Вестфолд (одним файлом)

— А почему его нет вместе с нам на этой телеге?

Это был резонный вопрос, но я не растерялась:

— Просто он им не нужен, в отличие от нас. Наверняка он остался лежать там, на поляне, с перерезанным горлом.

— Или получил вознаграждение и преспокойно отправился назад в лагерь, — выдвинул собственную версию Адриан. — Сколько там по словам Уилла обещали за мою голову? А уж за тебя-то наверняка дали вдвое больше.

— Спасибо, ты мне льстишь.

— К сожалению нет.

Я припомнила своё знакомство с Питом, когда Уилл впервые привёл меня в лагерь. Кто его знает, возможно, Адриан и был прав.

— Мне трудно поверить, что среди людей Уилла мог затесаться предатель, — озвучила я основную причину своих сомнений. — Уилл хорошо разбирается в людях и, насколько мне известно, готов поручиться за каждого из них.

— При всём уважении к Статли, — было не до конца понятно, говорит ли он об уважении всерьёз или с иронией, — ни один человек не разбирается в людях настолько, чтобы на раз вычислить любого предателя. Особенно если тот до поры до времени никак себя не проявляет.

— Может, ты и прав, — согласилась я.

Но главным вопросом сейчас было не то, как мы оказались в своём нынешнем положении и кого следовало в этом винить. Главное — это как быть дальше. Хорошо, если разбойники вовремя узнают о том, что произошло, и успеют остановить телегу, пока нас везут через Дэнвуд. Но это было весьма сомнительно. Вероятнее всего, к тому моменту, как Уилл поймёт, что произошло, мы уже будем в замке...если вообще всё ещё будем живы.

— Есть хоть что-то, что мы можем сделать? — совсем тихо спросила я.

— К сожалению, пока ничего, — последовал столько же тихий ответ.

— Если бы нас посадили в тюрьму до завтра, всё могло бы решиться само собой, — вздохнула я. Вероятность такого расклада уже обсуждалась в нашем недавнем разговоре с Адрианом. Скорее всего с нами предпочтут разобраться незамедлительно, сразу по прибытии в замок. — Но хотелось бы иметь план действий и на случай другого расклада.

— План всегда один, — негромко ответил Адриан. — Быть внимательными и не упустить удобный случай.

— Думаешь, он представится?

Вопрос был, конечно, достойный маленького ребёнка, но тем не менее сам собой слетел с моих уст.

— Надеюсь, — ответил Адриан. — Во всяком случае нет никакого смысла настраиваться на обратное, верно?

— Я предпочитаю полагаться на себя, а не на случай, — уныло заметила я. — Но как минимум одно достоинство в нынешнем раскладе — по сравнению с предыдущим — есть.

— Это какое же? — заинтересовался Адриан.

— На этот раз тебя точно не женят.

Жизнь, до сих пор бурлившая в лагере, как кипящая вода в чугунном котле, выжидательно замерла. Лагерь не казался вымершим — напротив, народу на поляне было много больше обычного, — скорее он застыл, подобно воздуху перед грозой. Все, как разбойники, так и воины герцога, в тяжёлом молчании ожидали новостей.

Наконец, на поляну быстрым шагом вышел один из разбойников. Все взгляды сразу же обратились к нему, однако никто ничего не сказал, и разведчик направился прямиком к Уиллу.

— Ну что? — мрачно спросил тот.

— К водопою они не ходили, — ответил разбойник.

— Вот как, — Уилл бросил мрачный взгляд на стоявшего неподалёку Пита. Бес и Тед, расположившиеся за спиной у последнего, смотрели не менее мрачно. — Продолжай.

Несмотря на то, что Уилл продолжал пристально глядеть на Пита, разведчик понял, что эта фраза обращена к нему.

— В сторону водопоя они прошли футов двести. Потом резко забрали на север. Дошли почти до самой дубовой рощи. Остановились на тамошней поляне, той, где круглый камень. Там на них и напали.

— Сколько было нападавших сказать можешь? — спросил Уилл.

— Точно не скажу, человек десять, а может, дюжина, — предположил разведчик. — Были и пешие, и конные. Поджидали их давно, так что договаривались, видать, заранее. А, ещё сохранились следы колёс; должно быть, у них был какой-то фургон.

— Вероятнее всего, на нём пленников и увезли, — заключил Уилл. — Когда, думаешь, всё это было? Нагнать сможем?

— Нет, — уверенно покачал головой разбойник. — Когда я там был, они уже не меньше часа как уехали. Они, конечно, двинулись кружным путём — фургон где попало не проедет, — но всё равно из леса уже должны были выехать.

— Всё ясно, — кивнул Уилл, и с этого момента его внимание полностью переключилось на Пита. — Ну что, — поинтересовался он, делая шаг в сторону последнего, — значит, солдаты напали внезапно? А ты еле успел спрятаться? А перед этим тебе просто отшибло память, и потому ты перепутал водопой с дубовой рощей? Слегка заплутал?

Уилл говорил спокойным, ровным тоном, но в его глазах плескалась холодная ярость, так что тембр голоса не мог никого ввести в заблуждение.

— Так как, позовём Марту и будем лечить твою память? — продолжал Уилл. Пит по-прежнему молчал. — Или, может, всё намного проще? Может, тебе просто хорошо заплатили за то, чтобы всех нас подвёл?

— Да что ты, Уилл, какое заплатили? — Пит попытался отступить назад, но тут же наткнулся на плечи Беса и Теда. — Просто задумался и ошибся, с кем не бывает?

— Со мной что-то ни разу не бывало, — сквозь зубы заметил Тед.

Уилл сделал Бесу знак; тот охотно обошёл Пита и принялся обыскивать его одежду. Много времени на это не ушло. Запустив руку Питу за пазуху, Бес извлёк оттуда компактный серый кошель. Подбросил его на ладони и уважительно присвистнул: монеты приятно звякнули, да и вес содержимого оказался внушительным. Бес передал деньги Уиллу. Развязав кошель, тот высыпал на ладонь несколько золотых монет. Видно было, что внутри оставалось существенно больше.

— Кажется, тридцать серебряников успели основательно подняться в цене, — констатировал Уилл, ссыпая деньги обратно в мешочек. — Ну, что ты теперь скажешь?

Пит, покрасневший до самых кончиков ушей и дышавший так тяжело, как если бы только что бегом пересёк весь лес, говорить особенно не рвался. Больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас как можно дальше от лагеря. Но Бес и Тед, да и большое количество собравшегося на поляне народу, не давали ему ни малейшего шанса.

— Ты знаешь, как у нас наказывают за предательство? — негромко спросил Уилл. — Я понимаю, наша жизнь совсем непростая. Тем более тяжело бывает время от времени держать в руках большие деньги, при этом не имея возможности потратить их на собственное благосостояние. Но никто не заставлял тебя выбирать такую жизнь. В любой момент ты мог просто уйти, добраться до соседнего графства, и под новым именем начать всё с нуля. Вместо этого ты предпочёл всех нас продать.

— Я никого не продавал, Уилл, о чём ты говоришь?! — попытался возразить Пит.

— Ну да, и люди шерифа просто решили пожертвовать тебе десяток-другой золотых, по доброте душевной, — подхватил Бес.

— Что ещё ты успел сделать, чтобы заработать эти деньги? — спросил Уилл. — Рассказал, где находится лагерь? Предупредил о наших планах?

— Да ничего подобного я не делал, клянусь! — завопил Пит. — Ну сам посуди, если бы я рассказал им о лагере, они бы давно уже были здесь! Уилл, честное слово, я не предатель! Я бы никогда в жизни не предал ни тебя, ни кого-то из ребят! Но эти двое, Уоллес и девчонка, — они чужаки. Они избалованные городские, они не одни из нас! Так чего же ради мне было отказываться от таких деньжищ?

— В чём-то ты прав, они не одни из нас, — медленно ответил Уилл, вызвав тем самым ропот неодобрения со стороны герцогских воинов, окружавших Роуена. Недовольство солдат разбойник оставил без внимания. — Вот только что-то не припомню, когда это мы объявляли войну горожанам? Эти "избалованные городские" — враги наших врагов. И так же, как и каждый из нас, объявлены вне закона. А ты выдал их людям шерифа, отправив тем самым на верную смерть. "Один из нас" не вправе так поступить. Это — предательство и несмываемый позор для нас всех. А наказание для предателей у нас только одно — смерть.

Он мрачно кивнул Бесу. Бес и Тед потащили упирающегося Пита в сторону леса.

— Но Уилл! Ты не можешь так поступить! Я ничего такого не сделал! — кричал Пит, но Уилл отвернулся и, казалось, больше его не слышал. Вот только лицо главаря разбойников было белым, как мел, да немного подрагивали скулы.

По мере удаления от поляны, крики Пита становились всё тише.

— Если бы не девушка, ты бы не пришёл в такую ярость, — негромко заметил Говард, так, чтобы его не смог услышать никто кроме Уилла.

— В ярость бы не пришёл, — подтвердил разбойник. — А решение бы принял такое же.

Ни с кем больше не говоря, проигнорировав шагнувшего в его сторону Роуена, Уилл пересёк поляну и скрылся в своей хижине.

— И часто у вас такое случается? — тихо спросил Тейлор у расположившегося поблизости Берта.

— На моей памяти — ни разу, — честно ответил тот.

Прошло не более пяти минут, когда Уилл снова вышел на поляну. Он был по-прежнему бледен, но готов к действию.

— Есть только один способ всё исправить, — сказал он, обращаясь в первую очередь к Роуену, но произнося слова достаточно громко, чтобы их могли слышать и остальные.

— Какой же? — с готовностью спросил тот.

— Мы собирались напасть на замок завтра. Всё уже спланировано и готово. Вместо того, чтобы ждать ещё сутки, мы перенесём штурм на сегодня.

— А как же твой человек, который должен открыть нам вход? — спросил Тейлор. — Мы не успеем его уведомить.

— Он и сам догадается по обстановке, — ответил Уилл. — А в крайнем случае мы попросту выломаем дверь. — Он оглядел поляну непривычно тяжёлым взглядом. — Никто не обязан принимать участие в штурме. Те, кто идёт по собственной воле, собирайтесь прямо сейчас. Выходим через четверть часа. Берите оружие и прихватите заготовленные лекарства. Маскировка не нужна. Вход в тоннель находится в лесу. А дальше скрываться будет незачем.

Глава 21

Мы ехали очень долго. К тому моменту, когда телега, наконец, вкатилась в замковый двор, у меня сильно затекло всё тело. Это стало особенно очевидно, когда с нас, наконец, сняли верёвки. Поначалу каждый шаг давался с трудом. Руки нам связывать не стали, но пока проку от этого было мало. В сопровождении шести охранников мы вошли в замок, поднялись по лестнице и оказались в том самом широком коридоре, из которого я совсем недавно отправилась с визитом к Лауре с Клариссой. На сей раз, однако, мы прошли мимо той гостиной, где состоялся визит, и, миновав ещё две или три комнаты, остановились у очередной плотно закрытой двери.

Один из охранников постучал. Дверь приоткрылась, стражник что-то негромко сказал, и его пропустили внутрь. Дверь снова захлопнулась. Остальные пятеро оставались снаружи и не спускали с нас глаз. Не прошло и полминуты, как охранник вышел из комнаты, на этот раз в сопровождении ещё двоих стражников, судя по одежде, из личной охраны де Оксенфорда. На этом функция шестерых наших сопровождающих заканчивалась: они направились обратно по коридору, а ново пришедшие ввели нас в комнату.

Это помещение оказалось более просторным, чем то, где мы недавно беседовали с Лаурой. Однако определить точные размеры комнаты было трудновато: свечи освещали лишь одну её половину, другая же тонула в полутьме. Солнечный свет в комнату практически не попадал: три высоких окна были занавешены плотной тёмной тканью. В затемнённой части комнаты располагался широкий рабочий стол, а также неразожжённый камин. Де Оксенфорд поднялся из-за стола и, отодвинув стул с высокой спинкой, вышел нам навстречу. У него за спиной маячила фигура вездесущего Шелдона. Помимо этих двоих в комнате расположилось с полдюжины стражников.

— Ну что же, весьма рад видеть вам обоих у меня в замке.

Де Оксенфорд говорил так радушно, что сторонний наблюдатель с лёгкостью мог бы поверить в искренность его слов: вот он, классический гостеприимный хозяин. Впрочем, полагаю, шериф действительно говорил вполне искренне. Он и вправду был рад нас видеть. Только не в качестве гостей.

— Спасибо за прямоту. — Мысли Адриана текли в том же направлении, что и мои. — Не будешь возражать, если мы столь же честно скажем, что не отвечаем на твою радость взаимностью?

— Ты мог бы вести себя немного повежливее, зятёк, — пожурил де Оксенфорд. Ни особо рассерженным, ни обиженным он при этом не казался. — Однако это ерунда по сравнению с побегом от молодой жены через окно посреди брачной ночи.

— Так уж вышло, — развёл руками Адриан. Раскаяния в его голосе тоже как-то не ощущалось.

Де Оксенфорд понимающе покивал.

— Да я на тебя зла в общем и не держу, — заметил он. — Ни один мужчина не хочет жениться, по себе знаю. Все, кто женится, делают это под давлением, и чаще всего дело бывает в шантаже, того или иного рода. В твоём случае этот расклад был слишком очевиден, только и всего.

— Так-таки все? — скептически поинтересовался Адриан.

Я поняла: тянет время. Других причин вести с де Оксенфордом философские беседы на тему семьи и брака у него точно не было.

— А что, не слишком высокоморально звучит? — осведомился шериф. — Ну, а сам ты, если придерживаешься высоких моральных устоев, почему не женился до тех пор, пока не попался на крючок Лауре? Положение в обществе у тебя неплохое, — "до нас, де Оксенфордов, тебе, конечно, расти и расти", читалось по голосу и выражению лица, — состояние, полагаю, какое-то есть, так что же? Неужто все претендентки отказывались? Вот то-то же. Повторяю: тут я тебя не виню. Терять свободу никому неохота. По мне, если бы дело касалось только этого, ты мог бы спокойно отправляться на все четыре стороны. Ну да ладно. — Лицо шерифа приняло более серьёзное выражение, глаза едва заметно сузились, а кожа словно поплотнее обтянула острые скулы. — Всё это любопытно, но мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать моральный облик мужского пола. Я назначил эту встречу с совершенно иной целью.

Цепкий взгляд де Оксенфорда остановился на амулете, висевшем у меня на груди. Я сжала кулаки и подняла голову.

— Ну хорошо, — сказала я, — мы здесь, и то, что вам нужно, вы получите, это очевидно. Но Адриан не имеет к этому никакого отношения. Его амулет уже у вас. — Проследив быстрый взгляд шерифа, я, кажется, сумела различить очертания двух оставшихся амулетов в тёмном углу на каминной полке. — Тогда почему бы вам не дать ему спокойно уйти, как вы там говорили, на все четыре стороны?

— Благородно, — кивнул де Оксенфорд.

Ерунда. Никакого благородства. Я просто не задумываясь сказала то, что пришло в голову. Будь у меня время хоть немного подумать над собственными словами — наверняка бы успела пожалеть о том, что в самую последнюю секунду рядом не окажется сжимающей мои пальцы руки.

— Однако у меня есть все основания полагать, что господин Уоллес имеет значительно более непосредственное отношение к происходящему, чем вам может показаться, — продолжал шериф.

Я нахмурилась, ожидая очередного подвоха.

— Нельзя ли поподробнее?

— Охотно. Если мои расчёты верны, то именно господин Уоллес снимет с вас и передаст мне этот амулет.