Ген мужества

— Маневр какой-то задумали, — сказал, сплюнув.

— На запад разворачиваются, — увидел и Антон. — Думают, там им проще проскочить будет. А вот вам! — парень показал тарелкам неприличный жест, подхваченный им у Филина. — У нас везде оборона крепкая!.. Эх, жаль не нам достанутся! Так хотелось эту парочку собственноручно грохнуть...

— К заводу летят, — догадался Сокол. — Поняли, видать, что именно там их смерть куется.

— Вот именно... Вот и пусть летят навстречу своей смерти! — сказал Антон и добавил, явно завидуя товарищам, командирам зенитных расчетов, стоящих на охране завода: — Значит, сегодня Женьке Савельеву и Шурику Маслову отличиться честь выпала... А вообще-то, этим козлам надо еще через второй рубеж прорваться...

— Стоп! А это что?!.. — Сокол весь подался вперед.

На месте недавнего сражения появились еще три тарелки. Из их днищ не прерываясь ни на секунду, вылетали острые иглы огня, разя уцелевших защитников города. Чуть выше тарелок, по-видимому, сопровождаемый и охраняемый ими летел странный аппарат; такого Соколу видеть еще не приходилось. Он был похож на огромную бочку удлиненной формы. Из его брюха торчали короткие дула лучеметов.

— Все понятно, — взволнованно сказал Сокол. — Первыми были штурмовики. Их цель — пробить коридор, по которому должна пройти "бочка". Три эти тарелки — эскорт. Если штурмовиков добьют на втором рубеже обороны, подключатся они. Главное — "бочка", он должна зависнуть над заводом, и тогда... Ох, не нравится мне все это!

Из наспех сделанного блиндажа донесся сигнал вызова с центрального командного пункта: Филин вызывал на связь.

— Ответь, — бросил Сокол и побежал к стоящим под натянутой маскировочной сеткой глайдерам со снятыми колпаками.

— Сокол! Ты куда?! — закричал Антон.

— А, — отмахнулся Сокол, запрыгивая в кабину глайдера.

— Стой! Ты же в мой глайдер сел! Там ГОРНа нет!..

Но Сокол уже не слышал Антона, он вывел машину из-под сетки и взмыл в воздух.

— Тьфу ты! — Антон разрывался: прыгать в глайдер Сокола и догонять его или бежать отвечать главнокомандующему? Дисциплина взяла верх.

— На связи Антон Вихров.

— Где Сокол?! — рявкнул Стас.

— Вылетел на глайдере в сторону неприятеля.

— Зачем?!

— Я... я не знаю. Он не на тот глайдер сел. На мой. Там ГОРН снят. И оружия у Сокола, кажется, нет.

— Немедленно догнать! Вернуть! Во что бы то ни стало!..

— Да я и сам...

— Выполнять!!!

— Скворец! — Стас вызвал на связь командующего северо-западным сектором обороны.

— На связи! — тут же откликнулся Федор.

— На юго-западе оборона прорвана! Вражеская армада летит завод жечь! Какой-то летательный аппарат там... на бочку похож. Наверное, бомбардировщик, что-то в этом духе. Сокола спасать надо! Он туда рванул на глайдере. ГОРНа нет на борту. И оружия у Сокола нет. Сожгут нашего гусара на хрен! Поднимай в воздух "Стеллу" и на завод. Срочно!!

— Все понял!

Стас подошел к прозрачной стене, уткнулся в нее лбом.

"Ох, Сокол, Сокол, горячая голова! Как чувствовал: натворишь ты дел с такими-то настроениями. Сны эти твои... вещие. "Эскадрон! Сабли наголо! Галопом!" Вот и поскакал... галопом. И к тому же без сабли... Не успеет ведь Федор на "Стелле", никак ему не успеть..."

"Стеллой" назвали пассажирский глайдер, переоборудованный в самолет-истребитель. На его борту был установлен крупнокалиберный скорострельный вакуумный излучатель. И ГОРНом истребитель, естественно, укомплектовали. Идея и конструкторская разработка принадлежали Федору, и кое-кому было совершенно понятно в чью честь назван истребитель. На данный момент было изготовлено и поставлено в оборонительные сектора лишь три "Стеллы". Четвертая, предназначенная именно для участка обороны, находящегося под командованием Сокола, была еще не готова и стояла на приборостроительном заводе, ожидая установки излучателя...

Сокол уже в полете понял, что впопыхах вскочил не на своего "коня": в приборной панели — там, где должен был находиться ГОРН — зияло прямоугольное отверстие, а рядом, на пассажирском сидении, не оказалось бластера.

Бластером с легкой руки Филина стали называть трофейные лучеметы, которые были пристегнуты к поясам пилотов из летающей тарелки, сбитой в ходе отражения второй атаки.

Из такого бластера был смертельно ранен Воробей.

"Вернуться?.. — размышлял Сокол. — Ну, нет! Попытаюсь хоть отвлечь на себя гадов. Авось, не собьют. Отвлеку, а Филин что-нибудь придумает, он — парень головастый, поможет"

Сокол все же сбавил скорость и, приближаясь, стал наблюдать за картиной боя, в котором два прорвавшихся через первый рубеж штурмовика поливали огнем расчеты зениток второго рубежа обороны, быстро перемещаясь с места на место и увертываясь от ответных выстрелов. Лезть в самое пекло Сокол не стал, здраво рассудив, что своим присутствием только помешает зенитчикам — они будут опасаться угодить ненароком в него.

Тем временем одна из зениток почему-то "замолчала". Сокол разглядел с высоты, что орудие вроде бы цело, но возле него суетятся черные точки — номера расчета.

"Заклинило у них там, что ли?.. — подумал он и, не раздумывая поспешил на помощь обреченному расчету.

Пилот атакующей тарелки, куражась над беспомощностью людей, совершил победоносный круг, завис точно над орудием и не торопясь, точно прицелившись, сжег его. Люди бросились врассыпную, но острые иглы настигли каждого.

— Не успел... — прошептал Сокол.

Уничтожив зенитку и людей, инопланетянин полетел к своему напарнику. Сокол бросился туда же. Тарелка и глайдер подлетели к месту боя одновременно.

Инопланетяне не предполагали подобной дерзости от людей, к тому же они никак не ожидали опасности с воздуха, все их внимание было сосредоточено на стреляющей по ним зенитке. А потому они не сразу заметили приближающийся летательный аппарат землян.

"Ну, Прохор Егорович, — сказал себе Сокол, — настал твой час. Может статься, это твоя последняя... соколиная охота"

Рискуя попасть под выстрел, он сделал последний рывок и завис точно над зениткой, оказавшись между двух атакующих тарелок. Наверное, инопланетяне, наконец, увидели его, потому что обе тарелки вдруг замерли. И зенитчики не стреляли.

"Ну, чего они тянут? — думал Сокол. — Почему не стреляют? Уснули что ли?.."

Но зенитчики не спали. Они конечно были поражены внезапным появлением глайдера у себя над головой, но быстро пришли в себя и стали тщательно прицеливаться в одну из тарелок.

Вдруг тарелки начали заваливаться на бок, показывая брюхо.

"Ага, — подумал Сокол, — там у них лучеметы. По мне сейчас палить будут... Давайте, мужики, вот он я!.. Так, так, еще чуть-чуть, еще секундочку..."

Сокол остро почувствовал момент выстрелов и резко взмыл в высоту, едва не выпав из глайдера, так как пристегиваться он не стал, а колпака у глайдера не было.

Луч, выпушенный из орудия той тарелки, что была справа и предназначавшийся ему, поразил тарелку, висящую напротив. Та за секунду до взрыва тоже дала залп, но ее луч пришелся вскользь по борту напарницы. В ту же секунду прогремел еще один выстрел — это бабахнула вакуумная зенитка, — и последний из штурмовиков разлетелся осколками.

Однако радоваться победе было некогда: приближалось новое звено летающих тарелок. Пилоты, сидящие в тарелках эскорта прекрасно видели, что произошло; двое из них принялись стрелять по зенитке, мишенью третьего стал глайдер Сокола.

За время, проведенное в осажденном Полынограде, Сокол мало-мальски выучился управлять глайдером, но большого мастерства в летном искусстве не приобрел. Либо времени для полетов не хватило, либо ему вообще не суждено было стать асом. Так или иначе, отсутствие навыков в совершении маневров едва не стоило ему жизни. Некоторое время Соколу удавалось каким-то непостижимым образом уворачиваться от смертельных лучей, но вскоре он понял, что выдохся и гибель неминуема.

"Ну, вот и все, — обреченно подумал он. — Видать, во второй раз богу душу отдать придется"

И вдруг стреляющая в него тарелка прекратила огонь, накренилась на один борт и как сухой лист, слетевший с дерева, плавно упала на землю.

Сокол облегченно выдохнул и перекрестился.

— Слава тебе, господи! — вслух сказал он. — Выходит, не надобна тебе пока моя грешная душа...

Но не бога, а человека по имени Антон Вихров следовало благодарить Соколу. Парень прибыл на место описываемых событий на его глайдере с включенным ГОРНом как раз к моменту гибели штурмовиков. Он собственными глазами видел маневр командира и был поражен хладнокровием, с которым тот выполнил его.

"Ну, дает, Сокол! — восхищался Антон. — Вот что значит — настоящий герой! Я бы так не смог"

Увидев приближающиеся "бочку" и эскорт, он мгновенно оценил ситуацию и понял, что прилетел вовремя. Сокол, развернув глайдер носом к тарелке, плюющейся в него короткими лучами, медленно сдавал назад. При этом он то бросал машину вниз, то взмывал в высоту, с трудом уходя с линии огня. Но долго эта игра со смертью продолжаться не могла: и по скорости и по маневренности тарелки во много раз превосходили глайдеры. А если учесть тот факт, что Сокол не был вооружен, его шансы уцелеть равнялись нулю.

Антон, не раздумывая бросился на выручку командира. Заложив крутой вираж, он подлетел к атакующей Сокола тарелке сзади и сходу полоснул из бластера по ее борту. Взрыва или загорания не последовало. Антон не знал, что фиолетовый луч поражает только органику, свободно проходя через любые преграды, поэтому решил, что его выстрел не причинил тарелке никакого вреда.

"Черт! — мысленно выругался он, бросил на пассажирское сидение бесполезный как ему подумалось бластер и взял в руки проверенный лично в трех боях вакуумный излучатель. Но тут вдруг увидел, что неприятель падает. Обрадовался: — Ага! Работает, значит!"

Антон тут же вновь схватил бластер и нацелился на одну из тарелок, обстреливающих зенитку, но нажать на курок не успел — тарелка взорвалась. А следом за ней взорвалась и вторая. Настал черед "бочки". Неуклюжая громадина стала медленно разворачиваться, пытаясь уйти с поля боя, но вдруг с оглушительным грохотом развалилась на части.

— Молодцы, ребята! — радостно крикнул Антон, адресуя свою похвалу зенитчикам. Но тут же ему стало понятно, что меткие выстрелы по неприятелю произвели не они.

Скворец отключил ГОРН и, высунувшись из кабины, помахал рукой Соколу, подлетающему к "Стелле". Тот махнул в ответ. Антон тоже отключил генератор невидимости и громко закричал:

— Ура! Мы победили!

Четвертая, и как вскоре выяснилось, последняя атака инопланетян на Полыноград была отражена. Защитники города заплатили за эту победу высокую цену.

29. Победа

Агрессия гигантов против жителей Земли прекратилась так же неожиданно, как и началась. Находящиеся в распоряжении гигантов оставшиеся неповрежденными звездолеты стартовали одновременно со всех материков. Инопланетяне не удалились на свои околоземные базы, чтобы собраться с силами и повторить вторжение, как можно было предположить, они спешно покинули пределы солнечной системы. Об этом стало известно сразу, как только возобновили работу земные обсерватории.

— Мы что, так и будем здесь жить? — Сокол недоумевал. Уже сутки со дня Победы они вдвоем с Филином сидели в звездолете. Люди словно забыли об их существовании. — Ты что молчишь, а Филин?

— Война закончилась, мы больше не бойцы освободительной армии, зови меня по имени. Меня зовут Стасом, если помнишь, — нехотя отозвался Стас, глядя через прозрачную обшивку корабля на торопливо идущих по улицам и тротуарам людей. В воздухе было полно глайдеров — одноместных и больших пассажирских; каждый летел на своей разрешенной высоте и в своем направлении.

— Я помню. Ты на мой вопрос не ответил, Стас.

— Чем тебе здесь не нравится? Вполне комфортные условия, — пожал плечами Стас.

— Да что тут может нравиться?!.. На Островке Надежды под землей и то куда лучше было. Чужое тут все!

— Что предлагаешь? На Островок вернуться?

— Ну, почему на Островок? Хотя бы в тот дом на юго-западе, где наша штаб-квартира была.

— С какой стати? Кто нам разрешал там поселиться?

— Но мы же разрешения не спрашивали, когда штаб-квартиру устроить решили.

— Ситуация другая была. Война... — Стас вздохнул. — Теперь все по-другому будет, закончилась война.

Последнюю фразу он произнес с нотками явного сожаления, понял это сам и постарался исправить положение: повернулся к Прохору и, стараясь вложить в слова как можно больше оптимизма, громко сказал:

— Представляешь, Прохор, война закончилась! Мы победили!

Получилось неважно, как у бесталанного актеришки провинциального театра. Прохор уловил наигранность реплики, грустно усмехнулся и задал вопрос, на который у Стаса не было ответа:

— Что сейчас делать-то будем? Чем заниматься?..

Стас пожал плечами и опять отвернулся к "окну".

Знать бы... Он уже не раз размышлял на эту тему. Кто он? Что умеет? Да ровным счетом ничего. До института специальности получить не удосужился. В институте на массовках подрабатывал — тоже не профессия. В историки разве что студенту-недоучке податься?.. Так судя по всему, здесь историков и без него хватает... Солдат он. Кроме как воевать, больше ничего не умеет. А с кем воевать? Инопланетяне улетели. Созданная им армия стихийно расформировалась — люди возвращались к мирной жизни, к своим делам.

Прохор тоже подошел к "окну".

— Суетятся, — сказал он о людях внизу, — спешат куда-то...

— У них дел невпроворот. Больше года в оккупации провели. Производство стояло, наука. Все теперь возрождать надо.

— Федор куда-то пропал...

— Знамо дело куда. За Стеллой, естественно. Вернутся в Полыноград вдвоем, женятся, небось. В Институте Времени работу продолжат... — Помолчав, Стас с сожалением произнес: — Жаль, водки нет. Выпили бы сейчас с тобой на пару. Победу бы отметили, Воробья помянули. То есть, Семена.

— Да, выпить бы сейчас не помешало, — печально согласился Прохор. — Только не на пару, Юрку бы еще сюда. И Федора. Федя как не крути — свой парень. Эх, и кутнули бы вчетвером!

— Размечтался, — хмыкнул Стас. — Непьющие они тут все. Сухой закон. А интересно, вот скажем, в Новый год или на день рождения...

Неожиданно за их спинами раздался знакомый голос:

— Вот вы где! Еле нашел.

— Орел! — одновременно воскликнули Стас с Прохором и, обернувшись, увидели улыбающегося Юрия. Тот держал в обеих руках по виду тяжелые пакеты. Друзья бросились обниматься. Пакеты мешали, Юрий поставил их на пол.

— Юрка, дружище! — радостно сказал Стас. — Как здорово, что мы опять вместе!

— А я знал, что Юра вот-вот приедет, — заявил Прохор. — Чувствовал. Чего ему там, на Востоке задерживаться!..

— А чем это из твоих пакетов так вкусно пахнет? — повел носом Стас. — Чем-то копчененьким.

— И копчененьким и солененьким, — усмехнулся Юра. — Дальневосточные гостинцы. Мне их в дорогу мои товарищи бывшие партизаны собрали. — Он поднял пакеты с пола, не найдя взглядом стола, поставил на приборную панель, стоящую посреди рубки. Принялся не спеша вытаскивать из них свертки и банки. — Тут и чавыча копченая, и икра лососевая малосольная, и крабовое мясо, и корюшка вяленая и селедочка тихоокеанская, — он сделал паузу и хитро улыбнувшись, сказал: — А есть и кое-что, что ты, Стас, своим чутким носом унюхать никак не мог, ибо закупорен сей продукт весьма надежно, дабы ни капли не пролилось... Але оп! — и с этими словами жестом фокусника Юрий извлек из пакета четвертную химическую колбу с притертой пробкой, под самую горловину заполненную прозрачной жидкостью.