Черный иней. Игра Тьмы.

Пусть будет ветер! Легкий поток воздуха трогает лицо, гладит плечи. Крылья расправляются за спиной, и каждое перышко дрожит от озорного танца прозрачных струй. Это лишь начало! Все в моей власти! Быть может, если захочу, над головой раскроются яркие лазоревые небеса, рассыплются звезды, вспыхнет красное солнце, потянутся пушистые облака. Новый мир родится и от моего дыхания наполнится жизнью, а потом еще один и еще. Паутинкой заплетутся дороги межмирья. Расслоятся планы бытия от Нижнего до Верхнего. В вечной борьбе с хаосом, закипит граница моего нового дома, охраняя стабильную материю и порядок...

Новый масштабный замысел озарил сознание ослепляющей цветной вспышкой и напугал! Если поддамся ему, если напитаю волей, если полюблю, значит добровольно приму это предназначение, так и не поняв игры Госпожи Тьмы, не получив ответы, предав последнюю надежду Наэля. Новая жизнь полностью поглотит меня, сделает бесконечно могучим, но скованным границами и любовью к еще не рожденным творениям. Прямо сейчас я мог бы переродиться в Творца, вероятно Великого Творца, и создать собственное мироздание. Искушение велико и невыносимо сладко. Замысел так манит, просит, нет, молит о скорейшем воплощении. Обретают истинную глубину слова Дариэля, о зове и первостепенности блага мирозданий для их создателей. Но моя воля все еще сильнее желания творить, а прежняя любовь к Наэлю ярче новой, еще не воплощенной. Я пришел сюда не за этим! Мне нужно большее, мне необходимо стать Хозяином Великого океана!

Волна наваждения схлынула, и душа снова погрузилась в равновесие. Я подавил острое желание полета и новорожденный ветер разочарованно, даже обиженно отступил. За спиной раздался тихий женский смех, и я резко обернулся.

В полупрозрачной шевелящейся траве сидела молодая женщина. Она расслабленно вытянула длинные ноги и откинулась на локти, жмурясь и подставляя лицо солнечным лучам, которых не было в этой реальности. Или это мне не дано видеть неведомое Солнце, а для Госпожи Тьмы открыты небеса любых миров? Она молчала, довольно улыбаясь, разве что не мурлыча от неги. Молчал и я, не смея прерывать покой Госпожи.

Не глядя, я плавно опустился в сотворенное глубокое кресло и с любопытством посмотрел на молодую женщину. Первое, что кидалось в глаза — это яркие цвета, что необычно, я бы даже сказал, уникально для всегда темных образов Тьмы. На вид ей лет тридцать. Нагота стройного тела чуть прикрыта легким желтым платьем. Прозрачная ткань словно соткана из солнечного света, который почти не скрывал женственных изгибов точеной фигурки. Взгляд, как намагниченный жадно скользил по маленьким пальчикам ног и аккуратным ступням, ритмично раскачивающимся в такт напеваемой где-то в мыслях веселой песенки. Я удивился, как эта маленькая деталь отозвалась брызгами радости, беззаботности и в моей душе. Взгляд чуть задержался на женских коленках и побежал дальше, обрисовав под прозрачным платьицем линии бедер, талии, небольшой груди. На тонких руках позвякивали золотые браслеты, бросая блики на светлую кожу.

Эта молодая женщина не ассоциировалась с Тьмой, и все же я чувствовал, что смотрю на одно из главных ее воплощений. Больше всего шокировало, что она блондинка. Длинные соломенные пряди, словно насмешка над привычными мрачными образами, они разметались по плечам, кончики затерялись в траве. Короткая челка придавала лицу озорства, а длинные черные ресницы — беззащитности.

Образ не был идеальной маской, я видел намек на морщинки в уголках закрытых глаз, забавную курносость, родинку на подбородке, небольшой шрам на шее. Но вздрогнуть меня заставила слишком знакомая форма губ. Она была такая же, как и у меня! Неужели, когда Дар творил меня, именно это воплощение Тьмы вплело свой узор в сущность по имени Найт? Тогда я вижу свою...мать!?

Госпожа ухмыльнулась, наверняка читая мои мысли и открыла глаза. Они были разного цвета — один карий, другой серо-голубой. Все сомнения отпали, как только мы соприкоснулись взглядами. Она творила меня, она лепила сущность и характер, она питала силой. Мать подарила самую светлую любовь и самую сильную боль. Она бросала в самое пекло испытаний и вытаскивала в последний момент. Почему? Для чего?

— Мой любимый бог смерти! Здравствуй, дитя! — тонкий, почти детский голосок трогал самые потаенные струны души.

— Я не...

— Неужели споришь? — оборвали меня. — Сколько жизней ты отнял, чтобы отречься от своей.

— Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ?

— А я и не спрашивала, а напоминала, — веселый смех и удивительные разноцветные глаза опять зажмурились.

Снова повисла тишина. Тьма, казалось, задремала с улыбкой на губах, такой похожей на мою. А я откинулся в кресло, не в силах произнести ни слова, но в тоже время не в состоянии прекратить каждой клеточкой впитывать дорогой женский образ. Я все пытался вспомнить, на женщин какого мира она похожа. В памяти всплыло выражение " славянская кукольность", слышанное давным-давно. Да, пожалуй, оно подходит. Передо мной грелась на солнышке неведомого мира женщина из маленького мирка под названием Земля. Именно там родился Дар. Случайность? Не думаю, скорей намеренные обстоятельства. Госпожа позволила увидеть себя именно такой, позволила понять неслучайность событий. Всем своим видом она подталкивала к осознанию чего-то важного, но пока неуловимого. Она добивалась, чтобы мне самому захотелось появиться здесь и принять ее волю, как свою. Теперь, когда я покорился, оставив былое, чего же мы ждем?

— Смотри! Смотри вместе со мной, — женский голос упал до шепота и растворился.

Тишина завораживала, погружала в некий транс. Не существовало границ между тонким и физическим миром. Мать бросила нить, потянув за которую, я окунулся в ее восприятие. Даже для бога оно слишком многогранно и сложно, но я честно пытался прорваться сквозь плотный поток и понять увиденное. В сознании всплывали образы и лики, знакомые и незнакомые жизни переплетались на перекрестках неких событий, чтобы соединиться в более толстые нити или разойтись навсегда. Кто-то называл это играми Тьмы, но сейчас я посмотрел иначе и впервые не испытывал злости или раздражения. Тонкие ручки размеренно крутили веретено судеб, одна вязь сменяла другую, перетекала в новый узор, обрывалась или обретала особую силу. В этом грандиозном плетении было место и для меня, вот только узор еще не окончен...

— Осталось чуть-чуть, — тихий голос прозвучал как раскат грома.

— Ты желаешь завершить мой узор, я чувствую это. Так чего мы ждем?

— Не чего, а кого, — не открывая глаз, сказала Госпожа Тьма, — мы ждем последнего участника грядущих событий. А вот и он!

Я оглянулся по сторонам. Из глубины волн, там, где они еще не стали травой, поднималась высокая и мощная фигура мужчины. Он столько раз царил в кошмарах Наэля. Это лицо мне не спутать ни с кем другим. Миг узнавания и ненависть опалила нас.

— Кейр! — вскипел я и до хруста сжал кулаки.

— Кейр, — легко подтвердила довольная Тьма.

Она открыла глаза и с любопытством уставилась на нас, ожидая реакции. Русоволосая головка склонилась набок, хитрый прищур, чуть приоткрытые губы... Ситуация явно забавляла Госпожу. А мы звенели натянутыми пружинами, примериваясь, куда бы лучше ударить и оценивая друг друга. Взаимная ненависть буквально вспенивала пространство, рвалась из груди диким зверем. Она вытесняла остатки самообладания.

— Вот и все собрались, — звенел высокий голосок, и агрессию срочно пришлось взять под контроль. Появилось четкое понимание, попытка вцепиться друг другу в глотки будет последним, что мы сделаем перед смертью.

— Это его мы ждали? — напряженно спросил я.

— Да, — просто ответила Тьма.

Женщина скользнула вперед. Только что она расслабленно нежилась в траве и уже через миг стояла перед нами, ослепляя материнской близостью, когда каждая клеточка тела кричала о родстве и притяжении. Я и раньше испытывал родственные чувства при общении с Госпожой, но так сильно и всепоглощающе только сейчас. Медленно Тьма подняла руки и коснулась наших напряженных подбородков.

— Великолепны! Мои лучшие творения, мои самые любимые дети! Сильнейшие, ярые духом и волей! — мать гордилась нами и любовалась.

Я смотрел на нее, и не мог уловить настроения. Гордость сменялась тревогой, печаль счастьем, радость блекла в тоске и снова вспыхивала торжеством. Калейдоскоп эмоций потрясал, пока за переливами эмоций не показался главный стержень, питающий всю гамму чувств. Я боялся поверить собственным ощущениям. Неужели за всеми масками и играми спряталась...любовь? Эта молодая женщина, лик которой я видел впервые, по-своему неистово любила и меня и Кейра, не делая различий.

Все внутри противилось сравнению, что прозвучало в словах Госпожи. Что она увидела общего между мной и Кейром? Как она могла так подумать? А в это время тело жадно ловило ощущение от прикосновения прохладных материнских ладоней, душа трепетала от восторга. Я глянул на убийцу Наэля. С ним творилось тоже, что и со мной. В его чертах тоже ясно улавливалось сходство с матерью.

— Вы так похожи, — нежно сказала Тьма, а мы с Кейром ошарашено уставились друг на друга.

— Ошибаешься, Госпожа. Не вижу ничего общего, — низкий, бархатный голос Кейра неприятно резанул слух.

— Более разных существ не найти, — возмутился я, чем позабавил Госпожу.

— Ой ли? Каждого заслуженно нарекли богом смерти. Кровавое безумие сделало из вас истинных братьев по сути. Оба прекрасны, бесконечно изобретательны в своей кровожадности, неумолимы и безжалостны в ненависти. Но каждый нашел для себя оправдания этому и даже сумел построить обоснование, некий новый порядок в своих действиях, сумев вовлечь целые вселенные. Поразительно! Можно знать вас веками и не догадываться, что скрывается в глубине души. Внутри вашей сильной и цельной личности живет палач, искусный, получающий удовольствие от смерти жертв. Это есть во мне, это есть во всех моих детях, но только вы сумели довести данную черту до абсолюта, до совершенства. Наблюдая за вами, невольно испытываешь гордость, даже восхищение, а иногда и сострадание! Чудо!

— Я не... — мне пришлось заткнуться, вспомнив, в кого я превратился после ухода Наэля, и что творил в кровавом безумии.

— При сотворении вас я принимала непосредственное участие. Это не могло не оставить отпечаток и на судьбах и на характерах и на внутренней силе. Именно вы последние и сильнейшие соперники за власть над Великим океаном.

— Соперники? Но ведь ты говорила, что я единственный достойный, — зло бросил Кейр.

— Я передумала. Обстоятельства поменялись, — пожав плечами, бросила Тьма и мило улыбнулась. — Для каждого нашелся пряник и кнут. Хозяином станет не сильнейший, а лучший, тот, кто сможет понять истину, кто осознает, ради чего я существую. Кто сможет постичь не только ярость, ненависть и кровожадность во мне...

— В бездну беседы о истине! — внезапно взревел Кейр и бросился на меня. — Никаких соревнований! Здесь все будет принадлежать мне!

Я среагировал мгновенно и ринулся навстречу. Все кипело от сдерживаемого до поры гнева и ненависти. Я не забыл, кто мучил моего мальчика, кто медленно убивал его, вытягивал жилы и жизнь по капле. Никто не остановит меня, я выгрызу это черное сердце и превращу в пепел!

— Кажется, перехвалила, — посетовала Тьма и вздохнула с досадой.

Какими же смешными и жалкими оказались наши планы и мы сами. Тьма отвернулась, и мы натолкнулись на непреодолимый барьер. Никакой схватки не будет. Финал этой истории не станет эпическим сражением двух великих соперников. Мы не сойдемся в бою, даже не коснемся друг друга. Как же так? Тогда что же нужно от нас Госпоже на самом деле? Ведь мы неизбежно столкнулись бы, слишком много взаимной ненависти.

Нас отрезали от невидимой пуповины, оставив на произвол судьбы, без божественной силы, без власти, без неуязвимости. Волны утратили былую твердость, превратившись в вязкую топь. Госпожа удалялась, солнце неведомого мира играло в ее соломенных волосах, а мы глупо тратили последние силы, тщетно пытались восстановить свою власть над водами Великого океана и выбраться из сдавливающих объятий жадного болота.

— Спаси, мама! — кричал Кейр, захлебываясь и беспомощно колотя руками по воде.

— Я всегда с тобой, — непонятно кому ответила она, так и не обернувшись.

— Прости!!! Вернись!!! Что мне делать? Как выжить? — отчаянно вопрошал я, с ужасом почувствовав, что игры кончились и конец близок, как никогда.

Женщина продолжала безмолвно удаляться, но вдруг оглянулась в последний момент.

— Что делать? Задавать вопросы!

Каждый из нас хотел крикнуть что-то еще, но коварный океан, ставший бездонной могилой, поглотил нас. Исчезла Госпожа и барахтающийся Кейр, исчезло все, потому что я впервые тонул, как обычный человек! Океан забрал силы, забрал бессмертие. Какая ирония, последние мгновения жизни ужасные и могучие боги проведут как смертные! Черная жижа облепила со всех сторон, утаскивая в глубину, а потом исчезло ощущение верха и низа. Воздух заканчивался, словно у меня были легкие! Я ослеп, оглох, грудь раздирала невыносимая боль. Агония скрутила тело, последнее сопротивление гасло, силы и жизнь покидали глупого божка, возомнившего себя самым умным и неуязвимым.

Слова Госпожи бились в сознании, оставался последний шанс, последний выдох, последняя пара секунд. Секунд? Мысль, как озарение! Ведь здесь нет времени! Нет, если я сам его не создаю! И тут же сознание прекратило считать мгновения, мир послушно замер. Есть только действие и я застыл вместе с миром вокруг. Да, больно, да страшно, но вдруг появилась надежда и всепоглощающее чувство близости матери.

— Мама? — мысленно позвал я.

— Я всегда с тобой, — голос звучит отовсюду, и я хватаюсь за него, как за последнюю соломинку.

— Где я?

— Ты всегда во мне.

— Неужели я действительно копия Кейра? Тогда действительно лучше умереть! Но я не могу себе позволить вот так малодушно отпустить жизнь, от этого зависит не только моя судьба. Возможно ли изменить свою сущность?

— Вы действительно похожи, но тебя всегда отличала одна особенность — ты ставишь нужные вопросы, — показалось или мать говорила с надеждой, снова подталкивая к чему-то важному. — Попробуй сейчас, отбрось личную неприязнь, забудь Кейра!

— Твоя игра...какая роль отведена в ней для меня?

— Главная, как и для Кейра. Великому океану нужен новый Хозяин.

— Это настолько важно для тебя? Так важно, что ты готова убить своих детей?

— Важно? Нет, не то слово, не тот смысл. Это необходимо! Я пытаюсь выжить, а значит сохранить возможность жить всему сущему! Слышишь меня? Всему! Если не будет Тьмы и Свет исчезнет.

— Выжить? — ошарашено переспросил я, а в сознании все переворачивалось вверх дном. — Но что я могу тебе дать? Чем помочь?

— Ты уникален, ты создан для необычной доли. Вспомни судьбы своих Создателей! Найт, вспомни нити бессчетных жизней, образами которых я поделилась с тобой. От смертного до Великого, всем нам нужно одно и то же! Одно и то же! Это и есть суть жизни, последняя истина, которую каждый постигает сам! Ты уже знаешь ее, но не осознаешь. Подумай, мальчик мой, прошу!