— А куда делся странный брат шута?
— Кристер подарил его кайсаре Сабире, — пожал плечами рассказчик и продолжил прерванную историю.
Но Ричард не слушал его: по всему выходило, что Дмитрий чуть ли не добровольно оставил Артёма на растерзание Кристеру, а это не укладывалось ни в какие рамки. Сидя, как на иголках, инмарец дождался Марусю, и как только они с Эдгаром появились в общем зале, распрощался с новыми знакомыми.
— У меня плохие новости, Маша.
Мария посмотрела на встревоженное лицо мужа, и на душе заскребли кошки:
— Но все они живы... Что могло случиться?
— Тёма... — начал было Ричард и осёкся: Эдгар внимательно прислушивался к разговору бандитов. — Вы договорились?
— Да, мы можем доверить ему свои деньги, — автоматически кивнула королева Инмара, гадая, что могло случиться с Димой и Тёмой.
— Пошли, Эдгар! — приказал инмарец и почти побежал к лестнице на второй этаж, где располагались их апартаменты.
Влетев в гостиную роскошного номера, Ричард подскочил к седельным сумкам, сложенным у окна, подхватил две из них и вручил Эдгару.
— Иди, партнёр, работай!
— Разве мы не будем составлять договор?
— Вон! — рявкнул Ричард, а Маруся поспешно добавила:
— Он просто убьёт Вас, если что-то пойдёт не так.
— П-понял, — выдавил Эдгар и ретировался в коридор, сгибаясь под тяжестью золота — более удивительной сделки он не заключал ни разу в жизни.
Маруся захлопнула за трактирщиком дверь и повернулась к мужу:
— Рассказывай!
Ричард уместил полуторачасовую беседу с гвардейцами в несколько фраз, но их хватило, чтобы поразить Марию до глубины души. Она проверила, легко ли выходит из ножен меч, и твёрдо произнесла:
— Я готова отправиться в замок.
— Я тоже, — кивнул инмарец, и супруги рука об руку отправились седлать коней.
Сегодня Артёму повезло: Кристер был в хорошем настроении, и ему перепала целая тарелка замечательнейшего салата. В тот момент, когда камийская мечта вошла в трапезный зал, он как раз дожевал последний кусочек рыбы и приступил к облизыванию тарелки. Появление новых гостей лишило шута вдумчивого и тщательного завершения трапезы. Он неприязненно взглянул на разбойников, в мановение ока облизал тарелку и преданно уставился на графа, ожидая одного из двух возможных приказов: развеселить или убить.
Король и королева Инмара с трудом узнали Артёма: его бледное осунувшееся лицо с чёрными кругами под глазами казалось мёртвым, а яркие шутовские одежды выглядели насмешкой над покойником. Маруся чувствовала тяжёлый, удушающий аромат безумия, волнами исходивший от временного мага, Ричард же и без магии видел, что друг едва жив. "Сколько ему осталось?" — невольно подумал он, и тщательно сохраняемая маска спокойствия пала. Глаза инмарца гневно блеснули, рука помимо воли потянулась к мечу. Шут мгновенно среагировал на опасность, грозящую хозяину, и чуть повернул голову к подозрительному гостю. Как ни странно, это едва уловимое движение успокоило Ричарда. Он опустил руку, надменно поклонился и почти спокойно посмотрел в зеленовато-голубые глаза повелителя Крейда.
Ехидно усмехнувшись, Кристер поднёс к губам бокал, сделал несколько глотков и стал с любопытством разглядывать камийскую мечту. И если до встречи с разбойниками графа больше всего занимал вопрос, зачем они явились в Ёсс, то теперь его интересовало, что связывает их и безумного принца Камии.
— Я много слышал о тебе, Ричард, — после долгого молчания произнёс Кристер. — Что привело прославленного бандита в Ёсс?
— Мы приехали засвидетельствовать Вам своё почтение.
— Я принимаю его. И всё же?
— Нам надоело скитаться по миру, и мы пришли к самому сильному правителю Камии, чтобы предложить свои услуги.
— Забавно. Но почему вы пришли ко мне, а не к кайсаре?
— Мне претит служить женщине, какой бы сильной она не была!
— Вот как? — Граф растянул губы в слащавой улыбке и указал на Марусю. — Кайсара ни в чём не уступает твоей боевой наложнице. Она также сильна и красива, как твоя женщина. Думаю, ты понравился бы Сабире и с лёгкостью занял место в её постели.
— Думаешь, она согласилась бы стать моей любимой наложницей? — с ехидцей спросил инмарец и сам же ответил: — Вряд ли! Да и зачем мне кайсара? У меня уже есть Мария, и других мне не надо.
Граф искренне расхохотался, и Артём со злой ревностью взглянул на Ричарда, который за пять минут разговора ухитрился рассмешить хозяина до слёз. "Вот гад! Припёрся мой хлеб отбирать. Если так пойдёт дальше, меня совсем кормить перестанут. И умру я голодной смертью. И кто тогда будет защищать моего любимого хозяина?" Тёма тряхнул головой, бубенчики громко звякнули, и Кристер, тотчас оборвав смех, с силой пнул шута ногой:
— Сиди тихо, Дурак! Не то накажу!
— Не надо, хозяин, простите, — жалобно проскулил Артём, растянулся ниц перед графом и уткнулся лицом в пол.
Кристер поставил ногу на спину шута и с ядовитой ухмылкой воззрился на Ричарда:
— Значит так, разбойник, я приму тебя на службу при одном условии — ты честно расскажешь мне, зачем приехал в Ёсс.
— Чтобы служить Вам, граф, — твёрдо ответил Ричард, стараясь смотреть только в лицо правителю Крейда — нога, прижимавшая Тёму к холодным каменным плитам, бесила его. Инмарец из последних сил сдерживался, чтобы не прикончить графа. "Я убью его позже, — твердил он себе. — Пусть пока живёт, тварь!"
— Значит, ты отказываешься говорить правду, — медленно проговорил Кристер и крикнул: — Стража! Взять их!
В трапезный зал с мечами наголо ворвались гвардейцы, и разбойники, стремительно обнажив клинки, встали спина к спине.
Звенела сталь, на плиты зала падали горячие капли крови, слышались предсмертные хрипы и стоны. Придворные с азартом наблюдали за поразительной схваткой: гвардейцев было в несколько раз больше и сражались они прекрасно, но камийская мечта подтвердила многочисленные легенды о своей силе — она была воистину непобедима.
Замковая гвардия стремительно редела, а разбойники не получили даже царапины. И Кристер поняв, что ещё немного и ёсские казармы опустеют, рявкнул:
— Хватит!
Гвардейцы опустили мечи, но Ричард и Маруся продолжали стоять спина к спине. Они выжидательно смотрели на графа, чувствуя, что представление ещё не закончилось. И оказались правы: Кристер убрал ногу со спины Артёма и толкнул его в бок:
— Вставай, Дурак. Повеселимся!
Шут подскочил, как резиновый мячик. Запах крови взбудоражил его: в глубине шоколадных глаз мерцали крохотные серебряные искры, рот кривился в болезненно вожделеющей улыбке. "Неужели мы встретимся уже сегодня?" — со страхом и радостью подумал граф и, протянув шуту кинжал, приказал:
— Убей его, Дурак!
Артём, не целясь, метнул кинжал в Ричарда, и снова повернулся к хозяину. Он был уверен, что убьёт разбойника, но металлический звук заставил его вздрогнуть и втянуть голову в плечи.
Король Инмара отбил кинжал мечом и строго произнёс:
— Осторожней с острыми предметами, мальчик. Не ровён час, порежешься.
Серебряные искры погасли, губы изогнулись в плаксивой гримасе. Артём рухнул на колени перед хозяином и запричитал, обливаясь слезами:
— Дайте мне шанс искупить вину, хозяин. Я больше не промахнусь! Если надо, перегрызу ему горло, только прикажите...
Шут зарыдал в голос, и, разозлившись, графа ударил его сапогом в лицо:
— Заткнись, слабак!
Тёма рухнул на пол и, ожидая новых ударов, прижал ноги к животу и закрыл голову руками. Покорность принца, как обычно, привела Кристера в ярость и, сорвавшись с места, граф стал остервенело избивать заклятого друга ногами.
— Прекрати! — не помня себя от ярости, заорал Ричард, сунул меч в ножны и метнулся к правителю Крейда. В гробовом молчании он оттащил его от Тёмы и тряхнул, как матерчатую куклу. — Не смей бить его! Он болен!
— Отпусти... — прохрипел Артём, поднялся на колени и подполз к Ричарду.
Инмарец посмотрел в глаза другу, и по телу прошла дрожь: взгляд Тёмы наполняла гремучая смесь любви и ненависти, покорности и затаенной угрозы. Ухватившись за плащ разбойника, временной маг тяжело поднялся и тихо повторил:
— Отпусти его.
Ричард сглотнул подступившие к горлу слёзы, пальцы разжались и, закусив губу, он вернулся к бледной, как полотно, Марусе. Граф же небрежно потрепал Артёма по щеке и указал на место возле ног. От беглой похвалы шут просиял, на разбитых губах расцвела счастливая улыбка, а из путаницы чувств во взгляде осталось лишь бесконечное обожание. "Какой добрый у меня хозяин!" — радостно подумал Тёма, опустился на пол и с восторгом уставился на Кристера.
"Смотрит на него, как на Фиру, — мысленно поморщился Ричард. — Плохо... Хуже некуда!"
Граф кивнул на трупы, и гвардейцы стали выносить их из зала. Ричард и Маруся исподлобья смотрели на Кристера, но тот молчал, наблюдая за скорбной работой солдат. И заговорил лишь тогда, когда последнее тело вынесли прочь:
— Я готов принять вас на службу, господа бандиты. Да только не ошиблись ли вы, избрав Крейд, а не Харшид? Кайсара оценила ваши головы в миллион бааров. В Бэрисе ты, Ричард, мог бы получить титул и стать советником кайсары, а в Ёссе будешь рядовым гвардейцем. А что касается твоей любимой наложницы... — Граф осмотрел Марусю с головы до ног, сально ухмыльнулся и закончил: — Она станет моей личной телохранительницей. Согласен?
— Да! — твёрдо ответил Ричард и вкрадчиво добавил: — Только прошу обратить Ваше сиятельное внимания на два весьма важных факта: Маруся МОЯ любимая наложница и владеет мечом лучше, чем кайсара саблей.
— Решил начать службу с угроз, разбойник? — с ядовитой ухмылкой осведомился граф, но в следующий миг рассмеялся: — Ты ведёшь себя, как сильный человек, и я прощаю тебе опрометчивые слова. Прошу камийскую мечту к столу!
Кристер широко улыбнулся Ричарду, подошёл к Марусе и с наигранным почтением подал ей руку:
— Позвольте проводить Вас к столу, великая госпожа.
— Почту за честь, Ваше сиятельство.
Маруся спрятала меч в ножны и вложила руку в крепкую ладонь графа. Придворные с изумлением смотрели, как правитель Крейда усаживает разбойников по обе стороны от себя и лично наполняет их кубки.
— За камийскую мечту! — провозгласил граф, игриво подмигнул Марусе и выпил кубок до дна: — Дурак! У нас гости!
Артём вскочил, поклонился хозяину и заорал:
— Приветствую вас в славном замке Ёсс, друзья! Вы — великие воины, и прославите моего господина, могущественного и прекрасного правителя Крейда! Поднимите чаши и влейте в себя как можно больше вина за здравие лучшего из государей!
Шут прошёлся колесом перед столом, сделал сальто и, приземлившись на ноги, запел похабные куплеты. Его бешеный взгляд метался по лицам придворных, но чаще всего задерживался на боевой наложнице Ричарда. От женщины исходила сила, и в больном сознании зародилась чудесная, блистательная мысль. Шут пел, кривлялся и балагурил, думая о том, что, если хозяин забьёт его до смерти, Маруся вполне сможет стать защитницей могущественного и прекраснейшего правителя Крейда. "Я умру со спокойной душой!" — мысленно восклицал маг, и глаза его лихорадочно блестели.
— Достаточно! — прервал выступление Кристер и бросил под ноги шуту кусок хлеба.
Дрожащей рукой Артём схватил подачку и стал жадно рвать хлеб зубами — сегодня хозяин был необычайно добр, и Тёма боготворил его. А Ричард не знал, куда девать глаза: смотреть на друга было горько и больно. Скрипнув зубами, инмарец смял в руке серебряный кубок и отбросил его в сторону. Граф с кривой улыбкой проследил, как катится по полу кусок серебра, повернулся к Марусе и торжественно произнёс:
— Завтра я устраиваю охоту в твою честь, великая госпожа. Кого ты предпочтёшь убить: оленя или кабана?
"Тебя!" — едва не вырвалось у женщины, но она взяла себя в руки и радостно сообщила:
— С удовольствием поохочусь на чёрного оленя, Ваше сиятельство. Говорят, эти необыкновенные животные встречаются только в Чарийском лесу. А их шкуры так чудесно смотрятся у камина.
— Решено! Ты застелешь шкурами чернух всю свою гостиную!
— Мне хватит и одной, Ваше сиятельство! Бессмысленное уничтожение столь редкого вида неразумно. Всегда нужно знать меру, а то рискуешь остаться ни с чем.
— Неужели? А мне казалось, что для сильного ничто не слишком!
— Вы безусловно правы, господин граф, но сила, лишенная разума, грозит обернуться слабостью.
Маруся пронзительно взглянула на графа, и его сердце забилось чаще. Боевая наложница Ричарда смотрела на него, как на равного, и это возбуждало больше, чем покорно изысканные ласки невольниц. Не сводя глаз с женщины, он поднял руку, и раб вложил в его пальцы кубок:
— За тебя, Мария!
Тем временем Ричард наблюдал за Артёмом, который с неприкрытым восхищением следил за беседой хозяина с новой телохранительницей. "Что с ним такое? — недоумевал инмарец. — Кристер почти убил его, а он восторгается им. И, руку даю на отсечение, восторгается совершенно искренне! А этот гад пользуется его состоянием на всю катушку. И как только не боится? Ведь рано или поздно Тёма очнётся или, хуже того, вернётся Дима. Уж он-то не станет церемониться с обнаглевшим камийцем! Правда, непонятно почему он вообще покинул замок. Или его состояние ещё хуже Тёминого? — От этой мысли инмарец похолодел. Он глотнул вина, пытаясь успокоиться, и решительно сказал себе: — Побратим всегда знает, что делает. Уехал, значит, так было нужно! И нечего дёргаться. Главное, помочь Тёме выжить, а потом появится Дима и..."
Ричард не успел закончить мысль. Погрузившись в тревожные раздумья, он совершенно перестал следить за залом и едва не поплатился за это: Кристер неожиданно обернулся к нему и, обнаружив, что взгляд новоявленного гвардейца по-прежнему устремлён на Артёма, оскалился:
— Тебе так понравился мой шут, господин Ричард? Хочешь, чтобы он продолжил выступление?
— Нет! Хочу спросить: он действительно похож на принца Камии?
Придворные ахнули: разговоры на запретную тему были чреваты смертью, однако правитель Крейда лишь шире улыбнулся новому гвардейцу и со злорадством ответил:
— Одно лицо. Но, в отличие от сына великого Олефира, мой шут труслив, как заяц, да, к тому же, умом не блещет. Настолько глуп, что порой не может понять, чего хочет от него хозяин. Но я умею доходчиво объяснять, не так ли, Дурак?
— Да, хозяин. — Шут вздрогнул и умоляюще посмотрел на графа. — Не бейте меня, пожалуйста, я ничего не сделал.
— Вот именно. Ты уже пять минут сидишь без дела.
Артём вскочил, перекувырнулся в воздухе и, приземлившись на четвереньки, с громким лаем понёсся по залу. Придворные загоготали, и в шута полетели обглоданные кости. Вскочив на ноги, маг стал на лету ловить кости, подбрасывать их в воздух, и вскоре перед ним завертелся желтовато-серый круг. Руки шута мелькали с невероятной скоростью, кости кружились всё быстрее, и Ричард, никогда не замечавший за Тёмой страсти к цирковому искусству, вмиг догадался, что его безумный друг использует магию. "Неужели это всё, на что он способен? — с горечью спросил себя инмарец, отвёл взгляд от Артёма и глотнул вина. — Как мне помочь ему?"
