— Это была шутка! — рассмеялась она вскоре, запыхавшись от борьбы, но все еще не оставляя попыток улизнуть прочь. — Я пошутила! Сдаюсь! — От смеха на ее глазах выступили слезы, и все тело сотрясалось в непрерывных конвульсиях. Посчитав, что наказание пора заканчивать, я выпустил ее руки, и Уэсли остановился, позволяя ей освободиться. Тяжело дыша и все еще посмеиваясь, Алисия обессиленно сползла с кровати. — Вперед, Рождество пришло! Я вас жду!

Уэсли выбрался из-под одеяла и принялся натягивать джинсы. А я покраснел, глядя на него в майке и боксерах, только сейчас осознав, что совсем забыл предупредить его об Алисии и ее ежегодном утреннем ритуале пробуждения. К счастью, сегодня ночью он спал одетым. Хотя, похоже, мои опасения были напрасны, потому что сестру, казалось, совершенно ничего не могло смутить и единственное, что у нее сейчас было на уме — это подарки: она с нетерпением переминалась на пороге, дожидаясь нас, чтобы вместе отправиться в гостиную.

Мама тоже уже встала и стояла в халате у кофеварки.

— Доброе утро! Счастливого Рождества! Ну как, Санта ночью заходил?

Не сговариваясь, мы с Алисией бросились к нашим чулкам, висевшим в гостиной, и, сграбастав их, уселись на полу, торопясь проверить содержимое. Я посоветовал Уэсли поторопиться и последовать нашему примеру, в противном случае угрожая выяснить самолично, что внутри третьего, пока еще не тронутого чулка, на котором поверх красной материи цветным клеем с блестками было выведено его имя.

На лице Уэсли отразились удивление и радость, и он присел рядом со мной, устроив свой первый сегодняшний "сюрприз" на коленях. Накануне Алисия призналась мне, что эта идея принадлежала маме. И сейчас, видя его взволнованное и счастливое лицо, я испытал ни с чем несравнимую радость и послал маме благодарную улыбку.

На дне каждого чулка по семейной традиции лежало по апельсину, а сами они доверху были заполнены шоколадками и конфетами. И, кроме того, во всех находилось по компакт-диску: новый музыкальный альбом Эрика Клэптона для Алисии, коллекция песен Pixies для Уэсли и ранние записи короля блюза Би Би Кинга для меня.

Потягивая кофе, мама наблюдала за нами с теплой улыбкой на губах.

— Итак, что сначала: завтрак или подарки? — спросила она после того, как каждый из нас отблагодарил нашего "Санту" крепкими объятиями.

— Подарки! Я хочу подарки! — закричала Алисия. — Подарки! Подарки! Подарки!

Подбежав к небольшой елке, она принялась доставать из-под нее подарки и разносить их адресатам, в процессе напевая имена получателя и дарителя и пританцовывая как ребенок. Под удивленным взглядом Уэсли, который уселся в кресле, его колени стали заполняться красиво упакованными коробками. Видя такую реакцию, мама поддразнила его, сказав, что здесь нечему удивляться, и раз он теперь является частью нашей семьи, то и, следовательно, автоматически участвует в обмене подарками.

Я улыбнулся, чувствуя, как сжимается горло: возможно, эти слова покажутся пафосными, но это действительно был лучший подарок, который я когда-либо мог желать.

— Отлично! Я первая, — объявила Алисия, потянув на колени прямоугольную коробку. Сорвав бумагу, под крышкой она нашла голубое платье с широкой лентой вокруг талии и полукруглым вырезом на груди. Оно не только было красивым, но еще и идеально соответствовало ее стилю, и, прижав его к плечам, Алисия горячо поблагодарила маму за такой чудесный подарок.

Следующей в кругу оказалась мама. Ее подарок, обернутый в красную бумагу и повязанный зеленой ленточкой, не являлся для мамы секретом, потому что она получала его каждый год: внутри маленькой коробочки находились духи — неизменный подарок папы на Рождество. После их развода мы с Алисией, подумав, решили продолжить эту традицию. Единственная разница по сравнению с предыдущими шестью годами заключалась в том, что в это Рождество на поздравительной открытке кроме двух имен появилось еще и третье.

Улыбнувшись, мама поблагодарила нас всех троих за подарок.

Настал черед Уэсли. Из всех коробок он выбрал одну большую, прямоугольной формы, и принялся аккуратно ее разворачивать. Посмеиваясь, Алисия наблюдала за тем, как он складывает бумагу пополам и кладет на пол. Внутри коробки лежали синие джинсы, которых действительно не доставало в гардеробе Уэсли, и темно-оранжевая рубашка с длинным рукавом. Когда он благодарил маму за подарок, на его скулах выступил румянец, что еще больше позабавило Алисию и вызвало у нее новый смешок.

Наконец подошла моя очередь, и на первом круге я решил заглянуть в пакет с эльфами, которые радостно украшали огромную елку. Я знал, чьих это рук дело и, открывая подарок, улыбался сестре: она всегда выбирала для меня самую уродливую и идиотскую подарочную бумагу. Достав два DVD-диска, я от всего сердца сказал Алисии "спасибо": только самым близким людям была известна моя любовь к кунг-фу фильмам. Уэсли улыбнулся и поднял вверх большой палец, одобряя ее выбор: "Легенда о пьяном мастере" и "Защитник" — оба фильма оказались в числе наших любимых.

На очередном кругу Уэсли положил на колени узкую плоскую коробку.

— Нет! Ты пока не можешь ее открыть! — закричала Алисия.

Он удивленно посмотрел на нее, затем на смятую бумагу на полу.

— Но это последний.

— Нет, у тебя еще остался конверт, — возразила сестра, хитро мне улыбнувшись.

— О, — просто ответил Уэсли и отыскал под оберточной бумагой позабытый конверт со своим именем и нарисованным рядышком смайликом. Улыбнувшись мне, он открыл конверт и, когда доставал вложенную в него открытку, ему на колени упал сложенный вдвое листок бумаги. Бросив на него взгляд, Уэсли прочитал вслух, что было написано на открытке: "Нам доставят это в любое время. Счастливого Рождества! Я люблю тебя! Тор".

Нахмурившись, он с недоумением повторил слово "доставят", взял листок, раскрыл и стал читать. И с каждой секундой его глаза становились все больше, а рот — приоткрывался.

— Ты должно быть шутишь, — пробормотал он наконец, отрываясь от бумаги лишь на мгновение, чтобы взглянуть на мое лицо. — Неужели ты серьезно? Не могу поверить! Это же потрясающе!

— У него имеется сразу две опции: угля и газа, и боковая горелка, — сказал я с радостным волнением, ведь я как никто другой знал, как сильно он хотел гриль.

— Спасибо! — прокричал Уэсли, набрасываясь на меня, и под смех мамы с Алисией повалил на пол, так сильно стискивая в объятиях, что мне стало трудно дышать.

После того, как он немного успокоился, я открыл свой последний подарок, обернутый в зеленую бумагу, и обнаружил под ней коробку с мобильным телефоном внутри.

Я растерянно ее разглядывал.

Камера, интернет... — это был один из тех телефонов, который имел все мыслимые и немыслимые функции.

— Это... это так здорово! — От волнения я даже начал заикаться.

Уэсли с гордостью улыбнулся.

— Теперь тебе больше не придется пользоваться платными телефонами, и я смогу поговорить с тобой всякий раз, когда захочу.

— Я в восторге! Он такой красивый!

— Дай взглянуть, — попросила Алисия, вынимая у меня из рук коробку. — Вау! Здесь есть все!

— Ну, это конечно не гриль, но... — начал было Уэсли, но я его перебил:

— Нет, это еще круче! Мне очень нравится. Спасибо!

Я с улыбкой коснулся его руки.

Закончив со всеми подарками, мы сложили их в одном месте и прибрались в гостиной, выбрасывая упаковочную бумагу в мусорный мешок, который позже Алисия отнесла в прихожую и поставила рядом со входной дверью.

— Итак, что вы хотите на завтрак? — спросил я, заходя на кухню.

— Toр, не беспокойтесь об этом. Я купила кофейный торт и булочки, — сказала мама, снова устраиваясь на диване с кружкой кофе.

— Так даже лучше, — ответил я и начал накрывать на стол.

Мы неторопливо позавтракали, обсуждая подарки и пересказывая друг другу старые рождественские истории. Такими темпами у нас получилось переодеть пижамы только к обеду, когда настало время играть в Скрэббл 2, что стало еще одной нашей семейной традицией после ухода отца. С того дня прошло целых шесть лет и пять, как мы переехали. Сначала мне казалось, что из-за расстояния, разделившего нас и остальных родственников, все праздники будут проходить грустно и безрадостно, но я ошибался: мы с Алисией полюбили проводить эти дни с мамой — нам было очень хорошо втроем. Теперь же нас стало четверо, и я то и дело ловил себя на том, что улыбаюсь.

В процессе игры Уэсли стабильно занимал последнее место, что служило причиной непрекращающихся жалоб с его стороны. С завидным упрямством он пытался нас убедить, что не умеет играть, хотя, по правде говоря, у него неплохо получалось, учитывая, что он столкнулся с тремя серьезными и опытными противниками.

В середине второй игры зазвонил телефон, и Алисия тут же бросилась отвечать, а мы продолжили играть, прислушиваясь к ее разговору с отцом. Когда в игре наступила ее очередь, нам пришлось остановиться и переждать, пока она расскажет папе о Джереми, школе, плаванье и своих подарках. Попрощавшись, она со счастливой улыбкой передала трубку мне и снова включилась в игру, а я принялся рассказывал отцу о себе: об учебе, работе и, конечно же, своих подарках.

Мне было приятно слышать его голос. С тех пор, как мы сблизились с Уэсли, я со всей ясностью осознал, насколько важна семья, и то горькое чувство, что было у меня раньше по отношению к нему, постепенно таяло, уступая место гордости за своего папу.

— Да ладно! Это даже не слово! — неожиданно прокричала Алисия, сверля меня взглядом.

— А вот и нет! — ответил Уэсли так же громко.

— Вау, у вас там довольно оживленно, — прокомментировал отец со смешком.

— Ага, конечно! Пабст? И что оно значит? — требовательно спросила сестра.

— Хм, да. Это все Скрэббл с ее азартом, — ответил я со смехом.

— Это название торговой марки пива! — вызывающе отозвался Уэсли, складывая руки на груди.

— Там с вами кто-то еще? Мне показалось, я слышал незнакомый голос, — спросил отец.

— Имена собственные не прокатят! — авторитетно заявила Алисия.

— Мм... — промычал я, колеблясь и рассматривая пол под ногами.

— Это кто сказал? — возмутился Уэсли.

— Ясно. У мамы наконец-то появился друг?

— Я! И то же самое написано в правилах! — не собиралась уступать Алисия.

— Хм, нет, он не мамин друг. На самом деле он, мм, мой парень, — пробормотал я, заливаясь краской.

— О. О... Неужели? — спросил папа и, судя по голосу, он сейчас улыбался. — Рад за тебя. Расскажи мне о нем немного. Как его зовут?

— Уэсли, — ответил я, смущаясь еще больше.

Все трое: мама, Алисия и Уэсли — удивленно уставились на меня, а я чувствовал, как мои уши с каждой секундой все больше нагреваются.

— А, так значит он твой сосед? — догадался отец и ненадолго замолчал, думая о чем-то своем. — Вы начали встречаться еще до того, как стали жить вместе?

— Да.

— Звучит серьезно. Я искренне рад за тебя, Торен. И буду ждать вашу общую фотографию. Отправь мне на электронную почту, хорошо?

— Да, обязательно, — пообещал я, все еще кожей ощущая на себе взгляд трех пар глаз и улыбнувшись, повернулся к ним спиной.

— Твой голос звучит счастливо. И это делает счастливым меня. Не забудь скинуть мне фото и побольше рассказать о своем друге, ладно?

— Обещаю. Передать тебе маму?

— Да, позови ее. Счастливого Рождества, Toр! Я люблю тебя и буду ждать твое письмо!

— С Рождеством, папа. Я тоже тебя люблю, — попрощался я и отдал трубку маме.

— Ты сказал отцу? — сразу же набросилась на меня Алисия, сгорая от нетерпения.

— Да, — подтвердил я, застенчиво глядя на Уэсли. Тепло улыбнувшись, он крепко меня обнял, и я почувствовал себя по-настоящему счастливым. Все, кто был мне дорог, уже знали о нас. И от этого у меня на душе сделалось невероятно тепло и легко.

Торжествуя, Алисия вскинула руки вверх и широко ухмыльнулась от уха до уха.

— Отлично, старший братец! Ничто не сравниться с пожеланием счастливого Рождества, как слова: "Привет, папа! Я гей!".

* * *

Остаток дня пролетел за играми и болтовней, потом был вкусный ужин и просмотр "Рождественской истории" (наша очередная семейная традиция). В половине десятого мы с Уэсли переступили порог нашей квартиры, с руками, полными пакетов и коробок.

— Не забудь убрать еду в холодильник, — сказал я, сгружая ношу на диван.

— Ага, — отозвался он с кухни, и следом хлопнула дверца холодильника. — Готов идти в кровать? — спросил Уэсли, через пару минут появляясь в гостиной с руками, всунутыми глубоко в карманы.

— Неа. Мне еще не хочется спать, — ответил я, выбирая коробки с одеждой, чтобы сразу забрать с собой в спальню.

— А кто говорил о сне? — притворно удивился он со слишком хорошо знакомой ухмылкой и, положив руки мне на талию, обнял, сладко целуя.

— Тогда пойдем, — сказал я и, прежде чем потянуть Уэсли за собой, лизнул его губы.

В спальне я усадил его на край кровати и, взяв его лицо в ладони, нежно поцеловал, чувствуя, как руки, до этого снова обхватившие мою талию, спускаются ниже.

Решив действовать сразу, я опустился на колени, и Уэсли отклонился назад, упираясь руками в кровать, пока я расстегивал молнию на его джинсах. Освободив член, я погладил твердый ствол, затем провел языком по выпуклой вене и взял в рот головку, обвел языком, сомкнул губы плотнее и принялся усердно сосать, под дрожь Уэсли вбирая жаждущую плоть настолько глубоко, насколько мог.

— Черт. Не могу поверить, что ты и вправду купил мне гриль, — выдохнул он, прикрывая глаза.

Я едва не подавился и, освободив рот, уточнил:

— Извини, я тебя не утомляю? А то ты совсем заскучал, — пояснил я с усмешкой и добавил, размазывая пальцем по головке смазку, — Похоже, тебя больше возбуждает гриль, чем я.

— Что? Не правда. Ты же знаешь, я всегда готов для тебя, — ответил Уэсли с ухмылкой и провел рукой над стоящим членом, приглашая продолжить.

Рассмеявшись, я поцеловал головку в том месте, где только что касался ее пальцем, и, взяв в ладонь яички, вернулся к прерванному занятию, добившись от Уэсли длительного стона, который, однако, прозвучал не совсем искренне.

— Оох... угольная и газовая опции... О да, — промурлыкал Уэсли с лукавой улыбкой.

— Что? Ну все! С меня хватит! — воскликнул я, вскакивая на ноги.

Толкнув его на кровать, я оседлал его бедра и стал расстегивать свою молнию.

— Эй, я пошутил! — рассмеялся этот мерзавец, внимательно наблюдая за моими руками.

— В наказание ты должен сделать так, чтобы я кончил раньше тебя.

— И как это отличается от любого другого раза? — Усмехнувшись, Уэсли протянул руку и, обхватив мой член ладонью, сжал пальцы.

Мне было нечего возразить: он действительно всегда заставлял меня кончать раньше, за исключением тех случаев, когда Уэсли был слишком возбужден, чтобы терпеть дольше, или когда мы кончали одновременно.

Неожиданно он резко выпрямился и толкнул меня спиной на кровать, а потом, схватив мои джинсы, стянул их до лодыжек и развел мои колени в стороны. Плотоядно улыбнувшись, как будто перед ним сервирован вкуснейший обед, Уэсли стал дрочить мой возбужденный член и лихорадочно лизать яички, всасывая их по одному в свой теплый рот.