— Дорогие, Сергей и Андрей! — Ахинеев взял с места в карьер, — Как вы думаете, почему для участия в ток-шоу выбрали именно вас? — тоже мне, нашел, о чем спрашивать. Мало ли, что начальству в голову придет? Каприз...
— Не знаем... — вяло отзываются, похоже, тонизирующий чай — служивых не берет. Не та крепость, или не та доза.
— Мы откроем вам эту тайну! — ему бы на детском утреннике изображать Деда Мороза. Сходная манера. Тут не маленькие ребятишки, а взрослые парни. Зачем сюсюканьем заниматься? Да и слушают нас взрослые люди.
— Какие тайны? — хорошо поставленным голосом телеведущей-профи удивляется Ленка, продолжая что-то записывать на лежащей перед нею бумажке, — Ребята впервые попали в "аномалию" буквально несколько дней назад. У них самый свежий взгляд на происходящее. А у нас — давно глаз замылился. Не замечаем очевидного.
— О! — делано восхищается Ахинеев, — Верно замечено! — а, на мой взгляд, заранее подстроено. Утренник, блин, — Тогда расскажите нам, пожалуйста, что показалось самым удивительным, когда вы следили за нами с горы?
— Нормальная жизнь... — неожиданно признается любитель орехов кедрового стланика. Ночью — свет горит, лесопилка гудит, грузы по канатам ездят, люди работают... — помолчал, — Мир. Как будто мы никуда и не уплывали...
— А вы чего ожидали? — оп-паньки, парень покраснел, словно его поймали на чем-то постыдном.
— Не такого, — и замолк. Зато у "научника" снова сделалось лицо, как тогда в лесу. Вот-вот плюнет на пол.
— Спрошу иначе, — тон Ахинеева напоминает повадку рыбака, осторожно делающего подсечку, — Что вы сообщали о нас по радио основной группе? — ого, с этой точки зрения я ситуацию не рассматривала... Логично! Если у разведчиков сели аккумуляторы (основные и запасные!), это значит, что они много трепались по радио.
— Да то же самое и сообщали, — подключается второй морпех, — Всё спокойно. Никаких признаков паники.
— Тогда, откуда вам стало известно про "антиконституционный переворот"?
— Так красный флаг! И динамики, на столбах... Когда ветер в нашу сторону дул — хорошо было слышно.
— И что решило ваше командование? Почему вы не присоединились к основной группе штурмующих?
— Потому что в рации аккумулятор сел! — ответили хором и красные оба. Дети... Складно врать не умеют.
— Прямо сразу? — голос Ахинеева полон яда, — Вам даже не успели сказать, почему решили возвращаться?
— Почему-почему, — бурчит под нос парень с биркой "Андрей", — Они решили, что "аномалия" заработала. Ну, может, открылась не в полный размер... Только кабель просунуть или шланг с горючкой. Иначе, откуда бы ночью электричество? — после молчания, — Никто с вами не собирался воевать, просто парни домой захотели...
— А вы что подумали? — припер ребят в угол, — Согласитесь, или красный флаг, или "аномалия заработала".
— А мы подумали, что три ночевки натощак — это слишком дофига... Пускай сам Дятел так службу тащит...
— Другими словами — связь у вас была, но на вызовы вы не отвечали? — не то спрашивает, не то утверждает Ахинеев, — Решили тихонько выждать в лесу, пока дело прояснится и потом присоединиться к победителям?
— Решили узнать, где полковник Ибрагимов, — быстрый взгляд в мою сторону, — этот нигде не пропадет... — видимо, парочка из тех, кого Володя лично отбирал для путешествия на Запад. Выяснять подробности глупо...
— Узнали? — тон изменился, Ахинеев добродушно сложил руки на животе и наконец-то отхлебнул отвара.
— Угу... — снова смотрят на меня, словно ища поддержки. Извините, ребята, я была о вас лучшего мнения.
— Хотите что-то спросить? Не стесняйтесь, не на допросе! — ещё неизвестно, что хуже. Парочка ни на миг не забывает, что их слова сейчас разносятся по всему лагерю.
— Почему эта сухопутная гнида нам в лесу сразу правду не сказала?! — надо понимать, оратор имеет в виду третьего солдата "срочника", по имени Игорь, отделенного от возмущенного морпеха фигурой "научника"...
— Я им сказал! — не менее возмущенно отзывается тот, и в свою очередь косится на меня в поисках поддержки (похоже, что я здесь популярная личность), — Только они оба ни хрена не поняли! — а вот это уже интересно. Оказывается, был спор. Солдата, кстати, я смутно помню, что-то растительное он в первые дни на анализ приносил...
— Что?! — не выдерживает до того момента невозмутимая Ленка (вспомнила, она здесь корреспондентом, от какого-то крутого информационного агентства, вероятно оттуда и характерные навыки).
— Сказал, — чуть тише повторяет солдатик, — что пока... некоторые дятлы... собирались в прошлое, лизать жопу московскому царю, другие, — взгляд в мою сторону, — без дураков, готовились к высадке на другую планету, — снова косится на меня, потом на "научника" и добавляет совсем тихо, — Они плевать хотели на перебои в снабжении и всех царей, вместе взятых... — круто. Тесное общение с инженерно-техническим персоналом не прошло даром. Анархизм косит наши ряды...
— Это... правда? — теперь вся компания, кроме Ахинеева, смотрит на меня, выпучив глаза.
— Да... Тема моей докторской диссертации — "Экстремальное самообеспечение пищей малых коллективов на планетах земного типа", — гори она огнем, эта секретность. Зато, как звучит! Гордо звучит, черт побери...
— Слышал?! — судя по звуку и исказившейся физиономии, один морпех пнул другого под столом ногой.
— Перерыв пять минут! — "телевизионным голосом" подбивает итог Елена. Неужели, по инерции, она сейчас объявит рекламную паузу? — Ждем телефонных звонков от наших слушателей.
Сидим... Вот же, влипла! Тихонечко кошусь на Соколова. У того, на лице, написан аналогичный вывод... Каждый занят своими мыслями. Морпехи — увлеченно пытаются достать друг друга под столом ногами, Ленка что-то строчит на разбросанных перед нею бумажках, "научник" и "срочник" тихонько спорят между собой. По табло электронных часов скачут секунды... Где-то попадалось выражение, что минута молчания, в прямом эфире, длится вечность. Совершенная правда! А каково ждать пять минут? Тоска...
— Начинаем отвечать на вопросы радиослушателей! — говоря в микрофон Ленка лихо сортирует записки, — Большинство адресовано руководству экспедиции, — Соколов вздрагивает, как будто он спал сидя, — Если выразить основную суть, там одна и та же тема — Что с нами будет, как дальше жить? Вам слово, Вячеслав Андреевич!
— Ничего с нами не будет, — севшим голосом бурчит Соколов, — Выжили! Будем жить дальше. На митинге я уже всё сказал. Сколько можно повторяться? — оказывается, у них митинг был... А мы в лесу, как дикие звери.
— Людям хочется подробностей, — подает голос с торца стола Ахинеев, — Им кажется, что у нас катастрофа.
— Не видели они катастроф, — ещё более меланхолично бурчит МЧСник, — у нас вполне штатная ситуация.
— Э-э-э... тогда что вы называете "нештатной ситуацией"? — Елена впервые выразила эмоции, — Нам грозят голод, холод и внутренние распри... Связи с Большой Землей — нет... Официальное руководство — отстранено от власти... Мы едва предотвратили вооруженный конфликт... Надвигается сибирская зима... — Соколов лениво поворачивается в её сторону всем телом. Кожаное кресло жалобно пищит... Меланхолично успокаивает:
— Повторяю, ситуация штатная, — Ленка замолкает на полуслове, — Мы, по крайней мере, не в Антарктиде.
— Причем тут Антарктида? — вырывается у сидящего напротив меня морпеха. Кресло опять скрипит...
— Да было уже, похожее ЧП... В апреле 1982 года. Полярная станция "Восток"... День космонавтики... В канун наступления полярной ночи у них сгорела дизельная электростанция... Основная и резервная... Двадцать человек остались без света и тепла в самом холодном месте планеты... Полностью оторванные от мира... Там, в это время, морозы — под минус 80 по Цельсию... Авиация и наземный транспорт, для эвакуации не пригодны... Хуже чем в космосе... С орбиты, хотя бы в спускаемом аппарате — удрать можно, а с Полюса Холода — никак...
— Их спасли? — выдыхает Елена.
— Их нельзя было спасти, — Соколов слегка оживился, словно вопросы кажутся ему смешными, — Нет в это время года, по всей Антарктиде, никакого сообщения по земле или по воздуху. Полная "автономка". Как у нас.
— Они погибли?
— Один человек — сразу... Сгорел при пожаре. Все остальные — выжили и перезимовали... своими силами.
Ну что же — аналогия самая, что ни на есть прозрачная. По сравнению с космическим безлюдьем ледяного континента — у нас тут курорт. Рыба, звери, птица, лес, грибы. Даже люди попадаются. Живем, товарищи! Нет, до чего подлая скотина человек? Стоило узнать, что кому-то пришлось ещё хуже — все сразу приободрились.
— Все должны были погибнуть, но выкрутились? — заинтересованно подался вперед солдат.
— А то! — снисходительно продолжает Соколов, — Наших "научников" с инженерами уморить трудно. Для начала, на ветру и полярном морозе, они за считанные часы восстановили и запустили старый движок с генератором... Получили самое первое электричество и свет... Потом, электросваркой, наделали из бочек и всякого хлама печек-буржуек... Наладили производство свечей из "научного" парафина... Сумели спасти часть продуктов... Организовали баню... Смастерили самодельную печь для выпечки хлеба... Возобновили нормальное ведение метеорологических наблюдений... Начали отсылать сводки по радио... Завели трактор... Притащили и отремонтировали выброшенный на свалку большой дизель-генератор... Постепенно жизнь наладилась.
— Почти как мы? Ну, кроме вооруженной смены власти...
— В точности как мы, — Соколов вздыхает, — Я же говорю — здесь штатная ситуация. По другому не бывает. В момент катастрофы власть меняется всегда, — особо выделил последнее слово голосом, — На станции "Восток" обязанности официального начальника, в экстремальной обстановке, принял на себя обычный инженер-буровик Борис Моисеев. Точными и грамотными действиями, в том числе личным примером, он буквально спас всю экспедицию. Правда потом, за "преступное самозванство и самоуправство", ему навсегда испортили карьеру...
— Но, хоть пища них была в достатке?
— С этим — отдельная песня, — Соколов грустно усмехается, — всю полярную ночь из Ленинграда станцию "Восток" бомбардировали грозными телеграммами, что полярники переедают (!), что им следует экономить еду, за перерасход продуктов питания у всех участников экстремальной зимовки будет высчитано, из зарплаты, а непосредственные виновники "разбазаривания" — пойдут под суд...
— Они там сдурели? — это я спросила?
— Никто в руководстве не хотел брать на себя ответственность, — сразу отозвался Ахинеев, — А у официального начальника станции хватило ума довести это "мнение" до участников зимовки. Типа — "я тут не причем, это всё они!" Представляете, как им в итоге зимовалось? Сначала, попробуйте выжить... А если кто уцелеет — тот дома сядет в тюрьму...
— Практически, как у нас? — главное экспедиционное начальство болезненно морщится.
— По-другому — не бывает... Господа, мы в России!
И тут в дверь забарабанили... У них настоящие деревянные двери! Ну, фанерные... Во всяком случае — не клапан из ткани, на застежках, как в обычных " модулях". Елена на секунду вышла и вернулась обратно уже с ворохом исписанных бумажек. Держа их, не как обычный человек — двумя пальцами, а как-то "по цирковому", каждую кучку между пальцами отдельно. Не к добру! Двинулась к столу и принялась выкладывать эти кучки перед собравшимися. Мне досталось штук пять... Морпехам — по парочке... Соколову — натуральный ворох.
— Внимание! Телефонный коммутатор захлебнулся от перегрузки... Порядок сбора вопросов изменен. Теперь на нас работает выделенный радиоканал, там сидит доброволец и принимает их в порядке живой очереди. Товарищи, не галдите в эфире! Большинство тем повторяются, а время — не резиновое... Вопросы объемом больше 7-10 слов — не принимаются! — ничего себе! Хотя, мне такой порядок нравится...
— С кого начнем? — Ахинеев взял вожжи в руки, — Галина? Вам, как даме, предоставляется первое слово, — Сначала — читаете вопрос. Потом — на него отвечаете. По возможности, кратко.
Лихорадочно перебираю карточки. Все написаны от руки печатными буквами (кажется, это "чертежный шрифт", употреблявшийся для оформления техдокументации в докомпьютерную эру). Кто-то из "научников" взял на себя труд упорядочить прием заявок. Оно и к лучшему. Быстрее... Так, начнем, пожалуй, с вот этой...
— "Вы, по работе, изучали катастрофу на станции Восток?" — не в бровь, а в глаз.
— Да, эти материалы мне знакомы. Они считаются классическими. Зимовщики реально балансировали на грани авитаминоза, так как на складе замерзли все свежие продукты.
— "Что мешало командованию с Большой земли оставить выживающих полярников в покое?"
— Откуда я знаю? Вероятно, сам факт работы радио...
— "Почему столичное начальство так издевалось над полярниками?" — они меня принимают за Ахинеева?
— Можно, я за вас отвечу? — "научник", словно примерный ученик, тянет руку вверх.
— Да, пожалуйста... Роберт Николаевич, — с радостью сую ему через стол провокационные бумажки.
— Они не издевались! Продукты — предлог. В момент катастрофы официальный руководитель станции показал себя никчемным типом. А люди не захотели умирать и тупо перестали ему подчиняться. Произошла автоматическая смена лидера... в условиях экстремального выживания. Без мордобоя и стрельбы, — как внимательно его слушают, — но, тем не менее... Данный факт восприняли в Союзе, как бунт. Однако, применить силовые меры не вышло. Центральные районы Антарктиды, во время полярной ночи, недоступнее, чем космос. В итоге, единственным каналом воздействия на "мятежников" стало радио. Ленинград слал грозные телеграммы и низвергнутый начальник, с их помощью, как мог, капал на мозги своим номинальным подчиненным... Вздумай он качать права сильнее — мигом очутился бы на морозе. А так — вроде бы имел законное право "информировать". Обычные бюрократические игры.
— Сталкивались? — сочувственно басит Соколов. Морпехи и солдат синхронно разинули рты... Да и я тоже.
— Приходилось быть в подобной ситуации, правда, не столь драматичной, — "научник" чешет подбородок, — Галина, верно сказала про радио. Далеким начальством оно воспринималось как рычаг давления. Раз имеется "канал воздействия" — надо слать на станцию "Восток" руководящие указания... И требовать строгого отчета в их исполнении... Уверяю вас, останься "аномалия" открытой для связи — нас бы уже задолбили инструкциями и распоряжениями. Независимо от реальной обстановки... Даже, если бы мы все сейчас гибли лютой смертью.
— Согласен, — подключился Соколов, — чем круче ахтунг, тем настырнее тебя достают всякой фигней. Несколько лет назад был начальником участка. Вводная: Зима, тайфун, снег, дороги замело (высота снежного покрова выше 2 м), до ближайшего населенного пункта 118 километров. Нас 47 человек. Еды на три дня и топлива на пять, но связь работает. Как вы думаете, какое было первое требование "Большой Земли" после получения текущего доклада? Правильно! Предоставить план-график выполнения строительно-монтажных работ.
