— Это не секрет, а государственная тайна, — значительно ответил Арнинг. — Но двоих из трех вы могли видеть в Муизе, так что, возможно, их узнаете. Это Ариман Акарри, крупнейший в Вилканде, а может, и в мире специалист по центрифугам, и Тони Тэлисано, радиохимик.
— О, Тэлисано я помню! — обрадовался Неллью. — Такого трудно не узнать. Здоровенный дядька и совершенно белые волосы торчком... Э-э-э... Они будут участвовать в проекте Гордиса?
— Я тебе этого не говорил! — быстро откликнулся Арнинг.
— И не надо, я сам догадался!
Но среди встречающих Неллью увидел и узнал еще одного человека, которого никак не думал здесь встретить.
— Господин полковник! — вполголоса воскликнул он. — Вы нас помните? Летчиков с "Вилкандских авиалиний"?
— А, последняя ночь перед войной?! Такое не забудешь! — полковник Ринан Ауто смахнул воображаемую пылинку с лацкана своего безукоризненно сшитого штатского костюма. — Рад видеть вас здесь живыми и здоровыми!... Постойте, а вы куда?!
— Не надо его задерживать, — вздохнув, Неллью проводил взглядом стремительно удаляющегося прочь Ворро. — У него здесь свои дела, и, причем, очень важные.
Либсли Ворро широкими шагами шел по городу, и это был, действительно, город, хотя в нем не осталось, наверное, ни одного целого здания. Бывшие улицы были расчищены и превратились из просто направлений в настоящие дороги. На развалинах выросли землянки, хибары, бараки из всевозможных материалов. Ему все время попадались люди, что-то несущие, катящие тележки или просто идущие по своим делам. В бывших дворах сушилось на веревках белье, трепетали на уцелевших стенах пожелтевшие и побитые дождем листы бумаги. Кое-где среди развалин пробивалась трава и кустики бурьяна, что придавало им давний и какой-то нестрашный вид, словно он идет по какому-то древнему городу, раскопанному археологами.
Кусок стены по-прежнему торчал вверх исполинским выщербленным клыком. Номера дома на нем уже не было, однако Ворро сразу же узнал его. Там были прилеплены какие-то бумаги, он с бьющимся сердцем бросился читать их, но тут же разочаровано мотнул головой — это было какое-то старое объявление об открытии водяной скважины на соседней улице.
Вздохнув, Ворро пошел дальше. Он уже похоронил и оплакал своих родных тогда, в ту страшную зиму, почти полгода тому назад, но теперь его душу снова раздирала надежда. "Хоть бы кто-то уцелел, — беззвучно шептал он пересохшими губами, пока ноги сами несли его вперед, сами выбирая направление. — Хоть бы кто-то...".
Остановившись, он заставил себя думать логически. Его отец до войны работал в городской администрации, значит, его следы надо было искать там. Спрашивая встречавшихся навстречу людей, он направился к мэрии, располагавшейся теперь в каком-то дальнем предместье. Идти было далеко, но он упрямо передвигал ноги, не чувствуя ни жажды, ни усталости. Несколько раз ему казалось, что он видит в толпе отца, мать, других родных, но всякий раз это был только мираж.
— Вы к кому? — спросил его вахтер у входа в небольшое трехэтажное здание с несколькими дверями, через которых постоянно входили и выходили люди.
— Терран Ворро, управление по культуре, — хрипло сказал Ворро.
Вахтер, кажется, целую вечность листал гроссбух, прошитый толстыми полосатыми нитями.
— Кабинет 217, второй этаж, — вдруг, наконец, сказал он. — Только он теперь в отделе образования...
Не слушая его, Ворро бросился бежать. Он продрался через толпу на лестнице, дернулся в один коридор, другой. Возле двери с номером 217 стояли и сидели люди, он, не замечая их, отодвинул кого-то с дороги и прошел внутрь.
В крохотной комнате еле умещались четыре стола. Там были еще какие-то шкафы, стулья с сидящими на них посетителями, но Ворро видел только немолодого коренастого человека с крупными чертами лица и коротко стриженными седеющими волосами, сидевшего за заваленном бумагами столом у зарешеченного окна. Он что-то писал на листе бумаги черной поцарапанной ручкой, но по какому-то толчку вдруг поднял голову.
— Отец!
— Ли, чертяка! Вернулся!
Бумаги полетели во все стороны, словно сорванные с веток листья. Отбрасывая в сторону путающиеся под ногами стулья и шепча какие-то бессвязные извинения отталкиваемым прочь людям, отец и сын крепко обнялись посреди кабинета.
Ворро начал замечать окружающее только под вечер, когда он обнаружил себя в крохотной, но будто способной растягиваться далеко вширь скудно меблированной двухкомнатной квартире, куда самым невероятными образом набились, причем, совершенно не мешая друг другу, отец с матерью, дяди, тети, кузены, кузины и даже Неллью с Гредером Арнингом. И каждый из них говорил о чем-то своем, и все были счастливы, потому что они были живы и снова вместе.
— Я убью этого поддонка Лльечи! — уже, наверное, в пятый раз сердито говорил Ворро. — Ему самому лучше будет, если он уже дохлый! Как он меня провел! Кому я поверил?! Представляешь, этот гад сказал, что мама умерла!
— Это тетя Рози умерла, наша соседка, — отец положил руку на плечо Ворро. — Ты же помнишь ее? Во время налета мы как раз все были на кладбище, хоронили ее. Вот потом и пришлось перебираться в Агирру, к дяде Гичо. Там и пересидели.
— Но вы хоть бы клочок бумаги оставили, что живы! — Ворро все никак не мог успокоиться! Этот сволочной Лльечи...
— Ли, но мы же слышали о воздушном коридоре! Мы все думали, ты уже давно в безопасности, в Валезе. Кто ж думал, что ты возьмешь, и явишься!?
— Ладно! — Ворро залпом выпил стакан тепловатой воды. — Главное, что я вас нашел!
— Ли, — отец немного отстранился, чтобы еще раз посмотреть на него. — А что ты собираешься делать дальше? Какие у тебя планы на будущее?
— Да какие тут могут быть планы? — сердито буркнул Ворро. — Откуда я знаю, есть ли вообще у нас хоть какое-то будущее?! Пока у меня есть работа — выполняю специальные поручения чинетского правительства.
— Но паспорт у тебя пока вилкандский? — отец вдруг остро взглянул на него.
— Ну да, — Ворро вдруг вспомнил, что ни в Зеннелайре, ни здесь не проходил никаких пограничных формальностей. — Да я им и не пользуюсь. У меня есть это, международное свидетельство пилота. Пока хватает.
— Нет, ты не понял, — отец слегка нахмурился. — Тебе не предлагали принять чинетское гражданство?
— Нет, — Ворро был удивлен. — Зачем?
— Ты же работаешь на их правительство! Выполняешь специальные задания! Наверное, знаешь какие-то секреты...
— Ну, есть немного, — осторожно заметил Ворро, пока не понимая, к чему клонит отец.
— Какое ж правительство будет доверять иностранцу?!
— Мне доверяют! — сердито сказал Ворро. Отец был уже немного навеселе, и разговор с ним начал его утомлять. — Мы с Кисо всю зиму прожили в Криденге. Нас там воспринимали полностью как своих.
— Но ты не думаешь переселяться в Чинерту?
— Я вообще об этом не думал! — Ворро стал раздражаться. — Не знаю. А чего б и нет? Вон, Кисо, наверное, захочет остаться. У него там невеста появилась...
— Так пусть привозит ее сюда! — воскликнул отец. — Почему бы вам всем не вернуться?!
Ворро вздохнул.
— Ты просто не хочешь, чтобы я жил за границей? — мягко спросил он. — Но я ведь и раньше был в Тарануэсе, приезжал сюда хорошо, если пару раз в год.
— А ты помнишь, сколько раз мы ездили в Чинерту, к родственникам твоей матери?
— Три, кажется...
— Четыре. Но первый раз ты, наверное, просто не помнишь, это было до войны, ты был еще слишком маленьким. А мы женаты уже тридцать лет...
— Ну, сейчас другие времена, — Ворро махнул рукой. — Сейчас есть рейсовые самолеты... Ну, будут, наверное...
— Хотя, может, ты и прав, — отец вдруг как-то сгорбился и словно постарел. — Я понимаю, Чинерта сейчас входит в силу...
— О чем ты? — не понял Ворро.
— Ты не думал о том, что после появления пришельцев на Филлине резко изменилось соотношение сил?
— А, политика, — махнул рукой Ворро. — Какая сейчас может быть политика?
— Политикой можно не заниматься, но интересоваться ей необходимо! — строго сказал отец. — Тем более, сейчас, когда все так изменилось.
— Да нет уже никакой политики! — сердито произнес Ворро. — Есть пришельцы, есть мы. Вот и всё.
— Не-ет, не всё! Есть пришельцы, есть Гордана на Западном континенте и Чинерта на Восточном. А все остальные становятся просто статистами.
— Это еще почему?!
— До войны мы, то есть, Вилканд, были настоящей державой! — стал объяснять отец. — У нас была экономика, самая мощная в Приморье, был самый большой флот Двух морей, была сильная армия. И где это сейчас? Наша страна оказалась слишком маленькой, ее оказалось слишком легко разрушить! А Чинерта, с ее просторами и огромными расстояниями, оказалась менее уязвимой! Она не так сильно пострадала от войны, как мы, она многое сохранила. Пока мы будем только восстанавливать утраченное, она будет строить! Да и пришельцы начали вести переговоры именно с ней.
— Скорее, наоборот, — пробормотал Ворро.
— Чинерта — это сила, — качнул головой отец. — А мы — уже нет. В планетных масштабах наш Вилканд уже, увы, не игрок. Нет, Чинерта нам тоже не чужая. Лучше она, чем, скажем, Барганд, но мне все равно грустно. У каждого из нас есть только одна родина... И хочется, чтобы она была самой процветающей, самой сильной, самой могучей!...
— Эх, папа! — Ворро накрыл руку отца своей. — Нам бы с пришельцами разобраться, а между собой мы, филиты, как-нибудь договоримся. И знаешь, надо как-то деликатно заканчивать с этим сборищем. Все это, конечно, здорово, я ужасно рад, что снова дома, но завтра с утра нам вылетать.
— Опять улетаешь? — отец с грустью посмотрел на сына. — А когда в следующий раз?...
— Не знаю, — Ворро развел руками. — Когда получится, наверное.
Над водой стоял туман, он был таким плотным и густым, что его, казалось, можно было резать ножом. Не выспавшийся Ворро ходил взад и вперед по большой полупустой комнате, игравшей роль зала ожидания, и бурчал.
— И надо было поднимать всех ни свет, ни заря, — доносился до Неллью его сердитый голос. — Хоть бы кто-то предупредил!... Сиди теперь, жди у реки погоды...
— Ли! — попросил Неллью, оторвавшись от потрепанной книжки в ярком бумажном переплете. — Остынь, пожалуйста. Погуляй, например. Или поговори с кем-то...
— Поговорить?...
Ворро остановился посреди комнаты. Гредер Арнинг откровенно дремал в кресле, прижимая к себе чемоданчик. Ученые, устроившись за столиком в углу, оживленно что-то обсуждали, по очереди чертя какие-то значки в большом пухлом блокноте. Только полковник Ринан Ауто, их третий пассажир, сидел на стуле, вытянув ноги, и с интересом наблюдал за окружающими.
— Вы не откажетесь со мной поговорить? — негромко спросил Ворро, поворачиваясь к Ауто. — У меня появилось несколько вопросов, так сказать, глобального характера, и кроме, как вам, мне их некому задать. Можно?
— Пожалуйста, — полковник Ауто сделал приглашающий жест. — Готов ответить на любой ваш вопрос. Если он, конечно, не касается секретной информации.
— Да мы и сами такие секретоносители, что хоть рот зашивай, чтобы невзначай чего не ляпнуть, — небрежно махнул рукой Ворро, присаживаясь рядом с Ауто. — Ну, знаю я, например, кого мы сейчас везем. И к кому. У меня вот какой вопрос. Что-то я смотрю, все эти секретные проекты — вообще, все важное, что сейчас происходит, делается в Чинерте. И не станет ли от этого сама Чинерта настолько важной, что она возьмет, да и начнет всеми командовать, а все остальные будут слушаться и ходить по струночке? Ну... не то, чтобы это меня очень сильно беспокоило... Но хотя я и сам наполовину чинет, я все же вилкандец, и мой отец вилкандец, а ему как-то за державу стало обидно. Что была она раньше величиной, а сейчас — так, маленькая страна на большой планете... Вот я и хочу спросить. Вы, наверное, к таким... государственным... кругам ближе? Не знаете ли вы, что об этом думают... ну... те, кому по должности положено о таких вещах думать?
— Хм, — Ауто покачал головой. — Вообще-то, по должности и мне положено думать... о разных вещах. И я думаю, что когда загорелся наш общий дом, мы должны не отсиживаться по нашим национальным квартирам, а гасить пламя вместе. И если у кого-то это получается лучше, если у него есть, скажем, вода и шланг, то остальные должны ему помогать, а не спорить, кто главнее, и не тянуть на себя какой-нибудь там багор или топорик. Противостоять силе может только равная сила, а не каждый по одиночке. Вы понимаете?
— Понимаю, — кивнул Ворро. — А так думаете только вы или...
— Не только я. Могу сказать, что так думает значительное большинство... в тех самых неких кругах. Кроме того... Это не секрет, это скоро появится и в средствах массовой информации... как только у нас будут такие средства... Перед самой войной на конференции в Чинерте было принято решение о создании Межкома — Межнационального Консультативного Комитета — и международных вооруженных сил... Как раз для взаимоотношений с пришельцами. Тогда это сделать не успели, но сейчас к этой идее возвращаются, причем, с инициативой и тогда, и теперь выступила Чинерта. Что-то такое уже возникает явочным порядком в Венселанде, где идут переговоры с пришельцами. Там уже есть и наши представители, и Барганда, и Граниды, и парочки других стран...
— Кто же будет председателем в этом комитете?
— Насколько мне известно, каждая страна, которая захочет участвовать в работе Межкома, получит определенное число голосов — пропорционально довоенным населению и ВВП. У нас, кстати, пока третья сумма, после Чинерты и Барганда. Решения будут приниматься квалифицированным большинством — двумя третями голосов. Предполагается, что они будут обязательными для исполнения, а все плюсы, ежели таковые будут, и минусы от общения с пришельцами будут распределяться между членами пропорционально количеству голосов. Очевидно, у Межкома будет и председатель — признанный всеми лидер, который будет говорить с пришельцами от имени всех. Пока таковым может считаться только чинетский президент Калансис, другого я, по крайней мере, не вижу.
— Ага, — пробормотал Ворро. — Гуртом оно, конечно, легче. А если кто-то не захочет работать в этом Межкоме? Или подчиняться общим решениям?
— Кто не участвует, тот не участвует. Просто живет, как жил. Мешать ему не будут, помогать тоже. Впрочем, это уже большая политика. Тут есть свои нюансы, очень много разных нюансов...
— Не, политики не надо, — Ворро помотал головой. — О, мне кажется, или туман, действительно, начал рассеиваться?! Неужели нам, наконец-то, дадут сегодня взлететь?!
Глава 39. Спаситель
Утром местность стала повышаться. По обе стороны дороги начали появляться остроконечные скалы, похожие на старинные замки, и циклопические стены из дикого серого гранита. Автофургоны, ревя моторами, ползли вверх по скверному серпантину, оставляя за собой шлейфы пыли. Степь за спиной — уже не радостно зеленая, как на севере, а сухая, каменистая, серо-желтая — уходила все дальше, а впереди вырастала цепь невысоких пологих горных вершин.
