Марсианин. Книга первая

После того, как домочадцы удалились и за столом остались одни гранды, Игорь Валентинович немного расслабился. В самом деле, тягостно было делить трапезу с близкими убитого тобой человека. Лиудау, кажется, поняла его состояние.

— Здесь мало детей Зубер-ю.— Сказала она успокаивающе. И он ответил новую живую интонацию в ее голосе. — Только девочка. Зубер-ю отнял жену у другого гранда. А его ради этого убил. Жена не страдает от его смерти. Мальчики тоже.

Говорить она стала заметно лучше. И взгляд стал осмысленней.

Ооста заметив, что они переговариваются, спросил что-то у Лидау. Та ответила коротко и тот, кивнув головой, замолчал. А потом вдруг встал и заговорил громко, на правах старшего. Игорь Валентинович уже понявший расклад — он всегда очень быстро разбирался в ситуации и потому умел использовать ее с максимальной выгодой для себя — взглянул на Даруэта. Тот слушал спокойно, и было видно, что не возражает уступить на сегодня первенство Оосте. Лиудау переводила, приблизив свое лицо к лицу Усольцева. Странно было при этом не ощущать ее дыхания.

Ооста говорил о том, что с появлением в их стране Игор-я, многое изменится. Но первым делом ему следует занять в их стране положение, соответствующее его положению на родине. Произнесенная фраза была подготовлена самим Усольцевым. Во время путешествия Игорь Валентинович сумел удачно себя пропиарить, максимально адаптируя повествование к восприятию пустынников. В этой саге он фигурировал, как князь, против которого восстал его военный руководитель. Помог и тот спектакль, который он разыграл с охраной перед аборигенами, когда пригласил их к себе в кабинет.

Да, кажется, он правильно поставил себя. Жаль, что информацию приходилось получать в переводе. Нюансы — построение фраз, интонация порой значат больше, чем содержание. То, что приходило к нему, словно пропускалось через фильтр — речь Лиудау была ровной, почти без интонации. И по лицу Ооста — неподвижному в лучших восточных традициях — трудно было что-то определить, как не всматривайся. А он всматривался, и чем больше всматривался, тем больше сквозь сетку морщин проступало лицо Володи. Глаза, характерное движение губ...

Из сказанного Ооста выходило, что гранды принимают Усольцева как равного по достоинству. Но пока относиться к нему будут, как к гранду иной земли, нуждающемся в приюте. Однако статус гостя не очень приемлем. Поскольку, кроме почета, ничего не дает. Обладание землей на правах победителя не меняет его статуса. Поэтому Игор-я следует вступить в брак с вдовой убитого. Этот брак принесет ему титул и сделает равным среди грандов Ю.

Игорь Валентинович уже успел разобраться со значением последних букв русского алфавита в местной специфике. Ооста говорил, Даруэт молчал. И молчал не так, как обычно, когда говорил Ооста. На этот раз без внутреннего сопротивления. Чувствовалось, что сейчас они заодно.

А может быть, как раз озвучивается то, что нужно Даруэту. И пока это "то" будет помогать осуществлять нужное Усольцеву, возражать против того, чтобы поработать в интересах других он не станет. О том, что интересует Даруэта, догадаться было нетрудно. Скорей всего власть. И такой союзник, как Усольцев ему очень даже помог бы в ее приобретении. Ну что ж. Может быть. Правда, убивать Усольцеву больше не хотелось. Однако, возможно, что вполне достаточно и отзвуков выстрелов, прозвучавших у выхода из туннеля.

Ооста закончил. Он ждал ответа. Игорь Валентинович, поблагодарил грандов за гостеприимство и оказанную честь. Сказал, что высоко ценит то участие, которое они приняли в его судьбе и, вернувшись на родину, где надеется возвратить себе утраченное положение и власть, не преминет ответить им не менее доброжелательным гостеприимством. В какой-то момент Усольцев поймал себя на том, что строит фразы в той манере, в которой говорят герои Вальтера Скотта и других рыцарских романов. Что уж там получалось при переводе, представить ему было трудно. Однако что-то из земного классического наследия, наверняка, должно было остаться. За два дня он уже достаточно присмотрелся к манере поведения своих новых товарищей и сегодня, когда ему представилась возможность первого официального публичного выступления, старался держаться именно так, как было принято у грандов.

Игорь Валентинович ничего не обещал конкретно. Он порассуждал о дружбе и боевом товариществе, о том, что понятия чести и доблести, присущие их сословию, предполагают и обязывают... В конце спича, расписывая рыцарские доблести своих новых друзей, слегка намекнул на пистолет, сказав, что вступив в бой с общим врагом, они удостоились высокой чести называться товарищами по оружию. И не без ехидцы подумал, что "товарищество" слишком громко сказано, поскольку кол "стволу" не товарищ.

Когда договоренность о сотрудничестве была продекларирована, обсудили вопросы практические. Прежде всего касающиеся обряда бракосочетания. "Попался-таки старый холостяк", — усмехнулся Игорь Валентинович. — И самое странное, что не женщина охомутала. Ей до него и дела нет, по всей видимости. Впрочем, учитывая его непосвященность в дела практические, из всего праздничного регламента с ним оговорили только список гостей. Но и здесь Игорь Валентинович был вне темы. Однако Ооста и Даруэт делали вид, что советуются с ним, преподнося свои предложения о включении того или иного гостя, в виде вопросов. Усольцев понимал, что составление этого списка было равносильно заявлению нового гранда по поводу своих коалиционных предпочтений и потому полностью доверился своим новым соратникам.

Глава шестая

Войдя в комнату, Игорь Валентинович остановился в дверном проеме. Потрогал прикрывающую его шторку. Толстая, добротная ткань с дорогим шитьем. Закрепляется внизу так, что снаружи не открыть. Если только разрезать. Но при отсутствии металла разрезать такую плотную ткань непросто. А дверей здесь не держат. Откуда двери, если древесина в дефиците? Только на копья и хватает ее... Так что в брачную ночь придется спать в обнимку и женой, и с пистолетом.

Присел за стол. Задумался. Пора, пожалуй, напомнить о себе землякам. Но так, чтобы напоминание не принесло никому вреда, а лишь пользу. В первую очередь самому Усольцеву. Он достал телефон, покрутил его в руках. Кому позвонить? Треядкину? Ну, это означает просто спалить соратника. Нет, ни с кем из активистов своих связей обозначать не следует. Надо тронуть кого-то нейтрального. И так, чтобы не навлечь на человека "ни при делах" ненужным подозрениям. Отец Кирилл? Ну, решено же, что его подключать будем в последнюю очередь. Володя... Да, пожалуй, Володя. Он под присмотром. Так что, внимания он к себе не привлечет, поскольку и так в центре этого внимания. К тому же его муторить не станут. Нужен он им. Очень нужен. Феномен стекла — горячая тема для спецслужб. Идея фикс. Теоретические обоснования ищут. А Усольцев нашел практическое применение. Идея бронезащиты — его идея. Он же и образцы первые разработал. Он и людей подобрал и производство организовал. И элементы для генераторов он на поток поставил. Но об этом лучше молчать. Тема опасная и... Но еще опасней, что служба безопасности вплотную к ней подошла. Он набрал номер. И тут же дал отбой. Странная неуверенность возникла у него в тот момент, когда он вспомнил о существовании нахрапистого здоровяка с нагловато-лирическим выражением лица, который крутится вокруг Володи. Он в очередной раз доверился интуиции и набрал номер отца Кирилла.

— Кирилл... Здравствуй. Ну да я. А что ты так удивляешься? Жив и здоров. Очень хорошо устроился. Передавай всем приветы. Я некоторое время поживу здесь. А там посмотрим. Да знаю я, что ищут! Пускай себе. На то они и сыщики, чтобы искать. Как освобожусь — свяжусь. Если у них во мне потребность не исчезнет, а у меня в них появится. Я что звоню-то... Ты у меня книги просил по истории христианства. Ну, так забирай. Дарю. Если тебе отдадут их, конечно. Скажи, что я разрешил... Кирилл, поверишь, сам не знаю, где я. Так что сказать не могу. Но место хорошее. Для жизни вполне приспособленное. Чисто, светло, просторно, питание сносное. Вот обживусь, приглашу в гости. Ну, если возражений не будет. До свидания. Ты там за меня помолись... Да серьезно, конечно! Приветы всем передавай. Нет, землянам не надо. Они и так с приветом. Всего тебе хорошего.

Ну что ж, игра начата, — подумал он. — Теперь там наверняка знают, что он жив и не бедствует. А это значит, что поиск будет возобновлен и усилен. Не страшно. Потому что и друзья теперь узнают тоже, что он жив и не бедствует. И готов восстановить связи. Глядишь, и ему названивать начнут. Подождем. Игорь Валентинович посмотрел на часы: он уже начал переводить распорядок местной жизни на язык московского времени. Часок в его распоряжении еще есть. Достал листок с обозначением клавиш и несколько раз пробежался пальцами по столешнице: повторил набор, изредка заглядывая в записи. Всего три ошибки. Что ж, совсем неплохо. Но хватит на сегодня дел — надо готовиться к празднику. Свадьба все-таки. Первый раз в жизни у него намечалось это знаменательное событие.

Глава седьмая

Ооста и Даруэт отдыхали после непростого дня. Они были довольны собой, хотя и скрывали это друг от друга. Для удовлетворения у них были причины. Ритуал бракосочетания был проведен по всей форме и без сбоев, которые могли быть потом использованы, как повод для обращения к Оставшемуся с тем, чтобы признать обряд неканоническим, а брак — несостоятельным. И хотя желающие поспорить за наследство с обладателем убивающего грома пока о себе не заявили, однако дело следовало сделать чисто. Но если Ооста был благодушен и выходить из этого состояния явно не собирался, Даруэт же постепенно терял доброе расположение духа. Они сидели в большой комнате, расположенной на третьем — последнем — этаже стены-здания, опоясывающего внутренний двор замка. Над головой у них сияло яркое дневное небо. Едва заметное движение воздуха, создаваемое опахалом Келлы, приятно остужало тело, принося отдохновение. Бессмертные, занявшие сторожевые позиции у двери и окна, превратились в изваяния. На столе перед грандами стоял кувшинчик с вином, большое блюдо с фруктами, малое с хлебцами и тонко нарезанными ломтиками мяса. Так как слуг отослали, вино разливал Даруэт. Как младший по возрасту.

— Да будут благословенны тени Ушедших, — сказал он, возвращая кувшинчик на круглую подставку, выточенную из темного камня, — церемония прошла замечательно — достойно чести гранда Ю. И теперь Иогор со всем основанием может носить высокий титул.

— Вы правы, — отозвался Ооста: на этот раз не отозваться на слова Даруэта было бы уже неприлично: дважды он находил возможность уклониться от высказываний на эту тему. Потому что понимал, куда сворачивает беседа.

— Мы, друзья друга Ушедших и потому помогли ему стать равным наиболее достойным грандам пустыни. Мы поступили по отношению к нему, как и подобает благородным друзьям. Мы подсказали ему правильное решение и помогли сделать все так, чтобы никто не мог оспорить его права.— Даруэт говорил таким тоном, будто предъявлял Иогору претензии.

— Так велит нам долг.— Попытался сбить нарастающее раздражение соратника Ооста. — Ибо сказано в речении Оставшегося:"Несущим мудрость Ушедших окажи благодеяние"!

— Именно так, благочестивый Ооста. Оказание благодеяния отмеченным Ушедшими и равным — основа благородства. И я рад, что мы оказали благодеяние Иогор, не смотря на то, что род его не упоминается в священных откровениях...

— Вас смущает это обстоятельство?

— Меня — отнюдь нет. Но вы знаете грандов пустыни. У кого-то может возникнуть вопрос по поводу правомерности претензий уважаемого Иогор на домен вдовы...

— Вы так уверенно говорите о том, что я начинаю опасаться, не возник ли он уже?

— Я наблюдал за главами родов во время брачной церемонии. Манеры Иогор многих заставили усомниться в его благородном происхождении. Некоторых смутило отсутствие надлежащей бороды.

— Что с того? Разве Ушедшие не были голы лицом? Разве Оставшийся не воплощается безбородым?

— Но Иогор не Ушедший и не Оставшийся!

— Он Явившийся. И разве он не может быть потомком или близким Ушедшим? Или уподобившимся им? Разве у кого-то из грандов есть убивающий грохот? А светящий в ночи луч? И много еще разных чудесных вещей. Только Ушедшие могут дать это.

— Откуда Вы можете знать, достопочтимый Ю, что Ушедшие дали ему это? Почему вы думаете, что они все унесли с собой? Их поклажа была велика, ибо множество чудесных вещей смогли создать они, вдохновляемые своей великой мудростью. Разве не мог Иогор-Ю найти часть из них и приспособить их свойства к своим нуждам? Если бы ушедшие оставили свои вещи здесь, в стране Грандов, разве бы мы не смогли научиться владеть ими?

— Мы? — Ооста задумался. — Как это узнать? У нас их нет...

— Это единственная помеха к тому, чтобы принять благодеяние Ушедших. И разве мы не достойны их расположения? Они спасли наш народ от вражеского окружения и перенесли в эти уединенные земли, где у нас нет врагов, кроме нас самих. Рядом с нашими предками они прожили много времени, обучая их ремеслам. Они ушли отсюда, оставив нам крупицы своей мудрости и дело, которому мы служим долгие годы. С нами пребывает Оставшийся, дары Ушедших появляются в прохладной долине в урочный час. Но, оказывается, мы знаем не все. Наш друг и брат Иогор знает пути к местам, где таится убивающий грохот и много других нужных вещей, которые мы заслужили своей неустанной заботой о небе. Он мог бы провести нас к тайникам Ушедших. Ведь досточтимый Ооста откроет нам проход в тот мир?

— Но, благородный Ю, только моего согласия мало.

— О да! Следует посоветоваться с Оставшимся, и еще необходимо получить согласие Иогор.

То, что Даруэт произнес имя Иогор без обязательно сопутствующих упоминанию гранда определений, Ооста покоробило. Не то, чтобы он проникся к пришельцу дружескими симпатиями, — если сказать честно, его задело благоволение судьбы к новому сотоварищу, — он вдруг подумал, что за глаза Даруэт вот так же кичливо отзывается и о нем — Ооста — как человеке, не обладающем знатностью во всей полноте, дающей право стать вровень с первыми грандами Пустыни. Но он не подал виду, а лишь заметил:

— Вы хотели сказать, уважаемый Ю, что собираетесь уговорить Иогор-Ю взять на себя руководство походом? Нужен ли ему этот поход?

Даруэл помрачнел. Слишком явно ему дали понять, что в сговор против Иогор Ооста с ним вступать не спешит, и потому расклад сил в треугольнике пока не ясен. И он подумал, что напрасно поспешил сообщить Ооста о планах набега. Ооста же, который раньше о таком развитии отношений не задумывался, огорчился от мысли, что, коли сообщение между мирами наладится, то, скорей всего, Иогор приведет сюда многих своих соратников, которые владеют убивающим грохотом. И тогда весь жизненный уклад Пустыни может нарушиться.

Те варианты, которые прикидывали сейчас его союзники, Игорь Валентинович просчитал еще утром и уже выбрал для себя линию поведения. А она заключалось в том, чтобы, пока не разберется, что к чему и не начнет свою игру, прикидываться простачком. И под прикрытием этого создать рядом с собой крепкий штаб из преданных людей. Из земных марсиан. При этом нельзя и этим дать усилиться, чтобы у них не возникло желания поработать в одиночку. А второе... Как не парадоксально это звучит, следует начинать переговоры с землянами, целью которых должен стать крепкий и взаимовыгодный политический и военный союз. А начать надо с получения официального признания. Надо дружить. Дружить открыто и честно. Чтобы получить покровительство и поддержку. На самом деле: земные земляне сюда без дыхательных аппаратов не сунутся. Поэтому контролировать ситуацию не смогут. Из марсианских же землян можно набрать хорошую работоспособную команду. Да она уже и есть. Надо только получить официальное разрешение переместить их сюда. Однако надеяться только на них нельзя. Следует расположить к себе наиболее влиятельных грандов, военные отряды которых могут стать его главной опорой. Как ему сказали, в наследство ему перешел неплохой отряд — около 200 копий. А если одеть их в стекло? Это сделает из смертных бессмертных. Хотя бы во время военных действий. Что им надо? За что они готовы воевать? Надо будет разузнать, что является выражением благополучия и на чем это благополучие зиждется.