Этейн показалось, что он просто оступился, но Дарман немедленно рухнул на землю и она последовала его примеру. Дарман, вскинув винтовку, распластался возле Атина. Атин не кричал; он издавал лишь ритмичные звуки "ах-ах-ах" — словно он захлебывался воздухом. Утан бесформенной грудой валялась в траве.

— У нас раненый. — неестественно спокойно проговорил Дарман. Этейн отчетливо слышала его — у него все еще был включен динамик. — Серж, Атина подстрелили.

Каким бы ни был ответ Найнера — Этейн его не услышала. Дарман выстрелил навскидку и она увидела сверкающие росчерки пролетевшие над ее головой.

Почему она не почувствовала никого рядом? Потому что она отвлеклась. Это ее ошибка. Если Атин умрет — это останется на ее совести, до конца ее жизни.

Перестрелка прекратилась. Все заняло не больше тридцати секунд. Мир стал более-менее таким как и был прежде — за исключением Атина.

Дарман явно мог видеть что-то в прицеле своей винтовки, чего не видела она. Она смотрела как он вскочил, перебежал вперед и прицелился во что-то на земле. Он включил нашлемный фонарь.

— Один из офицеров Хокана. — сказал Дарман. — Капитан.

— Он мертв?

Одиночный выстрел.

— Теперь да. — ответил Дарман.

На этот раз Этейн была совсем не так шокирована, как тогда, когда Дарман добил раненого умбарана. Она беспокоилась только за Атина. Ее взгляды на жизнь очень изменились.

Сейчас Атин пугающе затих. Когда Дарман осторожно перевернул его набок — открылась сочащаяся кровью рваная дыра в бронепластине, примерно двадцатью сантиметрами ниже правой подмышки. Дарман снял с пояса небольшой серый продолговатый контейнер с закругленными углами и высыпал его содержимое на землю. Он заткнул зияющую рану перевязочным пакетом и приклеил его липкой лентой к броне.

— Не трать время. — проговорил Атин. Голос у него был дрожащим. — Уходи. Брось меня.

— Не строй передо мной героя, или я тебе еще и пасть заткну.

— Я серьезно. Вытаскивай Утан.

— Атин, заткнись, ладно? Я никого нигде не бросаю. — Дарман работал, с точностью, присущей тому, кого регулярно натаскивают на оказание первой помощи. Он кивнул Этейн. Она подняла руку Атина и сильно сжала ее. — Вот что пуля из верпа может сделать с катарн-броней… спокойно, братец. Я тебя вытащу. — Он снял одну из набедренных пластин Атина и отстегнул секцию нательного костюма, обнажив кожу. В руке у него уже были два одноразовых иньектора.

— Будет немного больно, понял? Спокойно.

Дарман быстрыми движениями, одну за другой, воткнул обе иглы в бедро Атина. Потом он что-то написал на шлеме Атина маркером и вернул набедренную пластину на место.

Этейн различила буквы "П" и "K", начерченные на лбу шлема.

— "П" — означает "противошоковое". — объяснил Дарман. Он уложил Атина на спину. — А "К" — означает "гемостатик", потому что "Г" слишком похоже на "П" когда ты торопишься. Это для медиков, на случай если они его не будут тестировать — так они узнают что мы ему вкатили. А теперь все будет выглядеть очень странно, но, поверь мне…

Тяжело дышавший Атин лежал на спине. Дарман улегся спиной ему на грудь, затем просунул руки сквозь ремни портупеи Атина и перекатился вместе с ним так, что он оказался лежащим снизу. Приподняв себя на руках, он подтянул ноги, встал на четвереньки а затем выпрямился — с Атином, надежно закрепленным у него на спине. Его чуть-чуть качнуло. Но он не упал.

— …это самый простой способ поднять и нести тяжелого человека. — закончил Дарман; его голос звучал чуть напряжено.

— Я могла бы помочь. — сказала Этейн.

— Да, но он мой брат. Кроме того — тебе еще тащить доктора Утан.

Этейн почувствовала мгновенный укол стыда за то, что забыла о ней. Но ученая все так же лежала здесь — связанная, совершенно тихая и, несомненно, растерянная. Этейн наклонилась над ней.

— Пошли, доктор. — скомандовала она. — Она потянулась поднять ее — но ее руки коснулись чего-то холодного и мокрого. Чуть ниже ребер Утан торчал зазубренный бледно-серый осколок пластоидного сплава от брони Атина. Доктор истекала кровью.

— Нет. Только не это. Смотри. Дарман, посмотри.

— Файрфек. После всей этой долбаной…

— Нет, она жива.

— Так, срочно тащим ее к точке эвакуации. И лучше бы у них на борту оказался медик.

Досада была внезапной и сокрушительной. Этейн почувствовала ее. Она едва не заставила ее замереть на полушаге, слишком подавленной несправедливостью всего этого, чтобы двигаться — но это не остановило Дармана, а потому и она не собиралась сдаваться. Его абсолютная дисциплинированность была почти что осязаема. За несколько дней она научилась у него большему, чем за все ученичество у Фульера. Столько раз побывать в считанных секундах от смерти — такие уроки запоминались куда надежней.

А еще Этейн узнала что так появляется привязанность, которая причинит ей немало боли в будущем. Это было хуже чем влюбиться. Это было совершенно иным уровнем привязанности: разделенная боль. Учитель Фульер говорил что можно разлюбить, но Этейн узнала что от этого избавиться нельзя, потому что нельзя изменить прошлое.

Она вскинула Утан на спину и перевалила ее чуть выше, так, чтобы та удобно улеглась у нее на плечах.

— Двигаем, Дарман. — скомандовала она, и с трудом узнала свой голос. В это мгновение она говорила совершенно не по-джедайски.

* * *

Хокан все еще был на свободе. Найнер знал это. Он видел его — или, по крайней мере, кого-то в его броне — выбежавшего из здания. Офицер, которого застрелил Дарман, был молодым капитаном. И Хокан наверняка сделал то же, что сделал мертвый капитан — и выследил их через десантный катер. Их спасение могло также оказаться и их гибелью.

— Примерно еще один клик. — сказал Фай. — Что слышно про Атина?

— Ты не переключился на дальний комлинк?

— Нет. Сейчас я не могу отвлекаться еще и на него.

Найнер начал понимать, как справлялся с проблемами Фай: парень просто отключался. Иногда — буквально. Он подумал — кто или что могло его такому научить, потому что Скирата этого сделать не мог. Кэл Скирата переживал, и порой это было слишком хорошо заметно.

— Надеюсь, после этого мы получим назначение в город. — пробурчал Найнер. "Оставайся оптимистом. Смотри вперед." — Прекрасный, шумный, бурлящий город, куча мест, где можно спрятаться и полно проточной воды. Наблюдение. Сбор данных. Красота.

— Нет уж. В джунгли.

— Больной?

— А джунгли — они как город. Кругом все шевелится.

— Ты беспокоишься за Атина.

— Серж, заткнись, а? Сейчас я беспокоюсь только за себя, понятно?

— Еще бы.

— И почему мы просто не раскатали весь этот район из космоса…

— Данных не было. Вирус мог быть в нескольких разных местах. Могли накрыть не все — и так и не узнали бы про это, пока не стало слишком поздно.

— Вот только стоило собрать хорошую команду…

— Он еще жив, Фай. — Найнер переместился назад, переходя на роль аръенгарда. — Он еще жив. Джедаи могут лечить. Дарман правильно провел всю неотложную помощь…

Найнеру никогда не нравилось быть ведомым в патруле, особенно ночью. А еще меньше ему это нравилось, когда ведущий кричит "Ложись!"

Он рухнул в траву и присмотрелся — куда нацелил свою "диси" Фай.

— Спидер. — проговорил Фай. — Догадайся, чей. Двигается впереди, справа налево. Это должен быть Хокан.

— Можешь его снять?

— Будет на мушке, когда выйдет из-за деревьев.

— Тогда не теряй времени

Найнер отсчитывал секунды, провожая спидербайк прицелом винтовки. Спидер, двигавшийся за куваровой опушкой, мелькал, словно освещенный стробоскопом. Вспышка энергии застила ПНВ и седок, в облаке пара, вылетел из седла.

— Так-то лучше. — заметил Найнер.

Они выждали несколько обязательных секунд, чтобы убедиться что Хокан действительно подстрелен. Никакого движения видно не было. Найнер заметил отблески гданских глаз в траве, признак того, что хоть кто-то думает, что схватка закончилась и можно без опаски выбираться наружу.

Найнер уже поднялся на ноги, а Фай стоял на одном колене, когда Хокан, словно призрак, восстал из травы. Он сделал несколько неуверенных шагов и вскинул оружие.

Найнер не слышал его выстрела. Он услышал свист пули пролетевшей мимо и попавшей во что-то с громким щелчком. Верпы были бесшумными. Еще они были точными. Если бы Фай не выбил дух из Хокана своим попаданием — то Найнер обзавелся бы такой же дырой, как и Атин.

— Серж, когда я его убью — можно, я заберу его броню? — спросил Фай.

— Снимать ее будешь сам.

— Спасибо, такая мотивация мне и нужна.

— Видишь его?

— Нет…

Бластерный выстрел опалил траву, и рассыпал крутящиеся искры в метре перед Фаем. Их противник был не безмозглой жестянкой или тупым викваем. Он был мандалорианцем, прирожденным бойцом, опасным даже тогда, когда он был ранен.

Он был очень похож на них.

— Как думаешь, сколько будет ждать десантный катер? — спросил Фай.

— Не дольше, чем погрузят Утан.

— Файрфек. — Фай переключился на гранатомет и прицелился. — Пожалуй, нам не стоило бросать "Е-Веб". — Ночь вспыхнула взрывом. Фай чуть приподнял голову и бластерный огонь хлестнул в ответ, на метр дальше от цели, чем раньше. — Подбирайся к нему, пока я его отвлекаю.

Найнер по-пластунски пополз вперед, сжимая диси в руках. Он прополз метров десять, когда воздух над ним издал шипящий звук и бластерный заряд опалил травяные метелки.

Если бы не этот верп, все могло быть гораздо проще.

"Величественный" долго ждать не будет. Стимуляторы выветрились уже полностью, и Дарман чувствовал груз дней тяжелого марша, недостатка сна и чрезмерного напряжения. Он дал себе твердое обещание. Если он и Фай не выберутся с Квиилуры — то отсюда не выберется и Гез Хокан.

Но, мандалорианец он или нет — Хокан всего лишь один человек, и он имеет дело с двумя мужчинами, по крайней мере, равными ему. Найнер не недооценивал его, но конечный результат был почти неизбежным: раньше или позже у него иссякнут энергоячейки. Однако сейчас время не на их стороне.

— Совсем нехорошо. — пробормотал Найнер. — Дарман это Найнер. Ваше положение?

Голос у того был запыхавшимся.

— Двигаемся медленно, серж. Примерно в десяти минутах от ТЭ.

— Попросишь их задержаться, ладно? Мы тут как раз прощаемся с Гезом Хоканом.

— Я оставлю Атина и…

— Нет, Дар. Мы его уже зацепили и справимся сами. Оставайся на месте.

Фай прополз вперед, выбирая стрелковую позицию. Найнер, теряющий терпение, огляделся, выискивая какое-нибудь прикрытие, которое можно было бы использовать, чтобы зайти Хокану во фланг. Вспышка выстрелившего оружия привлекла его взгляд, но он не услышал ничего, кроме Фая, который начал что-то говорить по комлинку — а затем очень короткого, высокого и пронзительного всплеска шума.

А потом все стало безмолвным и черным

На миг Найнер решил, что в него попали. Он не слышал Фая и не видел данных на своем ВИДе. В его визоре ночного видения не было зеленой картинки с полем и деревьями за ним. Но он мог ощущать свои локти, тяжело упирающиеся в землю, и чувствовал "диси", остававшуюся в его руках. Боли не было — впрочем, при достаточно тяжелом ранении, иногда можно ничего не почувствовать.

Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять — начинка его шлема совершенно мертва. Лицу было горячо. Воздух не циркулировал.

Он сбросил шлем и уставился в прицел ДС-17. Прицел ночного видения выдал картинку: Фай тоже снял шлем и, сунув в него руку, поспешно жмет на сенсоры управления.

"ЭМИ-граната." — подумал Найнер.— "Хокан нас задройдил".

Электромагнитные импульсные заряды используют против дроидов. Но они равно эффективны и против нежной электроники, которую таскают на себе мокрые. Усовершенствованные катарн-шлемы, втрое дороже чем их стандартный солдатский вариант, были набиты изощренными экспериментальными системами.

Уязвимыми системами.

Найнер медленно и осторожно подполз к Фаю. Пара бластерных выстрелов прошла мимо. Он распластался ничком, голова к голове с Фаем.

— Он поджарил наши шлемы. — прошептал Фай. — Их что — не проверили как следует?

— Готов поспорить — какой-то шпак решил, что ЭМП против мокрых не используют.

— Да, мне надо будет его навестить, когда вернемся.

— Им надо перегрузиться.

— И сколько?

— Без понятия. Хотя "диси" все еще работает.

— Сначала ему надо высунуться.

— Я могу вспугнуть его одной из Даровских светошумовых.

— Они к диси не подходят.

— Ты его вообще видишь?

— Нет… нет, подожди. Вот он.

Найнеру пришлось пару раз провести прицелом вперед-назад прежде чем он заметил Хокана.

— Есть СВУ под рукой?

— Шесть.

— Насколько далеко закинешь?

— Хватит.

— Кидай пошире. Разбросай их вокруг него.

Найнер открыл беспокоящий огонь, пока Фай вскакивал, разбрасывал маленькие самодельные бомбы и залегал снова. Найнер вытащил пульт управления детонаторами.

— Когда нажму — бежишь туда и пытаешься зайти ему с бока.

Фай чуть повернулся на один бок, опершись на правую руку, чтобы быстрее вскочить. Найнер нажал кнопку. Фай чуть приподнялся.

Ничего не случилось. Бластерный заряд обжег траву между ними, и Фай снова бросился на землю.

— Нам действительно надо будет поговорить со снабжением насчет электроники… — мягко проговорил Фай.

— Боюсь, нам придется вернуться к старомодным методам.

— А у меня со штыками не очень…

— Сержант Кэл что-нибудь придумал бы.

— А не собираешься занять его место?

— Я собираюсь орать.

— Что?

— Не смейся. Этот парень — с придурью. Если он подумает, что я беспомощен и тяжело ранен — он может и не устоять перед желанием подобраться и перерезать мне глотку.

— И тогда я устрою ему сюрприз?

— Да. Что-нибудь очень быстрое.

— Хорошо, шутник. Я отхожу.

Найнер внезапно понял, что на самом деле он не знает — как надо кричать. Но он слышал достаточно тяжелораненых, чтобы убедительно это изобразить.

Он запрокинул голову и завопил.

Глава 20

Я больше не знаю — кто здесь хорошие парни. Но я знаю — что у нас за враг. Враг это потеря принципов. Войну проигрывают тогда, когда теряют принципы. А самый первый принцип — это забота о своих товарищах

Кэл Скирата.

Десантный катер был самым прекрасным кораблем, который когда-либо видел Дарман.

Катер появился в поле зрения когда он миновал полосу кустарника и заковылял по свежевспаханному полю. Блистеры его кокпита сияли, словно голо Облачного города, а пушечные турели соперничали симметрией с изысканнейшней набуанской архитектурой. Дармана восхищали даже ржавчина и выбоины на его крыльях.

— Смотри Атин. — просипел он. — Вот это красота… Атин?

— …дхааа.

— Почти на месте.

— …ох.

Белые солдатские доспехи быстро приближались к нему — а позади них был гран в форме медика. Вес Атина перестал давить на спину и он задергал руками выпутываясь из портупеи. Он шел возле носилок и пытался говорить с медиком.