— Ну и мы за тобой! — добавил Чикет, пока Леандр не заставил их замолчать. Впрочем, их лица — а Ричард достаточно легко мог их разглядеть — были невероятно красноречивы.
Сам Окен удивился такой поддержке, но волнение от этого не уменьшилось, а даже наоборот. Он теперь еще и боялся подвести свою группу и наставника. Вот кто следил за каждым движением Ричард, так это Леандр...
А что там Леандр говорил?..
Ричард вспомнил его уроки. Нужно сосредоточиться, выйти к стихии. Ну, это сейчас...
Ричард сжал кулаки, вспоминая о родителях. Кровь быстрее побежала по венам. Мир начал сереть. А вот Большой Канал...Он предстал гигантским синим, даже лазурным, переплетением бесчисленных нитей. Все они покачивались на поверхности земли...Ага...
Леандр рассказывал о магах древности, которые поднимали глыбы земли или гигантские камни, чтобы выстраивать замки и города. Он даже рассказывал, что первые камни в основание Лефере заложили их предшественники, великие маги древности. Они...так...что они там?
Они что-то там поддевали, подхватывали...Ага, музыка! Они подчиняли потоки воздушной энергии. Так, это для Ричарда не подходило.
Он поднялся на самую кручу, нависавшую над водами Большого канала. Лужа (ну или как ее там) была на противоположном берегу, так что Ричард мог рассмотреть ее во всех подробностях.
А еще они как-то там замешивали раствор...Нет, это же было из той книги. Точно! Книги об истории магов. Они еще начинали с нее...Так...Что же там было...Он же столько раз читал!
Ричарду в голову приходили только самые страшные и кровавые моменты: как маги не справлялись с призванной силой, как сгорали в вызванном ими сами огне, как погибали под градом камней, как призванные ими волны размывали мостовые, как они наносили огромные кучи сора, закрывавшие целые деревни...
Кучи сора! Ну точно!
Ричард закрыл глаза, снова открыл — мир приобрел прежние краски, только голова начинала побаливать.
Окен спустился с кручи на самый берег, сел на корточки и постарался разглядеть дно. А вот дна не было видно. Оно поросло тиной, покрылось всяким сором, и чем дольше Ричард его разглядывал, тем противнее становилось. А еще — песок. Много песка и камней. Они утопали в тине, и все же очертания их можно было угадать опытному глазу. А уж сколько раз он рассматривал речушку дома, всю ее узнал вдоль и поперек. Камни там был — ух! Их, при желании, вместо малых жерновов можно было бы использовать, расчисти только да заточи. Только раствору бы какого найти, и дом можно сложить...
Дом. Сложить. Камни. Песок...
Ричард хлопнул себя по лбу. Вот и окончательное решение! Оставалось только его реализовать.
Послышались напряженные возгласы. Это младшим группам стало надоедать: никакого зрелища! Если нет волн магии, сжигающих (или потопляющих) все на своем пути, так это не настоящая магия! А если ее не видно, то разве же это магия?
Ричард хмыкнул. Он надеялся показать всамделишную, без дураков, магию высшего класса. Ну, или какого-нибудь там еще, лишь бы сработало.
Снова кулаки его сжались: он вспоминал о родителях и заставлял кровь бежать быстрее. Ричард давно понял, что это помогает прорваться ему к водной стихии. Только вот почему, он еще не знал, а наставник — и даже учитель Клос — разводили руками. Мол, слишком плохо изучено это дело, нельзя ничего сказать.
Мир приобрел краски проторенной дороги в дождливый день: такая же серая, грязная и однообразная. Но лазурь! Какая она была прекрасная!
Ричард выбросил руки вперед. Пальцы его забегали по воздуху, делая движения, точь-в-точь как у играющего на свирели пастуха. Они словно бы прыгали, порхали на Большим каналом, и вода отзывалась. Ричард посмотрел на одну из самых толстых и ярких нитей, и та отозвалась. Она начала приближаться...
Окен сейчас этого не видел, но знал: для всех остальных над гладью Большого канала вспенился бурун, становившийся все выше и выше, тянувшийся к Ричарду.
Лазурная нить поднялась достаточно высоко, чтобы Ричард мог к ней прикоснуться. Прикосновение ее было ласковое и нежное, жаль только, потом отзовется простудой или еще чем похуже. Вот, Ричард даже хлюпнул носом. Водная стихия проникала в него, а он подчинял своей силе ее энергию.
Окен потянул правую руку, как это делаю всадники, осаживая коней. Бурун взорвался мириадами брызг, чьих прикосновений Окен совершенно не чувствовал: он видел только множество нитей, оказавшихся в его руках. Они протянулись от берега и до берега...Ага, и к той луже подсоединялись! Хорошо. Но еще лучше было, что нити эти чиркали по дну. Ричард даже чувствовал, как то одна, то другая нить задевают камни или кочки, покрывавшие дно. Хорошо. Окен зажал окончания нить и повернул кулак.
Большой канал покрылся волнами, невозможными и странными для обычного человека: они вспенились ровно между Ричардом и местом, которое он должен был закрыть, не распространяясь ни влево, ни вправо.
— Но как бы мне их... — от напряжения Ричарда даже заговорил вслух...
Голова лихорадочно работала. На множестве уроков он подчинял себе водную стихию, вытворяя с ней все, что угодно. Но то были жалкие, маленькие копии той мощи, которая сейчас была у него в руках.
Голова заболела, сердце стало биться чаще. Мысли заполнились обрывками воспоминаний. Спина покрылась холодной испариной. Магия прорывается. Надо быстрее заканчивать! Быстрее заканчивать! Он черпает слишком много!
Будто бы услышав мысли Ричарда, Леандр воскликнул:
— Окен, осторожнее! Не надорвись! — Ричард этого не видел, но Клос и Леандр приблизились, чтобы принять меры в случае худшего исхода. Возле них тут же оказались остальные наставники. Они переговаривались и обсуждали происходящее.
Но Ричард — сколько бы это не было ему интересно — сейчас позабыл все на свете. Осталась только вода и он. А вскоре и он мог раствориться в этой великой стихии.
Нужно было что-то делать...
Ричард предпринял единственное, что пришло ему на ум: выбросил руки резко вперед, так же точно, как возчик. Он сотни раз видел эту картину на улицах Лефера, и ничего лучшего не смог придумать.
На удивление, стихия сработала ровно лошадь, запряженная в повозку: дрожь прошла по нитям энергии, и они ринулись вперед, нацеленные на участок берега возле лужи. Для Ричарда это выглядело как потемнение лазури и превращение ее в кобальт. Для всех остальных это был водоворот, поднимавший со дна всякий сор. А уж что творилось на дне!
Вода Большого канала потемнела в этом месте, пошла барашками. Поток, шедший низом (на поверхности виднелись только пузыри и гребни волн) сперва ударился по дну, подняв всю грязь наверх, а затем, ни медля ни мгновения, ринулся в сторону большой лужи.
Нити потянули Ричарда за собой, и ему ничего не оставалось делать, как разжать кулак и дать им волю. Колени его подкосились, и он плюхнулся на землю. Сердце заколотило еще сильнее, а в мир вернулись прежние краски. Он поднял глаза на Большой Канал.
И тут произошел удар.
Фонтан грязи, камней, песка, тины и невообразимого сора взметнулся вверх, окатив берега на десятки шагов окрест. Волна ударилась в берег, вызвав дрожь земли. И лужа вышла из берегов, выдавливаемая землей и камнем.
Брызги окатили Ричарда с головы до ног, вымазав лицо в тине (но он даже не старался ее отряхнуть — во все глаза следил за происходящим). Воцарилось молчание — разорвавшееся через мгновение криками.
— Он это сделал! Он это сделал! — доносилось со всех сторон.
Тут же подскочили ребята из группы, наставники, даже Клос, легко различимый в толпе благодаря своему одеянию. Кто-то из девочек с младшей группы помог Ричарду стереть грязь с лица (он еще потом долго отплевывался, пытаясь избавиться от песка во рту).
— Ричард, — все расступились перед Клосом.
Вот он стоял перед Ричардом — а ему от волнения вспоминлся Красное перо. Вроде бы один человек, но как он был непохож на весельчака и балагура, раздававшего детям шутихи...
Реальность плыла перед глазами Ричарда, и то одеяние Манфреда так подействовало, то ли еще что, — но парень увидел воздушного змея за спиной Клоса. Он потряс головой, и видение пропало. Это заставило Ричард издать вздох, полный усталости и печали.
— Но ты справился, — Манфред глубоко кивнул, что резко с ним случалось. — Поздравляю! Первый экзамен пройден — водоем явно исчез! Надеюсь, что это не прибавит новых проблем.
— Ага, и на наше счастье, кораблей здесь не было, — Леандр махнул в сторону Большого канала.
К месту, где только что бушевала водная магия, на всех парусах приближалась барка.
— Дно. Главное, чтобы дно не поменялось достаточно сильно, чтобы помешать навигации, — задумчиво произнес Клос. — Так, милостивые государи-маги, ведающие землю...Проверьте!
— Да, учитель! — разом ответило трое наставников, подбежавших к берегу.
Через несколько мгновений один произнес:
— Есть небольшое смещение, но канал по-прежнему судоходный! Сейчас мы чуть-чуть поработаем...
Земля явственно задрожала под ногами Ричарда.
Ноги его подкосились, и он вот-вот готов был упасть, как его подхватили руки однокашников. Один из них был Баленс, другого он знал только в лицо, — кто-то из старшей группы. Сейчас их помощь была очень кстати.
— Ладно, Ричард, ты можешь немного отдохнуть...А ребятам все равно надо хоть изредка дышать свежим воздухом, — добродушно произнес Клос, и даже позволил себе шутку: — Тем более второго шествия нашего цеха за столь малое время стражники не выдержат! Возчики им потом в страшных снах будут видеться!
И учитель — удивительное дело — позволил себе смех. Ричард зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел перед собой Красное перо, точь-в-точь, как более четырех лет назад. Еще бы увидеть родителей...Вот он сдаст экзамен...Но...Ведь родители этого не смогут увидеть.
Окен присел на кочку, закрыл лицо руками, будто бы от усталости, и попытался успокоиться. Но предательская слезинка все равно просочилась сквозь сомкнутые пальцы. Он хотел надеяться, что этого никто не заметит...
Вернулись в школу уже ближе к вечеру: солнце, кроваво-красное, клонилось к закату и освещало спину Окена. Силы его практически оставили. То ли волнение было тому причиной, то ли сотворенная магия, но его не хватало даже на разговоры. Ребята, конечно же, обступили его в общем доме. Не только группа, но и многие остальные, даже незнакомые, и, что интереснее, взрослые. Фиакр хотел было пообщаться с ним, как оба — и Ричард, и Фиакр — раскрыли рты. Приближалась Алесия. Леандр, все это время бывший за их столом, посмотрел на лицо Ричарда и скрылся в людской толпе. Видимо, отправился за добавкой, — так, во всяком случае, подумал сам Окен.
Кается, впервые он разглядел ее глаза, — серые, таинственные, они казались такими...неподходящими ей, что ли. Ричард был уверен, что куда лучше ей подошли бы зеленые. Ну или карие. Или какие там еще есть цвета!
Первые слова он пропустил мимо ушей из-за этих мыслей, так что расслышал только конец фразы:
— ... сегодня молодцом! — улыбнулась Алесия. — Я даже не знала, что ты собираешься сдать экзамены до срока. Почему не рассказал? Расскажешь хоть сейчас? — она выглядела очень заинтересованной.
В такие мгновения Алесия чуть опускала голову и держала подбородок в кулачке. Это у не означало выражение глубокой задумчивости и заинтересованности.
У Ричарда душа (и сколько ей так делать?) ушла в пятки. Буквально: ноги потяжелели, а вот на сердце стало легко! Он вот-вот был готов рассказать ей все-все, как за ее спиной разглядел того парня. Точно, ему было лет семнадцать. Взрослый такой, с серьезным выражением лица, задумчивый или...целеустремленный, Ричарда не научился пока различать два этих чувства. Парень очень придирвичо глядел на Ричарда, будучи, кажется, единственным человеком, которому было совершенно не радостно от победы Ричарда на экзамене. Может, были и другие, конечно, но Окен в тот момент был совершенно уверен, что вся школа наполнилась радостью от экзамена — по меньшей мере так хотелось самому парню.
— Познакомься, это Дуат. Дуат, познакомься, это...— начала было Алесия, но Дуат накрыл ее плечо здоровенной лапищей.
Руки у него и впрямь были мощные, как у кузнеца или, например, конюха. Такие могли подковы в два счета свернуть! Само по себе это показалось Ричарду вызовом. Да как он смеет? Показывает, что сильнее Окена, хотя на экзамене! Ричард попытался успокоиться, но это совершенно не получалось. Щеки и уши его горели, и отнюдь не от волнения. А вот на сердце было холодно, очень холодно. Каждое мгновение, которое Ричард тратил на зрелище навсегда для него потерянной девушки, приносило ему душевную боль.
— Ага, Ричард. Видел, как ты проделал всякие штуки на экзамене. Зачем бить из катапульты по собакам? Нужно было тоньше действовать. Магия воздуха решила бы этот вопрос! — он хмыкнул. — Помнишь, Алесия, я тебе показывал?
— Да-да! — Алесия улыбнулась, отчего свет заиграл на ямочках щек. Сердце Ричарда упало, кажется, пониже его каблуков и прорыло туннель в полу. — Он такие чудеса вытворяет, мой Дуат!
И она прижалась к нему.
— Ну, может, воздух и справился бы. Да только проблемы больше нет, — Ричард прочистил горло. — А ты до конца будешь в школе, или захочешь сдать досрочно?
— Куда торопиться? Я собираюсь взять у наставников все, что только могу, и уже тогда идти в большой мир. Уж поверь, тогда и показухи мне не потребуется. Просто дело, выполняемое четко и быстро, — он прищурился.
Что он имел в виду, Ричард так и не понял, но кулаки его сжались. На счастье, он с самого начала разговора держал руки за спиной, так что Дуат не мог видеть его движений. Во всяком случае, на это надеялся Ричарда. Парень-то был выше его на голову, и мог разглядеть...
— Может быть, может быть, — тут встрял Фиакр, но Ричард был рад, что ему пришли на выручку. — А теперь извините, дело группы, знаете ли.
И он многозначительно поглядел на Алесию.
— Да как знаете, — кивнул Дуат. — Пойдем?
И не дожидаясь ответа, он потянул Алесию за собой. Та помахала на прощание и двинулась вместе с парнем.
На рубахе Дуата вот-вот грозились появиться две дыры: настолько яростными взглядами его провожали Ричард с Фиакром.
— Дурак какой-то, — фыркнул Ричард.
— Угу. Мнит о себе непонятно что! — куда злее добавил Фиакр. — Зря только ругались из-за этого барана...
И он глянул на Ричарда, протянув руку дружбы.
— Мир?
— Мир! — рассмеялся Ричард.— Но однажды мы найдем этого выскочку и покараем.
— Ага! — с вызовом произнес Фиакр. — Я...
— Кого это вы собрались карать? — показался Леандр. Он шел с кружкой, наполненной горячим чаем: об этом свидетельствовал пар, вовсю поднимавшийся перед носом наставника.
— Да никого, наставник. Это мы так, про экзамен...— первым нашелся Фиакр.
— А, да. Неплохо получилось, — тут же Леандр посерьезнел. — Но зачем было тратить столько сил? Еще немного, и у тебя кровь могла вскипеть от напряжения.
— Да? Я ничего такого не почувствовал, — начал было Ричард, но осекся.
