё не подозревает. Вам стоит уничтожить его, пока не стало поздно!

— Отец, ты и сам знаешь, что мы не можем уничтожить драконида, — не поднимая головы, произнёс в пол Арвейн. — Мы не можем вмешиваться в ход событий — это поколеблет закон равновесия миров, — в голосе бога Порядка на мгновение мелькнуло беспокойство.

— Я знаю, мой сын. Но я и не говорю про прямое вмешательство в судьбу драконида. Вы должны лишь направлять его к смерти, как послушную марионетку, — властно произнёс Рейн. — Иначе Мирозданию может придти конец...

— Хорошо, отец, — сказал Харшасс, слегка приподняв голову и с интересом наблюдая за лицом старика. — Мы уничтожим его, — тон бога Тьмы был полон решимости.

— Не сомневаюсь в этом, сын мой, — полоска губ старика исказилась в довольной усмешке. — А теперь идите, — Рейн благосклонно кивнул, давая понять, что теперь аудиенция окончена.

— Слушаемся, отец, — одновременно поднявшись с колен, произнесли сыновья Рейна. — Мы сделаем всё, что потребуется.

Братья развернулись и с видимым облегчением двинулись прочь от выглядевшего таким безобидным старика. Могущество Рейна подавляло даже его сыновей.

Глава 1

В которой герой понимает, в какую задницу попадает... Надо же — стихами заговорил

Проснувшись, я сладко потянулся.

На грани сознания я заметил, что кровать какая-то не такая. Но этой мысли я не предал должного значения, продолжая с удовольствием нежиться в постели.

Открывать глаза и вставать не хотелось, поэтому лёжа таким образом несколько минут, я начал вспоминать приснившийся мне накануне ночью кошмар. Он был настолько реалистичным, что я даже на некоторое время поверил в его реальность.

Урга Хрипун, Гарн Загадочный, оказавшийся зелёным гоблином невысокого роста. Как вспомню — сразу дрожь пробирает. И я — капитан со странным шипящим голосом, которого так некстати подставил шаман по имени Гарн. Я — это я, Александр Дмитриевич Корсаков. Двадцать семь годиков отроду. Я не какой-то там капитан, которому выбили половину зубов, из-за чего он шипит, словно разъяренная кобра.

Ладно, сейчас выпью чашечку кофе, посещу санузел, именуемый мной гордым названием 'храм мыслей', где вдоволь подумаю, к чему мне приснился столь интересный сон.

Ещё раз сладко потянувшись, я с легким сожалением распахнул веки, и, сфокусировав взгляд на окружающей меня обстановке, опешил...

Я находился не в уютной спальне моей небольшой двушки в центре Омска, а в комнате со столом, заваленным желтым пергаментом и зелеными кристаллами, со шкафом и на той самой неудобной постели.

— ТВОЮ Ш МАТЬС! — вместо ожидаемого крика, из моего рта вырвалось лишь шипение.

Я находился в той самой убогой комнатёнке. И сейчас шипел, как змея, которой с силой наступили на хвост.

Так, Сань, не волнуйся. Этому должно быть какое-то рациональное объяснение.

Я перевёл задумчивый взгляд на желтоватого цвета фонарик, чем-то отдаленно напоминавший лампочку, продолжая размышлять, где я нахожусь, как я сюда попал, и самое главное: что делать дальше?

То, что я нахожусь не на Земле, было очевидно. Иначе как можно объяснить наличие гоблинов, драконидов и шаманов? Последние, конечно, и у нас в мире имеются. Но вот гоблины на пару с драконидами...

Приняв свою фирменную позу для обдумывания решений, я начал взвешивать все факты, которыми располагал и коих, признаюсь, было не то, чтобы очень много.

Пролежав в подобном положении несколько минут, я вынужден был признать, что для нормального вывода чего-то не хватает. Какой-то очень важной детали, которая поможет собрать весь паззл целиком. Хм... И что же это за деталь может быть?

Я перевёл взгляд на шкаф, продолжая вспоминать, что же я такое забыл. Это что-то невероятно важное...

Стоп! Насколько я понял, капитан — и есть драконид. А так как меня называли капитаном, то получается, что я...

Я — драконид?!

Эта мысль, полная изумления, словно ураган, пронеслась в моей голове. Надеясь, что ошибся, я медленно вытянул руки из-под одеяла. Вытянул и раскрыл рот от удивления.

Моему взгляду предстали практически человеческие руки. Почему практически? Потому что было несколько коренных отличий. Заключались они в том, что руки были покрыты изумрудными пятиугольными пластинками чешуи, а на концах пальцев располагались четырёхсантиметровые золотистые когти.

Судорожно вскочив с кровати, в душе надеясь, что изменение всего тела не кардинальные, я через мгновение упал на пол с гулким звуком падающего тела.

Сдержанно выругавшись сквозь зубы, я перевёл полный ненависти взгляд на предмет, об который так неудачно споткнулся. Представьте же моё удивление, когда вместо ожидаемого бревна, палки или какой-то другой вещи, я увидел чешуйчатый хвост. И что самое ужасное, это был мой чешуйчатый хвост!

— ТВОЮ НАЛЕВО! — прорычал я, всё ещё лёжа на полу.

Теперь всё стало на свои места: и шипящий голос, издаваемый мной, и звание капитана. Я вселился в тело ящероподобного существа по совместительству являющегося капитаном какого-то, судя по всему, боевого корабля.

— Хаш? С тобой всё в порядке? — с участием спросил голос Хрипуна, внезапно раздавшийся за дверью. — Можно мне зайти?

"Его только здесь не хватало!" — со злостью подумал я. — "Как будто мне и так проблем сейчас мало".

Кое-как поднявшись и подобрав оказавшийся довольно тяжелым чешуйчатый хвост, я поудобнее сел на кровать, стараясь принять спокойный вид. Хоть, признаюсь, сделать мне это было крайне тяжело. Почему именно мне повезло оказаться неизвестно где и неизвестно в чьём теле? Вон сколько сопливых и прыщавых подростков мечтают попасть в магический мир, где они непременно станут героями легенд и прекрасными принцессами, катающимися на белоснежных единорогах.

Наивные албанцы: с таким отношением к миру их бы здесь в первый же день к праотцам отправили. И не факт, что через неделю, или даже меньше, подобная участь не постигнет самого лучшего и самого скромного представителя человечества, то бишь меня.

-Хаш? — в голосе Урги уже явственно чувствовалась тревога. — С тобой всё в порядке?

Я спокойно выдохнул, стараясь унять сердцебиение, после чего, уставившись на дверь с символом, глухо произнёс:

-Заходи, Урга.

В комнату в то же мгновение зашёл только и ожидающий моего разрешения двухметровый орк. Урга, а это был именно он, представлял собой зеленокожего гиганта, с немаленькими белоснежными клыками, торчавшими из-под верхней губы, и косой из русых волос. На его правой щеке красовался то же самый знак, что и на двери — руна, вписанная в шестиугольник. Одет он был в кожаные штаны, и сделанную из того же материала безрукавку, обнажавшую широкие плечи и перевитые толстыми жгутами мышц руки.

Помимо загадочного символа на правом предплечье, на руках орка располагалось большое количество татуировок, практически не оставляющих свободных участков кожи. Думается мне, что и на груди и на спине этого громилы имеется не один десяток рисунков, начиная от черепов и заканчивая обнаженной русалкой или картой мифических сокровищ...

На поясе орка висел длинный семидесятисантиметровый клинок с изогнутым лезвием — ятаган. И судя по местами потертой кожаной рукоятке, пользоваться им он умел.

— Хаш, как ты себя чувствуешь? Я проходил мимо и услышал шум из твоей каюты. Решил проведать: не хватало ещё, чтобы наш капитан хвост откинул, — усмехнулся Урга, тем не менее с тревогой во взгляде рассматривая меня своими голубыми глазами.

— Всё нормально, — тут же соврал я. — Сколько я пробыл без сознания?

— Около трёх дней. Команда думала, что ты уже к Харшассу отправился. Но я им говорил — Хаша Бесстрашного так просто не убьёшь. Даже нирамским серебром!

Хм... Похоже, что этого Хаша здесь любят и лелеют, что может благоприятно отразиться на моём дальнейшем здесь нахождении.

— Откуда на корабле Безглазого нирамское серебро? — я решил блеснуть своими знаниями, задав вопрос из диалога орка и гоблина. — Ты выяснил?

Если уж мне суждено играть роль, то тогда это следует делать с полной отдачей.

— Нет, но я выясню, не будь я Ургой ...

— Да-да, я в тебе не сомневаюсь, — тут же перебил его я, не желая выслушивать кличку или титул данного индивидуума. — Что говорит наш шаман?

— Это не шаман, Хаш, — тут же взвился орк. — Если бы он сражался возле тебя, как подобает настоящему корабельному шаману — ты бы не провалялся три дня в беспамятстве, ежечасно сражаясь со старушкой Хель. Я предлагаю Изгнать его: в пиратском братстве не терпят трусов. Он не достоин носить знак 'джентльмена удачи', — коротко и четко сказал голубоглазый орк.

Так... а ведь я, оказывается, капитан пиратского корабля, что существенно сокращает мои шансы на выживание. Всегда мечтал умереть в двадцать семь лет. Почему бы и нет?

Задумчиво смотря на хвост, подметающий пол и, казалось, живущий своей собственной жизнью, я принялся анализировать ситуацию, в которой оказался, пытаясь найти возможные пути решения возникших проблем. С одной стороны: Гарн что-то скрывает и вполне может ударить мне в спину, когда я буду меньше всего готов к этому. А постоянная паранойя напополам с рьяной бдительностью, будут мне весьма надоедать. С другой же стороны: Гарн — единственный для меня источник информации, выведав которую я могу не подвергать мою легенду риску. Тем более, у него уже был шанс убить меня, но он им так и не воспользовался. А значит, я ему зачем-то нужен, а гоблин нужен мне — взаимовыгодное сотрудничество, которое зачастую бывает надежней гнилой дружбы.

— Позови Гарна сюда! — приказал я.

Орк тотчас распахнул дверь и затем, выглянув за неё, рявкнул какую-то фразу на гортанном языке. Могу предположить, что он использовал какой-то орочий диалект.

— Что — то ещё? — вновь повернувшись ко мне лицом, поинтересовался орк. — Может, ты брюхо набить хочешь? Три дня не ел как-никак! С твоим обострённым чувством жора...

До вопроса о состоянии моего желудка я не обращал на голод ровным счётом никакого внимания. Сейчас же мой живот при первом упоминании о пищи жалобно завыл, словно волк на луну, моля лишь об одном...

— Да, — ответил я, сглотнув слюну, в мгновение ока заполнившую рот.

— Сейчас Сат принесёт твоё любимое блюдо. Ну, и выпить, естественно, — орк весело мне подмигнул, после чего рванул дверь на себя и спустя секунду вышел из каюты, оставив меня в полном одиночестве.

Спустя несколько минут, на протяжении которых я с величайшим интересом рассматривал знак на двери и размышлял о своей нелегкой судьбе, в каюту, подобно небольшому смерчу, ворвался Урга. За ним тотчас, не дожидаясь приглашения, зашли два орка-амбала, одетые в такие же, как и Урга, кожаные штаны и безрукавку. Один из них тащил за шиворот сопротивляющегося и что-то периодически пищащего Гарна, а другой — деревянный столик с едой, что само по себе свидетельство о неплохом сервисе корабля.

Опять неудачная шутка, чтобы хоть как-то себя успокоить.

После того как Гарна силком посадили на один из четырёхногих табуретов, находившихся в комнате, а столик с едой поставили перед моей кроватью оба орка синхронно стукнули правым кулаком по груди и, не теряя времени, вышли из каюты. В комнате остались только мы втроём: я, Урга и картинно пускающий слёзы Гарн.

— Урга, ты не мог бы выйти? — задал я вопрос орку, внимательно посмотрев в его голубые глаза.

— Но...

— Никаких 'но', мне нужно поговорить с Гарном наедине, — тоном, не терпящим возражений, перебил я Хрипуна.

— У тебя никогда не было от меня секретов! Что случилось?! — взревел орк. — Ты мне не доверяешь?! — в его голосе явственно слышалась обида.

— Урга, как друга тебя прошу. Выйди!

С ненавистью посмотрев на гоблина, и с упрёком на меня, орк тотчас вышел, демонстративно хлопнув дверью и тем самым показывая степень своей обиды на меня.

Начинать разговор со смотрящим на меня Гарном не хотелось, поэтому я уставился на глиняную тарелку. На ней лежали розоватые бифштексы с кровью и водоросли серо-зеленоватого цвета. Рядом стояли деревянная кружка и глиняный кувшин, заполненный какой-то неизвестной мне жидкостью.

Я смело плеснул себе в кружку этого напитка, после чего, не теряя времени, мигом ополовинил её. Затем я тщательно облизнул губы, стараясь быстро оценить вкусовые качества выпитой жидкости.

Что могу сказать по этому поводу? На вкус она оказалась довольно приятной: карамельной, с легкими и пряными фруктовыми нотками, которые делали послевкусие от выпитого рома невероятно насыщенным. Как не парадоксально, но даже здесь, в другом мире, этот алкоголь, похоже, является традиционным напитком пиратов.

Выпив этот превосходный по своим вкусовым качествам ром, спустя пару мгновений я почувствовал зарождающийся в горле пожар... Схватив бифштекс с глиняной тарелки своими небольшими золотистыми коготками, я тут же начал запихивать его себе в рот, потому что ром оказался невероятно крепким, а потому срочно требовал закуски — неважно какой, главное чтобы побольше.

После первого бифштекса я накинулся на второй, на третий, потом на водоросли. За полминуты тарелка стала девственно чистой, но зато и пламя в горле и его зачатки в животе наконец-то утихли.

Да, я думал, что крепче того самогона из пшеницы, что я пил пару месяцев назад, и нет ничего. А вот оно как, оказывается...

— Капитан? — вдруг произнёс гоблин, отвлекая меня от раздумий на тему алкоголя. — Вы хотели со мной поговорить?

— Да, хотел, — тут же спохватился я. — Гарн, я ...

— Я даже знаю о чём, — перебил меня гоблин.

По тону зеленокожего карлика было сразу понятно: он знает, что перед ним ненастоящий капитан. Но он всё равно продолжал разыгрывать этот спектакль, желая таким образом прищучить меня. Умен гоблин, с этим не поспоришь... Но ведь и мы не лаптем щи хлебаем.

— Да? — я с показным удивлением посмотрел на Гарна.

— Не стоит забывать — я шаман! — воскликнул этот зелёный хитрец.— Что ты знаешь о шаманах, капитан?

— Шаманы — это те, кто общаются с духами? — продолжая разыгрывать наивного паренька, сделал предположение я.

— Совершенно верно, — на губах гоблина появилась довольная усмешка, свидетельствующая о приближающейся пакости со стороны зеленокожего шамана. — А ещё мы, подобно магам, видим энергетические поля разумных. Их ауры. Благодаря которым можем их отличать... — Гарн эффектно замолчал.

Пф... Я-то надеялся, что гоблин придумает что-то действительно оригинальное, а здесь налицо полное отсутствие фантазии у представителя гоблинской расы.

Я сделал физиономию а-ля 'о нет, он догадался', слегка приоткрыв рот и демонстративно расширив глаза от ужаса, тем самым давая гоблину самому сделать следующий шаг в этой странной актерской игре.

Тот меня не разочаровал и разоблачительным тоном произнёс:

— Так вот, я помню, как выглядела аура капитана. И могу сказать однозначно: ты — не драконид, ты — человек, — победно посмотрев на меня, торжественно закончил гоблин.

"Какой же ты предсказуемый, Гарн," — с упрёком в адрес гоблина подумал я. — "Как дитя малое, ей богу".

— Я — твой единственный шанс, — тем временем продолжил Гарн, пока я искусно продолжал изображать ошеломление. — Поэтому ты должен делать всё, что я скажу, и тогда твоя тайна останется между нами.

Гоблин с торжеством посмотрел на меня, ожидая от меня просьб о пощаде, мольбы о спасении и т.д. и т. п., но он никак не мог ожидать того, что я произнёс в следующий момент.

— Гарн, может, хватит уже ломать комедию? — я слегка усмехнулся, вопросительно посмотрев на гоблина. — Ведь я понял уже, что ты — не тот, кем пытаешься казаться. Зачем же тратить наше драгоценное время на то, что не принесёт нам никакой пользы? — после моих слов Гарн смерил меня оценивающим взглядом и затем... начал аплодировать.

— Приятно разговаривать с умным человеком. Хаш никогда бы не смог додуматься до того, что я — самозванец, — закончив с аплодисментами, весело произнес гоблин. — Он хоть и был хорошим воином и капитаном, всё же был довольно туп. Давно догадался насчёт меня?

— Сразу. Не сложно было. Ты особо и не скрывался, вроде как, — пожав плечами, произнёс я.

— Да, ты прав. Не скрывался. Зачем, если сейчас мы всё равно в одной лодке?

— Точнее на одном корабле, — добавил я. — Не мог бы ты, если тебе не сложно, объяснить, что тебе от меня нужно? — я решил сразу брать быка за рога.

— Я хочу тебе помочь, — тоном кроткой овечки произнёс гоблин, картинно шаркнув ногой по деревянным доскам пола. — Просто так!

— Ага, нимб сейчас треснет от твоей щедрости. Говори уже, Гарн! Не тяни меня за хвост.

— Ладно, — быстро сдался гоблин. — Я кратко обрисую тебе ситуацию, в которую ты попал. Ты — человек, пришедший из другого мира. Это тебе любой опытный маг и шаман скажет, а потому тебе следует как-то замаскировать свою ауру. Но это так — совет. Хочешь — можешь не выполнять.

После этих слов Гарн с невозмутимостью чопорного англичанина встал с табурета, подошёл к столику, стоявшему передо мной, взял кружку с ромом и за пару мгновений осушил её. Затем он поставил кружку на столик, вернулся на свой стул и, шумно выдохнув, продолжил:

— Так о чём это я? А... Дальше, я как шаман скажу тебе, что для преодоления магических граней миров нужна огромная сила, которой сейчас не обладает ни один смертный или бессмертный Харшвейна, значит, какое-то высшее и, поверь, очень могущественное существо пожелало тебя перенести из твоего мира в наш. А я предпочитаю быть на стороне сильных и могущественных существ. Авось что-то и обломится мне за мою помощь.

— А что ты делаешь на этом корабле? Какова твоя миссия? — тут же спросил я, не сводя пристального взгляда с хитроумного гоблина.

— Прости, самозванец! Но я не могу тебе сказать, — заметив мой недовольный взгляд, он продолжил: — По крайней мере, сейчас!

— То есть ты пытаешься усидеть на двух стульях: выполнить своё задание, каким бы опасным оно ни было, и помочь мне, а точнее какому-то высшему существу, которое панирует использовать меня в своих целях?

— Ну... В принципе, да, — произнёс довольный, что я его быстро понял, гоблин.

— Что ж... — закончить мысль мне дал Урга, буквально влетевший в каюту.

— Капитан!

— Да? — я вопросительно уставился на ворвавшегося орка.

Судя по озабоченному выражению лица Урги, случилось что-то очень неприятное. Ну почему я? Я что — мёдом намазан, что на меня все неприятности словно мухи липнут?

— На горизонте два имперских военных брига, срочно поднимайся на палубу! Нужно дать им бой.

Вот это я попал!

Глава 2

Горе-капитан

Что же мне делать? Ведь я ничего не смыслю ни в кораблях, ни тем более в морских сражениях. Они ведь сразу поймут, что я не капитан, что я...

— Хаш, — мои мрачные мысли прервал голос орка. — Нужно срочно подниматься на палубу. Иди за мной!

Хрипун резко развернулся на месте и, рывком открыв дверь, быстрым шагом вышел в неширокий, но длинный коридор, оказавшийся прямо за порогом. Замечу, что очень быстрым шагом. Да уж — если он так ходит, то боюсь даже представить, как бегает. Сделав знак гоблину, чтобы он следовал за мной, я припустился вдогонку за орком.

Стараясь не запутаться в собственном хвосте, при этом ещё и шатаясь от непривычной для тела физической нагрузки, связанной с несколькими сутками, проведёнными в постели, я вместе с Гарном пытался не отстать от Урги. Тот бежал, словно разъярённый носорог, расталкивая всех встреченных нами орков, подобно тому, как шар сбивает кегли в боулинге. При этом он ревел на бедных матросов так, что у меня закладывало уши:

— ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ, ВОНЮЧИЕ СКРИНСЫ?! ДВА ИМПЕРСКИХ БРИГА НА ГОРИЗОНТЕ! ЖИВО ВСЕ НА ПАЛУБУ! ИНАЧЕ ЛИЧНО ОТПРАВЛЮ ВСЕХ К ХАРШАССУ!

Орки, упавшие от неожиданной встречи с этим двухметровым бульдозером, несколько мгновений смотрели нам вслед, видимо осмысливая, что только что проорал им Урга, после чего очень быстро, словно ужаленные, вскакивали и в то же мгновение присоединялись к нам, начиная вопить различные боевые кличи. Большинство из которых, замечу, я не понимал, потому что произнесены они были на другом языке.

Когда мы, наконец, выскочили на палубу, нас собралось уже около двадцати разумных. В большинстве своём это были орки с выпирающей мускулатурой, обнаженным оружием и оскаленными в довольной усмешке лицами.

Оказавшись наверху, я на несколько мгновений прикрыл глаза: долгое время, проведённое в плохо освещённом помещении, не прошло бесследно. Поэтому сейчас мне нужно было хоть немного привыкнуть к свету, казавшемуся невероятно ярким по сравнению с полумраком коморки, в которой я очнулся.

Наконец, кое-как разлепив веки, я спустя мгновение приоткрыл от удивления рот, ошарашено уставившись на бирюзово-синие волны моря, покрытые тонким слоем белоснежной пены. Нет, вы не подумайте... На Земле я не раз видел моря, но, честно говоря, там они не производили особого впечатления. Обыкновенные солёные водоёмы, не более... Здесь же — в этом магическом мире, от моря несло огромной необузданной силой, которая давала несравнимое ни с чем другим чувство настоящей свободы. Теперь я с лёгкость мог понять, почему все эти орки стали пиратами. Ради подобного ощущения свободы и я был готов вступить в ряды 'джентльменов удачи'.

Солёный ветерок ласкал мою чешую, заставляя всё моё существо трепетать от нежного чувства умиротворения, появившегося в душе. Подобных ощущений я не испытывал ещё никогда.

Задумчиво смотря на лазурные волны моря и голубое безоблачное небо, я впервые за сегодняшний день понял: то, что я попал сюда — не конец света, и если я по-настоящему захочу — смогу прожить здесь веселую и счастливую жизнь. Конечно, наличие когтей, чешуи и хвоста очень меня напрягало. Но и с этим, если подумать, можно свыкнуться...

— Капитан? — вырвал меня из страны грёз голос какого-то орка.

Тут же зло обернувшись, я увидел, что абсолютно вся команда на палубе с ожиданием уставилась на вашего покорного слугу. Их глаза с почтением смотрели на меня, тем самым доказывая, что моряки готовы сделать всё, что я им прикажу, и даже чуть больше.

Твою ж мать! Совсем забыл, что на наше судно собираются напасть пара имперских бригов, а я тут слюни пускаю. Нехорошо это — на моё командование тут орки надеются, а я здесь размечтался о нормальной жизни, которая после сегодняшнего боя скорее всего оборвётся. Да, согласен: я — оптимист до мозга костей.

Я перевёл взгляд на линию горизонта, ожидая узреть на нём парочку небольших корабля, со скоростью черепахи приближающихся к нам. Но вместо этого я, к своему сущему ужасу, наткнулся взглядом на два гигантских судна, с немаленькой скоростью идущих к нашему фрегату, сейчас стоящему на якоре. Я ничуть не покривил душой, назвав корабли гигантскими. Уже на расстоянии в пару миль, можно было сделать вывод — бриги Империи были больше нашего корабля раза в полтора.

Я перевёл взгляд на команду, уставившись на них расширенными от недоумения глазами. Неужели они в самом деле надеялись справиться с этими махинами силами нашего судёнышка?

— Эм, Урга, — я подозвал Хрипуна к себе, сделав приглашающий жест ладонью и дождавшись, пока он подойдет, произнёс свои опасения вслух: — Неужели вы надеялись уничтожить эти бриги силами нашего судна?

— Хаш Бесстрашный никогда не бегает от хорошей драки и всегда побеждает! — с фанатичным блеском в глазах заявил Хрипун, глядя на меня, как на бога.

Мда, тяжелый случай...

Я принялся лихорадочно придумывать, что же мне ответить Урге. С одной стороны вступать в сражение мне не хочется, потому что в ходе моего 'умелого' командования матросы уже за пару секунд поймут, что я не тот, за кого себя выдаю. А это, однозначно, не есть хорошо! С другой же стороны, если не принять бой — они начнут меня подозревать, ведь 'Хаш Бесстрашный никогда не бегает от хорошей драки и всегда побеждает!'. Да уж — дилемма.

А если?

Я было хотел хлопнуть себя по лбу за то, что не додумался до такого простого решения раньше, но, слава яйцам, смог остановиться, ибо для членов команды проявление подобного мазохизма было бы, мягко говоря, странным. Выход был простым, как всё гениальное. Ведь сражением необязательно должен управлять именно я. С этим может прекрасно справиться и мой заместитель, на данный момент более компетентный в морских баталиях. Надеясь, что окажусь прав, я знаком подозвал Гарна.

— Да, господин капитан? — с показным страхом в голосе произнёс гоблин.

Актёр он, конечно, хоть куда, но вот стальной взгляд его карих глаз, с интересом смотрящих на меня, слегка не вязался с образом трусливого шамана.

— Скажи мне, шаман, есть ли на кораблях империи маги? — громко, чтобы все слышали, произнёс я, при этом добавив шёпотом: — Гарн, Хаш когда-нибудь доверял Урге управление кораблём во время боя?

Гоблин демонстративно повернулся в сторону двух кораблей и спустя мгновение выставил в их направлении правую руку. Он начал довольно громко напевать какое-то заклинание на неизвестном языке. При этом он слегка кивал головой из стороны в сторону, тем самым показывая, что ответ на мой вопрос отрицательный.

Он ещё пару мгновений продолжал напевать слегка унылый мотивчик заклинания, а затем, повернувшись ко мне лицом, произнёс:

— Маги есть. На каждом корабле по два бакалавра стихий. Так что проблем с ними не возникнет: амулет Хартара полностью сможет блокировать их способности.

Хм. Интересно: что это за амулет и с чем его едят? Надо будет в срочном порядке выяснить это у Гарна. Но это потом, а сейчас...

Я перевёл взгляд на моего заместителя, после чего хорошо поставленным голосом начал спасать себя от возможной смерти:

— Урга, в последнее время ты зарекомендовал себя, как неплохого лидера и превосходного помощника. Со мной все согласны? — я обвёл всех собравшихся на палубе матросов вопросительным взглядом.

Все присутствующие тут же одобрительно заорали, тем самым показывая, что полностью солидарны с моим мнением, что не могло меня не радовать. Потому что если бы это было не так — моё решение многим бы могло показаться весьма странным. А мне лишние камни в огород ой как не нужны.

— Поэтому, — тем временем продолжал я обращение к Урге, — сегодня именно ты будешь командовать сражением, благо имперские маги не представляют для нас угрозы. Я же буду смотреть, оправдаешь ли ты возложенное на тебя доверие, и можно ли будет в будущем на тебя положиться. Я всё сказал!

Судя по взгляду, каким орк окинул меня после моей короткой, но весьма чувственной речи, я стал для него чуть ли не божеством. Знал бы ты, Урга, что я это делаю, чтобы себе жизнь спасти, а не из-за того, что безгранично тебе доверяю. Но, как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.

Получив разрешение на временное управление кораблём, Хрипун тут же стал раздавать различные команды. Изредка он поглядывал на меня, оценивая мою реакцию. Я, видя его взгляд, довольно кивал, всем своим видом показывая, что орк со своими обязанностями справляется превосходно, хотя практически ничего не понимал в тарабарщине морских терминов.

— ВСЕ НАВЕРХ! ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ, С ЯКОРЯ СНИМАТЬСЯ! — воодушевлённо орал Урга, сложив ладони в форме рупора. — БЫСТРЕЕ! МЕДУЗА ВАМ В ПЕЧЕНЬ, НЕДОУМКИ ПАЛУБНЫЕ! ВЫБИРАТЬ ЯКОРЬ! ПАРУСА К ПОСТАНОВКЕ ИЗГОТОВИТЬ! ПОСТАВИТЬ БИЗАНЬ! ФОКА-РЕИ БЕЙДЕВИНД ПРАВОГО ГАЛСА!

Наше судно снялось с якоря и неторопливо, постепенно набирая скорость, пошло навстречу двум бригам, подошедшим уже довольно близко, чтобы их можно было детально разглядеть.

Огромные трёхмачтовые корабли с несколькими палубами производили поистине ошеломляющее впечатление. На борту каждого из них располагалось по несколько громоздких сооружений: баллист и катапульт, возле которых, внимательно приглядевшись, я заметил мельтешение нескольких десятков людей.

— ТЫСЯЧА ТУПЫХ МОЛЛЮСКОВ, ЗАРЯЖАЙТЕ КАТАПУЛЬТЫ И БАЛЛИСТЫ! — проорал возле меня Хрипун, продолжая самозабвенно орать на матросов.

Затем орк, заметив, что его приказы оперативно выполняются, резко развернулся, после чего со всей дури проорал мне прямо в лицо:

— ХАШ, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ АКТИВИРОВАЛ АМУЛЕТ?!

У меня на пару мгновений заложило уши от недовольного рёва орка, поэтому я застыл каменным истуканом, параллельно пытаясь понять, что именно требует от меня Урга. Похоже, орк уж очень сильно вжился в роль капитана. И что это за амулет, который я должен активировать? Не тот ли самый амулет Хартара, о котором пару минут назад вещал мне гоблин?

— Ты не приказал — я и не активировал, — наконец, справившись с секундным ошеломлением, спокойным тоном произнёс я, смело глядя в глаза орку.— Капитан должен отдавать приказы своим подчинённым.

— Хорошо, Хаш, — Урга слегка стушевался от моего холодного тона, но вида постарался не показать. — Мачту тебе в зад, быстрее активируй амулет! Это приказ.

-Вот теперь ...

Бум...

Договорить мне не дали вражеские корабли, одновременно начавшие обстрел нашего судна. Огромная каменная глыба, размером с приличный автомобиль, с большой скоростью врезалась в мачту. Та, не выдержав мощного удара камнем, тотчас переломилась пополам. Ход нашего корабля тут же замедлился.

Бум...

Рядом с кораблём упала ещё одна громадная глыба, которая, не добравшись до цели, подняла рядом с нашим судном огромный фонтан брызг. Из-за мачты, сломанной первым выстрелом имперцев, их камень, слава яйцам, не нашёл своей цели.

— КАТАПУЛЬТЫ, ОГОНЬ! — орк продолжал орать так, что у меня непроизвольно закладывало уши.

Каждое из наших орудий выстрелило двумя небольшими камнями, скрепленными посередине металлической цепью. Взлетев, оба снаряда спустя пару мгновений попали прямо в цель — каждый из вражеских кораблей лишился мачты, что существенно замедлило ход имперских бригов.

— БАЛЛИСТЫ, ОГОНЬ! — снова проорал орк.

С нашего судна на палубу противника посыпались различные горшочки и маленькие деревянные бочонки, которые при ударе с частями имперских кораблей оглушительно взрывались, с лёгкостью ломая реи и такелаж. До моего слуха начали доноситься звуки сильных взрывов, неприятный треск дерева и, что самое ужасное -первые стоны раненых моряков. На вражеских кораблях разверзся настоящий ад!

Ответ имперцев не заставил себя долго ждать: на палубу нашего судна также начали падать взрывающиеся снаряды, один из которых упал мне прямо под ноги и спустя мгновение взрывной волной отбросил моё тело на несколько метров в воздух. Последней моей мыслью была: 'Я не активировал этот дурацкий амулет'. А затем мой непродолжительный полёт внезапно закончился, благодаря не самой приятной встрече с корабельной мачтой. При ударе всё тело пронзила жуткая боль, в глазах тотчас потемнело — я потерял сознание.

Глава 3

Морское сражение и его итоги

Очнулся я, когда кто-то начал очень сильно хлестать меня по щекам. Всё тело после моего эпичного полёта ужасно болело: голова была чугунной, желудок сотрясался в спазме, правая лодыжка, судя по всему, была подвернута, а во рту стоял металлический привкус крови. Но всё же одно было хорошо в моём нынешнем состоянии: я ещё был живым.

Со стоном открыв глаза, я сквозь мутную кровавую пелену увидел Гарна. Гоблин тоже был не в лучшем состоянии: всё лицо его покрывали чёрная сажа и огромное количество кровоподтёков, под глазом у него сиял огромный фингал, из расквашенного носа сочилась тоненькая струйка крови.

Увидев меня, Гарн слабо улыбнулся, демонстрируя несколько выбитых зубов, после чего произнёс:

— Активируй амулет! Нужно срочно уничтожить магов, — гоблин протянул мне золотую цепочку с висевшим на ней исписанным рунами медальоном, в центре которого находился огромный огранённый изумруд.

Пользуясь случаем, я осторожно, не обращая внимания на внезапно накатившую волну боли, повертел головой из стороны в сторону, чтобы увидеть, что произошло за то время, пока я был в отключке. И знаете, пока я находился без сознания, произошло очень многое...

Урга уже успел скомандовать абордаж. По крайней мере, другого объяснения тому факту, что все три корабля были сцеплены между собой абордажными кошками, я найти не мог. Всюду вперемешку лежали стонущие раненые и трупы из обеих команд. Рядом с собой я с содроганием увидел Сата — орка, приносившего мне еду. Из его правой глазницы торчал толстый арбалетный болт.

Члены моей команды под командованием Урги дрались, словно разъярённые звери, на имперских кораблях, местами во всю полыхавших. В мастерстве владения оружием имперцы проигрывали оркам по всем показателям — сказывался большой боевой опыт. Победа уже была бы на стороне моей команды, если бы не одно жирное 'но': маги-бакалавры, о которых меня ещё недавно предупреждал хитроумный шаман.

Поодаль, за спинами имперских воинов, стояли два человека, одетые в красные чуть мешковатые балахоны. Они постоянно шевелили губами и делали невероятные по сложности пассы руками, чем-то напоминающие движения в танце. Движения, несшие смерть матросам моей команды...

После очередного взмаха руки с ладоней одного из магов сорвался настоящий, размером с футбольный мяч, фаербол. Орки тут же бросились врассыпную, пытаясь поскорее убраться с линии траектории огненного шара. В этот раз заклинание, слава яйцам, никого не задело. Молниеносно пролетев несколько метров, шар огня с диким треском врезался в одну из рей корабля, заставляя ту мгновенно заняться пламенем. На этот раз оркам из команды Хаша повезло, но судя по обгоревшим трупам, вперемешку лежавшим повсюду, фортуна не всегда была на их стороне.

Вот с ладоней второго мага сорвалось ещё одно заклинание — огромный огненный столб быстро двинулся в направлении моих матросов. Орки опять кинулись врассыпную, снова пытаясь убраться с линии траектории заклинания. Но на этот раз повезло, к сожалению, не всем. Один из орков на мгновение замешкался, за что тотчас и поплатился, в мгновение ока превратившись в горсту черного пепла.

Хм... странно, по словам гоблина у имперцев было четыре мага, сейчас же я видел только двух. Внимательно присмотревшись к людям на палубе имперского брига, я практически сразу увидел труп человека, одетого в синий мешковатый балахон. Труп мага, из горла которого торчала костяная рукоятка ножа.

Четвертого мага, тоже одетого в балахон лазурного цвета, я заметил на палубе второго брига. Бакалавр также, как и двое представителей 'красных', постоянно шевелил губами и делал причудливые взмахи руками. С его ладоней в сторону загоревшихся мачт, рей, и других не менее важных частей корабля периодически вылетали мощные потоки воды. Так, этот тушит пожар, поэтому для матросов моей команды сейчас не представляет никакой угрозы.

Вернувшись взглядом к пиромантам, я тотчас грязно выругался. Пока я искал двух оставшихся магов, ещё пятеро орков навсегда покинули эту грешную землю. Или палубу. Как вам больше нравится.

Мда... Нужно срочно им помочь.

Я молниеносно схватил медальон своими небольшими когтями, после чего вопросительно уставился на гоблина:

— Как это сделать?

— Амулет активируется только кровью драконида, — спокойно сказал мне гоблин, протягивая мне тот самый сорокасантиметровый серебристый кинжал. — Нирамское серебро — единственная вещь, которой можно проткнуть вашу чешую.

Я молниеносно схватил кинжал, после чего со всей силы рубанул по раскрытой левой ладони. Чешуя неприятно скрипнула, неохотно поддаваясь нирамскому серебру — на ладони спустя мгновение появилась небольшая царапина, из которой неохотно начала выступать насыщенного красного цвета кровь. Я с силой сжал кулак, ожидая, когда первые капли рубиновой жидкости упадут на медальон.

Когда кровь попала на зеленый камень амулет... Ничего не произошло!

Меня начала охватывать паника. Пока я спокойно сидел за сломанной мачтой, и прохлаждался, моих матросов убивали. Убивали яростно и беспощадно. И каждая секунда промедления могла стоить очередному орку жизни.

Уже замахнувшись, чтобы выкинуть за борт столь бесполезный медальон, на который вся команда корабля Хаша возлагала огромные надежды, я в последний момент остановился. Остановился, потому что внезапно услышал в голове слабый шипящий голосок: 'Больше крови, брат! Я ещё слишком слаб!'.

Хм... Я внимательно посмотрел на изумруд. Кровь с его поверхности исчезла — словно испарилась. Зато внутри драгоценного камня начал плясать слабенький, едва заметный взору огонёк.

Значит тебе нужно больше крови, амулет? Будет тебе кровь!

Я яростно сжал кулак, дождавшись пока рубиновая жидкость не начала с новой силой капать на камень. С каждой новой каплей крови изумруд светился всё ярче и ярче. Наконец, я вновь услышал в мозгу шипящий детский голосок: ' Всё, достаточно, брат!'. В эту же секунду из камня в небо ударил зеленоватый луч. Сначала один. Затем два. Через несколько секунд каждая грань камня испускала луч мягкого зеленоватого света, образуя причудливую сеть сразу вокруг трёх кораблей.

Я перевёл взгляд, полный интереса на 'красных'. Те ещё некоторое время после создания магической сети пытались сотворить заклинания: они продолжали шевелить губами и интенсивно размахивать руками. Но каждый раз у них ничего не получилось — с их ладоней слетали лишь огненные искорки, внешним видом походящие на искорки от бенгальских огоньков, которые практически мгновенно исчезали.

Поняв, что заклинания создать не удастся, маги задумчиво уставились на изумрудную сеть, после чего вдруг отвернулись и стали о чём-то оживлённо дискутировать. И это происходило за спинами сражающихся воинов, которые жертвовали своими жизнями ради защиты этих самых магов!

Спор этих фанатиков магии не то, что не утихал, но наоборот — даже усилился. Через пару минут, за которые количество имперских воинов успело уменьшиться вдвое, к пиромантам неторопливо подошёл водяной, который спустя пару секунд тоже вступил в разгоревшийся не на шутку спор.

Наконец, они всё же пришли к какому-то определённому выводу, потому как все трое синхронно кивнули, после чего маг, одетый в синий балахон, что-то громко проорал Урге и стоящим впереди орка имперским воинам.

Надо было видеть лица имперцев, когда трое волшебников вдруг неожиданно вышли вперед, после чего, без каких-либо сомнений начали переговоры с моим заместителем, приказав своим воинам опустить оружие.

Некоторые тут же выполнили приказ, продолжая с недоумением смотреть на выступившего вперёд водяного. Некоторые, но не все...

Около двух десятков имперцев, не желая быть дезертирами, с новой силой накинулись на орков, пытаясь хоть каким-то образом достать одного из них. Надо ли говорить, что ни один из имперцев так и не смог нанести никакого вреда моим закалённым ни одним боем матросам? Спустя минуту, на протяжении которой сдавшиеся имперские воины с сожалением смотрели на истребление своих боевых товарищей, битва была закончена.

А маг воды, судорожно размахивая руками, начал что-то объяснять сурово поглядывающему на него Урге. Тот недовольно хмурился, изредка кивая головой и неохотно отвечая на вопросы волшебника. Но водяной не унимался и, не обращая внимание на явное недовольство Урги, продолжал разговор на неизвестную мне тему.

Затем к одетому в синий балахон магу подошли пироманты, и они уже втроем начали что-то усердно вбивать в голову незадачливого орка. Похоже, что Урга не отличался ни умом, ни тем более сообразительностью, что неудивительно, учитывая его не совсем законный образ жизни.

Но видимо количество аргументов, приводимых магами, возымело эффект, потому что Хрипун, наконец-то, задумчиво кивнул, после чего развернулся, ища кого-то взглядом. И, как я и подозревал, орк искал именно меня.

Долго заниматься поисками моей персоны ему не пришлось... Заметив меня, продолжавшего сидеть с вытянутыми вперед ногами за сломанной, местами подгоревшей мачтой, Урга кивнул оркам, после чего быстрым шагом двинулся прямо в мою сторону.

По его лицу было видно, что мой заместитель чем-то весьма недоволен. Или даже кем-то...

Я сглотнул: несложно было догадаться, кем именно был так недоволен морской волк. Да, я действительно облажался с этим амулетом Хартара. И если бы я его вовремя активировал, то столь больших потерь, как со стороны имперцев, так и с нашей не было бы. И понятное дело, что Урга, для которого большинство погибших было, если не друзьями, то давними боевыми товарищами, был в бешенстве от моего безответственного поведения.

Тем временем орк, торопливо подойдя ко мне, успевшему кое-как встать на трясущихся ногах и даже выпрямиться, с недовольной миной произнес:

— Имперские маги предлагают условия, на основании которых они вместе с оставшейся командой дают тебе клятву верности и вступают в пиратское братство под твоё командование. Взамен же они хотят тесно поработать с амулетом Хартара, чтобы разобраться в его устройстве, — орк на несколько мгновений замолчал, после чего продолжил: — По крайней мере, их слова я понял именно так.

Что ж — новость действительно хороша... Учитывая наши потери во время морского сражения — пополнение команды самый лучший вариант, да и о силе имперских магов не стоит забывать. За короткое время боя я уже успел понять, насколько велика магия трёх бакалавров.

Я уже было хотел дать ответ Урге, но тот, продолжавший негодовать по поводу моего бездействия, не сдержался, начав высказывать всё, что было у него на душе:

— Если бы ты, Хаш, во время активировал амулет, то все члены экипажа были бы живы! — посмотрев мне в глаза, с явным недовольством произнёс Хрипун. — Все: Сат, Харт, и больше сотни других орков, которые до последнего момента своей жизни верили в могущество Хаша Бесстрашного!

Я молчаливо продолжал слушать Ургу, понимая, что он полностью прав и возмущаться смысла не имеет. Я действительно был виноват в смерти членов команды, и мне теперь жить с этим.

— Тебя словно подменили, Хаш, после боя с Безглазым... — нахмурив брови, продолжал тем временем орк.

Внутри всё похолодело от липкого чувства страха, который вызвало заявление заместителя драконида. Если он догадается — мне кранты. На корабле у меня не будет союзников, которые смогли бы мне помочь. Гоблин Гарн не в счёт, потому что хитроумный шаман — тёмная лошадка, который будет делать только то, что ему выгодно.

Кстати, а где этот хитрый актёр? Я даже и не заметил, как он успел свалить...

— И, на всякий случай, если не хочешь, чтобы мы все передохли в ближайшее время, мой тебе совет: возьми этих ребят в команду, потому что теперь с управлением 'Чёрного Дракона' справляться нам будет намного тяжелее, — Урга выделил интонацией слово 'теперь', лишний раз показывая, что в смерти экипажа виноват я, и только я.

Хрипун сплюнул прямо на палубу, практически мне под ноги, после чего резко развернулся. Развернулся так, что его коса описала большой полукруг, с яростью ударив её обладателя по груди. После столь эффектного поворота Урга быстро зашагал в направлении имперского брига, который орки совместно с имперцами пытались потушить.

Я задумчиво посмотрел на изумрудную сеть, продолжавшую окружать корабли, после чего медленно двинулся в направлении трёх стоящих и внимательно наблюдавших за моими действиями магов. Пока горела магическая сеть, это трио ничем в тушении пожара помочь не могла, а потому просто стояла в ожидании того, пока я к ним подойду. Учитывая мою боль в лодыжке, ковылять до них мне пришлось довольно долго.

Наконец, я, слегка прихрамывая на левую ногу, подошёл к магам практически вплотную, оставив между нами расстояние буквально в пару метров, после чего с интересом начал рассматривать всех троих.

Худощавый высокий человек с коротко, по-военному, подстриженными белокурыми волосами, одетый в синий балахон, производил впечатление благородного дворянина. Голубые глаза, в которых читался глубокий ум, высокий лоб, римский нос с небольшим бугорком — всё это заставляло невольно уважать человека, стоящего передо мной.

Пироманты были как две капли воды похожи друг на друга. Оба слегка полноваты и невысокого роста, примерно под метр семьдесят, нос картошкой, слегка пухлые черты лица — волшебники производили бы комическое впечатление, если бы не стальной, уверенный взгляд их серо-голубых глаз.

Глядя на трёх магов, я понял, что магия в этом мире — огромная сила, и переступать дорогу этим ребятам я бы никому не советовал.

— Приветствую вас, капитан, меня зовут граф Карн де Руэн. Сын Великого Пирна де Руэна. Бакалавр магии воды, — с показным радушием в голосе представился мне водяной, слегка наклонив голову.

Меня сразу же насторожил его тон, который так и светился показным превосходством над всеми смертными и нарциссизмом, свойственным некоторым представителям древней аристократии. А его лёгкий наклон головы лишь дополнял образ зазнавшегося графа.

— Моих спутников зовут Крис и Крас ор Харн. Бакалавры магии огня, — представленные маги низко поклонились. — Вы согласны с нашими условиями? — Карн сузил глаза, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Да, согласен, — уверенно сказал я, подавляя желание дать графу по его смазливому личику.

— Хорошо, тогда обряд Посвящения, о котором говорил ваш заместитель, проведём вечером, на закате, вы согласны?

Что ещё за обряд Посвящения? Это та самая клятва верности?

— Да, полностью, — рассеянно ответил я.

— А амулетом мы начнём заниматься завтра утром, — утвердительно сказал Карн.

— Хорошо.

Мне было абсолютно по барабану, когда маги начнут изучать амулет. Я хотел быстрее от них избавиться, чтобы найти Гарна и провести с ним познавательную беседу об этом мире, названия которого я, кстати, так и не узнал.

Видимо, маги прекрасно поняли меня без слов, потому что они тотчас отвернулись от моей персоны и затем неспешным шагом двинулись прочь, продолжая обсуждать между собой необычное комбинирование древних рун и самое построение магического рисунка моего артефакта. Вот уж фанатики...

Я перевёл взгляд на Ургу, который постоянно бегал по палубе нашего корабля, периодически отдавая приказы и крича на всех подряд без исключения: и на орков, и на людей. Именно поэтому найти его не составило особого труда.

— ПАЛУБНЫЕ НЕДОУМКИ, МЕДУЗА ВАМ В ПЕЧЕНЬ, ВЫ ... — в своём репертуаре орал орк.

— Урга,— перебил его я, предварительно скрестив пальцы на ногах.

А то ещё зашибёт ненароком — и не почешется даже. В том состоянии, в котором орк находится сейчас, он может сделать со мной всё, что угодно.

— ЧТО? — орк резко развернулся, вперившись в меня злым взглядом. — Чего хотел, Хаш?

— Рана, полученная в бою с Безглазым, ещё не до конца зажила. Похоже, что от меня сейчас больше вреда, чем пользы, — я демонстративно схватился за живот и слегка поморщился, показывая, что испытываю невероятную по силе боль.

— Хорошо, капитан, — по-деловому произнёс орк. — Я думаю, что лекарь тебе уж точно не помешает. ГАРН! — громко проревел орк.

Спустя полминуты, на протяжении которых мы с Ургой стояли молча, наблюдая за работой матросов, к нам подбежал слегка запыхавшийся гоблин.

Что удивительно: не считая черных разводов грязи на лице, от сражения у него не осталось никаких сувениров. Все раны затянулись, нос был вправлен, фингал исчез, а отсутствующими зубами и не пахло.

— Да? — пропищал гоблин, вновь превратившись в слабого и трусливого шамана.

— Проводи капитана в каюту и внимательно следи за его самочувствием, — орк окинул Гарна презрительным взглядом, после чего холодным тоном добавил: — Если что с ним случится — лично отправлю на корм рыбам.

— Понял, — пропищал Гарн, понятливо кивая головой. — Капитан, идёмте в вашу каюту, — он протянул мне трясущуюся ладонь, на которую я спустя мгновение опёрся всем весом.

Через пару минут я вместе с гоблином уже сидел в моей каюте, с пристальным вниманием выискивая хоть какие-то царапины, оставшиеся на лице шамана после морского сражения с имперцами.

— А где... — я тыкнул указательным пальцем себе в лицо, таким образом намекая Гарну на произошедшие с ним изменения. — Где всё?

— Ха, — в глазах Гарна плескалось веселье, — я же шаман, парень. Подобные царапины могу излечить за пару минут, хоть специальность у меня и боевая, — он улыбнулся. — Ты позвал меня сюда для того, чтобы обсудить мой внешний вид? Или для чего-то более важного?

Я явственно слышал намёк на то, что мне нужно срочно переходить к делу, поэтому я решил не тянуть кота ха хвост и произнёс:

— У меня куча вопросов, Гарн... Первый из них: кто такой Хаш?

Глава 4

Знакомство с новым миром и его законами

— Ты драконид Хашарриус Бесстрашный. Капитан 'Черного дракона'. Один из известнейших пиратов Глубинного моря, и всего Харшвейна, что немаловажно...

— Я так понимаю, что Харшвейн — это название мира? — предположил я, с интересом смотря на гоблина.

— Совершенно верно, — кивнул Гарн. — Произошёл от имён двух богов, которые, согласно легенде, сотворили саму землю. Харшасс — бог Тьмы и Хаоса, и Арвейн — бог Света и Порядка. Что ещё хочешь знать, самозванец из другого мира? — усмехнулся шаман. — Может, кстати поведаешь мне, как тебя зовут?

— Саша, — махнул рукой я. — Мне бы хотелось узнать: кто такие дракониды?

— Хм... — задумчиво уставившись в потолок, произнёс Гарн. — Я могу пересказать тебе легенду, связанную с возникновением этого народа.

— Давай, — воодушевлённо произнёс я, глядя на собеседника.

— Итак... — гоблин весь подобрался, после чего начал свой рассказ: — Около пяти тысяч лет назад была эра драконов.

Их чешуя была прочнее даже гномьего мифрила — тогда ещё никто не знал металла, способного нанести ей вред. А природный иммунитет драконов к магии защищал их от многочисленных атак волшебников самых разных рас. Поэтому долгое время считалось, что эти крылатые ящеры вообще бессмертны, что заставляло трепетать перед ними даже самых сильных мира сего.

И правили драконы над всеми расами: над эльфами, гномами, людьми, орками и над многими другими. Но всему приходит конец... Пришёл он и эпохе драконов.

На свет появился человек, который всей душой возненавидел крылатых тиранов.

Молодой охотник, будучи в горах, сейчас имеющие название Нирамские, однажды набрёл на пещеру, возле которой валялись куски руды диковинного цвета. Не понимая, что за сокровище нашёл, он взял парочку и, придя в родную деревню, тут же показал их отцу, который славился на всю округу своим кузнечным мастерством.

Тот, внимательно изучив столь необычную руду, принесённую сыном, спустя некоторое время сделал из неё юному охотнику небольшой по размерам меч, оказавшийся настолько крепким, что смог рассекать даже камни. Воодушевлённый подобной находкой и желанием быстрее разбогатеть, парень вместе с отцом вновь отправился в горы, чтобы забрать всю руду, которая лежала на поверхности в прошлый его визит. Но там охотник с кузнецом, к своему горю, набрели на старого дракона, который, завидев людей, напал на них и заживо сжёг уже немолодого отца юноши.

Обезумевший парень в порыве ярости накинулся на ящера со своим мечом. Понимая, что это бессмысленно, он всё равно попытался вонзить лезвие туда, где находилось сердце старого дракона. И произошло чудо — чешуя неохотно поддалась. И ящер, казавшийся многим непобедимым и бессмертным созданием, распластался у ног шестнадцатилетнего паренька.

Нирам, поклявшийся отмстить за смерть своего отца всей драконьей расе, понимал, что никто не пойдёт за подростком на смерть, даже если узнают, что он убил дракона. Поэтому он поступил в лучшую на тот момент военную академию, где на протяжении десяти лет постигал искусство владения мечом. Будучи простым охотником, он не мог предложить своим учителям ничего, кроме своей жизни, а потому ещё полтора десятка лет он служил в гарнизоне на границе с Тёмным Лесом, который и по сей день славится своими тварями, являясь одним из самых опасных мест всего мира.

Наконец, когда сорокалетний Нирам стал известным на весь Харшвейн воином, он начал действовать. За пару лет он смог собрать огромную армию и вооружить их оружием, сделанным из той диковинной стали, которую сейчас называют нирамским серебром.

И прогремела Битва... Хоть Альянс, в который входили все недовольные правлением драконов, и располагал войсками, во много раз превосходящими числом, вся его армия была практически полностью уничтожена, но дело было сделано: выжившие драконы вместе с союзниками бежали. В тот день около трети населения мира было уничтожено, а новыми правителями мира стали представители Альянса, который спустя некоторое время был переименован в Союз Большой Пятерки. В честь пяти рас, внесших наибольший вклад в победу. Люди, эльфы, гномы, гоблины и орки...

Немногие выжившие представители других народов подверглись гонениям со стороны Пятерки и вынуждены были бежать в Лихас — второй материк Харшвейна.

По условиям договора, подписанного с победителями, людям досталась огромная территория в центре материка Картоза, которую впоследствии назвали Нирамской империей — в честь человека, первого воспротивившегося тирании драконов.

Эльфам достался восток материка с зелёными лесами, гномам север с неприступными горами, оркам запад с непроходимыми степями. На юге же расположились земли гоблинов с их жаркими пустынями.

Нирама Освободителя провозгласили первым императором. И правил он справедливо.

Турмиэль Великий стал первым владыкой лесов. И был он самым мудрым правителем за всю историю народа эльфов.

Горин Топор стал подземным королём. И при нём богатства несметные полились рекой.

Грун Кровавый стал первым вождём орков. И при нём его народ обрёл великую силу.

Нерит Коварный стал вождём гоблинов. И не было у них более хитроумного правителя.

Драконы с их немногочисленными союзниками не смогли смериться с победой Альянса. А потому уже через несколько десятилетий они вновь собрали армию, состоящую из выживших крылатых ящеров и недовольных политикой Союза Большой Пятерки союзников.

И снова встретились две огромные армии, и снова были потери с обеих сторон, и снова жалкие остатки драконов с их союзниками позорно бежали...

После своего поражения драконы оставили поистине щедрый подарок: тысячи драконьих трупов, каждый из которых был покрыт чешуёй, долгое время считавшейся самым крепким веществом в мире. Нирам понимал, что несмотря на то, что у него есть нирамское серебро, его запасы всё же небольшие. И потому, на всякий случай, нужно иметь при себе драконью чешую. Четырём монархам же было поистине плевать на неё. И поэтому император забрал всю трофейные шкуры драконов себе.

А затем, спустя пару лет, практически всё нирамское серебро было неожиданно украдено. Некоторые говорят, что это сделали члены Драконьего Союза, другие — какие-то аристократы, третьи, к мнению которых склоняюсь я, предположили, что это сделал сам Нирам. В итоге, самым крепким веществом в мире, не считая небольших запасов нирамского серебра, таких, например, как этот кинжал, вновь стала драконья чешуя. Из-за этого уже в скором времени самым богатым государством стала именно Нирамская империя.

Четверо других монархов, поняв, насколько глупо они поступили, отказавшись от шкур драконов, начали активно закупать чешуйки у имперцев. Началась настоящая охота за немногочисленными выжившими драконами, чтобы получить их крепкую чешую.

Из неё начали активно ковать доспехи и оружие для армий, а потому уже через двадцать лет между расами Большой Пятёрки создался вооружённый нейтралитет.

А потом началась Война, получившая название Вековая, потому что длилась чуть больше века. В результате неё страны Союза разделились на два анклава: орки с гоблинами были против гномов, эльфов и людей.

Наши народы были менее подготовленными к войне, а потому на протяжении нескольких десятилетий терпели поражение за поражением, постепенно отдавая врагам приграничные территории.

Драконов к тому времени практически не осталось. И потому восстановить баланс в вооружении Грунский халифат и Неринское ханство не могли, так как основным поставщиком чешуи была как раз-таки Нирамская империя. Именно против которой так усердно сражалась Орда — союз орков и гоблинов. И тогда орочьи маги решились на эксперименты. Они словили несколько драконов и стали с помощью магии создавать полукровок — наполовину драконов, наполовину людей. Так и появились дракониды, Саша, — закончил рассказывать легенду Гарн.

Я поморщился, представив каким изощрённым образом, они это делали.

— Изначально мы растили их как скот — лишь для добычи чешуи, которая в дальнейшем помогла нам отбросить врага обратно, — тем временем продолжал Гарн. — Но буквально через две сотни лет новая раса, причём, замечу, весьма воинственная, завоевала независимость и создала государство, которое существует и по сегодняшний день — Эсшарат, расположенное на Каромских островах, которые раньше входили в состав Грунского халифата.

Дракониды оказались превосходными наёмниками, поэтому многие короли Харшвейна мечтали иметь хоть сотню этих первоклассных воинов в своей армии. Единственный минус, который имела столь удивительная раса — это полное отсутствие магов среди них, не считая артефакторики. Почему так получилось, не понятно, но дракониды превосходно справились с этим недостатком, создавая самые лучшие амулеты во всём мире. Начиная от простых бытовых и заканчивая сложными боевыми. Кстати, амулет Хартара — один из них.

Да уж, очень жалко. Я надеялся магии научиться — фокусы-покусы делать. Уж очень это эффектно смотрится. А тут такой облом-с...

Быть потомком жертв генетического эксперимента и без того грустно. А не умеющим магичить потомком — грустно в квадрате.

— С драконидами теперь всё более-менее понятно. Расскажи мне про этот знак, — я рукой указал на дверь.

— Это знак пиратского братства, или маландринуса, который, кстати, придумали твои предки. Он обладает определёнными магическими свойствами. Короче говоря, этот знак — своеобразный артефакт на коже. В данном случае, — гоблин жестом указал на предмет обсуждения, — на двери. Не знаю, зачем Хашарриусу понадобился знак маландринуса именно там, но для него, по всей видимости, это было очень важно. Шестиугольник символизирует шесть морей Харшвейна: Глубинное, Бурное, Ледяное, Закатное, Море Сирен, Море Забвения. Руна же означает единство пиратов — их силу.

— Почему у Урги символ располагается на правой щеке, у тебя — на левой, а у меня — на лбу?

— Потому что в зависимости от твоего положения на корабле, знак находится на разных участках тела. Например, у капитана он располагается на лбу, у его помощника — на правой щеке, у магов и шаманов, если не являются помощниками — на левой и т.д. Благодаря расположению и цвету знака можно определить, кто перед тобой стоит: обыкновенный юнга или капитан корабля.

— А если, ты был юнгой, но потом стал...

— Я понял тебя, — перебил меня гоблин, слегка кивнув. — С каждым новым назначением метка перемещается всё ближе ко лбу.

Ну и мерзость! Ползающая под кожей метка — та ещё дрянь.

— А что происходит при смерти капитана? — с настороженностью спросил я.

Гоблин состроил на лице такую усмешку, которая не сулила мне ничего хорошего, после чего произнёс:

— На закате следующего дня метка с правой щеки помощника переносится на лоб, у магов и шаманов с левой щеки — на правую и т.д. И скажу тебе сразу: метка маландринуса привязана отнюдь не к телу...

Я округлил глаза, поняв, к чему клонит гоблин. Если знак маландринуса привязан к душе корсара, то получается, что капитан для Пиратского Братства мёртв. А это значит, что вскоре все члены команды поймут, что настоящий Хаш погиб, а в его теле нахожусь я...

Я посмотрел на ухмыляющегося гоблина, после чего с облегчением вздохнул. Не стал бы он улыбаться, если бы у него не было плана. Такого плана, в котором он получит, что хочет, а я при том останусь жив.

— Выкладывай, — спокойно произнёс я, глядя в карие глаза хитроумного шамана.

— В кого ты такой догадливый? — тут же убрав ухмылку, с недовольством произнёс гоблин.

— В родителей, — неопределённо ответил я, добавляя: — Давайте ваш план, мистер Фикс.

— Кто? Какой мистер Фикс?

Я махнул рукой, сопровождая это действие словами:

— Неважно. Ты всё равно не поймёшь.

— Ладно... — пожав плечами, произнёс шаман, в мгновение ока потеряв всякий интерес к парню из книги Жюля Верна. — Как ты видишь: мой знак располагается на левой щеке, а это значит, что в пиратской иерархии я нахожусь на третьем месте после капитана и его помощника. Как мы знаем: Хаш мертв, а значит следующим капитаном станет Урга, а его помощником, соответственно, я. По крайней мере, пока наш орк не назначит своим заместителем кого-то другого. То есть...

— Ты хочешь убить Ургу, — слегка поморщившись, произнёс я.

— Браво, Саша. Приятно иметь дело с умным человеком.

— Ты ведь поэтому оказался на 'Чёрном Драконе'? Чтобы стать капитаном? И смерть Хаша ты специально подстроил, чтобы в ней был виноват Безглазый. А теперь подначиваешь меня, чтобы я убил Ургу...

— Ну да...

— А что будет со мной потом? — я едва усмехнулся, понимая, что здесь зарыто что-то весьма неприятное. — То, что произойдёт с тобой в любом случае. Чтобы ты не делал, руна с твоего лба исчезнет, потому что для Пиратского Братства ты всё равно, что труп. Остаётся лишь шестиугольник, который на лбу носят лишь Изгнанники, — заметив мой недоумённый взгляд, он продолжил: — Если пират не оправдывает ожиданий братства, то его изгоняют — стирают руну, и с этого момента любой уважающий себя корсар должен прикончить провинившегося.

— То есть получается, что за мной в любом случае начнёт охоту Пиратское Братство...

— Да, и не только оно. В большинстве городов Харшвейна есть те, кто так или иначе симпатизируют пиратам, а потому охоту за Изгнанниками начинают нешуточную. Но если поможешь мне — я помогу тебе с этим вопросом. По рукам? — Гарн протянул мне руку.

— И что: никто из провинившихся не выжил? — вместо ответа задал вопрос я.

— Нет, выживали. Правда, немногие. Но эти немногие 'неудачники' даже создавали союзы и кланы, чтобы легче было выживать и бороться с братством. Главой одного из клана был Безглазый, который...

— Как ты мне поможешь? — перебив гоблина, задал вопрос я.

— Элементарно, мой дорогой драконид. Ты не должен забывать про имперцев, — усмехнулся гоблин. — Уж поверь: никто их них не горит желанием давать тебе клятву верности, но другого выхода у них просто нет. Как только они станут твоими подопечными, и ты вместе с ними совершишь что-то против Пиратского Братства, они автоматически становятся Изгнанниками. Команда 'Чёрного Дракона' не пойдёт против твоей новой команды, в состав которой входят трое магов — заведомо проигрышный вариант, ведь амулет Хартара, который может справиться с ними, у тебя. Итог: у тебя собственный корабль и команда, которой придётся выполнять всё, что ты скажешь, потому что они дали тебе клятву, а я — новый и весьма счастливый капитан 'Чёрного Дракона'.

— Не самый худший расклад, — заметил я. — Но эта схема прекрасно сработает и без тебя, Гарн.

— Несомненно, — тут же согласился гоблин. — Но здесь, пожалуй, стоит мыслить чуть-чуть масштабнее. У тебя есть боевой корабль, специально обученная команда с тремя магами, амулет Хартара, — в тоне Гарна отчётливо слышалась ирония. — Но ты становишься Изгнанником, а это отнюдь не плюс. Предположим, что ты вступишь в какой-нибудь крупный клан 'неудачников', что, признаюсь, маловероятно, — завидев мой вопросительный взгляд, он добавил: — Понимаешь, вот в чём вся соль... Хаш за всю его длинную пиратскую карьеру стал если не самым, то наверняка одним из самых ярых борцов с Изгнанниками, а потому у многих на него есть зуб. Но предположим, что тебе всё же удалось. Ты станешь всего лишь боевой пешкой, которую из-за большой нелюбви к тебе будут кидать в самые жаркие точки. Ты станешь тем, за кем будет охотиться не только Пиратское Братство, но ещё и Неринское Ханство, Грунский Халифат, Нирамская Империя, Подгорное и Лесное Королевства, потому что 'неудачники' им изрядно насолили. Как ты думаешь: насколько долго ты продержишься? — он окинул меня насмешливым взглядом.

— На кого ты работаешь? — вместо ответа поинтересовался я.

Гоблин недовольно поморщился, тем не менее с уважением посмотрев на меня.

Видя, что Гарн не особо хочет делиться информацией, я решил его слегка подтолкнуть:

— Ты мне предлагаешь сейчас защиту. Сам ты дать мне её не можешь: у тебя нет такой власти, а значит, ты работаешь на того, кто способен мне её дать. Если это не какая-то могущественная гильдия, то наверняка Неринское Ханство. А раз так, то дело приобретает довольно большие масштабы, — я пытливо посмотрел в глаза шамана, который слегка растерялся от моего напора. — Я ведь прав... Вопрос только зачем твоему монарху пиратский корабль, — я перевёл задумчивый взгляд в потолок.

— Да, — справившись с ошеломлением, произнёс Гарн. — Но это сейчас не имеет значение. Могу лишь сказать, что защиту ты получишь не только от Ханства, но и от Халифата.

— Значит, назревает война, — утвердительно произнёс я, быстро сделав вывод из услышанного. — И вы хотите использовать меня против ваших давних врагов, — продолжал делать выводы я. — Тогда чем твоё предложение будет лучше, чем то же вступление в ряды Изгнанников?

— Врагов будет меньше, — скупо произнёс гоблин, недовольный тем фактом, что его вывели на чистую воду. — Да и шансов выжить у тебя будет гораздо больше.

— Хорошо. Предположим, что я согласен. Мне нужно убить Ургу? Сам ты этого сделать не можешь, потому что мигом вылетишь из Пиратского Братства. А я никого в жизни никогда не лишал, и потому вряд ли смогу справиться с массивным орком.

— Я его оглушу, а ты воткнёшь ему кинжал в основание черепа, — тут же предложил гоблин. — Один удар — и ты всё сделал.

— А моральный аспект? В моём мире убийство разумных является нормой лишь для солдат, выполняющих приказ, да психопатов, получающих от этого непередаваемый кайф.

— Неужели ты в самом деле думаешь, что, живя в Харшвейне, ты ни разу не запачкаешь руки кровью? — на лице Гарна вновь появилась усмешка. — Это мир силы, парень. Либо ты, либо тебя, — он демонстративно провёл ребром ладони по горлу.

В глубине души я понимал, что гоблин прав, но легче от этого не становилось. Убить Ургу, который мне пока ничего не сделал, лишь потому, что мне так выгодно — отвратительно... С другой стороны — с таких подходом к жизни здесь я долго не проживу: не тот здесь менталитет. Дорогу кому-то переступлю — жди ножа в спину.

Тем более, как только Урга узнает, что я — не Хаш, он очень расстроится и наверняка меня прирежет. А так я нанесу удар на опережение...

Я шумно выдохнул, после чего глухо произнёс:

— Я сделаю это.

— Вот и молодец, — гоблин выставил вверх большой палец. — Дождёмся обряда Посвящения и после того, как он пройдёт, грохнем этого верзилу.

— Как хоть проходит этот обряд? — боясь проколоться в проведении, поинтересовался я.

— Режешь ладонь. Подносишь к ране золотую чашу и ждёшь, пока кровь не заполнится до определенного уровня. Затем пускаешь кубок по кругу, и каждый из имперцев должен будет пригубить твою кровь, после чего повторить слова клятвы. Затем, когда чаша опустеет, каждый нирамец, пустит себе кровь, всего лишь несколько капель, и когда чаша заполнится кровью всех тех, кто клянется тебе в верности, — гоблин сделал эффектную паузу, не сулящую мне ничего хорошего, после чего продолжил: — И ты должен будешь испить её полностью и затем сказать: 'Я принимаю ваши клятвы. Отныне и на века!'. Вот и всё.

Я поморщился, представляя столь неприятную для желудка картину. Надеюсь, что меня не вырвет прямо во время обряда.

— Только с кровью стоит быть осторожнее: у драконидов есть весьма занимательная врожденная способность, благодаря которой многие сравнивают вас с давно почившими вампирами. Как только вы выпиваете кровь — впадаете в боевое безумие, которое делает вас в этот момент очень опасными противниками. Поэтому постарайся себя сдерживать.

Понятно. Кровь — это своеобразный допинг для драконидов. Интересно: насколько силён эффект?

— Я буду осторожен... — пообещал я, после чего поинтересовался: — А нужна какая-то церемониальная одежда?

— Нет, но гардероб сменить тебе бы стоило, — недовольно скривив губы, произнёс Гарн. — Негоже капитану корабля разгуливать по палубе подобным образом.

— Наверное, я с тобой соглашусь, так как зеркала у вас тут не наблюдается, а потому опровергнуть твои слова не могу.

— Чего не наблюдается? Зиркаала?— с недоумением в голосе спросил зеленокожий гоблин.

Так — приплыли, значит, он не знает, что такое зеркало. Либо здесь такой вещи вообще нет, что будет весьма странным, либо здесь данная вещь просто имеет другое название. Больше склоняюсь ко второму варианту.

— Это такая штука, — принялся я объяснять, словно ребёнку, значение слова 'зеркало'.— В которой можно посмотреть своё отражение.

— Ааааа, сфера отражения? Конечно, сейчас принесу, — гоблин встал с табурета и быстро вышел за дверь, оставив меня в абсолютном одиночестве.

Через пару минут Гарн вбежал в каюту, таща подмышкой громадный шар, внутри которого клубился голубоватый туман.

Гоблин с некоей торжественностью в движениях подошёл ко мне, после чего протянул так называемую 'сферу отражения'. Я с недоумением взял её. На ощупь шар был холодный и гладкий, будто сделанный изо льда. Я вопросительно уставился на Гарна.

Тот театрально вздохнул, удивляясь моей тупости, после чего милостиво поведал мне, как пользоваться подобной штукой:

— Нужно положить ладонь на сферу, после чего сказать: глобус эффигиа. Когда насмотришься на своё отражение, представь себя сидящим на кровати. Нет ничего проще.

Я, унимая желание задушить нахального шамана, произнёс:

— Глобус эффигиа.

В тот же самый момент я оказался в абсолютно тёмной комнате, в центре которой стоял высокий, примерно под метр восемьдесят, парень странной наружности.

На меня смотрело довольно симпатичное лицо молодого человека лет двадцати пяти, с чёрными, как смоль, волосами, с прямым носом и тонкой полоской губ, скривлённой в лёгкой презрительной усмешке. На лбу красовался тот же символ, сделанный синими красками — руна, вписанная в шестиугольник. Всю картину портили жёлтые, с вертикальными зрачками как у кошки, глаза. Да небольшие, едва заметные пластинки желтоватой чешуи, придававшие лицу золотистый цвет.

Одет мой двойник был в чёрный, когда-то изящный камзол. Почему когда-то? Потому что сейчас он был в ужасном состоянии. Куча прорех и дырок, края которых обуглились. Брюки, заправленные в сапоги из чёрной, мягкой на вид, кожи, тоже были в весьма плачевном состоянии.

Последнее же, что дополняло образ драконида, были покрытые зеленоватой чешуёй руки с золотистыми коготками и неширокий изумрудный хвост, выходящий прямо из моей пятой точки.

Признаться, я ожидал увидеть кого-то похуже. Хашарриус не был ящером-гуманоидом, к чему я, признаюсь, уж приготовился. Так что ничего — жить можно!

Ещё раз внимательно осмотрев себя напоследок, я представил своё тело, сидящим на кровати, как говорил Гарн.

— Ну что? Налюбовался на себя, красавец? — ехидно поинтересовался шаман.

— Агась, — задумчиво произнёс я, протягивая своему собеседнику сферу и машинально зевая. — Я, наверное, слегка вздремну, Гарн. А то навалилось на меня столько всего.

Гоблин понял меня правильно. Он неторопливо встал с табурета, на котором сидел, после чего, медленно подойдя к двери, вдруг внезапно повернул голову в мою сторону и затем сказал:

— Не знаю, почему ты оказался именно в теле Хашарриуса, но я не верю, что это совпадение. Ты оказался в его теле отнюдь неслучайно. А теперь выспись, парень: сегодня будет тяжёлый день, — после этих слов Гарн быстро вышел, оставив меня обдумывать только что сказанные гоблином слова.

Хм, а ведь он действительно прав: то, что я оказался в теле драконида — непростое совпадение. Кому-то нужно было, чтобы я оказался именно Хашом. Вопрос только: кому? Кто настолько могущественный, что смог перенести душу человека из другого мира в тело драконида?

Сколько я не думал над этим вопросом, в голову так ничего дельного и не приходило. Каждая новая версия была безумнее предыдущей: фантазия у меня работала неплохо, а потому уже после получаса яростных размышлений я дошёл до самых, по моему мнению, абсурдных идей: Богов. Хотя, почему сразу абсурдных?

Наконец, решив, что ломать голову над подобными вопросами желательно после крепкого сна, я поудобнее устроился на жёсткой кровати и, накрывшись серым шерстяным одеялом, прикрыл веки.

Сегодняшний день для меня был невероятно сложным и длинным. Поэтому неудивительно, что я практически мгновенно отрубился.

Глава 5

Маленькие отступления

* * *

Дворец Курта в Кенаре

Высокий человек с седыми, отросшими по плечи волосами, серыми, стальными глазами, одетый в чёрный камзол, сидел на золотом троне, со скрытой радостью смотря на Гринда — старого друга и собутыльника. Советник и главнокомандующий сухопутными войсками империи, больше двадцати лет служивший Курту Завоевателю верой и правдой, принёс превосходные вести для своего императора.

Ситуация на западных границах обострилась — всего лишь пара небольших разведывательных отрядов орков вырезала практически половину гарнизона Финиса, при этом потеряв лишь несколько воинов.

По татуировкам на шее трупов имперские следователи определили, что нападавшие являлись Степными Мечами — личной гвардией вождя Грунского Халифата. А это могло означать лишь одно: шаткому миру между государствами людей и орков вскоре придёт конец, что не могло ни радовать маньяка с захватническими наклонностями.

Внешняя политика империи, направленная на покорение земель гоблинов — бывших союзников орков в Войне Великой Пятёрки, не очень понравилась Нурму Кровавому. А потому уже по прошествии месяца после нападения на приграничные горда Неринского Ханства: Рухас, Серхат и Марпус, он вот таким вот образом решил заявить о начале новой войны.

И хоть воевать на два фронта империи будет весьма тяжело — она выстоит, захватив огромную часть материка Картоза. А затем, учитывая малое количество блокпостов на границе с Подгорным и Лесным Королевствами, он сможет практически беспрепятственно напасть на высокомерных эльфов с этими карликами-гномами, после чего спустя пару месяцев успешной кампании сбросить их войска в море, где их будут поджидать части боевой эскадры Нирамской империи. Таким образом, если всё пойдёт по плану: уже через пару лет новой силой в Картозе вместо давно почивших драконов станут люди.

— Гринд, собери пару карательных полков и отправляйся вместе с ними на ближайшие деревни и города близ наших границ. Не щадите никого: ни стариков, ни женщин, ни детей.

Тактика тотального геноцида, так успешно показавшая себя при войне с Неринским Ханством, возымела довольно ошеломительный эффект, дав возможность военным частям империи основательно закрепиться на территории гоблинского государства. Поэтому Курт решил не изобретать велосипед и действовать по намеченной схеме.

— Как только расчистите плацдарм для наших войск, начинайте перебрасывать туда имперские легионы, — тем временем продолжал Курт. — Сразу как стянем большую часть сил к границам Халифата — продолжим движение вглубь территорий, одновременно напав на них с запада с помощью морской эскадры. Учитывая, их защитные сооружения, а также отсутствие хоть какого-то боевого флота, мы заставим Нурма выделить часть войск на защиту торговой столицы, и таким образом распылить силы. А дальше справимся без проблем. Если Нурм хочет войны — он её получит, — Курт радостно потёр руки, гаденько улыбнувшись чуть пожелтевшими зубами.

— Я знал, ваше величество, что вы послушаете меня, и преподадите урок этим оркам! — советник почтительно поклонился.

Затем он, выпрямившись, спустя мгновение подошёл к карте-гобелену, висевшей на стене, и, присмотревшись к ней, произнёс:

— Что будем делать с гоблинами? Продолжать натиск? Воевать в пустыне для наших воинов в новинку — у них нет нужной сноровки, поэтому пока что гоблины не дают нам пройти дальше линии Вингуля, что находится в тридцати милях к югу от границы.

— Оставим всё, как есть. Пара легионов пусть находится на границе, чтобы они смогли продержаться до прихода основных сил, а всех остальных отправим на Халифат. Думаю, что при таком раскладе сил блицкриг нам должен быть обеспечен.

— Слушаюсь, Ваше Величество! — тут же низко поклонившись, произнёс Гринд. — Разрешите удалиться?

Курт Завоеватель милостиво махнул рукой, давая добро на то, чтобы его давний друг отправлялся вместе с карательными полками на близлежащие к границе с Халифатом города и деревни.

Гринд, не желая наскучить императору, тотчас торопливо вышел из тронного зала, оставив после себя лишь лёгкий запах табака, на который военный советник был весьма падок.

Курт же в свою очередь перевёл взгляд на гобелен с картой Харшвейна, после чего внимательно стал его разглядывать. Он буквально пожирал глазами Картоз, уже представляя себя в роли его единственного правителя.

Но на завоевании материка император останавливаться не собирался... Так уж сложилось, что у каждого из государств, входящих в состав Большой Пятерки, за исключением гномов, были колонии на близлежащих островах. В составе того же самого Неринского Ханства был весьма немаленький архипелаг, поставляющий на Картоз важные стратегические ресурсы. Вот он и должен был стать следующей целью императора.

Почему Курт не хотел захватить сначала эти острова, таким образом отрубив гоблинам те же самые поставки железной руды, а затем уже перейти непосредственно к материку? Основная причина была в том, что слишком близко к островам имперские бриги подойти просто-напросто не могли — садились на мель. Именно поэтому у гоблинского флота корпус корабля несильно уходил в воду: чтобы у тех была возможность близко подплывать к островам архипелага. Достать корабельными орудиями форт имперцам не удавалось. Зато сами фортовые орудия, находившиеся на существенных возвышениях, мигом топили боевые эскадры, состоящие из весьма громоздких кораблей.

На верфях империи уже вовсю начали строить боевые галеры, предназначенные именно для захвата архипелага, принадлежавшего Неринскому Ханству.

Правда, с ними вообще была отдельная история... Дело в том, что за последний месяц участились набеги пиратов, которые, по мнению самого Курта, в предстоящей войне выбрали сторону гоблинов с орками. И это, в принципе, неудивительно, учитывая, что Пиратское Братство состоит, в основном, из представителей этих двух рас.

Поэтому корсары уже изрядно успели насолить императору, потопив и захватив большое количество имперских кораблей и уничтожив несколько крупных верфей.

Не желая больше рисковать собственным боевым флотом, Курт решил нанять Изгнанников, при этом снабдив их оружием весьма недурного качества. Те же пять клинков из нирамского серебра, лично врученных императором капитанам кораблей, говорили о многом. Конечно же, наём столь больших сил требовал огромного количества золота. Поэтому императору пришлось, скрипя сердцем, выплатить Изгнанникам около пяти тысяч золотых. И это только аванс!

Но свою работу Изгнанники, или как их называют в народе 'неудачники', выполняли прекрасно, за время договора потопив около пятнадцати пиратских кораблей. Правда, и самих Изгнанников в этих сражениях недурно потрепали...

Император по этому поводу особо не переживал: неудачники были для того ещё тем геммороем. Один раз, они напали на морской караван, идущий из Лесного Королевства, тем самым оставив Курта без эльфийского вина, известного на весь Харшвейн своими вкусовыми качествами.

И поверьте, то, о чём сейчас думал Курт — было лишь малой частью всей военной кампании, которая должна была не только принести монарху мировое господство, но и в финале которой император уничтожал одну, столь нелюбимую им расу.

Внезапно, дверь тронного зала слегка отворилась, отрывая Завоевателя от размышлений, и через образовавшуюся щель в помещение зашёл Нарт, одетый в черный, покрытый красными рунами балахон и державший в одной руке посох, на конце которого располагалось небольшое лезвие из нирамского серебра. Телохранитель Курта почтительно поклонился, после чего, не разгибая спины, низким голосом произнёс:

— Ваше Величество, к вам пришёл герцог де Нарх. Изволите пропустить?

— Пусть проходит, — сопровождая своё высказывание разрешающим жестом, произнёс император.

Телохранитель тут же разогнулся и, быстро повернувшись к двери, желая побыстрее исполнить волю императора, гавкнул:

— Проходите!

В тронный зал тотчас вошёл мужчина лет пятидесяти, который, слегка опираясь при ходьбе на инкрустированную драгоценными камнями трость, двинулся к трону императора в сопровождении Нарта. Одет вошедший был в синий камзол с серебристой вышивкой и в такого же цвета штаны, на поясе которых висел короткий кинжал из нирамского металла.

Глядя на этого человека, можно было с лёгкостью сказать: герцог де Нарх — истинный аристократ. Орлиный нос, высокий лоб, небесно-голубые глаза, в которых читался глубокий ум — всё это доказывало, что вошедший не зря занимает столь высокую должность: министр иностранных дел Нирамской империи.

Подойдя к подножию трона, герцог отвесил императору уважительный поклон, после чего, быстро выпрямившись, произнёс:

— Добрый день, Ваше Величество, — мужчина уставился на Курта, ожидая, пока тот даст своё согласие на продолжение разговора.

— Добрый, — не скрывая лёгкого недовольства в голосе, поприветствовал император вошедшего. — Вы что-то хотели, герцог?

— Да... Это правда, что вы приказали советнику Гринду вместе с карательными полками отправляться на территорию Грунского Халифата?

— Слухи быстро расходятся, — вместо ответа произнёс император.

— Ваше Величество, нападать на Халифат сейчас — этого делать нельзя.

— Почему? Они первыми напали на Финис, полностью вырезав весь его гарнизон. Я всего лишь ответил им той же монетой.

— Конечно, орки же являются союзниками гоблинов, а потому они не могли никак ни отреагировать на столь вопиющее нападение на Рухас, Серхат и Марпут.

— Ты предлагаешь закрыть глаза на убийство нескольких сотен имперцев и спокойно жить дальше, смотря на то, как будут вырезать Нирамскую Империю?! — вскочив с трона, гневно воскликнул император.

— Нельзя было начинать эту войну, — холодно произнёс герцог, смотря в глаза Курта. — Остановитесь, Ваше Величество! Остановитесь, пока не поздно. Нирамцы не готовы к войне. Вы своими действиями уничтожите империю, построенную вашим великим предком Нирамом Освободителем...

— Нет, я не отступлюсь! — лицо императора побагровело. — Ещё одно слово: и ты навсегда будешь лишён титула и поста, который сейчас занимаешь, — ноздри Курта гневно вздувались, придавая тому сходство с разъярённым носорогом. — А если ты попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус — мигом жизни лишишься.

— Что ж... — герцог окинул монарха ледяным взглядом. — Так тому и быть.

Карл де Нарх молниеносно выставил в направлении императора ладонь, с которой в то же мгновение в тело монарха полетел огромный огненный шар. Уже бывший министр иностранных дел был архимагом со склонностью к управлению стихиями. Множество раз побывав в настоящих сражениях, он научился воссоздавать заклинания не привычным всем вербальным путём, который требовал большого количества времени, а с помощью рунной магии, что давало в бою безоговорочное преимущество.

Но Нарт не даром свой хлеб ел, а потому молниеносно воссоздал вокруг тела слегка недоуменного подобным развитием дел императора защитный кокон, который принял на себя весь урон. Затем телохранитель направил на герцога ладонь и выпустил в того град полуметровых сосулек, которые не долетели до тела Карла де Нарха, в мгновение ока растворившись в воздухе — бывший министр успел развеять простое, но оттого не менее смертоносное заклинание.

Началась настоящая магическая битва. В зал, услышав шум, спустя пару мгновений ворвался второй телохранитель в сопровождении двух десятков гвардейцев, которые мигом были испепелены сильным архимагом — не помогли даже защитные амулеты воинов. Второй же маг императора успел поставить лишь плохенькую защиту, которая еле справилась с силой атакующего заклинания Карла де Нарха.

Герцог вертелся, словно уж на сковородке, посылая в двух телохранителей град всевозможных заклинаний. Параллельно он пытался атаковать, спрятавшегося за троном и сейчас наблюдающего за магической битвой императора, которого с усердием продолжали защищать Нарт со своим братом Ниртом.

Но долго так продолжаться не могло: на шум скоро должен был сбежаться весь дворцовый штат магов, который бы уничтожил предателя-герцога за пару мгновений. Да и сам Карл де Нарх стал уже выдыхаться, начав использовать для создания заклинаний накопители магии.

Поэтому герцог, создав вокруг своего тела мощный защитный кокон, начал быстро воссоздавать в мозгу сильное атакующее заклинание, против которого не могла пока что справиться ни одна известная магическая защита.

Оба брата, поняв план Карла, начали со скоростью пулемёта кидать в герцога всевозможные заклинания: фаерболы, ледяные сосульки, глыбы камней, потоки лавы — всё это с бешеной силой летело в тело бывшего министра, быстро истощая его защитный купол. Но заклинание уже было сотворено и начало быстро набирать силу...

У Нарта, заметившего гаденькую усмешку герцога, было лишь одно мгновение, чтобы спасти монарха. Он выставил в направлении императора руку и...

Тело Карла де Нарха засветилось изнутри подобно большой лампочке — заклинание начало действовать... Грянул взрыв такой силы, что весь тронный зал в тот же миг заполыхал Адским пламенем, в мгновение ока уничтожившим всё живое в радиусе нескольких сотен метров.

Герцог пожертвовал своей жизнью, чтобы сотворить заклинание 'Пламя Инферно' и тем самым уничтожить императора-самодура вместе с двумя его телохранителями...

* * *

Альтарские Подземные сады

Харшасс сидел перед небольшим растением и заворожено смотрел на маленький красный бутон, из глубины которого лилась душевная серебристая мелодия, заставлявшая всё существо бога Хаоса трепетать.

— Харшасс! — возле бога Тьмы из белоснежного тумана возник злой Арвейн.

— Да, мой брат, — Харшасс разочарованно отвернулся от столь прекрасного цветка, и, величественно встав, уставился в глаза с золотистыми радужками, пристально смотрящими на него, — что ты хотел?

— Я хочу узнать: почему этот маг-недоумок спас императора?! — гневно воскликнул бог Порядка.

На выставленной ладони Арвейна появилось изображение перепачканного сажей лица ещё живого монарха Нирамской Империи. Сам император был без сознания и находился возле стены с большой, только что проделанной дырой, из которой яростно полыхало пламенем, сотворённым герцогом де Нархом.

— Несколько месяцев приготовлений, чтобы уничтожить этого наглого выскочку, — продолжал возмущаться брат Харшасса. — И ради чего? Чтобы его телохранитель сумел откинуть тело Курта подальше от эпицентра взрыва? Ты должен был заняться Нартом, а вместо этого сидишь здесь и любуешься цветами!

— Успокойся, — холодно произнёс Харшасс, после чего медленно двинулся по дорожке, посыпанной гравием. — Курт нам ещё понадобится.

— Зачем? Он своими действиями может нарушить равновесие. Неужели тебе недостаточно пришельца из другого мира, о котором нам поведал отец? — с недоумением произнёс из-за спины Харшасса голос его брата.

— Вот именно о дракониде я и думаю в первую очередь, — бог Хаоса остановился возле кустика, увитого синими цветами, не спеша сорвал один из них, затем поднёс к лицу и жадно вдохнул сладкий медовый аромат.

— Поясни! — требовательно произнес Арвейн, сложив руки на груди.

— Как хочешь... — с безразличием в голосе сказал Харшасс, продолжая держать в руках синий бутон. — Как только умер бы Курт — война тотчас бы завершилась. Орки и гоблины подписали бы мирный договор с людьми и забыли бы эту неприятную ситуацию, как страшный сон... — бог Тьмы замолчал, предавшись своим мыслям.

— И? — не выдержал паузы Арвейн.

— Драконид вместе с его командой в скором времени станут частью объединенного флота Неринского Ханства и Грунского Халифата, а значит, в случае мирного разрешения конфликта, он станет обыкновенным капитаном на службе у хана. В этом случае, парню практически ничего не угрожает... Другое дело, если Курт остаётся живым, то война продолжается, и пришельцу приходится участвовать в ней...

— Что резко снижает его шансы на выживание, — перебил своего брата Арвейн, наконец, догадавшись, к чему клонит Харшасс. — Я понял тебя, но в следующий раз мне хотелось бы узнавать о твоих планах заранее, — в тот же момент бог Света растворился в белоснежном тумане.

Глава 6

Разговоры и их последствия

Я распахнул глаза, после чего с наслаждением потянулся. По ощущениям я проспал чуть больше двух часов, но несмотря на это чувствовал себя весьма отдохнувшим. Горячка боя, полученная в сегодняшнем бою, прошла, оставив в память о себе не самые приятные воспоминания.

Провалявшись ещё около двадцати минут под шерстяным одеялом, я, наконец, решил: пора вставать и идти проводить этот странный обряд Посвящения, который, мягко говоря, не отличался особой эстетикой.

На краю кровати лежала новая одежда: такой же чёрный камзол, только чистый и без прорех, и коричневые штаны особого покроя со специальной дыркой в районе пятой точки.

C радостью скинув на пол обгорелые тряпки, в прошлом именуемые одеждой, я с истинным удовольствием начал облачаться в недавно принесённые кем-то очень заботливым вещи.

Надеть камзол не составило для меня особого труда, чего уж не скажешь про штаны... Мой драконидский хвост, который, казалось, жил своей собственной жизнью, ни в какую не хотел залазить в специально предназначенную для него дыру. Только через пару минут усердных физических нагрузок я всё же ухитрился одним ловким движением запихнуть этот 'окаянный отросток' в надлежащее место.

Выдохнув от облегчения, я начал быстро облачаться в сапоги, стоявшие на полу, после чего, закончив с одеванием себя любимого, медленно встал со столь неудобной кровати.

Всё тело затекло после двухчасового сна на жёсткой постели, а потому я стал неторопливо разминать затёкшие за это время мышцы. Потратив больше десяти минут на разминку, которую я по привычке делаю утром уже на протяжении пары лет, я кинул на каюту прощальный взгляд, после чего, открыв дверь со знаком маландринуса, не спеша вышел в длинный тёмный коридор с несколькими десятками грубо сколоченных дверей, неторопливо двинувшись по нему.

Спустя несколько минут я уже стоял на верхней палубе, на капитанском мостике, любуясь на то, как солнце клонится к горизонту, окрашивая всё небо в малиновый цвет и создавая на воде настоящую огненную дорогу. Святые яйца, как же красиво!

За любованием на природу, я не заметил, как на всём 'Чёрном Драконе' начали загораться маленькие огоньки оранжевого цвета. Этакие лампочки, вставленные в деревянные борта корабля...

Решив поближе рассмотреть их магический аналог, я подошёл к одному из таких огоньков, после чего с пристальным вниманием начал его рассматривать. Это была небольшая, размером с куриное яйцо, стеклянная сфера, внутри которой слегка пульсировал оранжевый сгусток энергии.

Я ещё пару мгновений внимательно смотрел на фонарик, затем слегка поскреб его чуть шероховатую поверхность когтем, и наконец, окончательно потеряв к тому интерес, тут же перевёл взгляд на три корабля. Два из них всё ещё были сцеплены абордажными кошками, а третий, изобилующий многочисленными дырами, что придавало тому сходство со швейцарским сыром, весьма существенно клонился на правый борт.

Пока я изволил почивать в неудобной постели моей задрипанной каюты, орки совместно с нирамцами уже успели потушить корабли и даже попытались очистить палубу от следов недавнего боя. Правда, всё равно ещё то тут, то там, особо не вглядываясь, можно было увидеть засохшие капли крови, а в воздухе отчётливо чувствовался запах ещё не выветрившейся гари.

Внимательно наблюдая за суетой то и дело носящихся по палубе матросов, я и не заметил, как ко мне со спины подкрался Урга в насквозь мокрой от пота одежде.

— Капитан, — просипел орк, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, — как ты себя чувствуешь? — в голосе Хрипуна уже не было той обиды, которая была так отчётливо слышна в нём пару часов назад.

Я развернулся на сто восемьдесят градусов и, уставившись на слегка осунувшееся лицо морского волка, ответил:

— Превосходно, Урга. Что с кораблями?

— 'Чёрный Дракон' практически не повреждён, нужно лишь починить одну мачту, заделать несколько небольших дыр в палубе, да парочку рей отремонтировать.

— А что с другими двумя кораблями? — догадываясь по тону Урги, что не всё так хорошо, как могло бы быть, поинтересовался я.

— Сирена повреждёна очень сильно, — Урга пальцем указал на бриг, корпус которого изобиловал гигантскими дырами от камней, выпущенных нашими катапультами. — Держится лишь на честном слове, да на силе этого мага воды, чтобы она окончательно не легла на борт. Не помню, как его имя...

— Карн, — с уверенностью произнёс я.

— Верно — Карн. Матросы уже перетащили на борт Дракона всё, что только могли, поэтому маги ждут лишь твоего приказа, Хаш, чтобы потопить эту посудину.

— Хорошо, я сейчас с ними поговорю. А что со вторым кораблем?

— 'Морской Змей' поврежден намного меньше, чем 'Сирена'. Бон, — Урга взглядом указал на пожилого орка, внимательно наблюдавшего за действиями матросов, пытающихся ремонтировать палубу 'Черного Дракона', — сказал, что до порта он дотянуть точно сможет. Поэтому, как только залатаем пару пробоин в корпусе корабля, тотчас возьмём 'Морского Змея' на буксир и можем отправляться в Хойтен, где спокойно закончим ремонт брига и подлатаем до конца нашего красавца.

— Хорошая работа, Урга, — я хлопнул здоровяка по плечу. — Что насчёт обряда?

— Если ты готов — через треть часа можем начинать.

— Что ж — я готов, — я старался выглядеть спокойно, хоть и жутко нервничал. — Сообщи имперцам, что требуется.

— Хорошо, — Урга тут же развернулся, после чего направился к скоплению имперцев, с интересом наблюдавших за нашим с орком разговором.

А ведь в скором времени мне придётся убить этого парня... По спине прошёлся неприятный холодок. И из-за чего? Из-за того, что если я этого не сделаю — убьют меня. Мда, в Харшвейне есть лишь один закон: закон силы. И мне нужно привыкнуть к нему, если я не хочу окочуриться в ближайшем будущем...

— Капитан, — подошли ко мне сзади двое магов-близнецов, отвлекая меня от невесёлых мыслей, — Карн ждёт лишь вашего приказания, чтобы мы вместе могли потопить Сирену.

Я тут же повернулся лицом к братьям, затем смерил их задумчивым взглядом, и, переведя взгляд на палубу имперского брига, на которой ровными рядами лежали трупы орков и нирамцев, вежливо поинтересовался:

— А что на корабле делают трупы?

— Ваш помощник сказал, что у орков есть обычай, согласно которому труп умершего сжигают, цитирую: 'дабы душа погибшего освободилась от бренного тела и попала в Страну Вечной Охоты'. У нас, имперцев, также считается, что душа мертвеца попадает в Небесное Царство Арвейна, когда его тело придают огню. Так как корабль нам всё равно не отремонтировать, было решено сжечь его вместе с находящимися на его борту трупами.

— Тогда, пожалуй, начнём погребальный костёр?

— Как прикажете, капитан, — безразлично ответил один из близнецов. — Ваша воля — наша забота.

— Тогда начинайте прямо сейчас, — уверенно произнёс я, кивнув головой на продырявленный во многих местах бриг. — Хочу быстрее уничтожить это корыто.

— Хорошо, — синхронно кивнув, согласились со мной братья, — мы пойдём и доложим Карну ваш приказ, — Крис и Крас, быстро развернувшись, тут же двинулись по направлению к магу воды, сидящему на бочке и с интересом смотрящему на нас.

Пока близнецы шли до графа де Руэна, тот уже успел парочку раз сделать причудливые пасы руками, после которых слышался лёгкий скрип корабельной древесины, а повреждённый в сражении бриг слегка приподнимался над водой. Похоже, что имперский корабль был в ужаснейшем состоянии и без помощи худощавого блондинчика уже давно пускал бы пузыри...

Тем временем маги огня, быстро дойдя до Карна, тут же за пару мгновений донесли до того мой простой, как и всё гениальное, приказ. На него водяной отреагировал с видимым облегчением, тут же вскочив с бочки и буквально полетев в сторону дырявого брига. Судя по всему, поддержка имперского судна тратила большое количество силы...

Следующие минут пять для меня, да думаю и не только для меня, превратились в настоящее магическое шоу.

Вода вокруг 'Сирены' забурлила большими, размером с футбольный мяч, пузырями. В следующее мгновение корабль, поднимаемый огромным, диаметром метров в сто, гейзером, вознёсся над окрашенной в оранжевый цвет поверхностью моря. Я с восхищением взглянул на бледного Карна, сосредоточенно смотревшего на корабль и шепчущего губами какое-то заклинание. В руке он сжимал небольшой кулон, представляющий собой кристалл молочного цвета.

Как только бриг взлетел в воздух, в работу вступили маги огня. Один из них стоял и держал за руку другого, выставившего вперед ладони, с которых, по направлению к Сирене, тотчас сорвались огромные струи желтого цвета пламени.

Корабль занялся огнём в то же мгновение. Магическому пожару, создаваемому близнецами, было плевать, что промокшая древесина должна плохо гореть — он пожирал имперский бриг с огромной скоростью, оставляя за собой лишь горстки черного пепла, продолжавшего ещё некоторое время плавать на поверхности моря. За пару минут боевой нирамский корабль прекратил своё существование.

Как только Сирена полностью была уничтожена, все три мага тотчас дружно выдохнули от облегчения. Видимо, каждому из них этот погребальный костёр дался ой как не легко.

Лицо Карна было бледным с зеленоватым оттенком, словно у мага воды начался приступ морской болезни, а на его лбу явственно виднелись бисеринки пота, подобно маленьким алмазам, сверкающим в лучах заходящего солнца. Отойдя от борта корабля, он медленно, на подгибающихся от усталости конечностях двинулся в мою сторону. На полпути маг воды, не удержавшись, споткнулся о собственную ногу, с грохотом упав на дощатую палубу.

Я тотчас быстро подбежал к Карну, после чего с видимым усилием начал поднимать за подмышки оказавшееся отнюдь не лёгким тело мага. Граф повис на мне, словно мешок с картошкой, из-за чего его тело показалось ещё тяжелее.

Наконец, когда мне всё же удалось кое-как поставить этого парня на ноги, я, глядя в мутные серые глаза Карна, задал вопрос, так и вертящийся у меня на языке:

— Неужели после любого из заклинаний происходит такое? — я жестом указал на двух близнецов, которые, обнявшись за плечи и таким образом поддерживая друг друга, плелись в сторону группы имперцев. — Ведь после сегодняшнего боя вы были живчиками.

Карн после моего вопроса слегка поморщился, закусив нижнюю губу. Я это заметил, а потому тотчас с интересом спросил:

— Или это какая-то тайна?

— Мы стараемся особо не распространяться по этому поводу, но раз уж вы капитан... — ответил Карн, согласно кивая головой. — Вы правильно заметили: после сегодняшнего боя мы нисколько не устали.

— Но почему сейчас вы утомились так, словно переплыли целый океан?

— Потому что тогда мы использовали основной арсенал заклинаний из магических школ воды и огня, предназначенный именно для бакалавров, — он посмотрел на меня так, словно уже всё объяснил.

— То есть...

Честно говоря, в этих магических штучках я вообще ничегошеньки не понимал. На меня и так в первый день пребывания в Харшвейне свалился огромный ворох информации, а тут ещё и основные принципы колдовства, у которого на земле даже аналогов нет. Не стоит же, в самом деле, сравнивать фокусы и те же самые стихийные заклинания, способные за раз убить несколько человек.

Нет, можно, конечно, было бы сопоставить с какими-то компьютерными играми или книгами в жанре фэнтези, но так как я особо этим никогда не увлекался, то и сравнивать мне действительно было не с чем...

Карн горестно вздохнул, глядя на непонимание, явственно светившееся на моём драконидском лице:

— Это означает, что мы создавали заклинания, используя на их сотворение минимум магической энергии из внутреннего источника.

Хм... Я так понимаю, что этот внутренний источник — что-то на манер хранилища магии, которое содержится в теле волшебника и позволяет черпать из того силу на сотворение самого заклинания. Чем больше этот источник — тем круче сам маг.

— А сейчас?

— Сейчас я и Крас использовали приём для архимагов — единение со стихией, — он посмотрел на моё лицо, после чего, горестно вздохнув, продолжил: — Маг объединяется со стихией, становясь её неотъемлемой частью. Обычно волшебник создаёт заклинания вербальным способом, что сейчас очень распространено, так как не вызывает особых затруднений, или благодаря конструкциям рунных плетений, которыми пользуются лишь единицы.

Я кивнул, потихоньку начав вникать во все основы магического искусства.

Карн, видя, что на его ученика снизошло озарение, с видимым облегчением вздохнул. Для мага воды, который только что соединился со стихией, было довольно тяжело проводить лекцию для непонимающего ничего в магии меня любимого.

— А почему из близнецов один магичил, а второй — лишь держал первого за руку?

— Крас делился своим запасом силы для того, чтобы его брат мог спокойно воссоединиться со стихией. Без его поддержки у Криса было бы сильное магическое истощение, в результате которого в большинстве случаев наступает смерть. При лучшем раскладе маг с начисто опустошённым магическим запасом выживает, впадая на несколько дней в кому. А очнувшись, понимает, что он стал обычным человеком без какого-либо намёка на владение магией.

Мда, для бывшего мага подобный расклад наверняка ужасен. То же самое, что для обыкновенного человека лишиться ноги или руки. Многие от этого могут просто-напросто сломаться. Конечно, вчера ты был представителем могущественного слоя общества, и из-за одной ошибки сегодня ты уже никто...

— А...

— Каким образом я избежал магического истощения? — опередил меня Карн и, дождавшись моего слабого кивка, продолжил: — Благодаря этому, — он отстегнул с серебряной цепочки небольшой кулон, после чего с видимым почтением протянул его мне. — Это аккумулятор маны. Как известно большинству учеников магических школ и академий, весь наш мир пронизывают сотни и тысячи потоков магии. Эти потоки, иногда становясь нестабильными, переполняются маной, накопленной ими за определённый промежуток времени. Тогда в окружающее пространство выделяется необходимое количество магии, чтобы эти потоки вновь стали работать в штатном режиме — таким образом, соблюдается баланс. А этот амулет как раз-таки и накапливает излишки выбрасываемой маны.

Я, взяв в руки кулон, начал внимательно его рассматривать. Это был небольшой огранённый камень молочного цвета с розовыми прожилками, в глубине которого едва теплился огонёк. Он был оправлен в белое золото, что лишний раз свидетельствовало о дороговизне предмета.

— Вы, я посмотрю, очень мало знаете о магии, — я перевёл взгляд на графа, внимательно смотрящего на меня.

Его стальные глаза подобно рентгену просвечивали меня насквозь, стараясь докопаться до моей истинной натуры. По спине проползли мурашки, а ноги начали слегка подрагивать, что, слава яйцам, было не особо заметно из-за моих широких штанин. Из которых я не собирался доставать облако...

В глазах графа явственно читалось подозрение. Я не заметил, как инстинктивно начал сжимать амулет, кромка которого с силой упёрлась в чешую моей ладони.

— Да, именно так, — стараясь не выдать своего волнения, спокойно произнёс я. — Как известно, дракониды не владеют магией. А потому у нас считается неприличным интересоваться всем, что с ней связано, — я постарался состроить на лице недовольную гримасу.

— Тогда понятно, — маг улыбнулся своими белоснежными ровными зубами, а подозрение в его глазах тотчас исчезло.

— А почему у Краса с Крисом нет таких? — я вопросительно уставился на Карна, протягивая ему обратно амулет-накопитель.

— Потому что, — Карн с осторожностью взял кулон, после чего одним движением прицепил к цепочке, висящей на шее, — не каждый может себе позволить купить амулет 'Кровь Арвейна', стоящий целых сто полновесных золотых! — в словах мага послышалось плохо скрываемое превосходство над большинством смертных.

По одному лицу водяного было видно, что его род обладает не только большими богатствами, но и, судя по всему, неплохим положением в свете.

— Слушай, у меня такой вопрос: зачем потомственный богатый граф Карн де Руэн, вместо того, чтобы прожигать жизнь в столице на балах и турнирах, пошёл служить на флот, рискуя своей аристократической задницей?

Маг окинул меня подозрительным взглядом, после чего тоном, полным недоумения, произнёс:

— Я, конечно, понимаю, что вас, пиратов, мало, что беспокоит... Но неужели вы не знаете, что Нирамская Империя объявила войну Неринскому Ханству?

Так, а теперь сложим два и два, и вот, что у нас получается. Гарн, являясь подданным Ханства, проник в команду корабля драконида, и, будучи шаманом, в иерархии Черного Дракона занял официальное третье место. Затем он подстроил смерть Хаша, в результате чего в Харшвейне появился я, а теперь хочет, чтобы именно я убил Ургу. Таким образом, гоблин станет новым капитаном, которому все члены команды должны повиноваться из-за действия знака маландринуса. Получается, что Ханству для войны с империей нужен наш пиратский корабль. И могу предположить, что подобные Гарны внедрились во многие команды Братства, таким нехитрым образом заставляя их выступать в роли союзников.

Гоблин предлагает мне защиту Неринского Ханства и Грунского Халифата, но в обмен на что? Участвовать в войне между тремя могущественными государствами, быть одним из сотен тысяч пешек — это как-то не по мне.

Тогда возникает весьма логичный вопрос: что делать дальше? Через день максимум все орки на корабле поймут, что я не Хаш, а это означает лишь одно для меня — смерть. Так что оставаться на корабле у меня резона нет, как не крути.

Хорошо, приму я эту клятву верности у нирамцев, а дальше что? Один корабль против всего мира? Что-то мне не верится, что с подобным раскладом мы с имперцами долго проживём.

Мда, куда не посмотри — везде тупик.

— А на войне, как известно — все равны, — с лёгкой степенью недовольства продолжал тем временем граф.

— Неужели не нашлось людей, подобно Красу и Крису, которые, будучи магами, не являются дворянами? По-моему, их должно быть немало... — заметил я.

— Нашлось, причём немало. Но император Курт д' Орвей приказал, что абсолютно всё мужское население, способное воевать, независимо от их статуса в обществе, отправлялось на войну, — с недовольство в голосе говорил Карн. — А маги шли на фронт абсолютно все. Конечно же, за исключением женщин-волшебниц. Те могли идти в армию, а могли и не идти: всё зависело только от их желания.

— И что: аристократия не бунтовала против такого к ним отношения?

— Лишь некоторые, — пожав плечами, произнёс Карн. — Остальные понимали, что именно в аристократических семьях большая часть магов всей империи. А потому император во многом прав.

— А что стало с бунтовщиками?

— У Курта разговор с ними короткий, — водяной демонстративно провёл ребром ладони по горлу. — Казнь.

— Жестоко...

— Как посмотреть, — задумчиво произнёс водяной.

— Ладно, я, пожалуй, пойду. Вижу, что тебе уже лучше, — я улыбнулся, демонстрируя набор небольших острых клыков.

— Конечно, господин капитан, идите! — воскликнул маг воды, вновь улыбнувшись.

Но было что-то такое пугающее в этой усмешке, отчего у меня по спине вновь поползли мурашки. Весьма неприятный тип, хочу заметить.

Я тотчас развернулся к Карну спиной, не желая больше смотреть в глаза этого парня, после чего начал искать взглядом хитроумного шамана. Долго разыскивать того не пришлось: гоблин находился возле борта корабля, задумчиво смотря на заходящий за горизонт диск солнца. Похоже, подобное зрелище завораживало и привлекало не только меня...

Я уже было хотел двинуться в сторону агента Неринского Ханства, но что-то заставило меня молниеносно обернуться. Не знаю, что это было: интуиция или предчувствие, да и неважно, в принципе... Главное, что сделал это я очень вовремя.

Карн де Руэн сосредоточенно смотрел на мою фигуру и что-то шептал, сконцентрировавшись на каком-то заклинании и не обращая на окружающий мир абсолютно никакого внимания. В его серых глазах светилось недоумение, изумление, а ещё — научный интерес. Словно я был какой-то лабораторной мышью с весьма интересными признаками. Ох, не к добру всё это!

— Гарн! — громко крикнул я, глядя на гоблина.

Шаман тотчас обернулся и, заметив меня, состроил физиономию, на которой так и светился вопрос 'что случилось?'.

Я молниеносным кивком головы указал на мага, который, не переставая смотреть на меня, продолжал шептать какое-то заклинание. Судя по всему, Карн де Руэн решил просканировать мою ауру, которая, по словам гоблина, абсолютно не смахивает на драконидскую. Твою мать!

Гарн, заметив водяного, слегка побледнел, после чего, прежде, чем я успел что-либо сказать, попытался кинуть в магу серебристую молнию. Но та, к сожалению, не достигла своей цели, растворившись в воздухе после столкновения с голубоватой пеленой защитного магического кокона.

Карн, наконец, так не вовремя закончил своё заклинание и сейчас стоял, подобно статуе древнегреческого бога, с презрением и одновременно с превосходством смотря на меня. Его тонкая полоска губ исказилась в довольной усмешке, которая так и говорила 'ты — теперь покойник'. Граф Карн де Руэн, бакалавр магии воды, знал мой секрет...

Глава 7

Обряд Посвящения

'Что же делать?' — именно такой вопрос вертелся у меня в мозгу, когда я смотрел в лицо этого догадливого графа.

Никто из присутствующих на палубе не заметил, что гоблин успел метнуть в мага что-то убийственное из шаманского арсенала, а тот, в свою очередь, создал вокруг себе магический кокон, который спустя мгновение испарился.

Гарн медленно, не сводя с водяного пристального взгляда, двинулся в моём направлении, после чего, подойдя ко мне, произнёс, не шевеля губами:

— Сейчас этот засранец будет пытаться с тобой договориться, шантажируя тебя твоей тайной. Наверняка потребует амулет Хартара, и освободить свою команду от клятвы. Не соглашайся. Как только я щелкну языком — активируешь амулет, — гоблин незаметным движением всунул мне в рукав камзола знакомый кинжальчик из нирамского серебра. — А затем один удар по горлу. Всё ясно?

Я слегка кивнул, чувствуя, как спина покрывается липким потом от предстоящего действа.

Убить сейчас, прямо на глазах у нескольких десятков орков и имперцев? По-моему, это равносильно тому, что подписать себе смертельный приговор. Но сейчас я, скованный страхом, не мог придумать ничего лучше, чем гоблин. Остаётся надеяться на то, что опытный агент Неринского Ханства знает, что делает...

Гоблин выставил руки в примирительном жесте, после чего, состроив на лице добродушную улыбку, поманил графа пальцем.

Тот лишь усмехнулся, после чего медленно двинулся в нашем направлении, не опуская направленных в нашу сторону ладоней. И я уверен, если мы только дадим магу повод — он тут же атакует нас, а на таком малом расстоянии это чревато.

Подойдя к нам, он, состроив на лице гаденькую улыбку, требовательно вытянул руку вперед, после чего произнёс:

— Отдайте амулет Хартара, а затем обсудим условия сделки.

— Не многого ли ты хочешь, граф? — с недовольством заметил гоблин. — Тем более, тебе не кажется, что условия сделки нужно обсуждать в менее людном месте? — Гарн кивнул на нескольких разумных, которые, обернувшись в сторону нашей троицы, начали с интересом за нами наблюдать.

— Чтобы вы меня грохнули без свидетелей, гоблин? Неужели ты думаешь, что я настолько глуп?

— Нет, ты не глуп. Поэтому попробую воззвать к твоему разуму. Неужели ты думаешь, что если разболтаешь всем тайну этого парня, — кивок головы в мою сторону, — тебе кто-то поверит? Кроме членов твоей команды, которых орки перебьют за пару мгновений.

— Ты думаешь: не поверят? — в глазах графа светилось торжество. — Просто я успел наслушаться разных слухов. Все члены команды Хаша наперебой говорят, что после ранения он стал каким-то другим. А вкупе с моим заявлением это может сыграть с этим парнем дурную шутку, — очередной кивок в мою сторону.

— Чего ты хочешь? — поинтересовался я, понимая, что доводы Карна не беспочвенны.

— Хочу получить амулет Хартара вместе с литром твоей крови, команду Морского Змея вместе с самим кораблем, а ещё десятую часть драгоценностей, находящихся в трюме, — нагло заявил водяной. — В противном случае, все узнают, что ты — не тот, за кого себя выдаёшь...

Гоблин лишь слегка усмехнулся на выдвигаемые Карном условия, после чего слегка сдвинулся влево, таким образом, став спиной к оркам и имперцам, продолжавшим с интересом наблюдать за разговором Гарна и графа.

— По-моему, слишком большая цена за его жизнь, ты не находишь?

— Нет, цена соответствует жизни, иначе ты бы с ним так не возился...

Агент Неринского Ханства, вновь усмехнулся, затем вдруг щёлкнул языком, давая мне отмашку на активацию амулета, а сам громко взревел:

— ДА КАК ТЫ СМЕ... — гоблин незаметным движением ладоней кинул себе под ноги голубоватый сгусток, который, взорвавшись, тотчас отбросил тело Гарна на несколько метров назад.

Для наблюдающих за разговором только что произошедшая картина была видна другим образом: гоблин с магом о чём-то разговаривали, затем Гарн хотел было возмутиться по какому-то поводу, но маг не дал тому такой возможности, атаковав его заклинанием и отправив тело агента Неринского Ханства в непродолжительный полёт...

Я в свою очередь резанул кинжалом ладонь и тотчас, сорвав с шеи амулет окровавленной рукой, сжал артефакт драконидов со всей силы, чувствуя, как камень начинает быстро впитывать всю кровь и набираться силы.

Спустя пару мгновений маг, отошедший от шока и уже собиравшийся меня атаковать, не мог сотворить заклинание: в ночном небе засветился зеленоватый купол, делавший всю мощь графа бесполезной. Не давая тому шанса опомниться, я накинулся на водяного с кинжалом, метя туда, куда сказал гоблин — в горло.

Нирамское серебро беспрепятственно вошло, насквозь проткнув гортань бывшего мага. Тот удивлённо посмотрел на меня, не веря, что за пару секунд превратился из хозяина положения в его жертву, а затем, спустя несколько мгновений, на протяжении которых я с ужасом смотрел на дело рук своих, тело Карна обмякло, а на глазах появилась лёгкая пелена.

Я всеми силами боролся с рвотными позывами, которые у меня вызывало столь кровавое зрелище. Упершись локтем в труп, я вытянул из его горла окровавленный клинок. Тело мага безжизненной куклой свалилось на палубу, создавая на нём небольшое озерцо алого цвета, с каждым мгновением всё увеличивающееся. А я в свою очередь, стараясь сохранить невозмутимый вид, хоть внутри всё и тряслось от ужаса, двинулся навстречу к Гарну. Гоблин уже успел придти в себя и слегка стонал от полученной боли.

Наблюдающие за столь скоротечной схваткой разумные, в том числе и имперцы, уважительно смотрели на меня, слегка покачивая головой и выражая своё согласие с моим поступком. Для них всё выглядело так, словно граф напал на гоблина, а я как примерный капитан позволил себе убить нападающего, вступившись за члена своей команды.

Хитроумный Гарн одним выстрелом убил сразу трёх зайцев: уничтожил Карна, укрепил мой авторитет, который уже многие начали подвергать сомнению, а также слегка повысил свой, вступившись за меня в бой и тем самым рискуя собственной жизнью. Мда, этот гоблин — хитрец ещё тот...

— Так будет с каждым, кто попробует напасть на членов моей команды. Я, Хаш Бесстрашный, не потерплю, чтобы какой-то вонючий скринс, — оскорбление, которое так часто использовал Урга, — пытался убить моих братьев, — я демонстративно протянул руку гоблину, который, с ловкостью схватившись за неё, спустя пару мгновений кое-как сумел подняться на пошатывающиеся от усталости ноги.

— ДА ЗДРАВСТВУЕТ КАПИТАН! — дружным воплем поприветствовали меня орки, синхронно ударив правым кулаком по груди, когда я, одобряюще похлопав гоблина по плечу, перевёл взгляд на наблюдателей.

Имперцы, заметив подобное проявление уважения, тут же решили последовать примеру команды Чёрного Дракона, тоже закричав слова почтения и повторяя слегка агрессивное движение зеленокожих матросов.

Да — Гарн был прав... Харшвейн — это мир, где мерилом всего является сила. Кто сильнее — тот и прав. Но всё равно на душе был неприятный осадок, связанный с тем, что я только что отнял человеческую жизнь.

— Что здесь произошло?! — вдруг закричало несколько мужских голосов, раздавшихся из-за спины.

Я молниеносно развернулся: возле входа в трюм стояло двое братьев-магов в сопровождении нескольких воинов-имперцев, демонстративно вытащивших оружие из ножен. Они с удивлением переводили взгляд с трупа мага на собравшихся на палубе матросов, затем на меня, и затем вновь на безжизненное тело водяного.

— Граф Карн де Руэн напал на представителя моей команды, из-за чего я вынужден был его убить, — пожав плечами, спокойно произнёс я.

— Из-за чего случилось нападение? — тут же подал голос один из близнецов, с абсолютным безразличием продолжая смотреть на труп бывшего товарища.

Я на мгновение замялся, понимая, что не успел толком подумать над этим, несомненно, логичным и уместным вопросом. Но гоблин, будучи очень хитроумным парнем, заранее всё продумал и мигом спас ситуацию:

— Бакалавр воды потребовал у Хаша, — кивок головы в мою сторону, — чтобы тот в срочном порядке отдал магу амулет Хартара. Аргументировал он свою просьбу тем, что хочет поскорее приступить к изучению его свойств...

— Я в свою очередь, — быстро вступил в игру я, перебивая гоблина, — сказал ему, что нужно дождаться, пока не закончится Обряд Посвящения, и только потом он сможет приступать к изучению амулета. Поведение Карна показалось мне подозрительным, из-за чего я решил, что маг, как последний трус, хотел сбежать с корабля. Сбежать, заодно и прихватив с собой артефакт Хартара.

От большинства собравшихся орков и имперцев послышался недовольный ропот. Парочка орков даже демонстративно сплюнула на палубу, в сторону трупа, тем самым показывая своё отношению к поступку высокомерного графа. Маги же, в свою очередь, остались стоять каменными истуканами, продолжая с пристальным вниманием во взгляде смотреть на меня. В нашу с Гарном историю эти ребята пока что не верили...

— Затем эта гнида посмела оскорбить нашего дорогого капитана, на что я не сдержался и попытался возмутиться, но... — продолжал Гарн душещипательную историю.

— Карн внезапно атаковал Гарна, — хлопнув гоблина по плечу, с сожалением произнёс я. — Дальше вы всё видели сами...

Я тут же окинул пытливым взглядом все несколько десятков разумных, собравшихся на палубе, уделив особое внимание близнецам, которые с сомнением во взгляде смотрели на меня. Они чувствовали, что что-то в нашей истории не складно. Но то ли они не доверяли собственной интуиции, то ли им до чертиков осточертел нахальный маг — подвергать сомнению наш с гоблином рассказ они не стали.

— В любом случае, — наконец, подал голос один из пиромантов, не сводя с меня взгляда. — Этот парень мне никогда не нравился: слишком высокомерным был. Таким доверия нет.

— Согласен, с гнильцой парень, — поддержал брата другой маг, указав головой на Карна.

— Его вещи можете забрать себе, — важно кивнув, произнёс я. — Насколько я знаю, кровь Арвейна — штука весьма полезная.

— Несомненно, капитан, — произнёс один из братьев, а второй тем временем уже двинулся в направлении трупа с целью его обчистить. — Тело сжечь?

— Не стоит: не достоин этот трус нормальных похорон. Пусть идёт на корм рыбам, — я указал рукой на слегка пенящиеся тёмные волны моря.

Замечу, что солнце уже успело окончательно скрыться за горизонтом, погружая всё окружающее пространство в тёмноту. И эту темноту лишь на пару десятков метров рассеивал тусклый желтоватый свет, исходящий от нескольких сотен фонариков, вставленных в борта корабля. Не захотел бы я сейчас оказаться где-то там, в тёмных водах этого бескрайнего моря...

Один из магов тем временем с удивительным для того профессионализмом обчистил труп водяного. Затем он без каких-либо зазрений совести взвалил тело покойника на фальшборт, после чего с силой толкнул, отправляя мёртвого мага в морскую пучину. Спустя пару мгновений послышался звук ударившегося об воду тела — Карн отправился на корм рыбам.

Теперь о том, что я совершил убийство, не напоминало ничего... Ничего, кроме нескольких небольших лужиц крови, которые уже оперативно начал зачищать один из мускулистых орков, используя вместо половой тряпки снятый с мертвого мага синий балахон.

— Капитан? — отвлекая меня от наблюдения за уборкой, произнёс один из имперцев, держащий в руках золотистый кубок, украшенный несколькими самоцветами. — Мы все готовы к проведению ритуала.

— Прекрасно, тогда начнём, пожалуй, — преувеличенно бодро хлопнул в ладоши я, чувствуя, как начинает бешено колотиться сердце.

Я аккуратно взял в левую руку протянутую мне чашу, после чего, сжав над ней порезанную ладонь, начал дожидаться того момента, пока кровь не начнёт капать на золотой металл. Долго ждать мне не пришлось, и первые капли рубиновой жидкости начали заполнять кубок, внутри которого, в паре сантиметров выше дна, была заметна небольшая засечка. Именно её я и посчитал требуемым для обряда уровнем. Кровь сочилась неохотно, словно пыталась растянуть столь неприятный момент надолго, и тем самым слегка добавить торжественности в совершаемое действо...

Наконец, с истязанием собственного тела было закончено. Я не без облегчения передал чашу ближайшему ко мне имперцу, который с искренним почтением и осторожностью тотчас взял её себе в руки. Затем он, не теряя времени, начал произносить слова клятвы:

— Я — Рин ор Хет, сын Райна ор Хета, торжественно клянусь во веки веков быть верным дракониду Хашарриусу Бесстрашному. Свято соблюдать все его приказы и желания, и не помышлять о вреде для него. Клянусь в верности Пиратскому Братству, дабы стать полноправным его членом под властью драконида Хашарриуса Бесстрашного. И пусть боги мне будут свидетелями! — имперец наклонил голову к чаше, после чего сделал небольшой глоток.

Затем он, слегка поморщившись, тотчас передал кубок, заполненный моей кровью следующему нирамцу, и весь обряд повторился вновь.

Каждый имперец делал то же самое, что и Рин ор Хет, пригубливая рубиновую жидкость, словно какое-то старое вино, вкусом которого хотели насладиться. Я же, в свою очередь, борясь с головокружением от довольно приличной кровопотери, старался запомнить имена многочисленных людей-моряков, с которыми мне придётся ещё долго идти по жизни.

Наконец, спустя целый час, каждый из имперцев, в том числе и маги-близнецы, принесли мне клятву верности, досуха осушив кубок. Затем, когда с этим этапом обряда было закончено, все нирамцы чуть ли не синхронно достали небольшие специально припасённые кинжалы, после чего поочередно начали резать ладони и без промедления подносить пораненную руку к чаше, чтобы несколько капель крови тотчас попало на золотой металл. Зрелище, я вам скажу, выглядело малость мазохистским...

Спустя пару минут весь кубок кое-как был заполнен кровью моих будущих подданных, которую мне сейчас предстояло выпить. Я в свою очередь старался бороться с рвотными позывами: действо предстояло не самое приятное с эстетической точки зрения...

Аккуратно взяв в руку чашу, я, предварительно вздохнув, опрокинул в себя всю содержащуюся в ней кровь, стараясь представить, что то, что я пью — всего-навсего какой-то невероятно вкусный напиток. Представляя, что в кубке старое вино — пить его содержимое оказалось намного проще.

И знаете... как ни странно, на вкус кровь оказалась даже очень ничего. Чем-то напоминала томатный сок, который я так любил, с лёгким металлическим привкусом, словно я только что, перед тем как выпить, облизал языком кусок железа.

В то же мгновение я, вытерев тыльной стороной ладони губы, ощутил жуткий прилив сил: всё моё существо буквально стремилось высвободить всю ту энергию, что дала испитая мною кровь.

Сейчас я хотел напасть на кого-нибудь, вонзив в того небольшие когти, а затем разорвать на куски, впиваясь в тело зубами и выпивая очередную порцию крови, стараясь продлить столь приятный эффект. Эйфория могущества, захлестнувшая меня с головой, была настолько сильна, что я лишь чудом смог сдержаться и не броситься на кого-то из разумных, находящихся на палубе.

Орки, похоже, ожидающие подобного эффекта от выпитой крови в мгновение ока оттеснили за спины недоумённых моей задержкой имперцев, после чего с готовностью вытащили многочисленное оружие.

Не знаю почему, но меня этот факт очень взбесил, а потому я молнией сорвался с места и накинулся на ближайшего ко мне орка, выставившего в мою сторону метровый ятаган с несколькими небольшими засечками.

Вред моей чешуе могло нанести лишь нирамское серебро, поэтому я без каких-либо опасений начал наносить молниеносные удары когтями, которые тот отбивал своим клинком. Наконец, мне удалось одним точным движением когтей выбить меч из рук. Но я, уже приготовившись к тому, чтобы впиться зубами в горло орка, был остановлен весьма чувственным тычком меча со спины. Я тут же молниеносно развернулся и кинулся на напавшего со спины орка.

Следующие несколько минут я подобно разъярённому урагану носился по палубе, желая убить хоть кого-нибудь, но слаженная команда орков не оставила мне ни одной возможности, без перерыва нападая на меня.

Наконец, моё боевое безумие начало постепенно стихать — за несколько мгновений я полностью успокоился, перестав нападать на столь терпеливых по отношению ко мне орков. Вместо жажды крови на меня тут навалилась дикая усталость, приправленная изрядной долей тошноты и головокружения.

Мда... Не думал, что поглощение крови приведёт к настолько агрессивному состоянию. Я прекрасно помнил, о чём меня предупреждал меня Гарн, но и подумать не мог, что 'эффект берсеркера', так я его решил назвать, будет настолько сильным.

Я спокойно выдохнул, после чего устало произнёс:

— Я принимаю ваши клятвы. Отныне и на века.

В ту же секунду тело каждого из имперцев начало испускать белоснежный, немного ослепляющий свет. Тот, впрочем, в то же мгновение погас, оставив в память о себе лишь разноцветные круги перед глазами. Хотя... Не только круги. У обоих магов на левой щеке возник знак Пиратского Братства. Похоже, что и у остальных имперцев он тоже возник, просто из-за наличия длинной одежды метка маландринуса под ней была не заметна.

— Клятва принята, — торжественно произнёс Урга, которого я заметил только сейчас. — Добро пожаловать к нам в семью. В Пиратское Братство — братство маландринуса!

— БРАТСТВО! БРАТСТВО! — наперебой заорали орки, которых спустя пару мгновений поддержали только что принёсшие клятву имперцы.

— Капитан, — подал голос Гарн, слегка склонив голову в приветствии. — Предлагаю по такому случаю открыть бочонок с ромом!

Матросы поддержали предложение гоблина оглушительным радостным ором.

Я перевёл вопросительный взгляд на Ургу, показывая тем самым, что интересуюсь его мнением.

— Как бы я не любил этого парня, — произнёс орк, кивнув на Гарна. — Но предложение действительно хорошее, — он выставил большой палец правой руки.

— Что ж — так тому и быть. Несите ром и закуски — будем праздновать!

— ДА! — громогласно взревели все разумные, собравшиеся на верхней палубе.

И мне кажется, что этот ор был слышен на несколько десятков морских миль...

Глава 8

Когда Фортуна поворачивается к тебе одним местом

— Капитан, можно вас на два слова? — позвал меня Гарн, когда я с интересом беседовал с одним из имперцев по поводу политики, проводимой императором Куртом.

Нирамец, посмотрев на меня, кивнул, показывая, что разговор мы с ним сможем продолжить в другой раз.

— Конечно, Гарн, — я, похлопав имперца по плечу, быстро подошёл к слегка нервничающему шаману.

Прошло уже несколько часов с того момента, как я отдал приказ открыть бочонок, а гоблин так до сих пор и не начал веселиться, продолжая внимательно наблюдать за общим поведением людей и орков. Ещё ни разу он не притронулся к кружке со старым добрым ромом, и лишь изредка подходил к бочкам, на котором старый корабельный кок положил глиняные миски с различными закусками. Похоже, что для агента Неринского Ханства, привыкшего к разного вида интригам, вся эта праздничная атмосфера особо не привлекала.

— Ты помнишь, что твоё время на исходе? — сразу в лоб прошептал гоблин. — Скоро руна объединения исчезнет, — шаман провёл ладонью по своей левой щеке с нарисованным знаком Пиратского Братства. — До этого момента тебе нужно убить Ургу.

Веселье, которое я испытывал ещё мгновение назад, тут же улетучилось, сменившись озабоченностью и страхом. Страхом перед новым убийством...

— Я понял, — я вяло кивнул, показывая, что согласен с гоблином. — Что делать дальше?

— Забираешь всех нирамцев, пока орки не опомнились и вы на Морском Змее, — кивок головой в сторону имперского брига, сцепленного с Черным Драконом абордажными кошками, — улепётываете отсюда. Затем можешь двигаться в Мерсонскую Бухту: там находится союзный флот Орды. Или, если передумал — станешь Изгнанником и будешь бороздить моря на своём корабле. Даже если имперцы узнают, кто ты такой — они всё равно пойдут за тобой и в огонь и в воду. Потому что клятва верности не позволит им тебя предать... Выбор за тобой.

— Хорошо, — я сурово кивнул. — Когда я должен сделать то, о чём мы договорились? — я почувствовал, как по спине потекла маленькая капля пота.

— Пошли, — произнёс Гарн, после чего тот направился по направлению к изрядно подвыпившему Урге, который весело орал матерную частушку.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как с безысходностью двинуться за гоблином, с уверенностью носорога шагающего в сторону Хрипуна.

— Урга? — произнёс шаман, когда мы вместе с ним подошли к моему заместителю. — Можно тебя на пару слов?

— Конечно, Гарн, — посмотрев на гоблина осоловевшими глазами, добродушно произнёс орк. — Мы же друзья, — он оскалил клыки в пьяной улыбке.

Интересно, сколько нужно было налакаться этого рома, чтобы шаман в глазах Хрипуна вырос из обычной трусливой твари в друга? Наверняка, немало. И это радовало: убить орка в таком состоянии будет намного проще.

— Конечно, друзья, — состроив на лице ответную улыбку, произнёс гоблин. — Может, спустимся в каюту? А то здесь шумновато, — Гарн демонстративно схватился за уши, тем самым показывая, что разговаривать, когда несколько десятков мощных глоток поют очередную матерную песню, довольно проблематично.

— Хорошо, — Урга сделал сильный кивок головой, после чего на пошатывающихся от выпитого алкоголя ногах двинулся в направлении трюма.

Мы с Гарном, посмотрев друг на друга, синхронно пожали плечами, после чего медленно двинулись за пьяным бульдозером. Урга буквально расталкивал всех попавшихся ему на пути орков и людей, обзывая тех нее самыми приятными словечками.

Спустя пару минут мы уже находились в длинном коридоре, ведущем в мою каюту, и со скоростью черепахи двигались за Ургой, который на заплетающихся ногах шагал в сторону этой самой каюты. И вот именно в этот момент произошло то, чего не ожидал ни Гарн, ни тем более я...

Орк молниеносно развернулся, после чего, не теряя времени, врезал пудовым кулаком по физиономии гоблина. Гарн отправился в непродолжительный полёт вдоль дубовых дверей, а я остался один на один, смотря в абсолютно трезвые глаза Хрипуна.

— Что: не ожидал гадёныш? — плотоядно облизнув губы, с ненавистью произнёс Урга. — Думаешь, я не понял, что вы с этой тварью, — кивок головы в сторону неподвижно лежащего Гарна, — хотели меня убить? Я не знаю, что ты за гнида. Но я точно знаю одно: ты — не Хаш.

— Как ты... — ошеломлённый подобным исходом произнёс я.

— Как я догадался? Всё очень просто: ты совершил множество ошибок. По отдельности они, быть может, ничего и не значат, но если сложить всё вместе — получается весьма интересная картина. Прогнал меня при разговоре с Гарном, хоть никогда и не имел от меня никаких секретов. Доверил управление кораблём при сражении, притом, что ты всегда любил командовать во время боя. Во время абордажа не активировал амулет. Убил этого мага Карна, который наверняка догадался, кто ты на самом деле. Ошибок очень много, парень.

— Чего ты хочешь? — в лоб спросил я.

Сражаться против орка бессмысленно: он крупнее и сильнее меня, и дерётся лучше моего, учитывая его корсарскую профессию.

— Ха, пока ещё не придумал, что с тобой делать, поэтому пока что посажу тебя в кандалы, а там видно будет, — орк оскалился.

— Не боишься, что мои люди попытаются нас освободить? — с безысходностью в голосе произнёс я.

— Не смеши кракена, парень. Эти людишки уже схвачены: напились ребята до чертиков, а потому моим оркам даже сопротивления оказать не смогли, — заметив моё недоумённый взгляд, он продолжил: — Единственные, кто мог ещё как-то нам жизнь подпортить — это маги. Которые уже лежат на палубе с перерезанными глотками, — орк довольно улыбнулся.

Я ошарашено смотрел на Ургу, сумевшего перехитрить не только меня, но и опытного агента Неринского Ханства, до последнего верившего в свой гениальный план.

— Урга, — произнёс хрипловатый голос из-за моей спины. — Имперцы обезврежены и заперты в трюме. Парочку пришлось убить. Всё прошло, как по маслу.

Я молниеносно развернулся, уставившись на троих весело оскалившихся орков, с издёвкой в глазах смотрящих на меня. У всей троицы было обнажено оружие, с которого на деревянные доски капала свежая кровь.

— Превосходно, — произнёс Урга. — Отведите нашего капитана в трюм и закуйте в цепи: его кровь может нам ещё понадобится, — сарказма в слове 'капитан' не услышал бы только глухой.

— А что делать с гоблином? — кивок головы в сторону бесчувственного тела.

— Он — шаман. Слишком опасно оставлять его в живых, — произнёс Урга.

Стоящий впереди своих двух товарищей орк понятливо кивнул, после чего подошёл к гоблину и, занеся небольшой боевой топор над телом Гарна, одним точным движением обезглавил пребывающего без сознания шамана.

Послышался хруст позвонков, а во все стороны брызнули алые капли крови. Голова ещё минуту назад здорового гоблина покатилась по доскам, оставляя после себя неширокую кровавую дорожку.

— Твою мать, Рин! — недовольно воскликнул Урга. — Убирать за собой теперь сам будешь.

— Хорошо, Урга, — стыдливо опустив голову, произнёс Рин.

А я тем временем пытался сдерживать рвотные позывы, вызванные лицезрением такого неприятного зрелища, как отрубленная голова, лежащая прямо возле моих ног. К сожалению, этого сделать мне не удалось, а потому вся недавно съеденная закуска вышла из желудка, оказавшись на дощатом полу.

— Надеюсь, ты не будешь делать глупости, — пытливо произнёс Урга, обращаясь ко мне. — Нас четверо, а ты один, поэтому, если хочешь остаться в живых — советую выполнять всё, что я тебе скажу.

Я энергично закивал, соглашаясь со словами орка. Жить мне ещё хотелось, а то, что эти парни не шутят, было понятно, благодаря обезглавленному трупу шамана.

— Ха, а Хаш бы не согласился и попробовал бы напасть, — заметил Рин, с презрением глядя на меня.

Орк подошёл ко мне вплотную, с превосходством уставившись на меня своими зелеными глазами, а затем внезапно сделал подножку, из-за которой я, не удержав равновесия, тут же упал, довольно чувственно приложившись головой об пол. В глазах потемнело, и я спустя мгновение провалился в беспамятство.

* * *

Подземелье Харшасса

— Проклятый орк! — воскликнул Харшасс, вышагивая взад и вперед по громадному подземелью. — Всё было так точно просчитано. Вся война затевалась лишь для того, чтобы сжить со света этого драконида. А теперь...

— Может, орки его сами убьют? — нахмурив брови, предположил бог Порядка, продолжая наблюдать за своим возмущённым братом.

— Нет, Арвейн. Драконид им нужен для действия амулета. Пока он жив -пришелец будет давать кровь, питающую артефакт Хартара. А значит...

— Пока существует амулет — с него будут пылинки сдувать, — дополнил брата Арвейн.

— Ну, не совсем, чтобы сдувать, но направление моих мыслей ты понял верно, — сурово кивнул Харшасс, продолжая ходить взад и вперед.

— Значит, нужно уничтожить амулет Хартара, и надобность в дракониде пропадёт сама собой. — Или сделать так, чтобы ему удалось сбежать.

— Да. Вот только как это сделать... — продолжал размышлять Харшасс, у которого никак не получалось успокоиться.

* * *

Очнулся я, одетым в грязного вида сорочку и прикованным чугунными цепями к кольцам, торчащим из деревянной стены. Всё тело болело и казалось мне одним сплошным синяком — похоже, меня вдоволь отметелили, пока я был без сознания.

Рядом валялись изрядно побитые имперцы, одетые в такого же непрезентабельного вида одежду и также скованные несколькими длинными металлическими цепями. Кое-кто из них уже пришёл в сознание, слегка постанывая от боли, а кто-то продолжал валяться в спасительном беспамятстве, не желая возвращаться в столь негостеприимный мир...

Я, преодолевая жуткую боль в шее, кое-как повернул голову и уставился на Рина ор Хета — того самого парня, который первым дал мне клятву верности. Всё его лицо представляло сплошное кровавое месиво: нос был сломан и кровоточил, изо рта, из которого доносилось сиплое дыхание, периодически вытекали кровавые сгустки, левый глаз полностью заплыл, а само лицо пересекало огромное количество тонких, но притом изрядно кровоточащих царапин.

Не знаю почему, но именно тогда, когда я с интересом осматривал физическое состояние соседа, тому пришла идея проснуться и открыть пока что единственный глаз, зрачок которого требовательно посмотрел на меня.

— Господин Хаш, — спустя пару мгновений, прохрипел имперец. — На вас тоже напали? Ваши орки...

— Напали и на меня, — кивнул я, о чём сразу же и пожалел из-за нахлынувшей на меня волны боли.

— Но почему? — облизав перепачканные кровью губы, поинтересовался нирамец. — Они же ваши подданные.

— Долгая история, Рин... — нехотя произнёс я, после чего поинтересовался: — Что случилось, когда я ушёл?

— Спустя минуту после вашего ухода все орки без исключения, даже те, что валялись на палубе пьяные, вскочили и накинулись на нас с ножами, которых мы даже не видели, — поморщившись от боли, произнёс Рин. — Они тут же убили пьяных вдребезги Криса и Краса, а затем закололи ещё парочку особо упирающихся ребят. Все остальные поняли, что сопротивление бесполезно, особенно в нашем состоянии, а потому мы сдались, — имперец на секунду закашлялся, выхаркивая на пол очередную порцию крови, после чего продолжил: — После этого над нами хорошенько поиздевались, и затем притащили сюда. Вся история, господин капитан...

— Не знаешь, зачем нас оставили в живых? — задал я вопрос, который меня сильно волновал.

Имперец кивнул головой, сопровождая это движение словами:

— Когда меня избивали орки, один из них сказал другому, что надобно, чтобы мы не сдохли. Потому что Урга приказал в срочном порядке двигаться на Чёрный Остров... — имперец с безнадёгой во взгляде посмотрел на меня.

Похоже, что этот остров — не самое лучшее местечко. По крайней мере, для меня и нескольких десятков полуживых нирамцев.

— И? — решил уточнить информацию я, понимая, что со стороны это кажется очень нелогичным.

Представьте себе корсара — грозу морей, известнейшего пирата Харшвейна, которого боятся многие тысячи разумных. Вот таковым и является Хаш, в теле которого я оказался. Тот самый драконид, который должен знать все основные морские военные и торговые пути: на то он и пират. И вот сейчас я спрашивал то, что у любого сведущего человека должно было вызвать кучу логичных вопросов. Но сейчас мне было на это плевать: мне надоели эти шпионские игры, где нужно всё вызнавать с помощью каверзных вопросов и простого анализа. Лучше спросить в лоб — всё равно с моими приступами мигреней на другое я не способен.

— Но вы же...

— Ни слова, Рин. Просто скажи, что это за остров.

— Ладно... — слегка обескураженный моим незнанием элементарных основ, произнёс имперец. — Чёрный Остров находится по западную сторону от Скалистых Рифов. На нём официально разрешена работорговля, а потому там находится самый огромный рынок невольников в Харшвейне. Причём рабов на острове можно купить самых разных, начиная от мяса и заканчивая умелыми воинами.

— Мяса? — заметив недоумение имперца, я добавил: — Просто отвечай, Рин.

Имперец кивнул, соглашаясь с моими словами: он не имел возможности ослушаться прямого приказа своего господина.

— Мясо, — начал отвечать Рин, — это рабы, предназначенные в жертву. Так как Чёрный Остров — крупнейший мировой рынок невольников, многие тёмные с другого материка частенько навещают его, чтобы закупиться пленниками, которых можно затем распять на алтаре и принести в жертву какой-то тёмной сущности. Не самая лучшая участь, потому что душа такого разумного навечно попадает в преисподнюю...

Вот это дела... Это получается, что нас могут убить, отправив на вечный отдых в аду. Нет — я, конечно, не святой, но для преисподней малость рылом не вышел. По сравнению с таким вариантом, как попадание на столь экстремальный курорт, недолгая жизнь раба, наполненная болью и страданием — поистине царский подарок. Рано или поздно эта жизнь всё равно закончится, а душа после жутких мучений отправится на небеса и обретёт покой... Но, пожалуй, не будем о религии, ибо можно уйти в такие дебри, что потом обратно и не вернёшься.

— Жуткая участь, — согласился с имперцем я.

— Но нас продадут как воинов, — между тем заметил Рин. — Воины всегда ценились больше, чем жертвенное мясо, а потому насчёт алтаря можете не беспокоиться, господин капитан.

Я незаметно выдохнул от облегчения: возможность лечь на алтарь, под жертвенный нож, не очень-то меня прельщала. Хотя, что я говорю?! Любой исход в данной ситуации меня уж точно не порадует.

— Далеко до этого острова?

— Дней двадцать пути, — нахмурившись, произнёс Рин. — Если по безопасному маршруту... А если нет — то около девяти.

Хм... Учитывая, что пираты — парни со стальными яйцами, они запросто могут выбрать и не самый безопасный путь. А это значит...

— Значит, у нас есть девять дней, — произнёс я.

— Девять дней на что? — тут же недоумённо произнёс имперец.

— Чтобы устроить побег, естественно, — тоном, не терпящим возражений, тотчас ответил я.

После чего я с уверенным видом начал детально рассматривать окружающую меня обстановку, пытаясь найти хоть какую-то лазейку из сложившейся ситуации. Помимо многочисленных тел потерявших сознание или бодрствующих имперцев, в трюме корабля находилось несколько десятков дубовых бочек с неизвестным содержимым. Размеры у них были весьма внушительные: около полутора метра в высоту, и примерно метр в ширину.

Мне сразу же ненароком вспомнилась история из Хоббита, в которой гномы с юным Бильбо Бэггинсом сбежали из Лесного Королевства с помощью бочек из-под вина. К сожалению, здесь данный номер уж точно не прокатит: там была скоротечная река, а здесь огромное море, в котором можно дрейфовать месяцами...Тем более, для начала нужно придумать, как освободиться от весьма крепких, сделанных из чугуна цепей, а уже потом — способ, как покинуть этот чертов корабль, который ещё пару часов назад принадлежал мне.

Кроме бочек в трюме больше ничего другого не наблюдалось, что меня не очень-то радовало. Не знаю, что я хотел здесь узреть, но уж точно не подобную, весьма неприятную моему драконидскому взору картину.

Я с силой потянул руки вперед, тем самым лишний раз убеждаясь в том, что короткая цепь не позволит совершить мне каких-либо существенных манипуляций для освобождения тела меня любимого из плена. Древесина, из которой торчал железный, местами покрытый ржавчиной обруч, оказалась весьма крепкой, а потому мне тупо не хватит силы, чтобы вырвать его с корнем. Если только...

Я тотчас мысленно хлопнул себя по лбу: ответ лежал на самой поверхности. Не стоит же забывать, что я теперь являюсь драконидом, а значит, и силой обладаю нечеловеческой. По крайней мере, в определённые моменты жизни...

Вы же поняли, к чему я клоню? Если я смогу выпить немного человеческой крови, то у меня тут же активируется 'режим берсеркера', который даст мне дополнительные силы на то, чтобы вырвать железное кольцо из стены — это вполне может сработать.

Я тут же повернул голову в сторону Рина, похоже, всё это время наблюдавший за моим лицом, на котором явственно отображался мыслительный процесс, после чего произнёс:

— У меня есть идея, как освободиться от цепей. Не знаю: сработает или нет, но попытаться уж точно стоит. И для этой попытки мне понадобится твоя помощь.

— Я слушаю, — в глазах нирамца промелькнула радость, связанная с возникновением шанса на спасение от рабства.

Я тотчас в двух словах пересказал воодушевлённому имперцу мой не отличающийся особой оригинальностью план. Рин в ответ лишь слегка поморщился от перспективы быть слегка съеденным вашим покорным слугой, после чего неуверенно кивнул, соглашаясь с тем, что попробовать однозначно стоит.

— А если получится, то дальше что нам стоит делать? — задал имперец весьма логичный вопрос. — Нас хоть и больше, чем орков, но мы, бесспорно, слабее их. К тому же, ещё и безоружные. Поэтому перебить мы их точно не в силах.

— Морской Змей сможет далеко уйти от Черного Дракона?

— Далеко — точно нет. Он весьма существенно поврежден, а потому единственный способ избежать повторной встречи с Ургой и его командой — сбежать, когда мы будем достаточно близко к побережью. Учитывая, что точный маршрут, по которому мы сейчас двигаемся, нам неизвестен — знать время, когда корабли будут возле него, мы не можем, — имперец облизал пересохшие губы окровавленным языком.

Мда, похоже, что мой план с побегом накрывается медным тазом, что весьма обидно. Если освободиться от цепей ещё можно было бы (и то не факт), то благополучно сбежать с самого корабля, чтобы нас не смогли настигнуть разъярённые орки — уже что-то из области фантастики. Нет — можно было, конечно, всё же попробовать перебить команду орков, пока те этого не ожидают... Но даже если нам повезёт, в чём я очень сильно сомневаюсь — потери с нашей стороны будут невероятно большими. А если наша попытка всё же не увенчается успехом — смерть может показаться нам настоящим благословлением.

На протяжении следующих нескольких часов я занимался непрерывным мозговым штурмом, пытаясь придумать хоть что-то, что могло бы сработать в нашей непростой ситуации. Но все мои наполеоновские планы разбивались об острые скалы простой человеческой логики, отсутствием которой я уж точно не страдал. Ну, или о железные доводы Рина, оказавшегося весьма смышленым пареньком.

Внезапно я услышал звук быстро приближающихся шагов, а спустя пару секунд дубовая дверь, являющаяся единственным выходом из трюма, распахнулась настежь. На пороге стояло трое чуть запыхавшихся орков, один из которых, смерив окружающую обстановку пристальным взглядом, спустя пару мгновений указал кивком головы на меня. После этого жеста двое амбалов, стоявших у него за спиной, тут же двинулись в мою сторону, продолжая с подозрением смотреть на меня. Так-с, что-то мне не нравится вся эта ситуация...

Тем временем орки подошли ко мне, после чего один из них всунул длинный широкий ключ в изрядно проржавевший замок — в тот же момент послышался звонкий щелчок, сопровождаемый звуком падающих цепей. Второй же член команды Черного Дракона, не теряя времени, со всей дури ударил меня по голове своим пудовым кулаком, тотчас отправив мою персону в нокаут...

Очнулся я, уже привязанным к мачте толстой, шириной в большой палец, верёвкой. Солнце уже встало из-за горизонта и даже начало слегка припекать голову, что свидетельствовало о том, что в трюме я провалялся без сознания целую ночь.

Передо мной стоял Урга вместе с несколькими орками, в одном из которых я без колебаний признал Бона, на правой щеке которого красовался знак маландринуса. На лбу моего бывшего помощника также находился знак Братства, что означало, что капитаном Чёрного Дракона стал теперь Хрипун. Похоже, передо мной собралось всё высшее командование корабля, которое сейчас будет решать мою судьбу... или узнавать ответы на свои вопросы. Учитывая пиратское чувство такта, а точнее его полное отсутствие, могу предположить, что подобные расспросы наверняка будут сопровождаться непременным избиением.

Я поморщился. Голова гудела от только что полученного удара, что однозначно не прибавляло мне оптимизма в сложившейся ситуации, которую с лёгкостью можно охарактеризовать одним единственным, но притом весьма ёмким словом: задница. А тут ещё и дополнительная перспектива получить по башке...

— Глядите-ка, а наш капитан-то проснулся! — картинно взмахнув руками, воскликнул Урга.

Все присутствующие на палубе синхронно загоготали, поддерживая своего нового лидера. Было бы с чего ржать, ей богу. Здесь даже намёка на шутку не было, но чуть туповатые пираты, похоже, считали по-другому.

Я окинул веселящихся орков скучающим взглядом, тем самым показывая Урге, что комика из него не получится. Тот, тут же замолчав, недовольно нахмурился, раздув широкие, как у быка, ноздри. Все орки тут же притихли, почувствовав накаляющуюся на палубе обстановку.

— Может, перейдём непосредственно к делу? — вежливо поинтересовался я, глядя в голубые глаза орка, разъярённого моим инертным поведением.

Матросы окинули испытующим взглядом своего командира, который, мигом успокоившись и гаденько улыбнувшись, холодно произнёс:

— Что ж — можно. Скажи мне: кто ты такой? Как попал в тело моего друга? Можно ли его ещё как-то вернуть? Отвечай по-хорошему, иначе Тин, — кивок головы в сторону одного из мускулистых матросов, держащего в одной руке плеть, а в другой — серебряный кинжал, — тебя живо на тот свет отправит. Поверь мне, в делах, касающихся причинения боли, он — мастер.

Как я и думал: Хаш для этих ребят действительно имел огромное значение, а потому сейчас они готовы были вести со мной переговоры, чем я не мог ни воспользоваться. Учитывая общее интеллектуальное развитие данных индивидуумов, эти ребята могут поверить в абсолютно любую лапшу, которую я с невероятным профессионализмом развешу на их зелёных, слегка остроконечных ушах.

— Давайте так: вы мне один вопрос, и я вам один?

Как там говорится: наглость — второе счастье? Сейчас проверим эту популярную в нашем мире жизненную мудрость.

Урга после моих слов выпучил глаза, слегка опешив от моей наглости. Орки последовали его примеру, синхронно раскрыв от удивления рты. Теперь все восемь орков походили на стаю рыб, которых только что выбросило на берег, и те сейчас старательно хлопают ртом и глазами, пытаясь понять хоть что-то

— Ты вообще оборзел, червяк сухопутный, кракен тебя раздери?! — наконец, отойдя от шока, воскликнул Урга.

Но в его взгляде я заметил лёгкую искру одобрения и удивления моим столь наглым поведением. Всё-таки воины — есть воины. Как бы они не ненавидели своих врагов, они всё равно будут продолжать их уважать за смелые поступки и достойное поведение.

— Ты всегда можешь убить меня, Урга: я полностью в твоей власти, — я постарался придать моему тону безразличие, хотя при мысли о смерти по спине поползли мурашки. — Но так я умру, хотя бы что-то узнав. Как истинный воин, умирающий за свои принципы, а не как несчастный раб, готовый валяться в коленях лишь для того, чтобы его пощадили, — я гордо выпрямил голову, показывая, что жизненные принципы ставлю превыше жизни.

В моей ситуации я мог следовать двум моделям поведения, которые если не спасли бы меня от смерти, то хотя бы гарантированно дали отсрочку, дав мне время, чтобы придумать план. Первая: сделать вид, что я бесхребетное существо, готовое сделать всё, чтобы выжить. И вторая: показать, что я — воин, драконид чести, готовый отстаивать своё мнение даже ценой собственной жизни. Насчёт первого варианта я был не до конца уверен: он мог прокатить, а мог наоборот — лишь приблизить время моей кончины. Учитывая, что Урга — воин до мозга костей, которому по определению претит пресмыкание перед кем-либо, он запросто мог бы снести мне башку. И мой бывший заместитель аргументировал бы это тем, что избавил меня от столь жалкого существования. Сбрасывать со счетов подобный исход дела уж точно не стоит, особенно, если речь идёт о моей жизни.

Поэтому мною было принято решение избрать вторую модель поведения, которая сохранит мне жизнь на какой-то неопределённый срок. И сейчас я полностью вошёл в роль японского самурая, для которого воинская честь — это всё.

— Похвально, парень, — заметил Урга, окинув меня задумчивым взглядом. — Что ж — пожалуй, можно сделать тебе и небольшую поблажку, — все присутствующие орки синхронно кивнули, показывая полное согласие со словами капитана. — И всё же — первый вопрос задаю я. Кто ты такой?

Я тут же выдал свою краткую характеристику, тем самым показывая, что скрывать мне нечего:

— Меня зовут Александр Корсаков. Я — представитель человеческой расы. Мне двадцать семь лет, у себя на Родине, в другом мире, работал программистом — делал проги разные, но в основном связанные с финансовой деятельностью, — заметив непонимание в глазах орков, добавил: — Работал артефактором, создавал или улучшал уже имеющиеся заклинания, которые в дальнейшем помогали моим нанимателям зарабатывать золото.

— Наёмником работал что ли? — услышав знакомые слова и оттого облегченно вздохнув, поинтересовался Урга.

— В какой-то степени — да, — согласился я с орком.

— Хм... Тогда понятно, — серьёзно кивнул мой бывший заместитель, после чего продолжил: — Твой вопрос?

Как бы мне не хотелось сейчас спросить о чём-то другом, но образ, который я сформировал у орков, нужно было поддерживать и развивать. А потому сейчас мне пришлось задать вопрос, на который я и так знал ответ из рассказа Рина:

— Что будет с моими людьми?

Да — я же истинный лидер, готовый пожертвовать жизнью ради благополучия моих вассалов. Пафосно, конечно, но для пиратов, привыкших к языку силы и придерживающихся своего хоть и странного, но всё же кодекса чести, этот вопрос был идеальным. Главное, с этим самопожертвованием не переборщить, а то потом зарежут, поклявшись отпустить на волю моих людей, а мне от этого будет уже ни жарко, ни холодно.

— Мы везём их на Чёрный Остров, чтобы продать в рабство. На воинов-рабов сейчас большой спрос из-за надвигающейся войны, а потому денег мы получим за них немало, — пожав плечами, произнёс Урга.

— Их? — я постарался не выдать своего волнения, хотя спина в мгновение ока покрылась липким потом.

Мне вот интересно: я же вроде чешуйчатый, но тогда почему я потею? Может, дракониды больше люди, чем ящерицы? И потому являются теплокровными?

Хотя... гадать на кофейной гуще бессмысленно, а потому всё же стоит вернуться к столь заинтересовавшему меня вопросу. Если орк сказал 'их', значит, на меня у него совсем другие планы. И это меня не особо радует, потому что Урга вполне может решить убить вашего покорного слугу...

— Сейчас я задаю вопрос, — недовольно заметил орк. — Как ты оказался в теле Хаша?

— Ответ прост, как всё гениальное: я не знаю. Заснул в своей постели, проснулся уже в каюте вашего капитана. Хаша я никогда не знал и тем более зла ему не желал. Просто так сложились обстоятельства, и, честно говоря, я даже предположить не могу, кто мог перекинуть меня из моего мира в Харшвейн.

На палубе корабля после моего краткого ответа возникла неловкая пауза. Все присутствующие, в том числе и Урга, недоумённо переглядывались между собой, пытаясь по-новому посмотреть на ту неблагополучную ситуацию, в которой я оказался.

— Мда... — наконец, прервал возникшую тишину голос старичка Бона. — Не повезло тебе, парень.

— Очень не повезло, Бон, — спокойно заметил я, посмотрев в глаза старика. — Теперь мой вопрос: насколько давно ты, Урга, — лёгкий кивок в сторону орка, — узнал, что я не Хаш?

Я понял, что всё равно уже в ближайшее время узнаю, что для меня приготовили орки. И потому решил задать другой интересующий меня вопрос.

— После Обряда Посвящения, — спокойно произнёс Урга. — Подобная реакция у Хаша на кровь была всего лишь один раз: когда он первый раз попробовал её. Затем он уже всегда мог контролировать себя, направляя обретаемую силу в нужное русло. Ты же вёл себя, словно молодой драконид, впервые вкусивший кровь — факт был налицо. На него закрыть глаза было уже никак нельзя. Поэтому ты не виноват в том, что мы поняли твою истинную суть, — пожав плечами, сказал Урга, — если тебя хоть сколько-нибудь успокоит этот факт... — он сочувственно покачал головой, после чего добавил: — Думаю, что задавать вопрос о том, можно ли спасти Хаша, бессмысленно. Ведь так?

— Если я не знаю, как я сюда попал — то и знать, можно ли спасти драконида, я не могу, — сокрушённо произнёс я, после чего добавил: — К сожалению.

Урга угрюмо вздохнул, а я с удивлением заметил, что его голубые глаза наполнились влагой. Видать, для этого орка Хаш был настоящим другом...

— Да, он был хорошим парнем, — смахнув кулаком непрошеные слезинки, грубым тоном произнёс Урга.

— Сожалею, — с показным сочувствием в голосе произнёс я.

На самом деле, мне было плевать на драконида, который наверняка был жуткой сволочью: одним из знаменитейших пиратов Харшвейна просто так, за красивые глаза, не становятся. Думаю, что счёт убитых капитаном Чёрного Дракона исчисляется целыми сотнями, если не тысячами. Заработать настолько громадную славу в этом мире, не запачкав руки по локоть в крови — однозначно, невозможно.

Сейчас меня больше заботила моя жизнь, которая была в данный момент, как говорится, на волоске, нежели смерть какого-то там драконида.

— Что будем делать с парнем, Урга? — произнёс орк, кивнув головой на меня.

Сердце пустилось в бешеный галоп от осознания того, что сейчас, возможно, вершится моя судьба. Главное: получить немного времени, чтобы спланировать и осуществить побег, а дальше придётся действовать уже по ситуации.

— Как и договаривались, Бон, — сурово произнёс орк. — Амулет у нас, пока он жив — регулярная подпитка амулету уж точно обеспечена.

Фух — на более благоприятный исход я даже и рассчитывать не мог. Они решили использовать меня, как дойную корову — ну и пусть. Главное, что теперь у меня будет время, чтобы свалить с этого чёртового корабля.

— Но ты же понимаешь, Бон: за то, что он хотел меня убить, его стоит как следует наказать. Тин, ты же хотел себе кольчугу, — Урга кивнул головой на меня. — Чешуя драконида — одно из крепчайших веществ Харшвейна, поэтому мой подарок тебе более, чем щедр... — он подмигнул мускулистому орку, державшему в руках плеть и кинжал, после чего спокойным шагом двинулся в сторону капитанского мостика.

Так-с, а вот это мне вообще не нравится. Это они что: с меня заживо чешую снимать будут?! Твою мать!

— Урга, прошу! — громко воскликнул я, чувствуя, как непроизвольно дрожит всё тело. — Я же просто оказался ни в том месте, ни в то время. Прошу!

— Ты хотел меня убить, — скучающе произнёс голос Хрипуна, двигающегося в сторону капитанского мостика. — За всё в этом мире нужно платить парень. Хотя... Нет, не за всё: урок, который преподаст тебе Тин, будет совершенно бесплатным, — в словах нового капитана Чёрного Дракона слышалась издёвка. — И запомни: он — первый кандидат на кольчугу. А ведь у меня ещё есть другие члены команды, которые уж точно не откажутся от крепкого доспеха, сделанного из чешуи драконида. Да, и на рынке она весьма ценится... — в голосе орка слышались задумчивые нотки. — Впрочем, вряд ли ты до этого момента доживёшь.

Только не это! Я убью эту тварь, как только для этого представится любая возможность. Клянусь своей жизнью!

Я со злостью сплюнул на дощатую палубу, в сторону трёх приблизившихся ко мне орков. Двое из них спустя мгновение крепко взяли меня за руки, параллельно придерживая коленями мои ноги, а третий тем временем одним резким движением рубанул мечом по верёвке, которая тотчас разрубленной соскользнула к моим ногам.

Я, не теряя времени, начал свои попытки по освобождению из плена — близость адской боли пугала меня, заставляя всё моё существо до последнего бороться с орками. Понимая, что руки и ноги я использовать не могу из-за повисшей на них парочки матросов, я сделал единственную возможную в данной ситуации вещь — вперился острыми зубами в горло одного из пиратов.

Тот тут же заорал от боли, причиненной моим укусом, а я тем временем начал жадно глотать струи теплой солоноватой крови, мгновенно хлынувшей в рот, начиная чувствовать невероятный по силе прилив бодрости. Прилив даже больший, чем в прошлый раз.

Хватка покалеченного мною орка практически тотчас ослабла, и я в то же мгновение со всей силы зарядил освободившейся рукой, увенчанной острыми золотистыми коготками, по затылку другого державшего меня пирата. Не знаю, насколько силён был этот удар, но для орка он оказался смертельным. Когти, хоть и с большим усилием, проткнули кость черепа, заставляя всю мою руку завязнуть в затылке матроса.

В другой момент меня бы обязательно вырвало от подобного зрелища, но не сейчас, когда на кону стояла моя жизнь: вряд ли после убийства двух членов команды Урга оставил бы меня в живых.

Уперевшись ногой в живот трупа, я спустя мгновение освободил руку от повисшей на ней ноши, а затем молниеносно пригнулся, потому что на меня напал последний член троицы со своим длинным кинжалом.

Я в тот же момент, не теряя драгоценных секунд, с силой дал орку стопой по колену: послышался хруст разломанной коленной чашечки. А пират тем временем, согнувшись в три погибели от боли, заорал благим матом, совсем позабыв о разъярённом дракониде возле себя. А зря: я, воспользовавшись заминкой матроса, молниеносно ударил сверху по его шее ребром ладони. Вновь послышался хруст — на этот раз позвоночника, и только что матерящийся матрос упал к моим ногам безжизненной куклой.

— Тревога! — заорал Урга, сопровождая свой возглас звоном в корабельный колокол.

В мгновение ока ситуация на палубе коренным образом изменилась. Теперь вместо восьмерых орков, на палубе передо мной стояло лишь четверо, а ещё один находился на капитанском мостике, усиленно звоня в корабельный колокол.

Я тем временем выхватил из зажатой руки орка кинжал, направив его лезвие на Тина, который с ужасом взирал на то, с какой лёгкостью я расправляюсь с его товарищами.

Но четверо матросов, в числе которых был и мой будущий палач, несмотря на растерянность, связанную с моим неожиданным освобождением, смогли довольно быстро сгруппироваться. Выставив в мою сторону оружие, они начали уверенно теснить меня назад. Сказывался опыт не одного года сражений.

Я яростно, не знаю даже зачем, зашипел, после чего начал совершать серии молниеносных атак, полностью доверяя собственному телу, которое, казалось, жило собственной жизнью. Пару раз мне всё же удалось поцарапать умелую четвёрку воинов, но в большинстве случаев они с лёгкостью блокировали мои удары, после чего тут же совершали слаженную контратаку.

Спустя пару мгновений к ним присоединился ещё и Урга, который тут же стал пытаться зайти ко мне за спину, что я, естественно, сразу же старался пресекать на корню. Через несколько секунд боя я уже начал понимать, что против пятёрки хорошо подготовленных воинов мне не выстоять — либо у меня не останется сил для его продолжения, либо на палубу придут остальные орки, которые быстро возьмут меня в кольцо, а затем с лёгкостью убьют.

Я в очередной раз пригнулся, пропуская лезвие ятагана над своей головой. Не встретив намеченного препятствия, коим должна была стать моя самая важная часть тела, оно по инерции потянуло своего обладателя на меня, чем я и воспользовался, молниеносно рубанув кинжалом вытянутую руку чуть выше запястья.

Послышался громкий крик старины Урги, а моё лицо захлестнул алый фонтан крови, в то же мгновение хлынувший из раны. Да, ор Хрипуна — сейчас самая лучшая музыка для моих ушей.

Я тотчас полез в атаку, стараясь поскорее прикончить нового капитана Чёрного Дракона, за что сразу же и поплатился, получив довольно чувственный удар мечом под ребро. Удар, который для любого из людей был бы смертельным — он не причинил мне никакого вреда. Клинок лишь сильно ударил по зазвеневшей от напряжения чешуе, после чего просто-напросто отскочил от неё, а я, наконец, смог понять, как мне выйти из этого боя победителем.

Я не мог нормально атаковать эту пятёрку из-за того, что в мою сторону было направлено сразу пять клинков. Но ведь реальную опасность для меня, как драконида, представлял лишь кинжал из нирамского серебра, которым сейчас ловко орудовал Тин. Значит, можно, не обращая внимание на удары остальных пиратов, атаковать и убить молодого орка, а затем, предварительно забрав серебряный кинжал себе, уничтожить и всех остальных.

Сказано — сделано. Я ускорил темп, выбрав своей целью Тина. Не обращая внимания на яростные удары мечей, посыпавшиеся на меня со всех сторон, я одним точным движением выбил серебряное оружие из рук орка, после чего молниеносным рывком убил его, сделав кинжалом разрез от паха до горла.

Следующей целью своей атаки я избрал Бона, как самого старого, а значит, и самого слабого члена атакующей меня группы. Я, теперь полностью игнорируя удары со стороны, подобно хищнику, молниеносно выбил когтями из рук квартейместера боевой топор, который по счастливой случайности отлетел в одного из атакующих орков, перерубив тому руку где-то в районе локтя. Не обращая внимания на дикий ор боли этого неудачника, я просто по-звериному вцепился в горло старику когтями, после чего с силой вырвал у того гортань. Ещё один труп упал, сражённый моей драконидской натурой. Из изначальных восьми орков передо мной было всего лишь троица, двое из которой уже истекали кровью от полученных ими весьма серьёзных ранений.

Решив закончить мучения неудачника-орка, я ловким движением всадил тому кинжал в основание черепа, пока тот, подобно матери, с упоением баюкал свою обрубленную руку.

Сзади послышался торопливый топот — это спешит подмога, которую вызывал Урга. Что ж — пока они прибегут, я успею закончить с этими двумя. Я замахнулся кинжалом, чтобы ударить орка, неизвестного мне по имени, но тот, выпустив меч из рук, тотчас бахнулся на колени, после чего со слезами на глазах начал просить у меня пощады.

Я, не особо церемонясь, с силой ударил того по голове. Нет — не смертельно, лишь для того, чтобы тот не мешался у меня под ногами, пока я буду убивать эту хитроумную сволочь.

Я с торжествующим лицом повернулся к Урге, желая увидеть отчаянье в его голубых глазах, которые оказались на удивление близко. Пока я разбирался с дезертиром, Хрипун успел подойти довольно близко, и...

Внезапно, в районе живота я почувствовал жуткую боль, которая с каждым мгновением усиливалась всё больше и больше. Тут же опустив взгляд в то место, откуда шло непонятное жжение, я с ужасом обнаружил торчащую из него рукоять кинжала. Кинжала, сделанного из нирамского серебра.

Я перевёл взгляд на торжествующее лицо Урги, после чего поднял руку и, собрав всю свою злобу в кулак, с силой полоснул когтями по его ухмыляющейся физиономии. Удар был смертельным — Хрипун повалился на палубу безжизненной кучей.

Семь — один, твари! Я развернулся к толпе только что прибывших на палубу орков, после чего, не особо церемонясь, показал им не самый приличный жест, используя средние пальцы обеих рук. Те в свою очередь переводили удивлённый взгляд с меня на окровавленные трупы, и обратно, стараясь представить, как один безоружный пленник смог справиться с восемью хорошо подготовленными воинами.

Тем временем силы начали потихоньку меня оставлять, что свидетельствовало о моей близкой кончине. Подумать только: я почти смог освободиться, перебив кучу народа, и вот так вот глупо попался, поддавшись охватившему меня торжеству. В новом мире я пробыл всего лишь день — похоже, что для Харшвейна я оказался слишком слаб. Но я умираю, борясь!

Я, с силой сжав зубы от охватившей меня боли, гордо выпрямился, после чего не спеша двинулся в сторону нескольких десятков вооружённых до зубов пиратов, выставив в их направлении кинжал, отнятый у третьего убитого мною воина.

Я практически вплотную подошёл к мускулистому орку, на голове которого красовалась красная с несколькими чёрными подпалинами повязка, после чего, заглянув в его суровые фиолетовые глаза, прохрипел:

— Освободите моих людей!

Уж если я умираю — то стоит хотя бы попытаться спасти тех имперцев, которые не виноваты в том, что им так не повезло с сюзереном.

Орк окинул меня пристальным взглядом, после чего сурово кивнул, соглашаясь с моим требованием. Или просьбой...

В глазах потемнело от очередной навалившейся на меня волны боли. В последний момент я ещё слышал звук моего упавшего тела, и в следующее мгновение я уже окунулся в беспроглядную тьму...

Глава 9

После Смерти

Вот значит, как выглядит жизнь после смерти?

Я окинул взглядом, полным тоски, то место, в котором оказался после столь удачного удара Урги, чтоб он дерьмом подавился. Подумать только, я был так близок к победе, и в последний момент так глупо попался под удар кинжала этого туповатого пирата...

Что же я могу сказать по поводу того места, в котором очутился? Все представления людей о смерти однозначно не оправдывались. Не было здесь ни рая с его белокрылыми ангелочками, ни ада с его хвостатыми демонами — лишь бесконечная всепоглощающая тьма без единого намёка на маленький просвет. Вот так можно было описать то место, назовём его чистилищем, в котором я очутился после моей смерти.

Я не чувствовал собственного тела, ощущая себя призраком, фантомом, привидением — называйте, как хотите. Я просто существовал здесь, в этом пугающем месте, не имея над ним абсолютно никакой власти.

На меня тотчас напала тоска от осознания того факта, что в этом новом для меня мире я проведу целую вечность. Может ли смертное существо хотя бы на мгновение осознать тот пугающий смысл, который несёт в себе это страшное слово: вечность? Разумеется, нет... И я тоже не мог понять его истинного значения.

Я прожил короткую жизнь: всего лишь двадцать семь лет. Разве они что-то значат по сравнению с целою Вечностью? Абсолютно ничего. Но вместо того, чтобы потратить отведённые мне крохи время с пользой, чтобы оставить после себя хоть какую-то память, я занимался всякой ерундой, просто существуя, как тупое животное. И это угнетало...

Не знаю, сколько времени я провёл за этими философскими размышлениями: здесь, в чистилище время казалось относительным. Может, одну секунду, а может, и целый год я корил себя за бездействие, за безразличие к собственной судьбе, но затем...

— Хорош грустить, — смутно знакомый голос отвлёк меня от неприятных мыслей, мгновенно заставляя всё моё существо затрепетать от внезапно нахлынувшей радости.

Здесь, в этом жутком месте был ещё кто-то кроме меня. Тот, с кем можно было бы за беседами коротать ужасную Вечность. И оттого она уже перестала казаться мне столь пугающей, как прежде.

Передо мной стоял драконид Хашарриус Бесстрашный в своем фирменном чёрном камзоле, который, оскалив белоснежные зубы в улыбке, с хитринкой в глазах смотрел на меня.

— Не вешай клюв, салага, — тем временем продолжал Хаш. — Твой корабль ещё не ушёл, — он весело мне подмигнул.

— То есть? — подал голос я, не веря словам мёртвого драконида.

— Ты ещё не мёртв, юнга. Ты сейчас на грани жизни и смерти — это факт. Но у тебя есть шанс выкарабкаться, если возьмёшь яйца в кулак и будешь бороться со штормом.

— Разве тебя должно заботить моё благополучие? — с подозрением в голосе тут же поинтересовался я.

— Конечно, — на губах драконида появилась усмешка. — Только очень близкая по духу сущность могла перенестись в моё тело. Саша, мы с тобой, — он указал пальцем сначала на себя, а затем, на меня, — одно целое. Просто ты пока не понял этого, мой друг. Пока жив ты — жив я. И в этом наша сила, брат... — после чего, состроив на лице хитроумную физиономию, Хаш невинным голоском добавил: — И я всё же надеюсь, что в будущем ты мне сможешь кое в чём помочь, поэтому твоя смерть нежелательна для меня вдвойне...

Фух, раз у этого парня есть заинтересованность в моих услугах, тогда всё нормально. Ибо я ни за что бы не поверил, что известного пирата Глубинного Моря будет заботить моё благополучие просто так.

— В чём? — деловым тоном поинтересовался я.

— Ещё слишком рано для этих разговоров, — пожав плечами, спокойно произнёс драконид.

Что ж...Рано — так рано. Мне сейчас всё равно не до выполнения просьб Хаша.

— А смерть твоих друзей? Я же убил Ургу. И многие члены твоей команды погибли именно из-за меня.

— Ну, парней, конечно, жалко: как-никак годами под одним парусом ходили. Но ты слишком преувеличиваешь значение их жизней для меня. Они для меня не друзья, а всего-навсего деловые партнёры. Поэтому хоть их смерть и доставила моей душе некий дискомфорт, главное для меня, чтобы ты оставался жив. Как я уже сказал: пока жив ты — жив и я...

— Слушай Хаша, — внезапно, в темноте возникла фигура убитого орком шамана, на лице которого было печальное выражение. — Вы едины, а потому сейчас оба не мертвы.

— Подожди, — я с недоумением переводил удивлённый взгляд на агента Неринского Ханства, а затем снова на драконида. — Получается, что ты тоже жив. Иначе, что бы ты здесь делал?

— Да, ты прав, — тут же согласно кивнул гоблин. — Я не мертв — всё благодаря твоему амулету Хартара. Он черпает свою силу не только из крови драконида, но из запертой в нём души... — на лице гоблина возникла ироничная усмешка.

— Ты сейчас находишься внутри амулета Хартара? — моему удивлению не было предела. — Как твоя душа попала в него?

— Его удивительный народ, — лёгкий кивок в сторону пирата, — в изобретениях амулетов достиг действительно огромных успехов. И чтобы усилить действия некоторых из них, наиболее мощных, ими было придумано такая вещь, как заключение души убитого друга в сам артефакт...

— Когда амулет Хартара принадлежал мне, — перебил гоблина Хаш. — В нём была заключена душа моего младшего брата, погибшего десять лет назад. В результате военной стычки... — с лица драконида мигом слетела весёлая улыбка, сменившись задумчиво грустной физиономией.

— Как только погиб я — моя душа заняла место его брата. И теперь новой движущей силой артефакта стал я.

Я перевёл взгляд на драконида, голова которого после слов шамана слегка поникла. Похоже, своим поступком Гарн неосознанно уничтожил душу брата бывшего капитана Чёрного Дракона. Мда...

— Но разве это гуманно: заключать бессмертную душу в вещь, пусть даже и магическую? — возмутился я. — Ведь это подобно рабству.

— Нет, друг мой, — не согласился Хаш. — Заключённая в амулет душа, может общаться с его владельцем, покидать его границы, словно призрак — подобная участь намного лучше, чем смерть, поглощающая твою личность и не оставляющая от той ни следа. Тем более, для каждого из представителей моего народа помогать своему другу даже после смерти — большая честь, — драконид сурово кивнул.

— И единственный способ избавить меня от заточения в амулете — это смерть владельца артефакта, — тем временем продолжал гоблин, с безразличием пожав плечами.

Похоже, что новая жизнь не очень прельщала старину гоблина, из-за чего он был малость расстроен. Я его прекрасно понимал: прожить непонятно какое количество времени в магической безделушке... Окончательная смерть, конечно — не круто, но и данный вариант, согласитесь, тоже далёк от идеала. А потому я решил извиниться перед гоблином:

— Гарн, прости, — погибший шаман после моего заявления тут же вопросительно приподнял левую бровь. — Мне очень жаль, что так вышло с этим амулетом Хартара. Я понимаю: тебе неприятно, что ты теперь будешь жить...

— Дело не в амулете, Саша, — перебил меня гоблин, не дав мне до конца извиниться. — Жизнь всегда лучше, чем смерть. Дело в другом, — шаман непроизвольно поморщился. — Я не смог при жизни выполнить то, о чём лично поклялся перед Великим Ханом... — Гарн стыдливо прикрыл глаза.

— И что же? — меня раздирало любопытство. — Что ты не смог сделать, Гарн?

Гоблин, открыв глаза, посмотрел на меня стальным взглядом, после чего твердым голосом произнёс:

— Я не смог отомстить, Саша. Хоть и поклялся. И почти сделал то, что было запланировано... Но всё же так глупо попался на уловки Урги, позабыв о всякой осторожности.

— Отомстить кому? — до сих пор не мог догнать я.

— Нирамской империи, Саша, — вместо стушевавшегося на мгновение гоблина произнёс драконид. — Как я только недавно узнал, уже после того, как ты перенёсся в моё тело: наш гоблин является секретным агентом Неринского Ханства. Кстати, браво, Гарн, — драконид на мгновение развернулся, после чего искренне поаплодировал. — Я бы не за что не догадался, что у той сопливой плаксы, которая боялась собственной тени, окажутся стальные яйца и столь изощрённый ум... Но я, пожалуй, отвлёкся. Недавно, около месяца назад, Нирамская Империя вторглась на территорию Неринского Ханство, подданным которого является Гарн... — лёгкий кивок в сторону насупленного гоблина.

— У Нирамской империи с Неринским Ханством и Грунским Халифатом всегда были натянутые отношения, — перебил драконида шаман. — Но в последние тридцать лет они испортились окончательно. Виной всему явился новый император по имени Курт д' Орвей. Этот монарх возомнил себя великим полководцем и владыкой мира, и месяц назад решил начать войну против Неринского Ханства, напав на наши ближайшие к границе с империей города: Рухас, Серхат, Марпут, — после этих слов гоблин судорожно сжал кулаки, а в его карих глазах я заметил застывшие слёзы. — Я был в Рухасе, когда пришли карательные отряды Нирамской империи. Тысячи воинов, закованные в стальные доспехи, они методично вырезали всё население города, не щадя никого: ни стариков, ни женщин, ни детей. Мы пытались сопротивляться, но что мы могли противопоставить профессионально обученным убийцам? Профессионально обученным карательным полкам, главная цель которых: тотальный геноцид. За неполный час практически все защитники города полегли на улицах, окропляя их собственной кровью, а нирамцы начали грабить и жечь дома, насиловать наших женщин, о коих те всегда отзывались не лучшими словами, а затем убивали. Убивали без жалости и сострадания. Резали, словно скот...

Я с жалостью посмотрел на Гарна, с упорной решимостью рассказывающего печальные события, произошедшие с ним месяц назад.

— Мы с моим старшим братом, будучи членами личной гвардии Великого Хана, сражались до последнего. Прикрывая друг другу спину, мы ещё долгое время убивали нирамцев, мстя им за всё то, что они сделали с нашим прекрасным и старинным городом. Было понятно, что рано или поздно мы погибнем, но мы не думали об этом, практически без остановки орудуя нашими клинками и периодически посылая во врагов духов стихий.

По щеке гоблина покатилась огромная слеза, но он продолжал свой рассказ, не желая останавливаться:

— Через некоторое время мой брат по неосторожности не сделал блок мечом, из-за чего он... был обезглавлен. Я остался один. Я не думал о том, чтобы спастись. В моей душе горела ненависть и жажда убийства, я хотел отомстить за мой город, за смерть моего брата, за смерть всех моих друзей, трупы которых горами лежали на улицах Рухаса. Я пробивался к главной цитадели города, вырезая всех людей на своём пути. Именно там ещё должны были остаться группы сопротивления, к которым я намеревался присоединиться. И я это сделал! Я пробился к цитадели, практически прорубаясь через трупы врагов. А там меня ждал сюрприз: голубое марево портала. Последние защитники Рухаса убегали вместе с немногочисленными спасенными жителями подальше от той бойни, в которую превратились улицы немаленького города.

На некоторое время в воздухе повисла неловкая пауза, которую никто из нас троих не решался нарушить.

— И что же было дальше? — наконец, решил подать голос я.

— Я побежал с ними, — горестно вздохнув, произнёс гоблин. — Я знаю: я поступил, как трус, убегая с поля боя. И тогда я поклялся себе, поклялся лично перед Ханом, что отомщу, чего бы мне это не стоило. Именно я предложил план с захватом пиратских кораблей, зная специфику работы знака маландринуса.

— Хитроумный ты парень, Гарн, — приподняв брови от изумления, удивлённо произнёс Хаш. — Я даже и подумать не мог...

Гоблин на заявление драконида вымученно улыбнулся, после чего продолжил свой рассказ:

— У Неринского Ханства фактически полностью отсутствует боевой флот. Хоть про планы Курта весь Картоз знал уже довольно давно, подготовиться к войне у нас всё же времени не было. Верфей и, что не маловажно, ресурсов на их постройку у нас также не было. А воевать с Нирамской Империи, у которой невероятно большой боевой флот, при полном отсутствии такового у наших союзников — чревато поражением.

— На вас бы нападали сразу с двух фронтов: с северных границ и со стороны Бурного Моря, — кивнул Хаш, соглашаясь со словами гоблина. — Что заставило бы вас существенно распылить собственные силы.

— Поэтому мы и решили задействовать пиратов, которые в будущей войне избрали нейтралитет. Чтобы именно они были той силой, которая могла бы стать противовесом имперскому флоту.

— Лучшие корабли, дисциплинированная и хорошо обученная команда, знающая тактику ведения морского боя — вы на редкость умны, Гарн, — в очередной раз похвалил гоблина драконид, оскалив белоснежные клыки.

Что-то не напоминает мне Хаш сурового морского волка-пирата, образ которого я так отчётливо себе представлял раньше. Возможно, именно поэтому его так любила собственная команда: несмотря на всю суровость той должности, которую занимал драконид, он всегда оставался позитивным парнем, не теряющим самообладания.

По крайней мере, злиться на Гарна за то, что тот его убил, хоть и не своими руками, Хаш имел полное право. Но даже этого не было заметно, глядя на добродушное лицо пирата. Либо Хаш — добряк, каких свет не видывал, либо, что более вероятно, он старался держать все эмоции в узде — и этот факт заставлял меня уважать драконида всё больше и больше.

— Поэтому после нападения нирамцев на приграничные города, мы сразу же начали действовать, — тем временем продолжал Гарн. — В большинство пиратских трактиров были направлены наши агенты, которые стали тут же незаметно убивать корабельных магов и шаманов, создавая таким образом дефицит кадров, обеспечивающих боевую поддержку во время морского сражения. Затем они тотчас вливались в команды Братства, но при этом продолжали преследовать собственную цель.

— С учётом того, что знак маландринуса сразу же даёт магам и шаманам третье место в иерархии корабля, — продолжил рассказ Гарна я, — вашим агентам нужно было всего-навсего чужими руками уничтожить капитана и его помощника, после чего без осложнений занять пост управляющего. Повернуть силу знака пиратов против них же самих — гениально, — я вновь мысленно поаплодировал хитроумному гоблину.

— В нашем случае это, к сожалению, не сработало, — грустно кивнул шаман, тем не менее соглашаясь с моей похвалой.

Хм... Хотел бы я тебе помочь, Гарн, но своя шкура, как говорится, к телу ближе. Я и так не уверен, что выберусь из вот этой вот задницы, которую я сходу окрестил чистилищем. А затем, если я всё же выкарабкаюсь, снова рисковать? Нет, пожалуй, лучше забиться в какой-нибудь дальний угол вместе с моими ребятами-вассалами, и там переждать войну между Неринским Ханством, Грунским Халифатом и Нирамской Империей. Каким бы трусом вы меня не считали — мне всё же хочется ещё пожить в этом мире, а не сдохнуть, хоть и геройской смертью, в первый же месяц. А учитывая мою удачу, так оно и произойдёт, это к гадалке не ходи. Но если вы вдруг считаете, что я — парень невероятно везучий, то советую вам вспомнить мой вчерашний день, который в итоге привёл меня сюда, во Тьму...

— Как мне вернуться обратно: в реальный мир? — задал я весьма актуальный в моём случае вопрос, ибо даже понятия не имел, как вновь оказаться в столь неприветливом Харшвейне.

— Закрой глаза! — тотчас мне приказали Гарн вместе с Хашом.

Сказать легко, но как это сделать? Я ведь ощущаю себя фантомом, не имеющим физической оболочки, у которого, понятное дело, даже не наблюдается намёка на глаза. Но тогда возникает весьма логичный вопрос: как можно закрыть то, чего нет?

Я без особой надежды на успех всё же попытался представить, что прикрываю тяжёлые веки, словно хочу окунуться в царство Морфея — и, как ни странно, у меня практически сразу же получилось. Меня вновь окружила беспроглядная тьма, в которой даже намёка не было на присутствие хитроумного гоблина-шамана и весёлого капитана-драконида. Если не считать таковым их голоса, продолжавшие периодически раздаваться в моём мозгу.

— А теперь представь, — продолжал тем временем голос Хаша под недовольное сопение гоблина, — что ты находишься в своём новом теле, в теплой и удобной постели, а в районе живота, куда тебя ранил Урга, чувствуешь тяжелую, жгучую боль. Вот именно эта боль должна стать твоим якорем для возвращения обратно. Это та единственная вещь, которая способна...

Я, не дослушав Хаша, тут же сосредоточился на первых словах драконида, желая поскорее оказаться в Харшвейне: мне побыстрее хотелось убедиться в том, что я ещё жив. А потому я без промедлений сделал то, что он предлагал: боль должна была стать якорем для возвращения в реальный мир. Голова тотчас закружилась, словно я сел на невероятно быстрый, крутящийся аттракцион. Так наверняка чувствует себя носок, который закинули в стиральную машину... Затем, внезапно, живот пронзило острое жгучее чувство, которое заставило меня инстинктивно распахнуть тяжёлые, практически неподъёмные веки, со стоном вздохнув от тотчас накатившей на всё тело волны боли.

Я находился в неплохо обставленной комнате, сильно отличающейся от той каюты, в которой очнулся вчера из-за разговора гоблина и орка. Из мебели здесь присутствовало несколько платяных шкафов с резными ножками, парочка венецианских стульев, на одном из которых сидел заснувший имперец с осунувшимся от усталости лицом, стол с возлежащим на его поверхности кинжалом из нирамского серебра, знакомым мне по бою с восьмёркой орков, и амулет Хартара, в котором сейчас была заперта душа гоблина. На дощатом полу было постелено несколько шкур убитых зверей, внешне напоминающих смесь медведя-гризли и простого песца.

Посмотрев на амулет, я тут же ощутил острое покалывание в сердце, а слабый голос Гарна, внезапно возникший в мозгу, произнёс:

'Знай, Саша, что я всегда рядом и ты можешь обращаться ко мне, когда пожелаешь. А теперь удачи! Ты должен выжить: у тебя собственный корабль и хорошо обученная команда'.

Я хотел было что-то ответить агенту Неринского Ханства, но сильная боль, вновь возникшая в район живота, заставила меня застонать и инстинктивно вцепиться когтями в уже исполосованные не единожды простыни. Имперец тут же вздрогнул, услышав мой громкий возглас, после чего с трудом поднял веки, демонстрируя миру красные от недосыпания глаза. В нирамце, сидевшим возле моей постели, я лишь с превеликим трудом признал Рина, с которым мы так мило беседовали в трюме Черного Дракона. Большинство его кровавых царапин и ссадин уже затянулось свежей, розоватой кожицей, показывающих, что парень однозначно идёт на поправку. Хотя это, конечно же, странно: за день такое быстрое восстановление. Но с учётом специфики магического мира здесь может быть всё, что угодно.

Но я слегка отвлёкся... Весь внешний вид имперца как раз-таки свидетельствовал об обратном: Рин выглядел так, словно находился в глубоком запое уже на протяжении нескольких месяцев. Спутанные колтуны волос, пожелтевшая, словно пергамент, кожа, красные с лопнувшими от напряжения капиллярами глаза, глубокая полоска морщин, залегших на лбу, довольно густая щетина — всё это свидетельствовало о том, что последний день дался моему другу не очень легко.

— Капитан, — весело произнёс имперец, тем не менее с усталостью смотря на меня. — Вы выжили, — он с облегчением вздохнул.

Я, подавив очередной сильный стон боли, разжал зубы, уже начавшие скрипеть от напряжения, после чего с показным весельем в голосе произнёс:

— Выглядишь паршиво, Рин, — я оскалился в улыбке.

— Вы не лучше, господин капитан, — вернул мне усмешку имперец. — Хотя проспали столько дней!

Так — последняя фраза Рина меня тотчас насторожила, заставляя мозг быстро прикидывать, сколько же времени я провёл без сознания в том странном тёмном месте. Решив, что вместо того, чтобы строить догадки, легче будет спросить у моего вассала, я обратился к имперцу:

— А сколько дней я проспал?

— Чуть меньше двух недель, — недовольно, словно я был виноват в своей недосмерти, произнёс имперец.

Сколько?! Чуть меньше двух недель?

Тогда понятно, почему Рин такой помятый, а все его раны уже практически затянулись — прошло уже довольно много времени. И, судя по всему, с Морским Змеем уже успело случиться что-то нехорошее, медузу мне в печень! О — похоже, уже начал проскакивать морской сленг.

— Что произошло? — я, подавляя в себе очередной приступ боли и слегка поморщившись от него, гордо выпрямился на кровати.

В глазах заплясали разноцветны звездочки, а всё окружающее пространство погрузилось во тьму. Но я с упорством барана продолжал бороться со слабостью, возникшей во всём теле.Наконец, темнота, хоть и с превеликой неохотой, отступила, оставив после себя напоминания в виде тошноты и лёгкого головокружения.

— Лежите, мой капитан. Вам нужно отдыхать, — с грустью в голосе произнёс Рин, глядя на мои мутные глаза.

— Живо рассказывай! Что произошло, пока я был в отключке? — в моём голосе явственно слышался приказ, которому мой вассал воспротивиться никак не мог.

А потому он, предварительно вздохнув, с отчаяньем в голосе начал свой рассказ, каждая новая фраза которого вводила меня всё в большее уныние:

— Орки отпустили нас, сказав, что вы, господин капитан, сражались весьма храбро, а потому заслуживаете жизни. Они отдали нам Морского Змея и ваш амулет Хартара, после чего послали на все четыре стороны. Вот на этом все хорошие новости и заканчиваются, — Рин слегка поморщился. — Мы попытались посетить ближайший порт Нирамской Империи, чтобы пополнить запасы продовольствия и воды, да заодно и корабль отремонтировать. Но форт атаковал нас, существенно повредив некоторые элементы судна. Слава богам, уйти от погони мы каким-то чудом успели, хоть и не скажу, что это было очень легко. Затем мы решили наведаться уже в пиратский порт, где нас встретила маленькая боевая эскадра, весьма недвусмысленно заряжавшая катапульты. Судя по всему, они почувствовали приближение Изгнанников. Мы намёк поняли, а потому тут же корабль развернули, стараясь побыстрее уйти оттуда... — имперец на мгновение замялся.

— Что было дальше, Рин? — я по недосказанности нирамца понимал, что проблемы на этом, к сожалению, не закончились.

— Мы направились на поиски Изгнанников, казавшихся нам на тот момент единственными союзниками. Мы натолкнулись на корабль Жала. Тот, узнав, что на борту Морского Змея находится Хаш Бесстрашный, живо потребовал у нас принести ему вашу голову, господин капитан. Мы, естественно, отказались, на что Жало, имея власть среди неудачников, изгнал нас даже из братства Изгнанников. Теперь за нами охотятся даже они, господин капитан, — Рин состроил на лице ироничную усмешку. -Теперь за нами ведут охоту сразу три сильных врага: Нирамская Империя, Братство и неудачники.

— Почему наш корабль атаковали в порту империи? Морской Змей — имперский боевой бриг, который по идеи должны были встретить с распростёртыми объятиями.

— Мы сами так думали, поэтому и двинулись первым делом туда. Но как видите, ситуация оказалась...

— Полной задницей, — дополняя высказывание имперца, кивнул я. — Согласен.

— Но это ещё не всё, — горько усмехнувшись, произнёс имперец.

Ещё что-то?! Святые яйца, да когда мне перестанет сопутствовать столь целлюлитная задница?!

— У нас практически отсутствуют запасы питьевой воды и продовольствия. Если с последним делом вопрос мы ещё можем решить: рыбу ловить мы умеем, то вот с водой... — он выразительно посмотрел на меня.

Мда... Хотел спокойно отсидеться в безопасном уголке. Ага — разбежался...

Предположим, что морскую воду опреснить можно. Как-никак в школе я химию учил, а потому знаю, что сначала можно выпарить соль, а затем дождаться, пока вода конденсируется, после чего собирать её. Хоть этот процесс и весьма муторный, но сработать вполне может. А значит, проблемы с продовольствием и водой решаемы, но вот всё остальное?

Корабль, я так понял, весьма существенно поврежден, а значит, в море нам находиться опасно. Если начнётся какой-нибудь, даже не сильный шторм -нам всем, однозначно, придёт конец. Поэтому нужно срочно искать хоть какое-то пристанище, а потому я, предварительно вздохнув, произнёс:

— Похоже, что нам всё же придётся участвовать в войне, мой друг. Двигаемся в сторону Неринского Ханства, — мысленно обратившись к Гарну и дождавшись его краткого, полного радости ответа, я добавил: — В Мерсонскую Бухту, Рин!

— В Мерсонскую Бухту, господин капитан? А зачем? — недоуменно спросил Рин, тем не менее быстро вскочив со стула, готовый сейчас же бежать, чтобы передать остальной команде мой приказ.

— Там собирается объединённый флот Орды: Неринского Ханства и Грунского Халифата, — вспомнив короткий мысленный разговор с Гарном, произнёс я.

— У них есть флот?! — удивлению имперца не было предела. — А в Нирамской Империи уверены в том, что у этих двух государств напрочь отсутствуют боевые корабли. Вот это будет для них настоящим сюрпризом... — Рин состроил на лице гаденькую усмешку.

Похоже, что парень не шибко жаловал своё предыдущее начальство. Хотя, учитывая ополоумевшего императора Курта д'Орвея, это и неудивительно. Начав войну с Ханством, монарх Нирамской Империи автоматически начал войну и против Халифата. А это значит, что имперцам теперь придётся воевать сразу на два фронта. Даже Гитлер, каким бы безумцем тот не был, понимал, что вести боевые действия сразу на несколько сторон весьма затруднительно. Но вот старина Курт, похоже, этого понимать не хотел...Или же Нирамская Империя была хорошо подготовлена к войне сразу с двумя государствами, а этот фактне очень меня радовал.

— Но до неё несколько дней пути, — заметил имперец, в глазах которого засветилась легкая надежда. — Наших припасов не хватит... Нам всё же придётся сойти в ближайшее время на берег, чтобы их пополнить.

— Вопрос с продовольствием решаем, ты сам говорил. А пресную воду можно добыть и из морской.

— У нас нет опреснительных амулетов, к сожалению, — с горечью в голосе произнёс Рин. -Они все были уничтожены после сражения с Черным Драконом, господин капитан, поэтому...

Я тут же перебил имперца, подняв вверх правую руку:

— А кто говорил про амулеты?

Я было хотел поведать Рину, что и сам, без помощи всяких там артефактов, смогу сделать из морской воды пресную, но очередной сильный спазм боли, охвативший мой правый бок, заставил меня громко застонать сквозь с силой стиснутые зубы.

— Господин капитан, — в глазах Рина в мгновение ока появилось беспокойство за моё здоровье. — С вами всё в порядке?

Я шумно выдохнул, прогоняя с глаз кроваво-красную пелену, после чего, разжав зубы и натянув на лицо весёлое выражение, спустя пару мгновений произнёс:

— Меня всего-навсего ранили в живот нирамским серебром, а затем я пробыл в коме почти две недели, — прислушавшись к собственному желудку, я через несколько секунд добавил: — На протяжении которых я, хочу заметить, даже не ел. Как ты думаешь: я в порядке?

— Простите, господин капитан, — хотел было начать извиняться нирамец, но я молниеносно остановил его жестом руки.

— Зови меня просто Сашей. Не чужие же люди, Рин, — я протянул правую ладонь для рукопожатия.

Он тотчас окинул меня недоумённым взглядом, который так и говорил, что парень слегка не догоняет, почему меня зовут Сашей, если моё имя Хашарриус, но руку всё-таки протянул. Ну да, согласен, что это как-то странно, ведь сокращение от моего драконидского имени — Хаш. Но уж точно не Саша.

Но сами подумайте... Мне ведь с моими вассалами ещё долго (по крайней мере, я надеюсь на это) по одной дорожке идти, а мою тайну они всё равно рано или поздно узнают: слишком мало я знаю об этом мире, а значит, периодически буду попадатьвпросак. Лучше сразу им рассказать, чтобы ребята знали, чего от меня можно ожидать, и если что — не особо рассчитывали на мою помощь. Деться они от меня всё равно никуда не денутся: клятва удержит, а потому пора просветить моих новых друзей об их новом капитане.

— Саша? — с удивлением произнёс имперец, изумлённо приподняв левую бровь. — Но вас... тебя же зовут Хашарриус. А твоя бывшая команда звала тебя Хашом, но...

— Нет, Рин, — улыбнулся я, не давая вассалу досказать свою мысль.-Я — не Хашарриус. Я даже не драконид... — я сделал драматическую паузу, тем самым давая моему новому другу дойти до нужной кондиции.

Надо было видеть глаза имперца, когда он услышал мой маленький секрет. Они, глаза, увеличились, наверное, раза в два, если не больше. Даже не думал, что у человека они могут быть настолько большими. Тем временем вся усталость, которая ещё секунду назад явственно читалась на лице нирамца, в мгновение ока куда-то улетучилась, тотчас сменившись диким любопытством.

— А с этого места поподробней, — одновременно и потребовал и попросил у меня Рин.

— Если вкратце пересказать всю историю, то будет примерно так, — я в очередной раз усмехнулся, после чего начал краткий пересказ моей суровой судьбы: — Меня зовут Александр Корсаков, я — человек из другого, из техногенного мира. Попал сюда непонятно как. Очутился в теле этого драконида, — я хлопнул сам себя по груди, о чём тут же и пожалел.

Несколько следующих мгновений мне пришлось бороться со спазмами боли, которые, слава яйцам, спустя пару секунд всё же отступили, тем не менее оставив после себя не самые приятные ощущения. А потому я спокойно, как ни в чём ни бывало, смог продолжить свой короткий рассказ:

— Орки оказались на редкость догадливыми, и во время обряд Посвящения смогли понять, что я не тот, за кого себя выдаю. Всё остальное ты и так знаешь, — я замолчал, с интересом уставившись на имперца.

Глаза Рина от удивления расширились ещё больше, хотя я уже думал, что это невозможно с точки зрения анатомии. Оказывается, что нет — возможно.

В воздухе возникла неловкая пауза. Похоже, имперец пытался быстро переварить весь тот поток информации, который я успел ему выложить за неполную минуту моей исповеди. Да уж — я бесспорно умею удивлять людей.

— Так ты иномирец? -в словах Рина явственно слышалось почтение. — Пришелец из другого мира? — в голосе имперца я услышал плохо скрываемый восторг.

— Ну да. А что: это считается почётным?

Если да — то почему тот же самый Урга после того, как узнал о моём происхождении, хотел содрать с меня заживо чешую? По-моему, подобные действия уважением точно не назовёшь. Да и Гарн, зная, что я — пришелец из другого мира, особого почтения к моей персоне не проявлял.

— В наш мир попадало не так уж много пришельцев из других миров, — произнёс имперец. -Я слышал лишь о шестерых. Все они были представителями разных рас, сражались на разных сторонах, жили в разные эпохи, были почитателями разных богов... Все шестеро, они были абсолютно разными. Но одна вещь их всё же объединяла: каждый из иномирцев капитально менял баланс сил в Харшвейне, — глаза имперца буквально пожирали меня.

Похоже, Рин хотел по-новому меня рассмотреть с учётом только что открывшихся обстоятельств. Видимо, иномирцы в Харшвейне — действительно уважаемые персоны. Но вопрос с Ургой и Гарном продолжает оставаться открытым...

— Появился даже Орден Странников, — тем временем продолжал рассказывать имперец. -Его адепты поклоняются иномирцам, подобно богам. Фанатики, что с них взять... Даже разные пророчества по поводу вашего прихода сочиняют.

Так, а вот это уже интересно! Если эти ребята только и занимаются тем, что собирают информацию по поводу прихода иномирцев, то мне нужно срочно их разыскать, ибо они могут мне рассказать много интересных вещей.

— У меня два вопроса, — остановив жестом тараторящего Рина, произнёс я. — Первый: если к пришельцам из других миров такое уважительное отношение, то почему тот же самый Урга хотел заживо снять с меня чешую? Второй: где находится этот Орден?

Про Гарна решил не спрашивать, потому что если что я с лёгкостью смогу узнать информацию по этому поводу из первоисточника. А так, возможно, я и сам пойму, почему гоблин ничего особо не знал про Странников.

— Ответ довольно прост. Практически весь мир забыл про иномирцев: последний из них был в Харшвейне больше одиннадцати веков назад, — Рин усмехнулся. — Мало, кто сейчас помнит, что шесть наиболее важных событий нашего мира происходили благодаря шестерым странникам...

— Но ты ведь откуда-то это знаешь, — с подозрением в голосе произнёс я.

— Мой дед состоял в этом ордене. И когда я был маленьким, он часто рассказывал мне истории про иномирцев, — пожав плечами, произнёс Рин. — Поэтому я про них многое и знаю.

Тогда понятно, почему Гарн с Ургой особо со мной не церемонились. Они, может, что-то и слышали об иномирцах, но особого значения моему происхождению не придавали. И сам факт того, что опытный агент Неринского Ханства не знает про существование подобной секты, заставляет серьёзно задуматься. Похоже, что Орден Странников очень секретный, а значит, Рин, являющийся внуком члена этого объединения — невероятно ценная находка.

— Месторасположение самого ордена знают лишь его члены. Дед никогда не говорил, где он находится, — покачав головой, с сожалением произнёс Рин.— А спросить у него уже не получится: он погиб, когда мне было девять... — имперец недовольно поморщился.

— Сожалею... — искренне произнёс я, после чего добавил: — Но ты же знаешь, как найти других адептов этого ордена? Твой дед говорил о каком-нибудь ориентире? — не хотел сдаваться я.

Если я найду этот Орден Странников, то хотя бы смогу понять, почему я оказался в этом чёртовом магическом мире, а это, согласитесь, уже не мало. Как говорится, предупреждён — вооружён.

— Есть одна зацепка, — согласно кивнул Рин с задумчивым выражением на лице.— Дед в своих историях упоминал некого Лита Сокола, который тоже был адептом ордена. Родом он был из Северных Пустошей, что находятся на границе Нирамской Империи и Подземного Королевства, из торгового города Минтан. Если найти его — можно выйти и на сам Орден Странников. Это всё, что я могу сказать вам... тебе, Саша.

— Большое спасибо, Рин, — искренне произнёс я, радуясь хоть какой-то зацепке. — Ты очень сильно мне помог. Мне нужно как можно скорее наведаться к этому Литу Соколу... — я многозначительно посмотрел в глаза имперца.

— Туда будет проблемно добраться, — покачал головой нирамец. — Через степи Грунского Халифата не пройти из-за только что вспыхнувшей войны, а длинный путь через горы Подземного Королевства — изощрённый способ самоубийства. Не говоря уже о том, что гномы расстреляют наш корабль ещё на подходе к берегу из своих мощных пушек.

Жаль, конечно... Но я, в принципе, и не собирался в Северные Пустоши прямо сейчас, а потому это может немного подождать.

— Пошли, Рин, — я требовательно выставил руку в сторону имперца, чтобы тот помог мне подняться с постели. — Надо же отдать приказ нашим ребятам, чтобы мы двигались в сторону Мерсонской Бухты, — я слегка усмехнулся.

Спазмы боли были уже не такие сильные, а потому я сейчас уже мог попробовать подняться на палубу и оценить степень ущерба Морского Змея.

— Но, капитан, вы... ты ещё слишком слаб, — в глазах нирамца явственно читалось сомнение.

— Не переживай об этом, дружище, — преувеличенно бодро произнёс я. — И лучше помоги подняться своему капитану.

Имперец на моё заявление лишь пожал плечами, показывая, что меня он предупредил, после чего протянул мне руку, в которую я спустя пару мгновений с силой вцепился, пытаясь на неё опереться. Живот тут же неприятно скрутило жгучей болью, но я, напрягая прессовые мышцы, продолжал свои жалкие потуги, которые спустя несколько секунд всё же завершились успехом: я смог кое-как сесть в постели, выпрямив отвыкшую от нагрузок спину. Я тотчас спокойно выдохнул, прогоняя с глаз надвинувшуюся на них чёрную пелену, после чего медленно свесил с постели сначала одну ногу, а спустя секунду — и другую. Длительное пребывание в постели отрицательно сказалось на функционировании многих мышц, а потому большинство из них напоминало мне сейчас комки мокрой ваты. Более точного сравнения на ум мне просто не приходило...

Наконец, я, дождавшись прилива крови к мышцам, всё же решился напрячь свои вялые ноги, и, повторно опершись на милосердно протянутую мне руку Рина, начал медленно выпрямляться. Я чувствовал, как трясутся нижние конечности, но всё равно не поддавался соблазну плюхнуться на кровать, продолжая бороться с волнами боли, захлестнувшие всё моё тело.

Спустя несколько секунд я, слегка трясущийся от непривычной физической нагрузки, стоял на ватных ногах, с силой сжимая в руке ладонь имперца.

— Давай я тебе помогу, Саша? — глядя на моё несчастное лицо, произнёс Рин.

Он тут же подставил мне левое плечо, после чего, не теряя времени, с видимым усилием взвалил моё тело на него, словно я был мешком с... хм, с картошкой. Я, быть может, и попытался бы воспротивиться действиям этого парня, но пот, градом катившийся с моей спины, вкупе с трясущимися ногами и бурчащим от боли животом заставили меня отказаться от моих принципов и позволить имперцу слегка меня поносить. Вот таким образом мы и двинулись на верхнюю палубу: я, переставляя слабыми ногами по лестнице и подавляя рвотные позывы, а Рин, таща на себе тяжёлую драконидскую тушу.

Спустя десять минут настоящих мучений, на протяжении которых я периодически клял себя за желание быстрее покинуть постель, мы, наконец, под удивлённые взгляды уставших членов команды вывалились на верхнюю палубу Морского Змея.

Скажу честно: размер трагедии, произошедшей с бывшим имперским бригом, оказался намного больше, чем я себе представлял. По всему корпусу корабля виднелись дыры, кое-где залатанные кусками мебели. Во многих местах верхняя палуба либо существенно проседала, либо вообще отсутствовала. Из трех мачт две были сломаны пополам... Вдобавок ко всему этому, угрюмые лица членов моей команды, которые с тенью надежды смотрели на меня.

Мда... Знатно нас потрепало, пока я был в отключке.

Продолжая опираться на плечо друга, я тотчас начал свою речь, призванную ободрить выживших после всех невзгод имперцев:

— Друзья! Я понимаю, что сейчас мы находимся на грани, — я с ужасом посмотрел на нирамца, у которого вместо глаза был глубокий черный провал. — Но не время сдаваться. У нас есть цель: место, где нам смогут помочь, — я взял эффектную паузу, после чего, дождавшись облегченного ропота всех имперцев, продолжил: — Мерсонская Бухта — то место, где нас ожидают. Неринское Ханство поможет нам: восстановит корабль, даст припасов, подлечит раненных...

— С какой стати им это делать, господин капитан? — подал голос один из нирамцев. — Они ничего не должны нам. Мы что: будем воевать за Хана в развернувшейся войне? — он многозначительно посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Нам придётся, — кивнул я, слегка сжав плечо Рина. — Долго мы так всё равно не протянем. Вечно дрейфовать на просторах Глубинного Моря мы не сможем. У нас на исходе запасы продовольствия, Морской Змей существенно поврежден, а вы устали... Любой, даже самый слабый шторм — и нам наступит конец.

— До Мерсонской Бухты четыре дня пути нормального имперского брига, с учетом поломок корабля — наш путь составит больше двух недель. Мы не выживем, — преувеличенно спокойно произнёс тот же нирамец. — Вода практически на исходе и...

Договорить нирамцу не дал возглас одного из членов команды, раздавшийся с вершины мачты:

— Судно на горизонте.

Все тотчас, позабыв о разговоре, прильнули к местами поломанному фальшборту Морского Змея, после чего начали рассматривать приближающийся к нам на всех парусах корабль. Мы с Рином тоже не были исключением, а потому тот поковылял в сторону фальшборта, продолжая тащить мою тяжелую тушу на плечах.

— Капитан... — нирамец, который только что со мной препирался, повернулся ко мне весь побледневший: — Это Чёрный Дракон. И, судя по всему, настроен он отнюдь не дружелюбно.

Святые яйца, можно я хоть когда-нибудь смогу передохнуть от опасности, которая так и норовит укусить меня за зад?

Глава 10

Генератор глупых идей

— Мда... — глубокомысленно произнёс я, глядя на приближающийся корабль. — Нужно срочно драпать отсюда. Рин, какие есть варианты? — я обратился к поддерживающему меня за плечи имперцу.

— Мы находимся в прибрежных водах Нирамской Империи. Любой ближайший порт уничтожит наш корабль в два счета, капитан, — с обречённостью в голосе сказал нирамец. — Шансов у нас там нет.

— Значит, мы будем высаживаться подальше от портов, — заявил я, ничуть не смутившись. — Похоже, сегодня нам навсегда придётся расстаться с нашим Морским Змеем.

— Вы слышали капитана? — тут же заорал Рин. — Разворачиваем нашу посудину на четыре часа, и даём полный ход, который сможем выжать, в сторону Нирамской Империи!

Матросы тотчас закивали, после чего с облегчением начали выполнять приказ имперца. Бездействие в подобной, казалось бы безвыходной ситуации их угнетало, а хоть какая-то деятельность всё же давала надежду на то, что мы сможем выкарабкаться...Хотя бы кто-то из них. А потому они с радостью цеплялись и за подобную возможность.

— Рин, мы сможем от них оторваться? — не обращая внимание на суету моряков и повернув голову в сторону Рина, с безнадегой поинтересовался я.

— Нет, не сможем, — тут же прошептал мне на ухо имперец. — До берега слишком далеко. С учётом скорости нашего судна у нас шансов нет.

— Ты уверен? Должно же быть что-то, — не сдавался я, сжав от недовольства губы.

Рин с грустью посмотрел на меня, после чего спокойно произнёс:

— Есть, Саша, но он тебе вряд ли понравится, — имперец на мгновение замолчал, после чего добавил: — На Морском Змее полно спасательных шлюпок, а в трюме есть парочка простейших амулетов иллюзий, — Рин на мгновение прикусил губу. — Мы вместе с несколькими ребятами-добровольцами останемся на корабле и поведём орков в другую от вас сторону. Вы же, прикрываясь простейшими иллюзиями, на шлюпках двинетесь в сторону берега империи. Пока они нападут на Змея, пока полностью захватят его и поймут, что к чему — вы будете уже далеко и сможете от них уйти.

— А нельзя всем нам прикрыться амулетами иллюзий и по-тихому свалить? — с недоумением поинтересовался я.

— Нет, — сокрушённо покачал головой Рин. — Во-первых, орки сразу же заподозрят, что что-то нечисто, если корабль вдруг ни с того ни с сего остановится — они поймут, что мы укрываемся амулетами иллюзий. Тогда погибнем мы все. Во-вторых, у нас не хватит амулетов, чтобы замаскировать все шлюпки. Поэтому вариант, который я предлагаю, единственный правильный.

— Нет, — с недовольством в голосе тут же произнёс я. — Я не собираюсь жертвовать людьми!

— Другого варианта нет, — заметил имперец, после чего начал аккуратно опускать меня на дощатый пол. — Поверь мне, Странник, тебе придётся научиться жертвовать своими людьми и, что самое ужасное, друзьями. Каждый из твоих предшественников создал своё имя на крови десятков и сотен тысяч погибших, и тыне станешь исключением, если не хочешь погибнуть.

Он усадил меня на палубу, после чего уже было собрался идти отдавать приказы, оставив меня сидеть на ней, словно куклу, но я его остановил:

— Значит, я стану первым, кто не погибнет, Рин. Тащи мне сюда карту!

— Но... — хотел было возразить имперец.

— Никаких 'но'. Я не позволю, чтобы ещё кто-то погиб из-за моих ошибок. И так смертей более, чем достаточно...

— Если бы не твоя ошибка с амулетом, Саша, мы бы все погибли в том самом сражении, — возразил Рин. — Мы выжили благодаря тебе, благодаря твоей ошибке. А сейчас мы — твои вассалы. Мы обязаны сделать всё возможное, чтобы ты не погиб, даже если ценой за твою жизнь станет наша смерть.

— Тебе героизм в голову ударил, придурок? Я никем жертвовать не собираюсь. Тащи карту! — я сказал это с преувеличенно бодрой интонацией, хотя и сам понимал, что доводы имперца отнюдь не лишены смысла.

— Ладно, — сдался Рин. — Всё равно ты поймёшь, что мой вариант единственный возможный, — имперец двинулся в сторону трюма, огибая всевозможные дыры в дощатой палубе.

Я не понимаю одного: этот парень суицидник? С чего ему так захотелось пожертвовать собственной жизнью ради меня? Видимо, рассказы фанатичного до Странников деда крепко засели в его черепной коробке, и теперь он просто обязан был погибнуть за меня.

Зачем мне нужна была карта? Я и сам понятия не имел. Просто моя интуиция вовсю вопила, что из этой патовой ситуации есть другой, менее затратный в плане людских ресурсов способ. Но для начала мне нужно было сориентироваться, чтобы понять, где нахожусь и в каком направлении зарыт этот самый способ. Понятное дело, что лучшей вещи, чем морская карта, в данной ситуации и представить нельзя.

Я сидел, опершись спиной на фальшборт, и задумчиво наблюдал за действиями нервных матросов, которые изо всех сил старались, чтобы наше судно смогло оторваться от вражеского корабля. Понятное дело, что их старания особых трудов не приносили, а потому Чёрный Дракон неумолимо приближался.

Я перевёл задумчивый взгляд на местами покрывшуюся пятнами копоти катапульту, после чего, переведя недоумённый взгляд на ближнего ко мне имперца, властно подозвал его к себе. Тот, услышав приказ, осторожно кивнул, после чего, не теряя времени, трусцой подбежал ко мне, сохраняя на лице недоумённое выражение.

— Как твоё имя? — мигом спросил я, глядя в зеленые глаза имперца, которому от силы было лет двадцать.

Совсем ещё мальчишка по возрасту, по милости судьбы попавший на флот и уже несколько раз едва не погибший. У меня в его возрасте на уме было лишь веселье да развлечения, а у него сейчас в мозгу — лишь мысли о том, как выжить в этом диком по своим законам мире — Харшвейне. Передо мной стоял не мальчик, но муж...

— Нирам, — с ноткой гордости в голосе произнёс парень.

Ну да... Парня назвали в честь основателя Нирамской Империи, почему бы и не погордиться своим именем. Кстати, кое-что вспомнилось: при нашем с Рином диалоге тот сказал, что шесть наиболее значимых событий Харшвейна связаны с возникновением в этом мире Странников. Значит, Нирам тоже был пришельцем из другого мира? Интересно... Однако, я отвлёкся.

— Слушай, Нирам, а что делают на борту корабля катапульты и баллисты? — я показал рукой на громоздкие, многотонные боевые орудия, являющиеся весомым аргументом при морском сражении.

-Ну как? Они же нужны для сражения...

— В котором мы участвовать не собираемся, так? Значит, мы везём кучу тяжелого мусора, существенно замедляющего ход нашего и так небыстрого корабля, — утвердительно произнёс я. — Так может, нам стоит убрать весь этот мусор? Выкинуть его за борт? — я посмотрел на мгновенно озарившееся счастливой улыбкой лицо Нирама. — Мой приказ: всё ненужное выкинуть за борт, ценное сгрузить в спасательные шлюпки. Приказ понятен?

— Да, господин капитан, — согласно закивал Нирам, после чего вскочил со скоростью пули и молнией побежал к группе имперцев, пытающихся управиться с парусом, висевшим на единственной уцелевшей мачте.

Я смотрел ему вслед, глядя на то, как юный нирамец начинает с энтузиазмом рассказывать команде Морского Змея мой приказ. Спору нет: скоро они и сами бы додумались, что раз нам всё равно придётся покинуть корабль, то хранить на борту всю эту артиллерию, да и весь мусор, типа сломанных мачт, не имеет смысла. Но лучше же это сделать раньше, чтобы слегка отодвинуть момент, когда нас настигнет Черный Дракон. Хотя, я всё же надеюсь, что этого момента не настанет.

Члены команды тем временем, выслушав эмоциональный рассказ имперца, интенсивно закивали головой, после чего, воодушевлённые, кинулись к катапультам, и, не теряя драгоценных секунд, тут же приступили к работе, начав отвязывать громоздкие сооружения от больших, шириной с сжатый кулак, металлических колец, торчащих из палубы.

Тем временем, парочка нирамцев, вооруженная боевыми топорами, подошла к дырявому фальшборту, и спустя несколько секунд начала интенсивно рубить корабельную потрескавшуюся от всех невзгод, приключившихся с кораблём, древесину. Имперскому бригу в последнее время существенно досталось, а потому прочность дерева, из которого было сделано судно, весьма существенно снизилась, что в нашем случае шло нам только на пользу. Двое имперцев оперативно расчищали место для того, чтобы мы затем без каких-либо проблем смогли вытолкнуть всю нашу артиллерию за борт. Почему это нельзя было выполнить, используя грузовые сходни? Как я уже говорил, вся наша палуба сейчас походила на большой швейцарский сыр, а потому если какая-нибудь из этих боевых махин, не дай бог, застрянет — нам её уже будет не вытащить.

И двое матросов и все остальные имперцы закончили практически одновременно. Поэтому вся наша артиллерия при помощи моей команды, естественно, начала оперативно сталкиваться в воду, благо колёса у этих махин в наличии имелись. Вся палуба тотчас заполнилась скрипом древесины, криком раззадоренных людей и громкими всплесками воды моря, принимающего в свои пучины грозные боевые орудия.

А я сидел и внимательно наблюдал за действиями моряков, всей душой желая помочь своим вассалам, но притом прекрасно понимая, что в моём нынешнем состоянии я буду им только мешать.

Наконец, на палубе осталась лишь одна баллиста, которую тоже начали быстро двигать в сторону импровизированной грузовой сходни. Я внимательно посмотрел на это боевое орудие, и на меня нахлынули воспоминания о морском сражении, в котором мне довелось поучаствовать. Я вспомнил, как баллиста выпустила в сторону Чёрного Дракона, на борту которого я был, многочисленные зажигательные снаряды, которые, приземляясь на палубу, взрывались, убивая многочисленных орков...

Стоп! Зажигательные снаряды!

Я, воодушевлённый идеей, только что пришедшей в мою голову, попытался было вскочить, совсем позабыв о своем не совсем хорошем состоянии, но тут же поплатился за это неприятной болью в районе живота. Я тотчас повалился на палубу, стараясь подавлять в себе крики, вызванные очередным сильным спазмом в том месте, где мне был нанесен удар кинжалом из нирамского серебра. Как же мне всё это надоело!

Ко мне, естественно, тотчас подбежало несколько нирамцев, среди которых был и Нирам, с озабоченностью во взгляде смотрящие на меня. Как же — их сюзерен умирает, а они в это время уборкой занимаются.

— Капитан?!— как самый доверенный из нирамцев позвал меня Нирам.

— Со мной всё в порядке, — выдавив из себя улыбку, произнёс я. — У меня появилась идея!

— Какая? — округлив глаза, нестройным хором голосов произнесли мои вассалы.

— Нирам, у нас остались ещё зажигательные снаряды? — игнорируя вопрос, спросил у парнишки я.

— Да, несколько десятков в трюме есть. А что? Использовать мы их не сможем: баллисты же мы только что выкинули, да и подпускать к себе орков для нас — смерти подобно, — заметил молодой имперец.

— А какие у нас есть магические амулеты? — продолжал расспрос я.

— Два плохеньких иллюзорных, один испаритель воды, два амулета для тушения пожара, но они оба разряжены.

— И всё? — разочарованно произнёс я. — Больше ничего нет?

— Раньше были детонирующие артефакты, но сейчас их нет.

— Ладно, значит, воспользуемся подручными средства и будем надеяться, что всё сработает,— пробубнил себе под нос я, после чего уже громко добавил: — Все боевые снаряды нагрузить на одну шлюпку.

— Капитан, но зачем? — с искренним недоумением поинтересовался у меня имперец.

Все присутствующие члены команды согласно кивнули, выражая свой интерес по поводу вопроса Нирама.

— Всё очень просто, — спокойно выдохнув, произнёс я. — Мы загрузим шлюпку большим количеством взрывчатых веществ, после чего спустим её на воду, предварительно навесив иллюзию с помощью амулета. Когда Чёрный Дракон подплывёт достаточно близко к лодке, она каким-то образом должна сдетонировать, — я на пару мгновений задумался, после чего выдал: — Нужно разлить по дну шлюпки масло. Затем стоит закрепить на днище зажжённую свечу таким образом, чтобы при ударе с Чёрным Драконом она упала и подожгла масло. Падение свечи в свою очередь вызовет цепную реакцию взрывов. В результате получится огромный 'кабум' в носовой части фрегата. Это должно существенно замедлить орков, дав нам больше времени на то, чтобы мы смогли оторваться от них.

— Или вообще уничтожит их корабль, — довольно заметил Нирам.

— Было бы неплохо, но загадывать лучше не стоит, — кивнув головой, произнёс я.

— Но если лодку снесёт течением в сторону, то это будет бессмысленно, — тут же заявил другой имперец, желая обломать мне кайф.

— Значит, твоя задача, умник, сделать так, чтобы этого не произошло, — слегка пожав плечами, произнёс я, глядя на возникающего нирамца, в котором я без труда признал того скептика, не желающего плыть в Мерсонскую Бухту.

— Я уже знаю как, господин капитан, — тут же произнёс имперец, и, не дожидаясь моего вопроса, продолжил: — В лодку следует посадить одного человека, который будет управлять ею, направляя в нужном направлении. А когда шлюпка столкнётся с Чёрным Драконом, подожжёт снаряды.

— Жертвовать людьми я не собираюсь, — тотчас недовольно произнёс я, глядя на Скептика.

— Вы должны понимать, что от успешности вашей идеи зависит жизнь всех членов экипажа. Ставить в противовес жизнь одного человека и жизни тридцати семи — по-моему, это весьма не логично, — попытался воззвать к моему здравому смыслу имперец.

— Но ведь можно обойтись и без жертв, — с видимым сомнением в голосе заметил я.

— Уповая на удачу, которая в последнее время всегда стоит не на нашей стороне, — с иронией кивнул имперец, соглашаясь с моими доводами.

— Я буду добровольцем, — неожиданно произнёс Нирам, не дав мне сказать в ответ Скептику ни слова. — Господин капитан, если вы не разрешите мне это сделать — я брошусь в море! — с энтузиазмом воскликнул парень.

— Нет, Нирам, — покачал я головой из стороны в сторону. — Ты слишком молод...

— Господин капитан, либо я сделаю это, либо умру сам! — с фанатичным блеском в глазах воскликнул молодой имперец.

— Нирам, я запрещаю тебе умирать самому! — недовольно буркнул я, уповая на клятву верности, которая не позволяла моим вассалам ослушаться приказа.

— Бесполезно, господин капитан, если я нарушу клятву — то всё равно погибну, — продолжал с фанатичной физиономией на лице вещать Нирам, поняв мой план. — Я сделаю это ради всех вас.

Похоже, что героизм — вещь заразная. Сначала у Рина, затем у Нирама... Интересно: как он передаётся? Надеюсь, что не воздушно-капельным путём — не хотелось бы мне такую гадость подхватить. У неё последствия почему-то всё время летальные.

— Цыц, молекула! — воскликнул я, глядя на Нирама. — Мне нужно обдумать предложение... Как там тебя? — я кивнул головой в сторону Скептика.

— Керн, — спокойно ответил имперец.

— Вот... Мне нужно обдумать предложение Керна. А вы пока, чтобы не скучали, дальше выполняем приказ: все ценные вещи, которые могут нам в будущем пригодиться, складывайте в оставшиеся шлюпки, остальное — за борт. Выполнять!

Воодушевлённые моими идеями нирамцы тотчас кинулись воплощать их в жизнь, а я с интересом смотрел за ними, понимая, что только что наградил своих людей надеждой, которой тем так не хватало.

Мда... Только цена этой надежды — смерть одного из членов экипажа. Похоже, что Рин действительно был прав: мне нужно учиться жертвовать людьми, как бы противно это ни звучало. Забавно, как быстро меня меняет этот мир. Сначала убийство, теперь жертва собственными людьми, а что будет дальше?

За своими грустными размышлениями я и не заметил, как ко мне подошёл уставший Рин с зажатым подмышкой пожелтевшим от времени свитком, коим наверняка являлась карта. В одной руке он держал ножны с кинжалом из нирамского серебра, а в другой — амулет Хартара, оставленный возле моей кровати. Рин, подойдя ко мне вплотную, тотчас плюхнулся передо мной на палубу, после чего, не теряя времени, сначала повесил мне на шею мой артефакт с заточённой внутри него душой Гарна, а затем протянул ножны с кинжалом. Заметив мой недоумённый взгляд, он сказал:

— Эти вещи невероятно ценные. Когда тебе придётся срочно убегать с корабля — искать их у тебя времени уж точно не будет. И ты потом будешь жалеть, что не взял их с собой... Ну, что: ты понял, что предлагаемый мной вариант самый адекватный?

— Нет, — неторопливо застёгивая ножны с кинжалом вокруг пояса, произнёс я. — У меня есть другой план, — не желая пересказывать имперцу свою идею, я требовательно протянул руку, сопровождая это действие просьбой: — Дай, пожалуйста, карту.

Если я не найду другого способа, то, пожалуй, придётся всё же принять план Керна, каким бы неприятным тот ни был. Но с идеей Рина я соглашаться уж точно не собираюсь. Хотя бы из-за соотношения потерь: там погибает один человек, а там сразу десять...

Рин смерил меня недовольным взглядом. Затем имперец нехотя всё же протянул мне в руки пожелтевший свиток карты, который я, не теряя времени, развернул прямо на палубе. Учитывая, что с географией Харшвейна я был знаком лишь из рассказов Гарна, можно было с уверенностью сказать, что я с ней не знаком вовсе. Поэтому я перевёл требовательный взгляд на своего друга, чтобы тот сейчас же начал мне разъяснять основы картографии. Рин демонстративно вздохнул, после чего начал, водя пальцем по пожелтевшему пергаменту, объяснять: ху есть ху?

— Мы находимся возле побережья Нирамской Империи, — имперец тыкнул в карту, показывая местоположение Морского Змея. — До него около пятидесяти миль пути, если мы хотим добраться туда живыми.

Хм... Замечание насчёт того, что мы хотим добраться туда живыми, подразумевает тот факт, что есть более короткий путь. Но и, понятное дело, более опасный...

— А это что? — я указал на маленькие точки, изображённые в виде небольших остроконечных зубчиков, располагающиеся прямо возле нашего корабля, если верить заявлению имперца.

— Зубастые Рифы, — покачал головой Рин. — Одно из самых гиблых мест всего Глубинного Моря. Помимо острых подводных скал, через которые не проходит ни один из кораблей, там живут самые разнообразные чудища, которые лакомятся свежей плотью попавших туда моряков. Из-за подобной природной защиты там даже решили не делать форт: до берега империи ещё никто никогда не добирался.

Мда... Такой вариант подразумевает если не смерть всех членов команды, то уж гибель большинства точно. Но вот если посмотреть с другой стороны: нам же нужен запасной план, если вдруг план 'А' каким-то магическим образом всё же не сработает?

— Корабли не проходят эти рифы из-за уходящего глубоко в воду днища? Но шлюпки там пройти ведь смогут? — поинтересовался у имперца я.

— Саша, это плохая идея, — нервно затряс головой Рин из стороны в сторону, со страхом в глазах смотря на меня. — Если бы всё было так просто, то на берегу бы точно установили форт!

— Зачем? — усмехнулся я. — Крупные боевые корабли, да и любые корабли в принципе до берега не дойдут. Дойти могут лишь достаточно манёвренные шлюпки, по которым невероятно тяжело попасть из фортовых орудий, так?

— Ну, предположим, что так. И что с того?

— Так зачем строить там тогда укрепления? Смысла в этом нет — лишь разорение государственной казны. А учитывая тот страх, который внушает жителям Харшвейна это место, никто даже не подумает нападать на Нирамскую Империю, проходя через эти Зубастые Рифы. Осознаешь?

— Если бы ты жил в Харшвейне — ты бы не за что согласился идти туда, — уверенно произнёс Рин, тыкнув в изображение рифов на карте.

— Так может, поэтому Странники и достигали подобных высот в вашем мире? Они не знали основ устройства Харшвейна. И то, что наводило на всех жителей вашего мира иррациональный страх, им было, мягко говоря, по барабану.

— Возможно, — неожиданно легко согласился Рин. — Всё же не стоит забывать, что ты — Странник. Так что: двигаемся в сторону Зубастых Рифов?

Мда... Лишний раз убеждаюсь, что для этого парня Странники — серьёзный авторитет.

— Да, — повинуясь собственной интуиции, уверенно ответил я.

Лишним уж точно не будет — план 'Б' на случай поворота к нам Фортуны нелицевой стороной заготовлен.

— Да будет так, господин капитан, — серьёзно кивнул Рин, после чего он буквально вскочил с палубы с зажатой в руке картой, и затем, глянув на меня, неожиданно произнес: — Забыл ещё тебе кое-что отдать, — он залез в карман и спустя секунду вытащил из него кулон молочного цвета с розоватыми прожилками, в котором я без труда признал 'Кровь Арвейна'. — Это было в вещах покойного Криса.

Я осторожно взял в руки протянутый мне накопитель маны, чувствуя себя каким-то собирателем редкостей. Кинжал, сделанный из нирамского серебра, амулет Хартара, созданный самыми лучшими артефакторами в мире, а теперь ещё и камень 'Кровь Арвейна', стоящий, по словам покойного барона, баснословные деньги. Правда, не скажу, что эти вещи достались мне очень уж легко. Амулет Хартара я получил, когда очутился в теле драконида. Кинжал оказался у меня после того, как меня им тыкнули в живот. А камень 'Кровь Арвейна' мне достался лишь после убийства Карна.

Рин тем временем, пока я придавался размышлениям по поводу своего благосостояния, уже начал сообщать матросам об изменении курса в сторону Зубастых Рифов. Реакция имперцев была предполагаемой: они оказались шокированы моей гениальной идеей. Ну да — вроде уже решили, что мы жертвуем одним членом команды, чтобы спасти остальных, а вместо этого я вдруг заявляю, что нам стоит двигаться в сторону одного из самых опасным мест Глубинного Моря, рискуя потерять в нём абсолютно всю команду — весьма логично.

— Господин капитан, — ко мне тут же подбежал Керн, недовольный моим решением по смене курса. — Зачем направляться к Зубастым Рифам? Это же верная смерть. Тем более, наш план с зажигательными снарядами...

— Всё-таки может не сработать, — серьёзно кивнул я. — И в данном случае мне бы хотелось иметь запасной план.

— Если мы посадим в лодку добровольца, который подорвёт Чёрного Дракона — ваша идея, однозначно, сработает. Тут даже других вариантов быть не может, — с уверенностью произнёс Скептик.

— А если всё же не сработает? — я вопросительно приподнял левую бровь. — Хотя бы на мгновение представь, что вариант со снарядами не сработает...Что мы тогда будем делать? Для подобного исхода нам нужен запасной план.

— Вы называете это запасным планом? Это же чистой воды самоубийство! — воскликнул Скептик, после чего добавил: — Раз вам нужен запасной план — Рин предложил отвлекающий манёвр. Десяти людей для него будет вполне достаточно...

— Я не пойму: тебе лишь бы моих людей угробить? Ты, часом, не вражеский лазутчик, который должен уничтожить всех членов команды?

Знаете, я, похоже, нашёл добровольца на роль камикадзе. Вот же он стоит передо мной! Этот придурок говорит о смерти моих людей так спокойно, словно ему на тех наплевать, а подобное отношение к экипажу мне уж точно не импонирует.

— Как будто ваша идея с Зубастыми Рифами лучше?! — тем временем возмущался Керн. — Если план 'А' не сработает, и мы, повинуясь вашему приказу, двинемся в это богами забытое место — погибнет весь экипаж.

— Поэтому ты, мой дорогой, должен сделать всё правильно, чтобы план 'Б' не понадобился, — улыбнулся я.

— В смысле? — лицо Скептика побледнело.

— Я тебе не сказал? — я широко распахнул глаза, после чего наивно, словно младенец, похлопал ресницами. — Ты — тот самый доброволец, который подорвёт Черного Дракона, а потому наши жизни зависят целиком от тебя, Керн, — я произнёс это таким тоном, будто Скептик сейчас выполнит невероятно важную миссию вселенского масштаба.

— Но... — попытался было возразить шокированный имперец.

— Господин капитан! — воскликнул Нирам, перебивая доводы Керна. — Шлюпка нагружена зажигательными снарядами, амулет иллюзий исправно работает, свеча на борту есть, не хватает только добровольца. Разрешите? — из глаз молодого парня так и не исчез пугающий меня фанатичный огонёк.

Не сегодня, парень, жертву для подвига мы уже нашли. И это не ты.

— Нет, Нирам. Доброволец — это Керн, — я кивнул в сторону до сих пор пребывающего в шоке Скептика. — Керн, — обратился я к нашему герою-спасителю. — Ты должен сделать всё, как полагается. Понял?

Имперец лишь ошарашено кивнул, ещё не до конца понимая, что ему только что подписали смертельный приговор, после чего тот медленно, на заплетающихся ногах, двинулся в сторону нагруженной боеприпасами шлюпки, которая должна была спасти нас от напасти в виде разъярённых орков-пиратов. Нирам же был очень недоволен моим выбором, а потому насупился, тем самым показывая, что я обидел его до глубины души...

Спустя несколько минут, шлюпка, гружённая многочисленными зажигательными снарядами, под покровом иллюзий медленно плыла навстречу Чёрному Дракону, который неумолимо нас догонял. Я стоял, опершись на покоцанный в боях фальшборт, внимательно наблюдая за боевым пиратским фрегатом, который ещё недавно принадлежал мне. Если мой план со взрывом сработает — мы сможем спокойно выдохнуть и даже попробовать продолжить путешествие в Мерсонскую Бухту. Если всё же нет — нам придётся миновать Зубастые Рифы, пики которых уже показались на горизонте.

Все приготовления были завершены: все ненужные вещи были скинуты за борт, чтобы хоть как-то увеличить скорость потрепанного брига, всё ценное барахло было свалено в спасательные шлюпки, большинство членов команды стояло на палубе рядом со мной, внимательно наблюдая за Чёрным Драконом и за водным пространством перед ним. И лишь несколько имперцев продолжали управляться с Морским Змеем.

Пиратский фрегат был уже достаточно близко, чтобы бы мы могли рассмотреть мельтешение орков возле боевых орудий — ещё чуть-чуть и в ход пойдёт вражеская артиллерия, которая потопит наше судно за пару мгновений. Вся надежда была на Керна, который, судя по расчётам, уже должен был врезаться на своей шлюпке в корпус Чёрного Дракона, но ожидаемого взрыва всё не было и не было...

Внезапно, в метрах тридцати от корпуса пиратского фрегата возникла шлюпка, начинённая зажигательными снарядами, из которой спустя секунду, словно заяц, выпрыгнул Керн. Спустя пару мгновений зажжённая стрела, выпущенная кем-то из пиратов, вонзилась в лодку, после чего незамедлительно бахнул громкий взрыв, красное пламя которого не сумело даже облизать носовую часть Чёрного Дракона. Я тотчас почувствовал легкое покалывание в левой ладони.

— Вот же тварь, — с чувством сплюнул на палубу Рин. — Решил нам отомстить, хитрожопая сволочь.

— Он... — я с изумлением посмотрел на друга, позабыв о том, что хотел сказать.

— Да, он решил, раз уж подыхает — то и мы все должны погибнуть вместе с ним, — с ненавистью произнёс Рин, смотря на горящую шлюпку. — И выпрыгнул из лодки специально, чтобы нам показать, что мы умираем, благодаря этому засранцу, — имперец вновь сплюнул на палубу.

— Может, амулет сломался, а он просто выпрыгнул, чтобы спастись? — с надеждой предположил я.

— Покалывание в ладони чувствуешь? — вместо ответа поинтересовался Рин.

Я осторожно кивнул, после чего с интересом посмотрел на имперца. Тот лишь кивнул своим мыслям, и затем уверенно сказал:

— Значит, предал тебя Керн, Саша... — он повернулся ко всем ошарашенным подобной ситуацией матросам, после чего громко проревел:

— Чего вылупились? Курс на Зубастые Рифы! — и затем уже так, чтобы его слышал лишь я: — И да помогут нам боги!

Глава 11

Зубастые Рифы

— Капитан, я же говорил, что пойти должен был я, — тут же начал возникать стоящий возле меня Нирам, кинув на меня упрекающий взгляд. — Если бы пошёл я — нам бы не пришлось рисковать, идя через Зубастые Рифы...

— Заткнись и иди в шлюпку, — произнёс я, не отрывая взгляда от быстро приближающихся скал, среди которых уже были заметны покрытые тиной обломки кораблей.

Мда... А ведь в принципе, парень-то прав. Я просто не захотел губить жизнь молодого имперца, и вместо этого решил избавиться от трусливого нирамца Керна, который в будущем обещал принести нам, и особенно мне, много проблем. И, казалось бы: если уж ты умираешь — хотя бы спаси своей смертью жизни товарищей. Так нет же — Керн оказался редкостной сволочью, который решил, что раз уж он погибает, то и мы должны отправиться на тот свет вслед за ним. Что ж — хорошо, что у нас есть хоть и не самый лучший и безопасный, но всё же план 'Б'. Хотя...

Глядя на Зубастые Рифы, я уже стал слегка сомневаться в принятом мною решении. Я же всё-таки не профессиональный моряк, способный ловко маневрировать между подводных скал. А весь мой остальной экипаж, каждый из которых таким моряком наверняка и является, даже под угрозой жизни со стороны орков наперебой говорил, что туда лучше вообще не соваться. И это заставляло вновь задуматься о целесообразности моего плана, хотя что-либо менять было уже поздно: либо смерть, либо бой с орками, из которого мы уж точно не выйдем победителями...

Словно, отображая моё сменившееся от отчаяния настроение, прежде белоснежные, словно вата, облака быстро сменились серыми рваными тучами. Откуда-то с запада повеяло пронизывающим до костей холодным ветром, который тотчас надул наш единственный парус, заставляя корабль идти быстрее навстречу верной гибели.

Я перевёл взгляд на пиратский фрегат орков, продолжавший нас преследовать и пытавшийся загнать в ловушку, коей те считали Зубастые Рифы. Похоже, они даже подумать не могли, что мы плывём туда по своей воле, ведь отправиться в это гиблое место для многих жителей Харшвейна равносильно самоубийству...

— Саша, — отвлекая меня от размышлений, прошептал мне на ухо Рин. — Пора покинуть корабль. Все ребята уже сидят в шлюпках, ожидая только твоего приказа.

Я тотчас оторвался от наблюдений за Черным Драконом, после чего перевёл взгляд на лицо друга, а затем на пустынную, местами залитую водой палубу, на которой не было ни одной живой души, не считая Рина, Нирама и меня. Все имперцы, с ожиданием смотря на меня, сидели в шлюпках, привязанных к бортам нашего корабля.

Рин с Нирамом, не дожидаясь моего ответа, одновременно кивнули, после чего синхронно подхватили меня подмышки, и затем, не теряя времени, потащили в сторону ожидающих меня людей. Я помогал им как мог, преодолевая боль в боку и переставляя своими ватными ногами, которые, слава яйцам, уже стали чутка крепче после небольшой физической нагрузки.

Спустя секунд двадцать я, с силой опираясь на плечо Нирама, уже осторожно залазил в казавшуюся мне невероятно хрупкой шлюпку. Рин тем временем уже рубил крепёжные тросы второй, а затем и третьей наших спасательных лодок, которые поочередно с громким шумом падали в воду, создавая в волнах потемневшего от непогоды моря большие всплески с белой пенистой окантовкой.

Я, наконец, не без помощи Нирама залез в шлюпку, в которой по моим прикидкам сидело около дюжины человек, после чего, не теряя времени, с силой схватился за её борта, чувствуя, как в её крепкую древесину впиваются мои острые когти. Рин себя долго ждать не заставил и, ловко запрыгнув на борт нашего нового плавсредства, двумя резкими движениями своего меча обрубил тросы, тем самым отправляя лодку в тёмные пучины неспокойного моря.

Я почувствовал, как сердце уходит в пятки, а затем, спустя несколько мгновений непродолжительного падения, я всем телом ощутил сильный удар, заставивший меня, да и не только меня, непроизвольно подпрыгнуть на пятой точке — наша шлюпка довольно грубо приземлилась на воду, из-за чего каждый из нас вмиг промок до нитки.

Имперцы тотчас начали усиленно грести вёслами, стараясь быстрее отойти от разваливающегося прямо на глазах Морского Змея как можно дальше. Я тем временем, тыльной стороной ладони вытерев с губ морскую воду, солоноватый привкус который заставлял меня слегка морщиться. Затем я начал усиленно вертеть головой по сторонам, внимательно рассматривая окружающую обстановку.

Мы пересекли границу Зубастых Рифов: по бокам виднелись остроконечные пики скал, едва выглядывающие из-под воды или наоборот — возвышающиеся над ней на несколько десятков метров. Повсюду были видны местами прогнившие и покрытые толстым слоем водорослей обломки старых кораблей, принадлежавших различным эпохам...

Но не только это жуткое кладбище пугало меня в Зубастых Рифах. Пару раз под водой я видел едва заметное движение, которое тут же напоминало мне рассказ о жутких, лакомящихся плотью моряков тварях, о которых мне довелось слышать от того же самого Рина. А этому парню я доверял уже на все сто процентов.

Тем временем, Морской Змей, лишившийся управления, повинуясь какому-то морскому течению, с силой врезался в выпирающую над водой, величиной с пятиэтажный дом, скалу. Тотчас послышался неприятный треск древесины и когда-то величественный боевой бриг буквально разломался пополам, навсегда перестав существовать. Интересно: может, орки уже поняли, что мы идём через Зубастые Рифы, а потому повернули назад? А это позволит нам вернуться обратно? Хотя... будь я на месте орков, я бы немного подождал: вернуться ли беглецы обратно и, если бы не вернулись — только бы тогда свалил. Надо спросить, что думает Рин...

— Рин, — тихо позвал я сидящего рядом со мной имперца.

— Что? — со страхом в глазах тотчас откликнулся друг.

— Я думаю, что орки видели гибель Морского Змея. Может, нам тогда вернуться?

— Плохая идея, — сокрушенно покачал головой Рин. — Они, скорее всего, пробудут там до завтрашнего утра, а это значит, что нам придётся провести в Зубастых Рифах целую ночь — наши шансы на выживание резко сокращаются. Да и наш бриг, — лёгкий кивок в сторону Морского Змея, — может нам помешать при возвращении обратно. Поэтому только вперед, — последнюю фразу имперец произнёс с большим сомнением.

Что ж... Вперед — так вперед.

Я вновь начал усиленно вертеть головой, рассматривая окружающую обстановку, но не забывая, впрочем, и слушать разговоры матросов, которые меня хоть немного, но успокаивали.

Пару раз нас существенно тряхануло об незамеченный подводный риф, но, слава яйцам, мы отделывались лёгким испугом и промокшими штанами, в том смысле, что при каждом столкновении нас с ног до головы обдавало холодной водой, а не то, что вы подумали... Хотя, может, у кого-то из имперцев мочевой пузырь всё-таки не выдержал — этого я знать, простите, уж никак не мог. Но, судя по всему, боги посчитали, что проблем, которых у нас было в достатке, нам недостаточно, а потому они ниспослали на нас шторм. Всё небо заволокло черными тучами, из которых огромными ледяными струями повалил дождь. Пронизывающий до костей ветер начал поднимать пока что небольшие, но с каждой минутой усиливающиеся волны, заставляя моих людей нервничать всё больше из-за проблем с управлением. И вдобавок ко всему этому раскаты грома и белоснежные стрелы молнии, которые казались нам настолько близкими, что я пару раз чуть не наделал кирпичей, как говорится. И самое ужасное во всей сложившейся ситуации было в том, что мы только пересекли границу Зубастых Рифов, а уже столкнулись с подобными проблемами. А ведь чтобы покинуть это жуткое место, нужно было плыть больше двадцати километров.

— Лучезарный Арвейн и Темноликий Харшасс, пощадите нас! Избавьте от гнева вашего! Простите нас за грехи наши, дабы жизнь новую мы начали! Лучезарный... — молился возле меня какой-то имперец, который своей молитвой уж точно не улучшал моего настроения.

— Рин! — стараясь перекричать громовые раскаты и набожного нирамца, прокричал я. — Нам нужно срочно найти убежище: шторм только усиливается, — я провёл рукой по волосам, с которых широкими струями стекала в шлюпку вода.

— Хорошо, капитан! — прокричал мне в ответ Рин, после чего с силой проорал так, чтобы его услышали все три шлюпки: — Ищите убежище, где мы сможем переждать бурю, нам...

Очередная волна накрыла все три наши шлюпки с головой, поэтому имперцу следующие пару мгновений было не до разговоров. Удивительно, как это мы с такими волнами до сих пор на скалы не попали. Похоже, что имперцы действительно были знатоками своего дела, а потому не без трудностей, конечно, но с оскаленными зубами этого места пока что справлялись.

Вся шлюпка оказалась наполовину заполнена морской водой, от холода которой по всему телу уже ползали мурашки. Видимо, дракониды всё-таки являются теплокровными существами.

Все пассажиры, не задействованные в управлении транспортом, в том числе и я, уже в который раз активно начали вычерпывать воду из шлюпки, которую волны швыряли из стороны в сторону.

— Поворачиваем налево! — проорал Рин со всей мочи. — Переждём бурю в галеоне!

Я повернул голову в указанную имперцем сторону и, внимательно вглядевшись в темноту, спустя несколько мгновений кое-как смог различить в ней большой корабль, застрявший между двумя высокими остроконечными скалами. Сам галеон за всё время, что здесь находился, пострадал не так существенно, как мог бы. И потому на время шторма мог послужить нам неплохим убежищем.

— Лучезарный Арвейн и Темноликий Харшасс... — вновь начал было свою шарманку верующий имперец, но его молитва закончилась криком, заставившим меня инстинктивно обернуться.

Фанатичный нирамец исчез, словно его и не было, что, признаюсь, напугало меня до чертиков.

— Куда он исчез?! — тотчас со страхом проревел я, глядя на пенящуюся тёмную воду.

— Кто? — обернувшись ко мне, проревел Рин, но, заметив пустующее рядом со мной место, проорал на всю местность, чтобы слышали все имперцы из трёх шлюпок: — Твою мать! Живо к галеону, если жить хотите!

— Что с ним произошло? — с расширенными от страха глазами чуть ли не прошептал я.

Рин либо меня услышал, либо прочитал по губам, потому что тут же ответил:

— Это морские твари — ещё одна напасть этих мест. Их никто никогда не...

Одна из двух шлюпок, шедшая прямо перед нами, вдруг взлетела над водой на несколько метров, перебивая Рина. Все имперцы, сидящие в лодке тут же попадали в воду моря, которое желало поскорее проглотить нахальных матросов, посмевших осквернить своим присутствием Зубастые Рифы. Оно будто хотело убить их, нагоняя на их головы большие тёмные волны.

Но имперцы не даром служили на морском флоте, а потому не растерялись и, ловко орудуя руками и ногами, быстро поплыли обратно к перевёрнутой шлюпке. Вот только они, борясь за свою жизнь, совсем забыли подумать, каким образом их плавательное средство перевернулось. Похоже, без проделок морских тварей здесь не обошлось...

В итоге, из тринадцати имперцев, выпавших из перевёрнутой шлюпки, в ней вновь оказалось лишь четверо. Остальные, быстро плывя обратно к лодке, с громкими воплями исчезали под водой, будто кто-то невероятно сильный тащил их вниз.

Я с ужасом и растерянностью во взгляде наблюдал за тем, как мои люди дохли как мухи. Они погибали из-за меня, из-за принятого мною глупого решения о продвижении через Зубастые Рифы. За последние полчаса мы уже успели потерять целых десять человек — столько же, сколькими требовалось пожертвовать, если бы я одобрил казавшийся мне не гуманным план Рина. А ведь это только начало...

— Помогите! — что есть мочи заорала четверка пока ещё живых имперцев.

Они, мокрые насквозь, молниеносно достали из ножен оружие и, так же быстро встав спина к спине и не переставая просить нас о помощи, со страхом смотрели на волнующееся море, готовясь встретиться со смертоносным врагом, лишившим жизни их товарищей.

— Мы должны помочь им! — воскликнул я, видя, что оставшиеся невредимыми две шлюпки и не собираются спешить на помощь, продолжая двигаться к разрушенному галеону.

— Если вернёмся — погибнем все, Странник! — прокричал Рин, стараясь заглушить шум бури. — Теперь они — наш отвлекающий манёвр!

Умом я понимал, что мой друг прав, но оставить своих людей на растерзание морским тварям... Разве может быть что-то хуже этого?

Я с сочувствием продолжал смотреть на четвёрку обречённых моряков, понимая, что на их месте сейчас мог быть любой из нас, в том числе и я. А мы тем временем с каждым мгновением всё больше отдалялись от невезучих имперцев, которые изо всех сил продолжали умолять нас о спасении. Вот только долго просить нас о пощаде им не пришлось: несколько длинных, диаметром в сантиметров тридцать, щупалец, внезапно взметнувшихся из-под воды, за пару мгновений затащили всю четвёрку в морскую пучину. Напоминанием о четырёх матросах осталась лишь шлюпка, качающаяся на волнах. Но и она, лишённая чуткого управления моряков, спустя пару секунд налетела на скалу, тотчас рассыпавшись в горстку щепок.

— Сейчас будем выходить, Саша! — проревел мне на ухо Рин, отвлекая меня от созерцания разломанной лодки. — Мы добрались!

Я тут же повернул голову: мы находились перед разломом, ведущим в трюм старого галеона. Люди из первой лодки оперативно запрыгивали в довольно большую трещину — и, судя по всему, вода внутри корабля, если и была, то в небольших количествах, что не могло не радовать. Ибо от неё меня уже скоро начнёт тошнить.

— А что с лодками делать будем?! — проорал я на ухо Рину, параллельно наблюдая за тем, как запрыгивают внутрь выжившие имперцы.

— Затащим их внутрь, без них мы точно покойники! — прокричал мне в ответ нирамец.

— Ну да... — пробубнил я себе под нос. — Вот только тем погибшим ребятам шлюпка как-то не помогла.

Я перевёл взгляд на бушующие волны моря, в душе радуясь, что они не такие уж и большие, какими могли бы быть. Но я смотрел в воду не из-за мыслей о буре. Я с замиранием сердца ждал, что вот-вот из чёрных пучин появится тварь, которая, не дав нам даже опомниться, утащит нас всех на дно. Но, слава яйцам, этого пока не происходило. Ключевое здесь слово: пока.

— Саша! — снова проорал мне на ухо имперец.

Я вновь перевёл взгляд: первую шлюпку, судя по всему, уже успели затащить в трюм, а пассажиры второй, в которой находился я, тем временем уже оперативно запрыгивали в тёмный разлом корпуса галеона. Я, желая поскорее перебраться в относительно безопасное место, тотчас с силой оттолкнулся ногами от лодки, после чего с неким облегчением прыгнул. Спустя секунду я уже приземлился в абсолютно сухом и довольно просторном помещении, в котором стояли промокшие насквозь, выжившие после нападения твари нирамцы, с ожиданием смотрящие на меня. Спустя несколько секунд, на протяжении которых моя команда буравила меня недовольным взглядом, вслед за мной запрыгнуло ещё несколько матросов, в том числе и суровый Рин.

Я уже было хотел вздохнуть с облегчением, но оглушительный крик прямо возле входа заставил меня инстинктивно повернуть голову... Один единственный нирамец, коим оказался Нирам, не успевший запрыгнуть в галеон, сейчас находился в воде, а от лодки, на которой я стоял всего несколько мгновений назад, остались лишь воспоминания.

Парень был всего в нескольким метрах от корабля и у него был шанс на спасение, но имперцы молча стояли и смотрели на то, как погибает их товарищ, мысленно поставив на том крест.

— Киньте ему веревку! — проревел я, что есть мочи, глядя на бледное испуганное лицо паренька, уже приготовившегося отправиться к праотцам.

— У него нет шансов на... — хотел было сказать что-то стоящий возле меня матрос.

Но я грубым образом его перебил:

— А мне начхать! Живо киньте ему верёвку! — я с яростью посмотрел на ничего не делающих имперцев.

Первым опомнился Рин, кинувшись к единственной оставшейся у нас лодке и затем, молниеносно отрубив привязанный к ней канат, одним ловким движением кинул его мне прямо в руки.

Я, не теряя драгоценных секунд, которые могли стоить жизни суицидального паренька, кинул один конец прямо на голову Нираму, а за второй с силой схватился, вперившись острыми когтями в немного склизкую от налипших на верёвку водорослей. Парень, уже смирившийся со своей участью и готовый к неприятной смерти в щупальцах морской твари, заметив толстый канат, тотчас с силой схватился за него, не желая погибать.

Я, напрягая мышцы рук и упершись мокрыми, немного скользящими по доскам сапогами в пол, начал медленно затягивать имперца к нам в трюм. Живот сотрясался от болевых спазмов, перед глазами стояла красная пелена, через которую ничего не было видно, ноги тряслись от усталости — но я с упорством барана пытался спасти паренька. Затем я почувствовал тяжёлое дыхание Рина за своей спиной — тащить тут же стало легче, а затем ещё легче и ещё... Имперцы все подключились к спасению Нирама, верхняя часть туловища которого уже показалась в разломе. Я уже было подумал, что паренёк спасен, но тот вдруг пронзительно вскрикнул, а его тело тотчас стало неподъёмным, после чего начало медленно опускаться обратно в морскую пучину.

— Тварь тянет его на дно! — закричал кто-то из нирамцев. — Мы не сможем спасти его.

Я, не теряя времени, отпустил веревку, после чего, преодолевая рвотные позывы и стараясь отогнать с глаз кровавую пелену, на четвереньках пополз в сторону разлома. Я довольно быстро добрался до орущего от боли Нирама, после чего глянул вниз, прямо в большие, размером с колесо автомобиля, глаза зеленого цвета, которые с радостью и предвкушением смотрели на свою добычу. Левую ногу Нирама держало огромное склизкое щупальце, которое, не смотря на усилие двух десятков хорошо сложенных мужчин-воинов, продолжало тянуть парня вниз. Я молниеносно достал из ножен кинжал из нирамского серебра, после чего высунувшись из дыры по пояс, нанёс по конечности монстра самый мощный, на какой только был способен, удар. Лезвие самого прочного металла в мире без проблем вошло в податливую влажную плоть, лишь слегка завязнув в костях твари. Огромный осьминог взревел от боли так, что у меня от его рёва едва не полопались барабанные перепонки...

Но дело было сделано! Конечность твари я ампутировал, а потому Нирама усилиями имперцев тотчас быстро заволокли в относительно безопасное пространство галеона вместе с отрубленным, испускающим зелёную кровь, щупальцем. Я, не желая лишний раз рисковать, побыстрее отодвинулся от дыры в корпусе корабля. Подальше от этой опасной визжащей твари, которая от обиды скрылась под водой, тем не менее продолжая и из морской пучины издавать столь неприятные для моих ушей звуки.

— Твою мать, Странник, — тут же подскочил ко мне Рин. — Ты справился с детёнышем кракена! Ты спас Нирама!

Я, ничего не ответив своему другу, просто опёрся на его протянутую руку, после чего с видимым усилием начал подниматься на подгибающихся от усталости ногах. Может, мне от кровушки легче станет? Я как-то не думал по поводу того, что она может стать лекарством. Ну, а вдруг?

— Никто не хочет напоить вашего капитана своей кровушкой? — с весельем в голосе, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, произнёс я.

Один из имперцев, стоявший возле нас с Рином, тот самый с провалом вместо глаза, достал из-за голенища сапога небольшой нож, после чего, особо не церемонясь, ловко резанул им свою ладонь, которая спустя мгновение уже начала сильно кровоточить. Моряк поднёс свою окровавленную руку к моему рту и я, не парясь по поводу эстетической стороны вопроса, впился в неё губами, тотчас начав жадно глотать кровь. Сначала ничего не происходило, но затем боль в животе начала немного ослабевать, а пелена с глаз постепенно стала сходить на нет. Мда, энергетик 'Вампир' сделанный только из натуральных ингредиентов, без консервантов...

Наконец, оторвавшись от милостиво предоставленной в моё расположение руки Безглазого (так я решил его про себя назвать), я благодарно кивнул, глядя на имперца, после чего перевёл взгляд на бледное лицо лежавшего на полу Нирама. За его ногу до сих пор было схвачено отрезанное щупальце. Возле парня суетилось несколько имперцев, которые пытались оторвать конечность большого осьминога от тела невезучего нирамца.

Но, судя по стиснутым от боли зубам Нирама, им это удавалось из рук вон плохо. Я уже было подумал, что конечность детёныша кракена из его ноги вообще не вытащишь, но, слава яйцам, я ошибся, и мучениям парня всё же пришёл конец. Когда ребята в очередной раз попытались тащить щупальце громадного осьминога на себя, оно с большой неохотой всё же поддалось и выскочило из окровавленной ноги парня, который тотчас заорал от нестерпимой боли благим матом. И это было неудивительно...

Вместе с щупальцем, которое оказалось усеяно несколькими десятками сантиметровых изогнутых костяных шипов, у Нирама выхватили и изрядную часть окровавленной плоти. От одного её неаппетитного вида меня тотчас начало мутить. Так что я даже представить себе не мог, что сейчас чувствует изувеченный чудовищем нирамец.

Несколько имперцев, будучи профессиональными воинами, вида развороченной до кости ноги не испугались, быстро начав обрабатывать рану.

На протяжении следующего получаса нирамцы использовали большое количество мешочков и глиняных горшочков с лекарствами, львиная часть которых, слава яйцам, оказалась именно в оставшейся невредимой лодке. Они ловкими движениями выливали на окровавленную ногу пузырящиеся и шипящие зелья, испускающие неприятный до тошноты прелый цветочный запах. И это продолжалось снова и снова на протяжении долгих как вечность минут, в то время как мы просто наблюдали за всем этим кошмаром, не в силах чем-то помочь.

Нирам, не выдержав очередной накатившей волны боли, потерял сознание, тем самым полностью доверившись в руки своих товарищей-врачей. Но, наконец, их усилия дали свои плоды и жуткая рана практически перестала кровоточить, за пару мгновений покрывшись неприятной на вид желтоватой коркой. Коркой, напоминающей своим тошнотоворным цветом обычный, такой привычный многим людям гной.

— С ним всё будет в порядке? — решил поинтересоваться я у закончивших операцию воинов-врачей.

— Яд мы ликвидировали. Кровь остановили, — произнёс один из трёх имперцев-лекарей, после чего тот вперился в меня пристальным взглядом.

Это был сорокалетний мужчина с орлиным носом, волевым подбородком, седыми короткими волосами и черными с проседью гусарскими усами — весь его воинственный вид, немного портящийся от усталости во взгляде, свидетельствовал о хищной натуре этого парня.

— Конечно, похвально, господин капитан, что вы трясётесь за каждого члена команды, — тем временем продолжал этот имперец, — но у нас сейчас есть проблемы посерьёзнее. Мы находимся в Зубастых Рифах во время шторма, который в любую минуту может уничтожить этот галеон. Снаружи дежурит, чтобы нас сожрать, детёныш кракена, и у нас только одна шлюпка. Вам не кажется, господин капитан, что у Нирама, — кивок в сторону пребывающего без сознания парня, — больше шансов умереть из-за опасности этого места, чем от полученной травмы?

Все собравшиеся люди синхронно посмотрели на меня, ожидая моего ответа, который должен был их хоть сколько-нибудь успокоить.

Почему я спрашивал про Нирама? Ответ был невероятно прост: я не хотел, чтобы парень умер здесь, в Зубастых Рифах, иначе тогда бы получилось, что добровольцем-самоубийцей нужно было поставить его, и, возможно, наши потери были бы минимальными...

И что же им сказать? Ведь выходов из ситуации, в которую мы попали, у нас просто нет. Чушь это всё про то, что всегда есть выход! Но я же не могу показывать своего отчаяния, я, как-никак, их лидер...

— Твоё имя? — глядя на имперца, вместо ответа поинтересовался я, не желая делать молчаливую паузу.

— Керит, — с невозмутимостью произнёс тот.

— Что ж, Керит, — хорошо поставленным голосом уверенно произнёс я. — Что я могу тебе сказать? Да, мы в самой, мать её, заднице, в которую могли только попасть. Да, у нас огромные проблемы, и наши шансы выжить практически равны нулю, но... — я демонстративно поднял вверх указательный палец. — Тебе не стоит забывать одно вещи, Керит. И вам всем, — я обвёл рукой все два десятка моряков. — Мы до сих пор живы...

— Ненадолго, — с отсутствующим выражением на лице произнёс Керит.

— Последние две недели... — не обращая внимания на комментарий имперца, продолжил я. — Каждый из нас ходил на грани, ребята. Каждый... — я сделал драматическую паузу и затем продолжил: — Но мы ведь до сих пор живы. Во время нашего первого боя, когда Чёрный Дракон сражался с Сиреной и Морским Змеем, признайтесь: большинству из вас казалось, что это конец. Ведь так? — я обвёл вопросительным взглядом собравшихся людей.

Те, воодушевлённые неплохим началом моей речи, энергично закивали, соглашаясь с моими словами.

— Когда орки напали на нас после Обряда Посвящения. Когда наш корабль был атакован фортом Нирамской Империи. Когда на нас напали пираты. Когда нас атаковали Изгнанники... Но вы ведь все живы до сих пор, хотя тогда вам казалось, что выхода уж точно нет и это конец... — я подошёл к Нираму, после чего, присев перед ним на корточки, положил ему руку на прохладный от пота лоб. — Вы хотели поставить на этом парне крест, а он всё равно жив. Жив вопреки всему, вопреки здравому смыслу, просто потому что я, а затем и вы — мы все поверили в то, что он выживет, — я встал и начал медленно проходить возле имперцев, глаза которых зажглись надеждой.

Признаться, после своего прочувственного монолога я стал чувствовать себя намного увереннее, потихоньку начиная верить в то, о чём сам же и говорю.

— Но что нам делать теперь? — подал голос Керит. — Даже если мы попытаемся продолжить наш путь в сторону Нирамской Империи — у нас только одна лодка, а снаружи, как я уже сказал, дежурит морская тварь, которая нас всех мигом сожрёт.

— Оглядись вокруг, Керит, — я обвёл рукой трюм корабля. — Это же корабль. Здесь вполне может оказаться ещё одна шлюпка, — я на мгновение задумался, после чего выдал: — А дальше продолжать путь в Нирамскую Империю смысла нет — мы не так уж далеко отплыли от спокойных вод. А значит, нам нужно всего-навсего переждать здесь не только бурю, но и на всякий случай пробыть здесь пару дней — за это время орки уйдут, а кракен, скорее всего, про нас забудет. И мы со спокойной душой в солнечную погоду сможем вернуться обратно и обогнуть Зубастые Рифы по дуге, высадившись на побережье империи. Поэтому не стоит унывать, ребята! — бодро произнёс я, смотря на довольные лица имперцев, на которых большими буквами читалось облегчение. — Мы будем первыми покорителями этих скал!

— Может сработать, — с ноткой удивления в голосе произнёс Керит. — Только вот наших запасов на эти пару дней не хватит.

— Поэтому, — не растерялся я, — нужно обыскать корабль в поисках чего-нибудь ценного и, само собой, съестного. Разделимся на группы по три человека. Со мной идут Керит и Рин. С Нирамом, — кивок в сторону бледного парня, — останутся двое. Остальные распределяются по желанию. Приказ ясен?

— Так точно, господин капитан! — в военной манере ответили мне имперцы.

— Тогда выполнять! — отдал приказ я. — И будьте осторожны: потерь на сегодня нам достаточно.

Я, не дожидаясь, пока имперцы разделятся между собой, подозвал к себе сурового Керита и слегка повеселевшего Рина. Те тотчас подошли ко мне, не сводя с меня оценивающего взгляда.

— Господин капитан, — произнёс суровый воин, подойдя ко мне практически вплотную и вперившись в меня своими зелёными глазами. — Мне кажется, что с учётом вашего недавнего ранения вам стоит остаться с Нирамом. Не сочтите за грубость, но от вас в бою толку будет мало.

— Я согласен, капитан. Вы ещё пару минут назад едва на ногах стояли, поэтому вам лучше остаться здесь, с Нирамом.

Ну, сопротивляться я не собираюсь. Я героизмом, слава яйцам, пока не заболел, и надеюсь, что гадость не будет цепляться ко мне и впредь. Надеюсь лишь на то, что в этом галеоне нет ничего опасного, иначе я буду потом винить себя в том, что не пошёл на поиски сам.

— Если вы считаете, что так будет лучше, — пожал плечами я. — Только будьте очень осторожны. Лишний раз не рискуйте и...

— Не маленькие уже, — отмахнулся от моих советов Керит, после чего обратился к имперцу, сидящему возле тела нашего больного: — Пинг, идёшь с нами вместо капитана!

Нирамец буквально вскочил со своего места, после чего пулей подлетел к нашей компании, с преданностью во взгляде смотря на меня. Похоже, он подумал, что приказ исходил именно от меня, за что был готов расцеловать меня с головы до пят. Видимо, этому парню очень хотелось пойти и лишний раз порисковать собственной шкурой. Что могу сказать о нём? Псих!

— Удачи, — я поочередно пожал три вытянутые в мою сторону руки.

— Да это всего-навсего старый галеон, — пренебрежительно отмахнулся рукой Пинг.

— Да, только этот галеон находится в Зубастых Рифах на протяжении неизвестно скольких лет. Выводы делай сам, — я состроил на лице ироничную усмешку, после чего, крутанувшись на месте, двинулся в сторону лежащего на полу тела Нирама, возле которого сидел мужчина примерно моего возраста, изредка щупающий лоб и проверяющий пульс парня.

Все группы уже спустя минуту разошлись кто куда, а я, с удобством вытянув ноги, сидел вместе с Тирком, так звали моего товарища, наблюдая через разлом за постепенно усиливающимся штормом. Мда, не хотел бы я сейчас оказаться по другую сторону корпуса старого галеона: здесь было относительно сухо, не считая небольшой сырости, от которой я периодически чихал. А вот насчёт безопасности я бы поспорил.

— Вы правда считаете, что у нас есть шанс выжить, господин капитан? — неожиданно произнёс сидящий рядом со мной имперец, отвлекая меня от наблюдений за бурей, звук которой меня начал слегка клонить в сон.

Это знаете, когда сидишь в тёплом, уютном помещении под невероятно удобным шерстяным пледом, держа в руке чашку горячего чая, а за окном настоящий ливень или ещё чего похлеще — испытываешь ничем не передаваемый кайф. Так вот и я сейчас, будучи, конечно, не в таких шикарных условиях, которые только что описал, всё же чувствовал себя весьма похоже.

И всё было бы ещё намного круче, если бы не щемящее чувство тоски, вызванное смертями моих людей. Ценой за одну мою слабость, неспособность холодно мыслить стали жизни четырнадцати мужчин. Я не смог, как опытный политик, пожертвовать кем-то для всеобщего блага, и сейчас я за это расплачивался муками совести. Да, не факт, что если бы я разрешил Нираму пожертвовать собой, мой план бы сработал, но теперь мне этого не узнать...

Однако, я немного отвлёкся.

— Я надеюсь на это, Тирк. Мы должны верить в то, что выберемся отсюда. Сейчас вера — это единственное, что держит нас на плаву. Потеряем её -и тотчас умрём.

— Мудрые слова, капитан, — серьёзно кивнул имперец, после чего, на мгновение замолчав, неожиданно продолжил: — Знаете, а я рад, что очутился на флоте. Я начал ценить то, чему раньше не придавал значение.

Надеюсь, что сейчас не будет душещипательных историй о былом прошлом, которые в фильмах были такой заезженной фишкой, как те же самые исповеди мегазлодеев. Не то настроение у меня сейчас...

— Да, друг мой, — кратко ответил я, давая понять, что к дальнейшему диалогу не готов.

Тирк понял меня правильно, решив, что изливать душу он мне будет либо в следующий раз, либо вообще кому-то другому. А я тем временем решил слегка прикорнуть. Сняв с себя уже практически высохший после капитальной стирки камзол, я аккуратно подложил его к себе под голову.

Спустя пару минут я уже сопел в две дырки, оглашая трюм галеона своим мощным храпом. Вот только вместо каких-то ярких и красочных снов, к которым я с ожиданием приготовился, я увидел две озабоченные морды: одну Гарна, а другую — Хаша. Так... если я, каждый раз засыпая, буду видеть эти две недовольные рожи — то лучше уже сразу застрелиться. Или заранее ложиться в психушку.

— Не прошло и нескольких часов, а ты пару раз уже чуть не погиб! — возмутился Хаш, с укором во взгляде смотря на меня. — Ты вообще башкой своей хоть иногда думаешь?

— Когда я услышал твой план с зажигательными снарядами, — подал голос Гарн, — я тебе просто аплодировал. Он был гениальным. Но так глупо облажаться с его исполнением, — гоблин покачал головой, одаривая меня таким взглядом, который так и говорил, что я полный идиот.

Я малость растерялся под напором двух призраков, а потому ничего вразумительного сказать в ответ не смог, чем и не преминули воспользоваться мои няньки, вновь начав читать мне нотации.

— И вместо того, чтобы быть начеку, ты дрыхнешь. Дрыхнешь в Зубастых Рифах! — поражаясь моей тупости, воскликнул драконид. — Здесь ни на секунду нельзя глаза смыкать, ты это понимаешь?

— Галеон небезопасен, Саша, — не дав мне ответить на вопрос пирата, произнёс гоблин. — Зубастые Рифы — это огромнейшее кладбище на сотни километров вокруг. И знаешь, почему имперцы боятся здесь проводить ночь? Здесь сотни и тысячи мертвецов. И как только настанет их время — они оживут. Вторгшись на галеон, вы пробудили этих тварей. И поверь мне, по сравнению с их гневом, малыш кракен так — безобидная зверушка!

— Ты не подумал, — не давая мне что-либо ответить, дополнил шамана бывший капитан Чёрного Дракона, — почему кракен, хоть и не взрослый, имея огромные мощные щупальца, не попробовал проломить корпус галеона, который ему на один зуб. Даже эта тварь боится гнева мёртвых, — в его глазах плескался страх. — Пусть все твои люди сейчас же возвращаются в трюм: вместе у вас больше шансов дать отпор... А теперь просыпайся! — он с силой ударил меня по голове, и я вздрогнул, очутившись на полу, слыша возле себя какой-то скрежет.

Помня предостережение двух призраков, я молниеносно вскочил на ноги, обнажив кинжал, после чего начал беглым взглядом осматривать трюм корабля.

— Капитан, вы чего? -последовав моему примеру, вскочил на ноги сидящий рядом Тирк.

— Мы в жуткой заднице, парень, — шумно выдыхая и чувствуя, как бешено стучит сердце, произнёс я. — Нам нужно валить отсюда.

— С чего вы... — вопрос имперца перебил отчаянный крик, донёсшийся откуда-то издалека.

— Вот с того-то и взял, — пробубнил себе под нос я, всматриваясь пристальным взглядом в темноту проходов, в которых начало что-то подозрительно шевелиться.

Глава 12

Прелести старого галеона

* * *

Нирамцы осторожно рылись в сундуке, крышка которого уже давно превратилась в труху, а потому проблем с его потрошением у воинов не возникало. Помимо кучи погрызенного вдоль и поперёк тряпья, в нём находилось ещё несколько не шибко ценных предметов. Такие как покрытые паутиной тома, страницы которых было уже не прочесть из-за выцветших чернил и рассыпающихся в прах пожелтевших от времени листов. Да несколько хрустальных склянок с духами, которые уже давно потеряли свой аромат, начав исторгать жуткое зловоние, даже у повидавших многое в своей жизни моряков вызывающее рвотные позывы.

Внезапно раздавшийся недалеко, в считанных десятках метров, предсмертный крик заставил моряков закончить потрошить сундук, и направить в сторону, откуда доносились неприятные звуки, свои клинки.

— На кого-то из наших напали, — произнёс один из воинов, закусив нижнюю губу. — Надо помочь...

— Нет смысла, — покачал головой другой имперец. — Крик был предсмертный, ты это и сам прекрасно понимаешь. Побежим туда спасать — погибнем. Лучше возвращаться обратно: иначе нас маленькими группами здесь всех перебьют. Вместе у нас выжить шансов будет больше.

— Ты прав, Кейт, — произнёс первый из трио воинов. — Идём обратно.

Имперцы развернулись, после чего двинулись по коридору, внимательно смотря по сторонам и периодически водя оружием, которое должно было спасти им жизни при нападении неизвестного врага. Вот только, когда это всё же случилось, их подготовка им помочь никак не смогла...

Когда трое имперцев проходило возле тёмного прохода, оттуда неожиданно в сторону одного из тройки воинов вылетел зеленоватый сгусток энергии, который тотчас повалил тело нирамца на пол. После этого член поискового отряда затрясся в сильных конвульсиях, издавая при этом неприятные слуху гортанные звуки.

Кейт с мечом наперевес кинулся в сторону тёмной дыры, желая атаковать тварь, напавшую на его товарища. Но спустя мгновение имперец повторил судьбу своего друга, получив зеленый сгусток прямо в грудь.

Третий нирамец, увидев, что с его товарищами происходит что-то необъяснимое и страшное, тут же дал стрекоча, пытаясь спасти собственную жизнь и оказаться подальше от напавшего на его товарищей и от этих странных звуков. Но спустя пару секунд быстрого бега он наткнулся на бледного как сама смерть товарища по команде, которому обрадовался как родному.

— Мерик, там... — договорить имперцу не дал бледный нирамец, молниеносно впившийся зубами в горло и жадно начавший глотать его кровь.

* * *

— Что это? — широко распахнув глаза, спросил Тирк, услышав пронзительный крик.

— Не что, а кто, — не отводя взгляда от копошащегося во тьме нечто, произнёс я. — Кого-то из наших ребят грохнули только что. И нас, если будем зевать, тоже сейчас завалят, — я кивнул в сторону двух скелетов, медленно выползающих из тёмного прохода и державших в руке ржавые мечи.

— Твою мать! — достав откуда-то из-за пазухи небольшой топор, воскликнул Тирк. — Ходячие мертвецы! Лучшего сейчас и не пожелаешь.

— Как с ними справиться? — спросил я, глядя на быстро двигающуюся в нашу сторону пару костяных воинов.

— Нужно их на маленькие косточки покрошить: в таком состоянии они будут неопасны. Остерегаться нужно зубов и когтей: там у них трупный яд.

Хорошо, что у меня драконидская шкура и её можно проткнуть лишь нирамским серебром. И потому мне укусы и царапины этих тварей ничего не сделают.

Я спокойно подбежал к одному из скелетов, после чего с силой пронзил кинжалом его мягкий череп насквозь. На мою атаку тот, естественно, никак не отреагировал, тут же попробовав меня задеть своим ржавым мечом. Я, не желая лишний раз попадаться под эту покрытую ржавчиной железяку, отскочил назад, любуясь моим кинжалом, завязнувшим в голове скелета. Мда, это будет тяжелее, чем я думал...

Тирк тем временем накинулся на второго скелета, одним ловким движением отрубив тому кисть с зажатым в ней мечом. Затем он, не теряя времени, точным ударом перерубил неширокую кость шеи, из-за чего отрубленный череп тотчас свалился на пол. Там он продолжал клацать своими гнилыми зубами, желая укусить воина за ногу. Тирк просто с силой наступил на голову, из-за чего та в мгновение ока превратилась в груду черепков. Затем имперец отрубил для проформы все остальные конечности, которые спустя мгновение повторили судьбу черепа. Скелет без проблем был повержен Тирком за несколько секунд — я почувствовал, как начинаю медленно краснеть от стыда.

Не желая казаться неумехой, я неуклюже подскочил к своему скелету, затем эффективно сделал тому подножку (на самом деле, она получилась случайно, но кого это волнует?), от которой мертвец не удержал равновесие и картинно упал на пол. Я, не теряя времени, с силой опустил ногу на череп, не выдержавший моего праведного гнева и тотчас осыпавшийся костяной пылью. И затем я, подобрав с пола кинжал, несколькими ловкими движениями отсёк продолжавшие шевелиться и извиваться конечности, которые спустя пару мгновений постигла участь черепа.

Хм... А с этими ребятами не так уж сложно справиться, если подумать. Просто надо было выработать грамотную стратегию, а затем их можно уничтожать целыми пачками, особенно не напрягаясь. Хотя, конечно, отсутствие даже простейших азов фехтования мне не очень помогает. Если бы не природные способности драконида: его скорость, сила и прочность его шкуры — меня бы уже давно отправили на тот свет. Если я вдруг выживу — надобно бы научиться махать железяками: в Харшвейне это тоже самое, что дышать или есть.

Но знаете, что меня напрягало в том, что мы так быстро и с такой простотой справились со скелетами? Гарн и Хаш, будучи превосходными воинами, назвали галеон опаснее, чем морская тварь, утащившая на дно тринадцать моих матросов, а значит, нападение костяных воинов — это только разминочка перед настоящими трудностями.

Мои размышления прервал очередной предсмертный крик, от которого у меня по спине пробежал неприятный холодок. Моих людей убивали очень быстро, а я стоял здесь и не мог им ничем помочь. Бежать туда, сломя голову — верный способ самоубийства и, мне кажется, не самого приятного. Остаётся надеяться лишь на то, что имперцы, услышав подобные крики, тут же побежали обратно, чтобы мы здесь смогли организовать более-менее грамотную оборону против неведомой напасти.

— Твою мать! — с чувством воскликнул Тирк, сплюнув на пол. — Что нам делать, капитан? Нас сейчас здесь всех к морскому дьяволу отправят!

— Будем надеяться, что у наших ребят хватит мозгов, чтобы бежать обратно, — стараясь сохранять на лице спокойное выражение, произнёс я.

Ну да... Играть спокойного и уверенного в себе капитана, когда у меня ноги слегка трясутся от страха, благо это незаметно из-за широких штанин — у меня получается на 'ура'.

— А что дальше? Куда нам идти? Обратно туда? — завалил меня вопросами Тирк, указывая рукой в сторону дыры, из которой доносились звуки шторма.

— Моя интуиция сейчас говорит, что даже кракен не настолько опасен, насколько твари, обитающие на этом галеоне, — назвав своих призраков-хранителей интуицией, с показным спокойствием произнёс я. — Поэтому лучше нам свалить отсюда поскорее...

— Чтобы нас сожрал кракен? Мы уже покойники, господин капитан, — сказал он так, словно пытался объяснить простую истину недалёкому младенцу.

Я это и так прекрасно знаю, идиот, что наши шансы выжить практически равны нулю. Мы между молотом и наковальней, причём этих молотов и наковален несколько. Кракен, твари галеона, 'Чёрный Дракон' и Империя, ведущая на меня охоту.

— Если выбирать между смертями, то я предпочитаю смерть в щупальцах этой морской твари, — ответил я, безразлично пожав плечами.

— Вы считаете, что помереть в желудке кракена, лучше, чем от мечей скелетов? — недоумённо нахмурив брови, поинтересовался имперец.

— Если бы здесь были одни скелеты, Тирк, то мы бы прекрасно с ними справились. И таких криков уж точно не было бы, — я указал рукой в направлении тёмных проходов. — И ты это сам прекрасно понимаешь. Ты хочешь навечно стать заложником собственного разлагающегося тела, как эти бедолаги, — я указал на желтоватые косточки и пыль, усеявшие пол, — или отправиться в иной мир, где сможешь обрести покой? — я вопросительно приподнял левую бровь.

Я не стал говорить имперцу, что мир после смерти не очень-таки и весёлый. И что ещё неизвестно, что лучше: быть таким вот ходячим трупом, или находиться вечность в абсолютно непроглядном мраке, где жизни вообще не наблюдается. Хотя... с уверенностью сказать, что то место, в котором я очутился, это загробный мир, я не могу. Как-никак, а я всё же оттуда вернулся...

— Тогда давайте прыгнем туда? — неожиданно предложил Тирк, указав рукой в сторону разлома. — Или даже лучше: давайте заколем друг друга, чтобы не испытывать мучений?

Мда... Не думал, что двинуться по фазе можно за такой коротенький срок.

— Пожалуй, откажусь от столь заманчивого предложения, — покачал головой я. — У меня всё же ещё есть надежда выбраться отсюда. Да и убивать собственного вассала как-то не очень. И тебе меня на тот свет отправлять запрещаю! — поспешно добавил я.

— Господин капитан, смысл запрещать мне умереть? За невыполнение клятвы верности в качестве наказания — смерть, — состроив на лице безумную усмешку, от которой у меня поползли мурашки, произнёс Тирк. — Прощайте, господин капитан, — имперец молниеносно выхватил откуда-то небольшой нож и, прежде чем я успел что-либо сделать, точным движением всадил его себе в правый глаз.

Твою мать! Вы что: издеваетесь?! Как будто мне смертей на сегодня не достаточно!

Тем временем ещё мгновение назад живое тело имперца повалилось на пол, в кучу неприятно хрустнувших костей, подняв в воздух костяную пыль. И вот сейчас, при виде мёртвого вассала, мне стало по-настоящему страшно. Страшно от того, что я остался сейчас один наедине с полуживым Нирамом. Один против неизвестных тварей, количество которых, кстати, наверняка огромно.

Я медленно подошёл к трупу Тирка, думая о том, что возможно его решение всё же лучше той участи, которая ждёт меня и других, пока ещё живых нирамцев. После неожиданных действий имперца мою душу начали одолевать некоторые сомнения. А, может, он действительно был прав?

Вы бы не начали сомневаться, будь вы на моём месте? За те две недели, что я нахожусь в Харшвейне, из которых, кстати, большую часть времени я провёл в коме, я увидел столько смертей, сколько не видел за все двадцать семь лет своей стабильной жизни. Жизни, в которой меня не собирались каждую минуту отправить на тот свет, чему я, признаться, очень рад.

А моё пребывание в Харшвейне? Я бы назвал это скорее выживанием, нежели жизнью... Или всё же нет?

В моём прошлом, как это ни парадоксально, цели у меня не было. А жизнь без смысла — всего лишь существование, если подумать.

А здесь у меня есть чёткая и конкретная цель: выжить. Согласен, не самая возвышенная, но всё же... Она есть, а значит, именно сейчас я живу, и нет смысла отрицать того, что мне нравится Харшвейн. Нравится простотой своих законов, каждый из которых сводится лишь к одному: к силе. Это мир силы, и именно поэтому я хочу и дальше в нём жить.

Кивнув своим мыслям, я начал торопливо обыскивать ещё тёплый труп Тирка, из глаза которого на пол тем временем стекали алые струйки крови. Помимо нескольких не самого лучшего качества ножей, я нашёл на шее мёртвого парня небольшой кулон, сделанный из какого-то мутного синего минерала.

Дотронувшись до него, через мгновение в воздухе, в метре от моего лица возникло изображение головы. Это был мальчонка лет шести с яркими голубыми глазами, которые с лукавством смотрели на меня. Своими чертами он сильно напоминал Тирка, из-за чего я сделал вывод, что этот мальчик — сын покойного имперца, потому что своё собственное изображение хранить в таком памятном кулоне, заменяющим обычный медальон, уж точно бессмысленно.

Я ещё несколько мгновений смотрел на изображение мальчика, не понимая, почему Тирк, как любящий отец, не боролся за свою жизнь, так легко сдавшись. Так и найдя ответа на этот любопытный вопрос, я засунул кулон себе в нагрудный карман, после чего начал собирать всё имеющееся у меня оружие в одну кучу. Таким образом я пытался хоть на пару секунд отвлечься от того страха, липкие щупальца которого постоянно скользили по моему телу, заставляя его непроизвольно дрожать.

До смерти Тирка из оружия у меня был лишь кинжал, сделанный из нирамского серебра, да маникюр золотистый, который уже ни раз меня выручал в непростых ситуациях. А теперь к этому набору юного выжившего добавляется ещё и небольшой боевой топорик с деревянной рукояткой, да три метательных ножа, метать которые я, понятное дело, не умел. Что ж — радует, что мой небольшой арсенал пополнился оружием... Которое я тотчас решил пустить в ход, потому что из тёмного прохода выползло трое зомбяков. И что самое ужасное: в них я спустя несколько мгновений тщательного рассматривания с содроганием узнал трёх имперцев, недавно отправившихся на поиски провианта.

Увидев меня, а возможно, и продолжавшего лежать на полу Нирама, они начали издавать угрожающие гортанные звуки, после чего с неожиданно большой скоростью накинулись на меня, ставшего перед телом раненого паренька.

Зомби накинулись на меня, пытаясь клацнуть меня своими зубами, но я, игнорируя их бессмысленные попытки, тремя верными движениями топора, который находился у меня в левой руке, не без усилия снёс моим бывшим вассалам головы, отчего те по инерции отлетели в разные стороны.

Я уже было расслабился, совсем позабыв, что сражаюсь не с обычными людьми, а с ожившими трупами. И потому я не сразу заметил, что одна из голов, находящаяся в опасной близости от тела парня, пыталась того укусить за покалеченную кракеном ногу.

Я подскочил к голове одного из ребят, которого звали, если я не ошибаюсь, Кейт. После этого я всадил ему нож прямо в лоб, вспомнив о том, что в фильме про зомби их нужно убивать, повреждая мозг.

Оказалось, что способ действительно верный, так как окровавленная башка имперца больше не подавала признаков жизни. Не откладывая дело в долгий ящик, я всадил нож в две головы, оставшиеся кататься по полу, чувствуя от этого некоторые угрызения совести.

Повторив процесс с обшариванием тел трёх имперцев, я сложил их оружие в мой начавший быстрыми темпами увеличиваться арсенал. При этом я руководствовался принципом, что вещи мертвецам уже всё равно не понадобятся.

Тем временем шторм за деревянным корпусом галеона начал уже потихоньку стихать, не успев толком начаться. Словно тот и затевался только ради того, чтобы попытаться нас убить в этом проклятом месте. А как стало понятно, что нас на этом корабле поубивают ходячие мертвецы, то он резко решил закончиться за ненадобностью. Такое ощущение, будто против нас за что-то очень сильно ополчились боги... Просто, другого объяснения такой серии невезения я дать не могу...

Очередной крик, раздавшийся очень близко от нас с Нирамом, заставил меня инстинктивно попятиться назад, чуть ближе к раненому имперцу, выставив вперед, в сторону темноты топор и кинжал из нирамского серебра. Весь остальной арсенал был у моих ног, и я был заранее готов использовать его в бою.

За предсмертным криком раздался быстро приближающийся топот, и из тёмного прохода спустя несколько секунд выскочило десять имперцев, заляпанные грязью и кровью, которые с безумными глазами глядели на меня.

— Капитан, нужно срочно валить отсюда! — проревел мне один из нирамцев.

— Где остальные? — с содроганием произнёс я, уже заранее зная ответ.

— Все остальные погибли. Мы не видели только Кейта, Райна, и Литуса, — произнёс Рин, после чего, заметив три обезглавленных трупа, с сочувствием добавил: — А, они уже здесь...

— Остались только мы, — с грустью смотря на десять выживших имперцев, произнёс я.

— А если не поторопимся — то вообще никого не останется, — заметил Керит, подбирая с пола меч из моего арсенала.

— Что там произошло?! — кивнув в сторону прохода, воскликнул я.

— Кучи скелетов, несколько зомби, парочка приведений и тёмных рыцарей. Ума не приложу, откуда они все тут взялись. Для полного комплекта только лича не хватает. Что случилось с Тирком? — кивнув в сторону суицидника-нирамца, задал вопрос Рин.

— Покончил жизнь самоубийством. Сказал, что лучше умереть безболезненной смертью и не ждать, пока нас убьют, нежели потом много веков быть заложником собственного тела, как вот эти ребята, — я кивнул в сторону окровавленных голов.

— И вам надо было бы последовать его примеру! — внезапно воскликнул один из нирамцев, после чего из живота близстоящего имперца показался окровавленный клинок.

Смертельно раненый моряк с недоумением смотрел на нас, ничего не понимая, а затем, спустя каких-то несколько секунд, из его тела в сторону убийцы вылетел небольшой сгусток дыма, который тотчас вошёл в тело предателя. Глаза раненого поблекли, и он безжизненной куклой свалился на пол, окропляя всё окружающее пространство своей кровью.

Все взгляды тотчас скрестились на убийце, который состроил на лице довольную усмешку.

— Бран, что за... — хотел было возмутиться неизвестный мне по имени имперец, но убийца не дал ему такой возможности, щёлкнув пальцами.

Послышался неприятный хруст позвонков, и безжизненное тело со свёрнутой под большим углом шеей упало на пол, поднимая в воздух костяную пыль и кровавые капли.

— Я не Бран, — в глазах имперца заплясал задорный зелёный огонь, после чего невидимая волна отшвырнула меня назад, заставив взлететь на несколько метров в высоту.

Спустя несколько мгновений непродолжительного полёта, я довольно болезненно приземлился на свою костлявую задницу. Из-за этого в глазах даже заплясали разноцветные звёздочки, а в животе вновь раздалась боль от ранения, полученного кинжалом.

Но я, преодолевая боль в теле, тотчас уставился на зеленоглазого имперца, который, немного посмеявшись над всеми нами, с весельем в голосе произнёс:

— А ведь вы, господин Рин, были правы. Лича для полной картины вам и не хватает. Поэтому я и решил состроить вам небольшую компанию. Вы рады?

Я перевёл полный недоумения взгляд на моментально побледневшее лицо Рина, и понял, что мы опять попали не в самое лучшее положение. И, судя по всему, на этот раз — финита ля комедия...

* * *

За некоторое время до первого нападения

Трое имперцев, осторожно ступая по поскрипывающим доскам старого галеона, периодически оглядывались в поисках чего-нибудь, что могло б им пригодиться в будущем. Не забывали они, впрочем, и об опасностях, таящихся в древнем корабле. Держа оружие наготове, нирамцы нервно вздрагивали после каждого шороха или неприятного скрипа, которых здесь во время шторма, поверьте, было немало. За всё время данная поисковая группа нашла лишь несколько пожелтевших от времени человеческих скелетов, покрытых паутиной и одетых в мешковатую, изъеденную молью одежду. Та только от одного лёгкого прикосновения незадачливых имперцев тотчас превращалась в труху. В руках каждый из костяных мертвецов сжимал по длинному, когда-то хорошему, а сейчас проржавевшему до основания клинку с какими-то рунами, значение которых было уже не разобрать.

— Гляди, — сказал один из имперцев, нарушив давящую на нервы многоминутную тишину, тыкнув в сторону одинокого скелета, сидящего на полу, опершись спиной на деревянную стенку.

По одному только взгляду на этого давно уже мёртвого парня было понятно, что тот был непростым человеком. Большое количество драгоценностей, висящих на его шее и руках, говорили о том, что мертвец в прошлом был наверняка богатым и знатным дворянином. Аристократом, которого каким-то чудом занесло сюда, в самое сердце Зубастых Рифов.

— Сколько драгоценностей! — подивился в ответ другой имперец, после чего, позабыв о всякой безопасности, увлечённый блеском драгоценных камней, двинулся в сторону скелета.

— Постой, Бран! — со страхом в голосе воскликнул нирамец, державший в руке разгоняющий тьму факел. — Мы не за драгоценностями сюда пришли, а за провиантом!

— А вдруг у этого парня есть какой-нибудь ценный артефакт, который позволит нам справиться с кракеном, — плюхнувшись на колени перед мертвым дворянином, не согласился Бран, после чего оперативно начал срывать со скелета многочисленные драгоценные украшения.

Обуреваемый своей жадностью, которая имперцу раньше была несвойственна, тот не заметил, как в черных провалах глазниц скелета забрезжил едва заметный, потусторонний огонёк. Двое других нирамцев этого зелёного света видеть не могли из-за спины их товарища, полностью закрывающей им весь обзор. Но из-за мурашек, бежавших по спине, понимали, что отсюда нужно срочно драпать.

— Бран, это плохая идея, — подал голос третий имперец. — Пойдём отсюда. Нарушать покой мёртвых — не самая умная мысль.

Бран тем временем, не обращая внимание на предостережение своих товарищей, продолжал бережно снимать с шеи мёртвого дворянина золотые цепочки, после чего с любовью засовывал их в карман, не замечая, как из чуть приоткрытого рта скелета выходит едва заметный дымок зеленоватого цвета.

— О, Лучезарный Арвейн и Темноликий Шейдар, они прекрасны! — воскликнул жадный имперец, вдыхая весь зеленоватый дым, исходивший изо рта скелета.

Нирамцы, услышав подобное, округлили глаза, после чего, держа оружие наготове и осторожно ступая по деревянному полу, двинулись к своему обезумевшему от блеска драгоценностей товарищу. Вот только они немного опоздали с желанием остановить друга.

Прежде чем они успели дойти до тела Брана, чтобы силком оттащить того от драгоценностей, тот медленно разогнулся. Затем он, сжимая в руке странного вида кулон с чёрной руной, чем-то напоминающей те, которые были на мечах скелетов, не спеша повернулся на месте, демонстрируя двум воинам сияющие в полумраке зелёные глаза.

— Как долго я этого ждал, — не своим голосом произнёс зеленоглазый имперец, надевая себе на шею странный кулон. — Больше двух сотен лет в это дурацком теле, — Бран с силой пнул скелет, который тотчас, не выдержав, рассыпался на маленькие желтоватые косточки. — И теперь я вновь в нормальном теле. Спасибо вашему другу за этот прекрасный шанс, — имперец обнажил неизвестно откуда взявшиеся острые белоснежные клыки.

Нирамцы молниеносно выставили в сторону бывшего товарища обнажённые, немного дрожавшие от страха клинки. Умом они понимали, что Бран стал одержимым, и что по-хорошему надо было бы его побыстрее прикончить, пока тот ещё не успел придти в себя. Но он же был их другом, а потому они просто застыли, парализованные страхом, не в силах ничего сделать.

— Кто ты? — дрожащим голосом поинтересовался один из матросов.

— Я? — тварь, вселившаяся в тело имперца, добродушно улыбнулась. — Я — хранитель сна мертвых. Мёртвых, которых вы потревожили своим появлением. И я, как добросовестно выполняющий свою работу, должен вас убить. Ничего личного, — Бран пожал плечами.

Имперцы, поняв, что дело пахнет жареным, хотели было кинуться обратно, чтобы предупредить своих друзей об надвигающейся на тех опасности, но ветхая дверь, ведущая назад, само собой захлопнулась, а факел в руке нирамца неожиданно погас, погружая всё окружающее пространство в абсолютную темноту... Темноту, которую спустя мгновение огласили громкие предсмертные крики...

Глава 13

Объятия смерти

'Ребята, что за лич?!' — обратился я мысленно к своим призракам-хранителям.

'Жуткая тварь!' — тотчас с ноткой паники воскликнул в мозгу голос Гарна. — 'Дух умершего сильного мага. По силе как минимум магистра, который погиб в результате кровавого ритуала жертвоприношения. Его задача: охранять покой мёртвых всеми возможными силами, не взирая на способы, к которым он может прибегать. И ещё один важный момент: после встречи с личом отряд сильных охотников на нечисть, состоящий из нескольких десятков воинов и магов, возвращался в составе парочки чудом выживших разумных!'.

'И как с ним можно справиться?!' — со страхом в мыслях поинтересовался я, чувствуя, что с этим мертвяком есть какая-то подстава.

'Вашими силами никак, парень. Здесь ничего уже не поможет', — с грустью раздался голос Хаша в голове, подтверждая мою предыдущую не самую позитивную мысль.

Нет, так не может быть! Должен быть хоть какой-нибудь выход!

Так, надо подумать... Основная сила лича должна быть в том, что он обладает магическими способностями. Но ведь любую магию можно блокировать с помощью...

Я тотчас инстинктивно дотронулся пальцами до амулета Хартара, висящего на груди, понимая, что возможно этот артефакт и есть наш шанс на спасение.

Проблема, правда, заключалась в том, что для его активации нужна была кровь, а все мои раны, с учётом быстрой регенерации драконида, уже успели как назло затянуться. И единственное оружие, способное нанести мне ранение, лежало сейчас у ног ухмыляющегося лича, который пока что не собирался нас убивать. И ключевые слова здесь: пока не собирался. Нужно как-то незаметно, не привлекая внимания мёртвого мага, добраться до этого чертового кинжала. Вот только один масенький вопрос: как?

— Ты, — лич неожиданно указал пальцем на мою персону, отвлекая меня от составления наполеоновских планов и прожигая изучающим взглядом изумрудных глаз.

Я тотчас почувствовал, как неизвестная сила начала медленно приподнимать меня за ребра с пола, не давая мне ни единого шанса на сопротивление. Словно хозяин, поднимающий за шкирку нашкодившего котёнка. Спустя пару мгновений я, со страхом во взгляде продолжая смотреть в зелёные глаза магической твари, уже висел в нескольких метрах над полом, не в силах пошевелиться из-за невидимой, но крепкой хватки лича.

— Твоя аура отмечена невероятно могущественными сущностями, драконид с душой человека, — загадочно усмехнувшись, произнесла тварь, почесав свободной рукой подбородок. — Весьма любопытно.

— Что?! — недоумённо прохрипел я, чувствуя, как хватка вокруг моих рёбер начинает потихоньку усиливаться.

— Так ты ничего не знаешь о них, Странник? — усмехнулся лич, с иронией смотря на меня. — Хотя... Это и неудивительно: во многих вещах смертные слепы. Тогда, пожалуй, я тебя сейчас обрадую! — мёртвый маг неожиданно пригладил свои взъерошенные волосы, словно его хоть сколько-нибудь заботил внешний вид, после чего продолжил: — На твоей ауре явственно видны прикосновения двух демиургов Харшвейна: Лучезарного Арвейна и Тёмноликого Харшасса. И, судя по всему, ты им чем-то очень сильно насолил. Прими мои соболезнования, — лич картинно положил руку на сердце, показывая, как он сожалеет.

Что за бред?! Это чем таким я прогневал богов? Я же не сделал ничего противозаконного! Лишь выживал в этом недружелюбном для меня мире, попутно став причиной гибели нескольких разумных. Похоже, что я мешаю этим двум могущественным засранцам уже одним своим существованием...

Зато теперь, в принципе, становится понятно, кому я обязан своим хроническим невезением. Но легче мне от этой информации как-то не стало, а скорее даже наоборот.

А лич — конечно, парень невероятно весёлый. Наш человек, однозначно. Жаль только, что убить собирается, а то мы бы с ним подружились...

— Но ты пойми меня: убивать незваных гостей — моя работа, а потому ничего личного... Хотя нет — вру, — дух, вселившийся в тело имперца, гаденько усмехнулся. — Как только я убью тебя — наверняка получу свободу от моего господина. От Темноликого Харшасса, повелевающего всеми тварями матушки Тьмы, — лич продолжил внимательно меня изучать, словно врач-терапевт больного, и после нескольких секунд оценивающих взглядов, с лёгкой ноткой восхищения добавил: — Хм... Весьма любопытно: твоё попадание в наш мир — происки Безымянного. Интересно, интересно...

— Подожди, — вновь прохрипел я, чувствуя, что боль в ребрах стала сильнее. — Что за Безымянный?

— Какая разница? — усмехнулся мёртвый маг, отмахиваясь от моего вопроса рукой. — Ты же сейчас всё равно умрёшь. Зачем время на объяснения тратить?

Рёбра после его слов, которые, судя по всему, были для меня прощальными, адски затрещали от сильного давления на грудную клетку. Изо рта практически сразу же повалили небольшие кровавые сгустки, которые начали стекать на пол, образуя на нём небольшое озерцо.

Ещё краем сознания, которое отчаянно цеплялось за жизнь, я вспомнил, что именно крови мне и не хватало для активации амулета Хартара. Я прижал подбородок к дрожащей от боли груди, после чего начал усиленно сплёвывать кровавыми сгустками прямо на драконидский артефакт, способный блокировать магию.

С каждым мгновением я слабел всё больше, а находиться в сознании мне было всё тяжелее. Но вот, наконец, мои старания за чудные плевки были вознаграждены — камень амулета засветился изумрудным светом, образовывая над всем кораблём защитный купол. Купол, который должен был лишить сил лича и дать нам небольшой, но всё же шанс на то, чтобы выжить.

Вот только до конца амулету Хартара блокировать силу мёртвого мага всё же не удалось. Да, давление в груди немного ослабло, дав мне возможность судорожно вдохнуть затхлый воздух трюма галеона, но больше ничего другого так и не случилось.

Само собой, на краю затухающего сознания, в памяти всплыли слова Гарна, когда я вышел на палубу Чёрного Дракона, чтобы как-то откосить от боя с имперцами, передав командование кораблём Урге. Амулет Хартара мог справиться с магами-бакалаврами, но насчёт магистров шаман ничегошеньки не говорил. Видимо, поэтому гоблин с драконидом и сказали, что шансов выжить у меня нет. Даже с учётом артефакта. Они знали, что сопротивляться сильному личу уже бессмысленно, и лучше смириться, потому что от моих потуг будет только хуже. В первую очередь мне, а затем и имперцам.

Я прикрыл глаза, чувствуя, как сознание медленно начинает покидать умирающее в объятьях смерти тело, словно я просто-напросто погружался в царство Морфея. Вот только очнуться после этого чудесного сна я уже не смогу, навсегда покинув этот бренный мир и очутившись в великом ничто...

Однако недоумённый возглас лича, сопровождающийся моим чувствительным падением на пол, заставил меня пересмотреть моё решение отойти в мир иной. Я с силой распахнул глаза, чтобы разглядеть, что же произошло такого, что мёртвый маг решил слегка повременить с моей кончиной.

Из горла лича, за спиной которого стоял довольный как слон Пинг, торчало окровавленное лезвие кинжала, сделанного из нирамского серебра. Пока мёртвый маг нянчился со мной, пытаясь задушить в своих крепких дружеских объятиях, имперец смог незаметно подкрасться к твари и всадить той в шею моё оружие.

Вот только нирамец, наверное, немного позабыл о том, что лич — не совсем живой парень, а значит, такие ранения ему будут, мягко говоря, по барабану. Поэтому Пинг был весьма удивлён, когда лич, казавшийся имперцу уже побеждённым, вдруг развернулся к тому и всего-навсего щёлкнул пальцами. Правда, от этого щелчка нирамец со скоростью пули полетел в сторону разлома и, спустя пару секунд, с дикими криками упал метрах в двадцати от галеона, подняв в воздух, судя по звукам, огромное количество брызг.

И больше от безрассудного парня ничего слышно не было, из-за чего я решил, что кракен нашёл себе очередную жертву.

Но не успел я подумать о жуткой судьбе имперца, съеденного морским чудищем, как за мою ногу неожиданно схватилось длинное склизкое щупальце, которое, не теряя времени, с силой рвануло моё тело в сторону. Я, не имея больше сил на то, чтобы сопротивляться злодейке-судьбе, только и мечтавшей о том, чтобы поскорее меня отправить на тот свет, неподвижно застыл в конечности уродливого осьминога. Та с огромной скоростью опустила меня в ледяную тёмную воду под удивлённые взгляды всех собравшихся в трюме ветхого корабля...

Вот и настал конец мне. Настал конец Гарну, который после моей смерти навсегда покинет амулет Хартара, и Хашу, живущему в моём новом теле лишь до тех пор, пока живу я.

Я посмотрел сквозь мутную воду прямо в неумолимо приближающиеся ко мне светящиеся в морской пучине зелёные глаза, от одного голодного взгляда которых мне уже становилось не по себе. Глядя на них, я буквально кожей почувствовал весь тот страх, который несёт своим появлением это жуткое чудовище. Свет от этих люминесцентных глаз был настолько сильным, что морское дно, усеянное острыми шипами подводных гор и многочисленными обломками кораблей, освещалось на несколько десятков метров вокруг. В одном щупальце я, присмотревшись, заметил храброго, но не самого осторожного имперца Пинга, продолжавшего вяло сопротивляться морском чудищу, пытаясь вонзить свой нож в плоть твари.

Видя неумолимо приближающиеся огромные глаза гигантского осьминога, которые заставляли испытывать страх при одном только взгляде на них, я понял, что даже если сейчас погибну, я должен погибнуть, борясь. Умереть, как боец, а не как безвольная тряпка, не способная даже сразиться за свою жизнь. Умереть, как тот же самый Пинг, продолжавший бороться до самого конца.

Да, я был ранен: рёбра были сломаны, сознание вот-вот обещало покинуть ослабевшее от нападения лича тело, а ледяная вода была уже практически готова ринуться в лёгкие... Но я должен был попытаться. Вонзить нож, который я предварительно засунул за пояс и наносить тем удары один за другим, доставляя этой твари дискомфорт.

От этой простой мысли, молнией пронёсшейся в моём мозгу за какие-то доли секунды, пока кракен тащил меня к огромному, усеянному метровыми зубами рту, в груди словно зажёгся небольшой огонёк. Огонёк, который с каждым мгновением начал увеличиваться в размерах. Я почувствовал небывалый по силе прилив бодрости, несравнимый даже с тем, который я испытывал, когда выпивал человеческую кровь. Он был мощнее в десятки раз. Буквально через мгновение этот огонь бодрости уже до краёв заполнил моё тело, заставляя мои кости и мышцы буквально трещать от огромного количества энергии. А в глазах тем временем перестало мутить от воды, и я, сфокусировав свой взгляд на кракене, понял, что вижу теперь в разы лучше, чем раньше — похоже, что моё плохое зрение под водой было обусловлено лишь моей близкой кончиной. И теперь размеры этого чёртового осьминога выглядели не такими уж и внушительными, как раньше. Словно я прилично увеличился в размерах, наполнившись такой приятной для всего тела энергией.

Я перевёл взгляд на свои руки, уже готовый вцепиться своими небольшими когтями в щупальце морской твари, но то, что я увидел, чуть не заставило меня захлебнуться водой. Мои руки драконида, к которым я уже более-менее привык за время нахождения в Харшвейне, превратились в огромные когтистые лапы! Золотые лапы, которыми я, тем не менее, тотчас не преминул воспользоваться, со злой радостью вонзив десятисантиметровые когти в плоть кракена, уже без энтузиазма тащившего меня к себе в пасть. Не знаю каким образом, но я превратился в огромного дракона! Конечно, детёнышу кракена я прилично проигрывал в размерах, но теперь я стал хищником, который способен сразиться и с такой большой тварью.

Морское чудище тем временем взревело, выпуская изо рта вверх тысячи огромных пузырей воздуха. Затем оно нехотя отпустило меня из своего щупальца, теперь казавшего мне не таким уж и большим. Но я останавливаться на спасении себя любимого не собирался, а потому с помощью своей огромной зубастой пасти спустя мгновение уже освободил Пинга из лап морской твари, просто с силой вцепившись драконьими клыками той в физиономию. Имперец к тому времени уже начал задыхаться и я с сожалением, что не могу покрошить кракена на морепродукты, напоследок дал тому шипастым хвостом по носу.

Затем я кое-как схватил в неуклюжую лапу задыхающегося нирамца, после чего, используя свой хвост и знания, полученные мною при хождении в секцию по плаванию, начал активно работать своей тушей. Спустя мгновение я, под аккомпанемент обиженного рёва кракена, со скоростью ракеты выскочил из воды, через несколько секунд плюхнувшись всем своим телом в трюм старого галеона, и, понятное дело, проломив приличную часть его ветхого корпуса.

Выжившие имперцы вместе с таким же недоумённым личем с округлившимися глазами смотрели на мокрого чешуйчатого меня, даже немного позабыв о том, что они являются врагами, которые сейчас должны друг друга поубивать. Воспользовавшись небольшой заминкой мёртвого мага, я с силой врезал тому лапой с зажатым в ней Пингом по носу, после чего, глядя на его непродолжительный, но весьма приятный взору полёт в стену, взволнованно взревел:

— ВСЕ НА БОРТ!

Мой рык напугал даже меня, что тут говорить об имперцах, увидевших представителя реликтовой расы, о которой ходят сотни легенд. Они не понимали, что перед ними на брюхе сейчас лежит их капитан, потому что я сейчас мало походил на того Хаша, которого они знали.

— ЭТО Я — ВАШ КАПИТАН, — решил я поторопить умственный процесс нирамцев, видя, что лич с развороченным до черепа лицом (нехило я ему зарядил) уже потихоньку начинает приходить в себя, а из чёрного прохода вылезают скелеты, вооружённые своими неизменными мечами с изображением руны.

Имперцы, как завороженные, посмотрели на меня, не веря своим глазам. Первым как всегда сориентировался Рин. Подхватив с пола нирамский кинжал, он ловко вскочил на мою лапу и уже спустя несколько секунд с удобством расположился у меня на спине. Туда же, прямо возле своего друга, я, используя свою мускулистую конечность, посадил мокрого, откашливающегося от затёкшей в лёгкие воды Пинга.

Затем, мысль о том, что я — капитан, дошла уже и до остальных пятерых имперцев, которые тотчас оперативно, словно кошки начали запрыгивать мне на спину, до конца не веря в собственную удачу.

А я тем временем, пока нирамцы загружались на меня, словно на ездовое животное, одним ударом когтистых лап уничтожал ходячих скелетов, не подпуская их к вассалам ближе, чем на десять метров. Параллельно я пытался ещё включить мои два прилагающихся к набору юного дракона мотора, дабы уходить отсюда эффектно и по воздуху. Вот только пара кожистых крыльев ни в какую не хотели слушаться, только мешая загрузке на мою спину имперцев.

Наконец, спустя секунд двадцать, все восемь воинов, в том числе и Нирам, кое-как разместились у меня на хребте и я, не теряя времени, оттолкнулся от деревянного пола трюма, в длинном прыжке выпрыгнув из затрещавшего от нашего суммарного веса галеона.

Скажу честно, имперцы вместе весели довольно-таки много, а потому даже если бы я умел использовать свои лётные причиндалы, то просто-напросто не смог бы нести в воздухе сразу восемь не самых лёгких в мире мужиков. Это так, о нелетающих птичках...

Выпрыгнув из корабля, я, с оглушительным звуком плюхнулся своим брюхом на воду, после чего что есть мочи заработал мускулистыми лапами и хвостом, желая побыстрее оказаться подальше от проклятого галеона и, вообще, как можно скорее покинуть эти негостеприимные Зубастые Рифы. Мне оставалось надеяться только на то, что кракен, получив по морде, и зная, что может схлопотать по ней повторно, уже не будет нападать на меня из-под воды, ведь в таком случае я рискую потерять кого-нибудь из имперцев.

Вспоминая технику брасса, которой в юности я владел довольно-таки неплохо, я разворачивал лапы под правильным углом, после чего прилагал максимальные усилия, чтобы толкать всё тело вперёд. Учитывая, что шторм уже закончился, и вода стала более-менее спокойной, двигался я довольно быстро, с приличной скоростью отдаляясь от старого галеона.

'Хаш', — обратился к своему личному призраку-консультату. — 'Почему ты мне не говорил, что дракониды могут перевоплощаться в драконов?'.

'Да потому что они и не могут!' — раздался в мозгу слаженный возглас двух разумных, в котором явственно слышалось недоумение.

'Я просто был в шоке, когда ты обращаться начал! Это же получается, что в Эсшарате живут тысячи скрытых драконов!' — неверяще завопил Хаш. — 'А это полностью меняет противовес сил в мире. Твой дружок Рин был прав! Странники капитально меняют историю'.

'И что мне с этой информацией делать-то? Лететь в Эсшарат?' — поинтересовался я.

'Не вариант', — тут же заметил драконид. — 'На Каромских Островах тебе рады уж точно не будут. Даже если принесёшь такие хорошие известия...'.

'Похоже, наш Хаш успел существенно насолить тамошнему населению. Не так ли?' — с иронией в голосе поинтересовался Гарн у драконида.

Мда... Одна шиза с другой разговаривает, в то время как я вообще молчу, вежливо за этим наблюдая. Надо бы психиатру показаться.

'Ну, не то, чтобы населению... Просто принёс тамошнему князю некий дискомфорт'.

'Целому князю?' — тотчас возмутился гоблин. — 'Ты вообще чем думал?!'.

'Одним местом', — ехидно заметил Хаш. — 'Ну, подумаешь: переспал с драконидшей... женой великого князя, что тут такого? Не понимаю, почему он так сильно хочет меня убить, что аж десять тысяч золотых обещал за мою голову. Желательно, отсечённую'.

Я слегка выпал в осадок, услышав подобное заявление. Это что же получается? В Эсшарате меня тоже желают убить?

Помня заявление Гарна о том, что дракониды являются самыми сильными воинами и лучшими наёмниками всего Харшвейна, мне стало как-то не по себе...

Итак, подведём не самые приятные итоги. У меня во врагах находятся два демиурга Харшвейна: Лучезарный Арвейн и Темноликий Харшасс. Против меня выступает Пиратское Братство и Орден Изгнанников. На меня с учётом моего бурного пиратского прошлого ополчилась Нирамская Империя. А теперь ещё, оказывается, Хаш существенно насолил князю Эсшарата, идя на поводу собственного чл... хм, желания. Идя на поводу собственного желания. Ничего не упустил?

Теперь перейдём к союзникам или хотя бы к тем, кто относится к моей персоне нейтрально, а это уже достижение. Целых восемь (!) верных мне имперцев-вассалов, два призрака-хранителя, Неринское Ханство и Грунский Халифат, которым мы без корабля даром не нужны, да какой-то Безымянный, благодаря которому я попал в Харшвейн.

Насчёт государств Лихаса, и насчёт Лесного с Подгорным Королевствами ничего сказать не могу: мне не понятно, как их место в мировой политики, так и личное отношению к моей персоне. И это, пожалуй, нужно срочно исправить.

'Гарн', — обратился я к гоблину, как к опытному агенту Неринского Ханства, знающему всю политику Харшвейна. — 'Какое место Лесное и Подгорное Королевства занимают в начавшейся войне?'.

'Эльфы с гномами приняли нейтралитет', — тотчас ответил на мой вопрос гоблин. — 'Они понимают, что аппетиты Курта со временем будут только увеличиваться, но принимать сторону Орды отказались'.

'Почему?' — спросил я. — 'Ведь враг моего врага — мой друг'.

'Во-первых, личная неприязнь. В прошлом, Орда очень сильно насолила эльфам и гномам, уничтожив до семидесяти и шестидесяти процентов их населения, соответственно. О том, что и нам тоже досталось в той войне, они почему-то забывают. Наша вражда не прекращалась практически на протяжении последних пяти тысяч лет, поэтому и объединяться с нами им не в радость. А во-вторых, они просто не готовы для того, чтобы вести войну против Курта'.

'Разве можно думать о личной неприязни, когда на кону стоит будущее собственного народа?!' — мысленно возмутился я. — 'Если они объединятся, не глядя на свои разногласия в прошлом, то четыре государства с лёгкостью сметут одного единственного противника!'.

'Не сметут... И их пять, а не четыре. Эсшарат является следующей целью Курта после завоевания Картоза: у Курта на драконидов есть большой зуб. И это знают абсолютно все'.

Я неверяще слушал о том, что несколько немаленьких по своим размерам государств не могут сразиться против одного единственного агрессора. Чем-то это мне напомнило вторую мировую, когда Германия одерживала победу за победой над рядом европейских стран.

'За последние двадцать лет Нирамская Империя стала невероятно сильной державой', — тем временем продолжил гоблин. — 'По данным нашей разведки сейчас у них только боевых магов больше шести тысяч. Сухопутная профессиональная армия насчитывает около двухста сорока легионов — примерно двести сорок тысяч воинов. И боевой флот, состоящий из восьми сотен кораблей, на каждом из которых около двухсот человек экипажа. Итого: в постоянной армии Империи служит больше четырёхсот тысяч профессиональных бойцов'.

'И это без учёта мобилизованного населения', — добавил драконид. — 'Большинство из которого имеет призывной возраст и умеет держать оружие в руках: жизнь в Харшвейне научила'.

Ничего себе! Даже для моего мира с населением в семь миллиардов, армия, состоящая из четырёхсот тысяч воинов — это невероятно грозная сила!

'Почему Нирамская Империя настолько сильна?' — никак не мог понять я. — 'Настолько, что способна справиться со всем Картозом и Эсшаратом?'

'Им облегчил задачу мировой кризис, потрясший материк Картоз и все ближайшие к нему архипелаги тридцать лет назад', — тотчас ответил гоблин. — 'Тогда наступили неурожайные года, вследствие чего все пять государств существенно ослабли. А Нирамская Империя, будучи самой богатой страной Харшвейна, благодаря большому запасу золота и драконьей чешуи, смогла беспрепятственно преодолеть его. Она закупала всё, что нужно, у государств Лихаса, которые с проблемой неурожая, на их счастье, не столкнулись. И в то время, пока Ханство, Халифат и другие только начали восстанавливать своё былое могущество, выбравшись со дна жизни, Нирамская Империя была уже готова к завоеванию континента'.

'И не стоит забывать того факта, что люди довольно быстро размножаются. В отличие от всех других рас Харшвейна', — заметил драконид. — 'Мы всяческим образом пытались отсрочить время войны. Дипломаты Эсшарата прибегали к разным методам, чтобы удержать нирамского пса на привязи. Нашему государству нужно было время, чтобы подготовиться к войне, а потому мы не чурались никаких методов, используя всё, что только можно. Одним из наиболее верных методов было убийство высокопоставленных чиновников, играющих ключевые роли в военной машине Нирамской Империи. Именно так погиб отец Курта д' Орвея — ассасины, нанятые Эсшаратом, убили его...'.

'Так вот почему император ненавидит драконидов! Объявить войну он не может из-за отсутствующих улик. Но он знает, кто заказал смерть его отца', — с лёгкой ноткой изумления заметил Гарн. — 'Но откуда тебе это известно, Хаш?'.

'Тебя это не касается', — тотчас довольно грубо ответил гоблину драконид.

И я сразу же понял, что Хаш в покушении на отца Курта если и не играл какую-то важную роль, то причастен уж точно был. Мда, оказывается, что у Хаша до того, как он стал пиратом, было весьма бурное прошлое. И мне кажется, что отрицательных моментов там намного больше, нежели положительных. А ведь со всеми его призраками прошлого придётся разбираться именно мне, и от этого кровь в жилах стынет...

'А Курт собирается нападать на Лихас после захвата Картоза?' — задал я очередной вопрос, желая найти возможных союзников в будущем противостоянии титанов.

'Император, к сожалению, не идиот, а потому нападать на Лихас не будет: государства, располагающиеся на нём, невероятно сильны. Да и Курту потребуется время, чтобы навести порядок на завоеванных территориях: расселить разумных, построить новые укрепления, новые города — всё это дело ни одного дня и ни одного года. Поэтому в ближайшие несколько веков Нирамская Империя уж точно не будет агрессором на международной арене. Она нападает на нас, потому что все пять государств сейчас очень слабы, а потому у неё есть весьма неплохой шанс на победу', — в очередной раз ответил мне Гарн.

'Эсшарат пробовал отправлять ассасинов, чтобы те убили Курта. Вот только у них ничего не получалось: при каждом покушении император таинственным образом выживал', — невзначай добавил Хаш.

'Это, конечно, всё жутко интересно', — заметил я. — 'Но главной проблемы, к сожалению, не решает: куда мне двигаться, когда мы достигнем побережья Нирамской Империи?'.

'Тебе нужны союзники... Этот Рин что-то говорил об Ордене Странников, и о каком-то парне, проживающем на севере Империи', — заметил Хаш.

'Ты прав: теперь, когда у меня есть крылья, добраться до него будет несложно'.

'Я бы на твоём месте не загадывал', — тотчас обломал меня Гарн. — 'Во-первых, тебе нужно добраться до побережья. Во-вторых, лететь на своих крыльях тебе пока не дано, и ещё неизвестно, сколько тебе потребуется времени, чтобы научиться этому. В-третьих, не стоит забывать, что с тобой ещё восемь человек, которых ты на спине, каким бы ты сильным драконом не был, не поднимешь. В-четвёртых, мы находимся практически на самой границе с Неринским Ханством, а значит на север нужно идти больше двух тысяч миль. Поэтому предлагаю другой вариант'.

'Я, наверное, знаю какой...', — тотчас ответил Гарну я, в душе удивляясь такой преданности собственному народу. — 'Ты хочешь, чтобы мы направились в Неринское Ханство, потому как я — дракон, и потому могу заменить сразу большое количество воинов?'.

Мда... Патриотизм у гоблина впитался с молоком матери, что, несомненно, вызывает моё уважение и восхищение. Даже после смерти парень всяческим образом пытается помочь Родине в борьбе врагом...

'Тебе рано или поздно придётся вступить в эту войну, Саша! От неё никуда не уйти!', — воскликнул в моей голове гоблин. — 'Ты же Странник'.

'Это мы ещё посмотрим. Ты сказал, что на Лихас Империя нападать не будет. Значит, нужно всего лишь добраться до этого материка, и там начать нормальную жизнь'.

После моего высказывания ответа не последовало, поэтому я решил, что Гарн сильно на меня обиделся. А Хаш, будучи драконидом чутким, решил не продолжать беседу со мной, чтобы лишний раз не насолить моему товарищу.

Я сфокусировал взгляд на пиках скал, торчавших то тут, то там, наблюдая за шипящей у их подножий белоснежной морской пеной. Интересно: много ли я проплыл? Много ли ещё осталось до того, как мы окажемся на побережье?

Наконец, я смогу почувствовать под своими ногами твёрдую землю. Поразительно, но за всё время пребывания в Харшвейне я так ни разу не ступил на берег.

Итак, что же мне делать? Двигаться на север Нирамской Империи — вариант, конечно, хороший, но есть одна проблема. Нам придётся пройти больше двух тысяч миль на север, чтобы оказаться в Северных Пустошах. Пройти по территории воюющей страны такое огромное расстояние пешком, не имея денег, провизии и всего остального... И даже если мы найдём всё это — не факт, что мы сможем пройти через Нирамскую Империю незамеченными. А если нас заметят — вряд ли будут встречать хлебом и солью.

И ещё очень интересный момент: кем был Хаш до того, как стал пиратом? Что-то мне подсказывает, что либо при дворе князя он был очень влиятельным драконидом, знающем многое о планах Эсшарата, либо...

Холодок прошёлся по спине из-за осознания того, кем мог быть драконид до избрания пути корсара. Если он был тем, о ком я думаю, то врагов у этого парня должно было быть достаточно.

Он вполне мог быть ассасином, убившим самого отца Курта. И, возможно, даже попытался убить нынешнего императора, что, несомненно, не добавляло мне хорошего настроения.

Вы думаете, что я спятил? Предположим на минуту, что Хаш действительно был ассасином, убившим отца Курта. Тогда, скорее всего, бывший император был не единственный из высшего эшелона власти Империи, кого этот драконид убил за годы своей головокружительной карьеры.

И поэтому его, как профессионала своего дела, и как убийцу элиты государств со стажем, в очередной раз наняли, чтобы тот попытался убить Курта. Вот только у Хаша на этот раз ничегошеньки не получилось, и он вынужден был бежать, так как за невыполнение контракта у ассасинов, как и любых наёмников, наверняка светит смерть, учитывая невероятно простые законы этого мира. Затем он каким-то образом нашёл себе корабль, команду, и спустя пару лет стал известным всему миру пиратом Хашарриусом Бесстрашным. Согласитесь, что в моей версии всё довольно-таки логично, но я надеюсь, что это всего-навсего моя разыгравшаяся паранойя и ничего такого с одним знакомым нам драконидом не происходило.

Однако, вернёмся к вопросам насущным: куда податься?

К сожалению, хоть мне вариант Гарна и не очень нравится, но в нашей ситуации он более выполнимый, нежели визит в Северные Пустоши. Единственная проблема: пройти через границу двух воюющих государств. Задачка ещё та, хотя с учётом численности нашего отряда мы вполне можем незаметно проскользнуть. Не смотря даже на мою весьма не маленькую тушку, поэтому, пожалуй, с вариантом, куда направляться, я определился.

Теперь нужно подумать, как элегантно откосить от войны и от вступления в армию. Прошлый мой опыт, к сожалению, а может и к счастью, не увенчался успехом, а потому мне пришлось целый год служить в военно-воздушных силах Российской Федерации. Хотя, честно говоря, о потраченных двенадцати месяцев моей молодости я не жалею: меня всегда тянуло небо, а потому полёты мне доставляли огромное, просто райское наслаждение. Поэтому сам факт того, что как только я освою свои крылья, я смогу летать, приятно грел душу, поднимая мне настроение.

Что ж — откосить как-нибудь откосим. Мне нужно лишь немного времени передышки, чтобы слегка восстановиться от этого жуткого марафона выживания. Да и ребятам тоже отдых не помешает, особенно раненному морским чудовищем Нираму.

Значит, решено: как только окажемся на побережье Нирамской Империи, двигаемся в сторону Неринского Ханства, только гоблину об этом говорить преждевременно не буду — пусть немного помучается.

Составив для себя хоть какой-то план, я немного расслабился: когда ты знаешь, что делать дальше, жить сразу же становиться легче.

Я было хотел поболтать со своими пассажирами, да вот только имперцы особым красноречием сейчас не отличались, продолжая молчать, словно партизаны на допросе. Моих вассалов понять, конечно же, можно: их только что чуть не грохнул лич, а сейчас они плывут на спине у настоящего дракона, который в недалёком прошлом был обычным драконидом. Тут уж точно каждому есть о чём подумать.

Но как вы понимаете, я — существо эгоистичное, а потому, задолбавшись контролировать технику плавания, что моя персона делала следующие полчаса после разговора с призраками, я решил себя немного развлечь, разрушив застоявшуюся на борту тишину своим слабым возгласом:

— Давайте поболтаем о чём-нибудь? А то скука смертная!

Слабым, потому что его было вполне достаточно, чтобы меня услышали все живые и неживые в радиусе метров двадцати. А вот если бы зарычал, что есть мочи, думаю, что мой рёв был бы слышен на несколько десятков километров — настолько мощная у меня была глотка.

— Как вы превратились в дракона, господин капитан? — тут же с огромным почтением в голосе обратился ко мне Пинг.

— Давайте сразу договоримся, ребята, — тихим голосом произнёс я. — Насчёт моего перевоплощения вопросов не задавать, ибо я и сам ничего не знаю об этом.

— Хорошо, господин капитан, — согласился со мной Керит. — Что мы будем делать, как только окажемся на побережье Нирамской Империи? Куда дальше пойдём?

Похоже, не получится мне сделать сюрприз гоблину. Хотя, не удивительно: будь я на месте имперцев, я бы в первую очередь поинтересовался о нашей дальнейшей судьбе, а уже потом о чём-нибудь другом.

Я быстро, в двух словах, пересказал вассалам свой план, который те, спокойно выслушав, восприняли не самым лучшим образом.

— По воде в Неринское Ханство шанс попасть хоть и небольшой, но всё же был, а вот по суше... — с явным сомнением в голосе произнёс Рин. — Там же нас на границе убьют, если не нирамцы, то уж неринцы точно: подумают, что мы вражеские лазутчики. Или твари нападут: Фронтир как-никак...

— За неринцев не беспокойтесь: на корабле Чёрного Дракона находился гоблин, который являлся агентом Неринского Ханства, а потому их патрулей нам бояться не стоит. Я смогу с ними найти общий язык.

— Да, вот только вряд ли они будут стоять и ждать, пока вооружённые люди и крупный дракон подойдут к ним достаточно близко, чтобы мы могли их убить, — подал голос ещё один имперец. — Они просто своими фирменными стрелами с ядом василиска нас расстреляют с приличного расстояния — и нет нас всех. А вас, господин, усыпят с помощью шаманов своих — опыт у них в этом немалый. Как-никак драконидов ведь Орда создавала, а для этого им пришлось сильно попотеть.

— Они сейчас воюют, а потому принципы у них довольно простые: не из Орды — смерть, — добавил Пинг. — И, если подумать, это правильно, потому что лишние жертвы им сейчас уж точно не нужны.

— Да и участь этого гоблина, насколько я знаю, незавидная, поэтому даже если они нас подпустят к себе, то ничего важного им сказать ты не сможешь, — добавил голос Керита, раздавшийся со спины.

Ну да, если бы ты только узнал, что он сидит у меня в голове — такого бы не говорил. Но я лучше пока не буду распространяться на тему моей шизофрении, а то мало ли — в психи ещё запишут, а нам... тьфу, мне этого не нужно.

— Есть у меня кое-какая информация, которую гоблинам будет весьма интересно узнать, — загадочным тоном произнёс я, показывая, что у меня есть парочка припрятанных тузов в рукаве. — Поэтому, проблем с ними у нас возникнуть не должно.

— Но это не отменяет того факта, что на нас могут накинуться нирамцы или твари пустыни, — заметил Рин. — Которых хватает и на территории Нирамской Империи и на земле Неринского Ханства.

— Тогда будем импровизировать, ребята. Неужели после кракена с личем мы будем пугаться каких-то имперцев и тварей?

— Это, конечно, да, — тотчас согласился со мной Рин. — Но ведь не стоит забывать про то, что кракен и лич были единственными, а наших бывших коллег на Фронтире и монстров, прячущихся в пустынях, пруд пруди.

— Хорошо, через Ханство не пойдём. Ваши идеи? — еле сдерживаясь, чтобы не взреветь, спокойным тоном произнёс я.

И вот здесь, после моей фразы, наступила гробовая тишина. К ней я отнёсся как к согласию на движение через Фронтир в Неринское Ханство. Ну да, критиковать любой умеет, а ты возьми и свой план предложи, раз такой умный.

Вот только любой другой вариант будет для нас только хуже, нежели путь через Фронтир. И это все прекрасно понимают. Но им всё равно нужно повыпендриваться, чтобы потом, если что пойдёт не так, они скажут, что меня предупреждали.

— На том и порешили: единогласно выбрали дорогу через Фронтир, — подытожил я после нескольких секунд молчаливой паузы, и чтобы поддержать беседу, предложил: — Ребята, а расскажите, каким образом вы попали на флот.

На протяжении следующих нескольких часов мы все болтали, рассказывая друг другу самые разнообразные истории из прошлого. Я счёл этот момент наиболее приемлемым, чтобы рассказать вместе с Рином о моём иномирном происхождении. Ребята отнеслись к этой информации довольно спокойно, и теперь я для них стал своим в доску — теперь меня именовали не иначе, как Саша. За столь долгое время разговоров с вассалами я многое узнал о Харшвейне, терпеливо мотая на отсутствующий ус всю информацию, которая в будущем могла мне пригодиться. Неудивительно, что у меня даже немного заболела голова от столь большого количества фактов, историй, сплетен и легенд, сыплющихся на меня как из рога изобилия.

Но самое главное, чего я добивался: чтобы имперцы расслабились, начав наслаждаться собственной жизнью. И у меня получилось: друзья, не постесняюсь их так называть, перестали замечать, в каком жутком месте находятся, и совсем позабыли о смертях своих товарищей, о которых, к сожалению, я не мог забыть ни на секунду.

И вот, когда мы все вместе обсуждали то, какой же император Курт всё-таки засранец, мы миновали последнюю гору Зубастых Рифов и оказались прямо у входа в небольшую бухту. И там на побережье в ночной темноте, с которой прекрасно справлялось моё острое драконье зрение, я заметил несколько десятков светящихся точек, которые, судя по всему, были окнами деревенских домов.

— Ребята, — позвал я имперцев, отвлекая их от диспутов про внешнюю политику. — Похоже, что мы практически на месте.

Все имперцы тотчас замолкли, видимо, уставившись на быстро приближающиеся огоньки деревни. Конечно, за пару часов интенсивного плавания я сильно устал — лапы тряслись от довольно большой физической нагрузки, но я этого будто бы не замечал, продолжая свой путь через Зубастые Рифы. И вот, наконец, мы выплыли из этого злополучного места и я, счастливый от того, что скоро вступлю на твёрдую землю Нирамской Империи, заработал конечностями раза в два быстрее, преодолевая горячую боль, заполнившую натруженные мышцы.

Когда до берега оставалось метров триста, мою левую заднюю лапу (как же непривычно такое говорить) схватила судорога, из-за чего я, стиснув зубы, чтобы не взреветь от боли, распластался на воде в ожидании, пока мышца придёт в нормальное состояние сама. Будь я человеком, можно было бы попробовать размять её руками, чтобы восстановить кровоток. Но, во-первых, я был драконом с их физиологией, о которой мне не было ничего известно. А во-вторых, проводить подобные процедуры с восьмью людьми на спине невероятно сложно, согласитесь. Поэтому скоростное судно фирмы 'ДракЭкспресс' остановилось в связи с перегревом одного из двигателей. Пытаться плыть тремя лапами — идея, конечно, отчасти не лишённая смысла. Но где первая судорога, там и вторая (из личного опыта), а тонуть мне не особо хочется.

Понятное дело, что имперцы точно не утонут: как-никак на морском флоте служат. Но ведь у некоторых есть мечи, весящие килограмм по двадцать, и они точно потонут. А мне потом на мозг капать будут, что я утопил прекрасное оружие. Так что нет — немного передохну, лишним точно не будет.

Спустя минуту судорога всё же отступила, оставив в напоминание о себе лишь неприятную горячую боль в икрах, или как эти мышцы у драконов называются?

Я тотчас заработал лапами, а потому уже спустя некоторое время, довольно сильно протащившись пузом по камням и гравию, счастливый выбрался на ещё тёплый песчаный пляж, и затем, блаженно вытянув лапы, довольным тоном произнёс:

— Мы прибыли на побережье Нирамской Империи. Благодарим за выбор нашей мореходной компании 'ДракЭкспресс'. Будем рады увидеть вас ещё на борту нашего плавательного средства. Удачи, — я сомкнул глаза и тут же отрубился, предавшись усталости, накатившей на моё тело после столь длительного заплыва.

Глава 14

Плен и побег

Дворец Курта в Кенаре

— Приветствую вас, мой император, — поздоровался с Куртом быстро вошедший в трапезную советник Гринд.

— Крин, — лёгкий кивок в сторону пятидесятилетнего мужчины, одетого в синий мундир и сидящего за одним столом с императором.

По осунувшемуся лицу Гринда было видно, что друг монарха не спал уже несколько дней. И это было неудивительно, учитывая, что Империя недавно приступила к активным военным действиям сразу же с двумя немаленькими государствами: Неринским Ханством и Грунским Халифатом.

— И тебе здравствуй, Гринд. Как продвигаются дела на фронте? — поинтересовался император, указав куриной ножкой, зажатой в руке, на свободное место рядом с Крином.

Советник не стал дожидаться повторного приглашения и спустя мгновение уже приземлился на свободный стул, перед которым лежала огромная куча аппетитно пахнущих свиных рёбрышек. У голодного Гринда от столь приятных запахов требовательно заскулил живот, сопровождая данный возглас выделением во рту большого количества слюны.

Советник вопросительно посмотрел на своего старого друга, после чего, дождавшись одобрительного жеста со стороны императора, буквально накинулся на еду, словно не ел уже минимум неделю. Это было недалеко от истины, так как Гринду, уже привыкшему за долгое время комфорта к превосходной пище, было трудно насытиться обыкновенными солдатскими харчами. К сожалению, в армии в плане питания все были равны: пехотинец, десятник, сотник, конник, легионер, генерал — рацион у всех был одинаковый. И понятное дело, что обычных армейцев особо не баловали. Каша с кусочками мяса, горбушка козьего сыра, да стакан кислого вина не могли утолить голода советника, отвыкшего от всех этих новшеств, и привыкший к изысканным деликатесам вроде пирога с перепелами или язычков жаворонков.

— Ну, так как у нас дела? — спросил император, когда Гринд, мечтательно зажмурившись, ел баранью ногу.

— Простите, мой император, — тут же разлепив веки, поспешно извинился советник. — Вся военная кампания идёт, как нельзя лучше. Мы откинули орков от границ больше, чем на сто пятьдесят миль. Взяли все их приграничные крепости и города. Мы уверенно тесним их на запад. Правда, возникают мелкие стычки со степными тварями, но потери исчисляются единицами.

— Каковы потери в сражениях с Грунским Халифатом?

— Больше тридцати тысяч воинов-орков, и около десяти тысяч с нашей стороны: магический боевой корпус сводит наши потери к минимуму.

— Наши потери весьма значительны, — с лёгкой ноткой недовольства в голосе заметил император.

— Не стоит забывать, с кем мы воюем, — подал вдруг голос Крин. — Орки весьма сильны, как воины, а их маги и шаманы владеют неплохими атакующими плетениями, с которыми не любой мастер магии разберётся.

— Что с гоблинами? — Курт, не обратив на замечание мужчины в мундире никакого внимания, требовательно посмотрел на советника.

— Гоблины знают, что мы перевели свой взор на Грунский Халифат, а потому пытаются откинуть наши легионы обратно на север. Я перевёл на Фронтир ещё десять тысяч воинов, подкреплённую сотней магов. Они должны не только удержать линию Вингуля, но и попробовать продвинуться на юг миль на пятьдесят.

— Хорошо, но пусть лучше остаются на месте: лишние потери нам ни к чему. Если повезёт — то уже через месяц Грунский Халифат станет частью Нирамской Империи, — Курт перевёл взгляд на адмирала нирамского флота, доклад которого перебил Гринд своим неожиданным появлением. — Крин, какие у нас новости? Нирамский флот готов к тому, чтобы отрезать оркам путь по морю.

— К сожалению, не самые лучшие, — произнёс адмирал. — Корабли Пиратского Братства совместно с торговцами орков потопили боевую эскадру у Кайнского пролива. Тамошний командир связывался со мной после нападения: из пятидесяти семи кораблей пятьдесят четыре потоплено, а остальные три находятся в ужасном состоянии.

— Потери со стороны пиратов? — недовольно поинтересовался император.

— Вы не поверите, — усмехнулся адмирал. — Девять кораблей.

— Девять?! — неверяще переспросил Курт. — Как пятьдесят семь кораблей смогли потопить только девять кораблей?!

— Их было в три раза больше, насколько мне известно. А пираты при таком численном перевесе могут свести свои потери к минимуму: они воюют в морях чуть ли не каждый день, а потому нам противостоит опытный противник.

— Так у нашего противника, оказывается, есть целый боевой флот, — Курт состроил на лице довольную усмешку. — А Мурхан то молодец. Интересно: как ему удалось привлечь всё Пиратское Братство на свою сторону? Ты что-нибудь знаешь об этом, Крин?

— Слухи были о том, что пираты особо-то и не хотят воевать на стороне Орды, — слегка наклонил вперед голову адмирал. — Их вынуждают.

— Кто? — в унисон спросили император с советником Гриндом.

— Не кто, а что... Повторюсь: это лишь слухи, но есть мнение, что тайная канцелярия Неринского Ханства воспользовалась необычным свойством знака маландринуса. Говорят, что в каждой команде капитаном пиратов благодаря этому символу и каким-то манипуляциям стал гоблин, которого корсары не могут ослушаться даже если захотят: клятва верности своеобразная.

— Мда... Значит, обратно на свою сторону их переманить не удастся. Весьма жаль... — слегка покачал головой император. — А какая роль в морском сражении отводилась гоблинским торговцам?

— На них были установлены более мощные катапульты, весьма похожие на фортовые. Обычные военные корабли их на себе разместить не смогут из-за относительно небольших размеров судна, а вот торговцы — в самый раз.

— Спасибо за отчёт, Крин. Что-то ещё? — Курт вопросительно приподнял левую бровь.

— Нет, мой император, — тут же вскочил с места адмирал, не желая лишний раз испытывать терпение монарха.

— Не спеши, — монарх поднял вверх левую ладонь. — Все боевые корабли собрать в одном месте: не хватало, чтобы пираты уничтожили весь флот поодиночке, — в голосе императора прорезалась сталь. — А затем, направь их на Гуртан. И я хочу, чтобы в этом городе не осталось ни одного живого орка. Ты меня понял?

— Так точно! — серьёзно произнёс адмирал. — То есть линию блокады отменять.

— Другого выхода нет, — пожал плечами Курт. — Иначе пираты практически без потерь уничтожат весь наш флот. Ступай, — лёгкий кивок императора в направлении двери.

Адмирал торжественно поклонился, отдавая дань уважения монарху, после чего, резко развернувшись на каблуках, быстро вышел из трапезной, оставляя императора наедине с Гриндом.

— Слышал, что в тронном зале был весьма неприятный инцидент, — как бы невзначай произнёс Гринд, взяв в руки золотистый, украшенный рубинами кубок, наполненный ароматным вином. — Надеюсь, что всё в порядке, мой друг.

— Всё хорошо, Гринд, если не считать, конечно, смерти моих двух лучших телохранителей, а также практически полного уничтожения тронного зала. Признаться, от герцога я такого не ожидал.

— Тайная канцелярия уже выяснила, кто стоял за этим покушением?

— Скорее всего, он был сам инициатором этой идеи, но ребята продолжает усердно копать в этом направлении. Понятное дело, что не извлечь из этого дела пользы я не мог, поэтому мой двор малость обеднел, — Курт гаденько усмехнулся.

— Понимаю, мой император, — Гринд понятливо кивнул, после чего с задумчивым выражением на лице припал губами к кубку.

Беседа между двумя друзьями продолжалась ещё несколько часов. Они болтали на самые разные темы, с удовольствием уплетая за обе щеки все многочисленные кушанья со стола. За столом прозвучали и дальнейшие планы императора, касающиеся Грунского Халифата и Неринского Ханства, и предложение о поощрении нескольких высокопоставленных командиров, которые, по словам Гринда, отличились в недавних боях, и многое-многое другое успели обсудить двое старых друзей.

— Ладно, Курт, — наконец, с тяжестью, от съеденных многочисленных кушаний, встал Гринд из-за стола. — Следующий город с порталом по моим расчётам мы захватим лишь дня через три, а потому связь, как и раньше, продолжаем держать по амулету. А мне пора: через восемь часов нам нужно выдвигаться дальше на запад. И отправь пару сотен ополченцев на удержание города, ну и чистильщиков, само собой.

— Хорошо, Гринд. Не учи учёного, — с лёгкой ноткой недовольства ответил Курт.

Советник сделал в сторону императора уважительный кивок, после чего удалился из трапезной с гордо поднятой головой, оставляя своего друга придаваться размышлениям.

* * *

Очнулся я с дикой болью во всём теле, словно меня только что хорошенько отметелили. Я тотчас попытался пошевелиться, спустя мгновение ощутив, как толстые колючие верёвки с силой впиваются в кожу.

Стоп! В какую кожу?!

Я молниеносно распахнул глаза, не веря собственным ощущениям...

Так и есть, из дракона я превратился в обычного человека. Раньше меня бы подобный факт, конечно же, весьма обрадовал. Но уж точно не в данной ситуации, когда мне вполне может понадобиться сила дракона или прочность его чешуи. А ведь я хотел попробовать научиться летать, но, видимо, уже не судьба...

Интересно, каким образом происходит перевоплощение? Первый раз я превратился, когда был на грани жизни и смерти, второй — после того, как просто заснул. Какая в этом логика? Откуда вообще берётся вся драконья масса? Вопросов много, а вот ответов на них как всегда очень мало...

Единственное, что меня сейчас действительно радовало, так это тот факт, что я теперь выгляжу, как обычный среднестатистический имперец, и потому никому даже в голову не придёт сравнивать меня с Хашарриусом, который, судя по всему, насолил половине населения Харшвейна. Это, однозначно, большой и жирный плюс. Теперь империю можно пересечь без особых проблем, а это значит, что наши планы можно слегка подкорректировать... Но, пожалуй, пока всё же стоит вернуться к делам насущным.

Я, связанный по рукам и ногам, одетый в одну лишь посеревшую от грязи дырявую рубаху, едва прикрывающую бёдра, вместе с восьмью связанными имперцами находился в каком-то полутёмном помещении, внешним видом очень походившим на сарай. Повсюду валялось засушенное сено, бичи размочаленной верёвки, несколько разноцветных дырявых тряпок, раньше, по всей видимости, являющихся одеждой и куча всякого строительного мусора. Нирамцы не подавали признаков жизни и, судя по окровавленным макушкам каждого из них, им хорошенько дали по голове чем-то очень тяжёлым.

Я внимательно присмотрелся к друзьям и спустя мгновение с видимым облегчением вздохнул: имперцы хоть и пребывали без сознания, всё же были живы, а это не могло ни радовать.

Я попытался пошевелиться, но верёвка плотно сковала меня, не давая мне шанса ни на одно движение. Будь я драконидом, я бы с лёгкостью порвал эти путы, и затем без проблем освободил моих друзей. Но контролировать собственное тело я не мог, а потому сидеть мне здесь до тех пор, пока те, кто нас схватил, не решат зайти к нам поболтать.

Что ж — надо попытаться ускорить этот момент, чтобы не сидеть здесь, в очередной раз думая о смысле жизни...

— Эй! — громко проорал я, надеясь, что меня кто-нибудь услышит. — Давайте поговорим!

Я замолчал, ожидая от наших захватчиков хоть какой-то реакции на мой вопль. Спустя пять минут ожиданий я вновь их громко позвал, а затем, ещё раз и ещё раз... Вот только те, кто нас схватили, не особо спешили повидаться со мной и моим друзьями, сейчас пребывающими без сознания.

Затем один за другим, в том числе и раненный Нирам, очнулись имперцы. Они, только подняв веки, сразу же с подозрением и непониманием начинали осматривать окружающее пространство, при этом особо не сдерживая себя в выражениях.

— Что случилось, после того, как я отрубился? — спросил я у друзей, слегка успокоившихся после нескольких минут непрерывной матерщины.

— Как только ты отрубился, — начал Пинг, — ты из многотонного дракона превратился в обычного человека. Видел бы ты наши лица, когда это произошло, — усмехнулся имперец.

— Очнулся, в чём мать родила, — добавил Керит, обнажённый по пояс.

На основании простейшего умозаключения, видя обнажённый торс имперца, я сделал довольно простой, но притом весьма логичный вывод: матрос отдал мне свою рубаху, в которую я сейчас и был закутан. И потому я тотчас добавил плюс к карме друга.

— Мы решили, что на ночь глядя в деревню лучше не соваться, — продолжил Рин, — а потому устроили лагерь на побережье, чтобы своим появлением со стороны моря не смущать местных. Затем, поставили дозорного, коим был Вунг, и легли спать.

— Затем, когда я который раз уже делал обход по периметру лагеря, ко мне подкрались сзади и чем-то сильно ударили по голове, — сказал в своё оправдание воин по имени Вунг.

— Сколько времени прошло после того, как я отрубился? — обратился я к нему с весьма интересующим меня вопросом.

— Примерно часа два, — закусив нижнюю губу, добавил имперец.

— Значит, моего превращения они, скорее всего, не заметили, — с облегчением кивнул я. — У меня на лбу знака Изгнанника нет?

— Нет, — отрицательно помотал головой Пинг.

Слава яйцам! Если бы у меня на лбу остался этот знак, то наше передвижение по Нирамской Империи резко бы замедлилось, а так можно фактически не скрываться. Ещё один плюс, связанный с превращением в человека.

У имперцев же символ неудачников располагался под одеждой, так как они являлись низшим звеном бывшей пиратской команды, а потому за них беспокоиться особо не стоило.

— Отлично! Тогда слушаем и запоминаем нашу историю, чтобы мы не путались в показаниях, если нас начнут опрашивать по одному. Мы все — имперцы с военного имперского корабля Сирены. На нас напали три пиратских фрегата, а затем, загнали нас в Зубастые Рифы. Но мы каким-то чудом выжили и оказались здесь. Меня, вашего командира, зовут граф Карн де Руэн. Мы должны срочно отправляться на север, на войну с Грунским Халифатом. Всё понятно? — все присутствующие согласно кивнули.

— Вот и хорошо, — пробубнил себе под нос я.

— Граф, — тотчас обратился ко мне Керит, — я так понимаю, что наши планы в очередной раз меняются?

— Совершенно верно, — тут же кивнул я, в душе удивляясь той скорости, с которой меняется наш маршрут. — Мой расчёт был на то, что гоблины примут нас из-за дракона, являющегося довольно грозной боевой силой. А насчёт девятерых обычных воинов — не уверен. К тому же теперь по империи можно передвигаться, особо не опасаясь за свою жизнь: я не дракон, не драконид Хашарриус, а обычный человек, который никому ничем не насолил. Поэтому двинемся на север по оживлённым трактам, особо не опасаясь за собственную жизнь. Торопиться нам всё равно ни к чему.

— Хорошо, граф, — выражая общее мнение, произнёс Рин.

— Вот и ладушки, — я улыбнулся, желая приободрить друзей.

Если бы нас считали опасными — просто бы грохнули, не дожидаясь момента, чтобы поговорить. Таков уж мир — здесь риск всегда будет стоить твоей жизни. Жители деревни, знающие это простое правило, схватили нас на всякий случай, а значит, они нас отпустят, как только узнают, что перед ними имперские вояки...По крайней мере, должны.

Спустя полчаса, на протяжении которых мы просто молчали, поддавшись напряжению, витавшему в воздухе, в сарай в сопровождении двух крепких парней вошёл грозный чёрнобородый мужик.

Его сопровождающим было лет по двадцать пять. Одеты они были в обычные крестьянские рубахи с чёрным рунным орнаментом возле горла, и в серого цвета мешковатые штаны из грубой холщевой ткани. На ногах — сапоги, а не лапти, что немного портило образ обычного селянина. А в руках парни держали импровизированные копья, которые представляли собой отшлифованную деревянную палку с примотанным к нему лезвием огромного ножа. Оружие простое, но зато весьма эффективное.

Мужик и вовсе на селянина своим нарядом похож не был. Одет он был в короткую коричневую рубашку-тунику с вставками ткани бордового цвета, в чёрного цвета штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги. Но несмотря на одежду бедного дворянина, он имел довольно внушительные габариты, доказывающие, что стоящий перед нами — тот же самый крестьянин, просто хорошо одетый. В руках он держал обычный деревенский топор, край которого покрылся мелкими заточками, свидетельствующими о его частом употреблении. Понятное дело, что в боях он не использовался... Скорее всего...

Мужик, которого я про себя окрестил старостой, окинул каждого из нас суровым взглядом из-под чёрных кустистых бровей, после чего обратился ко всем присутствующим:

— Кто — ваш главный?

— Я, — стараясь унять участившееся сердцебиение, спокойно произнёс я.

Мужик перевёл на меня свои серые водянистые глаза, внимательно рассматривая во мне каждую мелочь. Этот осмотр меня весьма напрягал, но я старался не показывать виду, прекрасно понимая, что хозяин — барин.

— Чихет, — буркнул мужик, видимо, называя своё имя.

— Будьте здоровы! — учтиво произнёс я, пряча во взгляде лёгкую усмешку.

Мне хотелось как-то разрядить обстановку, накалившуюся от прихода в гости схвативших нас селян.

Парни, стоящие позади Чихета, слегка усмехнулись, давая мне понять, что имя старосты уже не первый раз становится объектом шуток. Но звуков они никаких не подавали, видимо, боясь схлопотать подзатыльников от сурового мужика.

— Это моё имя, — нехотя буркнул Чихет, сверля меня недовольным взглядом. — Я — староста этого села.

— А, вот же неудобно вышло. Простите... — я состроил извиняющуюся моську. — Меня зовут Карн де Руэн. Граф Карн де Руэн.

Из серии меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.

— Целый граф пожаловал к нам в Прибрежное, — мужик состроил на лице восхищённо выражение. — Слышите, ребята, — Чихет обернулся к сопровождающим, — скоро к нам, похоже, и сам Курт д' Орвей пожалует. Гарс, иди бабам говори, чтобы стол накрывали, раз к нам целый граф пожаловал, — в голосе мужика так и сквозила ирония.

Парни весело и беззаботно расхохотались, слегка опустив наконечники своих бюджетных копий в пол.

Я, глядя в серые глаза Чихета, холодно улыбнулся, показывая, что шутку его я заценил. В этом мире существует лишь один закон: закон силы? Сейчас мы это проверим...

— Что ж, уважаемый, посмеялись и хватит, — я напустил в тон побольше холода и надменности, которой без сомнения обладал ныне покойный граф Карн де Руэн. — Именем морского флота Нирамской Империи, и именем графского рода де Руэн я приказываю вам отпустить нас, — в моих словах было столько уверенности, что в глазах двух парней я увидел лёгкие нотки страха перед влиятельным аристократом.

— Да какой из тебя, граф?! — усмехнулся мужик. — Голодранец ты обыкновенный, каких на свете пруд пруди. У тебя даже одежды нет. Или нынче в столице мода такая: голыми задницами светить?

— Вам не приходило в голову, откуда мы здесь взялись? — вместо ответа вежливо поинтересовался я. — Чтобы облегчить ваш мыслительный процесс, уважаемый Чихет, я вам поведаю: мы приплыли из Зубастых Рифов.

— Брехня, — с лёгкой ноткой неуверенности произнёс староста. — Оттуда никогда никто не возвращался.

— Вот видишь, друг мой, — нарочито вежливым тоном произнёс я. — Ты и сам сказал. Никогда. Никто. Не возвращался. А вот мы смогли. Понимаешь, с кем ты связался? — я холодно улыбнулся, одарив старосту ледяным взглядом.

— Это невозможно, — ещё менее уверенно произнёс Чих. — Опытные моряки оттуда не возвращались...

— Ты видел ногу Нирама? — я кивнул в сторону сидячего паренька, и, не дожидаясь ответа старосты, продолжил: — Его чуть на тот свет кракен не отправил, вцепившийся в ногу щупальцем. Да и меня с Пингом, — кивок головы в сторону имперца, — эта тварь жизни чуть не лишила.

— Но как вы выжили?! — тут же с изумлением произнёс паренек, которого Чихет окрестил Гарсом.

— Лишь чудом, — пафосно произнёс я. — Мы — поданные Нирамской короны, представители имперского флота, направленного на юг для борьбы с Грунским Халифатом. По пути наш боевой бриг наткнулся на три пиратских фрегата во главе с Хашарриусом Бесстрашным. Мы не могли побороть мощь корсаров, а потому я принял решение отступать в сторону побережья империи. Вот только пираты загнали нас в самое пекло, где из двухста пятидесяти семи членов моей команды выжили лишь мы вдевятером. Кто-то погиб от острых скал, кто-то от щупалец кракена, а кто-то от оживших мертвецов, коих в Зубастых Рифах были тысячи. Мы лишь чудом выжили там. И сейчас, когда мы находимся на родной земле, ты хочешь нас убить? — я сказал это таким тоном, словно староста собирается совершить самую абсурдную вещь в мире.

— Откуда мне знать, что вы — военные, а не те же самые пираты? — с огромной долей сомнения в голосе произнёс Чихет — Почему я должен вам верить?

— Метка имперского флота вам ни о чём не говорит? — Керит пошевелил левым обнажённым плечом, показывая место, где должен был находиться знак имперского флота, в чём я, честно говоря, весьма сомневался.

Староста окинул моего друга пристальным взглядом, после чего нехотя подошёл к нему и с интересом начал рассматривать татуировку на плече обнажённого по пояс имперца, которую тот выдавал за метку военного флота Империи. Только это был знак не военного, а Изгнанника.

Если бы староста с его сопровождающими знали специфику шестиугольника с отсутствующей на ней руне, жизни они нам оставлять уж точно не стали бы. А значит, можно со спокойной уверенностью заявить, что жители села Прибрежное просто-напросто не знали значения метки, чем Керит тут же и решил воспользоваться.

Действительно, у всех восьмерых имперцев есть подобная татуировка, а у меня — нет. Но я ведь не обычный моряк, а целый граф, который не обязан уродовать своё аристократическое тело подобными вещами. Поэтому доказать старосте мы ничего не докажем, но ещё одну монетку в его копилку сомнений всё же подбросим.

— Я не знаю специфику татуировок военных Нирамской Империи: слишком далеко мы находимся от цивилизации, — спустя пару секунд внимательного рассматривания татуировки произнёс староста. — Поэтому, вы уж простите, но из-за этой метки я вас отпустить не могу.

— И что же вы собираетесь с нами делать? — вежливо поинтересовался Керит.

Судя по его напрягшемуся в мгновение ока лицу, он к чему-то приготовился.

— Через два дня мы караван отправляем в Тюрих — город в двух неделях отсюда. Вот вас вместе с ним и отправим. В городе том есть и военные, а потому они мигом поймут, кто вы есть на самом деле. Если правду говорите, то заранее извиняюсь, если же нет — то всё правильно сделал...

Договорить мужику не дал Керит, который, напрягшись, со всей силы врезал Чихету прямо по ногам. Тот от неожиданности не удержал равновесия, из-за чего подобно огромной статуе под удивлённые и ошарашенные взгляды двух парней повалился на землю. Прямо головой в ноги Керита. Имперец быстро одним ловким ударом ноги отправил старосту в нокаут, после чего предупреждающе занёс ногу над шеей Чихета.

Друг завладел положением и, будучи связанным, взял мужика в заложники. Мда, честно говоря, подобного поворота событий не ожидал никто из нас. Даже я, уже пытающийся судорожно придумать план побега из сарая, никак уж не мог подумать, что спокойный Керит окажется столь молниеносным.

— Положите копья на землю! — чётко, разделяя каждое слово, произнёс друг.

Парни, с ужасом взирая на безжизненное тело на земле, медленно нагнулись и затем также медленно положили копья на землю.

— Теперь освободите моих друзей, — заметив недовольные выражения лиц двух молодцев, он спокойным тоном добавил: — Или ваш староста станет покойником, — Керит демонстративно надавил ногой на позвоночник пребывающего без сознания мужика.

Парни торопливо покивали, показывая, что сделают всё так, как говорит мой вассал, после чего начали торопливо нас развязывать. Мои освобождённые друзья тотчас подхватили копья, после чего, развернув их, с силой дали древками парням прямо в лоб. Те, не ожидая от имперцев такой прыти, никак среагировать не смогли, а потому теперь на полу сарая покоились уже трое жителей Прибрежного.

Спустя каких-то пять минут мы все девятеро были свободны и вооружены двумя бюджетными копьями и одним топором, а я одел наряд парня, с комплекцией, похожей на мою. Наши заложники были тщательно связаны по руками и ногам, благо верёвок хватало. А у двоих во рту были ещё и кляпы, которые мы, посовещавшись, решили сделать из месячных портков одного из имперцев: чтобы жизнь селянам мёдом не казалась.

Старосту мы решили не затыкать раньше времени: нам же нужно было найти наше оружие, а без помощи Чихета это было малость затруднительно. Да и сориентироваться, в какую сторону нам стоит выдвигаться, тоже необходимо. А потому мы начали терпеливо ждать, пока староста очнётся от столь сильного удара Керита.

Наконец, спустя минут десять, Чихет начал медленно шевелиться, сопровождая свои потуги жалобными стонами, после чего, поняв, что связан, он молниеносно раскрыл глаза, с непониманием уставившись на нашу компашку. Ну да, только что связаны были мы, а теперь — уже он. Чудеса, да и только...

Я приветливо улыбнулся старосте своей самой обворожительной улыбкой, на которую только был способен, отчего тот вздрогнул, словно я собирался его съесть.

— С морфлотом Нирамской Империи шутки плохи, господин Чихет. Надеюсь, что сейчас вы это понимаете, — я добродушно усмехнулся, показывая, что совершенно не в обиде на старосту.

Я продолжал гнуть свою линию нашего прошлого, чтобы, когда староста всё же освободится из пут, он сто раз подумал, прежде чем отправляться за нами в погоню, которая нам надоела до чёртиков.

— Именно потому, что вы не слишком знакомы с татуировками военного флота, вы остаётесь живы, дорогой Чихет. Считайте, что вам повезло: графский род де Руэн очень редко оставляет неприятелей в живых. А теперь не могли бы вы нам поведать, где находится наше оружие? Там один только клинок стоит больше, чем десять деревень, подобных вашей. Поэтому...

— В моём доме, граф, — судорожно кивнул староста, в душе радуясь тому, что выживет. — Отпустите меня, и я вам покажу, где он находится.

— Прости, Чих, — я пожал плечами, показывая, что меня подобные условия не устраивают, — ты же должен понимать, что лишний раз рисковать я не хочу, поэтому просто расскажи, где находится твой дом. А мы уже сделаем всё остальное...

— Но... — хотел было возмутиться староста, но кончик копья, упершийся в его гортань, заставил мужика мгновенно замолчать.

— Ты, похоже, не понял, — с горечью в словах произнёс я, — что с представителями военного флота Нирамской Империи шутки плохи. Мы прошли через огонь и воду, а потому не заставляй нас ждать, засунь свои недовольства к себе в задницу, и чётко отвечай на поставленные вопросы, — я сделал жест рукой, чтобы Пинг, державший оружие у горла староста, отнял копьё.

Тот понятливо кивнул, молниеносно выполнив моё приказание.

Староста со страхом посмотрел на меня, после чего сказал:

— Большой дом в центре деревни, на двери изображение медведя и несколько защитных рун. Внутри, на столе будет лежать ваше оружие, граф.

— Прекрасно, господин Чих. Спасибо за помощь! — я кивнул, после чего Пинг молниеносно развернул копьё и тюкнул старосту по макушке, отправляя того в страну сновидений.

Чихет вновь безжизненной куклой свалился на пол. Думаю, что голова у него после такого будет болеть ещё долгое время.

Дождавшись, пока Рин засунет кляп в рот старосты, я произнёс:

— Что ж... Я думаю, вы все его слышали... — я обвёл всех присутствующих вопросительным взглядом, после чего, дождавшись молчаливых кивков с их стороны, добавил: — Тогда двинулись, парни.

Я развернулся и, провожаемый довольными взглядами имперцев, аккуратно приоткрыл неприятно скрипнувшую дверь, впуская в затхлый сарай свежий поток воздуха, после чего начал внимательно рассматривать окружающее пространство. Не забывая, впрочем, и об опасностях, которые могли таить для нас жители деревеньки.

Уже наступила ночь, что свидетельствовало об одном простом факте: после нашего прибытия на берег прошли уже целые сутки. Наступившую темноту развеивали небольшие керосиновые лампы, бичевой прикреплённые к длинным деревянным столбам, торчавшим по бокам тропинки. Тропинки, которую местные деревенские жители называли лаконичным словом 'дорога'.

Сам сарай находился на окраине Прибрежного: прямо метрах в двадцати от него начиналась густая чаща. В неё вела небольшая, но притом хорошо протоптанная тропинка. Могу даже предположить, что именно вот это недоразумение и ведёт в ближайший к селу город.

Я жадно вдыхал чистый сосновый воздух, который не мог испортить даже доносящийся до меня лёгкий запах свежего навоза. Лепота, да и только...

Ну, согласитесь же, что местные жители очень неплохо устроились и данную местность при наличии хотя бы зачатка экономических способностей с лёгкостью можно переоборудовать в хороший курорт. Побережье моря с красивым песчаным пляжем и сосновый бор с чистым воздухом...

Однако, пора бы всё же вернуться к делам насущным... На сельской улице никого не было, что не могло меня ни радовать: лишние свидетели нашего побега нам могут только помешать.

Я осторожно вышел из сарая, ступая на улицу, усыпанную маленькими камешками гравия. Сделав знак, чтобы остальные имперцы следовали за мной, я, периодически озираясь по сторонам, двинулся по единственной дороге села, высматривая дом с изображением медведя на двери. Каждые несколько мгновений я с замиранием сердца останавливался после внезапно раздающихся из ближайших домов звуков.

Нам очень повезло, что уже наступил вечер. Ведь все селяне уже находились в своих домах, совсем не думая о собственной безопасности и о том, что было бы неплохо выставить хоть какие-то патрули. Видимо, село Прибрежное было настолько далеко от цивилизации, что врагов или недоброжелателей у его жителей никогда и не было.

Спустя пять минут неторопливого шага мы вдевятером оказались на пороге добротного дома, на двери которого красовался большой медведь-гризли с оскаленной в яростном рёве пастью, а по бокам от него располагались семь рун, напоминающих своим внешним видом скандинавские. Выполнены они были кровавой краской, что невольно заставляло задуматься: стоит ли заходить в этот дом?

Зная устройство данного магического мира, я не мог с уверенностью предсказать, что будет, когда я открою дверь жилища старосты. Вдруг эти руны с медведем — своеобразная магическая сигнализация, и как только мы окажемся внутри дома, раздастся вой сирены, который привлечёт всех местных жителей на улицу?

И что делать тогда? Понятное дело, что с восьмью неплохими воинами (себя я в расчёт не брал из-за отсутствия какого-либо боевого опыта) селянам справиться будет невероятно тяжело. Даже с учётом того, что лишь трое из нас вооружены. Привыкшие к комфорту и отсутствию опасности селяне вряд ли смогут что-то противопоставить бойцам, прошедшим через настоящее пекло.

Но ведь устраивать в этой деревушке бойню будет как-то не по-людски. На мне и так уже весит большое количество трупов, и усугублять этого мне однозначно не хочется.

И всё же оставаться на улице тоже лучше не стоит: в любой момент нас могут заметить. А потому я, наконец, решился, толкнул довольно легко поддавшуюся дверь и...

Ничего не случилось. Нарисованный на двери медведь-гризли не зарычал, в доме не завыла никакая сирена, и даже руны не засветились от того, что в жилище старосты зашёл кто-то посторонний...

Одновременно разочарованный и довольный я тотчас юркнул в приоткрывшуюся щель и оказался на пороге небольшой комнаты, в середине которой стоял стол, заваленный нашим немногочисленным оружием. Помимо столь важного в хозяйстве атрибута мебели в доме находились ещё две грубо сколоченные лавки, сидеть на коих я бы не посоветовал никому, большой двухметровый шкаф с изображением того же самого грызли на дверцах, а также кровать, как две капли воды похожая на то недоразумение, что располагалось на борту Чёрного Дракона.

Вместо ковра на полу было расстелено несколько медвежьих шкур, из чего я сделал вывод, что у старосты села на этот счёт есть небольшой пунктик. Возможно, даже с извращенческими наклонностями.

Я одним мощным прыжком подскочил к столу, словно был каким-то легкоатлетом, после чего, спустя пару мгновений, без труда выудил из этой кучи железа нирамский серебряный кинжал. Прижав его к груди, я спокойно вздохнул, в душе радуясь тому холоду и тяжести, которые ощущались в моих ладонях.

Но не прошло и пары мгновений этой сильной, казалось бы, детской радости, как я с энтузиазмом начал рыться в груде оружия, пытаясь найти несколько ценных вещей: амулет Хартара с заключённой в ней душой Гарна и артефакт 'Кровь Арвейна', доставшийся мне через убийство нескольких магов.

Но, к сожалению, помимо ножей, кинжалов, парочки мечей и сабель в этой груде ничего больше не было. И это повергло меня в жуткую апатию.

Теперь из трёх ценных вещей, стоявших неприлично дорого, у меня осталась лишь одна. Наверняка я их потерял, когда превратился в дракона, борясь с кракеном. Что ж...

Хотя, стоп! Я же как-то общался с Гарном, пока находился в облике дракона, а это значит... Понятия не имею, что это может значить.

'Гарн', — обратился я к своему призраку-хранителю. — 'Ты здесь?'.

'Конечно, здесь', — тотчас недовольно буркнул мне в ответ гоблин. — 'Где мне ещё быть?'.

'Ну, не знаю', — я добавил в тон побольше удивления. — 'Может, в амулете Хартара, который сейчас находится непонятно где?'.

Ответом мне было недоумённое молчание. Похоже, до гоблина только сейчас дошло, что драконидский артефакт, как и амулет ныне покойного мага, были мною посеяны возле того самого галеона, когда я сражался с малышом кракена.

Спустя минуту, на протяжении которой, воины ловко экипировались, засовывая всё своё многочисленное оружие куда только можно, мёртвый шаман всё же дал ответ:

'Возможно, что и не посеял. В нашем мире есть такие магические существа как оборотни. Они имеют одну звериную ипостась, в которую могут превращаться при желании', — произнёс Гарн. — 'Интересная особенность подобного превращения: при обращении оборотни не теряют ни одежды, ни оружия, ни амулетов. Как у них это получается? Увы, этого не может понять никто. Но факт остаётся фактом. Учитывая твои специфические способности, тебя тоже можно отнести к этим магическим существам, а значит...'.

'Значит, амулеты находятся на теле драконида', — с облегчением перебил гоблина я. — 'И при должном умении я смогу их получить обратно'.

Фух... Новость не могла ни радовать, ибо потеря двух шибко ценных амулетов — это тебе не хухры-мухры. Понятное дело, что менять ипостась я не умею, а значит, что в ближайшее время мне артефактов всё равно не видать. Но сам факт того, что я их ещё смогу увидеть, приятно грел душу.

А имперцы тем временем, пока я предавался размышлениям, оперативно обчищали дом в поисках вещей, которые могли нам понадобиться уже в ближайшее время.

Нет, ну а что? Мы же должны иметь какую-то компенсацию за моральный ущерб: нас схватили, связали, да ещё и тратили наше драгоценное время — вообщем, доставляли всяческий дискомфорт. А мы должны их за просто так простить? Ну, уж нет!

В итоге нашей добычей стала в основном снедь: мешки круп, овощи, парочка больших шматов сала, грибы, мёд, горбушка сыра да несколько запылённых бутылок самогона.

Мы быстро расфасовали всё это добро по мешкам, чтобы затем иметь возможность полакомиться харчами старосты в пути. Запасливые мы, что тут лукавить.

Помимо еды ребята нашли небольшую деревянную шкатулку, в которой было двадцать три серебряных кругляшка с изображением стоявшего на задних лапах грифона. Судя по довольным взглядам имперцев, на эти деньги можно было неплохо повеселиться.

Помимо этого клада я нашёл в доме Чиха небольшой кусок заляпанного воском пергамента, который оказался картой окрестностей, и который я предусмотрительно засунул за пояс: в хозяйстве уж точно пригодится.

Спустя пять минут, мы экипированные и гружённые едой, уже выходили из жилища старосты и шли по дороге. Той самой, которая проходила возле сарая и шла через сосновый бор.

Мы были довольны, как стадо слонов. Живые, вооружённые и отдохнувшие в плену — мы весело шагали по дороге. Даже раненый Нирам был доволен, несмотря на свою жуткую рану.

Но я не разделял энтузиазма своих друзей: мы находились ночью, в тёмном лесу, где можно встретить каких-либо опасных тварей. Поэтому я не вмешивался в разговоры имперцев, периодически напрягаясь при каждом подозрительном звуке, коих в лесу было неприлично много.

Вскоре моя паранойя передалась и остальным ребятам, и мы уже все вдевятером молчали и изредка перешептывались, держа наготове обнажённое оружие.

Спустя пару часов, когда на небе уже появился белоснежный диск луны, и когда мне показалось, что мы уже достаточно далеко отошли от селения, наша группа всё же решила сделать привал на небольшой, диаметром метров двадцать лесной полянке.

Ребята споро, уже давно вошедшими в привычку действиями начали быстро готовить место к ночлегу. Керит с Пингом быстро насобирали хвороста и камней, и спустя пару минут в центре поляны уже горел небольшой костёр, света которого хватало лишь на то, чтобы отогнать темноту метров на пятнадцать — лишнего внимания со стороны здешних обитателей нам уж точно не надо. Рин вместе Вунгом и Нарком наломали где-то еловых лапок, после чего перетаскали всё это добро на землю возле костра, создавая тем самым импровизированное ложе. А Турн и тот самый безглазый имперец Манс начали хлопотать вокруг Нирама, обрабатывая его жуткую рану ворованным самогоном.

Один лишь я ничего не делал, продолжая наблюдать за тем профессионализмом, с которым ребята готовили место к ночлегу. Я бы попытался им помочь в этом нелёгком деле, но мой опыт в нём был нулевым, а потому я просто сидел, мотая на ус науку, преподносимую мне имперцами.

Через несколько минут ночлег был готов, и мы, предварительно выставив двух часовых, коими оказались Керит и Пинг, с удовольствием завалились спать.

Как только моя голова коснулась на удивление мягких еловых лапок, которые лишь слегка покалывали кожу, я тотчас провалился в страну сновидения. И без преувеличения замечу: спал я, словно младенец.

Наконец-то я выбывал из реальности не потому, что меня усыпляли с помощью шаманской силы, вырубали ударом в голову, пытались отправить на то свет или из-за дикой усталости. Нет — сейчас это был полноценный сон.

Не помню, что мне снилось. Какие-то несвязанные обрывки изображений и звуков, которые с радостью мне подкинуло моё подсознание, и при пробуждении всегда забывающиеся.

Разбудил меня довольно чувственный толчок в бок, от которого я молниеносно распахнул глаза, готовый вскочить на неожиданно напавшего врага. Вот только это был не противник, а всего-навсего Керит, который сказал, что он идёт спать, и теперь настаёт моя очередь дежурить.

Недовольный тем, что меня разбудили, я всё же поднялся, прекрасно понимая, что в Харшвейне дозорные во время ночлега — это обязательное условие, чтобы тебя не сожрали во сне. Также я прекрасно понимал, что не смотря на то, что я являлся каким-никаким лидером отряда, в бою от меня всё же будет меньше проку, чем от того же Керита, которому тоже требуется отдых. А потому я просто засунул все свои возмущения в одно эротическое место. Приняв в руки то самое бюджетное копьё из села, я уселся на землю возле костра, после чего начал внимательно наблюдать за Рином, бывшего моим напарником по смене.

Имперец, подобно кошке, крался по границе нашего лагеря, периодически замирая и глядя в темноту с выставленным в ту сторону оружием. Пару раз я замечал в том направлении, куда он смотрел, блеск больших голодных глаз, от которого у меня по спине мурашки ползли.

Понятное дело, что разговорить молчаливого парня я и не пытался: привлеку ещё сюда всяких тварей своим громким голосом. Не — лучше я посижу, помолчу да за профессионалами понаблюдаю.

Спустя полчаса смены, на протяжении которых я не отрывал взгляд от подозрительно шелестящих кустов, в которых мне мерещились всякие жуткие твари, что-то тяжёлое опустилось мне на плечо, отчего моё сердце тотчас выдало барабанную дробь, а спина в мгновение ока покрылась липким потом.

Я развернулся, инстинктивно выставляя копьё на уровне лица, чтобы защитить самое дорогое, и... облегченно вздохнул.

Слава яйцам, это оказался Рин, который, с лёгкой насмешкой во взгляде смотря на меня, одними губами произнёс:

— Саша, там что-то подозрительное, — имперец указал рукой куда-то себе за спину. — Я пойду проверю. Если что — труби тревогу.

Рин отскочил от меня, подобно грациозной пантере, издав лишь лёгкий хруст от поломанных еловых лапок, после чего буквально растворился в темноте, оставив меня одного сторожить лагерь. Наедине с не самого лучшего качества копьём. И в окружении неизвестного количества ночных тварей.

Руки сами собой сжали древко копья, впиваясь ногтями в мягкую древесину. Я вскочил с места, после чего начал затравленно озираться, в любой момент готовый пнуть в бок храпящего Керита.

Если вы были одни ночью в лесу, в окружении тварей магического мира, которые в любой момент могут наброситься на вас — то вы должны были понять те чувства, которые я испытывал. А если не были — тогда и судить меня вы права не имеете.

Я ворочал головой из стороны в сторону, мысленно представляя, как вои из того подозрительного куста на меня накидывается тварь, которая одним ловким движением вцепиться мне в горло, и я даже бровью пошевелить не смогу, как мёртвым упаду на землю.

Может, разбудить ребят?

Хотя, нет. Что я им скажу? Рин куда-то отошёл, а я испугался одиночества и разбудил их, чтобы те в случае нападения смогли отразить атаку непонятно кого?

Так не пойдет, поэтому буду стоять и уповать на милость богов, которые с самого моего появления в Харшвейне хотят сжить меня со свету — план прекрасный. Нет — если бы я был мастером меча, который играючи справляется с большинством из представителей местной фауны, то бояться было бы, однозначно, нечего.

Но я же человек из другого мира, который нож использует лишь для нарезки мяса да овощей, а не терминатор какой-нибудь. А поэтому мой страх был прекрасно понятен и, замечу, весьма логичен.

Так дело уж точно не пойдёт... Как только найду более-менее нормального учителя боевых искусств, начну заниматься. Хотя чего тянуть?

В моём расположении восемь воинов, один из которых наверняка сможет меня обучить хотя бы основным приемам, а это увеличивает мои шансы на выживание с нуля до процентов трёх. Пожалуй, так и сделаю.

Понятное дело, что пока со мной имперцы, мои шансы выжить довольно-таки неплохи. Особенно в относительно спокойном лесу, а не каком-нибудь заброшенном галеоне в самом центре морского кладбища.

Но ведь ребята не всегда смогут прикрыть мою задницу. Ведь их и убить могут. Да и мой скромный вклад в общее дело уж точно не помешает. Решено: с завтрашнего дня попрошу, чтобы кто-нибудь из имперцев начал меня обучать основам владения холодным оружием.

Именно с такой мыслью я выставил копьё в сторону шума, раздавшегося за спиной и заставившего мои коленки трястись от страха. Я вглядывался в мрак ночи, уже занеся сапог для удара по телу Керита и направив наконечник бюджетного копья в сторону подозрительных кустов.

Спустя пару мгновений оттуда выполз довольный, весь перепачканный кровью и грязью Рин, волочивший за собой по земле труп серого волка. Я с облегчением вздохнул, опуская копьё, после чего пристально начал рассматривать добычу имперца.

Здешний волк был намного больше привычного мне серого хищника, которого я не раз видел в зоопарках, куда ходил на экскурсию вместе с одноклассниками. Этот размером был с телёнка и, судя по тем усилиям, с которым тащил зверя Рин, по весу он тому не только ни уступал, а может, даже и превышал.

Мда... Удивительно, как имперец такую махину завалил? Да притом ещё и бесшумно? Я ведь даже ничего не услышал: ни рычания, ни визга, ни воя — вообще ничего.

Хотя, может, их заглушил скрежет крепко сжимаемых зубов да стуки бешено колотящегося сердца?

Ладно, не суть. Главное, что Рин вернулся, а значит, я вновь не один, что не может ни радовать.

Я аккуратно, обуреваемый лёгкой радостью, подошёл к имперцу, стараясь не создавать лишнего шума, после чего подхватил труп хищника за задние лапы и мы уже вдвоём неспешна потащили его к костру.

Весил волк прилично: где-то под центнер, а может и больше. И это невольно внушало уважение к имперцу, который сумел справиться с такой огромной махиной. Похоже, что я уже понял, кто станет моим наставником в нелёгком искусстве самозащиты.

Оставив труп хищника возле костра, я отряхнул руки от окровавленной шерсти, прилипшей к пальцам, после чего, вопросительно уставившись на друга, шёпотом поинтересовался:

— Как ты справился с такой махиной? — я кивнул в сторону мёртвого волка.

— Глупым оказался. Щенок ещё совсем, — с лёгкими нотками сочувствия в голосе произнёс Рин.

Щенок?! Знаете, мне как-то резко расхотелось знать, какого размера средний волк, если вот эта вот куча мышц, когтей и клыков — всего-навсего волчонок. Искренне надеюсь, что мы не встретимся с его мамой...

— А зачем тебе его труп? — поинтересовался я, глядя на то, как Рин оперативно переворачивает эту махину на спину.

— Внутренности Резайского волка часто используются в зельеварении. С такого красавца можно с лёгкостью получить полновесный золотой, а это месяца два жизни в неплохом трактире на одну персону, — Рин довольно осклабился.

И теперь я вполне разделял радость своего друга. На один золотой наша компания могла спокойно жить на протяжении недели в неплохой гостинице с трёхразовым питанием. Поэтому нам неприлично повезло, что волк ошивался неподалёку от нашего лагеря. Ну и то, что Рин не побоялся покинуть дозор ненадолго, оставив меня в нём одного.

Имперец тем временем оперативно вскрыл брюхо волка от горла до паха своим ножом, после чего безапелляционно залез внутрь трупа и начал выгружать на землю окровавленные внутренние органы бедного животного.

Я отвернулся, не желая наблюдать за столь кровавым зрелищем, от которого меня начало мутить. Ничего против подобного обращения с волком я не имею: трупу ничем уже не навредить. Просто смотреть на это, мне кажется, может понравиться лишь садисту, а потому я начал внимательно рассматривать окружающее пространство, добросовестно выполняя свой долг часового.

— Рин? — обратился я к имперцу, не поворачивая головы и морщась от чавкающего звука, раздающегося из-за спины.

— Да? — чавкающие звуки тотчас прекратились.

— Ты не мог бы меня научить владению холодным оружием? А то я с ним, мягко говоря, не очень обращаюсь.

— Раньше это тебе не мешало класть врагов пачками, — с иронией в голосе заметил имперец.

— Раньше я и не был человеком, которого можно положить с одного удара ножа.

— Тут ты прав, — задумчиво произнёс друг. — Без силы твоих двух ипостасей ты — лёгкая мишень. Так этого оставлять нельзя. Хорошо — я буду тебя учить основам ведения боя. Но как только мы окажемся в городе, советую тебе найти мастера, действительно сведущего в подобных делах. Выйдет тебе это в звонкую монету. Но на таких вещах экономить уж точно не стоит.

Я повернулся лицом к воину, после чего, вперившись в него пристальным взглядом, поинтересовался:

— Сколько?

— Смотря, какого уровня в обращении с оружием хочешь достигнуть, — пожал плечами Рин. — Но если хочешь быть одним из лучших мечников Харшвейна, то тебе следует стать Мастером Танца, а это около ста полновесных золотых. Твой кинжал вполне подойдёт как оплата.

Ничего себе расценочки! Это можно в трактире неплохо жить на протяжении парочки лет, не зная проблем с жильём и питанием. Как-то не хочется мне расставаться с подобной суммой, а потому, пожалуй, лучше выбрать более бюджетный вариант.

— Знаю я одного мастера из столицы. Многократный чемпион мировых турниров, — продолжал тем временем Рин, — известный охотник, на счету которого десятки тысяч убитых врагов и тварей. У него школа в Кенаре, где он готовит лучших мечников Харшвейна.

— А подешевле никак? Сто золотых... — я интонацией показал, что сумма меня пугает.

— Это того стоит, Саша. Поверь мне, Странник, чтобы выполнить своё предназначение, ты должен по крайней мере уметь защитить себя, а не владеть мечом, как обычный воин имперской армии, коих сотни тысяч.

Я деликатно промолчал, не желая заострять внимание на том факте, что никакого предназначения я выполнять не собирался. Мне и богов, гадящих на меня своими божественными фекалиями, более чем достаточно. Да и кучи врагов в придачу: тех же самых пиратов, Изгнанников и других не менее неприятных организаций.

Да, я собирался в Северные Пустоши, чтобы узнать расположение Ордена Странников. Но те мне нужны были лишь для защиты, а не для чего-то там ещё. Я — не герой: болезнь эта миновала меня на протяжении двадцати семи лет, и дальше подхватывать её я уж точно не собираюсь.

Единственные, кто были мне дороги в этом мире, это восемь моих парней, которые готовы были умереть за меня. На всех остальных жителей этого мира мне было глубоко начхать, и пусть так остаётся и дальше...

Может быть, моё безучастие не останется незамеченным божественными сущностями, и они перестанут периодически отправлять меня в пеший эротический тур? По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Дороговато, даже для исполнения какой-то священной миссии вселенского масштаба, — не согласился с доводами Рина я.

— Есть, конечно, другой способ оплаты его услуг... Но он тебе вряд ли понравится, — неуверенно произнёс имперец, пристально всматриваясь мне в глаза.

— Говори! — с энтузиазмом воскликнул я. — Не тяни дракона за хвост.

Прикол моей последней фразы состоял в том, что меня формально можно было считать драконом, а значит, она автоматически принимала дополнительный смысл.

— Этот мастер учит искусству владения мечом абсолютно бесплатно, но затем обучающийся должен на протяжении двадцати лет работать на Нирамскую Империю, — ответил Рин.

Не — мне такой вариант уж точно не по душе. Двадцать лет жизни, однозначно, стоят дороже, чем какие-то сто золотых. Поэтому Рин прав: меня такой вариант точно не устраивает.

Пожалуй, пока остановимся на том, что учить меня будет имперец, а дальше забегать не стоит: все мои планы постоянно рушатся. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Пожалуй, пока оставим этот вопрос. Я думаю, что первое время ты точно будешь хорошим учителем, — я добавил в голос побольше лести.

Рин в ответ на мои слова лишь улыбнулся, после чего вновь, как ни в чём ни бывало, засунул свои окровавленные руки в распоротое брюхо волка. Я тотчас отвернулся, не желая наблюдать за тем, как мой друг занимается свежеванием трупа, аккуратно раскладывая внутренности на земле.

Спустя час моя смена закончилась, и я, предварительно разбудив Вунга с Нарком, завалился спать, в душе радуясь, что за время моего дежурства на наш лагерь так никто и не напал.

Проснулся я от очередного тычка в бок. Похоже, бывшие бойцы имперского флота понятия не имели, что такое деликатность, а потому будили меня именно таким не самым приятным, хочу заметить, способом.

Я распахнул глаза и, молниеносно вскочив с земли, тотчас уставился на абсолютно бодрых имперцев. Пока я спал, друзья уже успели проснуться, подготовиться к дальнейшему пути и даже организовать неплохой завтрак. Из чугунного котелка, который мы предусмотрительно свистнули у старосты, вверх шёл ароматный пар, заставляя моё желудок требовательно урчать.

Мда... Я — самое слабое и непрофессиональное звено этого отряда. Даже раненый Нирам уже стоял на ногах, слегка опираясь на длинную, шириной в кулак палку, заменявшую ему посох, и всем своим видом показывал, что готов продолжать путь.

Мы быстро перекусили сваренной Турном солдатской кашей, которая лично мне показалась невероятно вкусной. К сожалению, какую-либо посуду взять из дома Чиха мы не удосужились, а потому ели все из одного котелка, быстро уничтожая оказавшийся столь сытным завтрак. Как говорится, в большой семье клювом не щёлкай.

Гречневая каша с обжаренными кусочками сала и лука была выше всяких похвал, а потому я очень тепло поблагодарил Турна, который в прошлом некоторое время подрабатывал поваром в придорожном трактире.

Позавтракав, мы оперативно замаскировали следы нашего здесь пребывания, после чего вновь с приличной скоростью двинулись по тропинке, желая быстрее выйти из леса и оказаться на более-менее приличном тракте, ведущем в город.

Спустя пару часов, когда мои ноги уже заплетались от усталости, изъеденное комарами тело зудело и чесалось, а одежда насквозь пропиталась солёным потом, мы всё же сделали привал.

Я, как подкошенный, свалился на землю, радуясь хоть какому-то отдыху от монотонной

ходьбы по лесу. Вот только у Рина на мой счёт были другие планы.

— Вставай, боец! Сейчас из тебя будем воина делать! — гаркнул мне на ухо имперец, сопровождая свой возглас чувственным ударом под рёбра.

Я закатил глаза, сетуя на собственный язык, который попросил у Рина обучать меня основам ведения боя, после чего тут же поднялся на подгибающихся ногах, вопросительно уставившись на своего учителя.

— Ты ещё сам пожалеешь, что попросил меня заняться тобой, — глаза имперца сузились.

И знаете, по интонации мне стало понятно, что он не шутит. И что мои мучения, видимо, только начинаются...

Глава 15

Тяжело в учении, легко в бою?

Рин протянул мне длинную деревянную палку, такую же, какая была у него и в руках, после чего, дождавшись, пока я возьму её, принял защитную стойку.

— Атакуй! — требовательно произнёс имперец, после чего окинул меня прищуренным взглядом. — Посмотрим, на что ты годишься, Странник.

Я же в свою очередь не спешил атаковать друга, внимательно его рассматривая и прекрасно понимая, что спешка в моём случае не даст никаких результатов за исключением, может быть, парочки лишних синяков и ссадин.

Рин уверенно стоял на двух слегка согнутых ногах, словно готовился к прыжку. Всем своим внешним видом он напоминал мне хищника, который вот-вот атакует беспомощного кролика, коим был ваш покорный слуга.

Понимая всю бесполезность своего действия, я всё же кинулся на внешне спокойного воина, держа занесённую палку над головой. Я попытался молниеносно опустить своё оружие на голову спарринг-партнера, вкладывая в удар всю силу, но внешне спокойный имперец поднял посох над головой, с ленью делая лёгкий блок. Затем он, сохраняя на лице невозмутимое выражение, сделал мне подножку и я, не ожидающий подобного исхода, свалился на землю, при этом весьма неслабо приложившись подбородком об выставленное оружие соперника.

— Урок номер один, Странник, — произнёс голос надо мной, пока я с интересом изучал состав земли. — Нельзя полагаться только на оружие. Хорошее умение фехтовать, несомненно, важно, — нравоучительно сказал Рин, после чего имперец перевернул меня на спину. — Особенно для аристократов в их фирменных панталонах... Но у воинов другая задача: выжить. А значит, ты должен использовать всё, что только потребуется, — в глазах Рина застыл холод. — Не усвоишь это простое правило — ты покойник. А теперь вставай, Странник.

Имперец требовательно вытянул руку, тем самым показывая, что готов помочь мне встать. Я с радостью схватился за его ладонь и, начав уже поднимать собственное бренное тело, повалился обратно на землю, чувственно приложившись затылком об землю. Рин неожиданно отпустил руку.

— Урок номер два, Странник, — на лице имперца застыла довольная усмешка. — Никогда никому не доверяй. В бою рассчитывай только на себя, и никого другого, иначе ты — покойник.

Рин вновь протянул мне руку, чтобы я мог подняться, но я, уже наученный горьким опытом, перевернулся на живот, после чего, напрягая мышцы рук и ног, кое-как встал. Затем я, пошатывающийся от полученных тумаков, встал напротив Рина, не сводя с него злобного взгляда.

— Давай, покажи нам хоть что-нибудь, — Рин обвёл собравшихся вокруг нас нирамцев рукой. — А то дерёшься, как моя бабуля.

В груди закипела злоба и я, сделав стремительный прыжок, подскочил к имперцу, желая со всей силы приложить его палкой по голове. Но тот лишь слегка пригнулся, пропуская моё оружие над головой, чтобы затем дать мне со всей силы в живот, вышибая из меня дух.

Я вновь повалился на землю, жадно глотая воздух и одновременно проклиная про себя имперца-садиста.

— Урок номер три, — с иронией в голосе произнёс имперец под весёлые смешки моих вассалов. — Никогда не давай чувствам взять над тобой верх. Если это произойдёт, то ты...

— Покойник, — выдохнув, ворчливо перебил я друга, после чего медленно встал на ноги.

— Верно, парень... — неожиданно произнёс Керит. — Ты должен научиться управлять своим разумом и эмоциями. Многие хорошие воины, поддавшись чувствам, погибали. Тебе придётся убивать людей, Саша. Поэтому чувствам нет места в этом нелёгком искусстве.

— Будучи драконидом ты мог позволить себе подобную халатность, — добавил Рин. — Но пока ты человек — ты очень уязвим.

Я кивнул и, спокойно выдохнув, посмотрел на своего соперника, пытаясь полностью блокировать эмоции и не дать собственному телу накинуться на Рина. Кое-как у меня это получилось, и я сосредоточился на своём учителе, пытаясь улучить момент, когда стоит напасть. Вот только такой момент всё никак не наставал: Рин застыл безжизненной статуей, готовой к нападению, и лишь глаза, пристально наблюдающие за мной, давали понять, что передо мной стоит живой человек.

Я в очередной раз решился атаковать, но в данном случае захотел немного поимпровизировать. Я кинулся на Рина, сжимая в руках своё грозное оружие, но затем, вместо того, чтобы попытаться вновь ударить имперца по голове, я метнул палку в ноги воина.

И хоть посох и не причинил учителю никакого вреда, лишь слегка стукнув его по ноге, нужный эффект был достигнут: Рин потерял концентрацию, и мне этого вполне хватило, чтобы дать тому в нос, одновременно занося ногу для удара в пах.

От удара в пах имперец ещё успел защититься, выставив блок оружием в направлении моей ступни, а вот лицо тот спасти уже не сумел. А потому мой кулак с удовольствием встретился с хрящом носа друга.

Но торжествовал я недолго: Рин, не обращая внимания на свой кровоточащий шнобель и игнорируя боль, одним ловким движением дал мне в живот своей палкой, откидывая моё тело от себя сразу на несколько метров. Вот только дать опомниться как в прошлые разы он мне уже не дал.

Молниеносно подскочив к моему распластавшемуся на земле телу, он начал в прямом смысле слова избивать меня, нанося по мне серию ударов палкой. А я, свернувшись в клубочек, терпел все эти удары, даже не думая о сопротивлении.

— Сражайся, — прорычал мне на ухо Рин, даже не думая останавливаться в истязании моего тела. — Урок номер четыре. Нельзя сдаваться. Ведь это может быть и не палка, а меч, одного удара которого вполне хватит, чтобы отправить тебя на тот свет.

Я, следуя советам наставника, попытался схватиться онемевшими пальцами за оружие Рина, и после нескольких неудачных попыток мне всё же удалось это сделать. Я с силой потянул на себя палку и затем что есть мочи дал ногой по тому месту, где предположительно, по моим ощущениям, находился живот противника. Видеть я имперца, к сожалению, не мог из-за обильного количества слёз, которые мешали мне что-либо рассмотреть в окружающей действительности.

Попасть по животу я не попал, но оружие Рин всё же отпустил, давая мне время, чтобы придти в себя от бесконечных ударов. Я, понимая, что передышка минимальная, молниеносно, по крайней мере, мне так показалось, вскочил с земли, после чего прищуренными глазами уставился на своего противника.

— По-моему, это избиение не очень похоже на то, о чём я тебя просил, — утерев нос и мокрые от слёз глаза рукавом рубахи, недовольно произнёс я.

— Ты ошибаешься, Саша, — вместо Рина произнёс Керит. — Он учит тебя главному в выживании: доверять собственному телу.

— Какой смысл в хитроумных приёмах, когда ты не знаешь, где их использовать? — ответил Рин, согласно кивая и поднимая с земли вторую палку. — Теоретическая база — это, конечно, хорошо. Но только тогда, когда ты можешь в бою выстраивать схемы и комбинации. Без интуиции далеко мы не сдвинемся, даже если ты будешь знать все боевые приёмы этого мира... И, честно говоря, я тобой доволен: ты уже начал работать на интуитивном уровне. А поэтому нам стоит это закрепить... Думаю, что за месяц справимся.

Имперец демонстративно поднял оружие в правой руке, а левой сделал приглашающий жест, подзывая меня к себе. Я вздохнул, после чего в очередной раз атаковал своего соперника, при этом понимая всю бесполезность моего поступка.

Спустя два часа Рин, наконец, решил от меня отстать, и я с радостью повалился на землю, игнорируя боль от тела, которое всё было в синяках, ссадинах и царапинах. За всё время нашего двухчасового спарринга мне удалось достать спокойного имперца лишь пару раз. И то мне иногда казалось, что он специально подставлялся под мои удары, чтобы я не унывал от своей беспомощности. И ведь это он ещё и не напрягался!

Хотя, чего я хотел, когда просил Рина, чтобы тот обучил меня искусству владения оружием? Я ведь прекрасно понимал, что за любым из членов моей группы кроются точно такие же тренировки. И не факт, кстати, что у них они были такие же, ведь я всё-таки их сюзерен, а потому Рин вполне мог меня не так сильно избивать, как это делали те же учителя имперца. Впрочем, мне и этого вполне хватало.

Но самое жуткое известие ждало меня впереди. Из-за него я проклял свой язык, богов Харшвейна и всех присутствующих не одну сотню раз.

После длительного истязания тела я с радостью пообедал приготовленным Турном супчиком из куропатки, которую предусмотрительный Пинг сумел поймать в лесу, используя силки из верёвок. И затем, закончив с трапезой, когда меня уже начало клонить в сон, я вдруг узнал радостную новость, что мы сейчас вновь двинемся в путь. И это после того, как меня на протяжении двух часов непрерывно избивали!

Но я прекрасно понимал, что нам стоит двигаться дальше, а потому, превозмогая боль, двинулся дальше по тропинке, не забывая, впрочем, про себя материться и сетовать на несправедливость жизнь.

Спустя несколько часов непрерывного путешествия, когда уже начало темнеть, мы вновь сделали привал, после чего Рин снова начал меня избивать палками, пытаясь пробудить во мне, цитирую: 'действия на уровне подсознания'. И хоть методика имперца мне не нравилась абсолютно, но свои плоды она начала давать: из двадцати ударов я пропускал уже только девятнадцать.

Подобные мучения продолжались до глубокой ночи, затем был ужин из той же солдатской каши, которую я после изматывающей тренировки поглощал с неприличной даже для меня скоростью. Затем крепкий сон, бесцеремонно прерванный Рином в связи с моим заступлением на боевое дежурство. И снова двухчасовая тренировка, во время которой садистский имперец начал показывать мне несколько эффективных приёмов, позволяющие мне оказаться на земле не на первой секунде, а уже на четвёртой — однозначно, прогресс.

И так мои мучения продолжались на протяжении целых трёх недель, которые нам понадобились, чтобы преодолеть расстояние до Тюриха. И это при том, что расстояние мы покрыли приличное.

Подъём в шесть утра, когда первые лучи солнца только начинали освещать место нашей стоянки. Затем лёгкая разминка минут на тридцать, после которой все мои конечности тряслись от усталости, а вся одежда насквозь пропитывалась потом. Затем шла тренировка, на которой Рин без остановки лупил меня палкой, а я пытался хоть как-то отбиваться, используя свой простенький арсенал движений, который с каждым днём всё расширялся.

У меня даже получилось создать несколько простых боевых схем, используя лишь логический анализ. Я просто наблюдал за реакцией своих сппаринг-партнёров на мои атаки, после чего создавал атакующие комбинации с наибольшей эффективность. Не забывал я, впрочем, и импровизировать, что иногда помогало мне избежать довольно чувственных ударов по мягким тканям.

Позже шёл приготовленный нашим поваром завтрак, который был как всегда великолепен, после чего монотонная ходьба по дороге с гружённым мне на спину скарбом всей группы. Как сказал мне Рин: 'Будем тебе выносливость поднимать, а то задохлик невероятный'.

К сожалению, имперец был прав. Я начинал задыхаться уже после пяти минут тренировок, и это не особо радовало меня, как бывшего спортсмена.

После нашего сумасшедшего марша вновь начиналась тренировка, на которой меня заставляли драться без оружия, аргументируя это тем, что под руками не всегда сможет оказаться меч или посох. Да и боевые искусства тех же самых вампиров прекрасно помогали контролировать собственное тело, давая мне возможность создавать какие-то новые атаки уже при помощи меча.

После этого вновь трапеза и такой же сумасшедший марш с грузом на спине. Снова интенсивная тренировка до полуночи, которая заставляла меня буквально выть от боли. А затем я буквально закидывал в себя ужин, после чего мгновенно отрубался, чтобы спустя пару часов заступить в ночной дозор.

Но результат такие нагрузки на мою бедную тушку всё же имели немалый: я слегка раздался в плечах, мышцы на руках и ногах хоть и не стали выпирать из под кожи буграми, но уже и не отсутствовали, да и сам я стал чувствовать себя намного мощнее.

Уж не знаю почему, но третья ипостась Хаша оказалась довольно-таки щуплой по сравнению с телом того же мощного, физически хорошо слаженного драконида. И, похоже, именно это пытались исправить мои учителя (к процессу моего обучения подключилось сразу несколько имперцев). Или правильнее будет сказать: мучители?

При спаррингах с тем же Рином я тоже добился немалых успехов и из двадцати поединков один уже мог стабильно выигрывать. Правда, это была заслуга скорее обстоятельств, нежели моих умений, но всё равно на душе от этого было тепло.

Уже после первой неделе мы, наконец, выехали из этого надоевшего до чёртиков леса, после чего продолжили своё движение по единственной дороге. В ширину она была чуть больше метра, а сама проходила через довольно разнообразную местность, в которой мы довольно часто встречали её разношёрстных обитателей.

Итогом наших злоключений стали ингредиенты стоимостью около двух с половиной золотых, с учётом внутренностей Резайского волка, а также мой опыт отражения атак саблезубого кролика. Других тварей ко мне имперцы не подпускали, боясь, что с ними я могу и не справиться. Мда, а вот кроликов подпустили, предварительно вручив мне узкий меч, когда-то принадлежавший одному из моих вассалов, а теперь с удобством расположившийся в ножнах на моём бедре.

Атаки этих саблезубых засранцев я отбивал довольно-таки уверенно, хотя в первый раз, не ожидая от зубастой твари такой ловкости, чуть не лишился правой руки. Слава яйцам, страховавший меня Рин довольно быстро отреагировал, одним резким ударом отрубив животному голову.

А три дня назад мы вообще вышли на торговый тракт, по внешнему виду которого было видно, что пользуются им довольно часто. Дорога шириной метров шесть, представляющая собой хорошо утрамбованную землю с наложенными на неё бытовыми чарами, как мне поведал Керит.

Как вы сами понимаете, земляная дорога при первой плохой погоде начинала превращаться в одно большое болото, что резко затрудняло движение караванов по империи. Учитывая обильное количество осадков на её территории, в особенности осенью и весной, торговля в связи с подобными обстоятельствами имела колоссальные убытки.

Именно поэтому один ушлый маг предложил своё довольно изобретательное решение данной проблемы. Он, при весьма существенной финансовой поддержке со стороны государства, создал на протяженности всех основных дорог и трактов цепь артефактов, которые автоматически распространяли на определённом участке простейшие бытовые чары, в том числе и водоотталкивающие. А сама эта цепь поддерживалась целым штатом магов из столицы, которые день за днём вливали всю ману в её энергетические накопители.

Мда... Участи этих волшебников вряд ли можно позавидовать: они могут создавать с помощью своей силы настоящие чудеса, а вместо этого горбатятся на империю, день за днём сливая всю свою ману в дурацкие накопители.

Я решил высказать свою точку зрения Кериту, на что тот только рассмеялся, после чего привёл мне несколько аргументов, которые невольно заставили меня уважать хитроумную имперскую семью.

Дело было в том, что Нирамская Империя, ведя довольно агрессивную внешнюю и внутреннюю политику, имела в качестве арестантов не только обычных разумных, но и знатных дворян, многие из которых являлись неплохими магами. И если тех же самых крестьян можно контролировать с помощью клетки и простых кандалов, то с магами этот номер не прокатывал.

На содержание одного мага Империя тратила огромное количество ресурсов, чтобы те оставались в живых, но притом в тюрьме. И самым простым способом было, конечно же, просто убивать всех магов, попадающих в плен. Но государство решило эту проблему по-другому.

Каждый день на протяжении жизни пленённые империей волшебники сливали собственную силу в специальные накопители, энергия из которых затем уже перераспределялась на поддержание торговых трактов и самого города. Взамен маги получали довольно неплохое питание и что самое ценное — жизнь. А сама империя экономила на этих простейших манипуляциях миллионы золотых.

Понятное дело, что довольно солидная часть средств тратилась на сохранение безопасности в тюрьме, поэтому ещё никому никогда не удавалось оттуда сбежать. А самых ретивых заключённых, побег которых не удавался, а также тех, кто мог быть к ним причастен, на следующий день показательно казнили. Причём зрелище подобной казни было не для слабонервных.

Я оценил предусмотрительность властей, про себя отмечая, что под столицей империи находится настоящая пороховая бочка, способная славно подпортить нервишки тому же Курту.

Но вернёмся к самому тракту... Для того, чтобы тяжелее было устроить засаду, по краям от дороги в лесах всё было вырублено на пару метров, а сам тракт находился на некоем возвышении, чтобы можно было просматривать ближайшую местность.

Правда, нам подобная предусмотрительность со стороны властей не помогла, потому что, когда до города оставался пару часов пути, на нас напали...

Глава 16

Ура цивилизации! Или нет?

Не знаю, какой логикой руководствовались разбойники, когда решили напасть на группу вооружённых людей, состоящую из девяти человек, но они всё же решили это сделать.

Когда мои вассалы шли обычным походным маршем, а сам я тащился, гружённый нашим изрядно поредевшим за время путешествия скарбом, перед нами на дорогу выскочил высокий статный воин, держащий наготове раритетного вида лук.

Одет незнакомец был в кожаный доспех чёрного цвета, который в силу своей мягкости и гибкости не сильно стеснял движения лучника, но при этом в случае попадания оружия в его драгоценную тушку мог защитить своего хозяина от смертельного удара.

— Остановитесь и сложите оружие! — требовательно произнёс незнакомец, выставив в нашем направлении свой грозный лук.

Я заинтересованно посмотрел на своих друзей, которые хоть и не подали виду, но очень напряглись при виде разбойника.

Ну, да... Один бы он ни за что не додумался напасть на толпу вооружённых людей, а значит, где-то недалеко находится его остальная шайка, которая вполне возможно держит нас на мушке своих луков и арбалетов. Ну, или он просто псих, который захотел покончить жизнь таким вот нетривиальным способом: после длительного пути, когда до цели было рукой подать, якшаться с врагами мы не собирались. Но, как говорится: надейся на лучшее, а готовься к худшему.

— С чего это? — с весёлой улыбкой на лице произнёс Керит.

Но я, видя глаза своего друга и холод, который в них светился, прекрасно понимал, что весельем здесь и не пахнет. Да и физиономии остальных членов моего отряда нельзя было назвать радостными. Все они выражали мрачную решимость и готовность к бою.

Словно в ответ на слова воина прямо перед его ногами ударила в землю стрела с чёрным оперением. Как я и предполагал, разбойник был не один, и где-то на дереве засел как минимум один меткий стрелок. Жаль, что мы не знаем точного количества членов его шайки.

Вот только запугать моих ребят не удалось, а даже наоборот. Рин молниеносно вытащил из рукава рубахи небольшой метательный нож и не глядя кинул его в направлении, откуда вылетела стрела. Послышался звук падающего тела и с дерева тотчас упал труп снайпера со стилетом в глазнице.

Керит тем временем молниеносно сорвался с места, словно гепард, и на большой скорости помчался в сторону разбойника, на ходу отбивая выпущенную тем стрелу своим длинным нешироким мечом. Лучник быстро смекнул, что лук ему сейчас не помощник, а потому тотчас откинул своё дистанционное оружие подальше, в придорожную канаву, после чего молниеносно вытащил из-за спины два узких клинка, имеющие серповидную форму.

Все же остальные ребята, не обращая внимания на Керита и разбойника, тут же соскочили с дороги, желая побыстрее убраться с открытой, легко простреливаемой местности, после чего кинулись в те части леса, где предположительно находились остальные члены разбойничьей шайки. Я решил не отставать от них, прекрасно понимая, что на дороге я — весьма лёгкая мишень.

Скинув все вещи прямо на дороге, я огромными прыжками сорвался в сторону леса.

Достигнув ближайших к тракту деревьев, я начал торопливо озираться в поисках противника, при этом вытащив из ножен свой меч. Про себя я отмечал раздающиеся то тут, то там звуки клинков, свисты стрел и предсмертные крики раненных. Надеюсь, что они принадлежали разбойникам, а не моим ребятам.

Я сделал всего парочку шагов, осторожно озираясь по сторонам, прежде чем был атакован одним из разбойников, внешний вид которого заставил меня непроизвольно поморщиться.

Это был бородатый мужик с жирными патлами, заплетёнными в тугие рыжие косички с вставленными в них костями мелких животных. Лицо его было покрыто чёрным слоем грязи и крови, придающим ему сходство с нищим, а запах лишний раз доказывал о правильности моего предположения. Оскалив почерневшие от кариеса пеньки зубов, этот вонючий разбойник с утробным рычанием, характерным больше для животных, нежели для людей, накинулся на меня со своим мясницким топором.

Первая моя реакция на возникновение такого колоритного персонажа была убежать. И не от того, что он был страшным, а от того аромата, который распространял вокруг себя сей чудный индивид. И возможно, именно моё отвращение к этому разбойнику заставило меня отскочить от него подальше, уходя с линии траектории его грозного оружия.

Мужик удивлённо хмыкнул, не ожидая от меня такой реакции, после чего вновь кинулся на меня, размахивая топором направо и налево. Я, понимая, что долго так продолжаться не может, и рано или поздно этот разбойник меня всё же достанет, накинулся на него со своим мечом, метя тому в горло.

Мужик, видя цель моего удара, поставил блок топором, при ударе об который меч мелко задрожал, после чего попытался пнуть меня ногой в живот. Но я, слава яйцам, успел отскочить, и разбойник, не ожидающий от меня подобной реакции, на миг потерял равновесие и что самое главное — растерялся. Его мимолётную растерянность я и использовал, рубанув мечом кисть с зажатым в ней топором.

Тотчас послышался дикий крик боли, напомнивший мне о бойне на корабле, когда я сражался сразу с несколькими орками и отрубил одному из них руку. Разбойник прижал к себе обрубок руки, после чего, понимая, что выйти из нашего поединка живым ему не удастся, попытался слинять. Вот только это не входило в мои планы, а потому я одним стремительным прыжком подскочил к мужику, после чего ловким взмахом меча отрубил голову бедного калеки.

Я бегло осмотрелся по сторонам и увидел, что на меня, улыбаясь, довольно смотрят члены моего отряда. Окровавленные и измученные, но довольные. Все, кроме...

— Что с Керитом и Мансом?! — с тревогой в голосе воскликнул я.

— На мечах главаря шайки оказался довольно сильный яд, — покачав головой, произнёс Рин. — Этот проклятый эльф смог задеть Керита. Манс сейчас сидит и пытается замедлить распространение яда. Но нам нужно поспешить, чтобы успеть к городскому целителю.

Фух, значит, его ещё можно спасти.

— Так чего мы тогда ждём? Живо идём в город!

— Ближайшие десять минут Манс будет занят Керитом, — пожав плечами, произнёс Пинг.

— А трофеи кто собирать будет? — нарочито злым тоном произнёс я, вызывая на лицах друзей лёгкие усмешки.

Имперцам второй раз повторять не требовалось, и они кинулись быстро обирать трупы разбойников, коих, как я потом узнал, оказалось двадцать четыре человека. Согласитесь, что немало.

В итоге, спустя десять минут мы, выкинув всю провизию, которая нам уже вряд ли понадобится, двигались по тракту, желая побыстрее оказаться в городе.

Нашей добычей стала парочка луков и арбалетов с несколькими комплектами стрел и болтов. Пара десятков ножей плохенького качества. Несколько кожаных доспехов. Два покрытых ядом меча того самого эльфа, бывшего главарём шайки. Четыре мясницких топора, один из которых пришлось вытаскивать из отрубленной руки горе-разбойника. Серебряные и медные монеты на сумму около шести золотых. Плюс мешок с двадцатью четырьмя головами разбойников, за которые, по словам Рина, городская стража должна была выдать нам определённую сумму. Сумма зависела от того, насколько сильно подпортили нервишки империи данные особы. Хотя, судя по их экипировке, эта банда даже промышлять здесь толком не начала, как мы её на тот свет отправили.

Практически все вещи разбойников мы навешали на себя. Вашему покорному слуге достались мечи главаря шайки (уж очень они мне понравились), его кожаный доспех и сделанный из того же материала шлем, снятый с одного из бродяг. Рину — арбалет с болтами и топор, а Пингу — тот самый раритетный лук с колчаном стрел.

Наверняка у разбойников где-то был и тайных схрон, где они прятали всю свою награбленную добычу. Но искать его времени не было, потому что на руках у нас было двое раненных. Нирама тоже не стоило забывать с его ногой, из-за которой нам всё чаще приходилось делать остановки, хотя сам парень пытался делать вид, что чувствует себя бодрячком.

Спустя пару часов мы уже стояли в очереди, состоящей из повозок, телег и обычных крестьян, которым нужно было попасть в город. Очередь двигалась очень медленно, а потому мы рисковали задержаться здесь до самого вечера. Но это в мои планы не входило: терять своего друга я не собирался. А потому я, не обращая внимания на недовольные возгласы и потоки брани, льющиеся на меня со всех сторон, в сопровождении друзей двинулся к самим воротам.

Через пять минут мы стояли перед двумя закованными в латы стражниками, держащими в руках длинные алебарды. Стражи ни в какую не хотели нас пропускать.

— Идите в очередь, бродяги, — буквально выплюнул нам в лицо один из стражников с закрученными кверху рыжими усами и заплывшими жиром глазками.

Я, держа подмышкой предварительно снятый шлем, от недоумения открыл рот: подобного хамства я ещё никогда не видел. Хотя, чего можно ожидать от средневекового строя, где успешно продолжает существовать деление на фракции?

Согласен, что со стороны выглядели мы малость бедновато и вполне походили на нищих. Все в изодранной, заляпанной кровью и грязью одежде, с несколькими раненными, повисшими на руках бедного Пинга, а также экипированные кто во что горазд.

— Моим людям плохо, стражник, — я окинул усатого презрительным взглядом, в котором так и сквозил холод. — Пропусти нас! — властности в моём голосе хватило бы на десятерых.

Стражник тут же понял, что перед ним стоят не обычные бродяги, а кто-то более важный. Он тотчас встрепенулся и окинул нас уже более заинтересованным оценивающим взглядом, пытаясь понять, кто мы такие. А вот его товарищ оказался менее догадливым и предусмотрительным...

— Коли мы будем пускать в город всякий сброд без очереди, то и стоять тут нам смысла нет, — усмехнулся он, сплюнув мне прямо под ноги, после чего заливисто расхохотался.

Я состроил на лице усмешку, которой мог позавидовать любой удав, собравшийся позавтракать кроликом. Усатый, заметив улыбочку, нервно закусил губу, после чего дал своему ржавшему товарищу неплохую затрещину.

— Не знаю, с каких пор представители морфлота империи, воюющего с Грунским Халифатом и Пиратским Братством стали сбродом, но думаю, что Рин исправит эту глупое убеждение, — я произнёс это спокойным тоном, делая акцент на каждом слове.

— Ты бросаешь мне вызов, сопляк? — усмехнулся ржущий стражник. — Ты думаешь, что если наврёшь о том, что являешься членом имперской армии, навешав на себя кучу барахла, то мы тебя тут же пропустим? Этих бравых ребят за милю видно...

— Слишком много чести будет такому упырю как ты, чтобы тебя лично наш командир прикончил, — спокойно произнёс Рин, доставая из-за спины меч. — Ты принимаешь его вызов?

Ухмылка с лица стража быстро начала сползать при одном только взгляде на подтянувшегося в мгновение ока воина, который спокойно сделал пару эффектных упражнений с зажатым в руке оружием, рассекая воздух и разминая кисть. Стражник уже новым взглядом окинул нашу группу, особое внимания уделив мне с моей фирменной аристократической миной. Моё лицо сразу же давало понять непутёвому парню, что я — представитель высшего сословия.

— Прошу прощения, господин, — спустя пару секунд со страхом в голосе произнёс он. — Просто вы не очень-то похожи на представителей морфлота.

— Конечно, нет, идиот! — с чувством воскликнул я. — Мы сбежали из разбойничьего плена, убив банду разбойников, промышляющую в округе, — после моих слов Манс, словно по сигналу, достал из мешка за волосы окровавленную голову эльфа. — Мы сделали вашу работу, отродья скринса! И вот так вот встречает своих героев город Тюрих?! — я презрительно усмехнулся. — Думаю, что императору будет интересно узнать об этом случае. Особенно, когда он узнает, что некие стражники допустили халатность, вследствие чего умерло двое членов имперской армии, — я кивнул в сторону Керита и Нирама.

С каждым новым словом моего чувственного монолога шеи обоих стражников вжимались в плечи всё больше и больше. А когда я закончил, стражи города начали трястись от страха, понимая, что с ними может быть, если до императора действительно дойдёт то, о чём я толкую.

— Приношу свои извинения, — первым сориентировался усатый стражник, низко и услужливо поклонившись, после чего со страхом в голосе добавил: — Можете проходить, с вас две серебрушки.

Я окинул стражников презрительным взглядом, после чего, дождавшись, пока Рин мне вручит два серебряных кругляшка, с силой швырнул их на землю, прямо под ноги двум стражам.

— Где можно найти хороший постоялый двор и целителя? — поинтересовался я, с презрением смотря на усатого, который мне показался более адекватным, чего его товарищ.

— Идите по главному проспекту, — с неким облегчением в голосе произнёс стражник, развернувшись и показывая рукой направление. — Трактир называется 'Сытый Путник', увидите большую вывеску с изображением коня, несущим мешок на спине. А лекарь здесь вообще недалеко, большой белый трёхэтажный дом с вывеской в виде зелёного креста.

Я кивнул, и дождавшись, пока Рин кинет медную монету в руки усатого, прошёл мимо стражников, в душе наслаждаясь произведённым эффектом. Ребята тотчас пристроились за мной, не заставляя себя ждать, и мы двинулись по главному проспекту города, сопровождаемые заинтересованными взглядами всех присутствующих.

Тюрих выглядел тем самым средневековым городом, который так часто рисовали в учебниках истории. Если его требуется охарактеризовать тремя словами, то они будут примерно такие: грязный, тёмный и вонючий.

Большинство улиц, которые я видел на протяжении нашего пути к целителю, были очень узкими: на них едва могли разминуться двое всадников. Крыши многих соседних зданий буквально соприкасались друг с другом, практически не пропуская на землю солнечного света. Именно поэтому по всему городу горели магические фонари, которые хоть сколько-нибудь рассеивали мрачную атмосферу Тюриха. Исключение составлял, наверное, только сам проспект, составляющий в ширину аж целых шесть метров.

Повезло ещё, что в отличие от средневекового города, здесь не вываливались помои и нечистоты прямо на улицы — похоже, что магия помогла здешним жителям решить данную проблему. Но даже несмотря на это весь город был грязным и источал не самые приятные запахи того же самого конного навоза, остающегося после променада лошадей приезжих и горожан.

Наконец, спустя пару минут ходьбы по этому мрачному городу, мы оказались у порога большого белого трёхэтажного дома с изображением той самой эмблемы, которую описал нам стражник. Само здание выглядело довольно чистым и разительно отличалось от тех же соседних своим внешним видом, показывая, что хозяин заботится о своей репутации.

Я аккуратно постучал в дверь с помощью золотой дверной ручки. Та была сделана в виде оскаленной пасти льва, держащей в зубах свёрнутую в кольцо змею. Мне показалось, или в доме, когда я стучал, раздавалось львиное рычание? Впрочем, неважно.

Спустя пару мгновений после того, как мы дали о себе знать, дубовая дверь отворилась и на пороге показалась пышногрудая женщина лет тридцати пяти в простом льняном платье с белым чепчиком на голове. Судя по всему, экономка местного мастера врачевания.

Женщина окинула нас мимолётным презрительным взглядом, оценивая состояние наших кошельков, после чего, что-то для себя решив, высоким, слегка визгливым голосом, произнесла:

— Милостыню сегодня не раздаём.

Экономка приняла нас за нищих, как те же самые стражники у ворот. Неужели, мы так плохо выглядим?

— Мы — клиенты, сударыня, — подставив ногу в проём уже закрывающейся двери, произнёс я. — Не стоит судить о платежеспособности клиентов по их внешнему виду. Мы можем щедро заплатить за услуги целителя.

И я абсолютно не кривил душой, потому что у нас в кошельках оказалось серебром и медью около шести золотых. Плюс ещё ингредиенты на сумму около двух с половиной монет того же наименования. И это не говоря о многочисленных трофеях, доставшихся нам от разбойников, за головы которых, кстати, тоже можно было получить награду. Ну и последним моим аргументом был нирамский кинжал, ведь за него вполне можно было купить небольшой домик в столице. Да, не в центре, конечно, но ведь в столице. Предполагаю, что за этот кинжал можно в том же самом Тюрихе купить вот такой вот трёхэтажный дом.

Если вы спросите, готов ли я был отдать кинжал, чтобы спасти жизни моих друзей, то да, я готов. Эти ребята не раз уже спасали мою тощую задницу, и если бы не они, то я бы уже давно был мёртв, если уж говорить честно.

— Господин целитель за свои услуги берёт большие деньги. Вряд ли вы сможете оплатить их, — поморщив носик, недовольно заметила экономка.

— Не переживайте, сударыня, — произнёс я, протискиваясь в дом под её недоумённым взглядом. — Оплатим. А теперь не будете ли вы против, если мы попытаемся спасти моего друга? — я демонстративно указал рукой на Керита, цвет лица которого уже принял мертвенно-бледный оттенок.

Скажу честно, выглядел он из рук вон плохо. Помимо столь пугающего оттенка, Керит был покрыт крупными каплями пота, язык, вываленный изо рта, имел сероватый цвет, а глаза имперца были мутные с красными лопнувшими капиллярами. Нирам выглядел относительно бодрым, но по нему всё же было видно, что трёхнедельное путешествие с раненной ногой далось ему невероятно тяжело.

Не дожидаясь того момента, когда до ошеломлённой моей наглостью женщины дойдёт смысл произнесённых мною слов, все мои друзья безаппеляционно завалились в дом лекаря.

Экономка на это ничего не сказала. Закрыв дверь, после того, как все имперцы оказались в жилище лекаря, она что-то пробурчала о том, что сейчас позовёт господина целителя, и затем спешно удалилась в соседнюю комнату.

Спустя пару минут, на протяжении которых мы заинтересованно изучали интерьер комнаты, к нам вышел уже немолодой, но притом весьма подтянутый мужчина. Он, окинув всех присутствующих беглым взглядом, и спустя мгновение обратился уже ко мне, пристально смотря своими серыми глазами:

— Что вам нужно... сударь? — последнее слово он добавил спустя несколько секунд просвечивания меня своим рентгеновским взглядом.

— Мои друзья больны, — кивок головы в сторону Керита и Нирама. — Вылечите их, господин целитель. За деньги можете не беспокоиться.

Целитель удивлённо хмыкнул, после чего жестом указал двум больным имперцам на диван, чтобы те садились там. Пинг и Рин, поддерживая Керита с Нирамом, усадили тех на зелёный диван с несколькими маленькими подушками. После этого они тотчас отошли, пропуская к ним лекаря.

Я внимательно рассматривал этого мага, невольно проникаясь к тому уважением. Одет целитель был в зелёный балахон, подпоясанный такого же цвета ремнём. Длинные седые волосы были собраны на затылке в конский хвост, придавая лекарю сходство с китайским мастером кунг-фу. Орлиный нос и высокий лоб заставляли опасаться этого человека, от которого буквально исходила аура загадочности. А в его серых глазах светился недюжинный ум и опыт нескольких веков.

Мне Керит как-то рассказывал, что маги могут жить неприлично долго из-за своей внутренней силы. А целители так вообще теоретически могут никогда не умирать, полностью меняя свой облик и поддерживая процессы в организме с помощью магии. И уже одно то, что нас встретил не молодой парнишка со взглядом старика, а преклонного возраста мужчина могло говорить о многом.

Тем временем целитель продолжал бормотания на неизвестном языке, совершая над двумя моими друзьями какие-то манипуляции руками, а из его ладоней периодически в их сторону вылетали белоснежные вспышки света.

Спустя пару минут он, наконец, оторвался от имперцев и, повернувшись ко мне, кратко обрисовал ситуацию:

— С этим особых проблем не будет, — кивок в сторону Нирама. — Обычное гниение и отсутствие мышечных тканей. Пару заклинаний, несколько дней покоя, приправленного настойками из мандрагора — и парень будет здоров как бык. А вот со вторым... — целитель задумчиво поцокал языком, после чего добавил: — Яд виверны и василиска в одном флаконе — очень редкое сочетание. Такое используется лишь тёмными эльфами при нанесении на клинки.

— Вы сможете его вылечить? — в лоб спросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается от могильного холода.

— Смогу... Но здесь одних заклинаний не хватит. Нужны зелья из редких ингредиентов... — начал было ломать себе цену целитель, но я грубым образом его перебил.

— Сколько?

— Пять золотых, это с учётом укрепляющих зелий, которые нужно будет принимать ему на протяжении некоторого времени, — спокойно произнёс лекарь, пожимая плечами.

— Хорошо, — согласился я, кивая Рину, чтобы тот отсчитал целителю нужную сумму. — Начинайте прямо сейчас: дорога каждая секунда.

Целитель, похоже, не ожидающий, что мы так просто согласимся с выставленной им ценой, окинул нас недоумённым взглядом, после чего кивнул своим мыслям, и затем подозвал к себе экономку:

— Фрея, принеси мне парочку эликсиров из шкуры болотника, порошок из листьев златоцвета, пыльцу из лунной орхидеи, и, само собой, нож.

Судя по звукам, женщина тотчас начала выполнять приказания хозяина, желая побыстрее тому угодить. Весьма ретивая помощница — это невольно заставляло задуматься о чувствах, которые питает к целителю пышногрудая экономка.

Целитель, пока Фрея собирала всё, что нужно для операции, поочередно положил ладонь на лоб обоих имперцев и прошептал несколько слов заклинания, после которых и Керит и Нирам погрузились в сон, сопя в две дырки. Заснули словно младенцы.

— Магические действия, которые я собираюсь с ними совершить, весьма болезненны, а поэтому лучше, чтобы они пребывали без сознания. Не сомневаюсь, что они могут перенести это бремя с честью, но всё же смерть от болевого шока ещё никто не отменял. И мне бы не хотелось, чтобы они погибли из-за меня, — быстро объяснил мне целитель, после чего начал оперативно пересчитывать серебряные монеты, ровные столбцы которых Рин выставил на столе.

Толковый нам мужик попался. И это не может ни радовать.

— Всё верно? — вежливо поинтересовался я, когда целитель оторвался от подсчёта средств.

— Да, всё верно... — с лёгкой ноткой изумления в голосе произнёс лекарь. — Право, я удивлён, что вы располагаете такой приличной суммой. По вам... кхм... и не скажешь, что вы можете оплатить услуги магистра целительских искусств, — он окинул нас очередным задумчивым взглядом.

Мда... магистр целительских наук — это невероятно круто. Выше только архимаги, коих во всём мире насчитываются единицы.

Градацию магов я узнал при разговоре с Гарном, когда во время нашего продолжительного похода мы обсуждали возможности современных волшебников. Всего в Харшвейне существовало пять ступеней магического посвящения.

К первой, самой распространённой ступени принадлежали многочисленные травники, шептуны и иллюзионисты, наделенные лишь небольшой искрой таланта, уже способной помочь недомагам в заработке хлеба. Затем шли бакалавры магии, к которым относились те же самые близнецы, Карн де Руэн и тот покойный маг. Его имени я так и не узнал. Бакалавры в основном были разменной монетой, которая в магических битвах имела колоссальное значение. Это были начинающие маги, либо решившие закончить обучение в магической школе, либо те, у кого внутренний резервуар маны был не очень большим.

Надо заметить, что абсолютное большинство аристократов, идущих в магические школы, уходили уже после получения звания бакалавра. Ответ на этот вопрос был прост, как дважды два.

Большинство дворян, имеющих склонности к магическому искусству, поступали в академию, чтобы научиться продлевать собственную жизнь за счёт скрытой в них силе. Дальнейшее обучение им не требовалось. Именно поэтому в Харшвейне было так много бакалавров, но притом такое мизерное количество представителей высших ступеней магического искусства.

Дальше уже шла градация по объёму внутреннего источника и количеству изученных магом заклинаний. Все три ступени: мастер, магистр, архимаг — все они назывались высшими, потому что для их получения нужно было уже изрядно попотеть.

Понятное дело, что система оценки способностей была иногда не самой объективной, потому что для получения очередного уровня посвящения требовалось выполнить определённое испытание. И иногда получалось, что маг с маленьким внутренним источником оказывался намного сильнее того волшебника, у которого количество маны в теле было просто запредельным. А всё потому, что первый мог намного более рационально расходовать ресурсы собственного организма в отличие от второго.

Короче говоря, нюансов в этом деле хватало с избытком. Но одно было понятно наверняка: я отдал своих друзей в руки профессионала. И если кто и может справиться с их ранениями лучше, чем наш целитель, так только какой-нибудь архимаг, который за свои услуги и потребует неприлично дорого.

Тем временем Фрея принесла и положила на стол нужные ингредиенты, после чего целитель тут же принялся за дело. Я наблюдал за его мягкими уверенными движениями, находясь в некоем трансе от происходящего.

Целитель, ловко орудуя ножом, начал вырезать из ноги молодого паренька Нирама проблемные участки, где уже началось гниение, не забывая срезать изрядный слой гноя, образовавшийся на ней. Затем он так же ловко начал выливать на израненную конечность содержимое пузырька, которое, соприкасаясь с рваными мышцами, начало издавать жуткий шипящий звук, а вверх тотчас начали подниматься клубы пара.

После этого он убрал ополовиненный пузырёк с эликсиром обратно на стол, и, простерев над ногой имперца руки, начал активно читать длинное заклинание. Оно было довольно мелодичным, ассоциируясь у меня с какой грустной песней.

По итогам прочтения заклинания с ладоней целителя в сторону конечности Нирама сорвался мягкий зеленоватый свет. Прямо из мышц вверх начал подниматься чёрный дым, словно бы тело пыталось избавиться от того трупного яда, который успело накопить за несколько недель, прошедших после нападения кракена. Как только клубы газа, поднимающегося вверх, перестали иметь чёрный насыщенный цвет, сменившись на белоснежный, целитель тут же отнял руку, прерывая заклинания — исходящий от неё свет погас.

Вытерев испарину со лба небольшим шёлковым платочком, вытащенным из кармана, целитель спустя мгновение продолжил, вновь простерев над Нирамом ладони и начав заунывно читать очередное заклинание.

И как только он начал это делать, розовая окровавленная плоть Нирама стала покрываться маленькими пузырями, которые, лопаясь, превращались в такую же мышечную ткань.

— Заклинание регенерации, — закончив колдовать и кивнув на тело Нирама, произнёс целитель. — Клетки тела в диком темпе начинают восстанавливаться. Понадобится минут двадцать, прежде, чем нога полностью обрастёт тканью.

Заметив наши открытые рты, лекарь усмехнулся, после чего начал проводить магические манипуляции уже над бледным Керитом. И теперь я ни на секунду не сомневался, что целитель справится со своей задачей на пять с плюсом.

Со вторым имперцем маг провозился больше двух часов и когда, наконец, закончил, выглядел выжатым, словно лимон. Но дело своё всё же сделал: оба моих друга, уже успевших придти в сознание, выглядели бодрыми, сменив цвет кожи с мертвенно-бледного на розоватый.

— Благодарю, господин... — я требовательно посмотрел на целителя, ожидая, пока тот назовёт своё имя.

— Рист. Меня зовут Рист, — устало улыбнулся целитель, после чего добавил: — Всё, что вам требуется, Фрея, — кивок в сторону женщины, — уже собрала. А теперь, если вы не возражаете, пожалуйста, покиньте мой дом: спасение ваших друзей далось мне достаточно тяжело.

Я серьёзно кивнул, после чего, вручив целителю ещё две серебряных монеты за хорошо проделанную работу, быстро попрощался с ним. Не желал я лишний раз испытывать терпение хорошего человека.

Я вышел из дома в сопровождении восьмерых друзей, продолжая держать шлем подмышкой. Быстро проведя ревизию оставшихся финансов и трофеев, мы все дружной толпой двинулись в направлении виднеющегося недалеко трактира, о котором упоминал стражник.

Так мы и шли, поддерживая двух ещё не успевших отойти от операции ребят и отпугивая своим внешним видом случайных прохожих.

Подойдя к двухэтажному деревянному зданию с упомянутой стражником вывеской, изображающей коня с мешком на спине, мною по достоинству были оценены приятные запахи еды, от которых живот требовательно заурчал, ритмичная весёлая музыка, а также громкий мужской ор, свойственный любому питейному заведению. Ну, что ж — а вот и мы, ребята!

С удовольствием завалившись в трактир, мы, привлекая внимание большинства собравшихся, размеренно двинулись к стойке, за которой стоял бармен. Это был широкоплечий мужик лет сорока пяти, безостановочно протирающий грязным полотенцем не менее грязные стаканы, с длинной и чёрной, как смоль, бородой, и с небольшим пивным животиком, упирающимся в барную стойку и только добавляющим своему обладателю важности.

— Доброго дня, господин, — поприветствовал меня хозяин трактира, услужливо улыбнувшись. — Чего изволите?

— Нам бы комнаты на ночлег, — я перевёл взгляд на Керита и Нирама, после чего добавил: — Дня этак на три.

— Трёхразовое питание учитывать? — деловито поинтересовался трактирщик, на миг перестав протирать посуду своей грязной тряпкой.

— Да.

— Восемь серебрушек, — спокойно произнёс хозяин заведения, деловито протягивая ладонь.

Я перевёл взгляд на Рина, который понятливо кивнул, после чего, быстро отсчитав нужную сумму, тотчас положил на стол восемь серебряных монет. Имперец теперь стал нашим негласным казначеем. Наверное, потому что именно ему выпала честь таскать на своих плечах когда-то весьма объёмный мешок меди и серебра.

Трактирщик тем временем одним ловким движением сгрёб деньги куда-то за стойку, после чего, довольно осклабившись, весёлым тоном произнёс:

— Лика, проводи господ в их апартаменты, — после чего, обратившись уже к нам, добавил: — Ваш ужин будет готов примерно через час. А моя служанка пока проводит вас в ваши комнаты, чтобы вы могли немного отдохнуть после дороги. Судя по всему, вы долгое время находились в пути, — он окинул нас таким уже знакомым мне оценивающим взглядом, после чего положил на стойку три железных ключа.

Надо срочно умываться и идти искать себе подходящую одежду, а то это не дело, что все прохожие смотрят нас как на каких-то нищих. Согласен, что внешне мы так и выглядели, и я прекрасно понимал всех этих людей. Но ведь у нас же должна быть в конце концов хоть какая-то гордость?

После слов трактирщика к нам подошла довольно привлекательного вида особа лет двадцати пяти, одетая в простое платье служанки бежевого цвета. Глубокое декольте демонстрировало довольно внушительный размер бюста, на который мои друзья тотчас начали кидать многообещающие голодные взгляды.

Вряд ли воинам имперского флота так уж часто удавалось уединиться с женщиной, а потому подобная реакция на симпатичную девушку была вполне мне понятна. Да что уж тут говорить, если я и сам почувствовал жгучее желание где-то в низу живота, чувствуя, как натянулись штаны в районе одного места?

Сами подумайте, ведь третья ипостась Хаша никогда не находила выхода в настоящий мир. А значит, сейчас я формально являлся девственником, что непременно нужно будет исправить уже в самое ближайшее время.

Служанка тем временем взяла со стойки ключи, обольстительно нам улыбнулась, после чего довольная произведённым на моих друзей эффектом, двинулась по широкой винтовой лестнице, находящейся возле барной стойки и ведущей на второй этаж. Мы дружной толпой пристроились за ней. И я не без удовольствия взирал сзади на весьма аппетитные формы девушки.

А мои друзья так вообще, чуть ли не слюни пускали при каждом шаге служанки... Похоже, они уже начали фантазировать на темы определённого содержания, представляя, что будут вытворять в постели с симпатичной особой. Я подобной глупостью, естественно, не страдал: на данный момент у нас есть дела, которые будут намного важнее развлечений с юной красавицей.

К глубокому разочарованию моих вассалов, как только девушка показала нам наши комнаты, она сделала лёгкий книксен, после чего быстро удалилась, вызвав на моих губах ироничную усмешку, а у имперцев лишь вздох, полный сожаления.

— Вот же не везёт! — в сердцах заметил Пинг. — Как на флот попал два года назад, так с тех пор и баб не видел. Вот что за жизнь у меня!

— Радуйся, что живой, друг мой, — я хлопнул Пинга по плечу. — А то ведь мог сейчас и рыб кормить где-нибудь в Зубастых Рифах. Всё познаётся в сравнении. Тем более, — обратился я к приунывшим ребятам, — у нас есть более важные дела, которые не стоит откладывать в долгий ящик.

— Каков план, командир? — тут же деловито поинтересовался Рин.

— Нужно разобраться с трофеями разбойников: что из их добра оставляем себе, а что продадим на рынке. Затем стоит заглянуть в городскую префектуру и отдать им вот это 'скоровище', — я с силой пнул мешок, в котором находились головы разбойников. — За награду само собой. Потом надобно нам купить нормальную одежду, потому что в этих обносках ходить как-то не комильфо. А если понадобится, то и дополнительную экипировку надобно будет прикупить. А вот уже потом можно немного расслабиться и сходить в местный публичный дом. Согласны с таким предложением?

Понятное дело, что противиться моей воле они не смогут, и даже если не оценят предлагаемый мной план, всё равно будут его исполнять. Но мне всё же было важно их дружеское мнение...

Имперцы поддержали моё предложение нестройным хором голосов, заставляя меня непроизвольно улыбнуться. Всё-таки приятно, когда друзья с тобой согласны.

Кивнув своим мыслям, я отворил одну из трёх дверей, на которые нам указала Лика, с порога начав изучать наше обиталище на следующие несколько ночей.

Комната была обустроена с минимализмом или, как ещё называют в народе, в спартанском стиле. Из всей мебели в ней находилось три низких кровати, застеленных белыми простынями, парочка стульев, сидя на которых можно с лёгкостью заработать геморрой, круглый стол с тремя ножками да огромная бадья с водой, стоящая в углу, возле небольшой дыры в полу, выполняющей роль туалета. Но даже это убожество после продолжительного путешествия было воспринято мной как роскошные апартаменты.

Я с удовольствием зашёл в комнату, после чего молниеносно присел на ближайший ко мне твёрдый стул, и тотчас с блаженством вытянул гудящие после долгой дороги ноги. Зашедшие после меня Вунг и Пинг, завидев мою счастливую, чуть придурковатую улыбку, понятливо кивнули, после чего оба бахнулись кто куда: один на стоящий возле меня стул, другой — на одну из кроватей. Что ж — на ней я теперь спать точно не буду...

Так мы просидели, наверное, около пяти минут, наслаждаясь тишиной и спокойствием, которых нам так не хватало на протяжении всего пути от Зубастых Рифов до славного городка Тюриха. Наверное, впервые за моё пребывание в Харшвейне я чувствовал себя в абсолютной безопасности, и это уже позабытое мне ощущение защищённости казалось мне чем-то необычным и... даже чужим.

— Саша, — подал, наконец, голос Вунг, нарушая сформировавшуюся в комнате атмосферу спокойствия. — Я вот думаю, что вещи разбойников всё же стоит оставить себя. Кроме, может быть, топоров и ножей. С первыми у нас никто обращаться толком не умеет, а у вторых такое отвратное качество, что аж плакать хочется.

Имперец кинул на пол брякнувший железом мешок. Так уж получилось, что именно ему мы поручили тащить весь этот бесполезный хлам, которым никто из нас не захотел вооружаться.

Я на мгновение задумался над предложением имперца, после чего, сочтя его вполне приемлемым, выдал:

— Что ж, дружище, — я усмехнулся. — Тогда тебе задание: срочно отправляйся на рынок и сбагри торговцам всё это барахло, — я демонстративно пихнул ногой мешок, двигая его в сторону имперца. — И зайди заодно к Рину, чтобы тот тебе все внутренности тоже отдал. Заодно и их продашь.

Вунг недовольно поморщился, но противиться моей воле не стал, а потому уже спустя пару мгновений вышел из комнаты, что-то бурча про язык, который надобно почаще держать за зубами. Сопровождаемый весёлым взглядом Пинга, ещё не подозревающим, что за задание я ему придумал.

— Пинг, — обратился я к имперцу, который в мгновение ока напрягся, почуяв неладное, — у меня к тебе тоже будет просьба, — я сделал акцент на последнем слове. — Отправляйся в префектуру и передай им эти головы, — кивок в сторону мешка. — Не хватало, чтобы они здесь вонять ещё начали...

Пинг горестно вздохнул, после чего, предварительно взвалив на плечи мешок, попытался было выйти из комнаты, но мой окрик его остановил.

— Пинг, после того, как посетишь префектуру, заскочи в ближайший магазин одежды и купи нам всем парочку комплектов. А то ходим, как нищие какие.

— Хорошо, — имперец понятливо кивнул, после чего также быстро, как и Вунг, вышел из комнаты, оставляя меня в ней наедине со своими мыслями.

Вскочив со стула, я тотчас запер дверь на небольшой металлический ключ, предварительно вставленный в замочную скважину, не желая ненароком встретить незваных гостей. Затем я начал быстро разоружаться, снимая с себя немногочисленное оружие и элементы кожаного доспеха, кладя всё это добро на стул. В итоге уже спустя пару минут на нём возлежала груда, состоящая из шлема, наручей, поножей, наплечников, нагрудника, двух мечей эльфа-разбойника, нирамского кинжала, да ножика, который Рин уговорил меня засунуть за голенище сапога.

Сам же я теперь стоял в изрядно потёртой обувке, в изодранных до безобразия рубахе и штанах, демонстрирующих многочисленные порезы, синяки и ссадины — мои учителя постарались на славу.

Быстро сняв с себя всё это безобразие, я, оставшись полностью нагим, молниеносно юркнул в бадью с тёплой водой, пахнущей простым хозяйственным мылом, и, погрузившись в неё с головой, тотчас блаженно зажмурился от удовольствия.

Спустя минут пятнадцать тщательного оттирания мне, наконец, удалось кое-как отмыться от толстого слоя грязи, скопившегося на коже за время нашего продолжительного путешествия. Судя по всему, бадья была зачарована каким-то заклинанием, потому как вода в ней даже не начинала темнеть и покрываться грязными разводами, что лишний раз убеждало меня в полезности магии.

Через полчаса я довольный уже сидел на кровати, обёрнутый белым с жёлтыми пятнами полотенцем, ероша мокрые волосы и наслаждаясь запахом хозяйственного мыла, который исходил от кожи. Знаю, что для многих это не самый лучший аромат, но он однозначно лучше коктейля пота и несвежей одежды.

В дверь неожиданно постучали. Я, обернувшись полотенцем вокруг бёдер, буквально вскочил на ноги, после чего схватил со стула нож, чтобы уже спустя несколько секунд отворить дверь Пингу. Тот стоял в сопровождении двух бугаёв-носильщиков, державших в руках несколько десятков свёртков и мешков. Нехило он затарился, я посмотрю.

Носильщики быстро сгрузили многочисленные покупки Пинга прямо на пол, после чего, дождавшись кинутой им имперцем серебряной монеты, поклонились и затем удалились, напоследок громко хлопнув дверью.

— А ты, я смотрю, зря времени не терял, — усмехнувшись, произнёс имперец, поднимая с пола свёрток вместе с серым льняным мешком, после чего с почтением протянул их мне.

Дождавшись, пока хрустящая упаковочная бумага вместе с тканью мешка окажется в моих пальцах, он, не теряя времени, прямо на ходу начал снимать свои лохмотья, неумолимо приближаясь к бочке с водой.

Спустя пару секунд он уже с головой погрузился в бадью, а я тем временем начал рассматривать комплект одежды и кожаные сапоги, врученные мне другом. Похоже, Пинг особо не парился по поводу стоимости моего будущего наряда, потому что качество его было весьма неплохим.

Чёрные штаны, сделанные из плотной, но притом весьма лёгкой шерсти. Белая рубашка с V-образным вырезом на груди и круглыми металлическими пуговицами. Чёрный строгий камзол с вставками такого же цвета кожи, расшитый серебристой вышивкой. А в довершение образа тёмно-коричневые кожаные сапоги.

Быстро облачившись в этот весьма недурной наряд, я тотчас почувствовал себя нормальным человеком. Засунув за голенище сапога нож, а также повесив ножны с кинжалом из нирамского серебра у пояса, я сел и стал терпеливо ждать того момента, когда Пинг закончит с водными процедурами.

— Сколько ты на одежду потратил? — спросил я, внимательно рассматривая собственный камзол.

— Пять золотых.

Мда, пять золотых монет — это, конечно, немало. Но за такие вещи отдать их было не жалко. Качество у них действительно было отменным, не чета тем тряпкам, которые мне пришлось носить на протяжении последних трёх недель.

А самое главное — все вещи были весьма удобными, и, что немаловажно, пришлись мне в самую пору.

— А сколько за головы разбойников отдали? — поинтересовался я у имперца, который уже вылазил из бочки.

Мда, а мне потребовалось времени в несколько раз больше, прежде чем я, наконец, вылез из тёплой бадьи с водой. Сказываются привычки человека, привыкшего к комфорту.

— Не поверишь, Саша, — усмехнулся Пинг. — За головы разбойников дали пару серебрушек, но... — заметив моё возмущённое выражение лица, остановил мою ещё не начавшуюся тираду друг. — Но за голову их главаря дали целых тридцать золотых! Оказывается, что этот эльф когда-то возглавлял одну очень известную разбойничью банду, промышляющую на всём юге империи. В префектуре мне сказали, что в ней было даже парочка магов, а членов этой шайки было больше сотни. Но, наконец, всю их банду схватили, а вот этот эльф каким-то чудом смог сбежать. Больше о нём никто ничего не слышал, а потому решили, что он где-то помер. А оказалось, что он возглавил разбойничью шайку, промышляющую здесь, в окрестностях Тюриха, и никто даже не знал, что её лидером стал Даэрон Паучье Жало, за голову которого дают тридцать золотых монет.

— Получается, нам очень повезло, что мы на него нарвались, — задумчиво произнёс я.

— Да, — коротко ответил Пинг, одевая на пояс перевязь с мечом.

За то время, что он рассказывал мне про разбойников, стремительный имперец уже успел одеться и даже прилизать мокрые после купания волосы. Свои старые тряпки он без сожаления затолкал в дыру в полу, выполняющую роль унитаза. Подумав, я последовал примеру друга: они были в настолько ужасном состоянии, что даже не смогли сгодиться на портянки. Что уж тут говорить про то, чтобы вновь одеть их на тело.

— Что ж — надо бы обрадовать остальных, что я прикупил им одежды, — имперец вопросительно приподнял левую бровь, дожидаясь моего разрешения.

Я кивнул, соглашаясь с предложением Пинга, который тотчас встал с кровати. Имперец аккуратно подхватил с пола практически все свёртки, оставив на полу лишь несколько, после чего, кое-как открыв правой ногой дверь, выскользнул из комнаты, желая поскорее обрадовать товарищей.

Да, представляю, как они будут радоваться, когда увидят новую одежду. Тем более, на моих вассалах Пинг, судя по его собственному облачению, тоже решил не экономить, прикупив им наряды, схожие с моим. Поэтому одежда имперцам должна понравиться с вероятностью в девяносто девять процентов.

Через пару минут после того, как Пинг вышел из наших скромных апартаментов, в комнату ворвался запыхавшийся, потный вихрь по имени Вунг, тащивший в руках весьма объёмистый кошель, в котором приятно звенели монеты.

Тут же отправив своего друга в бочку принимать водные процедуры, я начал быстро выспрашивать имперца о его походе по рынку.

— Ну, Вунг? Какие успехи? — поинтересовался я, пересчитывая всю имеющуюся у нас наличность с учётом кошелька Вунга и наличности, притащенной Пингом.

— За всё получил около трёх с половиной золотых. Но мне пришлось изрядно попотеть, чтобы отвоевать у торговцев эти вшивые пятнадцать серебрушек, — заметил имперец, усиленно оттирая тело от грязи. — Внутренности и различные ингредиенты продал по хорошей цене, даже торговаться не пришлось. А вот с трофеями разбойничьими... Эти жмоты мне пятнадцать серебрушек предлагали за всё, а я смог их за золотой продать, — судя по тону имперца, он был страшно горд своим достижением.

Зная характеры рыночных торговцев, я ничуть не сомневался, что Вунгу пришлось задействовать всю свою харизму, чтобы поднять цены на товары в два раза. За что я его тотчас и поблагодарил, не отрывая головы и продолжая подсчёты наших скромных финансов, которые в итоге оказались не такими уж и скромными.

Всего у нас на руках было двадцать восемь золотых, сорок серебряных и девятьсот восемьдесят медных монет. По словам Гарна, курс золотого к серебрушки был один к тридцати. А серебрушки к медяку — один к ста. То есть если округлять, то наше состояние составляло около сорока золотых монет, что не могло ни радовать.

Сложив пару сотен медяков и несколько десятков серебрушек в кошель, я засунул всё остальное в мешок. И глаз с него лучше не сводить, потому, как деньги в нём были не малые. Надо чтобы кто-то охранял мешок, пока все остальные будут находиться в городе.

Думаю, что для этих целей прекрасно подойдут Керит с Нирамом, которые хоть уже и выглядели здоровыми после манипуляций целителя, всё же не имели права нарушать постельный режим. А раз они будут целых три дня находиться в кроватях, то и охранять никого ставить не требуется — вряд ли кто полезет в комнату, зная, что там находятся люди, имеющие возможность запросто дать отпор.

Я перевёл задумчивый взгляд на только что зашедшего и улыбающегося Пинга, после чего обратился к нему, протягивая мешок с деньгами:

— Здесь больше тридцати восьми золотых. Скажи Кериту с Нирамом, чтобы они охраняли его. Всё равно покидать постели я им запрещаю: таков совет целителя. А я доверяю этому мудрому магу.

Имперец понятливо кивнул, после чего, схватив в правую руку довольно-таки объёмный мешок с деньгами, вышел, чтобы уже спустя минуту войти в комнату вновь и сообщить, что мою просьбу он раненым передал, и что все друзья уже готовы к ужину.

Я перевёл вопросительный взгляд на Вунга, который уже тоже успел одеться в только что купленный наряд, и затем, пожав плечами, встал со стула и степенно двинулся к входной двери, у которой стоял Пинг.

Спустя пять минут мы всемером сидели в обеденной зале, с удовольствием поедая весьма недурные блюда, приготовленные местным поваром. А Керит с Нирамом, в свою очередь, остались в комнатах охранять наши финансы, и мы пообещали им, что непременно принесём часть ужина нашим раненым товарищам.

Глава 17

В которой герой на время становится наёмником

Прошло уже больше пяти дней после того, как мы впервые пересекли ворота Тюриха. В принципе, он оказался довольно славным провинциальным городком с пятью тысячами населения, что для меня, уроженца миллионного мегаполиса, было весьма скромным показателем.

Скажу честно: скучать в Тюрихе мне особо не пришлось. Постоянные походы в публичный дом, девочки которого оказались вполне сносными и на пять с плюсом смогли удовлетворить изнурённых тяжёлым путешествием воинов. Изучение достопримечательностей и окончательное погружение в традиции местного населения. Преподносимые учителями-садистами изнурительные многочасовые тренировки, на которых с меня семь потов сходило. Короче говоря: отрывался я на полную катушку.

И вот сегодня мы были, наконец, готовы для продолжения нашего нелёгкого путешествия в сторону Северных Пустошей. Именно сегодня из Тюриха прямиком в Кенар — столицу Нирамской Империи отправлялся торговый караван, в который мы, слегка поразмыслив, решили записаться охранниками.

А что? Очень даже неплохая идея, придуманная, кстати, вашим покорным слугой. Во-первых, нам до столицы будет проще добраться, потому что скорость у торговых повозок, запряженных лошадьми, всё же больше скорости пешехода. Причём, разница в этих скоростях была вполне себе приличной. Во-вторых, вместе с остальной охраной каравана легче отражать атаки тех же самых разбойников, которых по рассказам на северном тракте было немало. И, наконец, в-третьих, мы за свою работу ещё и звонкую монету получим.

Кстати, насчёт наших финансов. Немаленький капитал, состоящий почти из сорока золотых, у нас надолго, к сожалению, не задержался. Именно поэтому в моём кошельке сейчас покоилось всего-навсего семнадцать серебрушек да восемнадцать вшивых медяков. Практически все остальные деньги были спущены нами на покупку требующегося в пути снаряжения.

И потому вся наша компания сейчас щеголяла в чёрных кожаных доспехах (железные стоили неприлично дорого) с многочисленными склянками эликсиров на поясах и парочкой дешевеньких амулетов. Была, конечно, у меня мысль и четырёхприводным 'Мустангом' обзавестись, но нормальная лошадь для верховой езды стоила больше пяти золотых. То есть для того, чтобы обеспечить всех нас транспортом, нужно минимум потратить сорок пять золотых. Сумма немаленькая, а жертвовать нирамским кинжалом ради такого я всё же готов не был. Да и караван так удачно подвернулся, отодвигая проблему с ездовыми животными на второй план.

Скажу честно, сейчас наша группа мало походила на тех нищих оборванцев, выживших в Зубастых Рифах и вылезших на берег возле села Прибрежного. Девять человек, закованных хоть и не в самую крепкую, зато весьма эффектно выглядевшую броню, с неплохими клинками, с арбалетами и луками за плечами — своим внешним видом мы производили поистине ошеломляющий эффект. По крайней мере, мне так казалось.

Кстати, дистанционное оружие было абсолютно у всех, даже у меня. Рин потратил около двух дней, чтобы научить вашего покорного слугу основам стрельбы из арбалета. И скажу честно, к концу моего отдыха-мучения в Тюрихе получалось у меня уже весьма неплохо.

А стрельбе из лука имперец меня учить даже не собирался, аргументируя это тем, что его нервы такого испытания точно не выдержат, и у него однозначно будет нервный срыв. Я его слова запомнил, и когда-нибудь ему в будущем их обязательно припомню.

И вот сейчас мы выехали из северных ворот Тюриха огромным караваном, состоящим из нескольких десятков всадников, да тридцати пяти повозок, гружённых всякой всячиной. На одной из них с удобством расположилась наша компания, рассуждая на излюбленную всеми нами тему — политику.

— Что думаете, ребята? — вполголоса поинтересовался у нас Керит. — Сколько ещё продержится Неринское Ханство против натиска Нирамской Империи?

Не стоило всё же забывать, что мы находимся вне закона, хоть об этом никто и не догадывается, а потому разглагольствовать на подобные темы лучше шепотом и когда поблизости нет посторонних ушей. Лишняя осторожность уж точно не помешает.

— Пару дней максимум, — ответил ему Рин. — После падения Грунского Халифата захват гоблинов для Курта — не проблема. Распылять силы ему не требуется, а значит, он может сосредоточить все силы на атаку Ханства.

— Наши бывшие коллеги к боям в пустынях непривычны, — заметил Вунг. — А значит, у зеленокожих ушастых будет больше времени на противостояние с Куртом.

— Даже если так, — нехотя согласился Рин с доводами имперца. — Уничтожение гоблинов — всё равно настанет уже в самое ближайшее время.

— Мне один человечек в трактире шепнул, — вклинился в беседу непоседа Пинг, — что оркам отрезал путь отступления по морю имперский флот, таким образом загнав их в ловушку. А затем сухопутная армия со знаменитыми карательными полками Гринда истребила всех орков. До одного.

Мда... Курт мне всё больше напоминал своим стилем управления давно почившего в моём мире Гитлера. Этот башковитый парень, также как и фюрер третьего рейха, проповедовал чистоту расы и крови. Он также как и рейхсканцлер Германии обладал огромным влиянием среди простого народа. У него были точно такие же аппетиты по поводу завоёванных территорий. И Курт даже создал местный аналог эсэсовцев, главной задачей которых являлся геноцид мирного населения.

Я вляпался в местный аналог второй мировой. А меня ведь Гарн ещё и упрашивал вступить в ряды армии Неринского Ханства, чтобы сражаться против Нирамского агрессора. Лишний раз убеждаюсь, что гоблин предлагал мне весьма действенный способ самоубийства.

— Гринд — та ещё тварь. Его методы хоть и эффективны, но, с точки зрения гуманности, весьма омерзительны, — недовольно поморщился Керит.

Вначале я не мог понять: почему люди продолжают поддерживать императора, глядя на те ужасные вещи, который тот вытворяет? А потом я понял, что им просто начхать на чужие судьбы. Благодаря Курту Нирамская Империя пережила потрясший весь материк Картоз экономический и продовольственный кризис с минимальными для неё потерями, а потому уже с того момента жестокого в своём управлении монарха начали уважать. А некоторые — даже боготворить.

Культ личности творит с людьми странные вещи. Они перестают замечать за светом, исходящим от их кумира, простейшую, иногда весьма печальную истину.

— Согласен. По его вине погибла целая раса. А в скором времени в прошлом останутся ещё и гоблины.

— А как же пираты? — вмешался в разговор я. — Я же вам говорил: Пиратское Братство сотрудничает с Неринским Ханством.

— Корсаров не так уж и много. Поэтому против всей боевой мощи имперского флота они беспомощны. Даже с учётом их хорошей подготовки, которая на голову превышает нирамскую, — сокрушенно покачал головой Рин, после чего с ноткой оптимизма в голосе добавил: — Единственное, что радует в сложившейся ситуации, это тот факт, что теперь продвигаться по империи нам будет не так уж и затруднительно.

— Согласен, — поддержал друга Керит. — Сейчас у государственной власти более насущные дела. Разделение территорий между дворянами, расселение людей на завоёванных территориях, налаживание торговых путей и постройка новых боевых крепостей. Им сейчас не до девятерых Изгнанников, двигающихся по пути в Кенар. А затем и в Северные Пустоши.

Да, я тоже разделял оптимизм друзей насчёт облегчения нашего пути по территории Нирамской Империи. Даже не верилось, что удача всё же повернулась к нам своим милым личиком.

Я, больше не обращая внимания на политические диспуты друзей, отрешённо уставился на пейзажи, постоянно сменяющие друг друга, задумавшись о собственной судьбе...

* * *

Дворец Светоносного Арвейна

— Мдаааа, — с лёгким недоумением в голосе произнёс бог Света, сидящий в обитом шёлком кресле и смотрящий в полупрозрачную сферу, зависшую над столом.

В ней был изображён тот самый пришелец, вселившийся в тело драконида и уже успевший удивить двух братьев-богов не один раз. Можно даже сказать: не один десяток раз. Пришелец оказался на редкость везучим засранцем, которого всё никак не получалось отправить на тот свет.

— Хм. А отец точно говорил, что именно этот парень сможет уничтожить нас? — с сомнением в голосе произнёс Харшасс. — Что-то не тянет он на предыдущих Странников. Те, как узнали о своём предназначении, так в самое пекло начинали лезть, пытаясь выполнить пророчество. А этот — даже наоборот. На редкость интересным данный кадр оказался.

— Не понимаю, почему старый пердун выбрал именно его, — с удивлением произнёс Арвейн. — Находясь в великом ничто, тратить искры силы на то, чтобы перенести в Харшвейн вот эту жалкую букашку. Похоже, у старика окончательно крышу снесло.

— И не говори, брат. Я думаю, что если этого парня лишний раз не трогать, то он сам рано или поздно подохнет в какой-нибудь пахучей яме навоза. Слишком дерзкий тип, такого мигом в кабаке зарезать могут.

— Не люблю пускать дела, от которых зависит наше с тобой существование, на самотёк, — не согласился с братом Арвейн. — Да и мы уже слишком далеко зашли, чтобы отправить этого нахала, — тычок увенчанного перстнем пальца в сторону сферы, — на тот свет. Чего только стоит твой план с Куртом?

— Война бы всё равно началась, — начал оправдываться перед Арвейном Харшасс.

Светлоликий бог до сих пор злился на своего брата за то, что тот развязал целую войну ради убийства жалкого драконида. А Харшасс был в бешенстве от того, что не смог просчитать логику обычного смертного. Странник как назло пошёл не на север, чтобы воевать за Неринское Ханство, как сделали бы это его предшественники, а наоборот — двинулся на север. Феноменальная тяга к жизни данной особи спутала тёмному богу все планы.

— Все страны уже давно готовились к войне, и смерть Курта лишь приостановила бы этот процесс... — продолжал оправдываться Харшасс, глядя на недовольное лицо брата.

* * *

Кенар. Полтора месяца спустя

Мы уже подъезжали к главным воротам Кенара — столице нынешней Нирамской Империи, которая уже за пару миль до въезда в город впечатляла своими внушительными, ошеломляющими даже моё искушённое сознание размерами.

Кенар был огромен. Величественная, метров десять в высоту, крепостная стена простиралась в длину на несколько десятков километров, полностью ломая мои представления о средневековых городах.

Кстати... По рассказам Керита, проживающего в столице Нирамской Империи с самого детства, Кенар был единственным городом во всём Харшвейне, который имел около полумиллиона населения. Я же вам говорил, что он напрочь сломал мне все стереотипы о Средневековье?

Понятное дело, что Кенар достиг такого большого количества населения лишь благодаря магии, которая во многом помогала с управлением средневекового мегаполиса. Иначе содержать такой город просто-напросто не было бы возможным.

Но вернёмся к внешнему виду столицы, построенной, по словам Керита, лучшими строителями Харшвейна — гномами... Каждые сто метров на протяжении всей стены располагались высокие парапеты башен. На них круглосуточно находились многочисленные боевые орудия: баллисты, катапульты и магические шаромёты. Помимо этого на крыше каждой из башен располагался сделанный из обсидиана дракон, который при желании магов оживал, превращаясь в грозную боевую единицу. Короче говоря, дракон-голем. Мой вывод: завоевать наскоком этот город было нереально, да и для того, чтобы сломить защиту столицы изнутри, нужно было очень сильно постараться.

Наш караван тем временем пристроился в длинной веренице очереди, с черепашьей скоростью двигающейся в сторону северных ворот Кенара. Похоже, что задержаться мы здесь могли до глубокой ночи, а потому я тотчас решил слезть с так надоевшей мне за время путешествия повозки, после чего отойти в сторону и уже там немного попрактиковаться в фехтовании.

За два месяца, прошедших с моей просьбы об обучении меня владению меча, я малость поднаторел в этот сложном искусстве. И последнее время использовать его мне приходилось всё чаще, потому как разбойников мы на своём пути успели повстречать немало, а значит, и практиковаться мне было на ком.

Из тридцати девяти воинов, выехавших из Тюриха и охраняющих караван, до Кенара добралось лишь двадцать четыре. Слава яйцам, все мои ребята выжили, за всё время получив лишь парочку неглубоких царапин.

Тем временем я, слегка согнув колени в боевой стойке, резким движением вытащил из ножен, расположенных за спиной, клинки эльфа, которые в бою уже не единожды спасли мне жизнь. К слову, Рин долгое время пытался уговорить меня, чтобы я всё же продолжал сражаться одним клинком, потому как это проще и в большинстве случаев — более эффективно. Но я упёрся рогом, ни в какую не желая разлучать стальных близнецов, имеющих слегка изогнутые лезвия и пропитанных ядом василиска и виверны.

Пару раз крутанув мечами, я молниеносно начал выполнять различные атакующие и защитные движения, формируя из них более сложные боевые комбинации. Часто они выглядели не очень красиво и не казались эффективными, но на самом деле это было не так.

Лёгкий перекат с правой ноги на левую — уход с линии атак воображаемого соперника. Блок правым мечом, чтобы не дать врагу возможности достать моё тело. Молниеносный укол в корпус противника левым близнецом, но тот успевает блокировать мой удар своим двуручным клинком. Отскок назад, чтобы контратака противника не удалась. Краем глаза замечаю ухмыляющуюся физиономию Рина, который, быстро приближаясь ко мне, достаёт из ножен у пояса меч.

Похоже, имперцу тоже стало скучно, и он решил в очередной раз провести спарринг со своим нерадивым учеником. По крайней мере, именно так он меня и называл на протяжении всего времени моего обучения. Хотя сам я считал, что мои успехи в области фехтования были весьма и весьма недурными.

Короткое приветствие соперника, после чего имперец слегка пружинящей походкой спокойно двигается в мою сторону, параллельно раскручивая в правой руке свой клинок. Я неожиданно даже для самого себя, вместо привычного для меня ухода в защиту при боях с имперцем делаю молниеносный прыжок вперед. Затем я так же быстро зажимаю оружие имперца в каменные тиски, гася его немаленькую инерцию руками, после чего, не давая тому опомниться, со всей силы даю другу сапогом чуть выше паха. Рин, не ожидающий от меня такого проворства и новой тактики боя, падает на землю, выпуская из рук меч. А я уже держу кончик своего оружия над грудью имперца, обозначая его условную смерть.

В глазах друга я увидел изумление и, одновременно, удовлетворение от проделанной работой. Он, лёжа на земле, на мгновение прикрывает глаза, выражая таким образом одобрение, после чего с лёгкой хрипотцой в голосе произносит:

— Реванш.

Я согласно киваю, в душе радуясь собственному успеху, и затем отхожу от тела поверженного соперника, давая тому время на то, чтобы он смог приготовиться к бою. Адреналин сейчас буквально бурлил во всём теле. Все конечности казались лёгкими, как пушинки. Но при этом в руках чувствовалась сила.

В спаррингах с ребятами я часто испытывал некий страх, который был вполне понятен. Я был учеником, а они — моими учителями. Они опытнее, а потому я в глубине души всегда считал, что заранее им проиграю. Именно поэтому я неосознанно всегда пытался уходить в глухую оборону, при этом прекрасно понимая, что лучшая защита — это всегда нападение. И мои нечастые победы объяснялись скорее обстоятельствами, нежели какими-то особыми умениями.

Но сейчас я, действуя на интуитивном уровне, позабыл обо всех своих страхах, двинувшись в атаку, которую Рин не ожидал увидеть. И в итоге я, наконец, спустя два месяца тренировок действительно смог победить. Не из-за каких-то обстоятельств или удачи, а лишь благодаря собственному владению мечом.

И сейчас у меня буквально крышу сорвало от этого приятного ощущения. Что тут лукавить, я всегда любил побеждать. Ещё со времён соревнований по плаванию я всегда хотел быть лучшим. И теперь это несравнимое ни с чем чувство удовлетворения собственными силами заставило меня переосмыслить страх перед учителем, оказавшийся абсолютно беспочвенным.

Мы вновь друг другу поклонились, и теперь Рин смотрел на меня уже не так пренебрежительно, понимая, что я могу запросто пойти в атаку и вновь уложить имперца на лопатки.

Он стоял на месте, застыв каменным истуканом, ожидая подходящего момента, чтобы меня атаковать. Я делал то же самое, не сводя с него пристального оценивающего взгляда. Я напряг все группы мышц, чтобы в любой момент кинуться в атаку или наоборот — уйти в защиту, чтобы потом также успешно провести молниеносную контратаку.

Улучив какой-то момент, я, действуя по интуиции, кинулся на Рина, занеся один из близнецов над головой, а другой — выставив в направлении груди имперца. Тот оттолкнулся и в полёте выставил клинок прямо в направлении моего тела. Приземлившись, он тотчас налетел на мой блок, после чего пригнулся, пропуская над головой близнеца. Я, повинуясь интуиции, отскочил назад. И вовремя: в том месте, в котором я стоял ещё мгновение назад уже находился клинок соперника.

Боялись ли мы ранить друг друга, используя настоящие мечи, а не тренировочные? Скажу честно: было такое. Но удары мы до конца не доводили, лишь обозначая условную смерть противника и следя за тем, чтобы не нанести друг другу настоящих ранений. При 'отсечении' конечности сопернику приходилось изображать, что их действительно нет. Притом в поединке нужно было учитывать не только отсутствие руки или ноги, но и болевой шок, неизменно наступающий при серьёзных ранениях.

Я с силой ударил одним из близнецов по вытянутому клинку Рина. Имперец, не успевший толком отреагировать на мой отскок, от растерянности не смог удержать меч в руке из-за сильного удара. Его клинок с характерным звоном упал на землю.

Я подскочил к безоружному другу, заодно наступив на меч, чтобы Рин ненароком не успел его поднять, после чего лезвие близнеца остановилось в считанных сантиметрах от горла, обозначая условную смерть противника.

Имперец сглотнул, с гордостью во взгляде смотря на меня, после чего сказал:

— Реванш.

Я слегка усмехнулся и резко опустил оружие, рассекая им воздух. Затем я спокойно отошёл в сторону, давая друга время, чтобы придти в себя и подготовиться к следующему раунду.

Следующие пару часов, на протяжении которых я вымотался до основания, мы с Рином практически безостановочно работали мечами, не давая друг другу времени, чтобы как следует передохнуть. Итог нашей тренировки был для меня приятным: из семидесяти процентов проведённых нами боев я выходил победителем.

Оба довольные от того, что я победил, мы возвращались к повозке каравана, находящейся уже довольно близко от ворот. Проходя возле одной из телег, стоящей в очереди, я заметил возле неё высокого статного брюнета, стоящего в сопровождении двух закованных в латы воинов и орущего на одетого в крестьянскую рубаху мужичка-крестьянина.

— Да ты понимаешь, с кем ты связался, смерд? — прорычал парень, едва ли не брызгая слюной. — Ты знаешь, кто мой отец?!

— Прошу прощения, ваше благородие, — залепетал в своё оправдание мужик, на глазах которого появились слёзы. — Я же не специально... — он бахнулся на колени, протягивая руки к ногам брюнета.

— Раньше надо было думать, холоп, — с презрением в голосе произнёс аристократ, после чего смачно сплюнул прямо на голову крестьянина. — Убейте его! — приказал парень, обернувшись к своим сопровождающим.

Те лишь пожали плечами по принципу 'хозяин-барин', после чего синхронно достали из ножен свои двуручные мечи. Мужик попытался было дернуться, но аристократ с силой придавил ногой его голову к земле, не оставляя тому не единого шанса на выживание.

Не знаю почему, но я неожиданно для самого себя окликнул зазнавшегося паренька. Неужто героизмом заражаюсь? С него станется: эта гадость — очень заразная вещь.

— Господин, — я подождал, пока разъярённое лицо брюнета не повернётся в мою сторону, после чего продолжил: — Не могли бы вы мне разъяснить, за что хотите убить этого человека? — я кивнул в сторону трясущегося мужичка, на голове которого стояла нога аристократа.

— А тебе какое дело, наёмник? — презрительно прошипел парень. — Иди, куда шёл!

— Так я как раз-таки к этому мужику и шёл, — пожал плечами я, с вызовом глядя в голубые глаза дворянина. — Поэтому и спрашиваю.

— Он посмел осквернить лицо сына герцога де Ниро! — грозно сведя брови вместе, произнёс брюнет. — Он плюнул мне в лицо! Мне — графу де Ниро!

— Я не хотел, господин граф, — взвыл мужик, продолжая упираться головой в землю. — Это случайно вышло. Я клевер жевал, вбок сплёвывал, а тут вы на лошади мчитесь. Я же не думал, что так получится.

— Вот видишь, думать ты не умеешь. Значит, голова тебе и не нужна, — усмехнулся графёнок, после чего смачно сплюнул на затылок покоящегося в грязи мужика.

Меня от подобного обращения к крестьянину покоробило. В глазах зажёгся злобный огонь, а руки сами собой потянулись к рукоятям мечей, торчавших из-за спины.

— Извините, граф. Но я не могу вам позволить убить этого человека, — пафосно заявил я, доставая из-за спины близнецов.

Рядом со мной напрягся Рин, который последовал моему примеру и обнажил клинки, при этом тихим голосом, чтобы слышал только я, произнёс:

— Саша, это не самая лучшая идея. Связываться с семейкой де Ниро — себе дороже. Отец этого молокососа — один из ближайших к Курту людей. Потом проблем не оберёшься. Мне также как и тебе жалко этого крестьянина, но если мы ему поможем — нам придётся в срочном порядке валить из Империи.

Мда, не самый лучший расклад, но смотреть на то, как этот самовлюблённый брюнет издевается над бедным мужиком, я не мог.

— Ты бросаешь мне вызов, наёмник?! — усмехнулся аристократ, состроив на лице презрительную ухмылку.

— Если вы не против, граф, то я хотел бы вызвать вас на дуэль до первой крови. Если проиграю я — вы убиваете этого парня, если вы — то он остаётся в живых, — я постарался подавить желание стукнуть этого павлина в нос, добавляя в голос побольше учтивости.

Зачем добавил учтивости? Чтобы парень согласился на мою просьбу, потому как в другом случае он просто натравит на нас с Рином своих амбалов в латах, наблюдая за тем, как мы будем пытаться их победить. А против них у нас никаких шансов, потому как по лёгкому свечению, исходящему от их доспехов, со стопроцентной вероятностью можно было сказать, что они были зачарованными. Помимо того, что сталь доспехов у охранников необычайно крепкая, так она ещё и с наложенными заклинаниями — адское сочетание.

Брюнет тем временем одарил меня взглядом, полным презрения, после чего недовольно произнёс:

— Что ж, наёмник, будь, по-твоему. Тебе повезло, что я сегодня якшаюсь со смердами, иначе твоя голова уже лежала бы отдельно от тела, — он белозубо улыбнулся, после чего достал из ножен длинную рапиру с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями.

Я уж было подумал, что этот клинок — пародия на настоящий. Обычное украшение сына богатенького папочки с отвратным балансом и ужасной сталью. Но клинок оказался действительно хорош, даже несмотря на золотую рукоять с камнями, потому как был сделан из нирамского серебра. Этот металл я после стольких дней, проведённых в компании кинжала, узнавал без проблем.

Я состроил на лице физиономию, полную восторга, давая аристократу понять, что впервые в жизни вижу нирамское серебро. Пусть думает, что я обычный наёмник, а то проблем потом не оберёшься.

Граф де Ниро лишь презрительно усмехнулся, после чего картинно рассек воздух своей рапирой — послышался лёгкий гул, издаваемый клинком.

Я начал оперативно снимать с себя свою экипировку, стараясь не светить перед самовлюблённым брюнетом нирамским кинжалом. Ради такой вещи он напрягаться не будет и прикажет своим амбалам меня прикончить: проблем от мёртвых меньше. Хотя, в Зубастых Рифах этот закон не сработал.

Спустя минуту я без доспехов стоял перед графом, сжимая в руках меч Рина. Если вы помните, на лезвиях близнецов находился яд, а убивать брюнета, хоть ручки, честно говоря, и чесались, я не хотел. Его папашка мне ведь потом всю жизнь испоганит, это к гадалкам не ходи.

Я несколько раз крутанул в правой руке меч Рина, пытаясь привыкнуть к его балансу, после чего уставился на брюнета, не сводящего с меня презрительного взгляда. Тот лишь усмехался, наверное, даже не думая о том, что сможет проиграть вшивому наёмнику. Что ж — я просто обязан его сейчас же переубедить: люблю я преподносить людям сюрпризы.

Итак, рапира — более лёгкое оружие, и им намного проще нанести не смертельный удар, нежели обычным мечом. Ведь он не рассчитан на сопливые дуэли до первой крови, и почти всегда используется для умерщвления противника. Понятное дело, что сейчас у моего соперника есть преимущество в скорости, которое мне срочно нужно свести на нет.

Эти мысли пронеслись в голове, подобно урагану, а потом...

Потом этот дворянчик попытался меня атаковать, подпрыгнув к вашему покорному слуге и тотчас попытавшись тыкнуть своей зубочисткой мне в живот. Я, немножко раздосадованный от того, что 'кина не будет', со всей силы дал по золотой рукоятке, заставляя аристократишку от неожиданности выронить из рук оружие.

Мда, его картинное атакующее движение, выглядевшее довольно эффектно, столкнулось с моим простым, но притом оказавшимся весьма эффективным блоком. Граф, поди, только на таких вот зубочистках и сражался, с такими же расфуфыренными придурками, как и он. А с нормальными воинами, к которым я, кстати, себя не отношу, и не сражался никогда.

Кончик моего меча упёрся в горло вмиг побледневшего паренька, который неверяще смотрел на меня, не понимая, как вшивый наёмник смог одолеть сына самого герцога де Ниро (!). Я почувствовал, как под лезвием клинка медленно перемещается кадык струхнувшего брюнета.

— Мне стоит порезать вам горло мечом, граф? — вежливо поинтересовался я, недвусмысленно водя клинком по горлу паренька. — Или поединок можно считать законченным?

— Кунар и Терин, отпустите этого смерда вонючего! — прошипел граф своим сопровождающим.

Дождавшись, пока слегка повеселевшие телохранители драгоценного тельца графа де Ниро отпустят мужика, я отнял от горла брюнета меч, после чего, низко поклонившись, произнёс:

— Благодарю вас, граф. Вы были прекрасным соперником и оказались достаточно милосердны, чтобы освободить этого крестьянина. Здоровья вам, дорогой граф. И пусть Алиан хранит вашу душу, — я развернулся под возмущённым взглядом брюнета, после чего двинулся навстречу к мужику, не способному до сих пор поверить, что спасён.

Телохранители после моих слов едва сдерживали смех, периодически кидая на своего покрасневшего нанимателя насмешливые взгляды. Видимо, этим ребятам характер графа тоже уже успел изрядно надоесть, а потому такое показательное унижение сына герцога де Ниро пришлось им по вкусу.

— Мы ещё встретимся, наёмник, — вдруг неожиданно прошипел мне в спину брюнет, заставляя меня в мгновение ока обернуться. — И тогда ты вряд ли будешь таким весёлым, — он поднял с земли рапиру, после чего, предварительно плюнув в мою сторону, двинулся к вороному жеребцу, стоящему возле той самой телеги.

Одним ловким движением вскочив в седло, он напоследок окинул меня презрительным взглядом, после чего проорал:

— Пошли сюда! Я за что вам деньги плачу?! — похоже, это было обращение к телохранителям.

Те лишь вздохнули, после чего один из них прошептал так, чтобы я его услышал:

— Остерегайся, парень. Этот сукин сын тебя из-под земли достать сможет, если захочет.

Больше он ничего не сказал, и они оба, кивнув мне напоследок, тотчас трусцой побежали к двум другим лошадям чёрной масти, бренча доспехами.

Я смотрел им вслед вместе с Рином и рядом стоящим мужиком, думая, что же мне теперь делать с привалившим счастьем в лице самовлюблённого графа.

Эпилог

Мы уже третий день находились в столице, пытаясь побыстрее найти торговый караван, идущий до Северных Пустошей, или хотя бы тот, который двигался в том направлении. К сожалению, оказалось, что ближайший по времени караван отправляется туда только завтра.

Вариант с тем, чтобы двигаться до нужного места самостоятельно, мы даже не рассматривали. Во-первых, потому что мы уже привыкли путешествовать хоть с неким, но комфортом. Во-вторых, это было намного безопаснее, нежели если бы нам пришлось двигаться одним. В-третьих, это бы заняло больше полугода, а терять столько времени мне неохота. И хоть вашему покорному слуге как можно быстрее хотелось свалить из Кенара после заявления графа, от которого дурно пахло, на такие жертвы идти всё же не хотелось.

К тому же, вполне вероятно, что телохранители малость преувеличили об опасности, исходящей от дворянчика, потому как в полумиллионном городе найти одного человека — задача не из простых. Даже с учётом большого влияния и огромного количества золота, коими род де Ниро как раз-таки и обладал.

И как оказалось потом... я был неправ.

Возвращаясь вечером вместе с Рином из местного публичного дома, девушки которого были на редкость хороши, я почувствовал, что за нами кто-то следит. Молниеносно обернувшись, я заметил одетого в серый плащ мужчину с непримечательным лицом.

Увидев, что я смотрю на него, тот усмехнулся, после чего с его ладоней в мою сторону тотчас сорвался огромный огненный шар. Я заорал, что есть мочи, предупреждая Рина об опасности со спины, после чего быстро пригнулся, пропуская в считанных сантиметрах над головой фаербол размером с немаленький арбуз.

Имперец на мой крик среагировал мгновенно, тут же прыгнув за небольшую повозку, гружённую всяким строительным мусором.

Я же в свою очередь тотчас свернул в ближайший ко мне переулок и дал такого стрекоча, на который только был способен, желая побыстрее оторваться от одетого в серый плащ мага. Надеюсь, что Рин тоже сможет убежать от этого парня.

Сражаться с волшебником можно было только в двух случаях. Если ты тоже являешься обладателем магических способностей. Или если у тебя есть артефакты, компенсирующие силу волшебника. Учитывая, что магом я не являлся и амулет Хартара находился на шее другой ипостаси, вызвать которую я пока не могу, то единственный вариант в сложившейся ситуации: бежать. Что я и делал, петляя по многочисленным извилистым улочкам Кенара, стараясь найти место, где можно было бы хорошо спрятаться.

Вот только я совсем не учёл того факта, что маги помимо того, что могут кидать смертоносные заклинания, способны ещё и летать. А потому я был весьма удивлён, когда прямо передо мной с неба упала фигура, закутанная в серый плащ.

В груди всё похолодело от страха, спина покрылась липким потом, от которого рубашка в мгновение ока прилипла к спине, а сердце начало бешено колотиться, выдавая барабанную дробь.

— Кто ты? — с лёгкой хрипотой в голосе, связанной с волнением, поинтересовался я.

— Я — твоя смерть, — пожав плечами, спокойно произнёс маг, после чего довольно осклабился.

— Тебя послал граф де Ниро? — задал я вопрос, на который и так прекрасно знал ответ.

— Да, он пообещал за твою голову пятьдесят золотых, — безразличным тоном произнёс волшебник, после чего сделал несколько жестов правой рукой и меня сковали невидимые путы.

Я попытался пошевелиться, но магическая хватка колдуна была крепка, напоминая мне ту встречу с личем, после которой мы с друзьями еле унесли ноги.

Я горько усмехнулся. Мне столько раз удавалось удирать из неприятных объятий смерти. И вот сейчас погибнуть из-за того, что решил спасти мужичка, переступив дорогу влиятельному и избалованному графу с золотой ложкой в заднице.

Хорошо ещё, что мои друзья живы и здоровы. Надеюсь, что связывающая нас клятва, не причинит им вреда после моей смерти.

— Чего ты улыбаешься? — вежливо поинтересовался убийца, словно ему было не наплевать.

— Просто думаю, что граф малость продешевил с ценой за мою голову, — произнёс я. — Я знаю ребят, которые за мою живую голову готовы отгрохать целое состояние, а он всего лишь пятьдесят золотых. Мда... — протянул я.

— Жаль, конечно. Но заказ я уже принял — профессиональная этика. Ничего личного, парень. Есть пожелания, как умереть? Сгореть в огне, захлебнуться кровью, проткнуть голову сосулькой. Ты не стесняйся, — произнёс он это таким тоном, словно официант предлагает выбрать блюдо из меню ресторана.

— Доверюсь твоему выбору, — я тотчас зажмурился, не желая видеть собственную смерть. Да и смотреть на то, как потухает мир в глазах — наверняка не самое приятное ощущение.

В груди я почувствовал холод, который начал буквально вымораживать мои внутренности, причиняя жуткую боль. Похоже, маг уже начал убивать меня, выбрав какое-то весьма мучительное заклинание.

Не выдержав накатившей волны боли, я заорал, чувствуя, будто руки покрываются обжигающим до костей холодным льдом. Так продолжалось всего каких-то пару секунд, на протяжении которых я проклинал себя за то, что не выбрал смерть от сосульки в голову. Ведь она была бы мгновенной, и мне не пришлось бы мучиться от этих жутких ощущений.

А затем, боль утихла. Утихла также быстро, как и началась, оставив после себя лишь лёгкое покалывание в пальцах.

Я раскрыл глаза, ожидая увидеть привычную картину абсолютной темноты с находящимися в ней двумя призраками. Гоблин Гарн и драконид Хаш, с которыми я за разговорами мог бы скоротать вечность. Но вместо столь печальной картины увидел нечто другое...

Удивлённое лицо волшебника-ассасина, из груди которого торчала огромная, диаметром в пару сантиметров сосулька, которая начал уже приобретать алый цвет от крови, медленно вытекающей из раны.

— Он не предупреждал меня, что ты маг, — прохрипел волшебник, с удивлением глядя на меня, после чего его уже мёртвое тело повалилось на землю, демонстрируя пробитую насквозь грудную клетку.

* * *

Великое ничто

Закованное в тяжёлые цепи окровавленное существо подняло голову, после чего довольно осклабилось. Усмешка его была торжествующей и у любого смертного могла вызвать лишь гримасу ужаса.

— Скоро всё начнётся, — прошептало оно. — Пешка становится ферзём.

Конец первой книги.