| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пока мы бежали, до нас долетали еще обрывки, каких-то гневных фраз. А уже через несколько секунд отчетливо послышался звук чьего-то упавшего тела и отборная ругань, которая наверняка принадлежала преподу.
Когда мы все-таки прибежали в холл, то замерли в очередной раз, не в силах поверить в открывшуюся перед нами картину.
Илай, полностью весь в какой-то грязи, с разрисованной ею же мордой, лежал и трепыхался около статуи небесной валькирии. Наш учитель истории — Людвиг де Сент Моун пытался его успокоить, удерживая за руку, а тот бессвязно орал какую-то околесицу:
— Сейчас же отпусти меня солдат! Как ты смеешь не слушаться своего командира?! У нас война, я нужен здесь! — кричал Илай чепуху, видимо, находясь сейчас в совершенно другой реальности. Он яростно вырывал руку из захвата магистра и пытался ударить того лбом.
— Что??? Ктоо-о-о?! Солдат?!! Я сейчас тебе такую войну покажу!!! Ты что пил, идиот?!! Сейчас же успокойся и оставь в покое произведение искусства!!! — гневно орал Людвиг, но в этот момент Илай все же вырвался и как следует ударил тому в челюсть.
Учитель в шоке отпрянул и взялся руками за ушибленное место, огромными глазищами уставившись на студента.
Илай же, величавший себя командиром какого-то несуществующего войска у которого, судя по всему, война в самом разгаре битвы, начал залезать на бедную статую валькирии, будто стремился найти наивысшую точку обзора. Обхватив голову девы двумя ногами и уместив свою пятую точку у нее на шее, скомандовал:
— Отряд синих и красных, сейчас же в контратаку! Никому не унывать и не сдаваться, мы их победим! — орал Илай, гневно размахивая руками.
— Го-о-осподи, — провыл несчастный магистр, хватаясь за голову. — Прошу, пожалуйста, слезь с нее, она же такая хрупкая! Она создана древнейшими скульпторами, ей положено быть в музее, если она упадет, это конец! — в сердцах переживал он, не зная, что предпринять.
Мы стояли у самого начала коридора и смотрели на эту картину дикими глазами, не в силах подобрать слов. И даже когда за нашими спинами открылась дверь какой-то аудитории, не обернулись.
— Что здесь происходит, черт возьми?! — тут же начал негодовать магистр Линар, подходя к нам. — Вы почему не на парах?! Какого дьявола вы здесь шумите?! — гавкал он на нас, но едва поравнявшись, оборвался на полуслове.
В отличие от нашего историка — ценителя искусства, мужчина не позволил себе впадать в ступор и сразу же начал действовать:
— Студент, ты охренел?! А ну спустился сюда! Живо!!! — подошел он почти вплотную и рявкнул так, что эхо разлетелось по всему этажу.
— Лекарша, а ты еще зачем сюда явилась?! Твоя задача помогать в тылу и лечить раненных, марш выполнять свои обязанности! Мне некогда с тобой разбираться! Кто-нибудь, сейчас же уведите ее отсюда, только женщин здесь не хватало! — заорал величайший командир времен и народов, а за нашими спинами раздался смех новых зрителей — учащихся, вышедших вслед за магистром ради любопытства.
Линар застыл, словно заледеневший. Вот только, напротив, сейчас градус в его крови повысился, наверное, раза в два. Мужчина жутко покраснел, сжал кулаки и рычаще-шипящим голосом медленно произнес:
— Что ты сейчас сказал? Повтори?
— О боги! Да она еще и глухая! Бог с тобой, дура, небось сама от взрывов пострадала, не понимаешь ничего, — махнул рукой Илай, мол, что уже с не соображающей возьмешь?
За нашими спинами снова заржали, а я наконец нашла в себе силы оторваться от зрелища и обернулась.
Весь коридор за нами, по которому мы еще недавно бежали сюда, теперь был забит студентами подчистую. Все толпились и пытались высунуться вперед, стараясь найти лучшую точку обзора. Но возвышающегося над всеми Илая точно видели все.
На лицах студентов читалось огромное недоверие ко всему происходящему и в то же время большое удовольствие. В конце-концов, ведь не так часто в этой Академии происходит нечто подобное.
— Лия, — дернула меня за плечо Айви. — Кажется, я все-таки переборщила, — шепотом ответила она и тут же хихикнула.
Мужчина, услышав, такой ответ учащегося не выдержал и с жутким рыком, который бы напугал кого угодно до колик, бросился стаскивать Илая с каменного изваяния.
— Магистр, осторожнее, статуя! Не повредите древнейший раритет искусства! — кому что, но для учителя истории была важна только целостность и сохранность прекрасного творения, чтобы на нем не осталось ни единой царапинки.
Ирвин пытался стянуть Илая за ногу, но тот упрямо отбивался, продолжая орать всякую чепуху.
Коридоры начали все больше заполняться народом, все старательно зажимали рты, пытаясь не выделяться слишком громким хохотом и не навлечь на себя гнев учителя. Даже когда мужчине заехали коленом по носу, везде еще было более менее тихо.
Я же стояла и смотрела на этот фарс с огромным удовольствием и в то же время недоверием. Мой мозг просто отказывался воспринимать происходящее за реальность. Парни вот-вот грозили задохнуться от еле сдерживаемого ржача, а Айвелия старательно прятала лицо, зарывшись носом в плечо Дирана.
Когда Ирвин наконец понял, что одному ему не справиться, пришлось все-таки привлечь и Людвига. Магистр истории, а по совместительству большой ценитель древностей, не очень хотел вмешиваться. Он не был воином и поэтому не хотел лишний раз заработать синяк, не сумев вовремя увернуться от сапога бушующего студента.
Мужчины зашли с обеих сторон. Ирвин старательно пытался стянуть его вниз, ухватившись за ногу, а Людвиг подталкивал Илая к нему, взявшись за другую.
Отбиваться одновременно на два фронта, великий командир все-таки не сумел и, потеряв равновесие, ему пришлось покинуть свой пост. Однако, едва оказавшись на земле, Илай все равно не унывал:
— Это измена! — злобно рычал он, пытаясь вырваться из капкана рук учителей. — Предатели! Знайте же, небесные боги всех вас покарают за это, я буду сниться до скончания всей вашей ничтожной жизни! Стану ужасом и проклятием, от которого никому не уйти!
— 'Ого, во дает! Мда-а, знатно ему башню снесло. Никогда бы не подумала, что эта тварь когда-нибудь может видеть себя в такой должности. Почему ему привиделось именно это? Неужели, это его мечта?' — я лишь громко фыркнула про себя, наблюдая все его попытки вырваться.
Линара неадекватное поведение студента снова начало нервировать. Он не выдержал и одним ударом вырубил 'преданного воеводу'. А когда тело обмякло, брезгливо уложил его на пол и отряхнул руки.
— О-ох, я тебе устрою сладкую жизнь! Ты у меня из командира мигом в раба превратишься! — и мужчина не зря сыпал угрозами, ведь ответственность за его выходки частично ляжет на него, он же наш куратор.
— Ирвин, очнитесь, у него же на лицо помутнение, он явно что-то принял и у него галлюцинации, — попытался образумить его историк.
— А то я не понял! — раздраженно фыркнул он. — Ничего, как только очухается, он мне все расскажет, — процедил магистр и, осмотрев полулежащего дрыхнувшего Илая, обернулся к нам и скомандовал. — Ну что, насладились спектаклем? Молодцы! А теперь, кто-нибудь, сейчас же приведите сюда ректора!
Не знаю, пошел ли кто-то за ним, но толпа зашевелилась. Все стали между собой переговариваться. Кругом велось бурное обсуждение и выстраивание версий, где бы близнецы взяли подобное зелье. Из толпы доносились обрывки фраз:
— 'Ну, надо же!'
— 'Вот придурок! Ой, как я ему не завидую!'
— 'С ума сойти, а вдруг, у нас в Академии кто-то это распространяет?'
Я же думала о другом. Немного растерянно обернулась на подругу и шепотом озвучила вертящуюся в голове мысль:
— Похоже, другой братец все-таки убежал на улицу, мы же тут почти все обыскали! Где, интересно, пропадает Вильям?
— Вот и я о том же думаю! Черт, так не пойдет! Я хочу продолжения банкета! — усмехнувшись, недовольно пробурчала она.
Внезапно толпа в соседнем коридоре расступилась, уступая дорогу нашему ректору. Вольдемар шел спешно и оглядывался на все это внеплановое собрание с большим удивлением и непониманием на лице.
Когда взгляд ректора напоролся на бессознательного Илая, он требовательно, теряя остатки самообладания, вопросил:
— Что здесь произошло?!
— Студент выпил некое зелье, из-за чего стал вести себя неадекватно и проявлять признаки агрессии, пришлось применять меры предосторожности, — даже не думал раскаиваться мужчина.
Слова магистра повергли в шок главу Академии. Тот снова перевел глаза на Илая, оглядел толпу, задержался взглядом почему-то именно на мне, не подозрительно, нет, скорее, просто раздумывая над ситуацией. В любом случае я осталась с невозмутимой миной.
— Нет, не может быть такого. Лаборантская магистра Фиранда надежно охраняется заклинанием! Оттуда никто из посторонних ничего не смог бы вынести, Дартаниэль обязательно бы об этом узнал, — тут же начал он оправдывать Кайлема.
— Они вполне могли раздобыть его где-то еще, либо им кто-то подлил его в еду. Хм, пожалуй, стоит пообщаться с женской половиной его четверки, — процедил мужчина.
— Насколько я помню, именно вы куратор этого курса. Вот и разберитесь с этим! Если удастся что-то выяснить, тут же ко мне! Еще не хватало, чтобы об этом инциденте разошлись слухи, и это подпортило репутацию Академии! — тут он снова обернулся на нас. — А вы марш на пары! Концерт окончен!
Студенты недовольно подчинились и начали расходиться. Собирался уйти и ректор, но неожиданно откуда-то с улицы донесся дикий и на удивление писклявый вопль вселенского ужаса и паники, заставивший всех замереть:
— А-а-а-а! Кто-о-нибуд-у-удь!!! Помогите! Солнце!! Везде солнце!!! Мои чешуйки горят!!! Воды мне! Ср-о-очно! — входная дверь распахнулась, и нам на обозрение выскочил Вильям в весьма голом и блестящем виде.
Его появление заставило большинство из нас нервно потереть глаза и поперхнуться. Все, включая магистра Линара, замерли и уставились на него с изумлением и недоверием.
На братце красовались лишь одни голубые трусы в белый горошек. Все его тело было намазано то ли кремом, то ли гелем, причем явно женским. В свете окон его кожа переливалась золотистыми переливами мельчайших блесточек, и парень сиял в прямом смысле этого слова.
Все это смотрелось ужасно нелепо и в образовавшейся тишине кто-то отчетливо икнул. Женская половина снова зажала рот рукой, а мужскую, кажется, вот-вот могло стошнить.
Осмотрев нас каким-то более-менее осмысленным взглядом, Вильям неожиданно счастливо вздохнул и утер пот со лба:
— О, хвала великой богине моря! Я успел! Это ужасное солнце, вот-вот могло испортить мои прекрасные золотые чешуйки! — Вильям, будто хвастаясь, с любовью погладил себя.
Кто-то все-таки не выдержал и заржал, но мы даже не обернулись. Мы смотрели на Вильяма с опаской, как на дикое животное, от которого не знаешь чего ожидать.
Впрочем, в отличие от братца, Вильям, на удивление, оказался довольно миролюбивым:
— Ну и чего вы застыли, дамы и господа?! — недовольно пискнуло это чудо, оглядев всех нас. — Я, между прочим, золотой рыб Буль-Буль, исполняющий желания!
От такой заявочки одновременно не выдержали все.
Я рисковала согнуться пополам от неудержимого смеха и не могла устоять на одном месте, держась за живот. Никогда не видела, чтобы парни когда-нибудь плакали, но, похоже, для всего есть исключения. Винсент припал одной рукой к стене и старательно прятал лицо. Лишь сзади были видны его подрагивающие плечи. Диран же вообще не стеснялся и хохотал, наверное, громче всех. Бедная Айвелия готова была задохнуться и махала руками себе в лицо, продолжая при этом безудержно хихикать.
Увидев такую реакцию толпы, золотой рыб оскорбленно вздернул носик и, выпрямившись, поспешил удалиться. Причем удалиться не куда-нибудь в комнату, а обратно на улицу. Очевидно, он решил, лучше уж солнце, чем терпеть такое отношение к своей персоне.
Мы, разумеется, это чудо отпускать не собирались и все, включая ректора и магистров, поспешили за ним. Вольдемар начал о чем-то шептаться с коллегами, наверняка готовясь сворачивать этот спектакль, но остановился на полуслове, потому что блестяшка выдал новый сюрприз:
— Смейтесь сколько угодно! — гордо высказал Буль-Буль. — Но это правда! Вот ты, — подбежал он к самому ближайшему парню. — Чего ты хочешь?
— Пятьсот золотых! И самых дорогой меч из тех, что выпускает твой папаша, — хорошенько так размахнулся элькаир.
— Деньги? Пфи-и, как банально! — закатил глаза золотой рыб. — Давай я лучше станцую! Это веселей!
Публика поддержала его одобрительными возгласами и Вильям радостно подскочил.
Напевая себе под нос какую-то заводную и игривую музычку, блестяшка начал активно работать бедрами, приседать и извиваться. Сопровождая этот процесс скользящими по телу руками, стремясь показать какой он весь красатун.
— 'Держите меня семеро! Это в несколько раз лучше спектакля Илая!' — думала я.
Золотой рыб, видимо, считал себя сногсшибательным и хотел продемонстрировать нам свое очарование. Повернувшись боком, он описывал своей задницей круговые движения. Поднимал руки вверх, будто хотел похвастаться своими несуществующими золотыми чешуйками, двигаясь при этом как жрица-искусительница из любого борделя.
Публика уже устала смеяться и поэтому просто наблюдала за происходящим с улыбками, всячески подбадривая Буль-Буля. Но когда рыб, очевидно, решил показать нам, что он действительно везде такой красивый, и ловким движением избавился от последнего предмета одежды...Ого-го, что тут началось...
Несколько девчонок одновременно попадали в обморок, парни застыли, разинув рты, бедный Вольдемар, кажется, совсем растерялся и не мог поверить во все происходящее, магистрам, судя по лицам, разом поплохело, половина девчонок отвернулись, закрыв рот ладошкой, а остальные дико завизжали, грозя полопать все стекла в Академии.
Все, теперь я уже ревела, как ненормальная. Осела на землю и плакала, утирая слезы и продолжая непрерывно хохотать. Я на такое даже рассчитывать не могла! Да, это войдет в историю Академии!
Подружка так вообще не стеснялась, прыгала на месте, размахивая руками и радостно вереща. Соседка была вся красной как и остальные, и ради такого готова была хоть умереть со смеху. Весь ее вид говорил:'О да! Еще! Буль-буль жги!!!'
По всей улице стоял такой гогот, что я невольно обернулась на стены Академии. Вдруг нас услышали другие студенты?
И угадала, у окон собралась, наверное, половина нашей Академии, а может, и вся. Надо ли описывать, с какими эмоциями народ взирал на происходящее? Думаю, вы и сами поняли.
Тем временем наш танцор внезапно притормозил, в шоке уставившись на себя, в том числе и на то, что ниже пояса. Как-то резко изменившись в лице, он возмущенно воскликнул:
— Бог мой! Как я мог раньше не заметить этого? — честно, мы немножко от такого оторопели и переглянулись, мол, что он не заметил? Что у него орган между ног имеется? Но Буль-Буль продолжил:
— Как же я мог так себя запустить?! Мне срочно нужна бритва! Бр-р, эта растительность ужасно портит вид моих идеальных чешуек!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
